Текст книги "Брак по-Тьерански (СИ)"

Автор книги: Ирина Седова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

   – Ты похожа на Нашу Нелу, – сказал он несколько позже, когда они уже сидели за столиком уютного кафе в крошечном скверике между двумя улицами, сходящимися друг к другу под острым углом.

   – А кто такая ваша Нела? – спросила девушка с любопытством.

   – Наша национальная героиня. Она была решительная и очень добрая.

   – Я не героиня, – засмеялась девушка. – И я совсем не добрая. Но все равно, расскажи о ней.

   – Она хотела, чтобы все люди были счастливы. А у нас в то время была одна банда, они торговали девушками. И Нела вступила с ними в борьбу.

   – Одна? С целой бандой?

   – Да. Она была очень отважной.

   Девушка опустила глаза и снова подняла их на Морея.

   – Ты не сочиняешь? – спросила она недоверчиво. – Так не бывает в жизни.

   – Бывает, я сам видел ее статую в нашей столице. Ей все поклоняются, а девушки в день совершеннолетия приносят ей цветы.

   – А, ее убили!

   Морея пронзила острая жалость. Белокурое создание с фигуркой и лицом прекрасной статуи произнесло это «убили» таким понимающим и, одновременно, снисходительным тоном, будто видело смерть ежедневно. Каково же было существование у бедняжки, если ей безразлично, что девушка, на которую она похожа, не слишком долго прожила на свете!

   – Но она победила! – произнес он, пытаясь вложить в это «победила» нечто утешительное, отрицающее смерть.

   – Победила – убитая?

   – Да. И она была очень красивая. Совсем как ты.

   – Но я не Нела, – фыркнула девушка. – Я Зара! Ты смешной! Не провожай меня до дома.

   И увидев, что Морей снова погрустнел, добавила:

   – Смешной! Нельзя, чтобы мои тебя видели. Но ты мне очень нравишься. Я приеду за тобой сама, хорошо?

   – Совсем не хорошо, – сказал Морей сердито. – Лучше я тебя найду, когда у меня появился валюта. Где тебя искать?

   Девушка вздохнула:

   – Я буду ждать тебя здесь в это время каждый день. Придешь?

   – Если не обманываешь.

   – Смешной! Если и обманываю – посидишь один, только и всего. Ведь ничего страшного, а?

   Морей засмеялся.

   – Пустяк, – согласился он. – Но мне будет жаль, если так случится.

Уотер заблудился

   Уотер осторожно заглянул через окно на кухню и открыл его. То-то девчонка удивится, увидев на столе пакет с солью. Сегодня Уотер был более чем доволен собой: отыскать эту самую соль оказалось затеей нелегкой. Магазины были пусты, как только могут быть пусты торговые точки, в которых уже никогда не появятся покупатели. И даже хуже – подобно домам, они были законсервированы. Это обозначало на дверях запоры, а на запорах – замки. Примитивно, зато надежно.

   Можно было поседеть от досады, увидев первую такую дверь. Меньше всего Уотеру хотелось разбивать витрину и превращаться в банального погромщика. Он хотел обставить дело красиво, чтобы девчонка не скривила потом физиономию в насмешливой улыбочке.

   Может, попробовать сбить замок или подобрать шифр?

   Такова была мысль Уотера, когда он, сделав три круга вдоль по отмостке вокруг ларька с вывеской «Продукты», протянул, наконец, руку к запору и дотронулся до него. Чудо! При первом же прикосновении раздался щелчок и замок раскрылся! Уотер усмехнулся: молодцы были эти самые консерваторы, предусмотрели, что их заведение может когда-нибудь кому-то понадобиться!

   Точно такая же система оказалась во всех торговых точках, которые Уотеру довелось обследовать. Все замки открывались, стоило их взять в руку, и так же легко защелкивались, когда он, уходя, закрывал двери, стараясь оставлять за собой все в том же порядке, в каком обнаружил. Жаль, неведомые конструкторы замечательных замков практически ничего в магазинах не оставили. По крайней мере, в продуктовых, потому что в универмаге, например, Уотер наткнулся хотя бы на коробку с гвоздями да подобрал катушку ниток, валявшуюся на полу.

   И гвозди, и нитки были, конечно, находкой, но для заправки супа они не годились, и он продолжил поиски. Ведь если девчонка не ошибалась, и специализированных складов для соли не было в городке, то она должна была храниться где-то в одном из подвалов универсамов. Ну а если склады все-таки существовали, то рано или поздно Уотер все равно их найдет. Не сегодня, так завтра.

   Как это здорово, что ему повезло сегодня! Прав он оказался насчет универсама, не стали покорители планет выгребать из подвала все под чистую, позаботились о потомках! Кроме двух контейнеров с солью, один из которых был на четверть опустошен, в углу подвала стояло пять упаковок с мелкокристаллическим сахаром. Сахар Уотер трогать не стал, оставив на следующий раз, а соли прихватил, набив доверху принесенный с собой пакет.

   Домой он вернулся той же дорогой, какой пришел на площадь. Открыв окно кухни, он с некоторым удивлением обнаружил, что девчонка тоже времени даром не теряла. Она позаботилась о том, чтобы его сегодняшний улов не пропал! Рыба была выпотрошена, нарезана ломтями и подвешена над плитой. Уотер потрогал пару ломтиков: они были подвялены.

   «Неужели девчонка нашла-таки соль сама?» – с досадой подумал Уотер.

   Положив пакет возле плиты, он отрезал крошечный кусочек рыбы и разжевал его. Нет, все оказалось в порядке: рыба была несоленой.

   Второй сюрприз ждал Уотера наверху: окно его комнаты встретило его знакомой светонепроницаемой шторкой. Включив лампу, Уотер ринулся к двери: неужели он забыл закрыть ее изнутри, когда собирался? Но нет, задвижка была в соответствующей позиции. Выходит, девчонка тоже любит лазить по чужим квартирам? Или она заметила его уход и решила над ним подшутить? Завтра он ее спросит об этом, и спросит непременно...

   С такими мыслями Уотер растянулся на своей подстилке и заснул, а когда проснулся, шторки на окне были раздвинуты. Это было уже слишком! Девчонку следовало проучить! Он оделся и спустился вниз. Если девчонка еще не встала, тогда все будет проще...

   Девчонка уже встала. Она встретила его на пороге кухни с сияющими от радости глазами, и руки у нее были белыми от теста.

   – О, Уотер! – молвила она, прямо светясь от счастья. – Какой же ты!...

   Она не договорила, но в глазах у нее было восхищение.

   – Мисс, – сказал Уотер насмешливо. – Если кому-то хочется поиграть в папу-маму, то я это, помнится, предлагал вам сразу.

   Девчонка моментально покраснела, как спелый помидор, и на несколько мгновений так и замерла с открытым ртом. Затем лицо ее вытянулось, кровь со щек схлынула и сменилась бледностью

   – В папу-маму можно будет поиграть, когда мы выдержим испытание, – проговорила она холодно и повернулась, чтобы скрыться на кухне.

   – Разве? – Уотер положил ей руку на плечо.

   Девчонка резко обернулась, сбросив его руку.

   – Вы, однако, нахал! – произнесла она, и глаза ее вновь сверкнули, на этот раз от гнева.

   – Разве? – повторил он насмешливо. – Впрочем, вполне возможно, я не отказываюсь. Хотя и не лазаю по ночам по чужим спальням.

   – Вот и отлично! – в голосе девчонки был яд. – Хоть на этом мы с вами сходимся!

   – Разве? – повторил Уотер в третий раз. – А шторки?

   – Какие шторки?

   – Затемнение на окнах.

   – Ах, вот оно что!

   Лицо девчонки претерпело обратную метаморфозу. Гнев сменился изумлением, затем недоумением. Под конец девчонка покраснела и смутилась.

   – Шторки закрываются автоматически, – сказала она, вновь счастливо улыбаясь. – Я же говорила: у нас со сном очень строго.

   Автоматика! Вот оно как! Уотер покачнулся и прислонился к косяку двери. Внутри у него стало кисло.

   – Значит, спокойной ночи малыши? – скривился он, изображая иронию.

   – Это необходимость. Люди ведь не привыкли спать при ярком свете, а дрыхнуть семь суток подряд тоже никто не способен.

   – Семь суток?

   – Да. И к этому периоду надо хорошенько подготовиться. Луны у нас нет, и будет настолько темно, что вообще ничего не увидишь, если не включать подсветку.

   Уотер перевел дыхание. Так, еще один сюрприз! Семь суток безвылазного сидения в этой двухэтажной коробке?

   – А я уже решил, что здесь рай! – процедил он сквозь зубы, все еще изображая насмешку.

   – Ну, до рая нам пока еще далеко! – вздохнула девчонка. – Я же сказала: «Испытание».

   – Думаешь, мы не сумеем убить семь дней?

   – Я-то сумею. У женщин всегда работы полно. А вот ты...

   – Ну, если дело только в этом... Можно поискать и другое какое, более приятное занятие...

   Уотер нахально стрельнул глазами, окинув взглядом девичью фигурку с ног до головы.

   – Опять ты за свое! – засмеялась девчонка. – Нет, дорогой, то, о чем ты подумал, здесь не поможет. Если мы несовместимы, то за семь суток мы только опротивеем друг другу.

   Ирония на губах Уотера стала уже непритворной.

   – Ты уверена? – ухмыльнулся он.

   – Конечно, – был ответ. – Я читала, что если двоих людей поселить вместе в закрытом помещении на длительный срок, то они очень быстро поссорятся и станут врагами. А нам с тобой предстоит, если мы поженимся, провести вместе не 7 дней, а целую жизнь.

   Девчонка произнесла эту тираду с такой важностью, что Уотер едва сдержался, чтобы не загоготать. Вот, значит, почему эта гордячка выбрала для их робинзонады такое уединенное место! Какая же она чудачка!

   «Да любой парень из нашего квартала не то, чтобы семь, а семьдесят семь ночей безделья способен выдержать, лишь бы заполучить потом возможность наложить лапу на твой кошелек,» – подумал он.

   – Леди, – произнес он вслух. – покажите, чего вы там настряпали.

   – А ничего еще не готово, – сказала девчонка смущенно. – Ой, рыба сгорит!

   Она бегом кинулась к плите, предоставив Уотеру полнейшую возможность снова усесться на подоконнике и приняться за созерцание ее действий в процессе кухонной суеты. В момент, когда Уотер появился на кухне, девчонка как раз месила тесто и сейчас продолжила это занятие. Получалось у ее это ловко и, пожалуй, красиво.

   «Смешная она все же, – думал Уотер, сидя на подоконнике. – Жаль, в доме стульев нет, не говоря уже о столе. Сегодня надо будет опять наловить рыбы... Интересно, а что она делала вчера? Блондила, наверное, по садам. Вон, опять блюдо с орехами стоит... И плоды какие-то.»

   – Я сегодня отправляюсь в разведку наверх, – сказала девчонка, словно прочитав его мысли. – Когда вернусь – не знаю. Так что меня не жди, и не беспокойся, до дождя я постараюсь быть дома.

   «Ишь ты! Она постарается!»

   – Ладно, – кивнул он. – Учтем.

   Из «разведки» девчонка принесла полрюкзака каких-то сладковатых клубней и самый обычный картофель, только мелкий, примерно такой всегда покупала мать Уотера. А «наутро» хлынул ливень, и длился он 14 часов без перерыва. Полдня Уотер слонялся по своим апартаментам, не зная куда себя деть. Он буквально изнывал от скуки, дох от нее. Наконец он не выдержал, взял удочку, сетку и поплелся к морю.

   Прямо под дождем. Если бы ему кто сказал, что вот сейчас с неба начнут падать камни, он бы, наверное, и тогда потащился на улицу, лишь бы чем-то заняться. Впрочем, дождь был теплым, и после одуряющего зноя предыдущего дня даже приятным, но уж очень его было много. Вода лилась сверху плотной массой, словно кто-то там, на небесах, вознамерился устроить новый всемирный потоп. Хорошо хоть дышать было можно, а то бы совсем швах.

   Но к морю Уотер рвался все же напрасно. Никакого клева в такую погоду, конечно, не было, с таким же успехом можно было приняться за ловлю рыбы в одном из двух десятков городских фонтанов. Уотер насквозь промок, жутко устал и с трудом доплелся обратно, измученный сражением с ветром, который дул порывами и почему-то с самых разных сторон, ну и с водой, льющейся по ступеням ему навстречу. Зато потом он с удовольствием погрелся возле радиатора и поужинал с аппетитом. А наутро на небе вновь сияло солнце.

   – Я сегодня опять ухожу, – сказала девчонка за завтраком. – Ты не обидишься, если я не возьму тебя с собой?

   – Вот еще, – усмехнулся Уотер. – С какой стати?

   Он снова мечтал очутиться возле моря. В воде он все эти дни отдыхал. Да и рыбу он вовсе нее считал праздным украшением их с девчонкой импровизированного стола. Фрукты фруктами, но Уотер считал себя мужчиной, а не кроликом, и одних плодов земных ему было маловато для того, чтобы чувствовать себя на коне.

   Однако фразочка насчет разведки и обиды влезла в мозг Уотера наподобие занозы. Утром следующего дня он решил прогуляться несколько дальше, чем обычно. Город он к тому времени изучил уже довольно основательно и перестал бояться, что заблудится. К тому же, по рассказам девчонки, скоро должна была начаться ночь, и Уотеру хотелось приискать себе какое-нибудь занятие на семь темных суток.

   Но какое? В доме явно ощущалась недостача мебели, если считать недостачей полнейшее ее отсутствие вообще. Совсем неплохо было бы сколотить пару-тройку каких-нибудь подставок и сидений.

   Уотер взял обломок пилы, найденный им в шкафчике кладовки, и отчалил в рейд. Девчонка к тому времени опять ушла, но если она отправилась на верхние ярусы, то он двинулся вниз, туда, где кончались дома и начинались настоящие джунгли.

   Если бы Уотер знал, что в тот день, когда он решился на поход, до ночи осталось совсем чуть, он бы, возможно, и не стал бы пускаться в такое предприятие. Но 5 суток абсолютной безопасности разбаловали его, и он потерял бдительность. По сравнению с тьеранским Спейстауном, не говоря уже о Космопорте, здесь было слишком спокойно, а все проблемы решались легко и быстро. Из любой точки городка, например, можно было прийти к площади с фонтаном и затем, поднявшись или спустившись до каменной картины, вновь отправиться, куда захочешь.

   Кроме того, за все время своих походов по улицам Уотер ни разу не испытал даже примитивного голода. Стоило лишь протянуть руку, и брюхо его было до отказа набито садовиной, способной усладить вкус любого гурмана. Медовые груши, буквально тающие во рту, хурма, инжир, персики, нежнейшие солги и великое множество иных плодов, которым Уотер не знал названия, потому что никогда их прежде не видел, манили его со всех сторон. И фрукты, и ягоды можно было пробовать безбоязненно, потому что основной закон этой планеты гласил: «Не человек для природы, а природа для человека».

   Так как же было Уотеру не позабыть об осторожности? Идея, что не все в этой жизни замыкается на еде, еще не успела свить гнездо в его мозгу, и он проявил беспечность, какую ни за что бы себе не позволил, находись он на Тьере. Он даже не подозревал о существовании пандусов, о гектарах деловой древесины, о болотцах и завалах. И уж конечно он ни разочка не задумался над тем, что станет делать, если ненароком споткнется и потеряет способность двигаться. Он был слишком молод, а молодость не затрудняет себя предположениями подобного рода.

   Итак, Уотер прошел все 10 нижних ярусов города и спустился на нежилую полосу. Его ничуть не смутило, что сумерки сразу стали гуще, и через три шага он потерял из виду не только ступеньки, но и саму стену, связывающую дикие заросли с человеческой обителью. Обратная дорога его в тот момент вообще не заботила, и он даже не оглянулся, потому что страх еще не заполз в его сердце и не заставил его сжаться в предчувствии беды. Перед Уотером была цель найти дерево, подходящее для его задумки – деревьев вокруг было множество. К сожалению, все они были слишком толсты и высоки, чтобы можно было надеяться с ними что-то поделать с помощью обломка старенькой ножовки. И Уотер отправился вдоль полосы, свернув в сторону, противоположную той, где находилось морское побережье.

   Он шел и крутил головой, пытаясь отыскать то, что ему было нужно, но безуспешно. Конечно, между деревьями мощностью с человеческое туловище попадались стволы и потоньше, но это был либо кустарник, с которым Уотер не знал, что делать, либо нечто кривое, изогнутое самым причудливым образом. То и дело Уотеру казалось, что вон там, совсем рядом, имеется подходящее, но, приблизившись, он убеждался: нет, опять не оно. Все пространство между деревьями и кустарником густо заросло травой, и нечто ползучее, гибкое обвивало стволы, то и дело преграждая путь неопытному исследователю.

   Все же продвигаться по лесу было возможно. Деревья каждой породы росли кучками, кучки эти сменяли друг друга, и Уотер вполне резонно посчитал, что в конце-концов встретит то, что ищет. Затем он подумал, что нужная ему порода деревьев очень просто может расти на другой платформе. Он решил подняться повыше и повернул направо...

   Чудо – каменная стена, обозначавшая конец этого и начало соседнего яруса, как сквозь землю провалилась! Уотер прошагал 5 минут, 10 – кроме бесконечной путаницы разнокалиберной растительности ничто не препятствовало его передвижению ни в одну сторону! Несколько встревоженный, он поднял голову вверх. И хотя стоял он в таком месте, где кустарник был не настолько высок, чтобы закрывать собой небо, тем не менее вокруг по-прежнему было сумрачно. Долгий местный день явно сменился вечером, пора было возвращаться. И если эта проклятая стена не отыщется...

   И странно устроен человек! Стоило Уотеру подумать о том, что он вообще может никогда не найти дороги в город, как в голове у него словно заклинило. Страх вполз в его организм, схватил своими цепкими лапами за горло, и чудесный, безотказный до сих пор мозг Уотера заполонила одна-единственная мысль: «Он заблудился. Он не дойдет до темноты.»

   Уотера словно обдало жаром, и он кинулся напролом через кустарник, взяв курс чуть правее, чем двигался до этого. Он был в панике, и ничто кроме города его уже не интересовало. Глаза его пристально всматривались в переплетении ветвей вокруг, руки расчищали путь впереди, но сознание Уотера в этом почти не участвовало.

   «Стена! Где же стена?!» – думал он.

   Взгляд его скользнул вниз – на влажном мху лесной подстилки четко пропечатался чей-то ботинок. Человек... Здесь проходил человек! Уотер на мгновение замер, поискал глазами... Вот сломанная ветка, вот еще отпечаток башмака... Догнать! Скорее догнать! Уотер припустился еще быстрее... Через полчаса на влажной лесной подстилке он увидел двойную цепочку следов... Он очутился на том же самом месте!

   Ноги и руки Уотера стали влажными, и он едва не взвыл. Но все имеет свою хорошую сторону: обнаружив, что он бегает по кругу, Уотер, наконец, остановился и сделал попытку справиться с овладевшим им отчаянием.

   «Тебе никогда отсюда не выбраться, – сверлила его мозг лютая мысль. – Ты пропал. Допрыгался, мальчик!»

   «Почему вдруг? – ответило этой мысли нечто, неизвестно откуда возникшее внутри Уотера. – Здесь нельзя пропасть. Здесь не может быть опасно.»

   «Но скоро ночь. Тебе не успеть добраться до дома.»

   «Чепуха. Сотни людей в порту ночуют летом прямо на улице, потому что у них нечего есть и нечем укрыться от непогоды. А у тебя куча стройматериала и инструмент в руке. Разве ты никогда не слышал слово „шалаш“? Расчищай место!»

   Приняв такое решение, Уотер отбросил остатки паники и огляделся. Если ему предстояло провести ночь в лесной чаще, то надо было выбрать местечко поуютнее, чем влажная ложбинка, где сейчас стояли его ноги. Да и кустарник, росший здесь, для шалаша не годился... Что, если попробовать вон тот?

   Не успев так подумать, Уотер рассмеялся. Какой же он дурак! Как он мог позабыть, что лес, где он блуждал, был саженый! И тот, кто его сажал, располагал деревья правильными рядами, поперек яруса. Стоит найти границу между породами, и можно будет без труда выйти, куда захочешь. Да вот она, граница-то, в паре шагов: здесь каштаны, а там – какие-то мохнатые деревья с разноцветными кронами...

   Спустя три минуты Уотер уже стоял возле стены, соображая, подниматься ему сейчас по наклонной дорожке, уходившей вверх налево или повернуть направо и пойти в сторону города, а с подъемом не торопиться. Если бы стоял полдень, он бы выбрал второй вариант, но сгустившиеся сумерки заставили его повернуть в сторону, противоположную дороге домой: Уотер решил выбраться на кромку яруса и идти вдоль барьера. Он не знал, что наклонная дорожка, которую он посчитал чем-то вроде лестницы, вовсе не была переходом на соседнюю платформу, и попасть в город, двигаясь по ней, было невозможно.

   Догадался об этом Уотер, когда подъем вновь сменился горизонталью, а десятиметровая стена как высилась сбоку от Уотера, так и продолжала выситься, совсем не собираясь сокращаться в размерах. Уотер чуть вновь не поддался панике, но теперь он вовремя сумел придавить эту самую панику в зародыше. Не может быть, чтобы теперь, когда он сумел выбраться из чащобы, его остановила какая-то дурацкая стенка. Разве он не из квартала, где с младых ногтей спят и видят, как бы куда забраться? И разве вон та растительность не предназначена самой природой, чтобы парень вроде Уотера смог использовать ее вместо каната?

   Сверху действительно свешивалось несметное количество всякого рода побегов, и некоторое из них подавали надежду оказаться достаточно прочными, чтобы выдержать тяжесть человеческого тела. Очутившись на верхней кромке барьера, Уотер выпрямился, отряхнул ладони и глянул ввысь. Здесь, на трехметровой, свободной от деревьев каменной полосе хорошо был виден весь западный участок неба, и перспектива, открывшаяся перед Уотером, не обрадовала его. Солнце уже касалось края земли, и, конечно же, мрак должен был окутать ярус, на котором стоял Уотер, задолго до того, как он достигнет домика с воротами, на которых резвился пантр.

   Можно было приступать к возведению шалаша.

   Поколебавшись, Уотер все же решился идти. Темнота так темнота – теперь, когда он находился на нужном ярусе, мимо города он не пройдет, в самом крайнем случае он заберется в какой-нибудь из домов и там перебудет. Он скользнул рассеянным взглядом по кромке леса – да, пройти можно. Если держаться поближе к деревьям и щупать каждый ствол, то не свалишься. Оставалось развернуться, сказать себе: «В путь!» и начать отмерять мили.

   Вдруг – что это? Минут через пятнадцать пути чуть ли не перед самым своим носом Уотер увидел бревенчатую хижину. Хижина была совсем крошечной, почти игрушечной, но с крышей, окошком и навесом, обращенным в сторону леса. Разом позабыв о том, что ему надо спешить, Уотер рванул к хижине. Увы – в хижине никого не было, и пусто было вокруг!

   – Ау! – закричал Уотер, все еще надеясь на человеческое явление.

   Никто не отозвался. Между тем в хижине явно кто-то собирался жить либо жил: большую часть помещения занимал дощатый топчан для спанья, а в углу стояли два больших ящика, доверху чем-то заполненные. Закрыв дверь на щеколду, Уотер выскочил на трехметровую каменную полосу и вновь кинул взгляд на солнце. Диск его уже не был идеально круглым, на нижней кромке светила появилась крошечная прямая черточка. Следовало спешить.

   Метнувшись в сторону города, Уотер ринулся вдоль лесной опушки, но, промчавшись с десяток метров, вновь остановился. Какой же он дурак! Ломиться черт-те куда, рискуя свернуть себе шею, когда вон тут, совсем рядом, его ждет спасение? Ведь говорила же девчонка, что все дома здесь ничьи, и можно занимать любой!

   Надо было лишь позаботиться о том чтобы было чего в рот засунуть в течение ихней ночи...

   Уотер вынул из кармана пакет, который в последнее время всегда носил с собой, и шагнул к противоположной стороне зеленого тоннеля, туда, где поднимали свои кроны деревья низлежащего яруса. Что там висело на ветках, он разбирать не стал. Надрав полный пакет и полную сетку этого чего-то, он отнес добычу в хижину и свалил там на пол возле топчана, а затем бегом рванул в следующий заход. Последний, пятый рейс он сделал, когда почти стемнело, и он едва видел, что собирает. Но рвал плоды он прямо напротив хижины, так что риска никакого не было. До того, как погас последний лучик света, Уотер успел войти в хижину, закрыть за собой дверь и шагнуть к ящикам.

   Открыв первый, он достал зажигалку и заглянул внутрь. Зажигалка осветила аккуратную стопку упаковок с сублимированными продуктами – как раз недельный запас. Во втором ящике стояла канистра для воды, лежал котелок из металла, похожего на бронзу, ложка, кружка, нож и миска, а также фонарь с аккумулятором и приспособление для разжигания костра. Там имелся даже пучок сухих веток для растопки.

   «Заботливые у девчонки были предки, – успел подумать Уотер, укладываясь на топчан. – Все предусмотрели...»

   И уснул.

Страх

   Проснувшись на следующее утро, Уотер никак не мог понять, почему в комнате так темно. Не было видно буквально ни зги. Вставать было лень. Он перевернулся на другой бок, и хотел было еще поспать, но сон, как на зло, больше к нему не шел. Лежать было неудобно, жестко: подушка, сколько Уотер ни шарил, как сквозь землю провалилась, и, между прочим, вместе с циновкой, простыней и одеялом.

   Однако если отсутствие простыни и одеяла было Уотеру безразлично, то без подушки удовольствие от пребывания в постели было более чем сомнительным. Хочешь не хочешь, но приходилось вставать. Уотер приподнялся, сел и перевернулся, чтобы, опершись левой ногой о голый пол, оторваться от постели и выпрямиться. Странно – твердой поверхности там не оказалось.

   То есть она была, эта твердая поверхность, но значительно ниже, так что Уотер качнулся вперед и едва не упал. В первое мгновение, не обнаружив под ногами опоры, Уотер испугался. Однако, нащупав пол, он вспомнил о вчерашнем приключении, и надо сказать, сейчас оно понравилось ему еще меньше.

   Накануне, обнаружив в ящиках полный комплект необходимых для благополучной ночевки предметов и солидный запас шамовки, Уотер даже обрадовался и, засыпая, чувствовал себя почти счастливым. Сейчас же, сидя на топчане внутри крошечной хижины, где едва можно было выпрямиться во весь рост, он, наконец, постиг, что ему предстоит провести здесь 7 суток. Целую неделю! Неделю одиночества, унылого пребывания в четырех стенах и жуткой, непрерывной скуки.

   От одной мысли об этом можно было сбрендить! Совсем недавно Уотеру казалось невозможным выдержать один-единственный день без рыбалки, без неба над головой, и три комнаты в мансарде воспринимались местом пытки. А нынче он отдал бы все на свете, лишь бы очутиться в своих апартаментах. Зря он здесь остался, надо было пойти!

   Самое же паршивое состояло в том, что Уотеру сейчас было попросту жутко. Мрак, окутывавший его подобно смогу, опускавшегося время от времени на улицы их квартала, заставлял ребра Уотера сжиматься от предчувствия какой-то неведомой опасности, и в сердце, как он его ни гнал, медленно вползал страх.

   Страх был настолько силен, что некоторое время Уотер просидел неподвижно, словно впав в оцепенение. Наконец он догадался нащупать ящики и достать фонарь. А, включив его, он получил возможность еще разок обозреть нору, где ему предстояло провести долгие и тоскливые дни, часы, минуты.

   Помещение представляло собой комнатку площадью примерно в 6 квадратных метров, два из которых занимал топчан и один – ящики. Окно, за которым в данный момент было темно, смотрело в сторону востока. Дверь, располагавшаяся посередине, выходила на север, в лес, точнее, на полянку за хижиной. В общем-то, ничего ужасного, и если бы Уотер не был один...

   Вспомнив о предстоящем одиночестве, Уотер едва не зарыдал. За всю свою биографию ему еще ни разу не приходилось оставаться наедине с самим собой больше, чем на полдня, и то происходило это всегда добровольно. Даже в раннем детстве мать никогда не сажала его под замок, а либо брала его с собой на работу, либо поручала присмотру соседки. А тут сиди и кукуй...без воды!

   Подумав о воде Уотер метнулся к ящику со всякой всячиной и рванул оттуда канистру. Так и есть – пустая! Ни капли жидкости!

   Снова придя в отчаяние, Уотер присел на топчан и согнулся, приняв позу философа, решающего мировую проблему. Собственно говоря, проблемы никакой не было. «Нет воды – ешь фрукты», тут и рассуждать особенно было нечего. Печально, досадно, но ладно.

   И – удивительно! Стоило Уотеру найти выход из, казалось бы, совершенно безвыходной ситуации, как он совершенно успокоился. В конце-концов, 7 дней – это не целая жизнь. Печально, конечно, что концентраты придется лопать сухими, и непонятно было, для чего нужны упор с крючками для подвешивания котелка и сам котелок, если нечего в нем варить... Да и негде...

   В самом деле, никаких признаков того, что в хижине когда-либо разводился огонь, Уотеру обнаружить не удалось. Очевидно, все это предназначалось для похода, а не для ночевки.

   Подумав так, Уотер протянул руку к кучке плодов напротив топчана и, выбрав один попривлекательнее, вонзил в него зубы. Жевать было можно, и внутрь проскакивало неплохо...

   Загадку принадлежностей для костра Уотер раскрыл в тот же день, хотя и случайно. Когда у человека много времени и мало забот, не так уж трудно обнаружить то, чего никто не прятал. А получилось так.

   Полдня Уотер просидел в хижине безвылазно, содрогаясь при одной мысли, что ему придется когда-нибудь открыть дверь и шагнуть во тьму. Как он сожалел, что природа не наделила его способностью впадать в спячку подобно медведям! Наконец он не выдержал. В самом деле, не в состоянии живой человек неподвижно высидеть на диване, даже очень мягком, 6 часов подряд и при этом не захотеть поразмяться. А топчан, на котором восседал Уотер, мягким диваном не назвал бы никто. Это была конструкция из расщепленных и спрессованных стволов какого-то пустотелого растения. Дощечки были гладкими, без зазубрин, но Уотеру вскоре начало упорно казаться, будто они продолжают помнить, что были когда-то частью цилиндра. Спать на таком ложе было, конечно, можно, но не более.

   Короче, во второй половине дня Уотер встал и повернул дверную щеколду. Уразумев, и весьма кстати, что фонарь у него переносной, он снял его с гвоздя и через минуту очутился снаружи. И подумал, ежась от одной мысли, что бы с ним могло статься, если бы хозяева планеты построили хижину чуток иначе и не оставили источника света:

   «Хорошо, что дверь открывается не к барьеру, а в лес.»

   Впрочем, заботились те о себе.

   Свет одинокой лампы не мог, тем не менее, пробить все 150 метров растительности перед хижиной. Он выхватывал лишь несколько стволов, а дальше все терялось во мгле. Только колеблющиеся лохмотья невесть откуда возникавших и пропадавших листьев говорили, что мгла эта заполнена не пустотой. Стоило Уотеру, поставив фонарь, выйти из-под кровли над столбами навеса, как мрак обрушился на него еще и сверху. Мгла буквально нависала над Уотером, давя и угрожая. Рассудком Уотер соображал, что опасности нет, но чувства говорили совсем иное.