Текст книги "Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Ирина Тигиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

– Все совершают ошибки, дитя. Но чувство вины побуждает далеко не всех идти на жертвы ради того, кому была нанесена обида.

Я обняла его и, не оборачиваясь, покинула крипту. Когда вышла из собора, глаза застилали слёзы. Но до заката оставалось всего несколько часов, а сделать нужно было многое, и я взяла себя в руки. В первом попавшемся кафе, заняла столик в самом углу, заказала какой-то салат и принялась за дело. Широкий кожанный ремешок часов Винсента был двойным. Я осторожно подпорола боковой шов и засыпала туда немного освящённой земли. В мастерской неподалёку, шов снова заделали, причём так, что заметить что-либо было невозможно. Но оставалась ещё одна трудность. Если после захода солнца Винсент, пусть и с часами на руке, будет находиться в своей квартире, Арент сразу его найдёт, нарушит святость земли, и все мои усилия пойдут прахом. Я не выиграю ничего, кроме нескольких минут, за которые Доминик, конечно, не успеет меня обратить. Поэтому нужно во что бы то ни стало сделать так, чтобы Винсента в квартире не оказалось – тогда Арент его не найдёт. И я позвонила Джеку.

К Винсенту я вернулась часа за три до заката и застала его в сильном волнении. Не успела я переступить порог, он судорожно прижал меня к груди.

– Винс… Неужели ты мне больше совсем не веришь?..

– Просто надеялся, придёшь раньше…

В гостиной мы присели на диван, и я застегнула ремешок часов на его запястье.

– Как и обещала.

Винсент разглядывал меня несколько секунд, потом с нежностью погладил по щеке.

– Ты изменилась. В тебе появилось что-то…– он запнулся.– Но тебе это даже идёт.

Улыбнувшись, я обняла его, и руки Винсента с готовностью обвились вокруг моего тела. Какое-то время мы сидели так, и вдруг Винсент спросил:

– Как он относился к тебе всё это время?

К разговору о Доминике я была совсем не готова. Не дождавшись ответа, Винсент тихо вздохнул.

– Только сейчас, зная всё о нём и о том, почему ты была с ним, я понимаю выражение, мелькнувшее на его лице, когда ты выскочила из салона. Они тоже могут испытывать боль?

– Я не хочу об этом говорить,– пролепетала я.– Только не сейчас… Скоро я должна буду уйти.

Руки Винсента стиснули меня крепче.

– Когда я снова тебя увижу?

Стараясь, чтобы голос не дрожал, я прошептала:

– Может быть, завтра.

– Я буду ждать.

Егу губы легко коснулись моего плеча, шеи, губ… Я не сопротивлялась. Страсть обречённой любви, поцелуй, отдающий горечью смерти, тепло которого скоро остынет навсегда… Звонок в дверь заставил нас обоих вздрогнуть. Винсент недовольно нахмурился.

– Кто бы это ни был, пусть убирается к дьяволу.

Но я уже соскочила с дивана. Винсент попытался меня перехватить, я увернулась. Он догнал меня уже в прихожей.

– Ты ведь не собираешься в самом деле открывать?

– Винс,– засмеялась я.– А ты что, в самом деле не собираешься?

Звонок между тем повторился, за ним последовал стук, сопровождаемый голосом Джека.

– Эй, Винс! Открывай, если не хочешь, чтобы я выломал дверь!

– Чего его принесло…– посетовал Винсент.

– А я рада, что он здесь. Мне уже нужно уходить, он хотя бы составит тебе компанию. Мне так будет спокойнее.

Винсент с улыбкой наклонился ко мне, но тут снова раздался стук.

– Предупреждаю в последний раз! Дверь уже шатается!

Скользнув к двери, я быстро повернула ключ и распахнула её. Лицо Джека выразило крайнее удивление и растерянностъ.

– Вы… Она… Вы опять вместе?

– Что случилось, Джек? Ты ломился так, будто объявили конец света.

– Может, стоит всем зайти внутрь?– предложила я.

В гостиной Винсент с раздражением обратился к Джеку.

– Так что всё-таки стряслось?

– Нет, это ни на что не похоже!– Джек хлопнул себя по бедру.– И ты называешь себя моим лучшим другом! Сегодня ровно четыре месяца и неделя, как мы с Эми вместе, а ты спрашиваешь, что стряслось!

Винсент смущённо провёл рукой по волосам.

– Серьёзно? Поздравляю… Но это всё равно не повод…

– Как здорово!– восхитилась я.– Праздновать не собираетесь?

– Собственно, за этим я и пришёл. Мы решили спонтанно, но почти все уже собрались…– взгляд Джека обратился ко мне.– Тебя я здесь встретить не ожидал. Но, конечно, вы оба приглашены, если вы опять…

– У меня уже, к сожалению, назначена встреча,– вздохнула я.

– Винс, без тебя Эми сказала не возвращаться!

Винсент покачал было головой, но я стиснула его ладонь.

– Ты ведь не будешь сидеть здесь всю ночь в одиночестве. Я не могу об этом даже думать. Пожалуйста… Мне тоже будет легче перенести ночь, если я буду знать, что ты не один.

Согласно улыбнувшись, Винсент поцеловал меня и исчез в соседней комнате, чтобы переодеться. А я повернулась к Джеку.

– Спасибо. Кстати, не ожидала, что ты такой хороший актёр.

– Ты обещала всё объяснить,– напомнил Джек.

– Раз обещала, значит объясню. Ты оказываешь Винсу огромную услугу.

– Ты сказала, это вопрос жизни и смерти.

– Так и есть. Главное не говори ему ничего и продержи всю ночь подальше от его квартиры и одиночества.

– Мне не показалось, что он в таком уж плачевном состоянии…– начал Джек, но появление Винсента положило конец разговору.

На улицу мы вышли вместе. Винсент хотел довезти меня домой, но я его отговорила, сославшись на дела в центре. Прощаясь, он взял в ладони моё лицо и, с тоской разглядывая меня, проговорил:

– Почему я не могу избавиться от чувства, что вижу тебя в последний раз?

Я через силу улыбнулась.

– Это не в последний раз, обещаю…

Когда они с Джеком уехали, я развернулась и медленно побрела по улице. До заката оставалось чуть больше часа. Последний час дневного света в моей жизни, нет – в вечности. Через час ночь сменит день навсегда…

Прежде чем отправиться в дом Доминика, я ещё заглянула в бутик. На эту ночь хотелось подобрать что-нибудь особенное, и, к счастью, подходящий наряд я нашла быстро. После на такси отправилась прямиком к Доминику и уже оттуда позвонила родным и нескольким друзьям, удивляясь собственной сдержанности – мне даже удалось не расплакаться. Потом я ещё немного посидела, собираясь с мыслями, и начала одеваться.

Солнце почти село, когда я подошла к зеркалу. Шёлковое платье нежного лилового цвета струилось по фигуре, напоминая о благоухающих лавандовых полях Прованса. Тонкие руки, испещрённые синеватыми пятнами, кажущееся спокойным лицо и лихорадочно блестевшие глаза. В последний раз я видела себя человеком…

– Как именно происходит обращение?– спросила я Доминика накануне.– Ты говорил, это болезненно…

– Да. Но боль быстро уходит. В остальном ты просто заснёшь, легко и незаметно – я об этом позабочусь, обещаю.

Вздохнув, я прижалась к его груди.

– Это в самом деле не страшно,– прошептал Доминик.– И я буду всё время рядом.

– И в каком мире я очнусь?

– В каком хочешь.

– Тогда, наверное, лучше в этом. Слишком много необычного сразу может сбить новорожденное существо с толку.

– Как скажешь,– рассмеялся Доминик.– Но уверен, что мой мир тебе понравится. У вас много общего. Он такой же изменчивый и непостижимый, как ты.

Улыбнувшись, я обвела пальцем контур его ключицы.

– Как он вообще выглядит?

– Трудно описать однозначно. В какой-то мере он похож на мир людей с его лесами, равнинами и горами – только пейзажи более фантастические. Другие его части как будто погружены в бесцветный свет пустоты, всё вокруг кажется призрачным, и сам становишься похожим на призрак. Есть и мрачные бездны, в которые даже бессмертные не отваживаются заглядывать без особой необходимости, и идиллические поля, настолько прекрасные, что, думаешь, и райские просторы не могли бы сравниться с ними по красоте. В моём мире нет понятия дня или ночи, все времена года представлены там одновременно, но невозможно узнать ни одно из них. Это мир однообразный в своей изменчивости.

– И как долго можно в нём находиться?

– Сколько захочешь. Этот мир принадлежит нам так же, как и мир людей. Я знаю бессмертных, которые вспоминают о существовании твоего мира, только когда их начинает мучить голод.

От мысли, что очень скоро мир людей будет служить местом утоления голода и для меня, стало не по себе, и я поспешила сменить тему.

– А другие обитатели твоего мира? Духи, демоны…

– Они не имеют к нам никакого отношения,– пробежав по волосам, ладони Доминика задержались на моём лице.– Я научу тебя всему, что знаю сам, и покажу всё, что ты захочешь увидеть, моя любовь. Не волнуйся ни о чём…

Разлившаяся по телу волна холода прервала воспоминания. Солнце село, Доминик появился с последним лучом, и я сразу оказалась в его объятиях.

– Если бы не знал, что это в последний раз, ни за что бы тебя не отпустил.

– И я не забывала о тебе ни на миг…

Доминик скользнул жарким взглядом по моему телу, окутанному облаком лилового шёлка.

– Цвет лавандовых полей. Я тоже никогда не забуду ту ночь.

Наклонившись, он прильнул губами к моей шее и едва слышно прошептал:

– T'aimi…[1]

Я без труда поняла смысл этих слов и, улыбнувшись, чуть тронула его губы своими. Последовавший поцелуй затянулся. Доминик сплёл вокруг меня руки и отпускать уже, кажется, не собирался. Но я, слыша настойчивое тиканье часов, отбивающих секунды, в любую из которых Арент мог найти Винсента, попыталась отстраниться. Доминик оторвался от моих губ и неожиданно заявил:

– Ты его видела.

Я едва сдержала стон. Рассказать всю правду я не могла – Винсент был бы обречён. А на то, чтобы убеждать Доминика в беспочвенности его ревности, сейчас просто не было времени. Я постаралась не впасть в панику и, выдержав его загоревшийся взгляд, призналась:

– Да. Клянусь, что не собиралась. Но встреча произошла… и ничего не изменила.

Лицо Доминика смягчилось, губы легко коснулись моих, и меня закружило в вихре. Через доли секунды мы уже стояли в просторной беседке, ветер тихо шелестел листвой окружавшего её сада. У входа в беседку стоял небольшой сосуд, наполненный землёй. Я неуверенно глянула на Доминика.

– Разве этого хватит?

– Всё уже сделано. Мы стоим в кольце. Ты должна лишь засыпать проход.

Столбы беседки были сплошь увиты ветвями с крупными белыми цветами, источавшими тонкий аромат.

– Белые цветы…– пробормотала я.– В знак вечной памяти…

Доминик приник губами к моей шее.

– В знак вечности, которая ждёт тебя очень давно. Хотя и не так нетерпеливо, как я.

С отчаянно бьющимся сердцем я наклонилась за сосудом и засыпала указанный Домиником проход. Руки дрожали, когда я отбрасывала пустой сосуд. Доминик прижал их к губам.

– Ты боишься?

Я подняла на него затуманненый взгляд. Доминик, улыбаясь, обнял меня за талию.

– Не бойся. Я не выпущу тебя ни на миг.

Глубоко вздохнув, я кивнула. Доминик покрыл лёгкими поцелуями мои щёки, лоб, плечи, грудь… и они продолжали гореть на коже уже после того, как холодные губы переместились к моей шее.

– Я передаю тебе то, что было передано мне,– прошептал он.

Я слабо улыбнулась:

– Увидимся на той стороне.

С бесконечной нежностью Доминик прильнул к моим губам, а потом его зубы мягко вонзились в мою шею, и я закрыла глаза…

Вроде бы на пороге смерти перед мысленным взором человека должна пронестись вся его жизнь. Я не могла вспомнить ни одного эпизода… В мозгу сумбурно мелькали обрывки каких-то воспоминаний, чьи-то образы, которые я не узнавала. Но постепенно всё успокоилось, и я начала замечать разлившуюся вокруг тишину. Почему-то я даже не слышала привычный шёпот теней. Моё тело становилось всё более лёгким, сознание погружалось в оцепенение… Вдруг царившее вокруг спокойствие нарушил резкий раздражающий звук, повторявшийся вновь и вновь. Казалось, совсем рядом какая-то птица настойчиво чирикает одну и ту же мелодию:

– Обер-нись, обер-нись, обер-нись…

Я приоткрыла глаза. Моё тело полулежало на застеленной белоснежным покрывалом скамье, руки Доминика обнимали меня за плечи… А с ветки над нашими головами в самом деле вспорхнула маленькая тёмная птичка. Я проследила за ней взглядом и похолодела от ужаса. За спиной Доминика выросла фигура Винсента с кинжалом в руке. Лицо его было белым, кинжал переливался серебром. Я попыталась закричать, но смогла издать лишь шёпот не громче вздоха:

– Обернись, обернись…

Доминик не отрывался от моей шеи, у меня начинало темнеть в глазах… И тогда, напрягая остатки сил, я изогнулась в его руках и прошептала:

– Обернись… любимый…

Хватка Доминика ослабла. На мгновение перед глазами мелькнуло его лицо, вопрошающий взгляд, вспышка мелькнувшего кинжала… И Доминик, обливаясь кровью, покатился по земле… Я дико закричала, не сразу осознав, что с губ не сорвалось ни звука. Кричало всё во мне: моё сознание, моя ещё не умершая душа, ещё не переставшее биться сердце… В то же мгновение тело подхватил холодный вихрь, но мне было всё равно, куда он меня унесёт. Мир, частью которого я ещё не стала, уже для меня опустел. Словно в ставшем реальностью кошмаре, надо мной склонилось призрачное лицо с ледяными светящимися глазами, уже другим голосом произнесли знакомые слова:

– Я передаю тебе то, что было передано мне.

Тело мне не повиновалось, но я чувствовала прижавшийся к шее рот Арента, обвившиеся вокруг меня руки и поднимавшуюся внутри волну отвращения и ненависти. Не с этими чувствами я хотела умереть, не мысль о мести должна была заполнить погружавшееся во мрак сознание. Но что мне теперь оставалось?.. Темнота вокруг сгущалась, в ушах снова и снова раздавался звук, напоминавший звон хрустальных колокольчиков… На мгновение передо мной возникло изящное лицо Доминика, легко раздуваемые ветром серебристые волосы, горящий взгляд янтарных глаз, до слуха донёсся его тихий шёпот:

– Моя единственная…

Я стиснула зубы, чувствуя, как по щекам струятся слёзы, судорожно выдохнула в последний раз… и всё смолкло.

…Безграничное поле, усыпанное белоснежными цветами, уходит куда-то вдаль. Вокруг царит тишина. В воздухе не чувствуется ни малейшего дуновения. Не чувствуется вообще ничего, все ощущения, кроме зрения и слуха, ушли. Хотя, может, и слуха нет – разве он нужен, чтобы слышать тишину? Сколько времени я уже нахожусь здесь? И почему? Разве я не должна быть… Но где? И кто "я"?.. Тонкий едва различимый звон, казалось, не нарушил тишину, а лишь оттенил её. Нет, даже не звон, а тихое мелодичное пение, при звуках которого задрожали белоснежные цветы, оказавшиеся крылышками тысяч и тысяч ослепительно белых бабочек. Они вспархивают одна за другой и, кружась в воздухе, исчезают в вышине. Лишь возле меня цветы не оживают, но я вроде бы тоже поднимаюсь вверх и уже оттуда вижу кроваво-красное пятно, расползающееся по цветам. Окровавленные лепестки осыпаются и, устремляясь за мной, кружатся воронкой. Меня неумолимо тянет вниз, прямо в зияющий кровавый круг… И внезапно все чувства и ощущения возвращаются одновременно. Они оглушают, причиняют невыносимую боль, жгут огнём. Меня трясёт как в лихорадке, леденящий холод волнами расходиться по венам, а грудь жжёт так, словно в горло вливается расплавленный свинец. Хор голосов тянет пение на такой высокой ноте, что, кажется, из ушей сейчас брызнет кровь… И внезапно меня окутывают мрак и тишина.

[1] T'aimi (прованс.) – Люблю тебя.

Глава 15

Кап, кап, кап… Звук повторялся снова и снова. Так капают слёзы, когда лишаешься чего-то очень дорогого… И, кажется, это произошло со мной… Но когда? И почему? Кап, кап, кап… Я вдруг поняла, что капли падают на меня, тут же распахнула глаза и растерянно замерла. Первое, что увидела, была луна кроваво-красного цвета, отражавшаяся в большом прямоугольном зеркале. В её свете всё, что меня окружало, приобрело зловещий красноватый оттенок: незнакомая обстановка просторного зала, высокий, теряющийся в полумраке потолок и призрачное лицо существа рядом со мной. Я полулежала в широком кресле, рука существа была вытянута надо мной, из вскрытой вены на мою шею капала кровь: кап, кап, кап… В мозгу шевельнулось какое-то узнавание.

– Арент…

Призрачное лицо осветилось улыбкой, ладонь коснулась моей щеки, но я резко отдёрнула голову. Кресло отлетело в сторону, я вскочила на ноги быстрее, чем успела об этом подумать. Тело казалось невесомым – я его почти не ощущала – и в то же время необыкновенно сильным. Движения давались с невероятной лёгкостью. Но что-то ещё было по-другому, я не сразу поняла, что… Я не дышала. Следуя привычке, всё же попыталась вдохнуть, но мне не удалось, как будто я просто разучилась это делать. Арент уже стоял рядом, восхищённо меня разглядывая.

– Ты прекрасна…

Его ладонь опять потянулась к моему лицу. Я отодвинулась, мгновенно очутившись от него в нескольких шагах.

– Что произошло?

– Разве ты не знаешь?

– Не всё. Что произошло с…– я запнулась.

Доминик!.. Вот откуда эта боль. Моего Доминика больше нет… Но я не состоянии это осмыслить…

– Он мёртв. Осталось позаботиться о другом.

– Винсент…– воспоминания возвращались одно за другим.

– Я не велел, чтобы он говорил с тобой, но он, конечно, не послушал. Ты хотела его защитить, и тебе почти удалось всё расстроить – я нашёл его благодаря случаю. Он не сразу догадался, что освящённая земля была в браслете часов. Я мог не успеть. Но зачем в последний момент ты пыталась предупредить Доминика?

– Как ты смог нас найти?

– Я не спускал с тебя глаз все последние ночи, чувствовал, где ты находишься каждый миг, чтобы, когда придёт час, знать, где именно след твой оборвётся.

Посмотрев на свои руки, я не обнаружила на них ни одного синего пятна. Последнее напоминание о Доминике, отдавшееся во мне глухой болью. Тяжесть потери будто пригибала меня к земле, но все необычные ощущения тела, которое вроде бы было моим и в то же время таким для меня новым, никак не давали на ней сосредоточиться… Я провела ладонью по шее – следы укусов тоже исчезли, как и капавшая на шею кровь Арента.

– Эта кровь уже в тебе,– тихо проговорил он.

Я медленно приблизилась к зеркалу. Луна по-прежнему распространяла вокруг красноватое сияние, но я перестала это замечать, когда увидела отразившееся в зеркале существо. Его можно было принять за холодное мраморное изваяние, если бы не огромные мерцавшие тёмным огнём глаза, вспыхивавшие золотистыми искрами, точно сполохи. Волна каштановых волос окутывала плечи, такие же мраморно-бледные как и лицо. Кожа переливалась мягкой перламутровой белизной и казалась невероятно нежной, почти прозрачной. Это существо действительно было необыкновенно красиво, но какой-то пугающей потусторонней красотой… Я приоткрыла губы и, поднеся руку ко рту, притронулась к своим заострённым зубам. При мысли о крови я не испытала ничего – ни жажды, ни голода, ни малейшего волнения…

Арент уже стоял за спиной, не сводя с меня завороженного взгляда. Я обернулась. Ладони Арента косулись моего лица, будто чего-то невероятно хрупкого.

– Как долго я этого ждал…– прошептал он.– Моя избранница…

Он наклонился ко мне, я, вскинув подбородок, отстранилась. Первый момент моей мести настал.

– Ты хотел знать, почему я пыталась предупредить Доминика? Потому что он – тот, ради кого я согласилась на проклятие. Мой избранник.

Удивление, недоверие, ярость, промелькнули по лицу Арента словно тени, задержалось только последнее выражение – презрение. Взгляд стал ледяным.

– Ты хотела сказать, был твоим избранником. Мои соболезнования.

Меня охватила неудержимая ярость. Невероятно, насколько остро ощущалась каждая эмоция, и насколько неуправляемым было каждое её проявление. Я бросилась на Арента, прежде чем осознала, что делаю, но он растворился в воздухе и тенью возник за моей спиной.

– Значит, не ради спасения этого смертного ты пыталась мне помешать,– я физически ощущала его злость.– Чем могло это ничтожество привлечь тебя?

Не успел звук его шёпота смолкнуть, как я, молниеносно развернувшись, полоснула его ногтями по лицу. Арент не стал уворачиваться, тонкие губы сложились в усмешку, по призрачной щеке каплями стекала кровь.

– Ты ведь знаешь, это ни к чему не приведёт. Теперь ты равна мне по силе, но я остаюсь тем, кто тебя обратил.

– Жаль, что ты не знал, как нужно убить меня, чтобы обрести власть, заключённую в моей крови! Тогда мы оба получили бы больше того, что имеем теперь!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Почему ты решила, что мне это неизвестно? Или почему, думаешь, я последовал за тобой в ту ночь? Но ты привлекла меня больше, чем твоя кровь, и самым разумным для тебя было бы это принять и не отвергать меня.

Я рассмеялась, удивившись, насколько бездушно прозвучал мой смех.

– И что, если я откажусь вести себя разумно? Что ещё ты можешь со мной сделать?

– Я не хочу, чтобы тебе пришлось это узнать.

– Власть обратившего над обращённым,– догадалась я.– Гордость не позволит тебе прибегнуть к ней!

– Умный ход. Но ни на что не стоит полагаться безоговорочно.

Мгновенно оказавшись возле перевёрнутого кресла, я одним движением поставила его на ножки и присела на подлокотник. Способность передвигаться с такой скоростью вызывала восхищение. Арент не сводил с меня горящих глаз, и я не удержалась от ехидной ухмылки.

– Откровенность за откровенность, Арент. По моей воле ты ко мне не прикоснёшься.

– Не стоит зарекаться. Или не ты сожалеешь сейчас о том, кого совсем ещё недавно клялась ненавидеть до конца времён?

Мне вдруг показалось, что тело холодеет изнутри – так хорошо знакомое чувство, поначалу вызывавшее жгучую ненависть, а позднее заставлявшее сердце радостно трепетать… Боль и тоска охватили меня с новой силой, я горестно опустила глаза.

– И на том и на этом свете может быть только один Доминик…

– Так и я всегда думал о тебе, моя любовь.

Меня словно обожгло. Кресло опрокинулось опять, когда я соскочила с него, не сводя ошеломлённого взгляда с точёного пепельного лица, которое, думала, уже не увижу никогда. В то же мгновение руки Доминика привычно обвились вокруг меня, и я не помня себя упала ему на грудь. Казалось, сердце выскочит из грудной клетки… и только тогда я поняла, что оно больше не бьётся…

Губы Доминика горячо прижались к моим, но бешеная сила вырвала меня из его объятий. Доминик отлетел к стене и, молниеносно перевернувшись в воздухе, снова оказался на ногах. Вырвавшись из сжимавших меня рук, я бросилась к нему, но железные пальцы снова тисками сжали плечи. Доминик уже был рядом, не сводя с меня восторженного взгляда.

– Ещё прекраснее, чем я ожидал…

– Ты жив, чего не ожидал я,– прошипел Арент.

– Думаю, это моя вина – стоило точнее прицелиться.

Я повернула голову в направлении, откуда раздался этот насмешливый голос. Из красноватого полумрака, держа руки в карманах джинсов, неторопливо вышел Винсент. Онемев, я смотрела на его мертвенно-бледное лицо, светящиеся металлическим блеском глаза, выражение жёсткости, так несвойственное ему при жизни…

– Хотя в конечном итоге всё обернулось не так уж и плохо.

В мгновение ока он оказался передо мной, и черты его лица смягчились.

– Я бы, не колеблясь, умер ещё десять раз уже ради того, чтобы увидеть тебя такой.

Арент захохотал, и Винсент тотчас вихрем налетел на него, а руки Доминика тут же сомкнулись на мне. Я не отводила глаз от его лица и даже не глянула, куда мы перенеслись.

– До сих пор не верю, что ты жив…

– Твой голос заставил меня остановиться. Кинжал не задел сердце – я успел отсраниться… Я всё ещё существую благодаря тебе.

Он чуть заметно улыбнулся, в янтарных глазах мелькнула растроганность.

– Кто бы мог подумать. Ведь совсем ещё недавно ты изо всех сил пыталась от меня избавиться…

– Глупый…

– Потерявший рассудок,– тихо поправил Доминик.– Безвозвратно…

Я погладила его по взъерошенным серебристым волосам… Доминик завороженно меня разглядывал, пальцы, лаская, двигались по моему лбу, скулам, щекам, спустились к губам… Я улыбнулась и провела ладонями по его груди. По рубашке расплылось кровавое пятно, я осторожно отодвинула ткань – на том месте, где грудь насквозь пронзил кинжал Винсента, виднелся шрам. Наклонившись, я мягко коснулась его губами, и Доминик судорожно стиснул мои плечи. Порывистые поцелуи покрыли моё лицо. Но и они не прогнали нахлынувшие воспоминания: сверкнувшая сталь кинжала, полный решимости взгляд Винсента… Винсент! Только сейчас я вспомнила о том, что с ним произошло…

– Зачем ты обрёк на это Винса?..

Но Доминик меня как будто не слышал и только прошептал:

– Моя любимая…

По венам пробежал огонь. Доминик оказался прав – мои теперешние эмоции были несравнимы с человеческими. На них отзывалось всё тело, дрожала каждая клеточка… Винсент и его неожиданное обращение, и бессмысленно загубленная душа потеряли значение, и, забыв обо всём на свете, я прижалась к груди Доминика.

– Я узнала, что такое проклятие, когда думала, что больше тебя не увижу…

Вот почему я не могла сосредоточиться на боли, когда считала его потерянным для себя: даже уверенная, что он погиб, я отказывалась это принять. Как бы иначе я могла вынести мысль, что его больше нет?.. Ладони Доминика скользнули по моим запястьям, легко сжали пальцы, оставив на безымянном кольцо с изумрудом, которое он всегда носил на мизинце.

– Доминик…– протестующе начала я, но его поцелуй не дал мне договорить.

– Это кольцо принадлежало моей матери. Я не расставался с ним сколько себя помню. После твоего обращения я хотел передать его тебе, чтобы ты так же никогда с ним не расставалась…

Больше не споря, я коснулась губами тускло мерцавшего камня, и Доминик снова стиснул меня в объятиях.

– Арент никогда тебя не отпустит, поэтому я обратил твоего приятеля. Против такого врага не стоит пренебрегать союзниками…

– Я не останусь с ним!.. Бессмертной я стала ради тебя…

– Будь он проклят!..

Губы Доминика впились в мои, в поцелуе чувствовалось отчаяние… Только теперь мне стала понятна та одержимость, с какой он всегда сжимал меня в объятиях, и исступление, с каким отзывался на мои прикосновения. Моя близость действительно была для него необходимостью, такой же неослабевающей и постоянной, как дыхание для человека. И теперь я могла ответить ему тем же… и не имела такой возможности… Я сильнее прижалась к его груди, чувствуя, что Арент близко. Наверное, это понял и Доминик. Обхватив ладонями моё лицо, он быстро зашептал:

– Ты ведь знаешь, никакая сила не заставит меня отказаться от тебя!.. Что бы ни случилось, не забывай об этом ни на миг…

Ещё один лихорадочный поцелуй… На секунду передо мной мелькнуло лицо Арента, но Доминик бросился на него, прежде чем тот успел сделать движение в мою сторону, и оба исчезли.

Я, наконец, осмотрелась. Место казалось преддверием в вечность. Всё вокруг окутывала фиолетовая мгла, которую немного рассеивали розоватые лучи, струившиеся откуда-то сверху. Вдали виднелись смутные очертания гор, а над ними проглядывали призрачные контуры огромных планет. По земле стелился серебристый туман, и царила ничем не нарушаемая тишина. Один из обликов другого мира, который теперь стал и моим – ещё неизвестный, но уже не внушающий страха. Бледно-розовый луч выхватил фигуру Винсента. Неуловимое движение – и он уже стоял рядом.

– Винс…– пробормотала я.– Зачем ты на это пошёл?..

– Что за вопрос?– в улыбке обнажились заострённые зубы.– Я согласился, ещё до того, как Доминик договорил своё предложение до конца. Конечно, он собирается использовать меня в борьбе против Арента. Но сейчас он полезен мне не меньше, чем я ему. Тем более, что он по-прежнему чувствует твоё присутствие, чего я, к сожалению, не могу. Но когда с Арентом будет покончено… Однажды Доминик уже стоял между нами. Больше я этого не допущу.

Он ласково погладил меня по щеке, я опустила глаза… Что, если бы я дышала? Смогла бы я подавить тяжёлый вздох? Так многое изменилось. Я умерла и вернулась к жизни другим существом, все особенности которого мне ещё только предстояло узнать. Но одно осталось неизменным – чувство неизбывной вины. Я заставила себя снова посмотреть на него. То же лицо, только невероятно бледное, ослепительно яркие синие глаза, всегда светившиеся такой мягкостью… Теперь их взгляд сверкал сталью. Я смотрела на Винсента, моего Винсента, но это был уже не он. Я погубила его жизнь и душу и даже не могла дать ничего взамен…

– Думаю, чтобы попрощаться, у тебя было достаточно времени.

В одном из светлых пятен, отбрасываемых лучами, стоял Арент. А за спиной Винсента почти в то же мгновение возник Доминик. Пепельное лицо казалось окаменевшим, взгляд янтарных глаз не отрывался от меня. Он легко тронул Винсента за плечо.

– Нам пора, Винс.

– Пора? – в моём голосе прозвучало больше ярости, чем растерянности, хотя чувствовала я наоборот.– Вы не можете оставить меня с ним! Только не сейчас, не так…

Лицо Доминика исказилось. Винсент было дёрнулся ко мне, но Доминик с силой сжал его плечо. Арент тут же оказался рядом.

– Рад, что ты внял моим словам, Доминик. Хотя бы на это тебе хватило здравого смысла.

Глаза Доминика оторвались от меня, и в них полыхнула ненависть.

– Ты ещё не проиграл, но уже не победил, Арент. Я давно отказался от мести, но сейчас ты сам направляешь себе в грудь стрелу, о которой однажды говорил,– его взгляд вернулся ко мне.– Помни, что я сказал, моя любовь.

И я осталась с Арентом одна посреди плывущего под ногами тумана, наполненой фиолетовым светом пустоты и призрачных лучей…

Но едва Доминик исчез, меня охватило странное чувство, которого раньше я никогда не испытывала. Казалось, Доминик находился совсем рядом – настолько отчётливо я ощущала его присутствие. И вдруг меня осенило: связь между обратившим и обращённым! Арент довёл ритуал до конца, но начал его Доминик, и именно к нему перешла почти вся моя кровь. Я лишилась способности ощущать присутствие бессмертных на расстоянии – приближения Винсента я не почувствовала ни разу. Но связь, которая должна была возникнуть только между Арентом и мной, распространилась и на Доминика. Где бы он ни находился, я его чувствовала, так же как и он – меня. И сейчас я могла бы оказаться возле него в тот же миг, если бы не…

– Я должен так многим с тобой поделиться,– ладони Арента легли на мои плечи.

– Чем ты заставил Доминика отступить?

– Забудь о нём.

– Ты знаешь, что я не могу. И не хочу.

– Тебе придётся.

Я не пыталась высвободиться из его рук, даже придвинулась ближе. Не знаю, что в тот момент заставило думать, что я смогу его в чём-то убедить.

– Прошу тебя, Арент, отпусти меня... Я не испытываю к тебе ненависти, но и того, что ты от меня ждёшь, во мне нет и никогда не будет. Ты ведь понимаешь меня как никто другой и знаешь, что это правда.

Взгляд Арента леденел на глазах, но, не желая мириться с поражением, я обхватила ладонями его лицо.

– Сейчас мы расстанемся не врагами. А вынудив меня остаться с тобой, ты обречёшь нас обоих на мучение. Проклятие перестанет быть просто понятием, мы погрузимся в него с головой…