Текст книги "Возвращайся, сделав круг 2 (СИ)"
Автор книги: Ирина Тигиева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
– Пожалуйста, позвоните Цумуги Асато,– взмолилась я.– Номер – в моём мобильном, мобильный – в сумочке. Цумуги – моя подруга. Она...
– ...знает, что вас нашли. Уже приходила проведать. Ей сообщат, что вы очнулись.
– Нашли?– не поняла я.
– Да, на берегу Сайко[1].
– Где?!– я даже приподнялась.
– Не помните, как там оказались?– медсестра сочувственно вздохнула.– Асато-сан тоже недоумевала, ведь вы были с ней в Токио.
– А сейчас?..
– В Фудзикавагутико[2], префектура Яманаши.
– Господи...
– Не беспокойтесь. Худшее уже позади.
Поклонившись, она направилась к занавеске, а я схватилась за голову. Ничего не помню... Ночной клуб, тошнота, экскурсия... нескончаемые оранжевые столбы торий, а потом – ничего! Может, меня похитили? Провели опыты, промыли мозги и выбросили на берег озера?.. Откинув одеяло, начала лихорадочно осматривать тело в поисках повреждений. Но обнаружила только странную полосу на правом запястье, которой раньше не было. Узкая, словно след от впившейся верёвки. Меня связывали?.. Но почему только одну руку? Предположения – одно бредовее другого, и никакой логики... Совсем отчаявшись, я уже собиралась соскочить с кровати, но занавеска отодвинулась вновь, и вошла девушка с подносом в руках. А следом за ней ворвалась...
– Цумуги!– простонала я.– Наконец-то! Как же рада тебя видеть!
Медсестра поставила поднос на столик, поклонилась и вышла. Цумуги, подлетев в кровати, порывисто меня обняла и рухнула рядом на стул.
– Ты меня чуть с ума не свела! Уже не надеялась увидеть тебя живой! Если бы не нашлась...– она снова бросилась мне на шею.
Я на всякий случай разревелась, Цумуги начала меня утешать, потом прослезилась сама. А потом, вспомнив о подносе, мы решили заесть все наши горести больничной едой. Почему-то передёрнувшись при виде креветок, я потянулась к чашечке с супом и кивнула Цумуги.
– Ты же любишь креветки? Можешь съесть все, я не буду.
– Правда? С каких пор ты их не любишь?
– Не знаю...– я поморщилась.– Так что случилось? Почему я здесь?
– Это надеялась узнать у тебя! Напугала до смерти!
Цумуги рассказала, как, добравшись к храму и обнаружив, что меня нет, она поначалу не обеспокоилась. Решила, мне стало плохо, и я свернула к ближайшим кустам. Но время шло, я не появлялась, и она забила тревогу. Её никто не поддержал – мало ли куда меня унесло? Гид отказалась прерывать экскурсию по такому пустяковому поводу, Цумуги настаивала... В конечном итоге группа уехала без нас обеих, а подруга, обыскав храм и окрестности в одиночку, вернулась в рёкан, истерично названивая мне на мобильный. Я не отвечала, и в рёкане меня не было. Когда не появилась к вечеру, Цумуги позвонила родителям. У них были знакомые в полиции Канадзавы, которые связались с одним из департаментов токийской полиции, и на следующий день меня уже разыскивали, что называется, "с собаками". Цумуги осталась в Токио, вскоре в столицу приехали и её родители. Поиски продолжались, но – с тем же нулевым результатом...
– И как долго меня не было?..
– Позавчера было бы две недели! Я чуть с ума не сошла!
– А здесь я сколько?
– Сегодня третий день. Так... где ты была? Как оказалась в ста двадцати километрах от Токио?
Кашлянув, я поставила на поднос чашечку с так и не допитым супом.
– Если честно... не помню. Помню только тории и как меня тошнило...
Цумуги озадаченно нахмурилась.
– Причина может быть в... таблетке Коичи?– осторожно спросила я.
– Конечно нет, это – просто экстази!– вздохнув, она легко сжала моё плечо.– Что же с тобой было?
– Может, лучше не знать?
– Может... Тебя нашли не в твоей одежде, а каком-то продырявленном кимоно. Но хотя бы физически ты – в полном порядке. Только лёгкое переохлаждение – наверное, была в воде, но в остальном... Даже ссадин нет.
– Кроме этого,– я дёрнула запястьем.
– Ну, это, думаю, переживёшь,– улыбнулась Цумуги.– Кстати, тогда же на берегу нашли ещё какого-то парня. Мы дали твои приметы везде, где только могли. Даже в прессу, на телевидение – у Кеиджи там приятель. Так что придётся тебе с ним встретиться – поблагодарить,– она хитро подмигнула.– Обнаружить тебя здесь, конечно, не ожидали. Если бы не жена одного доктора...
Подруга продолжала неконтролируемый выброс информации, но в моём сознании почему-то зацепилось одно – сообщение о найденном парне.
– А что с тем парнем?– перебила её.
– Которого нашли на берегу?– Цумуги убрала поднос и расположилась на кровати поудобнее.– Ему досталось больше твоего – сильное сотрясение. Кто он и откуда – непонятно, документов при нём не было. Поскольку нашли его почти рядом с тобой, меня спрашивали, не знаю ли я и его. Но мне он совершенно незнаком. И вообще, он не в себе – наверное, из-за сотрясения.
– Не в себе?
– Медсестра говорила, вёл себя странно. Толком не мог сказать, кто он, шарахался от всего, будто с луны свалился. Да ну его! Пусть им занимается полиция. Хочешь позвонить родителям? Даже мои переживали, а уж твои – тем более!
– Да...– пробормотала я.– Где мой мобильный?
Цумуги пожала плечами.
– Твои вещи не нашли. Может, и правда хорошо, что ничего не помнишь... Если хочешь позвонить, возьми мой.
Мои родители действительно были вне себя от тревоги, но, ничего не зная об исчезновении, успокоились, едва услышали мой голос и заверения, что у меня всё в порядке. Это подтвердил и врач, заглянувший чуть позже и объявивший: через день меня выпишут. Цумуги ликовала.
– Как всё отлично складывается! Останемся в Токио дня на два-три, познакомишься с моими родителями, встретишься с Кеиджи, а потом отправимся в Канадзаву. Знаю, ты ещё собиралась к своим, но после всего случившегося просто обязана задержаться здесь! Может, кстати, и Кеиджи навестит нас в Канадзаве!
Я не спорила – когда Цумуги чем-то воодушевлялась, возражения были бесполезны. А сейчас, судя по всему, подругой завладела идея свести меня с Кеиджи.
– Только представь,– щебетала она перед уходом.– Если бы вы сошлись, то, окончив Голдсмитс, мы бы вместе вернулись в Токио!
– То есть, чтобы "вернуться в Токио", мне обязательно нужен Кеиджи?– подтрунила я.
– Ну... необязательно. Но если будет ещё один стимул...
«...теперь у него есть ещё один стимул, чтобы выжить – ты...»,– фраза просто прозвучала в голове, произнесённая неизвестно кем. Хотя голос как будто знаком... Но, если я и изменилась в лице, Цумуги ничего не заметила.
– Ладно, отдыхай! Завтра принесу что-нибудь вкусненькое, еда здесь просто ужасна!– и, обняв меня, умчалась.
А я, откинувшись на подушку, попыталась заснуть. Нужно отдохнуть и всё пройдёт. Послезавтра меня выпишут, мы с Цумуги вернёмся в Токио, я познакомлюсь с её родными... И вдруг подумала о парне, которого нашли "почти рядом со мной". Интересно, личность его до сих пор не установлена? Наверное, ужасно очнуться так невесть где, не помня кто ты и как сюда попал... Я тоже не знаю, как оказалась на берегу озера, но хотя бы помню всё остальное. И у меня есть Цумуги... Странно, что никто не связал его появление с моим. Вдруг нас держали где-то вместе, а потом выбросили одновременно? Хотя какой толк от этой связи, если он тоже ничего не помнит? И всё же... мне вдруг нестерпимо захотелось его увидеть. Вероятно, это ничего не даст, но чем рискую? Нажав на кнопку вызова, я поднялась с кровати, и, едва медсестра заглянула в палату, выпалила:
– Хочу увидеть парня, которого нашли вместе со мной! Вдруг знаю, кто он?
– Асато-сан уверила, таких знакомых у вас нет...
– Асато-сан может говорить только за себя. В какой он палате?
Девушка колебалась, и я добавила:
– Если узнаю его, смогу помочь и ему, и его семье, и полиции.
Это подействовало. Кивнув, медсестра засеменила по коридору, я – за ней. Остановившись перед одной из занавесок, заменявших здесь двери, она повернулась ко мне.
– Должна предупредить, он – очень неспокойный. Мы поместили его отдельно от остальных пациентов, и дали снотворное. Сейчас он спит,– и сдвинула занавеску.
С замиранием сердца я вошла в палату. Парень действительно спал. Лицо – безмятежно, густая длинная шевелюра почти закрывает подушку...
– Узнаёте его?
– Кажется, нет. Он так и не вспомнил...– и замолчала, уставившись на левую руку незнакомца. На запястье был точно такой же след, как на и на моём...
– Не может быть...
Подойдя к кровати, я приложила свою руку к его и испуганно ахнула – полосы на наших запястьях вспыхнули красноватым светом. Хотела отдёрнуться, но глаза парня вдруг открылись, затуманенный сном взгляд с недоумением остановился на мне, переместился к мерцающим запястьям... А потом меня словно ударило током, и сознание начало меркнуть. Ещё вроде бы слышала взволнованный голос медсестры... и погрузилась во тьму...
[1] Сайко – одно из пяти озёр Фудзи, расположено в префектуре Яманаши.
[2] Фудзикавагутико – посёлок в Японии, населением в 25 тыс. человек. Расположен в 120 км от Токио.
***
– Аими, пожалуйста... посмотри на меня... Хочу увидеть твои глаза ещё раз...
Уже слышала эти слова раньше...
– Я с тобой в этой и в каждой новой жизни... Ты для меня – всё. Больше тебя не оставлю...
Ну конечно! Это – слова Кэцеро перед тем, как... Судорожно вздохнув, распахнула глаза. Темно, наверное, сейчас – ночь. Попыталась встать, но меня мягко удержали за плечи.
– Аими... наконец нашёл тебя в этом лабиринте...
Лицо полудемона, едва различимое в темноте, склонилось к моему.
– Кэцеро? Но как...
Губы, лихорадочно прильнувшие к моим, не дали закончить фразу. Обняв его, я приподнялась на кровати... На кровати?!.. Точно, я же в палате... Но откуда здесь Кэцеро?! Резко отстранившись, почти вырвалась из объятий ночного видéния. Но оно не исчезло.
– Что с тобой, Аими?– так хорошо знакомый голос дрогнул.– Ты... меня не узнаёшь?..
Я нервно огляделась. Да, это – палата, где очнулась накануне. Приборы, занавеска, которую, входя, сдвигала медсестра, и... Кэцеро, не сводящий с меня напряжённого взгляда...
– Это действительно ты?..
– Узнала...– облегчённо улыбнулся он.
– Мне это снится?
– Если увидишь меня во сне, обними, это я по тебе скучаю,– прошептал он, снова придвигаясь ко мне.– Неужели не помнишь, как пришла ко мне, Аими?
Мягко сжав мою правую ладонь, он поднял руку так, чтобы наши запястья соприкоснулись. Мои глаза уже привыкли к темноте, и я различила полосу, переходившую с одного запястья на другое и как бы соединявшую наши руки.
– Полосы... светились красным...
– Это ритуал дзёси – соединение в смерти, чтобы обрести друг друга в следующей жизни. Когда понял, тебя не спасти, решил умереть с тобой в надежде, что после перерождения наши души найдут друг друга, и мы будем вместе. Но не думал, что ритуал подействует так,– он обвёл взглядом палату.– Значит, это – твой мир?
Я никак не могла справиться с шоком. Теперь помнила всё – начиная с оранжевых столбов торий токийского храма и заканчивая болью от когтей Иошинори-сама, пронзивших мне сердце, и шёпотом Кэцеро: "Я с тобой, Аими, в этой и в каждой новой жизни...". Мы летели в бездну... а потом я очнулась в этой палате, забыв о случившемся... Очевидно, то же и с Кэцеро, очнувшимся в палате через три занавески от моей. Хотя ему было, конечно, тяжелее. Забыв, что привело его в мой мир, он чувствовал себя в нём таким же потерянным, как я поначалу – в его.
– Но мы же... умерли?– неуверенно уточнила я.
– В моём мире – да. Сам не очень понимаю, как именно это произошло, но, думаю, дело в Чаше Будды и в моей демонической крови. Мы лишились их силы – это и было нашим перерождением. Ты вернулась в свой мир, а я смог последовать за тобой благодаря дзёси. Но наши души, пройдя через трансформацию, всё же оказались во тьме, и мы ненадолго забыли друг о друге. Уверен, память бы вернулась и так, но ты это ускорила, соединив наши руки,– поднеся моё запястье к губам, он с нежностью поцеловал полосу на нём.– Всё ещё не верю, что ты жива, и я здесь, с тобой...
Он скользнул ладонями по моим щекам и, наклонившись очень близко к лицу, вздохнул:
– Жаль, что не вижу в темноте, как раньше... Всё бы отдал, за возможность рассмотреть сейчас цвет твоих глаз...
– Не видишь в темноте?..– я потянулась к кнопке выключателя.
Щелчок – и комнату залил свет, заставивший Кэцеро поморщиться.
– Как ты это сделала?..
Я смотрела на него, чуть не приоткрыв рот. То же лицо, но – ни заострённых ушей, ни клыков, ни белых прядей в густой шевелюре... И глаза одинакового цвета – тёмно-карие.
– Ты – человек... полностью...
– Такой же, как ты,– улыбнулся Кэцеро и вдруг помрачнел.– Таким нравлюсь тебе меньше?..
– Глупый...– выключив свет, я судорожно прижалась к его груди.
– Толком не успел посмотреть на тебя...– протестующе протянул Кэцеро.
– Вряд ли я изменилась... но очень устала. Побудешь со мной?
Опустившись на подушку, Кэцеро устроил мою голову на своей груди и сплёл вокруг меня руки.
– Никогда не оставлю тебя, Аими.
– Интересно, как там сейчас Камикадзе...
– Наверное, скучает. Но рано или поздно привыкнет.
При мысли об осиротевшем зверьке, на глаза навернулись слёзы. Хорошо, что в темноте их не видно... Хотя темноте я была рада не только поэтому. Возвращение в мой мир и появление в нём Кэцеро ошеломило. Хотелось собраться с мыслями, но они беспорядочно носились в голове, как расшалившийся камаитати...
– Аими,– Кэцеро погладил меня по плечу.– Расскажешь... что произошло? Иошинори...– он скорее прошипел, чем произнёс это имя,– ранил тебя, потому что ты не пошла с ним?
– Он не ранил меня, а убил,– поправила я.– И уйти с ним не предлагал – знал, я останусь с тобой.
Кэцеро тихо выдохнул и, крепче прижав к себе, коснулся губами моих волос. А я закрыла глаза. Жаль, что вспомнила всё. Жуткие моменты, когда когти белокурого ёкая пронзили мне сердце, предпочла бы забыть... как и всё связанное с ним...
Меня разбудил тихий возглас. Поморщившись, приоткрыла глаза. Рядом зашевелился сонный Кэцеро. Поймав мой взгляд, просиял счастливой улыбкой, потянулся к моим губам, но возглас повторился, и мы оба с удивлением воззрились на застывшую возле занавески медсестру.
– Что он здесь делает? Напал на вас? Его ищут по всей больнице! Позову охрану!– она метнулась за занавеску.
– Нет, не нужно!– я бросилась за девушкой.– Он не напал! Мы знакомы... и вместе! Он – мой друг... в смысле, бойфренд, избранник...– и, понимая, что начинаю нести бред, подытожила:
– Всё хорошо!
Последнюю фразу произнесла уже в коридоре, куда выскочила за медсестрой. Кэцеро тут же вылетел следом.
– Вам... нельзя,– водя глазами с меня на него, пробормотала она.
– Мы правда знакомы, даже почти женаты.
Кэцеро с готовностью обвил руку вокруг моей талии.
– И уйдём отсюда вместе!– добавила я.– Никому не придётся общаться с полицией, устанавливая его личность!
Довод оказался решающим. Исходившее от медсестры напряжение немного спало.
– Поговорю с врачом,– уже спокойно пообещала она.
– Твой мир... странный,– растерянно улыбнулся Кэцеро, когда мы вернулись в палату.
– Это ещё что! Подожди, появится Цумуги!
– Твоя подруга?
– Да... Боюсь и представить её реакцию.
– Из-за меня?
– Из-за всего. В нашем мире нет места магии и ёкаям. О том, кто ты на самом деле и откуда пришёл, лучше не знать никому – кроме неё. Думаю, она мне поверит... или решит, что я свихнулась... Но рискнуть стоит.
Но реакцию подруги всё-таки не угадала. Увидев в палате Кэцеро, она выронила сумку с продуктами. А когда, уверяя, что сейчас всё объясню, я заботливо подвела её к стулу, молча рухнула на него, оторопело приоткрыв рот... и оставалась в этой позе до конца обещанного объяснения. Потом моргнула, будто только сейчас вспомнила, как это делается, посмотрела на Кэцеро, на меня и вздохнула:
– Бедный Кеиджи... Он уже выбрал кафе для вашего свидания...
– Кеиджи?– нахмурился Кэцеро.
– Её почти-бойфренд,– кивнула на меня Цумуги.
– На самом деле даже не помню, как он выглядит,– скромно вставила я.
– Хорошо выглядит!– огрызнулась Цумуги и недовольно покосилась на Кэцеро.– Конечно, не так хорошо, как этот... Ещё бы постричь его...
По лицу Кэцеро мелькнула растерянность.
– Ты его раньше не видела!– рассмеявшись, я взлохматила и без того встрёпанную шевелюру.– Но это – комплимент. Нравишься мне в любом виде.
Кэцеро расплылся в довольной улыбке и наклонился, чтобы меня поцеловать. Цумуги раздражённо закатила глаза.
– Только воркующей парочки не хватало! С ума сойти! Исчезаешь на две недели, появляешься неизвестно откуда и ничего не помнишь, потом оставляю тебя на одну ночь, а, вернувшись, обнаруживаю на твоей кровати этого... Таа-тян[1]! С которым ты, оказывается, несколько месяцев совместно воспитывала летающего зверёныша!
С трудом удержавшись от смеха при виде выражения, появившегося на лице Кэцеро, я уточнила:
– Камикадзе – не зверёныш, а очень милый маленький ёкай. И воспитанием мы занимались не совместно – Кэцеро его, скорее, баловал. Значит, ты мне веришь?
– Ещё не знаю. Вообще, всё это бред… но и придумать такое невозможно...
Отлепившись от Кэцеро, я подошла к подруге, приложила руку к её груди и таинственно понизила голос:
– Что говорит тебе твоё сердце?
– Да ну тебя!– рассмеявшись, отмахнулась она.
– Пытаюсь доказать, что я – не сумасшедшая и ничуть не изменилась.
– Одно противоречит другому – ты всегда была немного не в себе,– возразила Цумуги и нахмурилась.– Так... этот твой бывший парень, его старший брат,– кивнула на Кэцро,– на самом деле пытался убить тебя?
– Иошинори – не бывший...– Кэцеро запнулся на слове "парень", но яростно продолжил:
– Аими никогда не принадлежала ему!
– Я и не говорила, что принадлежала,– опасливо покосилась на него Цумуги и перевела удивлённый взгляд на меня.– Аими?
– Да, это – моё имя там.
– Подходит. Но всё же... как вы оказались на берегу Сайко?– она посмотрела на Кэцеро.– Замок твоих предков был где-то здесь, в этой местности?
– Не знаю, где мы сейчас,– дёрнул тот плечами.– Замок расположен к западу от горы Насу в провинции Муцу.
– Точно не здесь. Но тогда как?..
– Внизу ущелья, в которое я бросился, чтобы навсегда остаться с Аими, было озеро. Называется оно не Сайко, но кто знает, как соединены миры? Думаю, ваше Сайко – ближе всего к храму, через тории которого Аими пришла в мой мир. Поэтому, вернувшись, она оказалась именно на его берегу, и я тоже.
– Этой истории самое место в "Кодзики"[2],– буркнула Цумуги.– Но, честное слово, то, как выражается твой новоявленный возлюбленный, почти убедило меня в её правдивости. Говоришь как принц Гэндзи[3], Таа-тян!
– Кто?..– не понял Кэцеро.
– Таа-тян – человек, воспитанный обезьянами и живущий в джунглях,– фыркнула Цумуги.
Забавно, что и у неё при виде Кэцеро возникла ассоциация с Тарзаном.
– Точнее, аристократ, воспитанный обезьянами – герой современных сказаний,– улыбаясь, я опустилась на колени Кэцеро, и он тут же меня обнял.– А принц Гэндзи – тоже герой сказаний, только древних.
Цумуги снова закатила глаза.
– И что теперь делать с этим Гэндзи-Таа-тян?
Я озадаченно потёрла лоб и покосилась на сумку, принесённую подругой. Всеми забытая, она так и валялась у порога.
– Может, сначала поедим?
[1] Таа-тян – персонаж японской комедийной манги «Король джунглей Таа-тян», частично основанной на истории Тарзана.
[2] "Кодзики" (яп. "Записи о деяниях древности") – памятник древнеяпонской литературы. Трудно однозначно определить жанр произведения. Это и свод мифов и легенд, и собрание древних песен, и историческая хроника.
[3] Принц Гэндзи – персонаж романа "Повесть о Гэндзи" (яп. "Гэндзи-моногатaри"). Роман, написанный в эпоху Хэйан (794 – 1185гг), считается одним из величайших произведений японской классической литературы.
***
В самый разгар трапезы в палату вошёл врач, нахмурился и явно собирался возмутиться, но Цумуги быстро вышла с ним за занавеску. Не знаю, о чём они говорили, но, вернувшись, доктор объявил, что и Кэцеро, и я можем уйти сегодня. Я растерялась. Думала, у меня ещё ночь впереди – немного подготовить Кэцеро к внешнему миру. Но Цумуги не разделяла моих опасений.
– По-моему, парень вполне адаптировался,– шепнула она.– Даже трудно поверить, что он действительно не отсюда. Одеть его прилично – кстати, сейчас съезжу за одеждой для вас обоих – и вполне сойдёт за...
– ...джентльмена,– с улыбкой закончила я одну из её любимых фраз.– Пожалуй, ты права.
Одежда действительно преобразила бывшего полудемона и... вызвала у него глубокое недоумение – особенно пуговицы на рубашке. Но с моей помощью он с ними в конце концов справился и тут же лукаво улыбнулся:
– А когда поможешь это снять?
– Не скоро,– шутливо отозвалась я.– Теперь ты – пленник одежды моего мира.
– Так и есть,– Кэцеро ощупал джинсы, охватившие его ноги.– Все мужчины здесь носят... такое?
– И женщины тоже. Это – универсальная одежда, как хакама.
– Но не такая удобная,– Кэцеро чуть оттянул ремень и скользнул взглядом по моим ногам, тоже обтянутым джинсами.– Но на тебе смотрится так, что хочется снять всё это прямо сейчас... и с тебя, и с меня...
Обняв за талию, он притянул меня к себе, но тут в палату ворвалась Цумуги и уже привычно возвела глаза к потолку:
– Так и знала! Вас нельзя оставлять наедине ни на минуту! Нужно торопиться, мои родители уже заказали столик!
– Сначала нужно в отель,– напомнила я.
Родители подруги позаботились о комнате для Кэцеро и меня в том же отеле, где остановились сами.
– Вот именно! Давно пора!
– Начинаю её бояться,– шепнул мне Кэцеро.– Она – хуже Ама-но-дзако[1]!
– Всегда такой была,– хихикнула я и, подхватив его под локоть, потащила из палаты.– Но не волнуйся. Это – мой мир, я тебя защищу!
Однако "защита" не понадобилась. Первоначальный шок Кэцеро при виде улиц и движущихся по ним машин, быстро сменился буйным любопытством. Он, не моргнув, забрался в Nissan Цумуги и всю дорогу до Токио не отлипал от окна.
– Знаешь, Аими, а твой мир не такой и страшный!
– Страшный? – хмыкнула Цумуги.– Интересно, что ты ему рассказала?
– Правду,– пожала я плечами.
– Пока он мне нравится!– восторженно отозвался Кэцеро.
Восторг усилился, когда мы прибыли в Токио. Уже смеркалось, и иллюминация мегаполиса привела моего избранника в состояние экстаза.
– Посмотри, Аими! А я пытался удивить тебя светлячками!
– Тебе и удалось. Светлячки – нечто волшебное, это – просто электричество.
– А эти дома... действительно уходят крышами в небо! Когда ты говорила, что в одном таком живёт больше людей, чем в нашей деревне средней величины, я не верил. Но это так! Они – огромные!
– Перенаселение – беда нашего мира,– вздохнула я.
– Ты как будто жалеешь, что в него вернулась,– подозрительно нахмурилась Цумуги.
– Нет конечно! Просто... и в том мире есть свои прелести. Хотя бы луг со светлячками.
Улыбнувшись, Кэцеро нежно сжал мою ладонь.
– Тоже никогда его не забуду.
– Могу представить почему,– фыркнула Цумуги.– Но здесь, голубки, придётся довольствоваться обычной кроватью!
– Мне кровать не нужна,– возразил Кэцеро.– Нужна только Аими.
Цумуги закашлялась, чуть не пропустив поворот.
– Непосредственность твоего кареши[2] меня восхищает!
По лицу Кэцеро мелькнуло недоумение, но я чмокнула его в щёку, и он расцвёл улыбкой.
– Приехали!– объявила Цумуги.
Мы выбрались из машины.
– Комната записана на тебя, Аими,– хихикнув, подруга сунула мне в руку небольшой клатч.– Хорошо, что документы ты оставила в рёкане, а не взяла с собой на экскурсию. Они – здесь. Таа-тян, конечно, будет с тобой, но потом нужно что-то придумать. Без документов ему нельзя.
– А как представим его твоим родителям?
– Это беру на себя. Встречаемся в холле через полчаса,– и повернулась к Кэцеро.– Никаких кроватей или воспоминаний о лугах со светлячками! Твоя Аими никуда не денется и после ужина.
– Конечно, не денется,– он стиснул мою талию.– Я не позволю!
– Надо же так присохнуть,– покачала головой Цумуги.– У Кеиджи против него – действительно никаких шансов. Только поторопитесь, ладно?
Регистрация заняла несколько минут. Потом – поездка в лифте, вызвавшая у Кэцеро смешанное чувство восторга и ужаса, и аккуратная комнатка с широкой кроватью. При виде неё Кэцеро расплылся в полной предвкушения улыбке. Но задерживаться мы не стали – чтобы не заставлять Цумуги и её родителей ждать. Я немного волновалась из-за ужина, но Кэцеро был на высоте – не переставала удивляться лёгкости, с какой он приспосабливался к моему миру и его обитателям.
Правда, и родители Цумуги были сама учтивость. Не знаю, что она им сказала, но за весь вечер от них не последовало ни одного неловкого вопроса, а разговор касался исключительно природы, японской литературы и театра. А когда я призналась, что никогда не видела постановки Но[3], Хидеки-сан, отец Цумуги, с воодушевлением пообещал познакомить меня с этой частью японской культуры, когда все мы будем гостить у них в Канадзаве.
– Это, конечно включает и Кэцеро-кун,– добавил он.
Тэмико-сан, мать Цумуги, согласно закивала. После ужина Цумуги, Кэцеро и я задержались в баре отеля – познакомить моего "кареши" с местной выпивкой.
– По-моему, всё прошло отлично!– довольно потёрла руки подруга.
– Мне они понравились,– кивнул Кэцеро.
– Ты им – тоже,– подмигнула она.– Вы оба. И они очень рады, что озеро вас не поглотило.
– Слишком уж старательно они обходили тему нашего "появления" из его вод,– подозрительно прищурилась я.– Что ты им сказала?
– Правду,– пожала плечами Цумуги.
Я поперхнулась коктейлем, Кэцеро, бросившись ко мне, чуть не опрокинул свой.
– Ты ведь пошутила?..– я с трудом восстановила дыхание.
– Подобными вещами не шутят! Как бы ещё я объяснила им, откуда он взялся?
– И они... поверили?..
– Думаю, да. Я же поверила, а они верят мне.
– Вообще, не понимаю, почему не должны были,– заявил Кэцеро.
– Серьёзно?– огрызнулась я.– Уже не помнишь, что говорил обо мне? Не выгляди я так необычно, ни за что бы не поверил, откуда меня принесло!
– А, это...– он смущённо взъерошил волосы.– Просто меня поразили твои глаза и лицо... и всё остальное... Но поверил я сразу!
– Это был единственный выход,– настаивала Цумуги.– Твоему Таа-тян нужны документы, а у родителей связи в Канадзаве, они помогут.
Заботливость подруги меня тронула, я порывисто её обняла.
– Спасибо... не знаю, как тебя благодарить...
– Не стоит,– кашлянув, она неловко отстранилась.– Я очень винила себя в случившемся. Ты ведь не хотела на экскурсию, я буквально затащила тебя в автобус... Сейчас всё вроде бы сложилось неплохо, ты вернулась и даже не одна,– она улыбнулась помрачневшему Кэцеро.– Но и представлять не хочу, как тебе там пришлось. Не знаю, что бы делала, исчезни ты навсегда...
Смахнув набежавшие слёзы, я снова бросилась ей на шею.
– Там было не так уж и плохо, правда. На самом деле я очень тебе благодарна, что затащила меня на ту экскурсию...
– И я тоже,– серьёзно вставил Кэцеро.
– Ещё бы,– хмыкнула Цумуги.
В баре мы задержались ненадолго – всем нужно было отдохнуть. Родители Цумуги возвращались в Канадзаву следующим вечером. Мы собирались остаться в Токио до конца недели, а потом последовать за ними. Когда поднялись в комнату, Кэцеро порывисто меня обнял.
– Неужели не устал?– поддразнила его я.
Он ничего не ответил, только губы нетерпеливо прижались к моим. Поцелуй, нежный и настойчивый одновременно, тут же заставил и меня забыть об усталости. Я зарылась пальцами в густые, чуть спутанные волосы. Кэцеро скользнул ладонями под ткань моей блузки и выдохнул:
– Не нравится мне эта одежда... Пока от неё освободишься...
Улыбнувшись, я пробежала пальцами по пуговицам его рубашки.
– Не волнуйся... я помогу...
Странно чувствовать тело Кэцеро судорожно прижимающееся к моему, а наутро обнаружить себя на кровати в комнате отеля. Странно видеть лицо переродившегося полудемона, такое знакомое и в то же время другое. Странно сознавать, что он здесь со мной в моём мире, куда уже не надеялась вернуться сама. И ещё более странно ловить себя на мысли, что жуткий, опасный мир, где долгое время выживала лишь благодаря чужой милости, а потом умерла от рук прежнего защитника, теперь кажется таким... манящим...
[1] Ама-но-дзако – аналог яп. фурии. Родилась из ярости бога грома Сусаноо. Уродлива, обладает прочными зубами, перекусывающими сталь. Умеет быстро перелетать на большие расстояния.
[2] Кареши (яп.) – любовник, возлюбленный, бойфернд.
[3] Но – один из видов японского драматического театра.
Глава 25
Все следующие дни мы бродили по Токио. Прошлись по магазинам и приобрели для Кэцеро одежду, встретились с друзьями Цумуги. Среди них был и Кеиджи – милый парень, которого, увидев на улице, ни за что бы не узнала. Я поблагодарила его за помощь, а потом старательно игнорировала его сожалеющие взгляды и яростный блеск в глазах Кэцеро, ни на секунду не выпустившего из рук мою талию. Немного опасалась, что мой избранник поведёт себя, как при встрече с Дэйки. Но или Кеиджи вёл себя гораздо сдержаннее лиса, или на Кэцеро уже начала сказываться атмосфера "цивилизации", но стычки не последовало. Вообще, адаптация Кэцеро в моей реальности проходила с поразительной лёгкостью. Его ничуть не смущали ни толпы людей, ни потоки машин. Очень быстро он освоился и с одеждой, уже не испытывая ни малейших сложностей с тем, чтобы "освободиться от неё", когда мы возвращались в отель. Меня сутолока и шум раздражали как никогда... Еда казалась синтетической, а воздух – состоящим из смога. Правда, горячая ванна и наличие туалетных принадлежностей примиряли с подобными «издержками», и помогало присутствие рядом Кэцеро и Цумуги, но... многое бы отдала за то, чтобы снова подышать «тем» воздухом, ошутить вкус жареных камо и потискатъ Камикадзе... Может, именно из-за тоски по маленькому ёкаю я затащила Кэцеро на выставку Амано Ёситаки. Цумуги отказалась ещё раз смотреть на работы «гения» и ударилась в шоппинг. А Кэцеро очень впечатлился иллюстрациями.
– Хотя...– он кивнул на "Вселенную", которую я в своё время приняла за ад,– эти изображения неправдоподобны. Заметно, что он никогда не видел ни ёкаев, ни кайдзю, ни юрэй!
– Как и остальные люди моего мира,– улыбнулась я.– Но ты прав, если б ты взялся за кисти и краски...– и замолчала, задумавшись.
– Что?– забеспокоился Кэцеро.
– Ты мог бы рисовать... изучать искусство в университете, где учимся мы с Цумуги!
Он только хлопнул глазами.
– Что такое университет?
– Утренние лекции, вечерняя зубрёжка, попойки на выходных до невменяемости, а в общем – жизнь многих наших сверстников в этом мире. Точнее, моих сверстников,– я шутливо толкнула его плечом.– Но один знакомый полудемон, которому почти три сотни лет, может к нам присоединиться, если захочет.
– Знакомый?– с наигранной суровостью нахмурился "полудемон".– Только знакомый?
– Очень хорошо знакомый,– проворковала я.
