Текст книги "Возвращайся, сделав круг 2 (СИ)"
Автор книги: Ирина Тигиева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
– Нет!– выпалила я.– Как ты можешь предлагать подобное?
– Почему нет?
– Считаешь, я могу поступить так с Кэцеро?
– А если бы он не выжил?– монах никак не отреагировал на мой полный ужаса взгляд.– Тогда попыталась бы найти Иошинори-сама?
– Нет... наверное, нет...
Зачем? Ещё раз убедиться, что я для него – "всего лишь человек"? Нет. Самое время перестать цепляться за иллюзии и наконец освободиться от белокурого "призрака", образ которого я бережно хранила в памяти до сих пор. Сейчас наше расставание не было таким трагичным, как в день, когда погиб Тэкэхиро, и я унеслась прочь, выкрикнув, что не хочу видеть ёкая никогда. Но почему в самом деле никак не могу всё это отпустить?..
– Ты ведь понимаешь, что значишь для Кэцеро-сама,– тихо проговорил монах.– Какое-то время я сомневался, сможешь ли ответить ему взаимностью. Но то, как ты повела себя, спасая ему жизнь, развеяло сомнения. Невозможно сделать, что сделала ты, для того, кто тебе безразличен,– он поднялся с корня.– Теперь я оставлю тебя. Кэцеро-сама должен скоро проснуться, тогда навестишь его. А я позабочусь об обеде.
***
Ещё какое-то время я сидела под криптомерией, наблюдая за покачивающимися на ветру ветвями. Нобу-сан прав, нужно сделать выбор и не оглядываться назад. Раз и навсегда. Тем более, что выбирать особо не придётся – белокурый ёкай сделал это за нас обоих. При мысли, что больше никогда его не увижу, на глаза совершенно непрошено навернулись слёзы. Но я тут же промокнула их рукавом и встала. Раз и навсегда, не оглядываясь – теперь это будет моей мантрой.
Осторожно отодвинув дверь, я заглянула внутрь "лазарета". Кэцеро казался спящим, но, едва собралась уйти, глаза полудемона распахнулись, и он зашевелился, порываясь подняться с футона.
– Что ты творишь?– забыв задвинуть дверь, влетела внутрь и опустилась на циновку рядом с ним.– Не шевелись, тебе нужно беречь силы.
Счастливо улыбаясь, Кэцеро потянулся к моей руке и, когда я вложила свою ладонь в его, мягко сжал её.
– Я быстро наберусь сил, Аими, вот увидишь. Только приходи ко мне чаще...
– Вообще бы не отходила, но тебе нужен покой.
– Правда?– блаженно выдохнул он.
– Конечно. После таких ранений самое лучшее – сон.
– Нет, не это. Правда бы от меня не отходила?– поднеся мою ладонь к лицу, полудемон приложил её к своей щеке.
– Правда,– улыбнулась я.– Ты очень меня напугал.
– А ты – меня... Когда увидел тебя там... окружённую тварями...
– Тшш,– я погладила его по волосам.– Сначала наберись сил, как обещал.
– А потом?
– А потом устрою тебе выволочку, чтобы больше не смел рисковать жизнью подобным образом.
Кэцеро слабо рассмеялся, но смех тут же перешёл в кашель, и я невольно покосилась на дверь. Войди сейчас Нобу-сан, точно бы меня выгнал. Но дверь всё же осталась открытой не напрасно. В неё, тоненько повизгивая, влетел Камикадзе и, крутанувшись над полудемоном, шлёпнуся рядом с ним на подушку.
– И ты здесь,– Кэцеро хотел погладить зверька, но тот ткнулся носом ему в щёку и, деловито фыркнув, перебрался ко мне на колени.
– Теперь Нобу-сан нас точно выгонит,– сокрушённо качнула я головой.
Кэцеро сильнее стиснул мою ладонь.
– Но пока ведь его здесь нет. И... это тебе нужно устроить выволочку. За то, что пошла за мной, а не в монастырь. У меня не было иного выбора – они бы догнали нас, если б я их не отвлёк. Но ты...
– ...пошла в монастырь, как ты и сказал, но потом вернулась.
На измождённом лице полудемона отразилось удивление.
– А откуда, по-твоему, у меня появились сутры? И дзё... кстати, в этот раз, кажется, потеряла её окончательно.
– Сумасшедшая,– с нежностью прошептал Кэцеро и вздохнул.– Почти ничего не помню... только, как ты выскочила на поляну... И как тебя чуть не ранило шипом...
– ...которым ранило тебя,– мрачно закончила я.– Кэцеро, ты...
Но тут в комнату вошёл Нобу-сан. Камикадзе, сорвавшись с моих колен, понёсся навстречу монаху, и, пискнув, опустился ему на плечо. Нобу-сан пригладил зверьку шёрстку, и тот, получив свою долю ласки, вернулся ко мне. Монах на мгновение задержался взглядом на ладони Кэцеро, сжимавшей мою, и мягко обратился ко мне:
– Аими-сан, я должен сделать господину перевязку.
– Понимаю,– хотела встать, но полудемон легко потянул меня к себе.– Ты ведь ещё придёшь сегодня?
Я неуверенно покосилась на Нобу-сан.
– Как только перевяжу раны, и ты подкрепишь силы, Кэцеро-сама,– согласился тот.– Обед уже готов. Я принесу и помогу тебе...
– Я ведь тоже могу покормить его... тебя,– перевела взгляд на Кэцеро.– Если ты не против.
На бескровных щеках полудемона проступил слабый румянец. Он отвёл глаза и даже выпустил мою руку.
– Не беспокойся, Аими-сан,– улыбнулся монах.– Скоро вы сможете обедать вместе.
– Извини, не хотела тебя смутить,– я легко поцеловала Кэцеро в лоб и, подхватив Камикадзе, покинула лазарет.
Уже во дворике поймала себя на том, что улыбаюсь. Полудемон, похожий на старшего брата, как день на ночь, всё же схож с ним в одном: нежелании обнаружить свою слабость. Иошинори-сама был готов заживо похоронить себя в пещере, лишь бы никто не видел его раненым. А обескровленный, едва живой Кэцеро, зарделся, как солнце на японском флаге, когда предложила помочь ему поесть... И тут же тряхнула головой, отгоняя воспоминания о времени, проведённом с Иошинори-сама в пещере Тецуо. Раз и навсегда – не оглядываясь…
Кэцеро сдержал обещание. Уже на следующий день он начал подниматься, ещё через день – выходить за пределы комнаты. Мы вместе завтракали, обедали и ужинали. Но Нобу-сан всё же настаивал на соблюдении режима и продолжал поить ворчащего пациента "снадобьем", погружавшим последнего в долгий восстанавливающий сон. Если бы не это, Кэцеро проводил бы всё время во дворике – со мной и Камикадзе. Но одно меня удивляло. До недавнего времени полудемон использовал любую возможность, чтобы ко мне прикоснуться. Сейчас же держался на расстоянии – даже не пытался взять за руку. Я была не против подобной сдержанности, но она меня озадачивала. И спрашивать у Нобу-сан о причинах перемены в поведении его воспитанника, тоже не хотелось. После разговора с монахом в то памятное утро, когда "родилась" моя мантра, я избегала возвращаться к щекотливой теме моих сердечных привязанностей. Но сделать это пришлось...
Глава 21
Раны Кэцеро между тем затянулись, он окреп и теперь почти не отходил от меня. Отлучался только, чтобы раздобыть еды и яйца для Камикадзе. Одним тихим вечером полудемон затащил меня на крышу самого высокого монастырского строения – полюбоваться красками закатного неба. Зрелище было действительно впечатляющим, я замерла от восторга. Но Кэцеро вдруг отвернулся от неба, которым собирался любоваться, и спросил:
– Аими... ты пойдёшь со мной... в мой дом?
Я слегка растерялась, сама не знаю почему.
– Это... как если бы ты просил моей руки?
По лицу Кэцеро, пунцовому в свете закатного солнца, промелькнуло недоумение.
– Так делают в моём мире,– пояснила я.– Когда мужчина просит женщину быть его избранницей.
Теперь лицо полудемона стало пунцовым не только из-за солнца. Он смущённо улыбнулся, хотел взять меня за руку, но передумал и тихо проговорил:
– Да. Не знаю, какие обряды приняты в твоём мире. Но здесь, если хочешь...
– Мне не нужны обряды,– качнула я головой.– Пойду с тобой и так.
– Я хотел отправиться как можно скорее... завтра. Идти туда несколько дней.
– Хорошо,– согласилась я.
Он собирался погладить меня по щеке, но моё внимание отвлёк Камикадзе, носившийся по дворику за запоздалой птицей. Я перевела взгляд на зверька, и ладонь полудемона так и не коснулась моего лица. Мы спустились вниз, когда наступили сумерки. Кэцеро проводил до двери моей комнаты и улыбнулся.
– Увидимся завтра?
– Опасаешься, сбегу ночью?– пошутила я.
Он рассмеялся.
– Если бы тории ещё стояли – кто знает?– и тут же посерьёзнел.– Давно хотел спросить... Если бы Ракурай... или кто там скрывался под его личиной, не разрушил возможность вернуться в твой мир... ты бы ушла тогда?
Вопрос меня озадачил. Вспомнила наш "прощальный" ужин и помертвевшее лицо полудемона, и мои собственные слёзы...
– Не знаю. В том мире остались мои родители и друзья... Они ведь понятия не имеют, что со мной – я просто исчезла. Стараюсь не думать, каково им сейчас, но это не всегда удаётся.
– Исчезни ты отсюда, мне было бы не легче, даже если б знал, где ты,– тихо проговорил Кэцеро.
– Всё это уже не имеет значения,– махнула рукой.– Я – здесь и никуда не денусь. А теперь нам следует отдохнуть – перед завтрашним путешествием. Спокойной ночи.
Кэцеро кивнул и, мне показалось, подавил вздох. Позвав кружившего над головой Камикадзе, я задвинула дверь и расположилась на футоне, привычно уложив зверька на груди. Попыталась заснуть, но это никак не удавалось, и, в конце концов не выдержав, осторожно переложила камаитати на подушку и выскользнула из комнаты. С улыбкой вспомнила ночь, когда так же не могла уснуть, увидела свет в одном из монастырских строений и обнаружила там монаха в облике рокурокуби. И, словно порождение воспоминания, в одном из строений мельнул огонёк. Наверное, как и тогда, Нобу-сан читает молитвы. Его "призрачной" ипостаси я больше не боялась, но монах по-прежнему избегал показываться после захода солнца. Мне вдруг нестерпимо захотелось поговорить с ним. Ведь завтра мы оставим монастырь, и вряд ли я увижу монаха в ближайшее время. Спотыкаясь в темноте, подобралась к строению, сдвинула дверь... и замерла на пороге. Нобу-сан действительно молился, опустившись на колени и перебирая чётки, но... он был из плоти! Услышав шум открывшейся двери, поднял голову и ласково улыбнулся:
– Одзё-сан. Почему не спишь?
– Я не... могла... Ты – больше не призрак?..
– Облик рокурокуби вернётся позже,– монах поднялся с колен.– Ты хотела говорить со мной? Идём, выпьем чаю.
Мы прошли в соседнюю комнату с очагом-ирори. Монах указал на одну из разложенных вокруг него циновок. Над тлеющим в очаге огнём висел чайник.
– "Позже"? Ты станешь призраком под утро?– не унималась я.
– Да, но совсем ненадолго,– монах деловито пошевелил угли длинными щипцами.– С рассветом плоть вернётся.
– И как долго ты не превращаешься в рокурокуби с заходом солнца?
– С ночи, когда ты привела раненого Кэцеро-сама.
– Я ведь видела тебя в ту ночь! Хотя... ты прав, это было ближе к рассвету...
– Думал, отсрочка дана мне, чтобы я мог спасти ему жизнь. Ведь утратив плоть, как обычно, не успел бы перевязать его раны. Но на следующую ночь это повторилось. Милость Будды безгранична.
– То есть... скоро плоть вернётся к тебе совсем?
– Надеюсь. Тогда я буду прощён, и мир наконец снизойдёт на мою душу. Только одно ещё держит меня здесь.
– Что?– прошептала я.
Нобу-сан улыбнулся.
– Ты согласилась сопровождать Кэцеро-сама. Значит, сделала выбор?
– Раз и навсегда, не оглядываясь,– отчеканила я.
– Я рад,– Нобу-сан поднёс к чайнику чашечку и наполнил её горячей жидкостью, приятно пахнущей травами.– И, думаю, скоро ты действительно почувствуешь то, что сейчас говоришь.
– Не веришь, что это – искренне?– вскинулась я.
– Верю. Просто пока ты не в силах это показать.
Смутившись, я взяла протянутую им чашечку.
– Кэцеро знает, что ты почти избавился от призрачного обличья?
– Да. Хотел сказать и тебе, но...
– Пришло время – и я узнала сама?
– Именно так.
– Предложение Кэцеро покинуть монастырь было неожиданным. Но нужно хотя бы устроить прощальный ужин... что-нибудь...
Нобу-сан успокаивающе коснулся рукава моего кимоно.
– Кэцеро-сама хотел уйти давно, но не решался просить тебя сопровождать его. Твоё согласие очень его обрадовало. Он тоже не мог уснуть и отправился на поиски твоей дзё...
– В лес, где напали эти твари?!– я чуть не подскочила.
– Не волнуйся, Аими-сан, я не чувствую никакой угрозы. И силы господина восстановились – он сможет себя защитить. Завтра вы отправитесь в путь, но мы ещё увидимся, прежде чем я оставлю этот мир. Тогда и устроим "прощальный ужин".
Я ушла под утро – незадолго до превращения монаха в рокурокуби. Кэцеро так и не появился, но Нобу-сан уверил, что полудемон просто взволнован предстоящим путешествием в дом, который теперь будет делить со мной, и бродит по лесу, чтобы отвлечься. Почти всю ночь монах рассказывал о своём подопечном, его детстве и юности, и с моего лица не сходила улыбка. Пожалуй, в этот раз Нобу-сан ошибся – я уже чувствую то, о чём недавно только говорила. И согласилась пойти с Кэцеро не от безысходности. Это – мой выбор и моё желание.
– Ещё немного, Аими, мы почти на месте!– Кэцеро повторил это уже, наверное, в десятый раз.
– Даже если идти полдня, я не против. Здесь – очень красиво!
Мы шли вверх по пологому склону холма, заросшему густой травой. Вокруг порхали бабочки, доводившие Камикадзе до исступления количеством и непуганностью. Вдали виднелись покрытые лесом горы.
– Поблизости совсем нет человеческих селений?
Кэцеро покачал головой.
– Мой отец выбрал это место вдали и от ёкаев, и от людей. Иногда он отлучался и хотел быть уверен, что никто не причинит вреда моей матери и мне за время его отсутствия.
– Ты тоже будешь оставлять меня одну?– нахмурилась я.
– Только, чтобы поохотиться, но можешь ходить со мной, если...– пылко начал Кэцеро и замолчал, услышав моё хихиканье.
– Обещала больше тебя не дразнить, но каждый раз не могу удержаться!– я смахнула несуществующую слезинку.
Полудемон вздохнул и с мягким укором протянул:
– Аими...
После того, как мы покинули монастырь, он был сам не свой. Поначалу я думала, причина в Нобу-сан – Кэцеро тоже понимал, что значит возвращение монаха в человеческую ипостась. Нобу-сан был единственным существом, сопровождавшим полудемона всю его жизнь, а теперь недалёк тот день, когда монаха просто не станет. Но, чем ближе мы подходили к цели нашего путешествия, тем Кэцеро становился беспокойнее, и я поняла – тревожит его вовсе не Нобу-сан...
– На месте! Сейчас его увидишь,– полудемон буквально пролетел несколько метров, остававшихся до вершины холма.– Посмотри, Аими!
Ускорив шаг, я оказалась на вершине и восхищённо ахнула. Внизу раскинулось озеро, его гладь казалась зеркальной. С одной стороны его окружали горы, с другой тянулся луг. А у подножия самой близкой к нам горы возвышался... небольшой замок. От него чуть не до середины озера тянулась деревянная дорожка вроде пирса, заканчивавшаяся воздушным домиком-беседкой.
– Это... твой «дом»?– я махнула рукой на замок.
– Тебе нравится?
– Не то слово! Ожидала увидеть хижину, а тут – целый дворец. И ты ничуть не преувеличил, здесь – просто потрясающе!
– Правда?– просиял Кэцеро.– Боялся, тебе не понравится...
– Поэтому так странно себя вёл?
– Разве странно?– он смущённо улыбнулся.– Просто немного волновался...
– Глупый...– покачала я головой и кивнула вниз.– К вечеру доберёмся?
– Можем и быстрее. Если позволишь тебя понести.
– Почему нет? В моём мире принято, чтобы мужчина переносил свою избранницу через порог дома, в котором они собираются жить.
– У вас странные обычаи,– Кэцеро осторожно притянул меня к себе.– Но этот мне нравится.
***
Ветер свистел в ушах, когда полудемон, "устроив" меня за спиной, мчался вниз с холма. Камикадзе, радостно повизгивая, нёсся следом. Мимоходом растерзал коготками несколько зазевавшихся бабочек и, как только Кэцеро замедлил шаг, шлёпнулся ему на голову.
– Готова?– стряхнув пискнувшего зверька, Кэцеро полуобернулся ко мне.
– Чтобы ты внёс меня в свой дом? Да. Но лучше на руках, а не за спиной.
Он тотчас спустил меня на землю и с готовностью подхватил на руки.
– Так? А теперь закрой глаза.
Я послушно зажмурилась.
– И не подглядывай,– губы полудемона легко скользнули по моему лбу.– Я скажу, когда можно будет открыть.
Движение воздуха, будто Кэцеро запрыгнул на стену, сопение Камикадзе – наверное, зверёк забрался ему на плечо, и тихий шёпот:
– Можно!
Я распахнула глаза. Камикадзе действительно устроился на плече полудемона и, фыркал, принюхиваясь к незнакомому месту. А я восхищённо пробормотала:
– Какая красота...
Комната чем-то напоминала покои в замке Ракурая – росписи на стенах, позолота, ширмы... Но краски здесь были не такими яркими, позолота – не такой подавляющей, а обстановка – не такой помпезной, но очень располагающей.
– Покажешь и другие комнаты?– я перевела на Кэцеро восторженный взгляд.– И... можешь отпустить меня. Традиция уже соблюдена...
Полудемон осторожно поставил меня на пол и улыбнулся.
– Покажу. Но их много!
Это оказалось правдой. Мы переходили из одной в другую, поднимались по невесомым деревянным лестницам, раздвигали покрытые росписями двери. Камикадзе быстро надоела затянувшаяся экскурсия, и он, недовольно пискнув, вылетел в окно.
– Ты был прав насчёт количества комнат,– я повернулась к полудемону, не сводившему с меня сияющих глаз.– Сколько здесь этажей?
– Пять.
– Всего-то!– рассмеялась я.– Но... всё – в идеальном порядке. Нигде ни паутины, ни пыли... А ведь ты не был здесь очень давно.
– Это всё аканамэ. Заклинанием отец привязал к дому не меньше дюжины. Они приходят по ночам и уничтожают грязь.
– Аканамэ?
– Грязелизы. Покажу их тебе, если захочешь.
– Ещё не знаю,– поёжилась я и огляделась.– Эта комната отличается от остальных. Везде – изображения бабочек, журавлей и цветов, а здесь – тигры и рыбы...
– Карпы,– с улыбкой поправил Кэцеро.– Комната была моей. Тигр и карп – символы мужества и отваги.
– Журавли, кажется, означают долголетие? А бабочки и цветы?
На щеках Кэцеро проступил румянец.
– Привязанность и страсть. Почти все росписи здесь – символ любви отца к моей матери и её любви – к нему. Мать рассказывала о значении каждого изображения, но я почти ничего не помню. Помню только незабудки. Они означают истинную любовь.
Я смутилась под его горячим взглядом и, просто чтобы что-то сказать, спросила:
– А как они выглядят?
– Никогда не видела незабудок?– рассмеявшись, Кэцеро потянул меня в соседний "покой".– Моя мать очень любила эту комнату, она была одной из самых... Что с тобой, Аими?..
Наверное, я побледнела. Просто не была готова к подобному "возврату" в прошлое, о котором так старалась больше не думать… Стены комнаты были разрисованы ярко-голубыми цветами и порхающими бабочками на фоне лазурного неба. Точная копия поля во владениях Тецуо, куда после своего выздоровления меня привёл Иошинори-сама. Те цветы были гораздо крупнее, но это были они – незабудки, символ истинной любви...
– Голова закружилась...– пробормотала я.– Наверное, от голода...
– Забыл, что давно не ели!– руки Кэцеро торопливо обвились вокруг меня, ладонь с нежностью коснулась щеки.– Потерпишь совсем чуть-чуть? Я поймаю какую-нибудь птицу – их здесь много!
– Сейчас всё пройдёт,– я ободряюще улыбнулась.– Не волнуйся...
Но Кэцеро уже подхватил меня на руки, вихрем промчался через несколько распахнутых дверей и бережно уложил на футон в одной из комнат.
– Это – спальня моей матери. Подождёшь здесь? Я быстро!– и унёсся прочь.
А я, скорчившись на футоне, закрыла лицо руками. Почему, какие бы усилия ни прилагала, при малейшем напоминании, всё, что так тщательно подавляю, готово всколыхнуться и захлестнуть с головой?.. Почему дурацкое поле с гигантскими незабудками стоит теперь перед глазами, словно дьявольский мираж... как и лицо белокурого ёкая и устремлённый на меня взгляд чёрных глаз?.. Почему он привёл меня именно туда? Потому что это – единственное красивое место во владениях Тецуо? Или из-за незабудок и их символического значения?.. Тоненький визг – на моё плечо спикировал Камикадзе. Фыркнул и выплюнул мне на грудь помятую бабочку – ещё один символ "привязанности и страсти"...
– Малыш... Проголодался? Кэцеро наверняка не забудет о еде для тебя. Давай встретим его у дверей? Он будет рад!
Бормоча бессмыслицу, я прижала зверька к груди и направилась к выходу – через лабиринт дверей и комнат, вниз по лестницам... К дьяволу всё! Белокурого ёкая и поле с незабудками, многозначительные взгляды и ничего не значившие слова... Придёт день – и буду вспоминать обо всём с равнодушием и снисходительной улыбкой.
Кэцеро появился действительно быстро – я только выбралась из "дома", и тотчас подскочил ко мне.
– Аими! Ты встала?
– Как видишь,– улыбнулась я.– Мы с Камикадзе решили выйти тебе навстречу.
Словно в подтверждение моих слов, камаитати вырвался из рук и закружился над головой полудемона.
– Принёс ему яйца?– догадалась я.
– Три гнезда,– Кэцеро кивнул на небольшую плетёную корзину за спиной.– А для нас – камо[1], у них очень вкусное мясо. Думаю, и тебе понравится!
– Не сомневаюсь. И... где разведём огонь?
– Можно в доме, а можно...– полудемон скосил глаза на песчаный берег озера.– Здесь очень красиво, когда садится солнце.
Я радостно закивала. Красоту заката Кэцеро нисколько не преувеличил. Пока жарились камо, а осоловелый от еды Камикадзе сопел на моих коленях, я любовалась вечерним небом.
– Какое удивительное место... Здесь есть всё – вода, лес, луг, горы,– я перевела взгляд на хлопотавшего возле уток Кэцеро.– Твой отец знал, что делал.
– Мать не захотела жить в его замке – в окружении других ёкаев. И он тоже считал, это место подходит для неё больше.
– Она жила здесь совсем одна? Имею в виду, только с твоим отцом и тобой?
– Нет, у неё были служанки и наперстницы,– Кэцеро задумчиво почесал затылок.– Тебе они, наверное, тоже понадобятся?
– С ума сошёл?– захохотала я.– Только служанок и наперстниц мне не хватало!
Кэцеро тоже рассмеялся.
– Ты говорила, в твоём мире – всё по-другому. Там ни у кого нет прислуги?
– Есть, но только у самых богатых, знатных или известных. У обычных людей самое большее – приходящая уборщица и няня.
– Няня для... присмотра за детьми?
– Да, за ними,– я шутливо прищурилась.– А почему тебя это так заинтересовало?
Но Кэцеро только густо покраснел – это было заметно даже в наступивших сумерках, и поспешно отвернулся к костру.
– Камо почти готовы!
– Наконец-то!– я потёрла руки.– Умираю от голода!
Мясо действительно оказалось самым вкусным из того, что я ела до сих пор. По сравнению с ним, даже хато оставались далеко позади.
– Ты оказался прав – опять,– я вытерла пальцы.– Камо – это нечто! А в озере водится рыба?
– Конечно.
– Завтра можно устроить рыбный пир!
– Уже собираешься спать?– лицо полудемона омрачилось.
– Пока нет,– я глубоко вдохнула прохладный воздух.– Здесь просто необыкновенно... Было бы жаль отправиться спать так рано.
– Хорошо,– облегчённо улыбнувшись, Кэцеро оглянулся на темневший за нашими спинами луг.– Хотел тебе кое-что показать.
– Что?– я с любопытством покосилась в направлении его взгляда.
– Увидишь. Сейчас ещё не время.
Солнце село. Вовсю стрекотали ночные насекомые. На тёмном небе ещё оставались алые отблески, но и они гасли один за другим. Озеро, горы и мой новый дом окутал мрак. Кэцеро подобрался ко мне ближе и таинственно объявил:
– Пора! Только – закрой глаза!
– Опять...– капризно протянула я.
– Да! Так надо.
Переложив на траву сонного Камикадзе, я сомкнула веки, и полудемон подхватил меня на руки.
– Уже ведь вносил в дом, одного раза вполне достаточно,– шутливо возмутилась я.
– Тш-ш...
Лёгкое движение воздуха, едва ощутимый толчок – и вот Кэцеро уже поставил меня на ноги.
– Можешь смотреть.
Открыла глаза – и у меня перехватило дыхание. Никогда не видела ничего подобного... Мы стояли посреди луга, небо было тёмным – луна ещё не взошла, а вокруг мерцали тысячи и тысячи зеленоватых огоньков...
– Светлячки... Это просто... волшебно...
Я завороженно шагнула вперёд – прямо в феерическое сияние. Кружась вокруг, несколько светлячков запутались в моих волосах. Засмеяшись, повернулась к Кэцеро... и тотчас забыла о весёлости. Его лицо было взволнованно, от глаз исходило знакомое голубоватое свечение.
– Аими... я... пугаю тебя?..
– Пугаешь?.. С чего ты...
– Нобу-сан посоветовал дать тебе время привыкнуть... чтобы не испугать...
– Поэтому ты вёл себя так отстранённо?
Очень осторожно полудемон коснулся ладонями моих щёк.
– Старался не быть навязчивым, но... больше не могу... Это сильнее меня...– чуть отодвинувшись, он заглянул мне в глаза.– Но если всё ещё тебя пугаю...
Я удержала его ладони возле моего лица и улыбнулась. Раз и навсегда, не оглядываясь... Кэцеро издал не то вздох, не то стон, губы, одновременно робко и горячо, прижались к моим. Я провела ладонями по его груди, скользнула под кимоно, и полудемон оторвался от моих губ. В светящихся глазах мелькнул вопрос.
– Ты ещё не был... наедине со... смертной женщиной?..– прошептала я.
По лицу Кэцеро пробежала улыбка.
– Я знаю, как это делается, Аими. Боялся, ты ещё не готова… чтобы я к тебе притронулся...
Уже увереннее, он снова прильнул к моим губам, спустился поцелуями к шее, я прижалась к нему теснее… Под порывистыми ласками не заметила, как с меня слетело кимоно. Слабо вздрогнула от холода травы и тихо охнула, когда напрягшееся тело полудемона судорожно прижалось к моему. Он тут же отстранился, с тревогой вглядываясь в моё в лицо. Улыбнувшись, я провела языком по его губам, и он, простонав "Аими", снова стиснул меня в обьятиях... Я уже не ощущала холода, не замечала роившихся вокруг светлячков... Чувствовала только тело Кэцеро, будто сросшееся с моим, его ладони лихорадочно скользившие по моей разгорячённой коже. Кольцо сомкнувшихся вокруг меня рук не распадалось ни на миг, я исступлённо отзывалась на поцелуи, безудержные и жадные, и оглушительный стрёкот насекомых терялся в отзвуках наших стонов... Уже где-то на границе между сном и бодрствованием до слуха донёсся нежный шёпот Кэцеро, и я сонно улыбнулась, хотя так и не разобрала слов…
[1] Камо (яп.) – дикая утка.
***
Ощущение чего-то, пробежавшего по щеке... Я тряхнула головой, но ощущение не исчезло, и к нему добавилось новоё – ласковое прикосновение чего-то тёплого. Фыркнув не хуже Камикадзе, я открыла глаза и вздрогнула, увидев рядом счастливо улыбающееся лицо Кэцеро. И тут же рассмеялась:
– Давно проснулся?
– Вообще не спал,– он потянулся к моим губам, но, спохватившись, торопливо добавил:
– Наблюдал за тобой не всё время – знаю, ты это не любишь!
Улыбнувшись, я приподнялась с плеча полудемона, на котором, очевидно, заснула накануне, заботливо прикрытая его кимоно. Солнце только взошло. Ветерок шевелил луговую траву и пряди моих волос – их щекочущее прикосновение меня и разбудило. Приподнявшись вслед за мной, Кэцеро любовно убрал прядь, упавшую мне на лоб, и мягко коснулся моей руки, придерживавшей на груди кимоно.
– Позволишь... на тебя посмотреть?..
– Плохо видишь в темноте и не смог рассмотреть всё ночью?– шутливо отозвалась я.
Кэцеро смущённо улыбнулся.
– Ночью... был занят другим.
Засмеявшись, я встала и разжала пальцы – кимоно соскользнуло на траву.
– Могу ещё повертеться!
Но с лица Кэцеро уже сошла улыбка. Не сводя с меня завороженного взгляда, он поднялся следом и едва слышно прошептал:
– Ты такая красивая, Аими…
– Ты тоже,– я легко провела ладонями по его плечам.
Полудемон тихо выдохнул и порывисто прижал меня к груди. Но не успели его губы коснуться моих, утреннюю тишину пронзил тонкий визг, на голову Кэцеро рухнул Камикадзе. Возмущённо крутанулся вокруг своей оси, укоротив несколько встрёпанных прядей волос полудемона, перепрыгнул на моё плечо и зашипел. При виде ошарашенного лица Кэцеро, я расхохоталась.
– Кажется, он не одобряет мой выбор. На роль добытчика яиц ты ещё годишься, но в качестве моего избранника...– я пригладила вздыбленную шёрстку зверька.– Скажи спасибо, что хотя бы не "вмешался" ночью!
Кэцеро неловко кашлянул и отвёл взгляд.
– Хочешь что-то сказать?– подозрительно прищурилась я.
– Может, он... пытался вмешаться,– полудемон явно старался подбирать слова.– И, может, я его... отогнал... чуть грубее, чем... следовало.
Я прыснула со смеху, представив эту картину. Вспомнила, что в какой-то момент Кэцеро действительно "отвлёкся", но не обратила на это внимания.
– Тогда не удивляйся, что зверёк раздражён! И вернуть его расположение будет не просто. Правда, малыш?
Камикадзе чуть смягчился, лизнул меня в щёку и тоненько пискнул. Но, стоило полудемону наклониться ко мне, снова вздыбил шёрстку и оскалил клычки.
– Теперь не могу к тебе притронуться?– опешил Кэцеро и попытался согнать камаитати с моего плеча.
Но зверёк, ощущая поддержку в моём лице, зашипел ещё яростнее и попросту набросился на обидчика. Залившись смехом, я накинула на плечи кимоно и припустила к озеру, выкрикнув:
– Я – купаться!
Кэцеро догнал меня у самого берега, подхватил на руки и, впившись поцелуем в губы, прыгнул в воду вместе со мной.
– С ума сошёл!– взвизгнула я, вырвавшись на поверхность.
Вынырнув рядом, полудемон тотчас сомкнул руки вокруг моего тела, губы снова прижались к моим.
– Не бойся, не отпущу тебя, Аими,– горячо прошептал он.– Никогда больше!
Я ласково пригладила его намокшую шевелюру и лукаво покосилась на берег.
– Только если сумеешь договориться с Камикадзе.
"Договориться" с маленьким ёкаем оказалось действительно нелегко. Когда, выбравшись из озера, мы подошли к месту вчерашнего костра, он уже нервно кружил поблизости. Несколько яиц, пока Кэцеро разводил огонь, улучшили настроение камаитати совсем немного. Полудемон продолжал вызывать у него раздражение – зверёк начинал шипеть и дёргать коготками, стоило тому протянуть руку к нему... или ко мне.
– И что теперь делать?– Кэцеро растерянно взъерошил волосы на затылке.
– Ты ведь его не ударил?
– Нет, конечно! Просто отогнал...– и строго обратился к Камикадзе.– Яйца для тебя добываю я. Не образумишься – оставлю голодным!
Но зверёк только фыркнул, уютно свернулся колечком у меня на коленях и сонно прикрыл глаза.
– Кто мог подумать, что придётся делить тебя ещё и с ним!– возмутился Кэцеро.
– Только с ним,– поправила я.– Да и он со временем привыкнет.
Заговорщицки ухмыльнувшись, полудемон опустился на траву рядом со мной.
– В доме много комнат…
– Хочешь запереть его?– ужаснулась я.
– Нет, но... нам ведь необязательно ночью снова оставаться под небом,– он придвинулся ко мне ближе.– Скорее бы запер нас... до утра.
– Не подозревала в тебе такого коварства.
Я наклонилась к его лицу, и губы полудемона с готовностью прильнули к моим... на несколько секунд – пока не проснулся возмущённый Камикадзе. Кэцеро успел отдёрнуться в последний момент и, вернувшись к разведению огня, рассмеялся:
– В какой-то мере, защита маленького разбойника – не напрасна. Если б не он, я бы вообще не выпускал тебя из рук.
– Не против,– подмигнула я.– Всё, что требуется от тебя взамен – небольшие знаки внимания в виде жареных камо и рыбы.
Одарив обожающим взглядом, Кэцеро качнулся было ко мне, но, услышав предостерегающее шипение Камикадзе, раздражённо выпрямился. На разноглазом лице появилось такое несчастное выражение, что я, не сдержавшись, расхохоталась. Забавно, но здесь – на краю света, вдали от моего мира и всего, что когда-то составляло мою жизнь, я вдруг почувствовала себя вполне счастливой. И за всё время ни разу не вспомнила о Иошинори-сама. Неужели наконец его "отпустила"?
