Текст книги "Три ошибки Шерлока Холмса"

Автор книги: Ирина Измайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 2

Войдя, Джон хотел было зажечь светильник, но с досадой обнаружил, что в нём кончилось масло.

– Ну, вот! – сердито бросил Клей, – очень некстати... Придётся идти просить взаймы у фонаря.

– Сегодня я пойду, – неожиданно предложил Шерлок и поднялся.

– Смотри, часовой заметит! – с сомнением покачал головой Джон. – Это надо делать за несколько секунд, покуда он идёт к вышке и находится к тебе спиной. И не нашуметь.

Холмс посмотрел на него уничтожающим взглядом:

– Благодарю за наставление, маэстро! Не забуду!

Он выскользнул из хижины и через минуту вернулся, осторожно неся наполненный маслом светильник.

– Браво! – восхитился Джон. – Я бы сам не сделал быстрее. И как это ты с такими способностями не стал жуликом?

– Я узнал о них только тогда, когда уже стал сыщиком. – Шерлок вставил в светильник новый фитиль, кусочек промасленной верёвки, и поднёс к кончику фитиля спичку. – Вот так. Занавесь, пожалуйста, дверь, Джон. Тебе не очень хочется спать?

– Да ты смеёшься! – Клей как раз закончил умываться и, оторвавшись от рукомойника, уселся на свою лежанку. – Закончил рассказ на таком месте и думаешь, что я усну? Хотя, как я понимаю, раз отважная леди добралась до Лондона и даже до Бейкер-стрит, то свидание с бандитом завершилось для неё сравнительно благополучно.

– Да, – кивнул Шерлок. – Да. Она осталась жива, потому что человек, назначивший Меррею свидание, просто остолбенел от её дерзости. Она выдала себя за друга покойного молодого сыщика, но провести негодяя, который с нею встретился, было не так-то легко. Прежде всего, он уже довольно долго следил за Мерреем и знал в лицо почти всех его близких знакомых. Это был старый стреляный лис. Но, так или иначе, он не причинил вреда Ирен, хотя и узнать ей удалось немногое. Однако она могла быть уверена: Меррей и, очевидно, её муж были связаны с самыми тёмными силами преступной Америки. И вновь ей остался один выход – бегство. Собрав небольшой саквояж и самым тщательным образом проверив всё, что в него положила, миссис Нортон бежала из Нового Орлеана. Она отправилась в Нью-Джерси, в город, где родилась, надеясь найти там кого-нибудь из своих родных. Но никого не нашла. Зато вскоре убедилась, что люди, с которыми её так несчастливо свела судьба, не собираются оставлять её в покое. Её имя, имя некогда блистательной оперной примадонны, было не забыто в Америке, и она, встретившись с одним из своих прежних посредников, попросила устроить ей концерт в Нью-Джерси. Концерт состоялся и прошёл с аншлагом. Но за несколько минут до конца в тёмном окне зала мелькнула огненная вспышка, и грохнул выстрел. Нуля сорвала страусовый плюмаж с причёски певицы. И только стремительное падение прямо на сцене спасло её от второй пули...

– Выходит, она встала поперёк дороги крупной шайке? – нахмурился Джон Клей. – Бандит-одиночка не действовал бы так нагло и так планомерно.

– Разумеется, – кивнул Шерлок. – Но Ирен и так уже понимала, что из-за тёмных делишек своего супруга столкнулась с очень мощной и опасной силой. После этого она ещё несколько месяцев, пожалуй, около года колесила по Америке, зарабатывая, где только удавалось концертами, либо просто игрой на рояле в ресторанах и кафе, потому что денег у неё не было – всё, что она имела до замужества, присвоил Нортон. Но в каждом городе, где Ирен рисковала задержаться больше чем на два-три дня, её неизменно настигали всё те же неведомые и страшные преследователи. Ещё трижды она спасалась от покушений, спасалась лишь благодаря своей проницательности и огромному самообладанию.

– А когда обращалась в полицию, ей советовали подлечить нервы? – съехидничал Джон.

– Примерно так. И, надо сказать, её нервы были действительно напряжены до предела. В Лос-Анджелесе её вдруг настиг мистер Нортон, нашёл в дешёвой гостинице и предложил к нему вернуться. Она отказалась. «Я ведь могу заставить тебя с помощью закона», – заявил он тогда. «С законом вы не в ладах и обращаться к нему за помощью для вас рискованно», – ответила Ирен. Тогда он, улыбаясь, сказал, что закон никогда и ни в чём не сможет его упрекнуть, хотя он действительно связан с преступниками, и все его деньги добыты с их помощью. «Нет на свете такого сыщика, который смог бы меня уличить!» – смеялся он.

– И тогда миссис Нортон вспомнила, что такой сыщик есть! – воскликнул Джон Клей.

Шерлок улыбнулся, задумчиво следя за крохотной бабочкой, которая упрямо вилась вокруг оранжевого язычка пламени, но в нужный момент всё время отлетала прочь и не опаляла своих крылышек.

– Не знаю, о чём она тогда вспомнила. Возможно, в этот момент ей было не до того. Нортон признался, что гангстеры, с которыми по его приказу связался Меррей, из-за смелого поступка Ирен вышли и на след его хозяина, и теперь у них есть причины желать смерти не только миссис Нортон, но и её мужа. «Давай снова будем вместе, – предложил он. – Уедем подальше, избавимся от этой проклятой шайки – уж, поверь, я-то найду способ покончить с ними! И тогда будем жить по-старому. Я ведь очень богат, и нужды у нас не будет ни в чём». Он показал ей две чековые книжки. На двух счетах скромного новоорлеанского адвоката лежало в общей сложности два с половиной миллиона долларов! «И ты думаешь, что я захочу жить на деньги, которые не знаю, откуда взялись?» – спросила Ирен мужа. Он засмеялся: «Даю тебе слово, что никогда не попаду в тюрьму!» – «Зато попадёшь в ад! – не сдержалась она. – Даю тебе слово, что никаким законом и никакими угрозами ты меня не вернёшь!». Он вышел. На другой день Ирен получила письмо без подписи, в котором ей сообщали, на каком из лос-анджелесских кладбищ её собираются похоронить, и называли дату похорон – один из ближайших дней.

– А, подонки! – взорвался Джон. – Слыхал я про эту манеру американских гангстеров – посылать тем, кого они преследуют, такие вот «уведомления». Впрочем, попадаются похожие любители дешёвых эффектов и среди наших английских бандитов. Одного такого я знал. Если не ошибаюсь, его повесили в восемьдесят шестом году.

– В восемьдесят седьмом, – поправил Шерлок. – Его звали Роджер Кинг. Дело об убийстве богатой вдовы и её несовершеннолетней племянницы. Кстати, он выполнил свою угрозу, по крайней мере, одну – на этом и погорел. Ирен показала мне то письмо. Почерк грубый, и в четырёх строках – пять ошибок. В тот же день, как это письмо пришло, миссис Нортон села в поезд и отправилась на другой конец Соединённых Штатов. Но она уже поняла, что оставаться в этой стране нельзя. И концертов давать больше нельзя – за нею шли по пятам. Тогда она продала кольцо и золотую цепочку с медальоном и отправилась в Англию. Почему именно туда? Может быть, повлекли воспоминания о том, что в этой стране она когда-то была счастлива? Или надеялась, что её страшные преследователи не кинутся за нею через океан? Скорее всего она понимала, что это не так. В Лондоне ей удалось прожить относительно спокойно лишь неделю. В гостиницу, где она остановилась, пришло почти такое же письмо. Потом, прямо в холле этой гостиницы, её попытались убить. Она ушла, прихватив с собой свой саквояж, почти пустой и потому совсем лёгкий. И вот тогда Ирен подумала обо мне. Это было нелёгкое решение – пойти просить помощи у человека, который, как ей казалось, мог сохранить в душе обиду на неё. Она даже подумала (и надо же было такое подумать!), что я могу просто указать ей на дверь, тем более что у неё не было возможности мне заплатить.

– Многие бы так подумали! – заметил Джон, воспользовавшись паузой, которую сделал Шерлок, чтобы глотнуть воды из стоявшей на столе чашки. – Часто ли встречаются люди, готовые бесплатно помогать ближним? Можешь обидеться, но и я прежде, читая рассказы про твои подвиги, был уверен, что автор преувеличивает добродетели великого сыщика, утверждая, что ты иногда работаешь без вознаграждения. Кстати, этот самый доктор Уотсон – действительно твой близкий друг или это литературный приём, чтобы читалось интереснее?

Шерлок улыбнулся:

– Не просто близкий друг, а до недавнего времени единственный. И совершенно удивительный человек, о чём я тебе позднее обязательно расскажу. Между прочим, ты его видел: когда тебя арестовывали, он мне помогал.

– А! Помню! – обрадовался Клей. – Такой светловолосый крепыш с красивыми пушистыми усами. Это он?

– Он.

– Храбрый малый: едва не полез под выстрел, решив, что ты не успеешь меня обезоружить и я тебя завалю. Но ты сказал, что он твой друг в недалёком прошлом. Неужели думаешь, что после того, как с тобой всё это случилось, он твоим другом быть перестал?

– Ни в коем случае! – Холмс продолжал улыбаться. – Но я сказал, что он был моим единственным другом. Теперь он не единственный. Раз я тебе всё это рассказываю, то ты – тоже мой близкий друг, разве нет?

Джон неожиданно вспыхнул и опустил голову:

– Постараюсь тебя не подвести, – проговорил он тихо. – Но я тебя прервал. Продолжай!

– Продолжаю. Итак, я выслушал рассказ Ирен Нортон в моей гостиной на Бейкер-стрит, в тот самый туманный вечер, который изменил мою жизнь навсегда. Никогда не забуду её лица, её голоса, когда она всё это говорила. Камин ярко пылал, и блики огня танцевали на её щеках, отражались в тяжёлом узле причёски, будто выточенном из чёрного дерева. Её глаза были почти всё время опущены, а когда она их подняла, мне показалось, что в расширившихся зрачках отражается вся комната. «Так вы мне поможете?» – спросила она. «Сделаю всё, что в моих силах», – ответил я. Я говорил это всем, кто ко мне приходил, но никогда ещё не слышал в своём голосе такой твёрдости. Её услышала и миссис Нортон. Она посмотрела на меня пристально и вдруг сказала: «Вы производите впечатление человека, которому нравится, что у него есть враги». – «Нет, – возразил я, – мне нравится быть сильнее моих врагов».

И я начал расследовать это дело. В первую очередь, нужно было установить, кто именно преследует миссис Нортон. Не буду описывать подробно ни хода моих умозаключений, ибо в них нет ничего интересного, ни тех запросов и телеграмм, которые я посылал в Америку. След шайки, покушавшейся на жизнь Ирен Нортон, нашёлся буквально через два дня. Это были известные в Штатах Линкеи.

– Ого! – присвистнул Клей. – Я о них слышал. Специалисты по железнодорожным ограблениям. Два брата и сын одного из братьев. Так ты их накрыл?

– Да, но к несчастью, не успел передать в руки правосудия. Но пока речь не об этом. Следующим моим шагом было обнаружить связь этой шайки и сыщика Меррея с адвокатом Годфри Нортоном.

– А связь была? – спросил Джон. – Ирен не ошиблась в своих выводах?

– Увы, нет. И вот, я начал даже не расследовать, а исследовать дело Нортона, вернее дела, ибо я сразу понял, что за этим джентльменом не может быть только одного дела. И знаешь, что я вскоре понял? Нортон, оказывается, занимался необычнейшим способом обогащения: он шантажировал преступников.

Джон даже подскочил на своей лежанке:

– Ничего себе! Это как же?

– Да, вообще-то, достаточно просто, – вздохнул Холмс. – Всё великое просто, даже великие подлости. В своё время Нортон оплёл своей сетью агента сыскной полиции Ральфа Меррея, поймав его на очень серьёзном должностном преступлении: сыщик использовал свою службу в полиции, чтобы свести счёты с более удачливым поклонником одной нью-орлеанской куртизанки. Дело было достаточно громкое, но никто, кроме хитрого адвоката, не догадался, что Меррей попросту подставил парня и довёл его до самоубийства. Итак, бесчестный полицейский оказался в руках бесчестного адвоката, и колесо завертелось. Полагаю, впрочем, что Нортон занимался этим не впервые... Словом, Меррей, судя по всему, способный сыщик, выводил его на след преступника, которого не сумела разоблачить полиция. Нортон подготавливал почву. Составлял документы для шантажа, записки, свидетельства и тому подобное, а затем через того же Меррея связывался с преступником и требовал от него вознаграждения за невыдачу его в руки правосудия.

– Ах ты, гадина! – вырвалось у Клея. – И никто с ним не разделался?

– А кто мог разделаться? – пожал плечами Холмс. – Никто из попавших на его крючок не знал, от кого исходит шантаж. Меррей-то был лишь подставным лицом, хотя инициатива в раскрытии преступлений принадлежала ему. И вот, заметь: преступление оставалось нераскрытым и ненаказанным, преступник ускользал от закона, а мистер Нортон, фактически ничем не рискуя, получал громадные деньги, чаще всего большую часть награбленного, и процветал. Когда я всё это понял, у меня опустились руки. Ликвидировать явившуюся в Англию банду Линкеев можно было без труда, я сразу потянул за несколько ниточек и живо опутал этих джентльменов своей сетью. Но Нортон, от которого так важно было избавить Ирен! Что я мог с ним поделать? Ты знаешь не хуже меня, Джон, что шантаж карается в лучшем случае несколькими месяцами тюрьмы.

– А сокрытие преступлений? – удивился Джон.

– Это дело другое. Но в том-то был и весь ужас, что фактов, прямо доказывающих сокрытие Нортоном уголовных преступлений, не оказалось. Налицо были факты получения им крупных сумм денег, можно было и доказать его общение с несколькими известными гангстерами. Но почти все они к тому моменту уже прекратили своё существование: Нортон следил за теми, кто попадал в его сети, и на следующем же деле «топил» своего «клиента», то есть опять же через Меррея, передавал его в руки правосудия и отправлял в мир иной, страхуя себя от всяких последствий. Ральф был единственным свидетелем всех его преступлений, но господин адвокат крепко держал его на привязи, когда же тот захотел сорваться, Нортон с ним покончил.

– Так это было всё же не самоубийство? – морщась от отвращения, спросил Клей.

– Да нет, самоубийство. У Меррея в Солт-лейк-сити жила мать. Он её очень любил, примерно, как наш Джим Фридли свою старушку в Шотландии... Парня страшно пугало, что мать узнает о его преступлениях, пугало, что она не переживёт его смерти. Но вот она умерла. И Ральф решился: он в лицо сказал Нортону, что служить ему больше не будет, что всё расскажет полиции. За всё совершенное ему грозила смертная казнь, поэтому он предпочёл пустить себе пулю в висок, как за несколько лет перед этим сделал человек, которого он подставил. Перед самоубийством Меррей отправил в полицию полное признание, но его, как ты знаешь, перехватил Нортон.

Последнее, что я мог сделать для разоблачения этого человека, – арестовать Линкеев. Они, выйдя на след Ирен, невольно вышли и на Нортона, они многое узнали и могли рассказать о шантаже и представить доказательства того, что покойный Ральф Меррей действовал только как посредник Нортона. Банда оказалась в Лондоне, и приехали американские гангстеры не только, преследуя миссис Нортон, но наверняка собираясь заодно и как следует поживиться. Значит, была возможность их взять, и я был бы идиотом, если бы этой возможностью не воспользовался.

– Постой! – вдруг прервал товарища Джон Клей. – Постой, Шерлок! Я только хотел спросить тебя: а где всё это время была Ирен? Ну, пока ты собирал факты и доказательства, посылал телеграммы в Америку? Ведь на это ушёл месяц, а то и два.

– Положим, всего неделя. Я не черепаха, – обиженно произнёс Холмс.

– Неделя?! Не могу себе даже представить, когда ты успел. Ну, пускай, неделя. И где же миссис Нортон провела эту неделю. Ведь не мог же ты отправить её назад в гостиницу?

Неожиданно Шерлок покраснел.

– Конечно, не мог. Но она, видишь ли, вспомнила, что не заплатила в этой гостинице по счёту, и решила пойти и заплатить. Я не советовал ей этого делать, однако она стояла на своём.

– И ты пошёл с нею? – улыбнулся Джон.

– Ты потрясающе догадлив!

Рассказывая, Холмс принял свою любимую позу: закинув ногу на ногу и охватив руками колено. Его тонкие пальцы переплелись, сжались и слегка побелели. Только это и выдавало его волнение, да ещё глаза заблестели ярче обычного, и на левом виске появилась еле заметная светлая бисеринка пота.

– Мы пошли туда в тот же вечер, сразу после того, как я выслушал рассказ миссис Нортон. Пошли пешком, хотя погода была не для прогулок – стоял сырой, промозглый вечер, да ещё и туман сгущался, местами становясь совсем непрозрачным, как молоко. По дороге Ирен вдруг принялась рассказывать мне, как некогда жила в Америке, как к негодованию родителей надумала стать актрисой, как судьба послала ей несколько выгодных предложений, и затем она попала в Ла-Скала, лучший в мире оперный театр. Признаюсь, я слушал немного рассеянно – мысли мои были только о том, как помочь ей. Но постепенно её низкий мелодичный голос увлёк меня, мне захотелось вслушаться в то, что она говорит, оторваться от размышлений. Я даже невольно включился в разговор, рассказал, как сам однажды побывал на спектакле в Ла Скала и был счастлив, что можно просто сидеть в ложе, наслаждаясь музыкой и великолепными голосами певцов. Но едва вышел из театра, как на моих глазах некий господин застрелил женщину, и, мало того, что я оказался свидетелем этого преступления – никто больше толком ничего не видел, так ещё и прибывший на место комиссар карабинеров узнал меня (где только видел?) и начал упрашивать, чтобы я помог найти убийцу! Конечно, я помог – в ту же ночь и нашли, но с тех пор театр Ла Скала вспоминался мне, увы, как очередное место расследования.

До гостиницы мы дошли за полчаса. Было уже одиннадцать вечера, и пришлось долго звонить, а потом и стучать в тяжёлую дубовую дверь, прежде чем нам наконец отворили. Пожилой привратник с очень недовольным видом повёл нас к портье, которому Ирен и протянула деньги. Портье крайне удивился: «Но... леди – ваш долг уже оплачен!» – «Кем?» – быстро спросила Ирен. «Джентльменом, который прибыл сегодня утром. Он вас разыскивал. И даже снял номер, соседний с вашим».

Конечно, я сразу понял, кто это был. Думаю, и Ирен это поняла. Когда я кинулся вверх по лестнице, она побежала за мной и на верхней площадке догнала. Без всяких церемоний схватила за руку, даже оттолкнуть попыталась. «Остановитесь! Не надо!» – воскликнула она. Впервые в её глазах был настоящий страх. «Что вы! – удивился я. – Это же не те, кто вас преследует. А этот господин мне не опасен». На лице Ирен возникло отвращение, и она бросила, отведя взгляд: «Сэр, он ещё опаснее».

– Так в гостиницу пожаловал сам мистер Нортон? – вновь прервал рассказчика Джон Клей. – Упорный негодяй.

– У его упорства были причины. Ирен могла сильно ему повредить. Уже повредила, как ты понимаешь. Не буду описывать свой разговор с ним. Он меня сразу узнал, из чего я заключил, что моя персона интересовала его и прежде. На вопрос, для чего он приехал, мистер Нортон ответил, что не теряет надежды вернуть свою «беспокойную супругу», а заодно хочет избавить её от опасности. «А вы, сэр, – спросил он меня, – тоже хотите встать на защиту моей жены? Право, и не знаю, чем она не угодила новоорлеанским бандитам!». На этом я прервал разговор – пока что мне нечего было предъявить господину адвокату, а от пустых рассуждений положение бы не изменилось. Мы с Ирен покинули гостиницу, и Нортон не сделал попытки её удержать. На улице она обернула ко мне залитое румянцем лицо и прошептала: «Вы видели? Он же издевается надо мной! Он давно это делает. В конце концов это для него плохо закончится, мистер Холмс! Знаете, у меня есть револьвер!». «Очень хорошо! – сказал я, стараясь говорить как можно спокойнее. – Оружие никогда не мешает иметь – мало ли что. А теперь нужно уйти отсюда как можно скорее».

Ирен, я это видел, готова была со мной согласиться и уже сделала шаг, но вновь остановилась. «Надо ещё решить, куда теперь идти! – сказала она задумчиво. – Если просто сменить гостиницу, меня найдут быстро». Я не успел ей ответить, хотя ответ у меня был готов. Однако в это самое мгновение какая-то тень упала на тротуар возле нас – кто-то выступил из-за угла, и я вдруг понял, что это уже было. Когда мы с Ирен шли к гостинице, когда переходили улицу, сзади скользнула точно такая же тень – те же очертания низко надвинутого кепи, тот же сутулый контур спины. Случайность? Таких случайностей, как правило, не бывает. Я едва успел схватить Ирен за руку и прижать к стене. Полыхнул огонь, ударил выстрел. Пуля прошила край пелерины моего пальто. Я выстрелил в ответ, целясь не в голову, а в руку стрелявшего. Он с криком уронил оружие, но из-за его спины выдвинулся второй. Выстрелить этот второй не успел, я упредил его, на этот раз стреляя по ногам. Снова крик боли, обе тени метнулись прочь, я – за ними. Возможно, у меня в этот момент не сработал привычный рефлекс, рефлекс опасности. Обычно я всегда чувствую её. Третий бандит бросился на меня из-за угла, когда я уже выскочил на мостовую, чтобы пуститься вдогонку за беглецами.

– Их было трое? На одну-то женщину! – Клей присвистнул. – Храбрые ребята!

– Может быть, они как раз брали в расчёт и меня, – покачал головой Шерлок. – Если допустить, что следили за Ирен и видели, что она пошла в гостиницу не одна. Но, возможно, памятуя, как она до сих пор уходила от их преследования, эти господа решили, что и с ней с одной справиться не так просто. Я успел обернуться в последнюю долю мгновения. Перехватил руку с револьвером и уже готов был заломить её и вырвать оружие, как в этот момент на нас налетел экипаж. Кучер не успел натянуть поводья и расшвырял нас, меня и моего противника, в разные стороны. Самое страшное, что оглобля саданула мне по руке и выбила револьвер. Я прокатился по брусчатке, вскочил, обернулся. Видимо, бандиту попало меньше, чем мне: он был уже на ногах и целил мне в лоб с расстояния пяти шагов. Тут бы и кончилась вся история, но я, к счастью, много лет занимался разными восточными единоборствами и знаю приёмы, которые мало, кому известны в Европе и в Америке. Прежде чем мой противник спустил курок, я, сгруппировавшись, упал и кубарем подкатился ему под ноги. Он, налетев на меня, разумеется, упал и, покуда поднимался, я успел навалиться на него сверху. Ей-богу, я взял бы мерзавца, но после удара о мостовую у меня ещё мутилось в голове, поэтому бандиту удалось вывернуться. Он пустился наутёк, однако вслед ему прозвучал выстрел: это стреляла Ирен, уже из своего револьвера. Не знаю, задела она его или нет – следов крови на мостовой и на тротуаре осталось много, но ведь и двое первых нападавших тоже были ранены. Причём один из них явно был ранен в ногу, значит, надо полагать, догнать его не составит труда. Подобрав своё оружие, я хотел вновь пуститься вдогонку, но Ирен заступила мне дорогу: «Они же застрелят вас в таком тумане!». – «Я знаю, что делаю! – вырвалось у меня. – Ведь нужно же узнать, кто они, и кто их послал!». Тогда эта невероятно волевая женщина изменила тактику: «А меня вы бросите на улице одну?» – воскликнула она и очень натурально изобразила страх. При этом не успев убрать свой револьвер, который выхватила во время нападения бандитов, но пустила в ход лишь в конце схватки – дамская сумочка не слишком удобна для ношения оружия: покуда достанешь, тебя опередят. «Только не притворяйтесь, что боитесь! – рассердился я. – Я взялся расследовать ваше дело, а о том, что оно небезопасное, вы и так уже знали!». Вырвав у неё руку, я устремился в том направлении, куда, как мне показалось, побежали бандиты, однако Ирен вновь оказалась у меня на пути. А мгновением спустя, прозвучало отчаянное «Тпр-ру-у!». Я отпрянул, дёрнув Ирен за собою, и пара лошадей встала вплотную к нам. Второй кучер оказался ловчее первого – он успел остановить экипаж. Из окошка кэба высунулся испуганный седок: «Куда же вы, любезные? Или вам жить надоело?!». Этот голос я мигом узнал. Всё-таки, Джон, иногда судьба бывает к нам расположена. В кэбе ехал не кто-нибудь, а мой друг – доктор Уотсон собственной персоной. Мы оба так ошалели от изумления, что несколько мгновений потрясённо молчали. Потом я распахнул дверцу кэба, указал доктору на Ирен и воскликнул скороговоркой: «Умоляю, дорогой мой, ни о чём сейчас не спрашивайте! Возьмите с собой эту леди и отвезите её на Бейкер-стрит! И если только сможете, дождитесь там с нею моего возвращения!». После чего я буквально запихнул Ирен в кэб и кинулся искать улизнувших от нас бандитов. Вот в ту ночь мне и удалось выйти на след банды Линкеев, и я узнал о них многое, ибо по свежим, что называется, следам отыскал их нору.

– Понятно! – воскликнул Клей. – Значит, эту неделю, ту, что ты потратил на поиски преступников, Ирен прожила в твоей квартире?

– Да. – И снова мистер Холмс слегка покраснел. – Ну, а где ещё она могла поселиться? У неё и денег-то оставалось на два-три дня жизни в самой дешёвой гостинице, а пара побрякушек, которые она ещё не успела продать, могли продлить её платёжеспособность самое большое ещё дня на четыре. Моя квартира не так мала, места в ней достаточно, а работа у меня такая... была такая, что иной раз приходилось принимать необычные решения. Кроме того, эту неделю я почти не бывал дома – расследование поглотило меня целиком. И вот все нити оказались в моих руках. Нужно было только подготовить поимку заезжих американских гангстеров, и тогда мистеру Нортону было бы уже не отвертеться. Взять Линкеев, то есть передать их в руки лондонской полиции, я наметил в ночь, когда эти джентльмены затеяли крупное ограбление. На Чарринг-кросский вокзал доставили партию серебра в слитках, и в течение одной ночи груз должен был оставаться в одном из пакгаузов.

– Наглые ребята! – то ли возмутился, то ли восхитился Клей. – Ведь охраны там наверняка было по одному полицейскому на каждый слиток. Или в целях сохранения тайны доставки владельцы серебра не стали ставить дополнительные посты?

– Угадал, – кивнул Шерлок, – не стали. Понадеялись, что и полдюжины охранников справятся – об этом серебре действительно никто не знал. Кроме тех, кто его привёз, и, как ты понимаешь, господ гангстеров – они славились умением «вычислять» ценные грузы и брать их с удивительной наглостью. И на сей раз их можно было понять: серебра привезли на полмиллиона фунтов. Ты бы отказался от такого куша?

– Двадцать раз подумал бы, – серьёзно ответил знаменитый грабитель. – Знаешь, в нашем деле любой необдуманный шаг превращает прибыль в убыток. И что же – ты повязал американцев?

– Не спеши. У меня был день на подготовку. Я всё просчитал. Кроме, как выяснилось, одного: того, что мистер Нортон отважится упредить меня. Он понял, насколько страшен для него окажется арест Линкеев, и пошёл на отчаянный шаг – встретился с главой банды.

– И остался жив?! – изумился Клей.

– Я тоже был этим потрясён, – хмурясь, подтвердил Холмс. – Всё же мистер Линкей-старший оказался на редкость туп. Нортон сумел убедить его в своей непричастности к шантажу, исходившему от сыщика Меррея.

– Я бы не поверил! – усмехнулся Джон.

– И я бы. Но Нортон, видимо, знал, что при всех своих криминальных способностях мистер Линкей не очень умён. Он поверил, что адвокат был как раз на их стороне.

– И рассказал о плане ограбления?! – Джон так и взвился с места. – Ну, так он не просто идиот: он полная бездарность! И ему удавалось столько лет обманывать полицию?!

– Американскую полицию, Джон, американскую, она подстать своим преступникам. Впрочем, наших они бы тоже обвели, будь уверен. Но в отношении Нортона Линкей-старший был вовсе не так наивен – не он ему рассказал о готовящемся ограблении, а напротив: Нортон навёл его на это самое серебро. Спросишь, откуда знал он? Очень просто: один из его клиентов в Америке как раз через уважаемого адвоката и договаривался о сделке в Англии. Серебро, разумеется, не американское, но простодушный делец имел дела сразу на трёх континентах. Словом, Годфри убедил Линкея, что взять груз будет не так сложно. А теперь, угадай, что сделал Нортон потом?

– Вероятно, навёл на бандитов полицию?

– Нет. Полицию навёл на них как раз я. И распорядился снять военную охрану и заменить полицейскими, потому что военные не стали бы церемониться и брать гангстеров живыми. Руководил операцией инспектор Брэдстрит. Неглупый человек, я доверял ему. Но, разумеется, пошёл с полицией и сам – слишком важна для меня была поимка этих людей.

– Брэдстрит, – задумчиво протянул Джон. – А, помню. Ну а что, он действительно не такой идиот, как Джонс или Лестрейд.

– Далеко не идиот. Идиотом в данном случае оказался я. Надо было самому проверить всех полицейских, а не полагаться на инспектора. В ряды его бойцов, как он потом выразился, «проникли посторонние люди». Очевидно, в последний момент их нанял наш дорогой мистер Нортон.

– И они ухлопали всех трёх бандитов на месте ограбления?! – ахнул Джон Клей.

Шерлок кивнул.

– Именно так оно и было. И возрази теперь! Скажи, что я не был идиотом.

– Но ты же не мог предвидеть такой возможности! – возмутился Джон.

– Да что значит, не мог?! Обязан был предвидеть! Обязан!

Клей, нахмурившись, опустил голову и принялся зачем-то изучать «браслет» на своей левой руке.

– Ты сделал всё, что мог, – сказал он. – Просто Нортон чуть-чуть опередил тебя по времени.

– Вот именно, чуть-чуть! И из-за этого «чуть-чуть» закон лишился возможности наказать гнуснейшего из мерзавцев, а я лишился единственного шанса избавить от него Ирен!