Текст книги "Изгнанница (СИ)"
Автор книги: Ирина Булгакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
Изгнанница.
Булгакова Ирина
• Аннотация:
Серия “Черный завет” Начало. Книга для тех, кого мир “Черного завета” не оставил равнодушным и стало интересно узнать, кто такая мать Донаты – Лорисс и как она докатилась до такой жизни). Вообще-то, изначально рукопись “Изгнанница” была написана первой, но в издательствах ее не взяли, сославшись на то, что она нуждается в исправлениях. Исправлять мне не хотелось и я попросту написала “Черный завет”, ныне изданный. Не судите строго – вещь написана была давно.
“Жемчужиной заоблачных скитаний -
Песчинкой я положена на дно
Прекрасной перламутровой лохани.
Ты рассмеялся? Мне же не дано.
Наложницей в гареме Полуночном
Остаться мне до срока суждено.
Я буду с ним. Я знаю точно.
Ты рассердился? Мне же не дано.
Измученной предвестницею смерти
С войною, а не с миром заодно,
Безумием спасаться в Круговерти.
Ты горько плачешь? Мне же не дано.
Под тонкой кожей ты скрываешь душу-
В душе, как в чаше, плещется вино.
Ты проиграл, но клятвы не нарушу,
Я пью до дна. Тебе же не дано”.
Гаруни из “Демонического цикла”
Пролог
Черная дорога прихотливо извивалась между деревьями. В свете бледной Селии, только появившейся на небосклоне, они казались неправдоподобно белыми. Причудливые тени, стелющиеся по лишенной растительности земле не достигали черной дороги. Абсолютно гладкая, без единой трещины, она поглощала любой свет.
Подавив тяжкий вздох, Лорисс замерла, выискивая место, на которое можно было поставить босую ступню. Как будто там, немного левее – или правее – холод не так обжигал.
Сделав несколько шагов, Лорисс остановилась. Она не могла избавиться от ощущения, что ступает по черному стеклу. И тогда любая трещина грозила обернуться болезненным порезом. Словно воочию Лорисс представила, как Черная Дорога медленно впитает капли крови. Но способны ли жалкие капли утолить вековую жажду? Бездонная пасть распахнется и с утробным урчанием голодной лесной Кошки поглотит ее. Победно захрустит костями, переваривая жизненные соки и кровь, и в сытой отрыжке вытолкнет из черного чрева неудобоваримые останки.
Страх, привычно захвативший трепещущее сердце в холодные тиски, заставил Лорисс до боли прикусить губу, и, как ни странно, принес облегчение. Он боится ее! Иначе чем еще можно объяснить тот ужас, который охватывал ее, стоило только подумать о том, что ждет ее в конце пути? Старый мерзавец решил прибегнуть к дешевому трюку, осторожно прощупывая ее сознание. Кому, как ни ему дано знать, что прячется там, в тщательно охраняемой глубине?
Черная Дорога ждала.
О, видит Свет, черная Дорога умела ждать!
Когда очередной приступ страха прошел, Лорисс обнаружила, что стоит на четвереньках. Ее трясло. Холод обжигал теперь не только босые ступни, но и ладони. Вот так бесславно закончилась попытка почувствовать себя сильной, способной – что там победить – сопротивляться! В бессильной злобе стиснув кулаками виски, она издала нечто среднее между стоном и щенячьим визгом.
Она должна дойти! Лорисс ударила кулаком по черной поверхности. Дорога откликнулась шумом, несоразмерным с ударом. Звук лопнувшего стекла находил где-то далеко стены, от которых спешил отразиться. Многократно повторенное эхо обрушилось со всех сторон и буквально заставило Лорисс вскочить.
“Ты еще не представляешь, какой тебя ждет сюрприз!” – пронеслось в голове, и Лорисс была уверена, что эта мысль ей не принадлежала. Более того, она не принадлежала и тому, кто ждал ее в конце пути.
“Будьте вы прокляты все!” – хотела крикнуть она, но в горле господствовал страх, и для слов там не осталось места.
На черном небосводе печальная Селия казалась выходом в иной, светлый мир.
Собрав все силы, отпущенные природой, до боли закусив непослушные губы, Лорисс бежала по идеально гладкой поверхности.
“Бе-ги… бе-ги…бе-ги”, – в такт ее шагам диктовала Дорога.
Часть первая
Тропа
1
–Раз, два, три, четыре, пять,
Я иду – тебе искать.
Не догонишь ты меня,
А догонишь – я твоя!
Лорисс сорвала с глаз темную повязку. Сердце билось в упоении. Да и почему, собственно говоря, ему было не биться, если два месяца назад ей исполнилось шестнадцать. А сегодня, вместе с остальными девушками, достигшими долгожданной поры, она получила законное право войти в Благословенную рощу. Стройные белые деревья, с листьями, трепетавшими на ветру, обступали тропинку с двух сторон. В ночную тишину вплетались таинственные шорохи. Чародей – маленькая белоснежная птица – заливался где-то в зарослях багрянника. Его трели, особенно задорное пощелкивание на грани слышимости, будили воображение.
Лорисс стояла на распутье. Левая часть тропинки, огибая холм, спускалась к реке. С этой стороны среди белых деревьев благосклонно сияла Селия. Подавив в себе острое желание тотчас побежать вниз, Лорисс посмотрела направо. Едва угадывающаяся в темноте тропа терялась в кустах багрянника. Там было темно и страшно.
Девушка растерялась. Она не слышала о том, что в Благословенной роще бывает распутье. Направо идти не хотелось. Лорисс пугала темнота, все ее существо тянулось к Свету. Пусть призрачному, ночному, но к свету. Там у реки, за холмом, ее уж конечно поджидал Он. А где еще Белый Принц мог ждать свою Невесту? Несомненно, на открытом, светлом месте, окруженном благословенными деревьями, напоенном ночными запахами.
Голова еще кружилась после крепкого настоя болотника. Лорисс решительно повернула налево. Неожиданно птица – в темноте не разглядишь, какая именно – выпорхнула из-под ног, заставила Лорисс вздрогнуть и отступить. Нет, туда она больше не пойдет. Конечно, интригующий свет манил по-прежнему, но теперь, стоило только посмотреть налево, сердце билось в тревожном предчувствии.
Проклятая птица!
Белый Принц будет ждать ее на берегу. Он наверняка уже стоит на обнажившейся после жарких дней песчаной отмели. Речная вода тихо струится у его ног. Ночью Белый Принц выглядит таинственно: в светлом плаще, высокий, темноволосый, с огромными печальными глазами, стоит он у реки, обласканный бледным светом Селии. Он, конечно, с нетерпением ждет момента, когда появится Лорисс. Потом он протянет к ней руки. И скажет.
– Как тебя зовут, Невеста?
И вот тогда, главное – переступить чрез себя и сделать не то, чему тебя с детства учила мать. Назвать свое имя. Дать согласие на то, чтобы другой человек владел тобой. Душой. Телом, всем, что вкупе можно было назвать Лорисс. Протянуть незримые узы добровольного согласия – прочнее которых нет. Быть Невестой Белого Принца, не об этом ли мечтает каждая девушка, с молоком матери впитывая желание принадлежать ему? Не об этом ли прекрасном, исполненном внутреннего величия образе рассказывает бабушка, долгими зимними ночами скручивающая пряжу из белой овечьей шерсти? Разве кто-нибудь задумывался о том, в какое противоречие таинственный и долгожданный ритуал вступает с другим принципом, запрещающим девушке называть свое имя постороннему человеку? Что там мать, бабушка, – многочисленные родственники, не упускающие возможности почувствовать себя наставниками, с детства внушают: “Девушка не должна называть своего имени при знакомстве с молодым человеком. Ибо назвать свое имя, значит, дать согласие на извечный мужской вопрос – “ты – моя?”
Сложно войти в противоречие с тем, чему тебя учили с малолетства. Но это тот, единственный случай, когда, нарушая правило, ты можешь достичь того, о чем мечтает любая девушка.
Белый Принц?
Ах, если б все было так прямолинейно. Однако это не так.
Каждая девушка знает, что произойдет после того, как она назовет Белому Принцу свое имя и на целую ночь станет его Невестой. Принадлежать самому прекрасному мужчине… Что ж, если это все, чего желает твоя душа, тебе стоит промолчать в ответ. Потому что по ритуалу следующий вопрос все равно прозвучит.
–Чего ты хочешь, моя Невеста?
Страшная вещь – возможность единожды пожелать того, чего хочется. Ты назовешь свое желание, и у тебя уже не будет второй попытки. Зато для Белого Принца не существует неисполнимых желаний. Проси все, чего жаждет твоя душа или тело – и непременно получишь.
Каждая девушка – не кривая, не косая, и не хромая, естественно, – начинает задумываться о ночи в Благословенной роще, начиная с…
У кого как. Лорисс впервые задумалась о том, чего она попросит, доведись ей стать Невестой, лет в двенадцать. Алинка, подруга, однажды поздней осенью нагнала Лорисс у самого крыльца. Запыхавшись от быстрого бега, она с трудом перевела дыхание и спросила.
–Чего ты пожелаешь, если Белый Принц выберет тебя?
Алинке исполнилось тринадцать, она вполне могла желать того, что для двенадцатилетней Лорисс было еще лишено привлекательности.
–Больно надо, – фыркнула Лорисс, плотнее запахнув короткую телогрею. – Что-то не часто выбирает он этих невест.
–Какая разница? – Карие глаза Алинки потемнели от негодования. – Главное, что ты можешь получить все! И пока ты не вернешься из Благословенной рощи, кто тебе докажет, что это будешь не ты?
–Ну, уж, – Лорисс сморщила покрасневший от мороза нос.
–Да уж, – Алинка горделиво подбоченилась. – Или не я. Посмотри на меня. Из всей деревни я самая красивая.
Она замолчала, пережидая всплеск задорного смеха.
–Глупая ты, – обиделась Алинка. – Ты вот тоже красивая, но у тебя волосы темные, а Белый Принц любит светловолосых. А я, – она кокетливо перекинула через плечо толстую русую косу, – светловолосая.
–Дура ты, белобрысая, – Лорисс показала язык и поспешно взбежала на крыльцо, справедливо опасаясь скорой на расправу Алинки.
–Сама ты дура! – бросила ей вдогонку расстроенная Алинка.
Алинке не нужно было расстраиваться, поскольку зерно мучительного определения будущего желания она заронила.
Чего может пожелать девушка, воспитанная в строгости, и в силу этого, имевшая смутное представление о том, насколько обманчивыми бывают надежды? Конечно, взаимной любви. Бесконечной, безмерной, всепоглощающей… Да мало ли каких определений пытливый девичий ум может подобрать к слову “любовь”?
Дальше следовало богатство. Деньги могли дать очень многое. Если ты девушка решительная, тебе сам Свет велел сбежать в город. Белокаменный Славль. И там получить все, чего могла жаждать измученная деревенскими приличиями душа. Дом с колоннами, собственный сад с прудом, внимание у Наместника. Дальше? Собственная свита, драгоценности, великолепные лошади… Бесконечное перечисление только будоражило воображение.
После любви и богатства следовало здоровье. Соседская Мэрит – добродушная толстушка, по крайней мере, ни о чем другом не рассуждала.
–Самое главное, девочки, здоровье, – и Мэрит брала со стола очередной пирожок с вишней. – Вот представьте: все у вас есть. И богатство, и любовь, а нет главного – здоровья.
В такие моменты Мэрит особенно напоминала Лорисс родную мать. Мама Лорисс с детства внушала маленькой девочке, что важнее здоровья не может быть ничего. Но, судя по результатам, не очень в этом преуспела.
Потому что менее всего Лорисс рассчитывала выпросить у Белого Принца здоровье.
Что касается темных даров, то здесь нужно быть осторожнее. Поговаривали, что можно обратиться с просьбой о даре предвидения, об искусстве врачевания, о возможности перевоплощаться в кого пожелаешь, об умении подчинять себе людей и господствовать, общаясь с потусторонними созданиями. Но, как утверждали знающие люди, с такими дарами сознание плохо уживалось под одной крышей. Кто-нибудь, в конце концов, в мятущейся оболочке человеческого тела оставался один. Годы проходили в непрестанной борьбе между собственным “я” и выпрошенным извне. В лучшем случае, на склоне своих дней ты оставалась одна, свободная от “дара”. В худшем…
В худшем, если верить рассказам, все приведения, оборотни, призраки, кровопийцы, демоны – женского рода – в далеком прошлом неудачницы, обратившиеся к Белому Принцу с просьбой о темном даре. По сказке, знакомой с детства, все знают печальную историю Полуночной Невесты, хозяйки загробного мира, куда попадают души умерших, тех, кто в силу каких-либо причин не достоин Обители. Хотела девушка получить в подарок целый мир. И получила. Правда, мир оказался царством мертвых.
Душными темными ночами, когда Селия скрывалась в облаках, а в кустах багрянника надрывался чародей, Лорисс грезила о другом.
–Чего ты хочешь? – подначивала она себя возможным вопросом, который при счастливом стечении обстоятельств непременно задаст ей Белый Принц.
Ответ созрел не так давно. В тот день брат Мэрит, двадцатилетний Эрик, дождавшись, когда Лорисс наденет телогрею из шкурок диких кошек, шитую мехом внутрь, тихо сказал. Даже попросил.
–Не ходи в рощу. Я сам постараюсь исполнить все, чего ты захочешь.
Вот тогда впервые необыкновенное чувство охватило Лорисс, стоило только посмотреть на склоненную голову Эрика, изначально принимающего все, что бы она ни пожелала.
Старая знахарка, бабка Фаина как-то обмолвилась, родись, мол, Эрик девкой, быть бы ему знахаркой, потому что задатки налицо. И не пришлось бы тогда ей, на старости лет выбирать себе помощницу только потому, что за ней вот-вот явится Полуночная Невеста.
Мысль о Полуночной Невесте, пришлась совсем не ко времени. Боязливо передернув плечами, Лорисс сплела указательный и средний палец на правой руке – от греха подальше. Левая тропинка по-прежнему манила своей доступностью. Вот она, вся как на ладони. Длинные стебли Заман-травы, на которых блестели капли ночной росы, склонившиеся соцветья лесных колокольчиков. К тому же ночь, с этой стороны была полна звуками: стрекотали кузнечики, в кустах отвечала на далекий призыв маленькая серая птица – боярушница. “Пить… пить…пить” – просила невидимая в густой листве попрошайка. Иными словами, там было все. И не было одного – тайны.
Правая сторона разделившейся тропинки встретила Лорисс настороженной тишиной. Если бы в этой части Благословенной рощи деревья не были бы такими низкорослыми, сюда и вовсе не проникал бы свет Селии. Постояв на распутье, чтобы глаза свыклись с темнотой, Лорисс решительно двинулась дальше. Как будто того и ждали – деревья сомкнулись за ее спиной.
Доверяя своему чутью больше, чем зрению, Лорисс шла и шла вперед, вздрагивая от каждого шороха. Сердце колотилось в груди. Но это не имело ничего общего с чувством страха. Сердце билось в предчувствии близкого и такого возможного чуда.
От сладкого запаха кружилась голова. Деревья расступились, и Лорисс остановилась у небольшой полянки, сплошь заросшей Дурман-травой. Стало немного светлее. Продолжение тропинки, если оно существовало, следовало искать впереди, за противоположным краем поляны…
Сначала Лорисс услышала тяжелый вздох, раздавшийся у нее за спиной. Этот звук, а пуще всего дыхание, дуновением холодного ветра, скользнувшее по обнаженной шее, заставило Лорисс вздрогнуть всем телом и в испуге отшатнуться. Она наверняка упала бы, если бы в последний момент не уперлась плечом в ствол дерева.
Хмельное чувство ни с чем не сравнимого восторга охватило Лорисс. Во все глаза она смотрела на того, кто стоял буквально в шаге от нее.
Белый Принц оказался в черном. Если бы не свет Селии, к тому времени поднявшейся над деревьями, она не разглядела бы его лица вовсе.
Лорисс не считала себя маленькой, но Белый Принц был выше ее на целую голову. Наверное, днем, когда на небе появлялся Гелион, Белый Принц был светловолосым, но сейчас цвет его волос ничем не отличался от цвета волос Лорисс. С той лишь разницей, что пряди волос, упавшие ему на лоб отливали серебром. Но, скорее всего, в этом следовало винить Селию. Еще Лорисс разглядела прямой нос, губы, искривленные в непонятной усмешке и подбородок, выдававшийся чуть вперед.
–Что ты смотришь на меня? – хрипло поинтересовался он, и до Лорисс с опозданием дошло, что Белый Принц пьян. Именно пьян, потому что запах, который не спутаешь ни с каким другим, в мгновенье ока вытеснил сильный аромат Дурман-травы. – Разве ты не знаешь, что должна сказать?
Белый Принц хотел подойти ближе, но оступился. Ствол дерева, так кстати попавшийся ему под руку, оказался тем же самым, у которого стояла Лорисс. Его лицо со странным остановившимся взглядом приблизилось к ней вплотную. Такая неестественная близость не радовала Лорисс, но найти в себе силы и отойти в сторону, она не смогла.
–Подожди, – Белый Принц нахмурился. – Я должен у тебя что-то спросить… Ах да, как тебя зовут, девушка?
Ритуал начинал походить на тот, что накрепко засел в памяти. Лорисс растерялась, и еще не понимая, что делает, тихо ответила.
–Ло`рисс.
–Ло`рисс, значит, – шумно вздохнул Белый Принц и помолчал. – А разве мама тебя, девушка, не учила, что нельзя называть свое имя первому встречному?
–Я…
–Что ты? У тебя нет мамы, или ты не девушка?
Кровь так быстро прилила к щекам, что лицо запылало. Лорисс с трудом перевела дыхание и не нашлась, что ответить. Молчание затянулось.
–Я… – выдавила она, наконец.
–Что ты? Я задал тебе вопрос, но ты не ответила. Ты глухая, девушка?
Лорисс отрицательно замотала головой.
–Интересно. Поправь меня, если я ошибусь. В Благословенную рощу в ночь Летнего Праздника Селии могут придти только самые красивые, самые достойные, – Белый Принц сдержал непристойный звук, рвущийся на свободу. – Естественно, не глухие. Только такие девушки могут претендовать на роль Невесты Белого Принца. Или я не прав?
Растерянная, с мыслями, мечущимися от одной крайности к другой, Лорисс стояла, не в силах отвести взгляда от черных пронзительных глаз. Все складывалось по-другому, не так, как было заведено столетьями. Не те вопросы, не те ответы. И Белый Принц вовсе не был белым – ворот черной рубахи разошелся, обнажая часть груди, на которой поблескивал какой-то амулет. Кроме всего прочего, и поведение его не соответствовало высокому рангу. Во всей встрече не было ничего романтического. В конце концов, Лорисс начала жалеть о том, что так опрометчиво назвала себя незнакомому человеку. Но больше всего ее разозлило то, что преждевременная радость от долгожданного свидания, так непредсказуемо сменилась разочарованием.
–Что ты молчишь, девушка? – прищурился Белый Принц. – А имя свое, помнится, отрапортовала как наемница на службе у барона.
–Я думала…– тихо проговорила она, но Белый Принц перебил ее.
–Нет, девушка, как раз наоборот. Ты совсем не думала. А надо бы, хоть иногда.
Белый Принц со вздохом наклонился. Лорисс непроизвольно одернула голову, когда почувствовала, что необычный Белый Принц провел пальцем по ее щеке. Жест был настолько неприятным, что она искренне надеялась: выражение ее лица нельзя назвать восторженным. По крайней мере, это было единственное, чем она могла ему досадить.
–Молодые, красивые, – его голос звучал тихо, Лорисс приходилось прислушиваться, чтобы понять, о чем он говорил. – Чего вы шляетесь тут из года в год? Часто Белый Принц исполняет ваши желания?
–Да, там…
–Да… там… В соседней деревне, у знакомой знакомых, – Белый Принц похоже передразнил ее. – Но даже если так, много вы понимаете, глупые, равноценен ли обмен… Вы думаете, вы только получаете… Совсем наоборот… Что вы даете – и что получаете взамен – вещи не сравнимые… девки, девки…
Бормотание Белого Принца потеряло какой-либо смысл. Но Лорисс было не до того.
Будь проклята Тьма! Никакой это не Белый Принц! Она оказалась такой легковерной. Ничего удивительного: никто из девчонок, до нее побывавших в Благословенной роще ни о чем подобном не рассказывал. Да что там девчонки! Ни мать, ни бабушка о таком не упоминали. Но сей прискорбный факт не служил ей оправданием. Что она будет делать, если завтра этот “Белый Принц” явится в деревню и во всеуслышание заявит, что ему нужна Лорисс? Естественно, во избежание кривотолков, позовут старуху Фаину, и та моментально дознается до правды. Иными словами, от нее не укроется, что имя было названо по собственному желанию, а не узнано обманом, не выдано по принуждению. И никто – ни мать, ни Эрик, ни деревенский совет, не помешает незнакомцу увести ее из дома! Бесполезно будет кричать о том, что она обозналась и приняла его за Белого Принца. Спросят: а разве не видела ты, что никакой это не Белый Принц. Хотя бы потому, что самозванец в черном! Ведь этого ты не могла не заметить? Пусть никто о таком не слышал, но белый цвет от черного отличить нетрудно. Любая девушка должна быть начеку, особенно ночью. Ты же не отвечаешь, когда Лесной Дед, обернувшись прекрасным юношей, норовит пристать к тебе с подобным вопросом, стоит только отстать от подруг, когда ходишь в лес за грибами да ягодами? Мало в лесу нечисти? Темные силы на выдумку хитры. Давай теперь, называй всем свое имя – много от тебя останется? Разве не для таких случаев мать дала тебе при рождении второе имя – Вилена, простенькое и понятное, в отличие от Лорисс. В переводе с древнего веррийского языка “Ло`рисс” значит “я полная” или по-другому “исполненная”? С детства загадочное имя: чего это, интересно, она исполненная, теперь оправдало себя. Оказалось, что она действительно исполненная, только чуть по-другому сказать – полная. Полная дура.
Злые слезы навернулись на глаза, когда Лорисс осознала степень своего падения. В особенности обидным показалось то, что ничего уже нельзя исправить. И всему виной он – поддельный Белый Принц!
–Чего ты хочешь? – уже громче спросил “Белый Принц”, и Лорисс догадалась, что не в первый раз он обращается к ней с ритуальным вопросом.
–Ничего я от тебя не хочу, – зло ответила она и сделала попытку вывернуться из-под его руки.
–Стой, где стоишь, – неожиданно грубо сказал “Белый Принц” и вернул ее на место. Спина опять уперлась в ствол дерева. – Вот как ты заговорила, Лорисс. В глаза мне смотри, в глаза.
Он без церемоний вздернул ее голову за подбородок.
–Уясни, что я еще не забыл, как тебя зовут. И стой спокойно. Я скажу, когда ты сможешь уйти. Так чего ты хочешь?
–Ничего я не хочу, – выпалила она. – Ты обманул меня!
–Разве? Побойся Тьмы, девушка, я не обманывал тебя. Ты сама назвалась.
–Ты принял облик другого человека!
–Имей совесть, девушка, – его губы искривились в неприятной усмешке, – ничей облик я не принимал. Я всегда такой.
Она замолчала, расстроено насупившись. Возразить было нечего. Разве только бросить ему в лицо последнее обвинение, что он оказался не в том месте, и не в тот час! Расторопная обычно память, сейчас молчала: приемлемого оправдания собственной глупости она предложить не могла. Скрепя сердце приходилось признавать, что незнакомец прав.
–Так чего ты хочешь, девушка? Денег, любви, славы – банальности. Наверное, чего-нибудь магического. Попробую угадать: летать? Не угадал. Неужели превращаться ночью в какую-нибудь… лесную кошку? Девчонки любят кошек. Опять не угадал? Мне хочется думать, что ты умнее, и целый мир вряд ли попросишь, еще свежо предание, чем все закончилось для Полуночной Невесты. Ты вряд ли захочешь вечность бродить по темным залам в надежде встретить живое существо, с которым можно хотя бы поговорить. Но… Если я ошибся, и ты глупа, могу и с целым миром пособить, как говорят у вас в деревне. Опять не угадал? Что остается? Я сегодня добрый, у меня хорошее настроение. Стало.
Она молчала, кусала с досады губы и старалась не смотреть ему в глаза.
–Раньше нужно было молчать. А теперь-то что? – “Белый Принц” рассмеялся, запрокинув голову.
Его громкий смех в ночной тишине подхватила птица-болтушка. Такую хлебом не корми – дай передразнить кого-нибудь. Особенно она любила новые, непривычные звуки. Смех “Белого Принца”, судя по всему, именно к таким звукам и относился. У болтушки получилось похоже. Но незнакомец не обратил на это внимания. Хотя, чтобы птица замолчала, нужно было быстро сказать: “Поет птичка, да не в лад”. Иначе привяжется, и избавиться от нее будет трудно.
–Значит, не собираешься меня просить, – “Белый Принц” перестал смеяться так же внезапно, как и начал. Как ни странно, но при звуках его голоса болтушка замолчала. – Гордая девушка. Умрем, но никого ни о чем не попросим. Ладно, я не гордый. Я сам тебе сделаю подарок.
Незнакомец поправил на голове Лорисс обручье, обтянутое материей и обшитое самоцветными нитками, блестевшими в темноте. Она открыла рот, чтобы возразить, но его ладонь, приложенная к ее губам, не дала ей вымолвить ни слова.
–Только смотри, чтобы расплата за подарок не оказалась для тебя чрезмерной.
Лорисс хотела закричать, что ей не нужно никаких подарков, но перехватило дыханье. Его ладонь переместилась выше и легко коснулась лба. Сила, сродни сильному ветру проникла в ее сознание. Белое лицо незнакомца увеличилось в размере, заполнив собой видимое пространство. Глаза его сияли, как Гелион в жаркий день, когда на него невозможно смотреть. Темные губы на бледном лице шептали слова, смысл которых не доходил до Лорисс. Ладонь на лбу казалась обжигающе холодной. Сначала онемели щеки, потом нос и губы. Когда холодная волна достигла шеи и груди, голова у Лорисс закружилась. Все поплыло перед глазами. Тело потеряло чувствительность. Лорисс не ощутила боли оттого, что спиной задела острый сук дерева. Как сломанная кукла, она сползла по стволу и упала на влажную от ночной росы траву.
2
Ее разбудил дождь. Еще не открывая глаз, Лорисс удивилась. Холодные капли падали на лицо, отчего она никак не могла понять, то ли ей снится сон, то ли это какая-то непонятная, не укладывающаяся в повседневную жизнь действительность.
Когда она, наконец, открыла глаза, то удивилась еще больше. Для нее не существовало никаких объяснений того обстоятельства, что она проспала всю ночь в лесу. У дерева в Благословенной роще, где вчера произошло нечто, с чем тоже не мешало бы разобраться. В спокойной обстановке родного дома.
Лорисс попыталась подняться и не смогла сдержать непроизвольно вырвавшегося стона. К острой боли в онемевшей руке, на которой, судя по всему, она пролежала всю ночь, прибавилась боль душевная. Сердце сжалось при мысли о том, что она лежит тут в лесу, а там, дома, ее уже поджидает вчерашний незнакомец. С намерениями, не сулящими лично ей, ничего хорошего.
Растирая онемевшее предплечье, Лорисс встала. Плахта и длинная рубаха, выглядывающая из-под нее, были безнадежно испорчены. Мокрая одежда, кое-где в грязно-зеленых пятнах – что скажет мама? Отряхнув несколько раз подол, Лорисс убедилась в бесплодности своих попыток. Единственное, что она могла сделать, чтобы немного сгладить впечатление от неопрятного внешнего вида – это одернуть широкий пояс с корсеткой и расправить измятые рукава нарядной рубахи.
Лорисс подняла голову, чтобы определить: сколько времени остается до обеда. Здесь случилось еще одно неприятное открытие, перед которым померкла и ночь в лесу, и боль в руке, и встреча с незнакомцем. Светлое небо было затянуто облаками, но высоко над головой угадывался белый диск Гелиона.
–Не может быть, – вслух сказала Лорисс. Отчего-то она решила, что мысль недостаточна, чтобы выразить глубину осознания того, чего в принципе быть не может.
Она зажмурилась, потом открыла глаза. Ничего не изменилось. Гелион остался на прежнем месте – день клонился к вечеру. Дальше мысли понеслись подобно резвым скакунам. Только думать пришлось на ходу. Спешно выбравшись на тропинку, подобрав подол плахты, Лорисс побежала к реке. А там, вдоль реки, рукой подать до маленького деревянного дома Лесного Деда. Потом достаточно миновать лиственную рощу со старыми искореженными временем деревьями, взобраться на холм – и видна уже ограда, окружающая родную деревню.
Девчонки, конечно, уже давно вернулись из Благословенной рощи. Сидят дома, чаи гоняют, небылицы рассказывают. Толстая Мэрит, наверняка что-нибудь сочинила. А Гражина, маленькая курносая хохотушка, без сомненья не упустила случая нагнать на слушателей страху. Тут тебе и “темень, хоть глаз выколи”, и “таинственные шорохи”, и “вдруг в темноте мелькнул плащ Белого Принца”…
С этим все понятно. Не понятно другое: почему до сих пор ее, Лорисс, никто не ищет? Не беспокоится мать, подруги, не говоря уже об Эрике? Никто не выходит ей навстречу с собаками, не аукает в лесу неподалеку, не кричит радостно “слава Свету, ты нашлась, а мы так волновались!” Так происходило всякий раз – а в деревне подобные случаи не редкость – то ребенок потеряется, то корова от стада отобьется на дальнем выпасе.
Что же получается? От неожиданности Лорисс чуть не споткнулась. За коровой всем миром ходим, а она – хуже коровы? От этой неутешительной мысли Лорисс непременно расплакалась бы. Но не сейчас, а дома, сидя в уютной горнице за столом и глядя на мать укоризненным взглядом…
Что-то необычное плыло вниз по реке. Лорисс остановилась, чтобы рассмотреть подробнее. В этом месте река Утица поворачивала на юг, и течение было совсем слабым. Разглядываемый предмет мало чем походил на что-то знакомое. Или деревянная колода, или бревно с торчащим древком, на конце которого плескалось на ветру ярко-красное оперение.
Лорисс разглядывала незнакомый предмет, пока он не скрылся за поворотом. Не задаваясь больше нелепыми вопросами, на которых не было ответов, Лорисс припустила быстрее. Вот уже в просвете между деревьями, на открытой поляне виднелся скромный деревянный дом, окруженный невысокой изгородью с воротцами – дань уважения Лесному Деду. Сюда, с утра пораньше старая Фаина приносила лакомства, до которых тот был охоч: моченные яблоки, соленые огурцы, мед, кувшин с квасом. По праздникам Деду полагался и кусок пирога, и кувшин остро пахнущей перебродившими ягодами браги.
Тут Лорисс открыла от изумления рот: воротца оказались распахнуты настежь. Как могла Фаина такое допустить? Обидится Лесной Дед на то, что спустя рукава относятся к его жилищу, и тогда жди беды.
Но оказалось, что открытые воротца еще не самое страшное. Из домика Лесного Деда, прямо под ноги Лорисс бросилась лесная кошка. Отбежав в сторону, она остановилась и уставилась на девушку желтыми немигающими глазами.
Сердце у Лорисс екнуло, но бояться одной лесной кошки не стоило. Опасность представляла пара серых обитательниц леса. В то время как одна отвлекала внимание, вторая в любой момент могла спрыгнуть с ближайшего дерева и вцепиться в шею острыми клыками – и не имело значения для обезумевшей от запаха крови кошки, что жертва во много раз превосходила охотницу. Острыми когтями, не обращая внимания на то, как жертва вынуждена была защищаться, кошка рвала все, что попадалось ей под лапы. Лорисс помнила, что произошло с соседским подростком, на которого напали кошки. Если бы не здоровый Борислав, оказавшийся неподалеку, парнишка бы истек кровью. Шрамы постепенно зажили, но глаз спасти не удалось – как ни старалась Фаина. Лорисс жалела мальчика. Но с тех пор, как не кощунственно это звучит, девчонок не приходилось уговаривать брать в лес кожаный мешок, в котором был зашит корень чертошника. Фаина утверждала, что кошки терпеть не могут его запаха.
