Текст книги "Брак по-Тьерански (СИ)"

Автор книги: Ирина Седова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

   – Нет, если вы берете с нами Морея, – ответил Уотер.

   – Завтра за ним отправляемся. Заверни сегодня к Сэму. Скажешь, пусть едет прямо в больницу, я его разыскивать в случае чего не буду. А ты востри ноги сюда, как обычно. Только мать предупреди, что не вернешься.

   Значит, все. Уотер внезапно ослабел. Он повернулся и пошел переодеваться. Дома он коротко рассказал матери о своих планах, то есть, что решил поискать счастья на других мирах Великого Космоса, и чтобы раньше чем через два года она его не ждала.

   Мать только вздохнула.

   – Благослови тебя бог, сынок, – сказала она. – Я всегда боялась, что этот город тебя убьет.

   Морей встретил их радостно. Он уже знал, что его выписывают.

   – Мне здесь надоело – ужас! – пожаловался он, блаженно улыбаясь. – Никогда не думал, что ничего не делать так скучно... А мне и вправду сделают такие протезы, которые ничем не будут отличаться от ног? – вдруг с тревогой обратился он к старику.

   – Даже лучше будут, – ответил старый отшельник. – Я знал одного парня, ему лучеметом прожгли в правом предплечье вот такую дыру, так заштопали – первый сорт! Я пойду потороплю кое-кого, а не то мы уйдем и без позволения.

   – Это не одно и то же, – шепнул Морей Уотеру, когда старик вышел. – Но он чудесный дедок, эге ж? Пусть думает, что я верю.

   Уотер промолчал. Старик вернулся, а следом вошла старшая медсестра с подносом, на котором лежали конверт и кредитная карточка Морея.

   – Копия вашего счета, – сказала она с улыбкой. – Если у вас имеются какие-либо претензии к клинике, прошу предъявить сейчас.

   Морей взглянул на чек и побледнел.

   – Но у меня нет стольких денег! – воскликнул он в отчаянии. – Я не расплачусь до конца моих дней! Почему вы меня здесь столько держали? Надо было сразу сказать, сколько у вас чего стоит!

   – На вашем счету еще осталось, – возразила медсестра сочувственно. – Кроме того, помещая вас сюда, мы поинтересовались вашей платежеспособностью. Ваш брат уверил нас, что все будет в порядке.

   – Брат? Какой брат? Мои братья далеко отсюда!

   – Клиника не может обслуживать больных бесплатно, – вздохнула медсестра. – Нам очень жаль, что вышло недоразумение, но счет уже предъявлен в банк, и банк его оплатил. Взгляните на корешок квитанции, здесь все отражено. И ваш счет еще не закрыт, там не менее сотни кредиток. Сто кредиток – это сумма, которой мы имеем право поинтересоваться, поскольку пациенту после выписки необходимо на что-то жить, пока он не найдет подходящую работу, – пояснила она, обращаясь к старику.

   – Сто кредиток! Откуда, если счет такой, что... – простонал Морей и вдруг осекся. – Сэм, дружище, – воскликнул он. – А я-то не мог понять, почему ты меня забросил! А ты деньги зарабатывал на мое лечение! Как я мог в тебе усомниться!

   Уотер с насмешкой воззрился на Сэма. Тот покраснел как вареный рак и, глянув на старого отшельника, отвел глаза.

   – Это не я, – сказал он. – Я был бы рад, но мне никогда бы не заработать такую уйму.

   – Значит, вы? – с неподдельным восхищением посмотрел Морей на лесовика. – Чем я смогу отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали?

   – Тем, что ты будешь меня слушаться.

   Уотер прикусил губу. Старый мошенник согласился насчет своего участия в оплате больничного счета!

   – Остаток, я думаю, мы переведем матери Уотера, – продолжал между тем старик. – Если ты не возражаешь, конечно.

   Негр глянул на Уотера и ухмыльнулся. Еще бы! Этот-то, в отличие от чужаков, знал порядки на Тьере. Ни одна больница кроме «Гробиловки» не приняла бы пациента, не поинтересовавшись его платежеспособностью!

   Естественно, Морей не возразил насчет матери Уотера. Появился санитар. Он взялся за рога кресла, где сидел Морей и повез его к выходу. Вся компания двинулась следом. На улице негр аккуратно поднял Морея на руки и пересадил его в поджидавшее их таксо.

   – Ты помнишь номер кредитной карточки своей матери? – спросил старый отшельник у Уотера, когда все разместились в машине.

   – Да, – ответил Уотер мрачно.

   – Отлично. Тогда едем в банк, а затем – сразу на космодром. За твоими завернуть? – глянул он на негра.

   – Не-а, они должны приехать прямо туда. Уже ждут, наверное.

   – Тогда все. В порт.

   Всю дорогу до банка Уотер промолчал. Он невпопад реагировал на болтовню Морея, пока тот, наконец, не замолк. Его угрюмое настроение передалось и Сэму. Лишь старик блаженно жмурился, вызывая у Уотера все усиливавшуюся неприязнь.

   Неприязнь эта несколько прошла, когда в банке, спросив у Уотера номер материнского счета, старый отшельник велел негру поднести Морея к окошечку, чтобы тот предъявил права на свой счет и совершил операцию по переводу денег. Назад карточка вернулась к Морею с пометкой «Счет закрыт».

   Они еще подождали, пока на табло для клиентов дважды не появится надпись, подтверждающая, что клиент такой-то, фамилия, имя, переведенную сумму принял. Сама сумма не указывалась, и Уотер спросил:

   – Сколько там было?

   – Около трехсот, – отвечал Морей сконфуженно.

   Не густо! Но если мать вдруг потеряет работу, она сможет протянуть на эти деньги месяца четыре. Хорошо, что Уотер улетал. Кормилец из него был некудышний!

   В таком потухшем настроении Уотер пребывал в течение всего перелета через гиперпространство.

   Он и в иллюминатор не захотел смотреть, когда показалась планета. Место своего будущего двухлетнего рабства он уже видел раньше – на что тут было любоваться теперь? Пусть любуются те, кто еще не имел удовольствия познакомиться с планетой в полосочку: негр со своей негритянкой да их отпрыски.

   Отпрысков было двое. Если бы Уотер был в настроении, он бы первым признал, что ребятишки у его шефа были презабавные, особенно девчушка, пятилетняя коротышка с ровными белыми зубками. Она удалась в мать, красивую мулатку, темную, но с исключительно правильными чертами лица. Все четверо с любопытством суетились возле одного и того же иллюминатора, что в невесомости было еще забавнее. Детишки повизгивали от восторга и цеплялись за мать.

   «Принять положение лежа! Пристегнуться!» – прозвучала команда.

   Все снова успокоились. Космический корабль входил в плотные слои атмосферы. Снова начались перегрузки, и Морею опять стало плохо. С напряжением оторвавшись от своего места, Уотер поднялся и потащился в кабину управления, где на кресле пилота сидел хозяин.

   – Тебе чего не лежится? – спросил тот, с трудом шевеля языком.

   – Надо бы поскорее. Морей...

   – Нельзя скорее. Перегрузки более 2g для него опасны. Пусть потерпит, скоро все кончится.

   «Прием! Прием! – раздалось из репродуктора. – Кто вы? Объясните причину.»

   – Я Марк, с Безымянной, – сказал старик. – У меня пациент, очень тяжелый. Кто сейчас в Солнечном вместо доктора Мартина?

   В ответ из громкоговорителя понеслись звуки, смысл которых навсегда остался для Уотера тайной. Несомненно, это была человеческая речь, но настолько непохожая на привычный Уотеру хингр, что он не смог разобрать ни слова. Старик, однако, этот странный язык отлично понял. Когда голос в репродукторе смолк, заговорил он, и тоже не на хингре. Бинка оказалась права: лесной бродяга был не тьеранец!

   Табло погасло, звуки человеческой речи исчезли. По кабине промелькнула тень, похожая на бабочку. Уотер пригляделся – и удивился. Это и в самом деле была бабочка: земная и с красивым узором на крыльях.

   – Пошли в кают-компанию, – сказал старик, ловко прихлопнув бабочку.

   – А как же посадка...

   – Нас посадит автопилот. Поторопись, у нас мало времени.

   Он коснулся рукой виска, и Уотер подчинился. Открывая дверь в салон, он услышал дикий вопль.

   – А-а! – кричала девочка. – Крыса! Крыса!

   Старик схватился за голову и обвел взглядом присутствующих.

   – Где крыса? – спросил он, помедлив.

   – Вон туда убежала.

   Крыса была благополучно поймана и убита. Толчок. Посадка. Старик вернулся в кабину управления. Уотер глянул в иллюминатор – снаружи была ночь.

   Приказав всем оставаться на месте, старик вышел из звездолета. Затем он возвратился, велел негру взять Морея на руки и вынести. Негр вернулся один. Он передал указ хозяина ждать. Все снова улеглись. Уотер повернулся к стене кают компании и заснул. Ждать он не любил.

   Наступило утро, пасмурное и тихое. Вместе с утром снова появился хозяин. Он зашел в каюту управления и начал вызывать туда всех своих подчиненных поодиночке. Уотера он не трогал, а переговорив с Сэмом, запер изнутри дверь.

   – Чего он от тебя хотел? – спросил Сэма Уотер.

   – Кто его знает.

   Уотеру стало скучно. От нечего делать он уставился в иллюминатор. Он увидел стремительно уменьшающийся луг, рощицу, крошечный поселок в узкой балке и вообще пейзаж, хорошо знакомый ему по тьеранским телехроникам. Скоро всю планету можно было уже обозревать целиком, и планета эта оказалась ничуть не похожей на звезду с темной полоской посередине.

   – Где мы побывали? – обернулся он к Сэму.

   – Не знаю, – отвечал тот недоуменно. – Но это не Безымянная, точно.

   Значит, старый мошенник их обманул. Морея он куда-то сбагрил, посулив чудо-протезы. Дело оборачивалось скверно, но поделать уже ничего было нельзя. Он, Уотер, попал в капкан, и теперь полностью зависит от честности человека, единственным законом для которого является собственная прихоть. Так он сказал однажды Бинке, Уотер слышал это собственными ушами. И ведь как ловко он их развел тогда! «Скажи ей...»

   Уотер горько рассмеялся.

   Переход в гиперпространство. Невесомость. Дверь кают-компании раскрылась, и в салоне появился тот, о ком Уотер с такой неприязнью вспоминал.

   – Я должен объяснить, почему я не сказал Морею, что это ты заплатил за его лечение, – произнес старик, присаживаясь на пол там, где было свободное от постелей пространство.

   Уотер промолчал. Старик продолжал:

   – Я не хотел, чтобы между вами встал призрак долга, который невозможно возвратить.

   Уотер зевнул и нахально усмехнулся.

   – Конечно, ты еще молод, и не знаешь, как часто подобные вещи разрушают самую искреннюю дружбу. Проблема не в том, что ты спас его жизнь, а в том, что ты совершил поступок, выходящий за рамки общепринятого. Оценить твой поступок по достоинству может лишь тьеранец.

   Он взглянул на негра. Негр кивнул.

   – Нужна мне его оценка! – буркнул Уотер.

   – А как же, конечно, нужна! Когда я был молод, меня столкнула жизнь с одним парнем. Один из нас оказал другому услугу, оценить которую тот не смог. Он спас его от неприятности, весь объем которой тот был постигнуть не в состоянии, потому что не обладал нужной информацией. И это встало между нами. Хорошо, что мы потом сквитались. Когда я узнал обо всем, я понял, какой я был дурак. Он оказался замечательным парнем, и я многое потерял, не поняв этого вовремя. Вот так. А с Морея вполне достаточно, что ты предложил себя вместо него на моих плантациях. Он и без спасения жизни будет тебе повек благодарен.

   – Нужна мне его благодарность, – буркнул Уотер по-прежнему угрюмо.

   – А от какой неприятности тот парень спас другого? – спросил Сэм.

   – От тюрьмы.

   Повисло молчание.

   – Да, – произнес негр, из которого обычно трудно было вытянуть хотя бы слово. – Пока там не побываешь, думаешь: чепуха, пустяк.

   – А ты что, пробовал? – снова подал голос Сэм.

   – Приходилось.

   Уотеру стало зябко. Вот оно что! Этот негр – уголовник, то-то они спелись с хозяином! Оба одного поля ягоды, сразу видать. Только старик добреньким любит прикидываться, так и сыплет словами, так и стелет. Жаль вот спать придется жестко. На плантациях. Там, где камни, песок и вода раз в четырнадцать дней. Уотер запродал себя на 2 года. И ради чего?

   – Вот бы узнать, где можно достать такую уйму кредиток, – вздохнула негритянка. – Больница – это очень дорого. В прошлом году у нас тетя померла от язвы. Как она мучилась, бедная! Нужна была операция, но мы не сумели собрать.

   – Я продал Бинкин перстень, – поднял Уотер глаза на негритянку.

   – А он разве чего-то стоил? – удивился Сэм.

   – Так, маленько.

   Сэм присвистнул.

   – Подарок от симпатии? – догадалась негритянка.

   – Памятка.

   Негритянка сочувственно кивнула.

   На глаза Уотера навернулись слезы. Ему стало до жути обидно, что у него ничего больше не осталось от чудесного приключения, единственного за его жизнь. И что друг, ради которого он расстался с памяткой о замечательной девчонке, лучшей во Вселенной, тоже оказался навсегда потерян. Вряд ли он когда-нибудь теперь увидит Морея – зачем старому мошеннику калека?

   И впереди его ждет целых два года рабства под началом у свирепого уголовника. При хозяине-то он вежливый, а что будет, когда они останутся втроем?

   Четыре дня полета до Безымянной Уотер едва вытерпел, чтобы не нахамить кому-нибудь. Злость на самого себя, что поддался жалости, грызла его. Одна мысль была: хоть бы не напрасно! Хоть бы и в самом деле оказалось, что Морея не сплавили куда-то для опытов над калеками (Уотер слышал о подобных клиниках), а действительно отвезли, чтобы сделать ему протезы, на которых тот сможет передвигаться без посторонней помощи.

   «Ладно, – подумал Уотер, наконец. – В сущности, чего я потерял, согласившись покантоваться у старика? Надрываться не будем, жратвы довола... Хуже, чем у нас в трущобах вряд ли где еще найдешь местечко. А через два года попрошусь с Сэмом в жилую зону.»

   Подумав так, Уотер успокоился и выкинул из головы мрачные мысли. Он почти с удовлетворением воспринял конец путешествия и даже обрадовался, увидев с высоты знакомую поляну, хижину и рядок хозпостроек.

   – Завтра на работу, – сказал старик после сытного ужина под навесом. – А сейчас отдых. Через 3 часа отбой.

   Негритянка убрала посуду и принялась хлопотать по хозяйству. Уотер подошел к краю поляны и негромко позвал:

   – Грейс!

   Три пантра выбежали из леса. Один из угольно-черных принялся, ласково мурлыкая, ластиться к его ногам.

   – Ух ты моя мягкая! – проговорил Уотер, присаживаясь на корточки.

   – Они тебя признают? – поинтересовался негр, с уважением глядя на хищников.

   – Мы с Грейс приятели.

   Уотер потерся носом о влажный нос кошки и обнял ее за шею.

   – Скучала, – пояснил он.

   Мир снова поселился в душе Уотера. Глянув на Сэма, который с раскрытым ртом и ужасом в глазах взирал на его игру с опасным зверем, он внутренне засмеялся и вновь ощутил себя на высоте. Ему стало хорошо, и мрачные предчувствия его больше не тревожили. И вправду – он сам выбрал свою судьбу, о чем же было теперь тревожиться?

   – А на вид – свирепая, – продолжал негр.

   – Да, чужих они не любят. Это свои, понимаешь, свои! – объяснил он большой кошке, которая, настороженно вскочив, зарычала на Сэма. – Надо познакомить ее с детьми. Пантры – они очень умные.

   Оба негритенка, боязливо косясь друг на друга, приблизились к отцу.

   – Это Пул, это Магда, – представил их Уотер пантру. – Подойдите поближе, не бойтесь, пусть она вас обнюхает. Она здесь главная на этой территории и скажет другим, чтобы вас не трогали. Ну, смелее.

   «Утром» старик повез своих работников в горы, показывать владения. Только Уотера не взял, оставив на его попечение обоих негритят. Уотер не возражал. Чем позже он очутится на этих самых плантациях – тем будет лучше, в этом он не сомневался ни одного мгновения. Плантации проходили по целине – чего он там потерял?

   К обеду старик вернулся. С ним была только негритянка, Сэма и негра он где-то оставил.

   – Теперь займемся тобой, – сказал он Уотеру. – Ты действительно не читал письма Морея?

   – Нет, я же говорил, – буркнул Уотер.

   – Тогда прочти. Бери конверт.

   – Зачем?

   – Побыстрее, не тяни.

   Уотер развернул сложенный вчетверо листок бумаги.

   "Уважаемый дедушка Марк! – прочитал он. – Прежде всего прошу вас извинить меня за то, что мы с Сэмом, два дурака, вздумали вас пугать и не вняли вашему предупреждению. Судьба наказала меня, и заслуженно. Теперь я лежу в больнице без обеих ног и мечтаю оказаться на родной планете, хотя бы даже и в пустыне, лишь бы снова здоровым, а не калекой.

   Я видел: вы очень добрый, вы не оставите меня погибать здесь, а отвезете домой. Там я смогу хоть как-то заработать себе на хлеб, а вам ведь все равно лететь обратно, верно? Если же вам придется на меня потратиться, то мои родители вернут вам все, да и я сразу же завербуюсь дежурным. Там всегда требуются, так что возьмут, вы не сомневайтесь.

   Жаль, что я не смогу поработать на ваших лесопосадках. Нам с Сэмом понравилось, особенно сажать кокосы. И вообще, у вас было чудесно.

   А теперь вот какая просьба. Здесь есть один парень, зовут его Уотер. Он очень замечательный, только дури немного имеется. Заберите его, пожалуйста, отсюда, здесь он пропадет. У него любовь была с нашей девушкой, Бинка по имени. Помогите ему ее разыскать. Она из Максимовых, из одиннадцати семейств. Он до сих пор ее любит, хотя и не признается. Сделайте доброе дело!

   Полный раскаяния,

   Искренне ваш, Морей.

   Я в больнице у Берга (дальше адрес)."

   Дочитав письмо до конца, Уотер улыбнулся. Надо же, какое совпадение! Вот почему, оказывается, Морей просил его отнести письмо и отдать его лично в руки, а не просто бросить в ящик!

   – Это правда? – спросил старый отшельник строго.

   – Что «правда»? – поднял голову Уотер.

   – Что ты по-прежнему любишь Бинку?

   – Какое это имеет значение? – сказал Уотер, продолжая глупо улыбаться.

   – Для меня сейчас только это и имеет значение. Я должен знать, как с тобой поступить. Просто отвезти тебя в ближайший населенный пункт второй полосы, или отправить прямехонько к твоей симпатии. Проблем не возникнет, я знаю, где она живет.

   – А почему мне нельзя остаться у вас?

   – Двое мужчин и одна женщина? Премного благодарен!

   – Трое.

   – Сэм не в счет. Он еще мальчишка.

   – Какая разница?

   – Сэм здесь не соперник. В случае чего ему достаточно будет показать кулак, и он сникнет. А вот тебя твой шеф опасается.

   Уотер вспомнил габариты негра и усмехнулся.

   – Он меня сильнее, – сказал он, прикусив губу.

   – Женщины выбирают не за мускулатуру, и у твоего шефа достаточно мозгов, чтобы это понять. Кстати, он о тебе очень высокого мнения. В их роду, чтобы ты знал, белых презирают.

   – И что теперь?

   – Мне нужны работники, но не нужны драмы. Найди себе подружку, которая согласится провести здесь с тобой два года – и добро пожаловать.

   – Бинка не согласится.

   – А я от нее этого и не жду. Я хочу, чтобы она была счастлива.

   – Откуда такая забота?

   – Давным-давно, много лет тому назад, я тоже был молод и любил одну девушку. Ее тоже звали... Хотя какое это имеет значение? Просто я ее любил. И когда ее не стало – я умер. Бинка ее правнучка. Везти тебя к ней?

   – Она меня уже забыла.

   – Уверен, что нет. Такие девушки ничего не забывают.

   Уотер опустил голову.

   – Капризы богатой мисс, – проговорил он хмуро.

   Старик рассердился.

   – Это ты напрасно, – сказал он сурово. – Бинка – трудовая косточка, она вынянчила одиннадцать своих сестер и обшивает всю семью. Ты тоже не ленив, так что будете пара. Бери свой чемодан – и поехали.

   – А Морей?

   – Морей будет отдуваться за себя сам.

   – На протезах?

   – А по-твоему, для калеки должно быть сделано исключение?

   – Нет, но я думал, вам нужны работники.

   – У меня найдется дело для всех. Каждому по способностям. Еще вопросы есть?

   Больше вопросов у Уотера не было.

 

Юбилей

   – Сынки! – воскликнул старый лесовик. – Зачем вам нужен этот кусок дешевого металла? Его перевозка выльется вам в хорошую кипу кредиток.

   Фраза эта была произнесена на городской площади, где разворачивались события, совершенно не предусмотренные планами Уотера. Все, чего он хотел – это поскорее покончить с тягостной неизвестностью, то есть увидеть Бинку, убедиться, что она его забыла и уговорить старого отшельника забрать его назад в леса. Программой также предусматривалось ознакомление со здешним пейзажем. С этого и было начато путешествие по так называемой Второй Полосе.

   Поставив звездолет на площадке за чертой города, они пошли пешком по центральной улице яруса, где произошло приземление. Еще с высоты Уотер имел возможность заметить, что планировка города по сути ничем не отличалась от планировки того поселка, где они с Бинкой играли в робинзонаду. Теперь он в этом убедился окончательно. Он увидел такие же аккуратные шеренги домов с разрисованными воротами, такое же немыслимое количество зелени и всюду – сады.

   Ближе к центру кое-что изменилось. Домики с мансардами сменили трехэтажные многоквартирные дома, сады тоже пропали. Но зелени все равно хватало. Она тянулась сплошными линиями за многоквартирными домами и отгораживала от улицы дворики. И опять же точно такой пейзаж был в заброшенном пункте по ту сторону от площадей с фонтанами. Только там было безлюдье, а здесь повсюду виднелся народ.

   Большинство людей двигалось в одном и том же направлении, туда, куда шли старый отшельник с Уотером, то есть к небольшой площади. Там в конце улицы что-то происходило. Спустя пяток минут Уотер увидел, что конкретно.

   Велика площадь была или мала, понять, впрочем, было нелегко, особенно с первого взгляда. Вся она, кроме пространства радиусом в десять метров, была запружена народом. Но свободный от народа клочок территории вовсе не был пуст. В центре его на круглом ступенчатом пьедестале стояла статуя из белого металлического сплава. Статуя изображала танцующую девушку в облегающем платье и туфельках-лодочках.

   За статуей, на травяном газоне, обособленно от остальной толпы сидела группа девушек и седой как лунь старик с посохом. Возле них стоял головорез с оружием наперевес. Какой системы было оружие, Уотер не понял, да это было и неважно. Важен был сам факт: девушек и старика охраняли.

   По правую сторону от статуи располагалась другая живописная группа. Это было штук несколько парней самого свирепого вида, какой только могла вообразить человеческая фантазия. Парни были ярко и безвкусно одеты и потрясали чем-то вроде бластеров. При этом они дико гоготали и невообразимо шумели, выкрикивая угрозы по адресу присутствующих. И компания эта весьма целенаправленно двигалась в сторону статуи с явным намерением стащить несчастную с пьедестала и куда-то ее умыкнуть.

   Несмотря на скопление народа все было отлично видно. Площадь представляла собой нечто вроде огромной чаши, или, точнее, миски, прогибавшейся к центру, к тому же большинство людей в передних рядах сидело на газонах или на скамейках под деревьями, и ничего не загораживало зрелища. Так что картина, в общем-то была ясна: налет с захватом заложников. Уотер с отшельником приблизились к месту драмы как раз к моменту, когда бандиты уже облепили пьедестал.

   Услышав слова неожиданного советчика, налетчики растерялись. Их вожак, огромный детина с рыжей шевелюрой и раскосыми зелеными глазами, подбоченился и, поглядев сверху вниз на возникшую неизвестно откуда пару двуногих, нравоучительно произнес:

   – Много ты понимаешь, дед! Фигура – художественная ценность, мы ее продадим.

   – Я сильно сомневаюсь, чтобы продажная стоимость этой безделки покрыла убытки, которые вы понесете, – возразил спутник Уотера.

   – Ты можешь предложить нам что-нибудь получше?

   – Конечно, могу. Я знаю место, где находится статуя из чистого золота.

   – А она красивая? – подал голос кто-то из банды.

   – Не хуже этой.

   – Хорошо дед, – снисходительно изрек атаман. – Ты нам потом покажешь свое произведение. А сейчас... Вали ее, ребята!

   Пираты с новой энергией полезли на постамент.

   – Нет! – громко и властно произнес спутник Уотера. – Если вы здесь что-нибудь порушите, я не стану показывать вам место!

   Пираты снова замерли.

   – Как это не станешь? – удивился атаман.

   – А так. Я согласен отдать вам золотую статую, только если вы отпустите всех заложников и немедленно прекратите безобразия.

   Бандиты заухмылялись.

   – Дед, – снисходительно проговорил атаман, – разве ты не понял, кто мы?

   – А кто?

   – Мы – космические пираты, – пояснил один из бандитов. – Видишь – вон там стоит наш корабль?

   Уотер глянул – в самом деле, в глубине площади высилось нечто вроде звездолета. Но на старого лесовика его вид не произвел никакого впечатления.

   – Ну и что? – спросил он спокойно.

   – Нам положено хулиганить и безобразничать.

   – Вовсе не обязательно, – возразил отшельник. – Я знавал в своей жизни великое множество бандитов, и все они были милейшие люди. И никто из них не тащил к себе домой разный хлам, если мог в обмен получить нечто посущественней.

   – Хлам? – удивленно произнес атаман, кивнув на памятник. – Этот шедевр ты называешь хламом?

   – Именно так, – сказал отшельник убежденно. – Когда вы начнете искать дурака, готового выложить за нее столько, сколько вам захочется получить, вы сами назовете этот кусок металла точно так же. То, что предлагаю я – это несомненная ценность, без обмана.

   – Эльмар! – воскликнул вдруг седой старик, сидевший в группе пленников.

   – Совершенно верно, – подтвердил отшельник. – Статуя, о которой я говорю, работы Эльмара.

   – Вот еще, – хмыкнул атаман. – Откуда ты знаешь, дед, кто лепил твою статую?

   – Это отливка. И отливалась она при мне.

   По площади пронесся смешок. Уотер глянул по сторонам, и с удивлением заметил, что весь окружающий их народ с жадным вниманием прислушивается к происходящему диалогу. Казалось, все позабыли об опасности, которая им угрожала от банды космических налетчиков.

   – Во дает дед! – громко произнес кто-то.

   Бандиты тоже заулыбались и приобрели совершенно мирный вид

   – Дед! – сказал атаман. – Семьдесят лет назад, когда создавался этот шедевр, тебя еще и на свете-то не было, наверное. И ты уверяешь, что видел Эльмара?

   – Я был. И видел.

   Атаман засмеялся.

   – Эльмара не видел никто никогда, – произнес он торжественно. – Да его и не было вовсе, так, одни выдумки. Планету основали совсем иные люди. Так что свои байки побереги для малолеток.

   – Отойди, старик, не мешай, – раздался голос сзади.

   Уотер оглянулся. Отряд уже других, но тоже вооруженных до зубов парней торопился окружить бандитов, все еще цеплявшихся за статую. Молодой субъект с видеокамерой крутился сбоку, отыскивая наиболее эффективный ракурс для съемки. Очевидно, ему-то и помешали фигуры двух пришельцев.

   – Ах я, недоумок! – воскликнул отшельник. – У вас кино снимается, а я тут влез не к месту. Простите старого дурня! Пошли, сынок, не будем мешать людям.

   Последние слова предназначались Уотеру. Пробравшись сквозь шеренгу «спасателей», которые молча расступились, пропуская непрошенный помощников, отшельник ссутулился и двинулся к выходу с площади.

   – Остановите его! – раздался голос из группы «пленников». Седой старик, сидевший в окружении девушек, теперь стоял, указывая посохом в сторону обоих пришельцев.

   Представление возле статуи снова прервалось. Лесной обитатель остановился. Седоволосый старик из группы пленников, тяжело опираясь на посох, начал осторожно опускаться с газона.

   – Дак! Дружище! – воскликнул лесовик удивленно.

   Сейчас, когда они с Уотером находились в стороне от статуи, его голос уже не разносился по всей площади, а звучал приглушенно, как и положено голосу человека, вокруг которого множество других людей.

   – Дедушка! – закричала одна из «пленниц», спрыгивая на дорожку тротуара. – Дедушка из леса! Это я, Бинка!

   В самом деле, это была Бинка собственной персоной. С проворством гончей она обогнула всех, кого можно было обогнуть, протиснулась там, где можно было протиснуться и, молниеносно преодолев дистанцию, первой достигла цели.

   – Дедушка из леса! – проговорила она взволнованно. – Я не ждала так рано!

   – Вот этот молодой человек очень хотел тебя повидать, – кивнул отшельник в сторону своего спутника.

   – Зачем? – спросила Бинка, в упор уставясь на Уотера.

   – Эл! Жив курилка! – снова прогремело на всю площадь.

   Седоволосый уже добрался до них и теперь стоял, опираясь на посох, в какой-то паре метров от того, к кому так настойчиво стремился. Поскольку он был участником действа, то, очевидно, тоже имел при себе микрофон с усилителем.

   – Меня зовут Марк, – проговорил отшельник упрямо.

   – Нет, не верю, – покачал головой седовласый. – Впрочем, ты сказал, что знал Эльмара? Говорят, он однажды был ранен?

   – Да, вот сюда, – и старый отшельник хлопнул себя по правому предплечью.

   – Ну и как? – прищурил глаз седоволосый.

   – Да больно было очень, – засмеялся отшельник.

   Седоволосый тоже засмеялся.

   – Ты действительно знал Эльмара, – сказал он. – А у меня сегодня день рождения. Юбилей!

   – Неужели круглая дата? – поразился отшельник.

   – Сто лет. Идем. Ты – мой гость. Будешь сидеть рядом со мной и смотреть представление.

   – Я не один, – сказал отшельник.

   – Это неважно. И его не обидим. У меня в доме места хватит. И там, на газоне тоже. Потеснимся маленько, только и всего.

   Он решительно подхватил старого отшельника под руку и торжественно двинулся обратно к группе «пленных». Люди раздвигались, пропуская их.

   – Зачем явился? – гневно повторила Бинка свой вопрос, когда оба старика отошли на приличное расстояние.

   – Посмотреть на твоих сестер, – сказал Уотер насмешливо.

   Он сразу же понял, что спорол глупость. Вместо того, чтобы ответить колкостью на колкость или мило погрустнеть, Бинка отшатнулась как от удара и процедила сквозь зубы:

   – Смотри. Вот они все сидят.

   И показала на группу «пленниц».

   Расправив плечи, она развернулась и пошла к своему месту, гордая и спокойная.

   Уотер двинулся за ней. Он проклинал себя за тупость. Настроение у него сразу испортилось. И без того он не знал, как поправить отношения с девчонкой, а теперь и вовсе стало гиблое дело. Он проклинал и толпу народа вокруг, и сам юбилей. Он мечтал остаться с Бинкой один на один, без свидетелей и проговаривал в уме свой с ней будущий разговор: что он ей скажет, и что она ему ответит.

   – Кто он такой? – спросил Вит у своей старшей дочери, когда представление на площади было окончено, и весь клан собрался в большом зале дома торжеств.

   – Жених, – отвечала Бинка кратко.

   – Чей жених? Твой?

   – Нет. Но чей-нибудь непременно.

   В доме кроме потомков Дака были еще и приглашенные гости, из родни, так что народу было до трехсот человек с лишком. Естественно, собравшиеся группировались кучками. Столики перед возвышением для выступлений были установлены в шесть рядов, и возглавляли их «патриархи», т.е. бабушки и дедушки одиннадцати семейств. Сам Дак воссел в центральном правом ряду, бок о бока с отшельником. Уотера же отправили поближе к сцене, в ряд соседний.