Текст книги "Башни Эквеллора (СИ)"

Автор книги: Ирина Ростова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Глава 2

“Невежественный еретик” в лице Мист нервно дернул носом, пряча выражение лица в спутанных космах Раха.

Видящий, еще раз дернув полу своей рясы в бесплодной попытке отделаться от своего почитателя, но, поняв тщету этой затеи, оставил ее и строго сказал:

– В городе нашем нынче не спокойно. И, хоть и велит Эйн заботиться обо всех своих детях, во имя этой заботы и должно мне вас не пустить в город. Волнуются люди, тревожно им, и несчастный больной карвией только больше страха породит. Как бы не забыли от страха о милости и добре, – он с прискорбием покачал головой. – Поэтому велит мне совесть не пускать вас в славный наш град.

– Не заразная карвия-то, – Торрен потеребил полу балахона, от чего та даже немного задралась, открывая кусок бледной, тощей ноги Видящего. – Брат наш не заразный. А то мы бы уже были в язвах сами.

– Ты это знаешь, сын мой, – Видящий раздраженно на него посмотрел. – И я знаю, а люди, кто прослышит, испугаются, и никакие знания не помогут. Нет, решение мое крепкое. Идите с миром, дети, и возвращайтесь в наш град, когда утихнет боль наших сердец от смерти господина Вейлариса Алареля Сильведа.

Мист несколько секунд соображала, что за шлейф имен, пока не вспомнила, что полное имя Вейлариса звучало именно так: Вейларис Аларель Сильвед Аркейн. И, да, действительно, это по их спутнику скорбел весь этот город, увенчанный траурными флагами.

– И, что же, святой отец, никак этой уверенности не поколебать? – почесал в бороде караванщик.

– Как не изменить сути карвии и не излечить, – сурового сказал Видящий, одергивая наконец выпущенной Торреном подол. Сам Тор бросал полные сомнения взгляды на Мист, пытаясь понять, что им делать дальше: пытаться переубедить упертого священника и молча поддерживающего его стражника, или изображать покорность и давать задний ход.

– Совсем никак? – уточнил караванщик, невзначай позвякивая кошелем. – Может, никто и не приметит, что паренек болен? Капюшон пониже, там, накинет. Особо никуда ходить не будет. Вы ж не надолго, я помню?

– Да проездом мы, родню друга повидать, – ответил Торрен довольно жалобно, потому что выражение лица Мист успешно прятал подлый лохматый Эррах, чьи волосы, пересушенные краской, жизнерадостно топорщились во все стороны.

– Вот, они проездом. Быстро уедут, никто и не обратит внимание на их брата, – продолжил напирать караванщик.

– Нет, – непреклонно отозвался Видящий, хоть брови его и дрогнули предательски в ответ на мелодичный перезвон монет. – Слово мое крепко. А ежели на другие ворота пойдете, так я их предупрежу, чтоб вас тоже не пускали. Идите, дети, с миром, именем Эйна, в единости благого, пусть силы злые вас не тронут, и не коснуться души, что холоднее льда. Идите, – он небрежно сделал благославляющий жест, завершая разговор, и ободренный стражник выдвинулся со своей алебардой, тыкая ей в воздух возле Торрена.

– Осторожней, дядь, – попросил парень, роясь на телеге в попытке собрать их вещи, и обратился к караванщику. – Телегу-то забери.

– Телегу-то заберу, – отозвался тот. – Не думал я, что вас не пустят. Извиняйте, ребята.

– Да ты не виноват, дядь.

– Завтра друг мой обратно в Университет двинется, вы уж его обождите, хоть у леса, хоть тут, под стенами. Уж не прогонят вас от стен-то. Я ему скажу с вас поменьше брать, – явно чувствуя долю вины за то, что не предугадал реакцию стражи, сказал мужчина.

– Благодарствую, – Торрен застегнул на себе свой рюкзак, попрыгал, сгреб остальные не разобранные спутниками сумки и поклонился по очереди караванщику, стражнику и наблюдающему за ними с лестницы Видящему. – Благодарствую, дяденьки.

Мист и Эррах молча пристроились по сторонам от Тоя, когда тот двинулся обратно по дороге, мимо хорошеньких крестьянских домиков пригорода, облепившего город-крепость со всех сторон. Тут явно давно особо беды не знали: все постройки были ладными и надежными, улицы мощеными, подворья – без высоких заборов. По довольно широкой улице, ведущей к городу, они прошагали обратно до тех пор, пока ворота не скрылись из виду. Только только Мист позволила себе выдохнуть: против логики, она ужасно боялась, что Видящий передумает и решит их немедленно казнить. Силы, конечно были не равны – что там какая-то одна смена стражников против единственной волшебницы этого мира и Хладогрыза в руках Торрена, но неприятностей не хотелось совершенно. Тем более, что они уже не так уж давно привлекли негативное внимание Видящих даже не один, а, минимум, два раза.

– Совсем нюх потеряли, – пожаловался Торрен, печатая шаг и вздымая облачка мелкой дорожной пыли. – Я, значит, к ним со всем уважением, а они? Да подумаешь, не велика беда, даже если б на нас набросился кто-то. Договориться всегда можно.

– Да прям, – отмахнулась Мист.

– Да прям. Только доводы надо подбирать грамотно, – он похлопал себя по ножнам меча. – Хладогрыз знаешь какой убедительный?

– Знаю. И мертвого убедит, – Мист рассеянно потерла запястье.

– А то, – Торрен остановился возле колодца, отмечавшего своим расположением что-то вроде деревенской площади, и, размышляя, закинул ведро вниз, чтобы достать воды. Мист тут же присела на край каменной кладки, болтая ногами, а Рах молчаливо пристроился рядом, чувствуя определенную вину за то, что из-за его маскировки им не удалось войти в город. Напившись прямо из ведра, Торрен вылил и заново наполнил все их фляги, на всякий случай. Пока он возился, из ближайшего дома вышла женщина средних лет, видимо, заметив их в окно, и окликнула от калитки:

– Милки, что носы повесили?

– Да вот, теть, – тут же проныл Торрен, вкатываясь в родной образ простоватого, доброго парня, незатейливого, как лезвие его меча. – Прогнали нас, в город не пустили. Понимаешь, из-за того, что у нашего меньшого – карвия. Так то разве ж преступление?.. не виноватый он, и не заразный, что ж нас не пускать-то?

– Ой, же неладно там, за стенами, – отозвалась женщина, выдвигаясь из-за калитки с явным намерением славно поболтать. Понимая, что сейчас незаменимый Торрен сцепится языками с болтливой кумушкой – и это надолго, Мист поерзала на краю колодца, устраиваясь поудобнее. – Ой и как неладно, неча там делать таким славным ребятам.

– А что твориться-то, теть? – оживился Торрен, переворачивая общественное ведро и садясь на него верхом. На свою собеседницу он смотрел таким незамутненным и любопытным взглядом, словно вообще в первый раз услышал о местных неурядицах.

– Да вот по весне погиб наследник нашего лэра, Вейларис, – вздохнула женщина, делая рукой благословляющий знак. – Пусть он в мире б упокоился, наконец.

– А, что, не упокаивается?

– Да ходит же, бродит там, в городе, не то призраком, не то трупом живым. Убивает иногда, иногда отпускает. Вот и волнуются люди, – вздохнула кумушка. Достав из кармана в складках юбки два яблока, она протянула их Торрену и Мист, старательно обходя взглядом скромно присевшего у ног Мист Эрраха. Мист, поблагодарив за яблоко, обтерла его о себя и протянула вниз, Раху, а Торрен тут же вгрызся в свое, брызгая соком. – А уж такие нервные могут и взаправду на вашего братца озлобиться. Трудно им, бегут оттуда, кто может. А ведь такое благословенное место было! Столько лет никаких бед.

– У вас тут красиво очень, – искренне похвалила Мист. – И живете вы так, ну, вольно. Без высоких заборов и все такое. Видно, что кругом добрые люди, и война давно до вас не долетала.

– Очень давно, – покивала женщина. – Да и бед никаких не было, ни болезней, ни татей – с тех пор как Имрэйс-то построили, так и благодать. Говорят, был род Имрэйсов осенен Эйном, да вот теперь отнял он свою милость.

– Глядь, еще все и поправиться, – жуя, невнятно утешил ее Торрен. – Эйн наш единый всемилостивый бывает испытания шлет нам, чтоб веру, значит, испытать. И ежели ваши Имрэйсы пройдут с честью через это время, еще большим благом осенят их небеса.

– Да уж мало надежды-то! Сидит лэр в своем замке, скорбит денно и нощно, и слышать не желает о том, что сын его по городу лютует! Только чужака какого-то привечил, все с ними советы держит. Мож, из-за того и Вейларис пришел по людским душам-то, что отец его невесть чем занят.

– А что за чужак? – подала голос Мист.

– Да явился, – с возмущением заквохтала женщина. – Выстрок черноперый.

– Что, прям таки и черноперый? – удивилась девушка.

– Плащ у него такой, – описала селянка. – В перьях весь черных. Вот с ним светлый наш лэр и стакнулся, а в городе всем его брат младший и дочь заправляют. А много ли они накомандуют? Только на правителе благословение Эйна лежит, только через правителя и край процветает.

– Мде, – согласилась Мист, автоматически растирая запястье.

– Элианна-то сама как, в уме, что говорят? – хмурясь уточнил Торрен. – Ну, и Сорс этот?

– Да ты, никак, милок, тут бывал уже, раз по именам знаешь? – уточнила женщина, поглядывая на Торрена с новым подозрением.

– Да был я тут, – вздохнул Торрен. – С Вейларисом, Вилем, и был. Друг он мне был и побратим. Вот и думал я его вещи, какие остались, отдать его семье, а вот как оно тут, и не войти в город.

– Тут уж и не знаю, чем помочь, – женщина снова подобрела лицом и даже сочувственно потрепала Торрена по рукаву. – Разве что, брата вашего могу приютить, чтоб вы вдвоем в город вошли.

– Да пригрозили уже нам, что на всех воротах о нас предупредят, – вздохнул Торрен. – Но за честь спасибо, за доброту, за ласку.

– Что делать-то станете, обратно пойдете?

– Это уж по любому, раз не пускает. Может, только соберем все, что Элианне отдать хотели, и передадим с нарочным каким, – поскреб в подбородке Торрен. – А что, постоялый двор Терновника еще работает, нет? Виль говорил, знатное место в пригороде, да только никак не могли добраться туда вместе.

– Работает, что ж с ним будет, – покивала женщина. – Вот за теми домами направо сверните и идите по кругу, по тропинке, а там тракт увидите, который Полуденный. Вот по нему к лесу пройдете, и будет вам. Там, небось, и гонца для вещей найдете, – рассудила женщина, весьма довольная тем, что, вроде как, и помочь смогла, и новостей рассказала – все, как надо, все по-людски. – Погодите только, – спохватилась она. – Пирожков вам в дорогу дам, милки.

Торопясь выполнить обещание, она нырнула обратно за калитку и в дом, и не видела, как Мист, беззвучно хохоча, ткнулась носом в колени, едва не похрюкивая от смеха.

– Вот нам и пирожки, – простонала она шепотом. – Не иначе, как опять всяких жаб нажремся по уши!

– А ты чего ждала-то, – невозмутимо отозвался Торрен, тоже очень хорошо припоминая эпичный поход с корзиной пирожков против проклятья замка Сарэн. – От города, в котором, говорят, мертвый Вейларис заправляет. Он и живой-то наделал бы дел, – немного изменившимся голосом закончил он.

– Ничего, – Мист спрыгнула с края колодца и походя помогла Раху приладить обратно маску, которую он задирал, чтобы погрызть дареное яблочко. – Говорят, Виль ходит и жрет продзапасы. Вот пирожками его накормим и спать уложим. У нас уже обширный опыт в упокоении беспокойных мертвецов, уж для своего собственного расстараемся в лучшем виде.

Торрен пробубнил что-то невразумительное в ответ, и Мист, проявив нехарактерный такт и заботу, не стала заострять внимание на том факте, что ее друг внезапно обзавелся насморком, прямо как Эррах без своего лекарства. Хорошо хоть, парень успел нацепить радостную рожу обратно к моменту возвращения хлебосольной селянки с – кто бы мог подумать – целой корзиной румяных пирожков.

– Благодарствую, теть, – поклонился ей Торрен, и Мист покорно повторила движение, шлепком заставив Эрраха сделать то же самое. – Век тебя не забудем. Нигде таких добрых людей нет, как тут!

– Это у нас, на Мельниковом Хуторе, все такие, – раскраснелась женщина, а Мист внезапно напряглась, словно охотничья собака, взявшая след.

– Каком-каком хуторе? – спросила она осторожно.

– Мельниковом, – немного растерянно уточнила женщина. – Первый лэр-то мельников сын был, говорят, вот и обозвали весь пригород так.

– А до того, – продолжила Мист. – Крайний Хутор был?

– На месте Имрэйса был, аккурат Крайний, но это все давно было, – немного растерянно ответила женщина. – А ты, девонька, чего переживаешь так? Знаешь что плохое?

– Да, теть, не обращайте внимания, она у нас фольклорист и цельный профессор в Университете, – успокоил женщину Торрен, мгновенно сориентировавшись, хоть и сам внутренне недоумевал, с чего это Мист пробило. Он незаметно наступил подруге на ногу, от чего девушка дернулась, мигнула и виновато улыбнулась их собеседнице.

– Ой, – сказала она. – Да. Я просто легенду одну читала, про мельницу и Черную Башню, и дело было на Крайнем Хуторе, вот и удивилась. Наверное, ваше место и было, вон, Черная Башня-то есть.

– А что за легенда-то? – искренне заинтересовалась женщина, которая, видимо, ставила своей целью знать все и про все в этом краю. – А то, может, я такого не слыхала?

– Действительно, – поддакнул Торрен, который не видел ровным счетом ничего плохого в прослушивании очередной байки. – Что за легенда?

Мист, оттягивая время и вспоминая мимоходом рассказанную Ийиливой историю, извлекла пирожок из корзины и откусила, тщательно пережевывая. Пересказывать байку про Мейли, битого крестьянами, как она есть, было негоже, поэтому девушка на ходу изобретала новый сюжет.

– Жил-был возле Крайнего хутора мельник, и была у него раскрасавица жена, в которую влюбился злой маг из Черной Башни неподалеку. Жена мельника женщина была добродетельная и добрая, и мужа своего любила, поэтому ей было не до ухаживаний колдуна. Тогда он наслал проклятье и извел мельника, решив, что быстрей добьется взаимности от вдовы, которую и защитить то некому. Но это он худо думал про людей Крайнего Хутора, не знал их, думал, что все они как он, злобные выстроки сами себе и каждому в ответ. Но они, конечно, другими были: такими, как сейчас, добрыми да отзывчивыми. И мельничиха, нося дитя своего покойного мужа и опасаясь колдуна, просила их о помощи. Стали они рядить да судить, как им колдуна отвадить, да добрую вдову от бесчестья спасти, и повезло им. Аккурат тогда случилось мимо Крайнего Хутора проходить Святому Амайрилу, – Мист нужен был в истории святой или священник, который бы справился с колдуном, и она, не рискуя ввернуть кого-то другого, выбрала того, чье жизнеописание себе представляла лучше всего. – Узнав о беде, он согласился помочь. Нападать на колдуна в его оплоте, в Черной его Башне было опасно, поэтому хитростью решили его выманить. Вдова мельника зазвала его в гости, послав записку, и явился к ней, значит, колдун, беспечный и счастливый, уверенный, что победил. И ел и пил он с ней, довольный, не подозревая, что Святой Амайрил освятил волей Эйна яства, и потерял через это свою чародейскую мощь, так что легко его одолели храбрые жители крайнего Хутора. А Святой Амайрил благословил нерожденное дитя мельничихи, так что сын ее родился героем, и, возмужав, построил на месте родительской мельницы целый замок.

Селянка слушала историю, кивая и поддакивая, словно уже такое слышала, а когда Мист замолчала, сказала:

– Вот так у нас и рассказывают, – подтвердила она. – Только некоторые еще говорят, что вовсе не от мужа родился у мельничихи первый наш лэр.

– А от кого? – переспросил Торрен, потому что Мист была слишком удивлена словами женщины, чтобы сразу адекватно среагировать. Это вот этот выданный на-гора бред из классических волшебных историй – и есть местная легенда?..

– От Святого, – понизив голос до свистящего шепота, поведала селянка. – Понятно, Видящие-то не любят про это слышать, но мы-то знаем. Не родился бы от простого благословения род, несущий благость через столько поколений, нет. А вот от крови Святого, вестимо, так могло быть.

Мист старательно проглотила рвущуюся наружу версию совершенно противоположного отцовства ребенка мельничихи: тем более, что она точно знала, что у ар-Маэрэ Иллемэйра были очень хорошие шансы стать отцом героя с Крайнего Хутора.

– Могло б, – авторитетно кивнул Торрен, раздумывая над историей. – Стоп, а чего, получается, Виль был его потомок? Святого Амайрила? Настоящий?..

– Тс! – цыкнула на него женщина и даже замахала руками. – Везде, везде есть уши, есть глаза, тссс! Не говори вслух!

Торрен прикрыл рукой рот и огляделся по сторонам, а Мист, наконец, опомнившись, сказала:

– Благословение, видимо, за годы поистрепалось, откуда бы оно не взялось.

Их собеседница вздохнула, осеняя себя знаком Эйна.

– Видящие твердят, что от неверия пришли беды. Мол, юный господин Вейларис отринул праведную жизнь, в Университете этом вашем учился, где сплошь еретики, отрицающие истину Эйна.

– Враки все, – смущенно возмутился Торрен. – Во-первых, у нас там факультет богословия и собственных Видящих хоть задницей жуй, в во-вторых, Виль в Эйна верил! Уж кому как лучше знать, чем мне, да мы с ним вместе с первого курса за сокр…дружили! – неловко заключил он.

Мист вздохнула, прикрывая глаза рукой.

– Я уверена, – медленно сказала она. – Что благословение осталось при Имрэйсах, просто досталось в полной мере лэри Элианне. И стоит ей стать правительницей, как все наладится.

– Только вот не позволят ей, – вздохнула их собеседница. – Со смертью юного господина наследником все больше считают брата лэрского, Сорса.

Мист подняла вверх указательный палец, словно указывая на важную мысль, улетающую мимо них.

– А вот поэтому Виль и мог явиться с того света: чтобы правильному наследнику все досталось, – торжественно сказала она.

– А и вправду, – всплеснула руками женщина. – А и вправду могло так быть! Узрел из-за облаков, что Сорса на лэрство прочат, вот и вернулся, чтобы лучшего, благословенного наследника указать! Где ж глаза-то мои были? – риторически вопросила женщина, и взгляд ее заметался по ближайшим домам, словно она выбирала, куда вперед бежать нести свет истины.

– Ну, пойдем мы, теть, – прогудел Торрен. – Не станем мешать тебе больше. За помощь, за ласку спасибо, теть.

– Ой, идите, идите, детоньки. Мы уж тут как – нибудь. Глядь, и посадим на лэрство госпожу Элианну и все наладится, – она спешно благословила их и споро побежала, подхватив юбки, вовсе не к себе домой, а наискосок, и скрылась за калиткой.

– Истерзанные правдами пророки спешат избавиться от губящего дара, терзаясь знанием, мы гибнем от мороки, и ничего по-настоящему не знаем, – процитировала Мист по памяти, немного насмешливо и немного грустно глядя ей вслед.

– Зачем ты вообще ей эту мысль заронила? – проворчал Торрен, прибирая корзинку с пирожками на сгиб локтя.

– Но раз за разом расправляем крылья, а, значит, истина навеки правит миром, – заключила Мист невозмутимо и вытащила из корзинки следующий пирожок.

– Ты мне стихи тут не развешивай, – насупился парень, отодвигая от нее корзинку, но сзади ее уже подстерегал Эррах, который не преминул стащить оттуда две штучки – по одной в каждую ладонь. Жрать с двух рук он научился у Мист, конечно.

– Людям надо надеяться, Тор, – соизволила ответить по-человечески она и пожала плечами. – Рах, рожа не треснет?

– Рожа треснет – не беда, там под маской не видать, – сообщил ей Торен, пока эльф сдвигал оную маску повыше под капюшоном, чтобы поесть. – И вообще, он совершенно прав – в большой семье клювом не клацают.

– Это да, – покивала Мист и, оглядевшись, пошла в направлении, указанным сердобольной женщиной. Ее спутники последовали за ней, пристраиваясь по бокам. – Ну, что мы имеем? Разумом местного лэра владеет тоска и, вероятно, шарлатаны. А городом в этом время правят Сорс, Элианна и Видящие, с чьего-то из них попустительства.

– Ставлю на Сорса, – проголосовал пирожком Торрен. – Элианна, она навроде Виля – только учиться ее не пустили, мол, женщине не надо, одни беды от этого.

Мист неодобрительно поцокала языком, а Торрен ехидно добавил:

– Глядя на тебя, думаю, правильно говорят. Ничего от тебя хорошего, одни беды на ровном месте.

– От меня? – искренне возмутилась Мист. – Да я тишайшее создание. Всю эту кашу вы с Вилем заварили без моей помощи, я б как сидела в библиотеке, так бы и продолжала. А ты еще и дальше бузишь.

– Мне положено! За двоих, – гордо ответил Торрен, даже в грудь себя стукнул в подтверждение тезиса, но Мист а, тем более, торопливо жующего Эрраха это не впечатлило.

– Лучше бы думал за двоих, – вздохнула Мист. – Светлая голова и знания города Вейлариса нам бы сейчас пригодились. Наверняка же есть и тайные ходы, и контрабандные какие-нибудь лазы, не может такого быть, чтобы крепость стояла без червоточин.