Текст книги "Изгнанница (СИ)"
Автор книги: Ирина Булгакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
Лояльные законы и отвратительная привычка говорить по поводу власти все, что думаешь, сыграли на руку лже-королю. С бунтовщиками – так теперь именовались люди, недовольные сменой власти, быстро покончили. Виселицы, стоявшие вдоль дороги, убедительный способ доказать, что говорить можно, а чего нельзя. Казна нового правителя за счет конфискации имущества недовольных быстро пополнялась. И оставшиеся в живых сделали неутешительный вывод: либо ты молчишь, и принимаешь мир таким, каков он есть, либо перебираешься, лучше вместе с семьей, на другое место жительства. Если сумеешь, конечно, пересечь Двуречную и оказаться в “мятежной” ныне Иворской провинции. О том, как обстояли дела в остальных пяти провинциях, сведения доходили весьма противоречивые. Если точнее, доходили те сведения, которые считал нужным доводить до населения новый правитель. Поговаривали, что главный Наместник, Сигмунд Добрый спешно отзывает войска от Южных границ. Но имелись слухи и том, что слишком многие в Королевской гвардии симпатизируют барону Зенону Ливэнтийскому, придерживаясь старого правила: лучше один правитель, чем много Наместников. Говорили также о том, что барону удалось, наконец, заручиться поддержкой и служителей Храма Отца Света. Во всяком случае, местный храмовник оказывал барону покровительство.
Отряды нового правителя рыскали по дорогам, выискивая тех, кто никак не желал смириться с новыми обстоятельствами. Поскольку лже-король не спешил устанавливать новые законы, и вопрос о налогах решался по-прежнему, с той лишь разницей, что добавился налог на военные нужды. Так или иначе, недовольные замкнулись, в узком семейном кругу, ругая – с оглядкой – новые порядки.
К тому же обнаружилось, что некоторых напрямую касается Указ нового правителя “О бунтовщиках”. Особенно тот пункт, где подробно объяснялось, что каждый, кто мужественно заявит о любом, высказывающем крамольные мысли, немедленно получит в Главном Управлении десять серебряных монет…
Маленькая таверна “Луч света”, пристанище поэтов, менестрелей и артистов Городского театра, в тот вечер приютила и Изота с Лорисс. Внук старого Нифонта оказался общительным молодым человеком – невысокий, коренастый, с бритой на новомодный манер головой. Следуя законам гостеприимства, он целую неделю таскал с собой Лорисс, помогая приобщаться к вечерней жизни города. Вместо того чтобы показать ей центр, обнесенный старинной каменной стеной, Изот открывал для нее таверну за таверной. На счастье Лорисс, в этой части города их оказалось не так уж и много. В таких путешествиях обнаружилась и положительная сторона: Лорисс перестала путать многочисленные узкие улочки. Иногда такие тесные, что выступающие вперед верхние этажи домов, стоявших напротив, едва не касались крышами друг друга.
–Вон свободный столик, Виль, куда ты смотришь? – Изот нетерпеливо подтолкнул Лорисс, и она поняла, куда он указывал. Под лестницей пристроился еще один столик.
–Там две девчонки сидят, какой же он свободный? – подняла брови Лорисс.
–Раз я говорю свободный, значит, свободный. Чем тебе девчонки помешают? – Изот по-дружески ударил Лорисс по плечу. – Не все ж нам с тобой пить пиво… в одиночестве.
Лорисс ничего не оставалось делать, как занять место рядом с Изотом, напротив двух ярко накрашенных девиц. Темноволосая Павла, с красными губами, от цвета которых у Лорисс зарябило в глазах, оказалась словоохотливой. Естественно, после того, как “мальчики” заказали девочкам пиво. В противном случае, девочки вынуждены были покинуть столик. Поскольку в городских тавернах существовал негласный закон: девочкам не полагалось сидеть за столиком без тех, кто мог оплатить хотя бы пиво. Вот почему, неискушенная в подобных вопросах Лорисс посчитала столик занятым, тогда как он был свободным: у девушек не было спутников.
Рыжеволосая, с гладко зачесанными назад волосами Млада, обладала поистине бесценным сокровищем – роскошным бюстом, так и стремившемся освободиться от тесного корсета. Лорисс вполне понимала Изота, который на протяжении всего вечера так и общался с девушкой, не поднимая глаз выше того места, где, спускаясь на тонкой золотой цепочке, уютно прятался оберег.
–Что ты все время молчишь? – Павла прищурила глаза. – Скажи хоть что-нибудь, – она накрыла руку Лорисс ладонью. Та убрала руку так быстро, насколько позволяли приличия. – Фу, какой недотрога.
–Оставь парня в покое, – вмешался Изот. Он по-прежнему разговаривал с бюстом Млады. – Я же объяснил тебе, Виль – деревенский парень, только осваивается в городе. Погоди, встретишь его через месяц, не узнаешь.
–Врешь ты все, – голос Млады вполне соответствовал ее декольте. Он был таким же глубоким. – Где это видано, чтобы у деревенских парней были такие руки?
Лорисс демонстративно поднесла руки к глазам, на ее взгляд порядком огрубевшие от постоянных упражнений с мечом и луком, и не нашла никакого противоречия.
–Виль, а сколько тебе лет? – Павла навалилась грудью на стол, но до Млады ей было далеко.
–Отстань от парня, – Изот допил остатки пива и щелкнул пальцами. – Еще пива! – крикнул он в полутемную глубину зала.
–Я бы к такому пристала, так пристала, – Павла плотоядно облизнулась.
–Подожди, я не досказал, – бритая голова Изота вспотела. – Так вот. Поворачиваюсь я неловко, и Тьма возьми, не успел оглянуться, глиняный горшок падает и разбивается вдребезги. Девчонка в слезы. Я ей говорю: что ты, милая, волнуешься, завтра пойдем на рынок и купим тебе горшок. Ну, ночью, естественно, все прошло, как положено…
–То есть, она не плакала? – Млада придвинула к себе глиняную кружку с пивом.
–Она смеялась, – Изот на миг оторвал взгляд от ее груди и посмотрел ей в глаза. – Я не люблю, когда в моих объятьях девчонки плачут.
–Не скажи, – Павла усмехнулась. – В некотором роде это даже интересней.
Лорисс едва не поперхнулась пивом. С самого начала она чувствовала себя не лучшим образом. Одно дело провести весь вечер в компании болтливого парня, который принимает тебя за мужчину, и совсем другое докатиться до того, чтобы флиртовать с девчонками. Ее не оставляло странное чувство, что все происходит не с ней. Эти откровенные взгляды, которые бросала на нее Павла, не говоря уже о предмете разговора.
–А с утра, – упрямо продолжил Изот свой рассказ, – она потащила меня на рынок.
–Молодец, девчонка! – не сдержалась Млада.
–Подумаешь, горшок, – ехидно потянула Павла. И они рассмеялись.
–К одному горшечнику подходим, – невозмутимо рассказывал Изот, – она говорит: горшок не годится. Я говорю: что, все горшки не годятся? Она мне: пошли. Мы обошли весь рынок, перетрогали все горшки, а она гнет свое: не подходит, да не подходит. Я, в конце концов, не выдержал: чем тебя не устраивают такие прекрасные горшки? Она и отвечает… Тоже, естественно, орет: это все горшки, а мне нужна горшница! Я сморю на нее во все глаза: а в чем разница? Как ты не понимаешь, отвечает мне она, горшок – это он, а мне нужна она – горшница, в ней еда получается вкуснее!
Пока девчонки веселились, а Изот наслаждался произведенным впечатлением, Лорисс недоумевала: что в этом рассказе такого смешного? Каждая девчонка в деревне знает, что так и есть. Горшок – это глиняный сосуд с острым носиком, держи в нем что угодно, хорошо будет. Но для того, чтобы приготовить вкусную кашу, например, нужна она – горшница – с округлым носиком и особым рисунком. И не знать этого может только…
–Виль, – Изот дождался, когда девчонки зашептались о чем-то о своем, о девичьем, и придвинулся ближе к Лорисс. – Пойдешь с Павлой? Я договорился, одна звезда у тебя найдется?
–Когда ты успел? – вместо ответа сказала Лорисс.
–Дурное дело – не хитрое. Так найдешь звезду?
–Звезду-то я найду, но понимаешь…
– Не понял, – Изот оторопел. – Ты ее не хочешь? Хорошая девочка…
–Я… вообще… Изот, пойми меня правильно, – затуманенное пивом сознание лихорадочно искало выход. И она сказала то, что обычно отвечал на подобные вопросы Эрик, когда его спрашивали об Алинке. – Она не в моем вкусе.
–Силен, – уважительно отозвался Изот. – У нас с тобой один вкус, но Младу я тебе не уступлю.
–И не надо, – поспешила заверить его Лорисс.
–Ага, давай, объясняй мне, что тебя не интересуют большие сиськи… Дорогу домой сам найдешь?
Голова кружилась.
Лорисс сжала под рубахой мешочек с заветной курительной трубкой, и теплой волной на нее снизошло спокойствие. Любовно поправив на поясе ремень с гнездами, в которых красовались инкрустированные серебром рукояти метательных ножей, она решила, что самое место ночью ей будет в уютной постели на втором этаже маленького дома.
–Парень, слышь, парень, – раздался тихий голос, и одновременно возникло лицо, обрамленное кудрями светло-русых волос. – Пойдем со мной.
От неожиданности Лорисс растерялась. И пошла следом. Вернее рядом.
–Меня зовут Лазарь, а тебя? – парень тяжело дышал.
–Меня – Виль. А в чем, собственно говоря…
–Слушай, она такая… Я таких не видел… Грудь, лицо, глаза… Это что-то, – Лазарь говорил так возбужденно, что Лорисс не решилась его перебить. – Она порядочная, не такая, как остальные. У нее подруга, она без нее не пойдет. Виль, там подруга как раз для тебя. Будь другом.
Лорисс остановилась, как вкопанная. Она хотела объяснить, что не интересуют ее девочки. И не только сегодняшним вечером, а вообще! И плевать, что именно этот парень подумает! Но было поздно. Откуда-то из подворотни выпорхнула маленькая пышнотелая девица. Светловолосая, с мелкими кудряшками, ярким румянцем и пухлыми губами, она напомнила Лорисс куклу, которую Борислав привез ей в подарок на пятый день рождения.
–Какой мальчик, – замурлыкала девица, поедая Лорисс глазами. – Пойдем.
Не успела Лорисс и рта раскрыть, как оказалась прижатой широкой грудью к каменной стене.
–Тьма меня возьми, какой мальчик, – голубые глаза расширились, а мягкая пухлая рука совершила непростительно короткий путь мимо пояса Лорисс. Она едва успела перехватить настырное запястье. – Все дела, дела, – хрипло говорила девушка, – некогда и о душе подумать.
–Девушка, – Лорисс попыталась взять инициативу в свои руки. И в переносном и в прямом смысле. Она обхватила и левое запястье девушки. Оставшись без рук, девица попыталась дотянуться до губ Лорисс языком. – Слышишь ты, всякому терпенью приходит конец. Отстань от меня, я не люблю шлюх.
–Грубо, – поморщилась девица, – как грубо. Такой милый мальчик, а научился говорить такие обидные слова…
И в то же мгновенье, словно в противовес размеренным, ленивым слова, девица коленом ударила Лорисс в пах. Но бедняжка не догадывалась, что там отсутствовал тот предмет, от удара по которому любой мужчина согнулся бы в три погибели. Кроме того, основательно продумав мужской облик, предусмотрительная Лорисс вшила в брэ несколько слоев льняной ткани. Не совсем удобно. Но совсем не больно. Поэтому, когда одновременно с ударом в пах, девица попыталась выкрутить запястья из жесткого захвата, у нее ничего не получилось. Светловолосая бестия зашипела как кошка. Губы ее раскрылись, обнажив крепкие зубы.
–Сучонок, – захрипела она.
Что она собиралась сделать, осталось для Лорисс тайной. Вдруг лицо ее странно окаменело, словно она увидела привидение. Не отрывая от Лорисс широко открытых глаз, она содрогнулась всем телом и отшатнулась. От неожиданности Лорисс выпустила ее запястья из своих рук.
–Не надо, – неожиданно завыла девица, – только не меня… еще рано… умоляю, только не меня…
Ее лицо перекосила гримаса неподдельного ужаса. Она пятилась и пятилась, пока не уперлась спиной в каменную стену. Дрожащей рукой она пыталась поймать колышущийся на груди амулет, но у нее не получалось. Отчаявшись, девица закрыла лицо руками.
–Что, Тьма возьми, здесь происходит? – недоуменно прошептала Лорисс.
Девица, услышав ее голос, вскрикнула и стала оседать на булыжную мостовую.
–Умоляю… я не буду… не сейчас… еще рано, – бессвязно шептала она.
И тут Лорисс услышала сдавленный крик, донесшийся из-за поворота, где недавно скрылся ее новый знакомый. Озадаченная непонятным поведением девушки, не понимая, что делает, Лорисс метнулась туда.
Зрелище, которое предстало перед ее глазами, было выше всякого понимания. Во-первых, потому, что в руках у нового знакомого Лазаря обнаружился короткий меч – стилет, которым тот усердно отбивался от здорового бородатого мужчины. Против меча, несколько превышающего длиной его клинок, у Лазаря оставалось все меньше шансов. Старательно парируя удар за ударом, он отступал, пытаясь не подпускать к себе опасного противника. Его положение было безнадежным. Сколько он еще сможет продержаться? Мгновенье? На его счастье противник не слишком умело владел убийственным оружием, иначе лежать бы Лазарю на пыльной булыжной мостовой с глубокой раной в груди. Видимо, у нападавшего был один расчет – на внезапность и он удался лишь отчасти. Для чего Лазарь вообще ввязался в драку? Не проще ли было наплевать на соображения и попросту ретироваться?
Как только Лорисс разглядела второго нападавшего, мысли о бегстве напрочь вылетели у нее из головы. По всей видимости, первым, кого вывел из строя Лазарь и был тот, кто сейчас, пользуясь тем, что новый знакомый Лорисс отбивался от его приятеля, медленно поднимался за его спиной. Или поднимался он быстро, но в разгоряченной стремительными событиями голове Лорисс все происходило крайне медленно. Оставаясь в тени каменной стены, она разглядела наглую усмешку на лице второго мужчины. Она видела, как он кривит губы, разглядывая беззащитную спину Лазаря. Но это еще не все. Медленно он достал из ножен короткий широкий меч. Клинок ослепительно блеснул в свете Селии, и…
Трудно было не понять его намерений. Он уже занес руку, чтобы ударить Лазаря в спину, и почти осуществил задуманное. Но тут произошло страшное.
Любимый метательный нож сам собой скользнул Лорисс в руку, привычно развернулся рукоятью вниз и занял такое привычное положение, что не бросить его вперед, оказалось невозможно. Прежде чем разум успел прикинуть расстояние до противника, прежде чем Лорисс сообразила, что перед ней не мишень, а живой человек, прежде чем подумалось о возможных последствиях, тело завершило начатое движение. Корпус плавно качнулся сначала влево потом вперед и – теперь не удержишь – блеснуло в воздухе смертоносное жало. Довершив в полете пол-оборота, нож попал точно в цель.
Лорисс долго собиралась, поэтому нападавший все же успел довершить начатый удар. Лазарь вздрогнул и остановился. Будь на нем хотя бы кожаная куртка, он отделался бы царапиной. В худшем случае. Но нем была одна рубаха. Лорисс некогда было раздумывать, она выхватила их гнезда второй нож, но противник Лазаря, вместо того, чтобы добить раненного, повернулся. Столкнувшись взглядом с Лорисс, он вдруг попятился и чуть не упал, поскользнувшись на мече, который выпал из рук Лазаря. Не успела Лорисс и глазом моргнуть, уцелевший противник исчез, оставив ее наедине с убитым и раненным.
Мертвенный свет Селии осветил место недавних событий. На мостовой лежал бородатый мужчина, а из его груди торчал нож, вбитый почти по рукоять. Спиной к нему на коленях, прижимая руку к правому боку, сидел Лазарь. Между пальцев текла черная кровь. Он часто дышал, рот его был приоткрыт.
Лорисс стояла посреди улицы, с одной стороны тянулась глухая стена, с другой – густые кусты. Стояла и не двигалась с места.
–Парень, – тихо проговорил Лазарь, и протянул к Лорисс окровавленную руку. – Недалеко, здесь… помоги.
Только тогда Лорисс очнулась и бросилась к нему. Она с готовностью подставила ему плечо, стараясь за действиями скрыть необходимость осознания содеянного. Сердце обмирало от ужаса, когда она помогала раненному подниматься. Лорисс так бы ушла, не взглянув в ту сторону, где лежал убитый, если бы не Лазарь. Он проявил большую осмотрительность. Хотя ей показалось, что он ни разу не оглянулся на лежащего позади него мужчину.
–Нож, – шепнул Лазарь, и Лорисс его поняла. – Постою…
Лазарь стоял, пошатываясь, старательно удерживая равновесие, по-прежнему не отнимая руки от правого бока. По пальцам его струилась кровь.
Прикусив до боли нижнюю губу, Лорисс рухнула перед бородатым мужчиной на колени. Времени для духовных терзаний не оставалось. Но чем яснее она это понимала, тем дольше медлила. Она убила человека. Лорисс подняла голову и посмотрела на небо: ночное, расцвеченное звездами небо и ни облачка. Ни грома, ни молний. А человек не дышит. И виновата в этом она. Огромный бородатый мужчина умер подозрительно легко. Но самое страшное: в душе не было угрызений совести. Возможно, ужасная кара настигнет ее позже? Лорисс услышала, как застонал Лазарь. Она видела перед собой огромное неподвижное лицо – и не видела. Мгновенья проходили, а она так и не могла заставить себя прикоснуться к рукояти ножа, что являл с мертвым телом единое целое. И тут ее обожгла мысль, к мертвецу не имеющая отношения. Что будет, если Лазарь упадет и ей придется его поднимать, а она не сможет? И тогда она решительно взялась за рукоять.
–Подальше… кровь.
Не понимая, что делает, Лорисс отклонилась в сторону, и, собрав все силы, которые оставались в ее распоряжении, выдернула нож из груди. Мертвое тело подалось вперед, словно отстаивало свое право владеть ножом, что лишил его жизни. Лазарь оказался прав. Хлынула кровь. Вернее, кровь била из пробитой артерии ровно мгновенье. И если бы Лорисс предусмотрительно не отодвинулась, за краткий миг оказалась бы залитой черной струей.
–Здесь… недалеко, – шептал Лазарь, тяжким грузом навалившись ей на плечи.
–Теперь ты подожди, – и не успел Лазарь оглянуться, как широкая полоска, которую оторвала Лорисс от своей нижней рубахи, плотно обмотала его талию. – Пойдем.
Идти, слава Свету, пришлось недолго. На первом же перекрестке они повернули налево, и Лазарь сказал.
–Здесь… стучи.
Лорисс взялась за железное кольцо и постучала по металлическому диску. Казалось, гул поднимет и мертвого.
–Кто еще? – раздался недовольный мужской голос.
–Я… Лазарь, – его голос прозвучал достаточно внятно. Дверь тотчас открылась.
4
Если бы Лорисс спросили, какой она представляет себе настоящую графиню, она непременно описала бы ту особу, которую видела сейчас. Маленькая, изящная, с огромными… карими глазами. Светлые волосы, еще мокрые после купания свободно лежали на плечах. Такое новомодное явление, как широкая юбка-брюки, специально предназначенное для путешествий в мужском седле, вначале поразило Лорисс. Она и представить себе не могла, что истинная графиня способна появиться на людях в таком одеянии. Но корсетный пояс, туго стянутый настолько, что невольно закрадывалось подозрение, что при таких размерах негде было поместиться тому, чему положено быть внутри, искупал в глазах Лорисс ее вину за все остальное. Белая рубаха в сочетании с серой шерстью широких брюк, подчеркивали трогательную беззащитность их обладательницы. Сейчас, по причине прохладного вечера, на хрупкие плечи была небрежно наброшена короткая куртка.
–Ты прав, Ангус… то есть Флавиан, – графиня протянула к огню озябшие руки. – Мы будем называться по-другому. Пусть я буду Лавелия. Просто Лавелия. Не забудешь… не забудете? – она огляделась вокруг.
–Прекрасно, Лавелия, – Флавиан с улыбкой посмотрел на почти готового зайца. – Что касается ужина…
–Да, ваша… – Северин осекся, натолкнувшись на твердый взгляд Флавиана, – простите, Флавиан. Прошу и вас, Лавелия. Остались еще фрукты, сыр, мясо. Заяц, как видите, сейчас будет готов. А вот что касается продуктов на завтра…
Глеб кивнул и опустился у костра на корточки.
–А завтра, Флавиан, нам нужно пополнить запасы. Три деревни мы объедем, там есть окружная дорога. Но ближе к вечеру, нам придется попроситься на ночлег. Заодно и запасы пополним.
–Отлично, – Флавиан кивнул и выразительно посмотрел на зайца.
Граф стоял, повернувшись к Лорисс в профиль. Прямой нос, изогнутая бровь, красиво очерченные губы. Такому, теряй лоск – не теряй – все равно высокое происхождение на лице написано. Даже сейчас, несмотря на обстоятельства, он был чисто выбрит. В отличие от Глеба, который позволил темной щетине почти превратиться в бороду. Когда Лорисс представляли графу, его темно-русые волосы были красиво уложены локонами. За время, проведенное в пути, локоны распрямились. Флавиан аккуратно убрал их в хвост, перевязав темной лентой. Странное ощущение охватывало Лорисс, когда она смотрела на графа. В голову приходили непрошеные мысли о шестнадцатом дне рождения и о Белом Принце. Именно таким и положено быть Белому Принцу: высоким, красивым, с мягкими учтивыми манерами. Со спокойным голосом и твердым взглядом.
–Я не помешаю тебе, Виль? – Лавелия присела рядом с Лорисс на корягу.
–Нет, ваша, – начала Лорисс, но не закончила. Неловко отодвинувшись, чтобы больше места досталось графине, она чуть не упала. Маленькая рука Лавелии весьма ощутимо поддержала ее за локоть.
–Никогда не думала, что мне придется когда-нибудь ночевать в лесу, на поляне, – Лавелия приняла из рук Далмата миску с мясом зайца. – Хорошо, что ты, Далмат, умеешь готовить. Я беспокоилась, что нам придется голодать, если мы отправляемся в путь без повара. Но, как говорится, эс фортиан кромен раса. Не беспокойся – и все устроится.
–Вы изучали древний веррийский? – Глеб вскинул на нее удивленный взгляд.
–Да. Я люблю старину.
–Сестра всерьез занималась изучением культуры древних верров, – Флавиан отщипнул кусок мяса и поднес ко рту. – Она в подлиннике прочла древнюю “Песнь о Белом Принце”, если ты понимаешь, о чем я говорю.
–Я-то как раз понимаю, для меня верры – мои предки. Но для вас… Насколько я знаю, вы родом из Ивории. И потом, “Песнь о Белом Принце” не совсем… как бы это сказать… подобающее чтение для девушки.
–Правильно, – Лавелия вытерла руки о полотенце, предусмотрительно поданное Северином. – Но я люблю все древнее. Предания, сказки, фольклор. Для меня все эти имена: Капризная Дева, Непослушная Она, Дорожная Попрошайка, Белоглазый Каду, звучат как музыка. Отец Света знает, как много я бы отдала, чтобы столкнуться с ними воочию или, хотя бы, поговорить с очевидцем! Но пока мне не везет. Столько написано об Отвергнутой Жене, о Черном Подарке, но все это видел кто-то и где-то. Ах, как подумаю, что так и проживу всю жизнь, и ни разу не встречусь с чем-нибудь необычным…
–Лавелия, ты увлеклась, – граф накрыл ладонью ее руку.
–Да, Ангус… Флавиан, прости. Знаешь, когда я думаю об этом, все правила поведения из “Добропорядочной девушки” у меня из головы вылетают. Я говорю о недопустимости эмоций в компании. Я готова поспорить с утверждением, что “эмоциональность – удел простолюдинки”…
–Лавелия, – Лорисс показалось, что в голосе Флавиана мелькнуло недовольство, – мы говорили об Отверженных.
–Да. Особенно меня волнует Девочка-у-Дороги. Сохранилось так мало описаний.
Вот ведь, что значит графиня! Такая безобидная беседа, а как все вывернулось. Кто ж поминает ее ночью, будь она неладна! Лорисс почувствовала, как похолодело между лопатками или то виновата ночная сырость?
–Вы знаете наверняка, что Капризная Дева, например, относится к группе Отверженных, тогда как Белоглазый Каду – это демон. Вот мне и кажется, что Девочка-у-Дороги – не проклятое дитя, убившее при рождении мать, а скорее демон, питающийся людскими душами.
Тьфу, тьфу, будь она неладна. Лорисс подавила в себе острое желание плюнуть на приличия и бежать подальше от гостеприимного костра. На ее счастье, не только она была знакома с правилами безопасной ночной жизни.
–Тогда вам, Лавелия, – Далмат с удовольствием покатал во рту непривычное имя, – стоит поговорить с Вилем. Он у нас деревенский парень, много сказок знает.
–Правда, Виль? – обрадовалась Лавелия, и посмотрела на Лорисс огромными, черными в свете Селии глазами.
Лорисс кивнула, старательно отводя глаза в сторону. Ей было не по себе от прямого взгляда завораживающих глаз.
–Вы не смотрите, что он молчун, – задушевно произнес Далмат.
–А я и не делаю поспешных выводов, – Лавелия легонько коснулась руки Лорисс, чем повергла ее в еще больший трепет. – Я помню древнюю мудрость…
–С тем, кто молчит, держи ухо востро? – с готовностью подсказал Далмат.
–Что ты, Далмат, сюда совсем не такая поговорка подходит, – Лавелия нахмурила брови. – Я говорю о другой. Один – сто раз скажет, а другой – один раз сделает. Мне кажется, что Виль…
–Заговорились мы, – Флавиан поднялся с травы. – Пора устраиваться на ночлег.
***
Не было неба, не было линии горизонта. Речная серая гладь, туманом поднималась над водой и сливалась с небосводом. В сплошной дымке между небом и водой размытым светлым пятном пробивался Гелион. Исчез противоположный берег, и Лорисс решила, что так должен выглядеть океан, которого она никогда не видела. Рядом с песчаным пляжем река омывала островок с одиноким деревом. Плакучая ива купала в воде длинные ветки. И лишь мелкая рябь тревожила безупречную гладь.
Выйдя на берег, Лорисс постояла, давая телу обсохнуть. Следовало спешить. Скоро рассветет и проснется Глеб. Что он сделает, не обнаружив ее на посту – страшно даже подумать. Но отказать себе в простом удовольствии помыться в одиночестве, было выше ее сил.
–Привет.
Тихий голос так удачно вплелся в умиротворяющую гармонию, что казался естественным продолжением шороха ее босых ног по мокрому песку, или шелеста воды, омывающей островок. Поэтому льняные брэ осталась у Лорисс в руках, а не упали на песок. Не возникло у нее и чувства опасности, пока она оборачивалась на голос. Но то что, или скорее, кого она увидела, лишило ее дара речи. На долгий, долгий миг. Она уже решила, что так и не сможет вымолвить ни слова, глядя на того, кто восседал на покрытой мхом кочке. Именно восседал. Воспользовавшись кочкой, как троном, облокотившись на поднятое колено, буквально в двух шагах от нее сидел тот, кого она знала как Белого Принца.
–Привет. – На этот раз на нем была не черная одежда, а белая туника, которая едва прикрывала обнаженные колени. – Будешь отвечать или просто помолчим?
–Привет, – хрипло ответила она и закашлялась.
–Хорошо выглядишь, – Белый Принц дотошно оглядел ее с ног до головы. – Похудела. Но и окрепла. В целом неплохо.
Тут, конечно, до нее дошло, что она стоит перед ним, в чем мать родила. Судорожно схватилась за брэ, но они едва не выпали у нее из рук. Лорисс глубоко вздохнула. Глупо она выглядит. Глупее не придумаешь: стоит голая перед незнакомым мужчиной и к тому же пытается прикрыться тем, чем в принципе прикрыться нельзя. Но еще глупее она будет выглядеть, если от волнения запутается в проклятых брэ и упадет на мокрый песок.
Надеясь на то, что руки ее не подведут, она облокотилась о дерево и медленно надела брэ.
–Помочь? – участливо поинтересовался Белый Принц, с интересом наблюдая за ее усилиями.
–Сама справлюсь, – буркнула она. Лорисс затянула шнурок у пояса.
–Пикантно, – Белый Принц остановил свой взгляд где-то в районе пояса. – Сама придумала?
–Так, – Лорисс раздраженно швырнула корсетный пояс на траву. Чего тут скрывать, когда он все видел? – Еще вопросы будут, давай тогда сразу.
–Хорошо, – он не заставил себя долго просить. – Ты так необычно смотришься с голой грудью и этими мужскими брэ, с какой-то нелепой вставкой в паху…
–Хватит, – она нагнулась, подняла пояс и быстро надела на грудь.
–Ты можешь не одеваться. На мой взгляд, женщина должна быть гибкой, подвижной, чтобы нигде ничего не болталось. Такая знаешь, обтекаемая, как статуэтка, с маленькой упругой грудью.
Лорисс не сдержала усмешки. Широкая рубаха никак не хотела подпоясываться. Ему все-таки удалось ее разозлить.
–Пожалуй, тебя не портят даже крепкие плечи, эти руки, на которых вполне угадываются мышцы. Сначала я думал, что это лишнее, и может нарушить эстетическое восприятие, но сейчас я уверен, что был не прав. Есть в этом некая изюминка. Крепкое тело, волнующий изгиб не угадывающихся, но вполне ощутимых линий, не обычных для девушки, но оттого и манящих своей необычностью. Круглая грудь, тонкая талия, крепкие бедра…
–Не мешаю? – Лорисс подарила ему ехидный взгляд. Он давно описывал не то, что видел. По памяти. В одежде: штанах и рубахе, с пристегнутым к поясу мечом и неизменными ножами, она чувствовала себя уверенней.
–Ты – мне? – Белый Принц лениво поднялся и отряхнул от травы белую тунику. – Ты мне, девочка, не можешь мешать. Совсем наоборот.
Белый Принц сделал несколько шагов и остановился рядом с Лорисс, не сводя с нее насмешливых глаз.
–Повеселились и хватит, – Лорисс сняла с ветки полотняный мешок с заветной трубкой. – Надеюсь, ты не будешь скучать в одиночестве, если я тебя оставлю?
–Как интересно, – Белый Принц подошел к ней вплотную. Распахнутый ворот туники обнажал шею и часть груди. На цепочке поблескивал золотой амулет. – И что это девочки прячут в таких мешочках? Дай подумать.
–Не напрягайся, – Лорисс пренебрежительно улыбнулась. – Не угадаешь.
–Уверена? Люблю уверенных девочек. А то иные теряются, мямлят себе что-то под нос. Помощь не нужна?
–Мне? – она оторопела.
–Не забывайся, – он хотел уже назвать ее по имени, чтобы заметить испуг в спокойных глазах, но вовремя спохватился. Сюрприз. Об этом он не подумал. Что ж теперь, каждый раз, когда он будет называть ее по имени… Необычная ситуация, требует осмысления в спокойной обстановке. Но явление черного демона ее не разрешит. – Вилена, держи себя в руках. Не забывайся.
–Это я забываюсь? – она спрятала мешок под одежду и взвесила в руках черную куртку. – Это, по-моему, ты слишком много на себя берешь.
И тогда он засмеялся. Да так, что ветер прошелся по верхушкам деревьев, а река вспенилась бурлящим потоком. Стайка птиц сорвалась с дерева и стремительно взмыла в небо. Где-то вдалеке пронзительно вскрикнула речная выпь, и грозно рыкнула лесная кошка.
Отсмеявшись, Белый Принц вытер выступившие на глазах слезы. Потревоженная тишина неохотно возвращалась к первобытному состоянию.
–Ты оттого такая смелая, потому что думаешь, что ничем мне не обязана. Но это не так. Надеюсь, тебе не нужно объяснять прописные истины и доказывать, что за каждый дар необходимо расплачиваться?
Лорисс от изумления широко открыла глаза.
–Да, милая, что ж тут удивляться? Грубишь мне, а подарком пользуешься…
–Каким подарком?
–Полно, милая, ты далеко не дура. Не прикидывайся.
–Я не понимаю. И если ты пытаешься мне объяснить, что я должна тебе за какой-то там подарок…
–Умный ход.
–То этот подарок существует лишь в твоей голове. Я никому ничего не должна.
–Тебе только кажется, милая.
Белый Принц укоризненно покачал головой.
–Бывают же такие девицы: умеют выжать из мужчины все, ничего не давая взамен.
