Текст книги "Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Ирина Тигиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Мне наконец удалось подняться, и я осмотрелась. Вдоль стен выстроились каменные изображения какой-то нечисти, железное кресло и громоздкие приспособления, похожие на экспонаты из камеры пыток… Колени снова подогнулись, но, не успела я коснуться пола, меня подхватили чьи-то руки. Не помня себя я дико закричала, забила ногами… и вдруг поняла, что свободна. Через стеклянную стену проникал бледный свет луны, тишину нарушал только монотонный шум моря. Я лежала на широкой кровати и, подскочив, уставилась в светящиеся глаза Доминика. Не произнося ни слова, он начал судорожно ощупывать моё тело, явно не сознавая, что причиняет боль.

– На тебе нет его его укусов? Если ему попала твоя кровь…

– Разве бы ты не почувствовал, что она пролилась?..

– В самом деле… Как я мог забыть…

И правда, моя кровь так и не пролилась, но тогда… Я недоумённо вскинула на него глаза.

– Как ты там оказался?..

Доминик слабо дёрнул плечами. Лицо его было покрыто ссадинами, белоснежная рубашка в крови… Всхлипнув, я бросилась ему на шею и разрыдалась.

– Прости меня… Я не должна была говорить то, что сказала. Это не так, совсем не так… С Винсентом я хотела провести жизнь, с тобой готова разделить вечность…

Доминик прижал меня к груди с такой силой, что у меня сбилось дыхание.

– А я готов был ждать вечность, чтобы услышать от тебя эти слова.

Я погладила его по взъерошенным серебристым волосам.

– Любимый…

Порывистым поцелуем Доминик впился в мои губы, холодные ладони обхватили моё лицо. Но едва они скользнули под платье, я отодвинулась.

– Мне бы хотелось принять душ… До сих пор чувствую на себе его руки…

Лицо Доминика потемнело. Улыбнувшись, я легко поцеловала его в щёку, и он снова рывком притянул меня к себе.

– Я составлю тебе компанию,– и меня закружило в вихре…

Ещё ни разу объятия Доминика не причиняли такой боли. Я с трудом сдерживалась, чтобы не вскрикнуть, Доминик тут же ослаблял хватку, но потом всё повторялось, и в конце концов я поняла, что он просто собой не владеет.

Когда я проснулась, он полулежал рядом на кровати и, едва я открыла глаза, скользнул языком по моим губам. Приподняться и опереться на спинку стоило мне усилий. Обстановка была незнакомой. Деревянные пол и стены, простая мебель, приглушённый свет ламп, близкий шёпот моря… Мы находились в бунгало. Я покосилась на свои руки, сплошь покрыте синяками, лишь небольшая часть которых была оставлена Эдредом, и качнула головой:

– Совсем как в старые времена.

– Прости…– Доминик прижался губами к моему плечу.– Я потерял над собой контроль…

Я прощающе улыбнулась.

– Вообще-то сходить с ума не стоило. Я сама испугалась до полусмерти, но, если поразмыслить: рано или поздно он бы меня укусил, ты бы тогда в любом случае появился, так что…

– Если бы он тебя укусил, это был бы конец. Скрыться от него было бы невозможно. Я чуть не опоздал…

Лицо Доминика было таким мрачным, будто это всё-таки произошло.

– Что тебе грозит опасность, я почувствовал сразу. Но меня так жгли твои слова… Я не хотел обращать внимания ни на что.

– Честно говоря, я не думала, что ты появишься, даже если мне удастся пораниться.

Доминик устремил на меня полный упрёка взгляд, и я, смутившись, уставилась на свои руки.

– Так значит, ты с ним знаком?

– Ещё бы мне его не знать. Бешеный кельтский пёс! Даже Толлак его боялся, а это говорит о многом.

– Эдред – кельт?– не веря ушам, переспросила я.

Невероятно, что народ, обладавший такой богатой одухотворённой культурой, наравне с легендой о короле Артуре, мог породить это омерзительное существо. Лицо Доминика превратилось в маску.

– Ты с ним уже встречалась?

– В доме Толлака,– с лёгкой заминкой призналась я.– И не только с ним. Там были ещё Акеми и Лодовико. Tы их…

– И сейчас он тебя узнал?

– Очевидно.

– Час от часу не легче!

Гримаса на лице Доминика меня рассмешила, и я невинным тоном добавила:

– Более того, он был очень рад меня видеть – он ведь считал меня мёртвой…

Но неподвижный взгляд Доминика заставил меня замолчать.

– Тебя это забавляет? Назвать эту тварь сумасшедшей было бы преуменьшением. Ты слышала об испанской инквизиции? О Великом Инквизиторе Торквемаде? Сам Торквемада близко не подходил к пыточным камерам. Хочешь знать, кто был его правой рукой в буквальном смысле? Думаю, ты заметила некоторые особенности интерьера в его логове. Мне приходилось видеть, что он делал с женщинами, которые привлекали его внимание. По сравнению с ними, жертвы Джека-Потрошителя могли считать, что им повезло!

Я побледнела.

– Если ты хотел меня запугать, тебе это удалось.

– В самом деле? Я не упомянул ещё и третьей части.

– Того, что я услышала, вполне достаточно.

– Теперь он знает, что ты жива, и не исключено, что попытается тебя найти.

– Как будто ему больше нечем заняться.

От мысли, что Доминик мог оказаться прав, мне сделалось нехорошо.

– Он узнал тебя спустя столько времени. Судя по всему, ты ему более чем приглянулась. Конечно, я не буду спускать с тебя глаз, но если он всё же до тебя доберётся…

– Тогда будем надеяться, что этого не произойдёт,– разговор нравился мне всё меньше, и, намереваясь его закончить, я поднялась с кровати. Но Доминик, ловко ухватив за талию, опять подтянул меня к себе.

– Конечно, не произойдёт. Потому что я тебя обращу. И даже не из-за этого выродка. Просто время, наконец, пришло…

Его губы прижались к моим, но я тут же отстранилась.

– Когда?..

– Как только позабочусь о том, чтобы Арент не помешал. Найду подходящее место и того, кто освятит землю, чтобы очертить круг. На это мне понадобится меньше часа. Можешь пока подготовиться.

– Так скоро…

Глаза Доминика сузились.

– Разве не ты совсем ещё недавно говорила, что готова разделить со мной вечность? Или уже передумала?

Несколько секунд я рассматривала его изящное лицо с нечеловечески яркими глазами, встрёпанные серебристые волосы… и вдруг поймала себя на том, что улыбаюсь. Бессмертие, вызывавшее такое неприятие и ужас, всё-таки настигло меня. Непримиримая война, потребовавшая от меня стольких жертв, подошла к концу, и я в ней безнадёжно проиграла. Хотя – проиграла ли? Что на самом деле мог дать мир людей, если в нём не было Доминика…

Словно прочитав мои мысли, Доминик медленно наклонился ко мне. На мертвенном лице появилось уже так хорошо знакомое мне выражение нежности, но я приложила кончики пальцев к его губам.

– Ты никогда и не собирался превращать меня в тень.

Доминик смущённо потупился.

– Твоя ненависть доводила меня до безумия. Я должен был испробовать всё.

– И если бы моё отношение к тебе не изменилось?

– Я бы обратил тебя в любом случае.

– Добровольно согласился бы на вечность, в которой я бы "разъедала тебя своей ненавистью"?

– Всё же лучше, чем вечность без тебя.

У меня дрогнуло сердце. Я прильнула к губам Доминика и рассмеялась, снова оказавшись опрокинутой на подушки.

– Ты вроде бы собирался отправляться на поиски того, кто освятит землю.

– Меня радует твоё нетерпение.

– На самом деле я хотела просить тебя об услуге.

В янтарных глазах мелькнула настороженность.

– Что опять?

– Дай мне ещё один день. Я хотела бы проститься…

– С ним?– лицо Доминика мгновенно приняло убийственное выражение.

– Со мной,– укоризненно поправила я.– Со всем, что я знала, как человек. Не отказывай мне в этом. Пожалуйста…

Я говорила правду. Увидеться с Винсентом было бы выше моих сил. Но я хотела заглянуть в нашу с Дженни квартиру, позвонить родным и тем немногим друзьям, о которых ещё вспоминала. И мне очень хотелось навестить отца Энтони – ведь скоро я стану одним из существ, от которых он отгородился стенами собора… Доминик не сводил с меня тяжёлого взгляда, я шутливо поцеловала его в нос.

– Может, обращать меня всё-таки не стоит? Тебе не приходило в голову, что, если смогу передвигаться с такой же скоростью, как ты, уследить за мной будет невозможно?

– Ошибаешься. Как раз тогда ты никуда от меня не денешься.

– Тогда, может, стоит передумать мне?– увернувшись от поцелуя, я спрыгнула с кровати.– Хотя тебя моё согласие никогда не волновало. Это Арент дал слово не обращать меня против воли.

– Разумеется,– презрительно хмыкнул Доминик.– На слово Арента можно положиться!

Я непонимающе уставилась на него. Доминик поднялся на кровати, глаза светились злым огоньком.

– Я думал, ты успела узнать Арента лучше. Конечно, он всячески скрывал от тебя своё истинное лицо, но нельзя же быть такой наивной.

Его тон меня задел. Я с вызовом вскинула подбородок.

– У тебя раздвоение личности? Вообразил себя сфинксом и решил загадать пару загадок?

– Хорошо, я объяснюсь. Ты говоришь об Аренте, моя дорогая. Неужели ты в самом деле думаешь, что для этого ублюдка, уничтожившего свой род, когда-либо существовала чья-нибудь воля, кроме его собственной? Разумеется, он обещал ждать твоего согласия. Потому что без него обратить тебя невозможно.

Крыша бунгало с невероятной скоростью устремилась на меня, пол поднялся, Доминик остановил его в нескольких сантиметрах от моей головы… Я усиленно заморгала, пытаясь прогнать сгущавшийся вокруг туман…

…Снова я балансировала на гребне высоченного водяного вала, вот-вот сорвусь в бездну… Меня охватило бешенство – куда подевался Доминик? Наверное, уже там, внизу. Значит, нужно прыгнуть и мне… Я не колебалась ни секунды. Зажмурилась, ожидая столкновения с водой… снова распахнула глаза… и увидела его лицо, склонившееся к моему. Дверь бунгало была открыта, в комнату врывался ветер, шумело море… Я порывалась подняться, но Доминик удержал меня на кровати.

– Не думал, что это произведёт на тебя такое впечатление. Иначе бы промолчал.

Глаза заволокла мутная пелена, я попыталась её сморгнуть, и по щекам покатились слёзы.

– Получается, всё время, пока я опасалась сказать Аренту слово поперёк из страха, что он выйдет из себя и обратит меня, пока тряслась, что ты просто из прихоти можешь обратить меня в любой момент… пока, как одержимая, искала способ избавиться от этого проклятия, вы были… бессильны меня обратить, потому что я… не соглашалась?..

– Да,– тихо подтвердил Доминик.– Ты хотела знать, что сделает тебя бессмертной. Добровольный выбор. Согласие обращающего и обращаемого.

Я расхохоталась. Корчась от безудержного смеха, вывернулась из рук Доминика и уткнулась лицом в подушку. Тело сводила судорога, воздуха не хватало, но я продолжала хохотать, словно меня щекотали. В какой-то момент показалось, что я поднимаюсь вверх. И вдруг кошмар стал явью – меня накрыла волна, и я с головой ушла под воду… Хватая ртом воздух, вынырнула на поверхность, и вокруг тела тотчас сомкнулись руки Доминика. В светящихся глазах застыло мрачное выражение.

– Достаточно? Или стоит повторить для большей уверенности?

Я отрицательно замотала головой и через несколько мгновений снова оказалась на кровати. Доминик набросил мне на плечи покрывало. Я подняла на него глаза.

– Прости, больше не повторится.

– С чего вдруг такая реакция?

– Ты ведь знаешь, я никогда этого не хотела. Но думала, что выбора нет. А он был… всё это время…

Лицо Доминика оставалось мрачным. Плотнее закутавшись в покрывало, я вымученно улыбнулась.

– Я не хочу бессмертия, по-прежнему считаю его проклятием. И единственная причина, по которой всё же на него согласна, – это ты…

Ладони Доминика порывисто обхватили моё лицо. С нежностью улыбнувшись, он прижался своим лбом к моему.

– Если бы ты знала, что со мной творилось, когда ты чуть не умерла в монастыре. И в ту ночь, когда отправилась в логово Толлака, и я не знал, где ты… Как я сходил с ума, пока ты оставалась в Сан-Себастьяне… Каждый раз, когда тебя не было рядом, когда я представлял вечность без тебя… И ты в самом деле думаешь, что у тебя был выбор? Что я бы смог тебя отпустить? Или что меня могла соблазнить перспектива убить тебя, чтобы обрести силу уничтожить Арента?..

– Так ты мне всё-таки поверил… Только сделал вид…

– Не воспринимай это как отказ признать твой талант притворяться, но до сих пор мне довольно точно удавалось определить, когда ты искренна, а когда нет. Тогда ты была искренна.

Я рассмеялась.

– Если бы и я могла так же видеть насквозь тебя. Я ведь действительно верила, что ты собираешь высосать из меня кровь и превратить в тень.

Скользнув кончиком языка по шее, Доминик легко прикусил мочку моего уха.

– Ты не могла видеть меня насквозь только потому, что не хотела на меня смотреть.

[1] Souverain absolu (франц.) – абсолютный властелин.

Часть четвёртая: Ad vitam aeternam (лат. к вечной жизни)

Глава 14

Открыв глаза, я несколько мгновений растерянно хлопала ресницами, прежде чем поняла, что нахожусь на своей кровати в нашей с Дженни квартире. Прошлой ночью после импровизированного ужина на пляже и многочисленных заверений с обеих сторон в страстной привязанности и преданности Доминик неохотно согласился отсрочить моё обращение. Я вздохнула. Вот он этот день, которого я так страшилась, в глубине души сознавая, что он неизбежно придёт. Последний день моей человеческой жизни. Жаль, что я проспала рассвет, ведь больше он для меня не наступит. С завтрашнего дня меня окутает мрак вечной ночи, который не рассеется никогда…

Вытерев набежавшие слёзы, я поднялась с кровати и направилась в ванную. Было начало одиннадцатого. Можно принять душ, позавтракать в кафе через дорогу, где мы часто сидели с Дженни… На глаза снова навернулись слёзы. Моя лучшая подруга, погибшая из-за меня. Но я переживу её не так уж и надолго.

Из кафе позвоню родным. При мысли об этом, сердце болезненно сжалось… Я буду звонить им, чтобы попрощаться, а они этого даже не поймут. Когда мы увидимся в следующий раз, я уже буду не той, кого они произвели на свет, воспитывали и любили… Вытерев слёзы, я стала под душ.

К отцу Энтони я зайду после кафе. Но что я ему скажу? Что в последний раз переступаю порог святилища без того, чтобы осквернить его святость? Или стоит рассказать ему всё?

Выйдя из душа, я остановилась перед шкафом, вяло соображая, что надеть, и подпрыгнула от неожиданности – в спальне громко и требовательно звонил мобильный. Номер был незнакомым.

– Да?

– Неужели я в самом деле тебя застал…

Я едва не выронила телефон.

– Винс…

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Это ни к чему не приведёт, ты же знаешь…

– Нет, не знаю,– жёстко перебил Винсент.– Ты сейчас у своего "кузена"? Могу подъехать и туда.

– Чего ты добиваешься?

– Разве я не сказал? Встречи с тобой. Он ведь всё равно появится только после заката, так чего ты боишься?

Я подумала, что ослышалась.

– Жду тебя в "Gorvello" через час,– настойчиво проговорил Винсент и отключился.

Но этого не могло быть, Винсент не мог знать правду о Доминике… Не видя ничего вокруг, я подошла к шкафу и начала бездумно одеваться. Однако, бросив беглый взгляд в зеркало, поняла, что из-за покрывавших кожу лиловых пятен подбору гардероба придётся уделить больше внимания. Уже собравшись и вызвав такси, я снова остановилась перед зеркалом. Тонкая кофточка с длинными рукавами и высоким воротником скрывала синяки. Бледное лицо осунулось, увеличенные сиреневатыми кругами глаза казались огромными, и это придавало всему облику что-то драматичное и волнующее. Но как же сильно отличалось то, что я видела теперь, от позолоченного загаром лица с блестящими радостью глазами ещё каких-то несколько недель назад!.. Захватив бейсболку и солнечные очки – необходимую защиту от солнца, я шагнула за порог.

За время поездки я успокоилась окончательно. Винсент не мог знать о Доминике. Скорее всего, он просто руководствовался легендой, которую создал сам Доминик, повторяя, что из-за сильной занятости днём может появляться в обществе только вечером.

Винсент уже ждал за одним из столиков. Я с досадой отметила, что столик был возле окна, и его щедро заливали солнечные лучи. Но делать было нечего.

– Винс, у меня совсем немного времени.

– Ты не хочешь это снять?– он кивнул на очки и бейсболку.

– О чём ты собирался со мной говорить?

К нам подошла официантка, и Винсент нетерпеливо бросил:

– Капучино и кофе, спасибо.

Я слабо улыбнулась.

– Ты ещё помнишь мои предпочтения…

– Уверен, что помнил бы их и через много лет, но… мы ведь расстались не так давно.

– Да,– шёпотом подтвердила я.– Это мне кажется, что с тех пор прошла вечность…

Винсент легко сжал мою руку, но я её тут же отдёрнула.

– О чём ты хотел говорить?

– Хорошо, я начну,– криво усмехнулся Винсент.– Тоска по тебе сводила меня с ума. И не представляешь, как я мучился, думая, что всё время, пока ты была со мной, для тебя существовал только Доминик…

– Винс, не нужно…

– Тебе лучше не знать, какие мысли меня посещали. И сейчас я прошу за них прощения. На самом деле ты мне не лгала. Что вы состоите в родстве, ты не сказала ни разу. Он – вампир, поэтому в его венах течёт твоя кровь.

Наверное, рухнувшие с неба камни вызвали бы меньшее потрясение. Не в состоянии произнести ни звука, я ошеломлённо смотрела на Винсента.

– Всё стало на свои места,– он не сводил с меня потемневшего взгляда.– Твои старания не оставаться со мной после захода солнца, его намёки, твоя бледность, непонятные слова на вечеринке у Эми, эти вновь и вновь появляющиеся раны на шее. Это ведь были его укусы! Всё это время он высасывал из тебя жизнь…

– Довольно!– я ударила ладонью по столу.

Чашка с капучино опрокинулась, по светлой поверхности растеклась коричневая лужица.

– Вампир? В самом деле? Почему не сам дьявол! Не хочу думать, что наш разрыв настолько сказался на твоей психике, но если это всё же так, обратись к специалисту. Я ничем не могу тебе помочь!

Вскочив со своего места, я бросилась к выходу. Но Винсент догнал меня на улице и, не успела я опомниться, сорвал очки и бейсболку. Солнце ударило в глаза, опалило кожу, и я вскрикнула…

– Что он с тобой сделал…– с болью прошептал Винсент.

Он держал меня мёртвой хваткой, не давая вырваться, и тогда, больше не в силах выносить эту пытку, я выкрикнула:

– Уведи меня отсюда!.. Куда угодно…

Уже в следующее мгновение стало легче – Винсент надел на меня бейсболку, и, лихорадочно вырвав из его руки очки, я спрятала за ними глаза. Винсент подхватил меня за плечи и повёл к стоявшему неподалёку автомобилю. Всю дорогу никто из нас не произнёс ни слова. Но вот мы оказались в квартире. Винсент задвинул портьеры и повернулся ко мне.

– Почему ты ничего не сказала?

Я устало сняла очки и бейсболку.

– А что я могла сказать? Что живу под одной крышей с вампиром, которому почти восемь сотен лет? Что он только ждёт момента, чтобы обратить и меня? И ты бы поверил?..

И замолчала от внезапной догадки. Как он узнал?.. Подлетев к Винсенту, я рванула воротник его рубашки, прежде чем он успел мне помешать. На пол посыпались пуговицы, а я, не веря глазам, смотрела на две небольшие ранки на его шее… Мягко разжав мои пальцы Винсент запахнул рубашку.

– Как он мог… Зачем?..

– Кто?– тихо спросил Винсент.

– Доминик… Кто же ещё…

– Это был не Доминик.

Я похолодела и едва слышно выдохнула:

– Арент…

– Ты его знаешь?– удивился Винсент.

В отчаянии я рухнула на диван. Винсент присел рядом и стиснул мои ладони.

– Бессмертный не может убить бессмертного, но смертный может. Он хочет отомстить Доминику за какую-то давнюю обиду, а я смогу избавить от Доминика тебя…

– Проклятая тварь! Дьявол!..

Не помня себя я пнула ногой журнальный столик с такой яростью, что он опрокинулся. Словно в ускоренной перемотке, в памяти замелькали сцены: спортивный клуб, игра в боулинг, бар "Молох", Винсент, усадивший меня в такси, и тёмная фигура Арента на противоположной стороне улицы. "Обернись!"– прошептал он, и я, обернувшись, увидела Винсента. И только сейчас до меня дошёл смысл второго слова, которое я тогда не расслышала: "Не отвергай!". Он всё спланировал с самого начала… Винсент смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

– Отомстить Аренту поначалу хотел Доминик. Целью Арента с первой ночи нашего знакомства была я. Он хотел обратить меня ещё до того, как Доминик узнал о моём существовании… Но как он смог до тебя добраться? На тебе ведь был ковчежец с освящённой землёй…

Лицо Винсента болезненно дёрнулось.

– Так он должнен был меня оберегать… Я выбросил его в ту ночь на корабле…

Я бессильно опустила плечи.

– Ты ведь знаешь, у меня были проблемы… с алкоголем,– тихо проговорил Винсент.– После того, как ты была у меня, я начал верить, что всё-таки что-то для тебя значу. Мне даже удалось убедить себя, что ты можешь вернуться. Но когда я увидел тебя на корабле… с ним… Я был пьян, когда швырнул твой подарок в воду. И, если честно, было нелегко удержаться, чтобы не броситься следом. Этот тип, Арент, появился из ниоткуда в тот же миг… Не помню, что было после, наверное, я потерял сознание. Джек довёз меня домой. Укусы я заметил только днём, сразу вспомнил, что такие же видел у тебя… Ночью Арент появился снова, а утром я позвонил тебе, хотя он строжайше наказал этого не делать… Я должен буду убить Доминика, когда он попытается тебя обратить.

Придвинувшись ближе, Винсент с нежностью провёл ладонями по моему лицу.

– Ты называешь этого Арента дьяволом, но, рассказав о Доминике, он вернул мне жизнь…

– Перед тем, как её забрать! Неужели не понимаешь, что в живых он тебя не оставит?

– Жизнь имеет значение, только пока её ценишь,– улыбнулся Винсент.

– Не хочу об этом даже слышать! Они не могут ступить на освящённую землю, не чувствуют того, кто находится на освящённой земле, даже если связаны с ним кровью. У меня есть знакомый священник, он поможет тебе скрыться, пока всё не кончится…

– Пока что не кончится? Пока они, тот или другой, не обратят тебя? И ты говоришь это серьёзно?

– Мне ты уже не поможешь, Винс. С Арентом тебе не справиться. В нём течёт твоя кровь, ты не сможешь даже замахнуться на него!

– Может быть. Но если ты хотя бы допускаешь мысль, что сейчас я могу развернуться и уйти, ты совсем меня не знаешь.

– Но для чего?– простонала я.– Зачем к ожидающему меня проклятию добавлять ещё и вину в твоей безвременной смерти?

– Этой мой выбор, ты здесь ни при чём.

Я уткнулась лбом в его грудь.

– Я заслужила проклятие…

– Не говори так!– Винсент встряхнул меня за плечи.– Разве это твоё желание, стать такой, как они? Ты лишь должна была всё мне рассказать.

– Хорошо,– я вытерла набежавшие слёзы.– Может, хотя бы тогда ты поймёшь, что, спрыгнув с Эвереста, имел бы больше шансов выжить, чем заключив сделку с Арентом.

И я рассказала всё, начиная с момента, когда ехала домой в поезде метро и в ушах надрывались "Rage". "Разбуди кошмары в моей голове" – песня оказалась пророческой… Опустила я лишь подробности последних недель жизни с Домиником и то, что моё отношение к нему сильно изменилось. Винсент не перебил ни разу, но лицо его было бледным. Когда я закончила, он привлёк меня к себе.

– Только представить, что всё время ты оставалась с этим кошмаром один на один…

– Никогда не прощу себе, что втянула в это тебя. Небо свидетель, как я старалась потом всё исправить…

Сжав в ладонях моё лицо, Винсент покрыл его лихорадочными поцелуями, и я, испытывая все муки ада при мысли о Доминике, его обняла. Но когда ладони Винсента скользнули под мою одежду, я поспешно отстранилась.

– Пожалуйста, Винс, сделай, как я прошу. Обращение – не то, о чём я мечтала, но это не конец. А ты умрёшь, неужели не понимаешь?..

Винсент прервал мои слова поцелуем, я снова отстранилась.

– Зачем ты себя на это обрекаешь? Я уже не принадлежала этому миру, когда мы встретились. Но у тебя впереди жизнь. Не мне и не Аренту её забирать…

– Почему ты считаешь мою смерть неизбежной? Когда Доминик будет мёртв, Арент попытается обратить тебя, и его сердце тоже начнёт биться. В нём моей крови не столько, чтобы помешать его убить.

– Поверь, этого достаточно. Я ведь пыталась…

Винсент только улыбнулся. Переубедить его было невозможно, значит, придётся действовать по-другому. Вздохнув, я ласково пригладила его волосы.

– Мне нужно ненадолго уйти – хочу повидать священника, о котором тебе говорила.

Губы Винсента дрогнули.

– Ты уже меня оставляешь…

– Это в самом деле ненадолго. Можешь дать мне с собой что-нибудь в залог.

– Разве залог оставляет не тот, кто уходит?

– Мне нечего оставить. А вот твои наручные часы подходят для этой цели гораздо лучше.

Часы были подарком отца Винсента, и он с ними не расставался. Расстегнув широкий ремешок, он вложил их мне в ладонь.

– Ты знаешь, что они для меня значат. Поэтому верю, что вернёшься.

От квартала, в котором жил Винсент, до собора можно было пройти пешком, что я и сделала. Поцелуи Винсента жгли кожу, а сердце разрывалось от чувства вины. Я даже было подумала рассказать ему о Доминике, но от одной мысли об этом мне сделалось нехорошо. Пусть лучше я умру для него… Когда Доминик меня обратит, Винсенту не останется ничего другого, кроме как вернуться к нормальной жизни. У Арента тоже отпадёт необходимость его убивать. Но если и нет – я ведь уже не буду "слабым смертным существом", не способным ничего изменить. Нужно лишь удержать Винсента в стороне любой ценой, пока всё не случится. Зажав в ладони его часы, я вошла в собор.

Людей было мало. Проникавшие сквозь витражи солнечные лучи отбрасывали разноцветные блики на каменный пол и стены. Торжественную тишину нарушал только приглушённый звук шагов. У меня защемило в груди. В последний раз я ощущаю это спокойствие ничем не нарушаемой святости, в последний раз могу смотреть на безмятежные лица ангелов без того, чтобы мой взгляд осквернил их чистоту. Когда ночь сменит день, я стану одним из чудовищ, от которых они призваны защищать людской род…

– Я молился, чтобы Господь даровал мне возможность поговорить с вами снова…

Подскочив от неожиданности, я обернулась. На губах отца Энтони играла улыбка, светло-карие глаза, как всегда, излучали спокойствие и доброту. Но при виде меня выражение его лица изменилось, и я отвела взгляд.

– Вы видите, что я уже почти одна из них…

– Идёмте со мной.

Мы спустились в крипту, и он замкнул за нами чугунную решётку. Здесь ничего не изменилось со времени моего последнего посещения: так же потрескивали свечи, так же тускло мерцало золотое распятие на покрытом белоснежной тканью алтаре… Я опустилась на скамью, отец Энтони присел рядом.

– После того как вы ушли, меня терзало чувство вины,– вздохнул он.– Мой долг – оказывать помощь тем, кто испытывает в ней нужду. Я отмечен даром, который делает выполнение этого долга ещё более обязательным…

– Мне вы не должны ничего, отец,– быстро возразила я.– Вы упоминали, что готовы меня выслушать… Всё ещё хотите знать, кто эти существа?..

– Об этом я и молился, дитя. О возможности искупить собственную слабость. Я верю, что ничего не происходит случайно. Этот дар, всегда меня тяготивший, и наша встреча – всё было предопределено. Позволив вам уйти, я отвернулся от предназначенного мне послания. Больше такой ошибки я не совершу. Я прошу вас рассказать обо всём.

И тогда я, хранившая нерушимое молчание в течение долгих месяцев, рассказала свою тайну во второй раз за последние несколько часов. Лицо отца Энтони было белым, как стены крипты, но в глазах, против ожидания, ни разу не отразился страх.

– Вы видите меня человеком в последний раз,– заключила я.– Я пришла попрощаться и… наверное, надеялась на утешение, хотя и понимаю, что для меня оно невозможно…

Преподобный отец повернулся к алтарю и пробормотал молитву, потом его взгляд вернулся ко мне.

– Ваш рассказ меня потряс… Не меньше, чем ваше мужество. Но почему вы считаете, что утешение для вас невозможно?

– Я стою в шаге от того, чтобы отказаться от своей бессмертной души. Я готова добровольно переступить черту, отделяющую от вечного проклятия…

– Почему вы на это идёте?

– Потому, что устала бороться с тем, что в глубине души всегда считала неизбежным…

На мгновение замолчав, я добавила так тихо, что едва сама себя услышала:

– И ради того, кто меня на это обрекает…

лицо отца Энтони осветилось улыбкой.

– Проклятие – не название местности, ступив на которую вы неминуемо становитесь отмеченной им. Вы можете прочитать написанное на табличке название улицы и сказать: "Теперь я нахожусь на такой-то улице", но вы не найдёте таблички с надписью "проклятие", чтобы сказать: "Я – возле этой таблички, значит теперь я проклята". К проклятию не ведут обстоятельства, только мотивы. И вряд ли среди них есть те, что назвали вы. Я всего лишь скромный служитель церкви, не отмеченный высшей мудростью, но убеждён, что душа не может быть проклята из-за любви.

Я боролась с подступившими к горлу слезами.

– Вы – самый необычный служитель церкви, какого можно себе представить… Идя сюда, я была готова к осуждению, к тому, что вы в ужасе отвернётесь от меня, услышав, что я собираюсь сделать…

– Не суди, да не судим будешь. Разве не достоин осуждения священнослужитель, из страха отступивший от юного создания, нуждавшегося в помощи? Теперь я понимаю, почему не видел возле вас света жизни. Но тогда, опасаясь, что вас ждёт смерть, я всё же позволил вам уйти, даже не попытавшись остановить.

– Это бы ничего не изменило. И я очень благодарна, что вы не пытаетесь остановить меня сейчас.

Отец Энтони снова посмотрел на распятие.

– Пути Господни воистину неисповедимы, я убеждался в этом не раз. Почему-то я знаю: то, что должно с вами произойти, всё равно произойдёт, независимо от того, попытался бы я или кто-то другой этому помешать. И в этом, наверное, есть свой смысл и своё предназначение, пусть даже до поры скрытое от нас.

Я уже не могла сдержать слёз.

– Спасибо, преподобный отец…

– Это я должен благодарить вас, дитя.

Вытерев слёзы, я вытащила из сумки салфетку, в которую по дороге набрала немного земли.

– У меня к вам последняя просьба.

– Для молодого человека, о котором вы говорили?

Я кивнула. Отец Энтони поднялся со скамьи.

– Подождите здесь.

И я осталась в крипте одна. Но моё состояние сильно отличалось от того, в каком я дожидалась здесь преподобного отца перед путешествием в Орнес. Сейчас его слова придали мне сил. Я почти не испытывала страха перед тем, что мне предстояло. Только при мысли о Винсенте всё внутри болезненно сжималось. Но изменить ничего нельзя, нужно лишь удержать его в стороне…

– Всё готово, дитя моё, мы можем начинать.

Знакомый ритуал прошёл быстро. Я спрятала салфетку с землёй в сумку и благодарно улыбнулась отцу Энтони. Время сказать "прощай" в очередной раз… Отеческим жестом он погладил меня по волосам.

– Мне всё время хотелось сказать вам… Моя жена была беременна, когда… У нас была бы дочь. Она могла быть похожей на вас.

– Вряд ли вы бы этого хотели, если б знали меня лучше, отец. Из-за меня погибали люди, и мне не было до этого дела. За всё время меня тронула только смерть моей лучшей подруги, но и о ней я уже постаралась забыть. Не говоря о том, на что я из прихоти обрекла человека, готового отдать за меня жизнь…