Текст книги "Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Ирина Тигиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Деревья закончились, выпустив меня на подобие улицы. В этой части Орнеса дома, окружённые густыми зарослями, располагались на большом расстоянии друг от друга. Через какое-то время я оказалась перед железной увитой растениями решёткой. За ней начинался парк, окружавший большой двухэтажный дом. В окнах горел свет, и до меня вроде бы донеслись звуки музыки. Калитка оказалась не заперта, и, едва я вступила в парк, меня охватило чувство пронизывающего холода. Вдруг из ближайших кустов послышался шорох, и ветки раздвинулись, пропустив огромного лохматого пса. Я таращилась на него, не силах даже закричать… Но пёс не выразил враждебности. Он просто стоял, широко расставив лапы, и внимательно меня разглядывал. И тут мне стало совсем нехорошо. Отбрасываемая псом тень была человеческой – в свете паркового фонаря я рассмотрела очертания бородатой фигуры, стоявшей на четвереньках… В ужасе я попятилась от него, и тогда пёс задрал морду и завыл тем самым жалобным воем, который преследовал меня всю дорогу от церкви. Я застыла на месте. Но зверь вдруг оборвал вой, развернулся и исчез в кустах – так же внезапно, как появился. А я уже наверное в сотый раз пожалела, что не доехала сюда на такси… Хотя, с другой стороны, встреча с Толлаком меня больше не пугала. По сравнению с тем, что пришлось пережить по пути, разговор с вампиром, мечтавшим высосать мою кровь, представлялся чуть ли не дружеской беседой. Наконец, я взяла себя в руки, засунула склянку с освящённой землёй в карман куртки, и, подхватив сумку, направилась к дому.

Из-за двери в самом деле доносились музыка, голоса и смех. Дверь распахнулась, не успела я убрать руку от звонка. На пороге стояла невысокая азиатка в коротком облегающем платье тёмно-красного цвета. Густые чёрные волосы доходили ей до бёдер, руки украшали золотые браслеты. Я постаралась сосредоточиться на этих мелочах, чтобы как можно дольше не замечать фарфоровой бледности её лица, горящих удлинённых глаз и острых зубов, обнажившихся в приветливой улыбке.

– Я здесь, чтобы увидеть Толлака,– ровно объявила я.

Её улыбка стала ещё приветливее.

– Идём, я тебя провожу.

И я вошла внутрь. Мрачноватый холл, раздвижная дверь, а за ней – знакомый зал с камином. Но сейчас он был ярко освещён и полон гостей. В глубине зала я заметила стол с едой и напитками. На подоконниках красовались лампы с благовонными маслами, от которых исходил пряный аромат… На меня упала чья-то тень, и, рассмотрев возникшее рядом существо, я едва сдержала стон. Высокий, очень худой и немного сутулый, с чёрными кудрявыми волосами и мертвенным, слишком бледным даже для вампира лицом, он не сводил с меня выпуклых ярко-зелёных глаз, в которых светилось безумие.

– Кого это ты привела, Акеми?– обратился он к азиатке, и уже от его хрипловатого голоса меня пробрала дрожь.

– Она – гостья Толлака. Как и ты. Не забывай об этом.

Вампир ухмыльнулся.

– Толлак занят. Я позабочусь о ней, пока он освободится.

Продолжая смотреть на меня взглядом, от которого всё внутри сжималось и переворачивалось, он подался вперёд. Я опустила руку в карман куртки и, борясь с желанием бежать без оглядки, до боли стиснула склянку с освящённой землёй. В глазах вампира вспыхнуло вожделение, губы начали подёргиваться, он медленно потянулся ко мне… Но в то же мгновение из-за его спины раздался равнодушный голос:

– Эдред. О своих гостях я позабочусь сам.

В зелёных глазах полыхнуло бешенство, тотчас сменившееся выражением мольбы.

– Я лишь хотел… Позволь мне побыть с ней, Толлак!

– Убирайся,– коротко скомандовал тот.

Зеленоглазый вампир бросил на меня хищный взгляд и исчез. Облегчённо выдохнув, я выпустила из пальцев склянку и тогда только заметила стоявшую рядом с Толлаком азиатку. Скорее всего, это она его предупредила. И следующая фраза Толлака подтвердила догадку:

– Благодарю тебя, Акеми.

Азиатка дёрнула плечиком и тоже растворилась в воздухе. Толлак повернулся ко мне.

– Не могу сказать, что не рад тебя видеть. Но появиться здесь вот так было очень легкомысленным шагом.

Я наполовину вынула из кармана свою склянку.

– Не беспокойся. Я приняла необходимые меры.

– Значит, никто из них не знает, что ты здесь. И какова же цель твоего визита?

– Информация. Мне нужны ответы.

Светлые брови вампира поползли вверх.

– Почему ты решила, что я их тебе дам? Что в этом для меня?

– Ты ведь хотел уничтожить Арента. И привязанности к Доминику вроде бы тоже не испытываешь. Я могла бы помочь тебе уничтожить обоих…

Смех Толлака оборвал мои слова, и мне пришло в голову, что до этого я не видела его даже улыбающимся.

– Дорогая моя, от Арента я хотел избавиться, чтобы добраться до тебя. А до Доминика мне вообще нет дела.

– Хорошо. Тогда… сколько моей крови тебе нужно? Я должна отдать её добровольно?

В глазах Толлака зажёгся огонёк.

– Ты – очень странное существо.

– Человек,– поправила я.– И человеком хочу остаться.

– Моя услуга не будет безвозмездной.

– Разумеется.

– Здесь я не могу с тобой говорить. Ты имела несчастье привлечь внимание Эдреда, а им не может управлять никто, даже он сам. Будь пока моей гостьей. Я дам тебе знать, когда наступит подходящий момент. И храни молчание о том, что можешь нас видеть.

Я непроизвольно стиснула склянку.

– Сколько в этом доме тебе подобных?

– Кроме Акеми и Эдреда, только Лодовико – воспитанник Акеми. Акеми и Лодовико можешь не опасаться. Но держись подальше от Эдреда.

И он исчез. А я направилась к столу с едой, набросала в тарелку каких-то закусок и пристроилась с ней возле окна. От еды по телу разливалась истома, аромат ламп оказывал одурманивающее действие, меня начало клонить в сон…

– Мучительно влекущая красота,– послышался над ухом хриплый шёпот.– Красота, способная околдовать…

Очнувшись, я поймала на себе полный вожделения взгляд безумных зелёных глаз.

– Твоя красота способна свести с ума,– бледная рука потянулась к моему лицу.– И именно это происходит со мной, когда я вижу тебя…

Я выронила тарелку и, зажав в ладони свою склянку, отпрянула от него.

– Отойди от меня, не смей ко мне приближаться!

– Почему?..

Я беспомощно огляделась. Гости, расположившиеся на диванах и креслах, вели себя на удивление вяло. Никто и не повернулся в нашу сторону. Ни Толлака, ни Акеми поблизости не было…

– Посмотри на меня,– шептал Эдред.– Я хочу видеть твои глаза… Твой взгляд завораживает, я теряю способность мыслить здраво…

Я пятилась, пока не наткнулась на стену. Дальше отступать было некуда.

– Мой взгляд тут ни при чём! Ты и без него не в состоянии мыслить здраво, невменяемая тварь!

Выражение лица Эдреда не изменилось, плотоядная улыбка обнажала острые зубы.

– Другого я бы заставил об этом пожалеть. Но твои губы пленяют, даже произнося злые слова…

Мертвенное лицо наклонилось к моему, рот приоткрылся… Трясясь от отвращения, я скользнула вниз по стене и быстро откатилась в сторону. Эдред бросился за мной, но дорогу ему преградила невысокая гибкая фигура, и её обладатель немного жеманным голосом поинтересовался:

– Чем это ты тут занимаешься, Эдред? Ну посмотри, что ты натворил! Напугал бедную девочку до полусмерти.

Я с удивлением смотрела на новое действующее лицо, появившееся так своевременно. Скорее всего, это был Лодовико. Обратив на меня тёмные светящиеся глаза, он протянул руку, видимо, намереваясь помочь мне подняться. Но я поспешно отодвинулась и поднялась на ноги самостоятельно.

– Что тебе здесь надо?– прорычал Эдред.

– Акеми послала узнать, не забыл ли ты о приличиях,– Лодовико поправил густые вьющиеся волосы, собранные на затылке в хвост.– Оказалось, она как в воду глядела.

– Убирайся прочь!

Лодовико сдул с ногтей несуществующую пылинку.

– Выбирай выражения. Я ведь могу и оскорбиться.

Заметив приоткрытую дверь в противоположном конце зала, я начала осторожно отходить к ней. И мне показалось, Лодовико нарочно бросился на Эдреда именно в тот момент, когда я до неё добралась. Закрыв дверь за собой, я осмотрелась. Нет, здесь задерживаться не стоило. Другая дверь вывела в тускло освещённый коридор, заканчивавшийся лестницей. По ней я поднялась на второй этаж и, заглянув за две или три двери, осталась в небольшой комнате с удобным на вид диваном. Не включая свет, упала на диван и нервно рассмеялась. Я считала исчадием ада Арента, пока не узнала Доминика. Потом меня кидало в холодный пот при одной мысли о Толлаке. А теперь и он казался чуть ли ягнёнком по сравнению с Эдредом…

Тихий шорох заставил меня подскочить. Возле окна стояла Акеми. В полумраке её фарфоровое личико казалось безжизненной маской, сверкавшие из-под полуопущенных век глаза производили жутковатое впечатление.

– Твой друг появился очень вовремя, спасибо,– не придумав ничего лучшего, выдала я.– Толлак тебя попросил?

– Я старалась не ради него.

Она подошла ближе, с любопытством меня разглядывая.

– Ты действительно очень красива. Но Толлака твоя красота не тронет.

– Что ты имеешь в виду?

– Не делай вид, что не понимаешь. Я знаю, кто ты, и не сомневаюсь, что ты, в свою очередь, знаешь, что тебя ждёт.

Я едва удержалась, чтобы привычным жестом не вцепиться в склянку с освящённой землёй.

– Ты знаешь, кто я? Откуда?

– Моя сестра обладала тем же даром. Я безошибочно узнаю тебе подобных. Даже если они благоразумно пытаются скрыть свою способность.

– Остальные тоже знают?

– Пока нет.

Я напряжённо наблюдала, как она обходит вокруг меня.

– И что стало с твоей сестрой?

– То же, что станет с тобой. Жаль лишь, что не мне выпадет это сделать. Толлак жесток. А я бы позаботилась, чтобы твой переход в иной мир был мягким и ласкающим, как поцелуй ангела.

– Теперь мне почти захотелось умереть,– усмехнулась я.

– Если бы Эдред добился своего, тебе бы этого точно захотелось.

– Для чего ты это говоришь?

– Зачем ты здесь?– она продолжала кружить вокруг меня, словно стервятник.

– Зачем тебе это знать?

– Не так часто встречаешь подобного тебе. Да ещё и ищущего смерти так безрассудно.

– Я не ищу смерти.

– Нет? Тогда – бессмертия?

Расхохотавшись, я рухнула на диван. Акеми присела на журнальный столик напротив.

– Эта встреча с Толлаком для тебя явно не первая. И одно то, что ты до неё дожила, удивительно. Он давно одержим идеей найти смертного с твоими способностями. Только вот зачем?

– Что, если я пришла именно ради этого? Узнать.

Она изучала меня, склонив голову набок.

– Это очень глупо. Живой тебе отсюда не уйти.

– Я всё же постараюсь.

Акеми пожала плечами и, легко поднявшись со столика, направилась к двери.

– Почему ты помогла мне?– не выдержала я.– Ты вмешалась дважды.

– Каждый из тебе подобных напоминает мне о сестре. А о том, что сделал бы с тобой Эдред, тебе лучше не знать. Я этого не хотела.

– Ты всё ещё помнишь о своей сестре? Откуда ты родом?

– Эдо[3].

И я осталась в комнате одна. В действиях Акеми было что-то почти человеческое, и у меня мелькнула мысль, что, возможно, отец Энтони прав, и душа не может умереть совсем…

Вытянувшись на диване, я смотрела в окно, думая о Винсенте. Днём он пытался мне дозвониться, но я ограничилась парой коротких сообщений, что со мной всё хорошо и у меня садится батарейка. Прошлым вечером я действительно забыла зарядить мобильник, и теперь он отключился… Потом я подумала о Доминике и улыбнулась, представив, в какое бешенство его приведёт моё исчезновение. Я не видела его со времени нашей ссоры под стенами собора. Не то чтобы Доминик не появлялся совсем – я ощущала его присутствие каждую ночь. Он просто не показывался. Наверное, мои угрозы покончить с собой всё же возымели действие, и он решил дать мне передышку. Знал бы он, на какой риск я пошла, только чтобы узнать способ его прикончить! Мысли продолжали вести в голове медленный хоровод, я не заметила, как закрыла глаза…

Из забытья меня вывели голоса за дверью. Щелчок – и дверь начала открываться. Подхватив сумку, я мигом скатилась с дивана и притаилась на полу за креслом. Два голоса были женскими. Но вот раздался третий голос, и внутри меня всё оборвалось. Это был хрипловатый голос Эдреда… Женщины, бормоча что-то нечленораздельное, одна за другой попадали на диван, потом послышалась какая-то возня, а за ней приглушённый стон. Он повторялся снова и снова, постепенно переходя в сдавленный вопль, как если бы женщине зажимали рот. Скорчившись за креслом, я слышала судорожные всхлипывания, звуки ударов и опять этот жуткий стон. Не знаю, сколько это продолжалось, я потеряла счёт времени… Вдруг что-то бухнулось на пол совсем рядом, и в просвете между креслом и стеной возникло измученное лицо девушки. Из её рассечённой щеки сочилась кровь, губы беззвучно шевелились, взгляд казался остекленевшим. На мгновение её глаза встретились с моими, и в них мелькнуло осмысленное выражение. Царапнув ногтями по полу, она судорожно сжала ладонь и прошептала:

– Hjelp mej… Hjelp… mej…[4]

Даже не зная слов, я поняла их смысл. Но чем я могла ей помочь? Когда её дёрнули назад, она попыталась закричать, но крик сошёл на хрип. Видимо, в какой-то момент ей всё же удалось вырваться. До меня донеслись звуки отчаянной борьбы, и что-то ударилось о кресло с такой силой, что оно опрокинулось… Открывшаяся картина заставила меня побледнеть. В нескольких шагах лежало тело девушки, которую я только что видела. Её шея была разворочена так, что голова была практически отделена от туловища. Другая девушка ещё дышала, но на ней не было живого места – ссадины и укусы покрывали её с головы до пят. А над ней склонилось отвратительное существо с мертвенным оскаленным лицом, напомнившим мне статую демона возле церкви. И тут его невменяемые глаза остановились на мне, и в них вспыхнуло умоляющее выражение.

– Ты…– прохрипел он.– Они не убили тебя…

В мгновение ока вампир оказался рядом. Вид его был ужасен. Полурасстёгнутая чёрная рубашка открывала худую забрызганную кровью грудь, пятна крови были и на лице, а в зелёных глазах пылала дикая животная страсть. Я начала медленно отступать за опрокинутое кресло.

– Не бойся меня,– прошептал Эдред.– То, что произошло с ними, не имеет к тебе отношения. С тобой я не расстанусь так быстро…

Остановившись за креслом, которое теперь находилось между ним и мной, я покосилась на дверь, прикидывая расстояние. Эдред подался вперёд.

– Я хочу чувствовать твоё тело… Хочу прикоснуться к тебе и больше не выпускать из рук… Не отрываться от твоих губ до твоего последнего вздоха…

Этого мои нервы не выдержали. Лихорадочно пнув кресло на него, я опрометью бросилась к двери. Эдред отшвырнул кресло с такой силой, что оно с треском ударилось о противоположную стену, и молниеносно возник передо мной. Отшатнувшись, я потеряла равновесие и навзничь шарахнулась на пол. Оглушённая падением, словно в замедленном кошмаре, я видела, как жуткое лицо склоняется к моему, окровавленный рот устремился к моим губам… и замер, так меня и не коснувшись. В безумных глазах Эдреда полыхнуло бешенство. Я подтянула за ручку отлетевшую при падении сумку…

– Освящённая земля…– прохрипел он.

И тут я изо всех сил ударила его сумкой. Он качнулся в сторону на одно мгновение, но мне этого хватило. Рывком вскочив на ноги, я кинулась к двери и даже успела вылететь в коридор, когда Эдред, словно навязчивый призрак, снова оказался передо мной. В его руках болталась ещё остававшаяся в живых девушка. Вытянув её вперёд, вампир вонзил ногти ей в шею и прошипел:

– Дважды тебе от меня не уйти…

Его пальцы начали разрывать ей горло, девушка беззвучно задёргалась, и вдруг Эдред с силой отлетел в противоположную сторону. Тело девушки врезалось в стену в полуметре от меня, голова упала на грудь, изо рта вытекла струйка крови. Рядом стоял Толлак.

– Перед домом машина,– тихо проговорил он.– Жди меня в ней.

И я понеслась по коридору. Эдред заревел, но Толлак вцепился в него прежде, чем он успел помешать моему бегству. Уже на лестнице до меня донёсся хриплый вопль:

– Тебе от меня не скрыться! Я найду тебя! Ты – моя!..

В зале с камином продолжала играть музыка, и гости оставались на прежних местах – застыв на креслах и диванах подобно статуям. Некоторые были живы, другие замерли навсегда, распластавшись в неестественных позах. А вокруг горели свечи и благовонные лампы иточали пряный аромат… И я поняла, почему гости казались такими вялыми, почему жертвы Эдреда были не в себе, и почему меня в этом зале сразу начало клонить в сон. В ароматическое масло наверняка было подмешано какое-то одурманивающее зелье, переносившее гостей в мир грёз, прежде чем хозяева без хлопот и сопротивления отправляли их на тот свет. На одном из диванов Лодовико припал к горлу девушки с длинными светлыми волосами. Её губы шевелились, глаза были пустыми… Увидев меня, Лодовико прервал своё занятие.

– А, это ты. Всё ещё жива! Прими дружеский совет и попроси Толлака убить тебя как можно скорее. Так Эдред не срывался давно, поэтому Толлак на самом деле окажет тебе услугу.

Схватив с подоконника горящую лампу, я с яростью запустила ею в вампира и, не оглядываясь, помчалась к двери. Вдогонку послышался хохот Лодовико.

Перед домом действительно стояла машина, но едва я устремилась к ней, из-за ближайшего дерева выползло какое-то существо… То был получеловек-полузверь, передвигавшийся очень проворно, несмотря на то, что одна нога отсутствовала. С заросшего волосами лица смотрели человеческие глаза. И вдруг это создание задрало голову и испустило знакомый жалобный вой. Оно было совсем близко, как вдруг, увидев что-то за моей спиной, заскулило и заковыляло прочь, на ходу превращаясь в большого лохматого пса… Я обернулась, догадываясь, кого увижу. Это в самом деле был Толлак. Не говоря ни слова, он кивнул на машину, и когда я в неё забралась, уже сидел за рулём.

– Что это было за существо?– выдохнула я.

– Бист вилах, подарок Эдреда. Когда-то давно он привёз его из Шотландии. Древнее создание, избегающее показываться людям в своём истинном обличье. Тебя он, очевидно, принял за существо нашего мира.

Поморщившись, я уставилась в окно.

– Что с Эдредом?

– Акеми и Лодовико о нём позаботятся. Надолго они его не задержат, но этого будет досточно.

– Дом принадлежит вам четверым?

– Нет. Ты просто выбрала неудачную ночь.

Мы выехали на пустынную дорогу, по обеим сторонам которой тянулись густые заросли. И я почувствовала первый укол тревоги.

– Куда мы едем?

– Туда, где можно поговорить, не опасаясь вмешательства Эдреда. Ты ведь пришла за этим?

До меня вдруг донёсся тихий стон – на заднем сидении, бессильно свесив руки, лежала девушка.

– Это ещё зачем?– повернулась я к Толлаку.

– Предпочитаешь, чтобы я утолил жажду твоей кровью?

– Соскучился по Аренту и своему воспитаннику?

– Ты переоцениваешь наши возможности и недооцениваешь собственную хрупкость. Ни Арент, ни Доминик не смогли бы обогнать смерть, вздумай она протянуть к тебе руку.

Жилые дома между тем закончились – только бесконечные деревья, посеребрённые бледным светом месяца. Я никак не могла отделаться от мысли, что Толлак следует заранее подготовленному плану, который должен неизбежно закончиться моей смертью.

– Зачем тебе нужна моя кровь?

– Затем же, зачем она нужна Аренту. Рано или поздно и он должен был сложить кусочки мозаики воедино.

– Вообще-то Арент собирался меня обратить.

– Арент собирался… обратить тебя?– Толлак захохотал.– Ангелы, демоны и борода Одина! Арент, снизошедший до смертного существа! А я-то гадал, почему ты ещё жива! Наверное, сам дьявол был выведен из себя его непомерной гордыней и в наказание поставил тебя на его пути!

– Ты знаешь Арента так хорошо?..

– Мне ли его не знать! Я до сих пор вспоминаю вечер, когда увидел его впервые. Просторный двор замка, роскошный пир для множества гостей, суетливая беготня слуг и мальчик в богатой одежде, играющий с деревянной лошадкой. Вот он поднимает голову и смотрит на меня, и жёсткий взгляд безжалостных глаз ребёнка заставляет меня остановиться. Ничего подобного я не встречал ни до ни после за своё более чем тысячелетнее существование.

– Это был… Арент?

– Это был дьявол с пухлыми детскими щёчками. При виде меня, он не выказал ни малейшего испуга, только лёгкое удивление.

– Он… мог тебя видеть? Он был…

– Тебе подобным,– закончил фразу Толлак.– Я был первым бессмертным, которого он увидел. Я же должен был стать последним существом, виденным им на этом свете, но его взгляд меня поразил. Мне стало любопытно, что может вырасти из этого создания, и я оставил ему жизнь. Конечно, тогда я ещё не знал о ценности его крови.

Мысли в голове путались. То, что Арент был "стоящим меж двух миров", казалось невероятным.

– А тот, кто его обратил…

– Скорее всего, это был один из первых бессмертных. О них известно очень мало. Ходит слух, что Арент избавился от него, и поверить в это нетрудно. Он бы в самом деле не стал терпеть над собой чью-либо власть дольше, чем это необходимо.

– Значит, убить вас всё-таки можно…

– Думаешь, будь это так легко, Арент и Доминик оставались бы в живых до сих пор?

– А как Доминик стал бессмертным?

Тонкое лицо Толлака выразило презрение.

– Легкомысленный сибарит, превративший бессмертие в бесконечную вечеринку. Если я когда-либо о чём и жалел, так это о том, что обратил его. Мне неизвестно, как он узнал о нашем существовании. Но, когда он пришёл ко мне, горевшая в его взгляде ненависть ввела меня в заблуждение относительно его истинной сути.

– Он стал бессмертным ради мести…– догадалась я.

– Как ещё он мог одолеть противника, жестоко его оскорбившего, и намного превосходившего его силой? Но Арент его опередил. Месть Доминика, направленная на человека, разбилась, как стекло, о грудь другого бессмертного.

– Не повезло.

Едва заметный рот Толлака сложился в усмешку.

– Больше, чем ты можешь себе представить. Он был одержим местью всё своё существование. Но, наконец получив в руки оружие, которым мог бы её осуществить, так им и не воспользовался.

Спросить, что он имел в виду я не успела – Толлак затормозил неподалёку от каких-то развалин, окружённых редкими деревьями, и коротко бросил:

– Мы на месте.

Выбравшись из машины, я неуверенно огляделась. В слабом лунном свете место производило зловещее впечатление.

– То, что ты видишь, когда-то было церковью,– раздался рядом голос Толлака.– Печальное зрелище, не правда ли? Подожди меня внутри.

– В церкви?..

– Сейчас это просто нагромождение камней.

Чувство щемящей тревоги охватило меня с новой силой. Я была уверена, что идти туда не стоит.

– Начинать чего-то опасаться тебе следовало раньше,– холодно заявил Толлак.– До того, как, зная, насколько я жажду твоей крови, ты всё же решилась меня навестить.

– Почему нельзя поговорить здесь?

– Чего ты боишься? Я ведь даже не могу к тебе притронуться.

Мне вспомнилось насмешливое лицо Доминика, его презрительные слова: "Не думай, что святая земля – панацея!". Но какое значение это имело теперь? С самого начала я не исключала, что не выберусь из этого предприятия живой, и бояться сейчас было действительно поздно. Оставив сумку возле машины, я засунула руки в карманы куртки и зашагала к руинам.

Выложенная камнями дорожка вела ко входу в просторное помещение. Справа и слева тянулся лабиринт стен, соединённых арочными проходами. Крыша отсутствовала полностью. Пока я медленно шла вдоль полуразрушенных стен, смутное предчувствие опасности усиливалось. Впереди темнело подобие каменного алтаря. Возле него я остановилась и прислушалась. Ничего. Но снаружи перед самым входом возникла женская фигура, как будто высыпавшая что-то из вместительного сосуда. Я было двинулась к ней, но за спиной раздался тихий голос:

– Здесь нас никто не потревожит.

Толлак стоял перед алтарём. Ветер легко шевелил его белокурые волосы, в обычно равнодушных глазах светилось торжество.

– Прости мою невежливость, я ещё не поблагодарил тебя за визит. Ты во многом облегчила мне задачу, хотя опередила меня совсем немного.

Мячившая у входа женская фигура уже направлялась в нашу сторону, и я выхватила из кармана свою склянку.

– От взоров Арента и Доминика меня скрывает только эта земля! Стоит её ненароком уронить, они появятся здесь в тот же миг! Если ты не оставишь мне выбора…

– Ни Арент, ни Доминик здесь не появятся. Освящённая земля кольцом окружает это место. Амелия засыпала последний проход, которым воспользовался я. Больше никто из бессмертных сюда не проникнет. Я мечтал о встрече со "стоящим меж двух миров" пять сотен лет. Разве мог я позволить легкомысленному сластолюбцу и высокомерному деспоту разрушить мои планы? Я подготовил это место, оставалось лишь дождаться удобного случая. И вдруг – какая удача! – ты являешься ко мне сама. Внезапная страсть Эдреда тоже пришлась как нельзя более кстати – заманить тебя сюда оказалось так легко.

– Ты не сможешь ко мне прикоснуться!– я медленно пятилась от него.– Если прольётся моя кровь, они это почувствуют!

– Разумеется. Но знать, где она пролилась, не будут.

Продолжая сжимать в руке пустой сосуд, Амелия подковыляла к Толлаку. Её глаза смотрели в никуда, лицо было лишено всякого выражения. Вампир обнял её одной рукой, в другой сверкнул длинный тонкий кинжал… Сломя голову я бросилась к выходу, но убежать от Толлака было невозможно, и я это понимала. Поддерживая невменяемую девицу за плечи, он мгновенно оказался передо мной, и, резко затормозив, я не удержалась на ногах. Склянка треснула при падении, освящённая земля посыпалась мне в ладонь… и Толлак молниеносным движением полоснул кинжалом по горлу девицы. Послышался хрип, меня обдала струя горячей крови…

Онемев от шока, я лихорадочно отползала назад, пытаясь встать. Вампир отшвырнул бьющееся в конвульсиях тело и с усмешкой протянул мне руку. Но я отчаянным усилием всё-таки поднялась на ноги и, держа перед собой окровавленную склянку с остатками земли, начала отходить к алтарю. Толлак покачал головой.

– Я осквернил святость этой земли убийством и кровью. Теперь это – просто грязь.

В следующее мгновение его пальцы сомкнулись на моём горле, задушив готовый вырваться крик. Отлетевшая склянка ударилась об алтарь и разбилась вдребезги…

– В какой-то мере мне жаль тебя убивать,– Толлак пристально всматривался в моё лицо.– Мужество подобное твоему встречается не часто. У тебя хватило сил сопротивляться Аренту, что само по себе говорит о многом. Кроме того, вынести все истязания Доминика, прийти ко мне, зная, чем это может обернуться, последовать за мной сюда, чтобы получить какие-то сведения… Я отдаю тебе должное и, в знак моего искреннего восхищения, открою то, ради чего ты пришла. Кровь "стоящего меж двух миров" может позволить бессмертному нарушить древний зарок и поднять руку на себе подобного. Она даёт способность чувствовать присутствие других бессмертных на расстоянии, в то время как сам он остаётся ими незамечен. Иными словами, она даёт власть, вечную и неоспоримую. Получить эту власть можно единственным способом…

Смысл слов доходил до меня только наполовину. Почти лишённая возможности дышать, я судорожно цеплялась за его руку, сознавая, что это конец. Но, странным образом, страха я не испытывала. Только грусть и сожаление, что должна умереть вот так в глухом углу Норвегии, и никто из тех, кого бы опечалила моя смерть, не будет даже знать, что меня больше нет… Толлак опрокинул меня на алтарь.

– Чтобы кровь "стоящего меж двух миров" обрела силу в венах бессмертного, это должна быть кровь мертвеца, взятая у живого, убитого, но не обескровленного. Поэтому я выпью не всю твою кровь, моё бесценное сокровище, но, когда сердце начнёт отбивать последние удары, я вырву его из твоей груди. И тогда кровь, влившаяся в мои вены, дарует мне власть, которой я жажду так давно!

Душившая меня хватка ослабла, я судорожно вздохнула, но зубы Толлака уже вонзились в моё горло… Я слабо дёрнулась, Толлак крепче стиснул мои плечи. Из этих объятий меня могла вырвать только смерть. По телу разливалась слабость, и со всех сторон ко мне устремились мириады огоньков – глаза бесплотных существ, являвшихся мне уже не раз. "Души тех, кто отдал нам свою кровь",– вспомнила я слова Толлака. Существа вились вокруг, что-то настойчиво шепча, и вдруг шёпот начал складываться в смутно знакомые слова:

Он не труп и не жилец –

Мёртвый дух, живой мертвец.

Сердца стук замолк навек,

Он уже не человек.

Вечным сумраком объят.

Рай закрыт ему и ад.

Но, рождённый смертным, он

Тоже смерти обречён.

Кровь, что сердцу жизнь даёт,

Смерть бессмертию несёт…[5]

Слова эхом отдавались в мозгу, им вторили чьи-то жалобные стенания. Моя рука, которой я бессознательно пыталась оттолкнуть Толлака, наткнулась на что-то твёрдое, и через секунду я сжимала в ладони рукоять кинжала, торчавшего у него из-за пояса. Тени продолжали кружиться, как безумные, снова и снова бормоча слова, которые внезапно обрели кристалльный смысл. Я знала, как убить вампира! Кинжал дрожал в моей ослабевшей руке, когда я занесла его над Толлаком. Но вампир, присосавшийся к моей шее не замечал ничего. И тогда я изо всех сил вонзила острие в его спину туда, где должно было биться сердце. Раздался короткий крик, который подхватили тысячи голосов. Я увидела окровавленное лицо Толлака, удивление и недоверие в широко раскрытых разного цвета глазах… Едва заметные губы шевельнулись, рука скользнула по моему плечу… и он рухнул к подножию алтаря. Кружившиеся надо мной тени теперь казались совсем светлыми… До меня ещё донёсся протяжный вой бист вилаха… А потом я потеряла сознание…

Я пришла в себя от пронизывающего ветра, пробравшего меня до костей, перевернулась на бок и полетела вниз… Падение окончательно привело меня в чувство. Сидя на земле, я растерянно хлопала глазами, пытаясь восстановить цепь событий. Уже рассвело. Бледные солнечные лучи освещали залитый кровью алтарь, кинжал с инкрустированной камнями рукояткой, валявшийся в покрытой росой траве, и труп девушки чуть поодаль. Мои руки, одежда и лицо тоже были испачканы кровью, голова кружилась. Подняться на ноги удалось не сразу. Тело закоченело и мне не повиновалось, колени дрожали. Но, скорее всего, причиной дрожи был не только холод. Я убила Толлака. Я убила… бессмертного. Останков его нигде не было, и я вполголоса пробормотала:

– Когда первый солнца луч робко глянет из-за туч,

Исчезает злая тень, и грядёт весёлый день…

Грядущий день едва ли обещал быть весёлым, но одно было верно: Толлак исчез. Навсегда. Подобрав кинжал и избегая смотреть в сторону девицы с располосованным горлом, я поковыляла к выходу. При дневном свете руины и окружавшая их местность производили совершенно иное впечатление. По земле стелился туман, царившую вокруг тишину нарушали только шелест листвы и пение птиц. Борясь с гловокружением, я добралась до машины. В замке зажигания торчал ключ, возле колеса валялась моя сумка. Наклонившись за ней, я потеряла равновесие и чуть не свалилась на землю, но расслабляться было некогда – времени до моего обратного рейса оставалось всё меньше. Запихав в сумку кинжал, я забросила её на заднее сидение, включила зажигание и надавила на газ. Однако, проехав совсем немного, была вынуждена остановиться – голова кружилась слишком сильно… Выбравшись из машины, я обнаружила неподалёку озерцо, шатаясь дотащилась до воды и ахнула, увидев своё отражение. Следы засохшей крови на лице и шее ещё больше подчеркивали меловую бледность кожи, в глазах застыло растерянное выражение. Порывистыми движениями я начала смывать с себя кровь и разрыдалась. Я стойко продержалась всю эту ужасную ночь, но теперь, когда всё было позади, нервы не выдержали. Я рыдала и рыдала, не в силах остановиться, пока где-то вдалеке не послышался шум машины. Это моментально помогло мне овладеть собой. Торчать в окровавленной одежде на виду у всех было по меньшей мере неразумно. Смыв остатки крови, я торопливо поднялась и направилась к машине. Мимо пронесся тёмно-синий вольво. Проследив за ним взглядом, я заметила вдалеке жилые дома, где наверняка можно спросить дорогу до автовокзала. Ехать до аэропорта я не решалась, учитывая своё физическое состояние и полнейшее незнание местности. Забравшись в машину, я переоделась в свежую майку и критически осмотрела джинсы. Запасных у меня не было, но пятна крови на тёмной ткани были практически незаметны.