Текст книги "Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Ирина Тигиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Часть третья: Princípium fínis (лат. начало конца)

Глава 9

На следующее утро я первым делом позвонила Винсенту, успевшему оставить на автоответчике дюжину сообщений, и относительно правдоподобно объяснила, почему не перезвонила ему раньше. Встретиться в тот день я отказалась наотрез, едва увидела в зеркале своё отражение. Однако ни отсрочка, ни большое количество косметики не избавили Винсента от шока, когда мы встретились следующим вечером. Посмеявшись над его обеспокоенностью, я объяснила свой внешний вид пререутомлением и стрессом.

Доминик вёл себя так, будто ничего не произошло. Толлак больше не появлялся. Пару раз я мельком видела Арента. Вроде бы всё шло как обычно, но со мной творилось что-то неладное… Я не могла забыть чувство совершенной беспомощности, которое Доминик внушил мне одним взглядом. С той ночи в баре оно меня так и не покинуло, а по прошествии нескольких ночей я вообще поняла, что до судорог боюсь оставаться с Домиником наедине. Кроме этого, меня как никогда мучили кошмары и видения. Призрак старой ведьмы больше не появлялся, но на смену ему пришли другие, не менее пугающие. Я слышала голоса, иногда жалобные, иногда угрожающие, видела неясные тени, и уже не могла отличить фантазию от реальности. Доминик, казалось, догадывался обо всём. В его глазах постоянно светилось плохо скрываемое торжество, и за это я ненавидела его как никогда. Стараясь не показать, что со мной происходит, я отчаянно веселилась на совместных вечеринках, вызывая восхищение большинства членов компании и быстро заработав репутацию сорвиголовы. Но ни на вечеринках, ни наедине с Винсентом не могла отделаться от чувства, что подо мной разверзлась пропасть, и я не падаю в неё по единственной причине: из-за упрямого отказа признать, что стою на пустоте…

Остановившись возле окна, я с тоской следила за угасавшими солнечными лучами. Этим вечером компания не собиралась, и мне пришлось прибегнуть к обычной уловке с «работой». Винсент доставил меня домой минут десять назад и с нескрываемым недовольством отправился к себе, чтобы «в одиночестве изнывать от тоски». Избежать таких ночей, несмотря на всё моё к ним отвращение, было невозможно. Я попыталась убедить Доминика, что в его неусыпном надзоре нет никакой необходимости, и можно свести наше общение до минимума, встречаясь только на совместных вечеринках. Но это предложение, высказанное довольно дружелюбным тоном, привело его в ярость. С угрозой сверкнув глазами, он ядовито заявил, что даже за всю мою кровь не доставит мне такого удовольствия.

Откуда-то донеслось кукование кукушки. Меня это удивило: несмотря на близость парка, кукушек здесь никогда не было. "Ку-ку" послышалось снова, гораздо ближе, и я поморщилась. В поверьях многих народов кукушка считается скитальцем из царства мёртвых. В её возгласе вроде бы слышится горестное "До-мой, до-мой, до-мой!", но пристанища она не находит ни на том, ни на этом свете. На рассвете и днём она пытается узнать дорогу домой у людей, на закате обращается с той же просьбой к мёртвым, поэтому кукование перед заходом солнца расценивается как дурной знак.

Тоскливый крик кукушки раздавался снова и снова. На землю наползали ночные тени, Доминик должен был появиться с минуты на минуту. Вздохнув, я собралась отойти от окна, как вдруг ветка ближайшего дерева качнулась, и я рассмотрела опустившуюся на неё птицу. Я настороженно разглядывала её, птица сидела неподвижно, и у меня появилось необъяснимое ощущение, что она тоже за мной наблюдает. Крошечные глазки сверкнули в сгустившейся темноте, и меня охватил безотчётный страх. Попятившись от окна, я вполголоса пробормотала:

– Не смотри на меня, я не знаю, где твой дом… Теперь я даже не знаю, где мой…

– Говорят, беседы с собой – признак зарождающегося безумия. На твоём месте я бы задумался, моя душа.

Я повернулась к стоявшему за спиной Доминику. Он не сводил с меня ехидного взгляда, на губах змеилась улыбка.

– Я говорила не с собой, а с кукушкой. Она глазела на меня вон с той ветки, и я хотела узнать, что ей нужно.

– Ты в своём уме?

– Разве я давала повод в этом усомниться?

Кукушка уже, конечно, улетела, и страх, вызванный ею несколько минут назад, теперь казался глупым. Но я продолжала дурачиться.

– Кукушки ведь считаются вестниками из мира мёртвых? Или во Франции в это не верят?

Доминик рассмеялся и покачал головой.

– И какую же весть из мира мёртвых она принесла тебе?

– Именно это я и пыталась выяснить, но ты помешал.

Задёрнув занавески, я отошла от окна. Как обычно в последнее время, от присутствия Доминика и его неотступного взгляда становилось не по себе. Сейчас он тоже следил за каждым моим движением, и я не выдержала.

– Перестань смотреть, будто у меня выросли плавники и перепонки между пальцами! Разговоры с птицами – не самое странное, что со мной происходит! Призраки людей, которых видела в детстве, и стонущие голоса невесть откуда – вот чему стоило бы удивиться!

Доминик с издёвкой пощёлкал языком.

– Бедный заблудший ангелочек. И чему же здесь удивляться? Призраки являются тем, кто может их видеть. Ты стала ближе к моему миру, и они спешат приветствовать его будущего обитателя.

– Почему я стала ближе к твоему миру? Из-за того, что позволила тебе напиться моей крови?

Доминик лишь повёл бровью, я с трудом сдержала раздражение.

– Значит, мне это не мерещится? Я действительно их вижу?

– Не бойся, вреда они не причинят. И скоро ты к ним привыкнешь.

– Хочешь сказать, они вокруг постоянно?..

– Конечно, нет. Духи приходят в мир людей только на определённый срок и в определённое время. Чаще всего на рассвете и на закате – недаром это время, когда встречаются день и ночь, считается магическим. Самую большую свободу души, даже очень грешные, получают в ночь летнего солнцестояния. Тогда они толпой устремляются в мир людей, чтобы встретить приветом недавно умерших или попытатъся донести какую-либо весть до живых.

– Та ночь в баре как раз приходилась на летнее солнцестояние…

Вот почему мне явился призрак старой ведьмы! Всё, что она говорила мне в детстве, было ни чем иным, как предостережением, хотя тогда я этого не понимала. И её появление сейчас наверняка служило той же цели. Очевидно, тёмное облако, которое должно меня поглотить, совсем близко… Руки Доминика сомкнулись вокруг моей талии, но, прежде чем он успел сорваться с места, я торопливо спросила:

– Что произошло с блондинкой в чёрном платье? Ты сидел за столиком рядом с ней.

Скользнув по щеке, холодные губы коснулись моего уха.

– Спроси у своих бестелесных приятелей, когда увидишь их в следующий раз,– и меня закружило в вихре.

Доминик выпустил меня из рук возле одного из столиков пляжной дискотеки. Подобие крыши прикрывало только барную стойку. Вместо стен из пола торчали длинные неоновые шесты, слегка наклонённые в разные стороны и светившиеся бледно-зелёным светом. Мелькавшие по полу световые узоры создавали впечатление другой реальности. Людей было много, но не настолько, чтобы вызвать приступ демофобии. Стараясь не показать, что место мне нравится, я равнодушно огляделась и со скучающим видом воззрилась на Доминика.

Надо сказать, угроза принудить меня ночь за ночью наблюдать за предсмертной агонией его жертв, пока оставалась только угрозой. Видимо, опасение, что моя психика этого не выдержит, и ему придётся коротать вечность в обществе сумасшедшей, заставила Доминика немного сбавить обороты. Однако его поведение в ночи, что мы были вынуждены проводить вдвоём, всё же изменилось. Теперь он практически не оставлял меня одну – скорее всего из-за Толлака. Я же почти тосковала по времени, когда, пусть и оставаясь в какой-нибудь дыре, была избавлена от его общества на всю ночь…

– Вы уже знаете, что будете пить?– перед столиком стояла девушка с подносом в руках. Короткий блестящий топ открывал живот, на котором красовалась татуировка из светящихся голубых звёзд. Вопрос её предназначался нам обоим, но глаза не отрывались от Доминика. Тот окинул её плотоядным взглядом.

– Я знаю. Как насчёт тебя, chérie?

Я сказала, что ничего не хочу, и девушка, едва повернувшись в мою сторону, снова уставилась на вампира, улыбаясь бессмысленной улыбкой во весь рот. В глазах Доминика сверкнул озорной огонёк, но я уже тронула её за плечо.

– Передумала! Большой стакан воды со льдом и лаймом. Вода должна быть среднегазированной, кубики льда – крупные. И лайм, ни в коем случае не лимон. Это понятно?

Словно только теперь меня заметив, девушка хлопнула ресницами и пробормотала:

– Среднегазированной воды у нас нет…

– Значит, смешайте сильно газированную с той, что без газа. И, пожалуйста, побыстрее.

Когда она ушла, Доминик с глумливым видом придвинулся ко мне.

– Не знай я тебя, это бы очень смахивало на ревность.

– Делить с кем-то привилегию быть высосанной тобой досуха? В самом деле какое сердце это выдержит!

Доминик заливисто рассмеялся.

– Ты ведь знаешь, твоей крови я не предпочту никакую другую. Но, может, стоит чаще об этом напоминать?

Наклонившись, он чуть не коснулся губами моей шеи, но я поспешно отодвинулась. Доминик опять расхохотался и словно растворился в освещаемом неоновыми вспышками полумраке. Правда, исчез на такое короткое время, что я едва успела заметить его отсутствие, и появился вновь в компании двух девиц. Как выяснилось, они были частью группы, веселившейся за столиком неподалёку. Заводить знакомство с будущими жертвами было излюбленным развлечением Доминика. Причём неважно, девица, одиноко сидящая у барной стойки, или целая компания – перед его демоническим обаянием не мог устоять никто. Чаще всего я была избавлена от необходимости участвовать в подобных увеселениях, но явно не в этот раз. Испытывая единственное желание, чтобы ночь поскорее закончилась, я равнодушно проследовала за столик, где Доминик представил меня остальным членам компании. Потом он и обе девицы ретировались, а ко мне подсел один из парней.

– Я не прочь последовать их примеру, а ты?– он кивнул в сторону, куда скрылись Доминик и его спутницы.

– А я не прочь остаться здесь.

– Твой кузен сказал, ты стеснительна. Может, чего-нибудь выпьешь, чтобы расслабиться?

– Это тебе тоже мой кузен посоветовал?

Он развязно меня обнял, я сбросила его руку, но парень, уже хорошо навеселе, стиснул ладонями мои колени.

– Нет, но это помогает. По себе знаю…

Его ладони заскользили выше по бёдрам, тело навалилось на моё. Оттолкнув его, я схватила со столика первый попавшийся стакан и плеснула содержимым ему в лицо.

– Ты что, спятила?..– оторопел он.

Я быстро поднялась из-за столика.

– Вижу, об этом мой кузен забыл предупредить…– и замолчала на полуслове.

Лицо парня побелело, став похожим на маску, глаза расширились до неестественных размеров, рот зиял чёрной дырой… Отшатнувшись, я опрокинула стул. Парень смотрел на меня почти со страхом.

– Ты точно не в себе,– пробормотал он.

Лицо его выглядело уже совершенно нормально. Веселье за столиком стихло, устремлённые на меня взгляды выражали опаску. Решив, что слова всё только усложнят, я развернулась и направилась к выходу.

Увязая по щиколотку в песке, я брела вдоль кромки воды, когда рядом тенью возник Доминик.

– Ты что-то быстро освободился.

– Мне рассказали, как ты умыла джин-тоником физиономию одного из новых знакомых. Выводить тебя в свет становится хлопотнее день ото дня, честное слово. Может, в самом деле последовать совету Толлака и запереть тебя в каком-нибудь склепе?

– Тогда уж не в каком-нибудь. Позаботься, чтобы и тебе не было туда доступа.

Доминик только рассмеялся и подхватил меня за плечи.

Ночь тянулась бесконечно. Мы прошлись по какому-то старинному городу, название которого я пропустила мимо ушей, побывали в паре ночных клубов, на обстановку которых я даже не обратила внимания. Сильно болела голова, очень хотелось уединения. Но Доминик, будто издеваясь, постоянно находился рядом. Его ехидный взгляд доводил меня до бешенства. Казалось, рассвет не наступит… Но вот, в очередной раз покружившись в вихре, я очутилась возле белого дивана, подумав, что ещё никогда не была так рада его видеть. Небо только начинало светлеть, в комнате было темно. Я шагнула в сторону выключателя, обо что-то споткнулась и, потеряв равновесие, полетела на пол. Свет вспыхнул в то же мгновение, и я увидела, что было причиной падения… С воплем попыталась подняться, но ноги подогнулись, и я снова приземлилась на пол, чуть не задев тело парня, приставшего ко мне на пляжной дискотеке. Его шея была вывернута так, что позвонки торчали наружу, остекленевшие глаза таращились в потолок. Борясь с приступом тошноты, я зажала рот рукой и, не успев опомниться, оказалась на белом диване. Рядом в небрежной позе развалился Доминик.

– Зачем?..– выдохнула я.

– Мне не понравились его манеры.

– Ты… всё видел?..

В янтарных глазах застыло жестокое выражение.

– Да, я видел. А ты видела, что он обречён, поэтому не прикидывайся, будто его смерть застала тебя врасплох. Забавно, но совсем не его я наметил себе в жертву. А та, что должна была умереть, осталась жива – мне уже было не до неё. Но тебя это не удивляет, не так ли? Ты знала, что умрёт только он.

Начиная что-то понимать, я сбивчиво пролепетала:

– Но ты ведь убил его не потому… что я видела на его лице эту тень?..

– О нет, я убил его совсем по другой причине.

И я осталась на диване одна… Тело тоже исчезло. Место, где оно лежало, отмечало пятно крови. Бросившись к сумке, я начала судорожно искать мобильный. Только с третьего раза мне удалось набрать номер такси…

Добравшись до нашей с Дженни квартиры, я свалилась в постель и с головой укуталась в покрывало. Блондинка в чёрном платье, тип с дискотеки… Но Кристи – её смерть ведь я не видела… Или всё дело в том, что я позволила Доминику напиться моей крови, и это усилило моё "восприятие"? А этот несчастный парень… Неужели Доминик действительно прикончил его за слишком вольное обращение со мной? Трудно поверить… Но как бы то ни было, убийство было просто зверским. Сотрясаясь мелкой дрожью, я закуталась в покрывало плотнее. Я была на грани. Как никогда. Один лёгкий толчок – и я безудержно полечу в бездну…

В субботу Эмили пригласила всю компанию на празднование своего двадцатипятилетия. Вечеринка должна была проходить в загородном доме её родителей. Винсент заехал за мной немного раньше, чем мы договаривались, и, облокотившись о комодик, наблюдал, как я рассеянно перебираю украшения. На мне был чёрный кружевной топ и узкая чёрная юбка ниже колен. Наряд предназначался для Доминика: чёрный цвет подчёркивал и без того бросавшуюся в глаза бледность, подобранные волосы не скрывали синеватых пятен, оставленных на шее его зубами. Не знаю, чего именно я хотела добиться, выставляя их напоказ, но логика давно перестала быть для меня тем, к чему стоило стремиться. Выбрав широкий серебрянный браслет, я подняла глаза на Винсента. Он улыбнулся и, не сводя с меня завороженного взгляда, с нежностью погладил по щеке.

– Знаешь, я начинаю привыкать к твоей бледности. Ты кажешься существом из другого мира, одним из тех, что описаны в старинных…

Я выронила браслет, на лице, наверное, отразился ужас – скрыть его я просто не могла. Винсент растерянно протянул ко мне руку, но в тот момент раздался оглушительный звонок мобильного, от которого мы оба подскочили. Мысленно поблагодарив звонившего, я бросилась в гостиную, где утром оставила мобильник, и не поверила ушам, услышав голос профессора Чэдвика:

– Сожалею, что не мог позвонить раньше. Но, если моя помощь ещё нужна, я с удовольствием встречусь с вами. Вы писали, что хотите поговорить о чём-то важном.

В последнее время я не вспоминала о профессоре, считая, что и он давно забыл о моём существовании. Видеть в нём спасение я уже перестала, и идею всё ему рассказать теперь считала абсурдной. Звонок оказался для меня полной неожиданностью. Но, подумав, что в принципе ничего не теряю, я согласилась встретиться с ним в понедельник после обеда. В этот раз мне даже не нужно было ехать к нему – профессор собирался навестить друга, живущего неподалёку в пригороде, и заехать ко мне не составило бы ему труда.

Закончив разговор, я вернулась в свою комнату. Винсент ждал, бездумно вертя в пальцах браслет. Я с улыбкой протянула ему руку и, пока он застёгивал браслет, поделилась:

– Это был мой профессор. Он уезжал на какую-то конференцию, теперь вернулся и хочет знать, насколько я продвинулась с курсовой. Придётся встретиться с ним на следующей неделе.

По дороге к Эмили мы разговаривали и даже смеялись, но я чувствовала исходившее от Винсента напряжение. Во дворе, помогая выбраться из машины, он осторожно притронулся пальцами к отметинам, оставленным на моей шее зубами Доминика, и небрежно поинтересовался:

– Что, говоришь, это было за насекомое? Бог мой, оно должно быть было огромным!

– Нет, Винс,– рассмеялась я.– Всего лишь ядовитым.

Винсент собирался спросить что-то ещё, но в распахнувшуюся дверь высунулась весёлая физиономия Джека.

– Где вас носит столько времени, Винс! Я уже думал, вы заблудились!

Загородный дом Эмили уступал по размерам резиденции Ливии, но оказался гораздо уютнее. Нас встретила именинница, одетая в нарядное платье кремового цвета. На шее красовался изящный кулон, как выяснилось, подарок Джека. Подарок от нас с Винсентом предназначался для них обоих: романтическая ночная прогулка по реке. Этот аттракцион появился пару лет назад и с тех пор пользовался всё возрастающей популярностью. Корабль с танцевальным и несколькими обеденными залами, великолепными каютами и отличной кухней отчаливал вечером, увозя пассажиров к уединённому островку и возвращаясь обратно только под утро. Винсент уверял, что прогулка оставит неизгладимое впечатление, особенно если рядом находится тот, с кем хочешь её разделить. Подарок привёл Эмили в восторг. Что до Джека, то его натуре, как я успела заметить, романтика была свойственна в очень малой степени.

После всех поздравлений и благодарностей мы вышли в сад к оборудованной под бар беседке. Вокруг были расставлены столики и стулья. Почти все уже собрались, позже должны были подъехать только Том, который как раз возвращался из командировки, Доминик и Ливия, настоявшая на том, чтобы приехать вместе с ним. Как только Эмили упомянула Доминика, стоявшая рядом с ней Сьюзан картинно закатила глаза.

– Бедняжка Лив! Ей постоянно приходится идти на компромиссы! Интересно, чем твой кузен постоянно занят, что уделяет своей подруге так мало времени?

Вопрос, в котором сквозило нескрываемое ехидство, предназначался мне. Я равнодушно пожала плечами.

– Почему бы тебе не спросить у него?

Эмили тут же пригласила нас к буфету, заставленному всевозможной едой. Джек бросил косой взгляд на Сьюзан и предложил поднять бокалы за именинницу. Разумеется, поведение Сьюзан не было для меня неожиданностью. Шпильки она подбрасывала давно и с завидной настойчивостью, а в последнее время нападки её участились. Поначалу я не оставалась в долгу, но потом была настолько поглощена борьбой с собственными демонами, что совсем не обращала на неё внимания. Не исключено, что это вызывало у Сьюзан немалое раздражение и подстёгивало к более откровенным выпадам.

К закату гости перебрались поближе к беседке. Эмили как раз шутливо выражала сожаление, что в романтической поездке на корабле компанию ей составит Джек, который "не в состоянии отличить сияния луны от света уличного фонаря", когда к нам присоединилась Сьюзан. Серебристо рассмеявшись, она бросила на Винсента лукавый взгляд.

– Ах, Эми, кто бы мог подумать, что лучшие друзья могут быть настолько непохожи! Винс – такой романтик! Никогда не забуду нашего первого отпуска вместе! Помнишь, котик, как мы всю ночь просидели у фонтана Треви в Риме, просто держались за руки и смотрели друг другу в глаза?

Винсент стиснул мою ладонь и сдержанно проговорил:

– Конечно, я это помню, Сьюзи. Только вряд ли мы могли держаться за руки. Ты, наверное, забыла, что, не переставая, жаловалась на духоту. А фонтан показался тебе очень грязным, поэтому трудно представить, чтобы ты захотела провести возле него всю ночь, пусть даже и в моей компании.

– Ах, это мелочи! Их я уже действительно не помню. А вот твои слова, взгляды, твои поцелуи…

Мне стало смешно. Но, сохраняя серьёзную мину, я широко зевнула и, положив голову на плечо Винсента, улыбнулась Эмили:

– А вы уже знаете, где проведёте свой первый совместный отпуск?

Джек, скрывая усмешку, отхлебнул огромный глоток пива. Эмили начала расписывать прелести спонтанности и импровизации по сравнению с запланированными на годы вперёд поездками по списку. Через какое-то время я поднялась из-за стола с намерением посетить дамскую комнату, и Эмили вызвалась составить мне компанию. Когда мы вернулись, Джек оживлённо беседовал с Томом и Лили, но ни Винсента ни Сьюзан нигде не было видно. Эмили отвлеклась разговором с одной из подруг, а я решила пополнить запас спиртного в бокале. Подойдя к беседке-бару, я заметила в отдалении фигуры Винсента и Сьюзан, почти скрытые за деревьями. Движимая любопытством, подобралась поближе и, притаившись за стволом дерева, услышала обрывок страстной тирады Сьюзан.

– …Просто ты не хочешь себе в этом признаться, Винс! Я причинила тебе боль, и ты пытался побороть её всеми доступными средствами. Но в них больше нет необходимости! Я совершила ошибку, мы не должны были расставаться…

В голосе Винсента зазвучали стальные нотки, которых раньше я у него не замечала:

– Прекрати нести вздор, Сьюзи. Ты прекрасно знаешь, как мы расстались. Ты меня не бросала. И о какой боли ты говоришь? Ни с твоей, ни с моей стороны её не было и в помине!

– Ты обманываешь себя!..– воскликнула Сьюзан.

– У меня нет желания тратить время на бесполезные споры. Всё, что хотел тебе сказать, я уже сказал. Так что держи свои фантазии при себе.

Осторожно высунувшись из-за дерева, я видела, как Сьюзан повисла на шее Винсента, но он резко её отстранил.

– Не перегибай палку, Сьюзи. Я всё ещё предпочитаю сохранять хотя бы видимость дружеских отношений.

Он отвернулся, видимо, намереваясь вернуться к беседке, я поспешно спряталась за ствол, и вдруг Сьюзан со злостью выпалила:

– И ты действительно веришь, что она отвечает тебе взаимностью? Она просто забавляется с тобой так же, как её красавчик кузен забавляется с Лив! Или ты настолько ослеп от любви, что не видишь, как они похожи!

Слова кольнули меня в самое сердце, я бессильно скорчилась за стволом дерева. Когда я снова выглянула из своего укрытия, Винсента уже не было, а Сьюзан кусала губы. Гримаса гнева, искажавшая веснушчатое личико, делала его безобразным. Но вот и она овладела собой, поправила растрепавшиеся волосы и направилась к беседке. А я медленно побрела вглубь сада… Солнце село час назад. Доминик с Ливией должны появиться с минуты на минуту. Вспомнив слова Сьюзан, я горько усмехнулась.

Вскоре я оказалась в самой дальней части сада, куда звуки вечеринки почти не долетали. В верхушках деревьев зашумел ветерок, я поёжилась от привычного чувства холода и, вооружившись безразличной улыбкой, обернулась. Доминик, тоже в чёрном, стоял в нескольких шагах. На пепельном лице светились янтарные глаза, ветер легко шевелил серебристые волосы…

– Думала, вы с Ливией доберётесь раньше.

– Только не говори, что соскучилась, моя радость.

Я усмехнулась, Доминик смерил меня снисходительным взглядом.

– Что это за маскарад?

– Для тебя, любимый,– мурлыкнула я.

Глаза Доминика сузились.

– Неужели?

Я неторопливо приблизилась к нему и, сделав над собой усилие, ласково провела ладонью по пепельной щеке. По моим расчётам, подобное поведение должно было вызвать у Доминика раздражение, и я вдруг поймала себя на мысли, что, пытаясь его разозлить, забываю о своём страхе. И тогда я обняла его за шею и прижалась к груди:

– Ведь скоро мы станем неразлучны, или ты забыл?

Взгляд Доминика замер, светящиеся глаза не отрывались от моих, но меня это не смутило. Приподнявшись на цыпочки, я, как совсем недавно он, лизнула его в шею и, заскользив губами по холодной коже, прошептала:

– Подумай хорошенько, так уж ли ты этого хочешь. Пока что выбор у тебя есть.

В ответ я ожидала едкой насмешки, угрозы, очередной оплеухи, но, к моему удивлению, Доминик даже не попытался меня отстранить. Его губы едва заметно приоткрылись, ладони мягко коснулись моего лица… Он медленно наклонился, будто собирался меня поцеловать… но откуда-то сбоку раздался ехидный голосок:

– А мы сбились с ног! Хотя, кажется, в ваши планы быстро найтись не входило!

Наваждение прошло. Я отшатнулась от Доминика и повернулась к неизвестно откуда взявшейся Сьюзан. Её глаза искрились торжеством. Смерив довольным взглядом сначала Доминика, потом меня, она с нескрываемым злорадством заявила:

– Не знаю, как ты ладишь с остальными родственниками, но с кузеном отношения у тебя очень близкие!

– Не могу пожаловаться,– согласилась я.– Об отношениях, которые связывали тебя с Винсентом, я слышала другое.

И, развернувшись на каблуках, зашагала прочь. Произошедшее привело меня в сильнейшее смятение. Подходя к беседке, я всё ещё ощущала прикосновение Доминика на своей коже и мучительно терзалась вопросом, как бы повела себя, если бы Сьюзан не появилась. Винсент был обеспокоен моим отсутствием, и я шутливо пожаловалась, что безнадёжно заблудилась в дебрях сада. Доминик уже стоял возле бара, непринуждённо беседуя с одним из гостей. Я как раз приветствовала подошедшую к нам с Винсентом Ливию, когда из тени деревьев выступила Сьюзан. Ливия, сокрушённо качая головой, рассказывала, как Доминик, заехав за ней и увидев, что она ещё не готова, вышел из себя, а потом гнал «Феррари» на такой скорости, что пару раз она собралась распрощаться с жизнью. Сьюзан смерила меня взглядом, обещавшим все казни египетские, и проплыла мимо. Посмотрев ей вслед, я скосила глаза на Доминика, он тоже повернул голову. Когда наши взгляды встретились, реальность вокруг пошла трещинами и начала распадаться на осколки. В ушах нарастал свистящий шёпот, деревья и беседка закачались, будто от землетрясения – я с ужасом чувствовала приближение одного из своих приступов. Кто-то сунул мне в руку бокал с вином, кто-то произнёс тост, я рассмеялась, не слыша собственного смеха, поднесла бокал ко рту, но не могла заставить себя сделать ни глотка… Его содержимое мерцало насыщенным кровавым светом…

– Красное, как кровь,– произнёс тихий голос.– Что с тобой, моя душа? Ты отказываешься от напитка жизни?

Я смотрела в светящиеся глаза Доминика, слышала его шёпот над самым ухом, в то же время понимая, что он по-прежнему занят разговором с кем-то из гостей возле бара – в десятке метров от меня… Винсент обнял меня за талию, и его руки показались мне ледяными. Он что-то сказал, но до меня донеслось:

– Ведь скоро мы станем неразлучны, мой ангел…

Тряхнув головой, я бодро подняла свой бокал и провозгласила:

– За бренность бытия!

Джек одобрительно присвистнул и с чувством звякнул своим бокалом о край моего. Я одним махом опрокинула в себя мерцавшую красноватым светом жидкость, даже не почувствовав её вкуса. И тут моё внимание привлёк необычайно большой ночной мотылёк, круживший над нашими головами. Джек между тем сбегал к бару за новой бутылкой вина и принялся разливать его всем желающим. Оторвавшись от мотылька, я смотрела, как в мой бокал стекает тёмно-красная жидкость, густая, словно кровь.

– Завораживающее зрелище,– послышался знакомый шёпот.– И мучительное. Знать, что твоя кровь уже принадлежит мне, но постоянно уговаривать себя, что момент ещё не наступил…

Я бросила блуждающий взгляд в сторону бара, но Доминика там не было. Теперь он сидел за одним из столиков, рядом с Ливией. В тот момент он погладил её по щеке, и я вздрогнула, ощутив холод его прикосновения на своей коже. Немедля отвернувшись, попыталась сосредоточиться на том, что говорила Эмили, но слова не доходили до сознания. Воздух наполнился красноватым свечением, и теперь оно исходило не от моего бокала. Я медленно подняла глаза туда, где кругами вился ночной мотылёк, и бокал выскользнул из пальцев. В небе сияла луна ужасного кровавого цвета…

– Она не настоящая – пока,– опять донёсся шёпот Доминика.– Бежать от того, что суждено – глупо, и в глубине души, моя любовь, ты знаешь, что давно выбилась из сил. Когда-то и меня забавляла эта игра, но время забав прошло…

Не различая лиц, я оглядывалась вокруг, чувствуя, как руки Доминика, как будто стоявшего за спиной, сомкнулись на моей талии.

– От ослепляющего света дня

Я прячу себя.

Ночью я являюсь снова,

Искупая вину свою болью

И вновь рождёнными желаниями…

Я попыталась стряхнуть с себя невидимые руки и вдруг заметила, что гигантский мотылёк спускается к нам ниже и ниже. Внутри всё похолодело, когда он приземлился на плечо Винсента… Следя за его движениями, я даже не сразу поняла, что разговоры вокруг смолкли, а Винсент с тревогой всматривается в моё лицо. Но вот крылышки мотылька затрепетали, я протянула к нему руку, и его лапки вцепились в мой палец, а крошечная головка превратилась в зубастую пасть. С воплем отдёрнув руку, я шмякнула жуткое существо о землю и принялась топтать его ногами. И в ту же секунду, могла бы поклясться, раздался тихий смех Доминика…

Но наваждение прошло, и я уже осмысленным взглядом обвела притихшую компанию. Никто не произнёс ни слова, Винсент не сводил с меня расширенных глаз.

– Очень боюсь пауков,– извиняющимся тоном пояснила я.– Мне показалось, на плече Винса сидела тварь не меньше тарантула.

Первым в себя пришёл Джек.

– Ну и напугала ты нас, крошка! У тебя было такое лицо, будто ты видишь не паука, а демона.

– Для меня это одно и то же.

Винсент меня обнял и с улыбкой уверил, что тарантулы здесь не водятся. Я шутливо стряхнула пылинки с его плеча, на котором только что сидела воображаемая тварь. Теперь, когда сознание прояснилось, меня охватила жгучая злость на Доминика. Но момент для сведения счётов был неподходящим. Доминик продолжал ворковать с Ливией, уже перебравшейся к нему на колени. Обвив руками шею вампира, она не сводила с него влюблённых глаз, что-то радостно лопоча. Эта сцена вызвала у меня отвращение, и, кажется, впервые со дня знакомства с Ливией, я почувствовала к ней жалость.

Вечеринка между тем набирала обороты, и я немедленно включилась в общее веселье. Все, кто оказались свидетелями моего припадка, деликатно делали вид, что ничего не произошло. Меня немного беспокоил застывший в глазах Винсента вопрос, на который он наверняка потребует ответа, как только мы останемся вдвоём. Но несколько стаканчиков текилы наперегонки с Джеком избавили от всех тревожных мыслей, кроме одной. Я не могла забыть выражение, мелькнувшее в глазах Доминика, когда он наклонился ко мне за секунду до появления Сьюзан. И сколько бы алкоголя ни вливалось в мои вены, я всё так же отчётливо видела его взгляд, от которого пробирала дрожь…