Текст книги "Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Ирина Тигиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

Утром меня разбудило шлёпанье босых ног бегающей из комнаты в комнату Дженни. Не знаю, когда она встала и спала ли вообще, но вид у неё был очень бодрый.

– Ну ты, соня!– приветствовала она меня.– Давай пошевеливайся, самолёт ждать не будет.

– Какой самолёт?– проворчала я.– И пилоты и стюардессы ещё десятый сон видят…

– Ну, без них-то он не улетит, а без нас запросто!

Я только покачала головой и скрылась в ванной. Хотя Дженни страшно переживала, что можем опоздать, мы более чем вовремя добрались до аэропорта. Там нас ждала Линда, уже успевшая посмотреть, к какому окошку нужно пройти для регистрации. Дженни сдала багаж и со слезами на глазах начала с нами прощаться. Только обняв каждую из нас по нескольку раз, она, наконец, подхватила сумку и исчезла за перегородкой, куда нам уже не было доступа. Тогда и мы с Линдой неторопливо побрели к выходу.

Вернувшись домой, я удивилась – до чего же квартира казалась пустой. Я немного послонялась по комнатам, приготовила поесть и устроилась перед телевизором. На улице шёл снег, дома было тепло и уютно. Досмотрев фильм, я перебралась к компьютеру. Перескакивая с одной страницы на другую, бродила в дебрях интернета, пока не вышла на то, что искала на самом деле – то странное стихотворение, о котором говорила Дженни, и которое с тех пор не шло из головы:

Когда ночь сменяет день,

Выползает злая тень

И стоит перед окном,

Словно просится в мой дом.

Если в дом её впустить –

Значит душу погубить,

А оставит там стоять –

Разум можно потерять.

Когда первый солнца луч

Робко глянет из-за туч,

Исчезает злая тень

И грядёт весёлый день.

Но лишь только луч луны

Чуть рассеет море тьмы,

В свете призрачном опять

Будет там она стоять,

Одиноко, молчаливо,

Выжидая терпеливо.

Знаю я наверняка –

Тень пришла издалека,

Дальше неба, дальше звёзд,

Где стоит её погост,

Где слетевшая с петель,

Покосившаяся дверь.

Сквозь неё проходит тень,

Когда ночь сменяет день…[3]

Это было сочинение одного современного автора, который якобы наткнулся на манускрипт 16-го века, сильно попорченный временем, и зачем-то переписал его в стихотворной форме. Я снова перечитала строчку за строчкой и поёжилась от охватившего тело озноба. Уже стемнело, в квартире было тихо, как в склепе, и я не выдержала. Вообще-то надо было всего лишь включить музыку. Но я почему-то оказалась у окна и, повинуясь импульсу, выглянула наружу…

Когда ночь сменяет день,

Выползает злая тень

И стоит перед окном…

Перед моим окном, чёрная на фоне свежевыпавшего снега, стояла тень, по форме напоминавшая человеческую. Сильный спазм сжал горло, задыхаясь, я попятилась от окна…

Если в дом её впустить –

Значит душу погубить,

А оставит там стоять –

Разум можно потерять…

Пожалуй, со мной это уже произошло… Но я нашла решение. Безумное, далёкое от всего, что связано с логикой, но всё же решение. Если нельзя впустить тень в дом, если нельзя оставить её стоять перед окном, остаётся одно: выйти к ней самой! Я поднялась на ноги, подошла к двери и распахнула её настежь. Ни звука. Дрожащими руками я надела пальто, помедлила пару секунд… и шагнула за порог…

Во дворе никого не было, тень исчезла, но я по-прежнему чувствовала разливавшийся по венам холод – она была где-то поблизости. На всякий случай я огляделась и с бьющимся через раз сердцем направилась в парк. В небе светила луна. Снова пошёл снег. Снежинки застревали в волосах. Я брела по парковой аллее, изо всех сил стараясь унять дрожь. Порыв ветра поднял тучу снежинок, и они воронкой закружились вокруг, словно рой обезумевших насекомых. И тогда, уже не владея собой, я громко выкрикнула в темноту:

– Зачем ты прячешься? Я знаю, что ты здесь!

– Конечно, знаешь.

Я рывком обернулась. Ветер стих. На землю бесшумно падали снежинки. Рядом стояла высокая фигура в чёрном.

– Ты – тот человек из метро…

Фигура подняла голову.

– Человек?

Я ахнула, впервые рассмотрев его по-настоящему. Бледное с тонкими чертами лицо, тёмные слегка вьющиеся волосы до плеч, высокий лоб, изящно вырезанный с лёгкой горбинкой нос, жёстко очерченные губы и серые глаза, очень светлые и холодные, как у змеи. В лунном свете кожа этого существа казалась полупрозрачной.

– Не бойся,– голос был мягким, успокаивающим, и в то же время властным.– Я мог лишить тебя жизни тысячу раз, и ты бы даже не поняла, откуда пришла смерть. Но к чему подносить ей такой дар?

Я молчала. Кровь стучала в висках, сердце билось так, что срывалось дыхание. Он тоже разглядывал меня. Глаза, слишком яркие, чтобы быть глазами человека, светились, точно фосфор.

«Белое, как снег. Красное, как кровь. Глаза, способные превратить в раба любого, кто в них посмотрит. Он высасывает кровь живых, чтобы поддержать собственное существование. Он – чудовище в человеческом обличье. Вампир…»

Его смех жутковато прозвучал в ночной тишине – оказалось, я произнесла эти слова вслух.

– Откуда это?

– Не знаю…– пролепетала я.– Наверное, из какого-нибудь фильма…

Теперь в его смехе звучало презрение.

– До чего же люди – самонадеянные существа! Вы – черви, бестолково барахтающиеся на поверхности земли, но твёрдо уверенные, что от этого барахтанья зависят судьбы вселенной. Насекомые, считающие, что от взмахов их крылышек рождается ветер. И эти создания верят, что могут постичь тайны мира, и рассуждают в своих жалких творениях о вещах, объять которые не способен их убогий разум!

Я слушала его и не понимала… Это было немыслимо, необъяснимо… Почему на ум пришли эти строки? Почему я ожидала увидеть заострённые зубы, мелькнувшие, когда он засмеялся? Почему тогда в ресторане схватилась за горло, когда Дженни сказала, что на мне кровь? Откуда я знаю, кто он на самом деле?..

– Я действительно внушаю тебе такой ужас? Больший, чем смерть?

Словно эхо, в сознании пронеслись давно забытые слова странной старухи из моего детства:

– Смерть не страшна, а вот то, что ждёт потом… Это страшно, детка, страшно…

Почему я вспомнила это именно сейчас?..

– Пугает не смерть,– я едва слышала собственный голос,– а неизвестность за её порогом.

Подобие улыбки промелькнуло по призрачному лицу.

– Должен признать, когда встречаешь таких, как ты, невольно начинаешь думать, что природа ещё на что-то способна.

– Таких, как я?..

– Да, тех, кто может нас видеть. Люди живут и умирают в мире, легко постигаемом их примитивной логикой. Ты же обладаешь даром видеть то, что от остальных скрыто пеленой, через которую их взгляд никогда не проникнет. Тебе могут открыться тайны, которые другие не познают даже после смерти.

Неужели этот "дар" – тот самый злой рок, о котором предупреждала старая ведьма? А тень, что должна меня поглотить… Вот она – прямо передо мной. И "поглотить" – такое точное слово для описания того, что сейчас произойдёт…

– Люди стараются не думать о том, что рано или поздно придёт день, когда их не станет,– продолжал он.– Но страх смерти, осознанный или неосознанный, не оставляет их, пока они живы. В тебе его и правда нет.

Светящиеся глаза не отрывались от моих, и я не могла отвести взгляд…

– Люди, способные видеть наше истинное лицо, и раньше появлялись на свет. Но всех их ждала участь быть уничтоженными, потому что, благодаря своему ви́дению, они могли проникнуть в тайну нашего существования.

Он замолчал, наблюдая за мной. Я плотнее запахнула пальто на груди, стараясь не показать, как сильно трясутся руки. Попыталась сглотнуть, но во рту было сухо…

– Хотя, с другой стороны, к чему торопиться? Я мог бы рассказать, что ждёт "за порогом".

– Для чего?..

– Почему бы и нет? Или хочешь умереть сейчас?

Он подошёл совсем близко, и я закрыла глаза. Ледяные пальцы коснулись моей щеки, скользнули вниз к горлу, я чувствовала, что он наклоняется к моей шее… И вдруг… Наверное, во мне сработал инстинкт. Вскрикнув – и откуда только появился голос? – я с неожиданной силой оттолкнула его и отскочила в сторону, готовая биться за жизнь, которая никогда не имела для меня смысла. Но он остался на месте, даже не попытался меня удержать. Мертвенное лицо казалось невозмутимым, в глазах мелькала насмешка.

– Так я и думал. Что ж, могу подождать и до следующей ночи. А пока…

Он снова оказался рядом, цепко ухватил моё запястье и, не успела я опомниться, поднёс его к губам. Я вздрогнула от резкой боли и, сдавленно выдохнув, выдернула руку из ледяных пальцев. На коже красовались две небольшие кровоточащие ранки, несколько капель скатились на снег… Белое, как снег… Красное, как кровь… Я подняла ошалелый взгляд на вампира.

– Теперь твоя кровь течёт и в моих венах,– спокойно сказал он.

Земля завертелась под ногами волчком. Я отступила назад и погрузилась в темноту…

[1] Wake the Nightmares in My Head (англ.) – Разбуди кошмары в моей голове.

[2] Стихи автора

[3] Стихи автора

Глава 2

Солнце светило в лицо. Я поморщилась, с раздражением подумала, что опять забыла задвинуть на ночь занавеску… и рывком села на кровати. Я вообще не помнила, как оказалась в квартире… И тогда запоздавшие воспоминания нахлынули, точно прорвавшая плотину река. Закрыв лицо руками, я тихо застонала… Звонок мобильного заставил меня вздрогнуть. Это был Сэм – коллега из редакции. Он говорил целую минуту, прежде чем до меня дошло, что уже далеко за полдень, а в редакции в тот день меня ждали в десять. Придумав какое-то нелепое извинение, я пообещала отработать пропущенные часы на следующей неделе и снова легла в постель.

Мерно тикали часы, с улицы время от времени доносились голоса прохожих. Я лежала на кровати, уставившись в потолок. Словно навязчивое видение, передо мной стояло мертвенно-бледное лицо с холодными светящимися глазами. Вампир… Я посмотрела на запястье, где остались следы его зубов. Нет, всё это не было сном. Но покоя мне не давало другое: почему я с такой готовностью приняла возможность его существования, хотя проще было бы поверить в собственное безумие? Наш век невероятного технического прогресса, как никакой другой, предоставил множество способов побега желающим уйти от реальности. Не знающая границ человеческая фантазия создала волшебные цивилизации, виртуальные миры, целые классификации сверхъестественных существ. А за книгами, фильмами, компьютерными играми возникли и толпы последователей, воображающих себя живым воплощением вымышленных героев. Сколько раз я слышала о людях, потерявших всякую связь с реальностью! Они наращивают клыки, переходят на ночной образ жизни, питаются сырым мясом и кровью… Но почему я ни на миг не усомнилась, что существо, явившееся мне прошлой ночью – не человек?..

…Мне было восемь, когда в автокатастрофе погиб мой дядя. Мы стояли на кладбище, ярко светило солнце, а над его свежей могилой летала большая белая сова. Когда я показала на неё моим двоюродным братьям, те только переглянулись, а старший даже покрутил пальцем у виска. Никакой совы они не видели, и впоследствии я убедила себя, что и мне она попросту померещилась.

В другой раз, это был последний год школы, для старших классов организовали путешествие на природу. Мы бродили по лесисто-гористой местности в поисках пещеры, где в стародавние времена якобы совершались человеческие жертвоприношения. Миссис Эбботт, руководившая этой "экспедицией", без устали рассказывала о жестоких обычаях той эпохи. Время от времени она указывала на какое-нибудь особенно уродливое дерево, уверяя, что именно на таких деревьях размещались подношения духам леса – камешки, смоченные в крови жертв. Я слушала её вполуха, борясь с чувством, что за нами наблюдают чьи-то глаза – оно преследовало меня с момента, как мы углубились в чащу. У тропинки валялись несколько покрытых мхом валунов. Мы проходили мимо них, когда на один вдруг опустилась птица, настолько большая, что я остановилась.

– Считалось, что духи видимы дважды в сутки: в полдень и в полночь,– продолжала миссис Эбботт.

Мэттью, один из моих тогдашних приятелей, шутливо ткнул меня локтем в бок.

– Слышала? Сейчас как раз полдень.

Словно в ответ на его слова, птица расправила крылья, и я увидела ожившую горгулью с заострёнными ушами, длинными клыками и когтистыми лапами. Хлопнув кожистыми крыльями, она испустила пронзительный визг, и я, отшатнувшись, полетела на землю. Жуткое существо исчезло, вокруг меня столпились одноклассники. Мэттью неумело пытался остановить кровь, капавшую на землю из моих разодранных локтей. Но, конечно, никто не видел ни птицы, ни твари, в которую она превратилась. Я тоже сомневалась, что видение было реальностью, а не игрой воображения. Мы продолжили путь, и я постаралась списать на ту же игру воображения крылатых существ, проносившихся над нашими головами к месту, куда на землю упали капли моей крови…

Так что это? Тот самый злой рок, которым, по словам старой ведьмы, я отмечена с рождения? Я вдруг подумала о смерти, и мне стало не по себе. Никогда не боялась умереть, наоборот, смерть представлялась чем-то вроде вечного отдыха от всего, что утомляло и раздражало при жизни. Но теперь… Может, меня пугает то, как мне предстоит умереть? Или то, что это произойдёт так скоро… Для чего только он дал мне отсрочку до этой ночи? Умереть неожиданно гораздо легче… Перевернувшись на бок, я подтянула одеяло к подбородку. Неужели последний день моей жизни уже в самом деле наступил?.. И следующий рассвет застанет лишь окоченевшее тело, которое совсем недавно было мной. За рассветом придёт день, за ним вечер, за ним ночь, но всё это уже без меня… А что потом? Другая жизнь? Забвение? Наказание, награда или пустота?.. Мысли продолжали тесниться в голове, но я уже не отличала одну от другой. Они носились по кругу, погружая сознание в сонное оцепенение…

Я подскочила на кровати, ничего не понимая… Очевидно, я задремала, и что-то вырвало меня из объятий сна. Несколько секунд растерянного хлопанья глазами, прежде чем до меня дошло – мой мобильный, смолкнувший и почти сразу зазвонивший опять. Выбежав в гостиную, я отыскала его в сумке.

– Алло?

– Ну, наконец-то! Чего не отвечаешь? Договорились же, что позвоню сегодня.

Я перевела дух.

– Извини, Дженни, я спала…

– Спала? Ну ты даёшь! Хотя точно, у тебя почти ночь…

Я с ужасом повернулась к окну, уже подёрнувшемуся дымкой сумерек, и голос Дженни зазвучал как будто издалека. Не знаю, о чём она говорила, в сознании билась единственная мысль: час мой пробил, а я так и не придумала, как этому помешать. Даже не позвонила родным, чтобы попрощаться…

– Алло! Ты где?

Я вздрогнула и вернулась к действительности.

– А… да здесь, чего кричишь?

– Я тебе уже в третий раз вопрос задаю, а в ответ – молчание. Опять на тень засмотрелась?

– Нет, ожидаю её в гости.

– У тебя опять крыша едет? Знала, что нельзя оставлять тебя одну…

– Ладно, ладно,– прервала я её.– Давай, выкладывай, как там в Женеве.

– Ну,– Дженни замялась,– я познакомилась с начальником отдела. Мои документы произвели на него впечатление.

– Ага,– усмехнулась я,– с этого момента поподробнее. Начальник молодой? Симпатичный?

– Да ничего так. А что?

– Ничего, просто знаю я этот твой тон.

Дженни захихикала.

– Мы уже ходили в бар после окончания рабочего дня. Правда, с нами было пол-отдела и это немного всё испортило…

– Ну, лиха беда начало.

– Тоже так думаю. Я ведь здесь совсем недавно. Размеры своего интеллекта ещё показать не успела…

– И не увлекайся. Сильно умных никто не любит.

– И то верно. Тогда надо продемонстрировать бездну личного обаяния.

– Не забудь про чувство юмора.

– Куда без него!

– И ещё про то, что учёба твоя, несмотря на все таланты, не закончена. А это значит, что придётся сюда возвращаться рано или поздно.

– Тьфу! Обязательно было мечту портить! Когда думаю об учёбе, выражение лица у меня вообще к знакомству не располагает, так что в данной ситуации это просто вредно.

Дженни говорила что-то ещё и вроде бы смеялась, но я её уже не слышала. По телу разливалась волна леденящего холода, я медленно обернулась… и мобильник выскользнул из пальцев, с глухим стуком ударился об пол. Мертвенное лицо, светящиеся глаза, бескровные губы… Его вид приводил в ужас, лишал воли. Он неторопливо приблизился и, подняв мобильник, в котором слышался беспечный смех Дженни, протянул его мне.

– Дженни,– разве это мой голос?– Перезвоню тебе позже… До скорого…

– Что случилось?– не поняла она.– Всё норма…

Я отключила мобильный. Теперь никто не помешает мне спокойно умереть… Собравшись с силами, я подняла глаза на вампира. Он наблюдал за мной, склонив голову набок, и мне показалось, что моя агония его забавляет. От повисшей тишины начало звенеть в ушах. Я спрятала за спиной дрожащие руки и спросила, просто чтобы её нарушить:

– Как мне тебя называть?

– Арент.

– Необычное имя.

– Пожалуй,– согласился он.– Мода на имена меняется, как и всё остальное.

– И когда же твоё имя было в моде?

– Около восьми столетий назад.

– Восьми столетий?.. Хочешь сказать, тебе сейчас восемь сотен лет?..

– Без малого.

– И… где ты родился?

– Хочешь выиграть время?

– Нет…

– Тогда в чём смысл?

Его насмешливость и явное пренебрежение, когда речь шла о моей жизни, возмутили меня настолько, что я забыла о страхе.

– Ты ищешь смысл в моих действиях? Ещё неделю назад я считала проблемой опоздание на работу, всерьёз злилась из-за ушедшего из-под носа автобуса и относила в разряд чудес, что подруга приготовила к ужину салат, а не лазанью или макароны!.. Одно твоё существование противоречит всякой логике, и ты ожидаешь смысла от меня? Если так, где смысл в том, что ты не убил меня прошлой ночью?

В его лице ничего не изменилось, выражение насмешливости не исчезло.

– Этому есть объяснение.

Он наклонился ко мне, и вся моя бравада испарилась без следа. И когда я чуть не до крови прикусила губу, борясь с охватившей меня паникой, он прошептал:

– Я не был голоден.

Я судорожно выдохнула, чувствуя, что как никогда близка к обмороку. Он уже расположился в кресле, жестом приглашая меня занять место на диване напротив. Нетвёрдыми шагами я добралась до дивана. Часы показывали четверть восьмого – время, до которого я не надеялась дожить ещё полчаса назад. Но, судя по всему, я оказалась права: ситуация действительно доставляла вампиру удовольствие. И, пока он забавлялся, моей жизни ничто не угрожало.

– Ты спросила, где я родился,– как ни в чём не бывало проговорил он.– В Англии. Я увидел свет в 1238 году. Мой отец был отпрыском очень знатного рода, одного из древнейших в Нормандии. Мать моя была саксонкой. Предки отца пришли в Англию вместе с Вильгельмом, прозванным Бастардом.

– Вильгельмом Завоевателем?– не удержалась я.

– Да, в истории он остался под этим громким именем, хотя все его завоевания ограничились небольшим островом со скверным климатом. Вильгельм Бастард одержал лишь одну победу, но она сделала его королём.

– Битва при Гастингсе…

– Предок моего отца сражался в этой битве бок о бок с Вильгельмом, которому был не только верным вассалом, но и другом. В дальнейшем он ещё не раз проливал кровь за своего короля, а после смерти был им горько оплакан и похоронен с почестями, достойными принца крови. Слава рода моего отца не угасла со смертью сего достойного представителя. Английская ветвь нашего рода достигла небывалого величия, в отличие от весьма прискорбного примера ветви французской.

Он вдруг замолчал, в глазах мелькнула усмешка, как если бы ему вспомнилось нечто забавное. Но для моих ушей это, видимо, не предназначалось.

– К моменту своего рождения мой отец мог похвалиться предками, которым позавидовал бы и король. В жёны ему прочили девицу из не менее благородной норманнской семьи. Однако отец и судьба решили иначе. Помыслы его устремились к девушке древнего сакского рода, и он соединился с ней наперекор желаниям своей и её семьи.

– Настоящая любовь?

– Боюсь, этого так никто и не узнал. Выбор отца вызвал крайнее неудовольствие моего деда, привыкшего самому устраивать браки своих детей. Что до родственников моей матери, для них родство с "норманнскими гиенами" было хуже эпидемии чумы. Однако мой отец не терпел, когда противились его воле, и такая безделица, как отсутствие согласия со стороны родичей избранницы и его собственных, не могла его остановить. Что бы им ни руководило, страсть или упрямство, судьбе было угодно, чтобы два враждебных друг другу народа слились в этом союзе воедино.

Он снова замолчал, задумавшись.

– Я очень давно не вспоминал о моей человеческой жизни. Но тебе, вероятно, наскучило это бесконечное повествование об ушедших днях?

События прошлого всегда вызывали у меня интерес. Истории о людях, живших в условиях, сейчас кажущихся нереальными. Представить только жизнь без света, интернета, горячей воды… Охоты на ведьм вместо футбольных матчей, гладиаторские бои вместо компьютерных игр, всенародные казни вместо фильмов ужасов… Пугающе и потрясающе одновременно. Но слышать эти истории из уст существа, тело которого должно было обратиться в прах за сотни лет до моего рождения, смотреть на совершенно молодое лицо, оставшееся неизменным за восемь столетий…

– Как ты стал таким, как сейчас? Это произошло… по твоей воле?

– Да. Я был осуждён в загробной жизни ещё будучи человеком. Моё обращение дало возможность избежать приговора.

– Твоё обращение и было этим приговором,– тихо возразила я.

Он расхохотался.

– Ты называешь бессмертие приговором? Наивное дитя! За это уничтожались народы, совершались немыслимые преступления – в погоне за недостижимой мечтой человечества. Мечтой о вечности, о власти над жизнью и смертью, над самым временем.

– Как будто бессмертие, настоящее бессмертие, не то, чем обладаешь ты, можно обрести подобным образом…

– И чем же, по-твоему, обладаю я, если не настоящим бессмертием?

– Ты не можешь умереть, потому что уже мёртв, ведь так?

– В какой-то мере.

– Жизнь, за которую нужно умереть. Какое же это бессмертие?

– Такое же, как и бессмертие души.

– Причём здесь это?

– Человек – это единение праха и вечности, тленное тело с бессмертным дыханием. Смерть – основа его существования, но и она – не конец, а лишь продолжение жизни. Каждый, чьим началом было рождение, а не бесконечность, всё же переходит к ней после своего конца. Но, поскольку он был рождён смертным, какая-то часть его при этом должна неизбежно умереть. Когда умирает тело, душа, освобождённая от смертных оков, воспаряет к вечности, блаженной или мучительной. Если же тело получает вечную жизнь…

– Умирает душа…– прошептала я.– Мучительная вечность тебе действительно не грозит… У тебя нет души, которая бы страдала за твои грехи…

– Я испугал тебя? Очевидно, знание это слишком тяжело для человеческого рассудка, даже для твоего. Я могу замолчать.

– Мой рассудок не так уж и слаб,– огрызнулась я.– И терять мне уже нечего.

– В самом деле?

– Ты ведь всё равно меня убьёшь… рано или поздно.

Он молча разглядывал меня.

– Что? – усмехнулась я.– Уже голоден?

– На твоём месте, я бы не стал мне об этом напоминать.

Второй раз за ночь меня охватила ярость, вытеснившая все остальные эмоции. Он ведь уже решил, что со мной сделает, но продолжает дёргать за ниточки, забавляясь моей реакцией!.. Бешеное биение сердца, пульсация крови даже в кончиках пальцев… Слетев с дивана, я рванулась к существу, устроившему себе развлечение из моей гибели и страха…

– Клянусь, я вернусь за тобой с того света и буду изводить, пока ты не начнёшь проклинать своё бессмертие!..

Но вампир остался невозмутим, по губам даже проскользнула улыбка. Подняв бледные руки, он трижды хлопнул в ладоши, и я, совершенно сбитая с толку, остановилась…

– Браво! Наконец, я увидел твоё истинное лицо.

Я ошарашенно уставилась на него. Ярость ушла так же внезапно, как появилась. Вампир поднялся с кресла, в полумраке жутковато мерцали глаза…

– Каждый получает при рождении определённый набор качеств, как хороших, так и дурных. Они остаются в состоянии относительного равновесия, пока человек его не нарушает, отдавая себя власти одной из заложенных в него сил. Правда, хорошие и плохие качества уравновешены, но не равны. Одних всегда больше, чем других. Легко пойти по дороге добродетели, если чаша весов склонена к добру. Но что делать, если именно голос зла изначально громче и отчётливей? Можно ли побороть зло, которое должно было побороть тебя?

– Откуда мне знать?– пробормотала я.

– Разве это не то, что ты сделала? Ярость, тщеславие, гордыня, злоба, ненависть. В тебе достаточно этих качеств, чтобы заглушить ростки добрых побуждений. Прибавь к этому твёрдость духа и несгибаемую волю и получишь безжалостное существо, безучастное к добродетели – то, чем ты могла и должна была стать. Возможно, именно поэтому тебе дано нас видеть.

В сознании непрошенно замелькали сцены из прошлого…

…Мне шесть. Соседский мальчишка прогибает спицы на колесе моего нового велосипеда, я бросаюсь на него, как тигрица, и расцарапываю лицо так, что его нужно везти в больницу…

Мы празднуем моё девятилетие. Избалованный сын одной из приятельниц матери ломает любимую игрушку моего младшего брата. До сих пор не знаю, сделал ли он это нарочно. Но я-то точно не случайно разбила о его голову чайную чашку – ему пришлось накладывать швы…

В школе родителей вызывали к директору регулярно. Один раз я умудрилась линейкой вспороть руку соседа по парте за то, что он порвал мой учебник. В другой раз мальчишка из параллельного класса обидно меня обозвал, и я, шарахнув рюкзаком, сломала ему нос. Похожие случаи имели место и в старших классах. И дело было вовсе не в войне, которую в подростковом возрасте часто объявляют всему миру – во мне не было ненависти ко всему живущему. Просто в моей жизни существовали всего несколько человек, которые для меня что-то значили. Остальные были чем-то вроде бумажных марионеток: если они не причиняли вреда, я их не замечала, если причиняли, была готова наброситься и разорвать в клочья. Но со временем мой характер заметно смягчился. И разве многочисленные друзья и знакомые – не достаточное доказательство моей доброжелательности? Кроме того, какой бы я ни была, злом на добро я не отвечала никогда!

– Ты знаешь, что я прав,– продолжал вампир.– Только что та суть, которую ты столь упорно подавляешь, прорвала броню воли и вырвалась наружу. Ненависть способна заглушить в тебе всё, даже тот ужас, который ты продолжаешь испытывать передо мной. Я считаю непостижимым, что, будучи тем, что ты есть, ты стала такой, как сейчас. Ничего подобного я не встречал.

– Ты говоришь не обо мне, а о каком-то монстре!

– Люди и есть монстры. Но до чего только они ни доходят своим изворотливым умом, чтобы скрыть собственную чудовищную натуру и придать ей оттенок благородства! Самые отвратительные поступки они совершают во имя долга, ради спасения нации, в защиту семьи, для будущего детей… Но истинная причина, единственная движущая сила человеческих деяний – это тщеславие, корысть, гордыня, зависть, стремление к власти и роскоши…

– А как же самоотверженность, дружба, любовь к ближнему, наконец?– перебила я.– Человек ведь способен и на это. Разве люди не жертвуют жизнью ради благой цели, не ожидая в ответ ничего, даже доброй памяти?

– В душе каждого живёт надежда на то, что любое доброе дело его будет когда-нибудь вознаграждено. Благородные поступки совершаются не ради благородства, но ради этого вознаграждения. "Делай добро, и оно к тебе вернётся", разве не так?

– Нет! Ни о какой награде не думаешь, когда бросаешься под удар, чтобы защитить близкого тебе человека!

– Животный инстинкт, не более. Дай время на раздумье, и врождённый эгоизм одержит верх – собственная жизнь покажется куда более ценной.

– Я же не собираюсь рисковать ею ради первого встречного. Речь о действительно близких людях…

– И ты на такое способна?– ядовито ухмыльнулся вампир.– Ах да, едва не забыл, смерть ведь тебя не страшит. Только неизвестность "за порогом".

Что-то в его голосе, в том, как он смотрел на меня, показалось мне странным. Почему он в самом деле меня не убьёт? Для чего продолжает этот фарс? И вдруг поняла, ещё до того, как он произнёс слова:

– Время переступить порог пришло. Но у тебя будет возможность изучить неизвестность, как собственную ладонь.

Я с ужасом смотрела на него.

– Я ведь говорил, что смертные с твоей способностью были обречены во все времена. Тебе, первой и единственной, я предоставляю выбор: последовать за ними или за мной.

Выбор… Снова мне вспомнилась старуха из моего детства.

– Всё дело в выборе,– как-то сказала она.– Он есть у каждого, но не каждый может им правильно воспользоваться. Я вот не смогла… А ты запомни: рано или поздно и тебе придёт время сделать выбор. И тогда поступи так, чтобы, стоя на пороге вечности, могла смотреть в неё без страха.

Но есть ли он у меня? По какой-то причине вампир, наблюдавший за мной с невозмутимым видом, уже решил, что превратит меня в подобное себе существо, и угроза меня прикончить – всего лишь угроза. Он просто играл со мной, уверенный, что последнее слово в любом случае останется за ним. Да и как я, слабое человеческое создание, могла бы ему помешать? Никак – это мы понимали оба. Но кто знает наперёд, что произойдёт в следующую минуту, через час, через день? Какими бы сверхъестественными силами он ни обладал, знать будущее ему не дано, как и мне. То есть хотя бы в этом мы равны.

Я сделала глубокий вдох.

– Мой ответ будет зависеть от твоего!

– Чтобы получить ответ нужно прежде задать вопрос.

– Ты сказал, во мне нет страха смерти. Это не так. Я боюсь смерти, как и всякий человек… Но то, что предлагаешь ты, пугает не меньше. Тем более, что я понятия не имею, что именно ты предлагаешь. Если бы ты дал мне время привыкнуть, прежде чем…

– Погрузиться во мрак, не погасив при этом факела. Это то, чего ты хочешь?

– Думаю, я имею право узнать, во что должна превратиться.

Неторопливо обойдя вокруг меня, он остановился за спиной, очень близко, почти касаясь моего тела… Но, казалось, что за мной – пустота. Ни дыхания, ни биения сердца…

– И если я не исполню твоей просьбы…

– Мне нужно лишь время… Для тебя ведь оно вообще ничего не значит…

Мгновения тянулись бесконечно. Я чувствовала исходивший от него холод. А что чувствует он – моё тепло? И решает, вытянуть его из меня сейчас или чуть позже?..

– Хорошо,– его шёпот раздался над самым ухом, и я невольно сжалась.– Я дам время, которое ты просишь.

Ноги подогнулись сами собой, я опустилась на пол и уткнулась лбом в согнутые колени. В комнате, кроме меня, уже не было никого – Арент исчез. И я бы в самом деле не пожалела жизни, только бы он исчез навсегда…

На следующий день я отправилась в редакцию. До конца недели меня там не ждали, но я испытывала почти физическую потребность побыть среди людей. Переступив порог офиса, я почувствовала себя выходцем из готического романа, попавшим в реальный мир, который на самом деле был иллюзией. Слоняясь от стола к столу, смотрела на коллег, словно видела их впервые в жизни. Обыкновенные люди, занятые обыкновенными делами, привычные разговоры о простых вещах. Неужели всё это, такое реальное, сменится совершенно другой реальностью, как только сядет солнце?..