Текст книги "Судья и король. Пенталогия (СИ)"

Автор книги: Инна Сударева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 55 страниц)

   – Что тут скажешь? – пожал могучими плечами гвардеец,  затягивая шнуры своей куртки. – Ничего. Потому что ничего не понимаю.  И вообще – затея эта мне не особо нравится.

   – Я не про затею.  Я – про нашего нового знакомого.  Что о нём скажешь?

   Элиас оставил шнурки в покое и еще раз посмотрел на пришельца с гор.  И ничего нового не увидел – все тот же плотный плащ с капюшоном, маска на лице.  И гвардеец вновь пожал плечами, дав понять,  что вновь ничего по существу не скажет.

   – Тогда вот тебе мои слова, братец: во-первых, этот человек молодой, – сказал, хмыкнув, Фредерик. –  Это я по голосу слышу.  Во-вторых, у него есть какие-то дымовухи.

   – Что?

   – Помнишь мои дымовые шарики?  Здорово врагов с толку сбивают.  Вот что-то подобное есть у этого парня.  Видал, сколько он туману напустил?  Я думаю: он подкрался незаметно и сидел в овраге,  наблюдал за нами, слушал наши разговоры.  А вылезти решил потому,  что в овраг улетел кинжал Платона, и Линар пошел его доставать.  Доктор этого проныру чуть не обнаружил.  Но парень желал явиться перед нами вот таким необычным образом,  чтоб заставить нас бояться…  Надеюсь, на тебя сей эффект не подействовал?

   – Вообще-то было о-очень неожиданно.  Так что, струхнул я немножко, – признался Элиас, а потом добавил. – А ты не допускаешь,  что он все-таки…

   – Что? – Фредерик приподнял правую бровь.

   – Ну… а вдруг он,  на самом деле, призрак?  Или демон? Или горный дух? – шепнул Элиас,  округлив и без того круглые глаза.  –  Эти горы… они нам совершенно не знакомы.  Там может быть всякая нечисть…

   – Жди-жди-жди, – удивленно мотнул головой король. – Ты, братец, веришь в призраков?

   – Знаешь, у нас в Осенней усадьбе есть призрак, – пустился в рассказы гвардеец. – Призрак моего дедушки.  Мой дедушка после одной знатной пьянки утонул в пруду. С тех пор…

   – А ты сам видел этого призрака?  –  вновь хмыкнул государь.

   – Я – нет.  Но вот конюх наш…

   – Слууушай, – начал Фредерик,  недобро растягивая гласные в слове,  – я слышал много разговоров о том, что в моем замке – Цветущем замке – бродит призрак моей матушки.  Только я, я сам, ее сын, ни разу его не видел!  Зато прислуга рассказывает такое, что…,  –  тут глаза его сверкнули раздражением,  и король умолк на миг,  чтоб не дать нехорошим словам пыхнуть с губ,  затем совладал с собой и продолжил.  –  Я не верю во все эти глупости.

   – Но ведь в жизни всякое бывает,  – промямлил Элиас.

   – Братец, я, наверное, видел всё,  что в жизни бывает,  – Фредерик очень красноречиво посмотрел на гвардейца.

   И тут глаза его вновь блеснули – уже теми бесовскими огнями,  за которыми обычно следовал какой-нибудь поступок, позволявший Элиасу или тому,  кто стал свидетелем поступка,  обозвать короля сумасшедшим.

   – Ха! Да что я все говорю!  –  Фредерик хлопнул сам себя по коленкам. – Хочешь, я сейчас сорву с него капюшон и маску?  И все мы увидим, что там – под тряпками.  Это легко будет сделать – он нас сам жутко боится.  Смотри, как сгорбился,  и руки у него дрожат…

   – Э. Может, не надо? – отозвался, проходя мимо, Аглай  (он невольно услышал последнее предложение государя).

   Фредерик подумал минуту и  тряхнул богатой на идеи головой:

   – Ладно.  Не будем срывать одежу с бедолаги.  Только полюбопытствуем…

   Он набросил на плечи поданную мастером Линаром куртку,  сделал лицо попроще и подружелюбнее  и приблизился к пришельцу с гор,  расслабленной, прогулочной походкой:

   – Я тут подумал: надо бы имя твое узнать, – забалагурил Фредерик, подражая рыночному зазывале,  безостановочно нахваливающему товар того купца,  от которого ждет звонкую монету в конце дня.  –  Меня кстати Фредом зовут.  Ага. Вон тот великан-крепыш – Элиас.  А рыжая башка – Аглай. А бритая башка – Платон. Ты видел, как Платон танцевал?  Да? Молодец!  Кстати, а кто лучше танцевал? Вот скажи честно?  Я или Платон?

   Бедный брат Копус,  совершенно не ожидавший такого общения,  моментально попался в ловушку:  сперва кивнул на вопрос «ты видел, как Платон танцевал?»,  а потом буркнул  «да вроде оба здорово поплясали».

   – Ага, – покивал и Фредерик, широко улыбаясь. – Стало быть,  сидел в овраге и следил за нами, дружок…

   Парень, сообразив, что попался,  застыл, будто его заколдовали, в камень обратили.  Король Южного королевства воспользовался таким удачным ходом дела  – ступором призрака – и не удержался  – с задорным криком «ха-ха!» дернул-таки капюшон и маску с головы  мрачного пришельца.

   Копус взвыл, ухватил сам себя за уши – по ним немилосердно прошлись суровые завязки маски – и лишь только потом вспомнил о своем оружии: о шесте и ножиках в ботинках.

   Фредерик, ахнув, присел  –  над его головой свистнули отравленные иголки,  которыми Копус выстрелил в наглого врага.  Выпрямляясь, король ударил парня кулаком в локоть правой руки,  зло и сильно, и посох,  украшенный змеиною кожей,  покинул ладони Копуса и взвился вверх,  будто посланное в небо копье. И упал в тот же овраг,  куда совсем недавно улетал кинжал Платона.

   Копус вновь завыл и прыгнул назад, топнул при этом ногами  –  из носков ботинок с легким звоном выскочили ножики.

   Фредерик все заметил.  С криком  «ах ты, гад!»  он пошел в атаку: присел и сделал молниеносную подсечку  –  Копус полетел вверх тормашками,  с воплем рухнул на песок  и не стал подниматься  –  очень уж больно ушибся, головой и плечами.  Даже в глазах у него помутилось.  Надо сказать, никогда еще  не попадал брат Копус в такие переделки.  Никогда даже не думал,  что может так попасться – верил в то, что пугающая слава Круга Семи Камней  защитит  его не хуже тяжелых щитов.

   – Ах ты гад,  – повторил король Южного королевства,  но уже без прежнего возмущения  –  спокойнее и тише.

   Он подошел к поверженному,  присел и стащил с его ног башмаки.

   – Видали, парни, какая хитрость, – хмыкнул он,  показывая опасную обувку своим рыцарям,  которые, пока он воевал с призраком  (схватка эта заняла всего несколько секунд),  в оцепенении находились, и только сейчас опомнились,  подошли ближе,  чтоб посмотреть на Копуса и его башмаки.

   Король выпрямился и сказал:

   – Видел я похожие у одного головореза из города Браундека.  Тоже кинжалы в сапогах. Он ночью в подворотнях прятался.  Если шел кто по улице  –  выскакивал на человека,  бил его сапогом по ногам, в голени.  Бедняга падал, кричал от боли, а бандит у него кошель или сумку – хвать!  И всё, – он хотел коснуться пальцем острия,  торчащего из носа обуви,  но тут с громким мычанием к нему подлетел азарец Димус  и выбил башмак из рук.

   – Э, – только и успел вымолвить Фредерик,  глядя на немого, потом сообразил.  –  Еще и отравленный?

   Димус энергично покивал,  а потом, сделав весьма печальное лицо,  указал на мастера Линара – тот стоял,  имея огорошенный и даже слегка обиженный вид,  у костра и смотрел то на иголки,  которые торчали у него из левого предплечья,  то на Фредерика.

   – Ага, – нахмурился король, подходя к бедолаге. – Стало быть,  в меня они не попали,  но им попался наш уважаемый доктор.

   Линар как-то  жалобно улыбнулся и  выдернул одну из иголок из руки.

   – Димус, они что?  Тоже отравленные?  –  спросил азарца Элиас.

   Немой опять закивал,  а вдобавок – тяжело вздохнул.

   – Да! – выпалил вдруг Линар,  наблюдая все эти скорбные для него знаки.  –  Ну, а какие могут быть сомнения?!  Да! Всё! Мне конец!  –  картинно объявил он и сел у огня,  положив руки на согнутые колени и свесив голову ниже плеч – это, безусловно,  была поза полного отчаяния.  –  Все! Идите, куда хотите, а я тут останусь.  Будете возвращаться – похороните. Всё!

   Фредерик нахмурился еще грознее и глянул на того,  кого только что сбил с ног и разул  –  горец пытался незаметно уползти в овражек.

   – Стой, гад! – король прыгнул к парню,  цапнул его за волосы  и потащил к костру.

   Копус, оставляя на песке борозды одной обутой ногой,  а второй  –  разутой, заверещал, как девушка,  которую собрались бесчестить.

   – Глохни, сволочь!  –  рявкнул Фредерик.

   Он схватил правую руку юноши и протянул ее над костром.  Копус заорал еще громче  –  пламя здорово припекло сквозь перчатку.

   – Ага! – зловеще осклабился король. –  Ему больно! Ему больно, ребята!  –  прорычал он своим рыцарям,  и те отозвались одобрительными  криками.  –  Значит, человек он. Самый настоящий. И боли боится. А еще – помереть боится. Так ведь, парнишка? –  спросил,  наклоняясь к уху Копуса.

   – Пра-авда-а, – рыдая, отозвался юноша.

   Он не прятал слез – ему было больно и страшно. Очень страшно. Потому что сегодня он столкнулся с людьми,  которые оказались намного страшнее отца Зинуса,  мастеров и братьев.  Потому что эти люди не боялись Круга Семи Камней…

    *  *  *

   – Вот что, тварь, – голос Фредерика, его сверкающие глаза,  его рука, крепко державшая чуб несчастного посланника травоведов, не обещали ничего хорошего. – Яды у тебя есть – это мы уже поняли.  Но у тебя  ж и противоядие есть? Ведь так?  Мало ли: ты сам можешь в пути о свои иголки и ножи пораниться.  Значит, и противоядие у тебя  есть.

   Копус плохо соображал, чего от него хотят.  Он всхлипывал, цеплялся пальцами за руку короля,  и та казалась ему сделанной из камня.  А еще брат Копус дрожал:  колотило его как в жестокой лихорадке.

   – Уух, я разозлился! – прорычал Фредерик и еще раз сунул руку парня в огонь, уже поглубже.

   Юноша заорал так, что Крупорскому колоколу стало неловко за свой слабый голос.

   – Говори про противоядие, гад!  Или я тебя в костер целиком заброшу,  – предупредил король.

   – Есть! Оно есть!  –  сквозь слезы начал признаваться Копус.  –  В сумке у меня много чего есть!

   – Ну, волоки ее сюда,  – рявкнул Фредерик и швырнул парня на песок.  –  И без шуток!

   Копус отполз подальше и надумал еще немного повыть  –  рука-то болела, но недобрые взгляды стоявших рядом рыцарей дали понять:  не стоит запаздывать с извлечением противоядия из сумки.

   Покопавшись в ней, достал махонький узелок,  оттуда – смолу дерева окша.  Почти на четвереньках подбежал к Линару,  который с немалым удивлением смотрел на все происходящее,  и протянул ему темно-красный полупрозрачный и липкий кусок.

   – Вот, – сказал, жалобно всхлипнув.  –  Кусай и жуй.  Оно на вкус противное, но зато спасет от яда.  Чем больше съешь, тем быстрей поправишься.  Только живот от смолы болеть будет.  Два дня – это точно…

   – Это смола?  –  спросил Линар,  с любопытством глядя на кусок.  –  А какого дерева?

   Фредерик, видя,  куда все завернулось,  сам себя по бокам ударил:

   – Давайте-ка, мастер,  вы потом будете выяснять,  какие тут деревья растут и какой от них толк.  Вы смолу–то ешьте.  Или я зря парня поджаривал?

   Линар крякнул и вонзил  зубы в спасительный кусок.

   Копус, сообразив,  что экзекуции по отношению к нему вроде как закончились,  тоже позволил себе минуту любопытства и  спросил у жующего смолу доктора:

   – А вы мастер?

   Тот кивнул,  увязнув зубами в тягучей и липкой массе.

   – А по какому делу мастер?  –  задал парень следующий вопрос.

   – Врачевание, – выдавил из себя Линар.

   – Мой отец тоже мастер, – сказал Копус,  утирая рукавом плаща мокрое от слез лицо.  –  Мастер Ахмар…

   Тут он увидел, как изменилось лицо Фредерика,  как он вновь шагнул в его сторону, и свернулся клубком на песке,  пряча голову в капюшон, закрываясь руками:

   – Не надо!  Не бейте больше!

   – Пока я тебя бить не собираюсь, – сверху,  миролюбивым тоном сообщил Фредерик.  –  Я просто узнать хочу:  не тот ли это мастер Ахмар,  про которого в других землях известно?

   Копус минуту помолчал, вникая в то, что ему сказали,  и, не веря тому, что тычков,  рыка и поджариваний в ближайшее время не будет.

   Король Южного Королевства  терпеливо ждал.

   – Д-да, н-наверно, – промямлил  юноша,  из-под локтя посматривая то на зависшего над ним Фредерика,  то на носки его сапог.  –  Он большой мастер.  Он знает много про травы и камни.  Он любую хворь вылечить может.

   – Здорово, – кивнул король и присел на корточки, чтоб оказаться ближе к лежащему.  –  А у нас к нему весточка есть, – он распахнул складки ворота рубашки,  и Копус вновь увидел бляху Круга Семи Камней.  –  Это меня просил передать мастеру Ахмару один человек.

   Копус всхлипнул,  вытер нос рукавом:

– Ну, так я ж и так повел бы вас в наши пещеры,  к отцу Зинусу, к мастеру Ахмару.  Зачем было драться?

   – Любопытство меня заело,  парнишка, – усмехнулся Фредерик.  – Поспорил я с ребятами: они сказали, что ты – настоящий призрак.  А я говорю: да быть того не может.  Нету призраков на белом свете.  А ребята уперлись. Вот и пришлось проверить.  Я ж не думал, что ты за это убить меня захочешь. Пришлось воевать.  Кстати, так и не узнал я, как тебя зовут.  Ну, так как?

   Парень решил, что не стоит больше валяться на песке  – общение с воинами, похоже, перешло в мирную стадию.  Поэтому Копус сперва сел на песке, потом поднялся,  отряхнулся, из-за чего Фредерик прикрыл лицо руками  (спасал глаза от летящей пыли), и назвал себя.

   – Отлично, Копус, – улыбнулся король.  –  Копом тебя можно звать?

   – Вполне можно, – тряхнул лохматой головой юноша,  исподлобья посмотрев мимо Фредерика на Элиаса, который подошел ближе.

   Король заметил этот взгляд и,  обернувшись, тоже глянул на гвардейца.  Элиас лишь плечами пожал и вернулся к своим сумкам,  которые до сих пор не собрал…

    *  *  *

   До полудня оставалось еще часа два,  когда рыцари Южного Королевства,  их король и связанные чинарийки прошли перевал и оказались у тех черных камней,  которыми любовался брат Копус.

   – Надо отдохнуть, – сказал Фредерик, глядя,  как спотыкаются и обливаются потом девушки,  каким раздражением горят глаза у их командира Тайры;  конечно, им очень нелегко было штурмовать подъем  со связанными за спиной руками;  еще и Линар шел, опираясь на плечо Генрика,  держался за живот и скрежетал зубами – доктору  (как предупреждал Копус)  чрево разболелось от смолы.

   Слова про отдых только-только слетели с губ короля,  а все тут же остановились и сели на землю там, где стояли.  Заползавшая в горы жара изрядно приморила путников.

   Король взял фляжки с водой  и пошел поить пленниц.

   Тайра сделала пару жадных глотков,  мотнула головой, дав сигнал,  чтоб Фредерик убрал флягу, и,  грозно сияя подглазными фингалами, поинтересовалась,  выпуская слова сквозь зубы:

   – Как долго  нам играть?

   – Странный вопрос, – пожал плечами молодой человек  и убрал с лица тенеглаз,  в котором ходил с самого рассвета.  –  Разве мы уже в пещерах?

   Тайра сердито  дернула губами.

   – Умница, – король улыбнулся и  похлопал девушку по плечу.  –  Не задерживай меня больше  –  позволь и твоим подругам воды дать.

    – Хорош-шо, – прошипела чинарийка и  вновь посмотрела очень недобро,  только не на Фредерика, а на Копуса,  и тут же осклабилась.  –  Ха-ха, как забавно.  Малыш-то, похоже,  влюбился.

   Король вздрогнул,  глянул с недоумением:

   – В кого?

   – В друга твоего, – хмыкнула Тайра.  –  В самого здорового, – указала взглядом на Элиаса,  который сидел в тени каменной гряды и заботливо чистил свой меч;  Копус же расположился недалеко от гвардейца, на плоском валуне, на корточках:  обхватив коленки руками, он следил, не мигая,  за каждым движением рыцаря.

   У Фредерика всегда было много слов в запасе.  Но тут наступил такой необычный момент,  когда все слова пропали, потерялись,  провалились куда-то.

   – Ты серьезно? –  спросил он у Тайры после минутного замешательства.

   Чинарийка кивнула.

   – И много тут в горах таких?

   – Таких, что парней любят? – уточнила Тайра. –  Вроде,  все из Круга Семи Камней такие.  Женщин пользуют лишь для того, чтоб детей рожали.  Ну, а развлекаются с парнями.

   – Что ж ты раньше не сказала?  –  пробурчал молодой человек.

   – Что? Страшно стало? –  расхохоталась Тайра, видя,  с каким озабоченным видом он ерошит свои волосы. –  Если бы раньше знал,  то не пошел бы в горы?

   – Просто, я не люблю сюрпризов.  Ни приятных, ни плохих, – ответил король и тут же призадумался,  хитро ухмыльнулся.  –  А с другой стороны…  из любых сюрпризов надо пользу извлекать.

   И он вернул тенеглаз на нос и пошел к Элиасу,  который старательно тер клинок тряпкой и хмуро посматривал на Копуса,  а тот глупо улыбался в ответ на грозные взгляды рыцаря.

   – Элиас. Ты заметил, Элиас? –  шепнул гвардейцу Фредерик,  имея на лице весьма ехидную ухмылку.

   – Чего?  – осведомился рыцарь,  отрываясь от чистки меча.

   – Этот парнишка. Он с тебя глаз не сводит, – сказал Фредерик и едва сдержал нехорошее «гы-гы».

   – Ну и что? – Элиас не лукавил – он, действительно, не понимал слов государя.

   – Да он, похоже, в тебя влюбился,  – король не выдержал – хохотнул раз,  два и рассмеялся уже в полную силу, в полный голос.

   Гвардеец сперва изумленно вылупил очи, не поверив своим ушам,  а потом побагровел и вновь обернулся к Копусу.  Парень тут же робко улыбнулся и приветственно поднял руку. В глазах его Элиас увидел то, что опасался увидеть, – обожание.  Примерно так смотрела на гвардейца супруга Роксана, когда провожала в поход.

   – Твою ж мать!  –  прорычал молодой человек:  мысль о том, что в него может влюбиться парень,  никогда не посещала Элиаса, а когда посетила,  то ничего хорошего рыцарь в ней не увидел.

   В Южном Королевстве мужеложество не приветствовалось,  поскольку противоречило заповедям Первой Книги.  Поэтому тех, кто отдавал предпочтение однополой любви,  было мало, и пристрастия свои они скрывали,  потому что в любой момент могли нарваться  на осуждение общества и быть згнаны из места,  где жили.

   – Я-то думал  –  тут чудища, ужасы всякие,  – не прекращал смеяться Фредерик,  уже и слезы утирая.  –  А тут – цирк среди камней.  С романтическим уклоном… Ы-ы, лопну счас!

   – Один раз я, помнится, морду тебе набил.  И не слабо. Могу повторить, – процедил сквозь зубы набычившийся гвардеец.

   – Все, все, умолкаю, уползаю,  – покивал король.  –  Только, это, не будь слишком суров к пареньку.  Его высокое чувство может быть нам всем  полезно…

   Элиас, разъяренно зарычав, подскочил на ноги,  сжав ладони в чудовищные по размерам кулаки,  и Фредерик, икая от смеха, поспешил отбежать на безопасное расстояние.  Отбежал и без сил упал рядом с доктором, который сидел на плаще,  вытянув ноги вперед, и опять шумно грыз свою лечебную смолу  –  желал, видимо,  поправиться как можно быстрее.

   – По какому поводу столь буйное веселье?  –  поинтересовался Линар.

   – Извините, мастер, не могу сказать, – помотал головой Фредерик,  едва не срываясь в новый приступ хохота…

    *  *  *

– А скажи-ка мне, Коп,  как вы живете в этих камнях?  –  спросил король Южного Королевства у брата Копуса,  усаживаясь рядом с парнем и протягивая  ему ржаную лепешку.

Юноша испуганно глянул на Фредерика  –  у того на носу красовался тенеглаз.  Это не располагало к откровенным и непринужденным беседам.  «На призрака похож», – так подумал Копус.

– О, прости, – тряхнул головой Фредерик,  снял темные стекла с лица и забалагурил,  намереваясь расслабить парня и вытянуть его на разговор  (желалось его величеству побольше узнать о Круге Семи Камней прямо сейчас).  –  Так лучше. Лучше говорить с тем, чьи глаза видишь.  А эту штуку я ношу, чтоб не щуриться.  Очень уж солнце злое  –  глазам больно делает.  Вот ты как? Тоже небось недоволен?

Копус понимающе улыбнулся, кивнул:

– Ну да. Я из пещер редко выбираюсь. Я к тени привык.  Мне солнце тоже не особый друг. Вот, без маски полдня прошел  –  и нос, щеки обгорели.  Щиплется, – юноша потрогал лицо и чуть скривился  –  его тонкая белая кожа, кожа человека,  большую часть жизни проведшего в полумраке, под землей, в самом деле,  заметно пострадала от солнечных лучей  –  раскраснелась и стала «гореть».

– Вот, и я о том же, – сказал Фредерик.  –  А есть земли, где солнца очень мало.  И снег почти круглый год лежит.

– Снег? Снег круглый год лежит и в наших горах, – с гордостью ответил юноша.  –  Гора Ланда. Там снег и голубой лед.  Правда, я там ни разу не был, – вздохнул Копус.  –  Там только мой отец был – мастер Ахмар  –  и его ученики.

– Мастер Ахмар? Он у вас, наверно,  самый главный?

– Нет. Главный у нас – отец Зинус. Он знает такое,  про что и мастер Ахмар не слыхал.  Мастер Ахмар по травам и минералам большой умник.  А вот отец Зинус и с травами, и с минералами хорошо знаком,  и еще ворожить умеет,  толкует небесные знаки…

– А ты? Ты что умеешь?  –  спросил Фредерик.

Этот вопрос застал юношу врасплох.  Он невольно сам задумался  –  в чем же его мастерство?  Из трав он, конечно, много чего делать умеет,  но только если книги с нужными записями рядом,  а вот без книг, по памяти какой-нибудь состав намесить  –  это Копусу до сих пор сложно.  И к ядовитым веществам у него до сих пор свободного доступа нет.  Только под присмотром мастера Ахмара  можно заходить в Белую кладовую и брать то или иное  для создания убийственных зелий…

– Я? Я учусь. Постоянно учусь.  Чтоб стать когда-нибудь мастером,  – пробормотал Копус.  –  Книги старые изучаю, писать учусь,  в садах работаю и в загонах…

– Сады? Загоны?  –  заинтересовался Фредерик.

– Да. Сады для нас очень важны, – тряхнул головой парень.  –  Там овощи, фрукты, травы всякие растут. Мы их растим в расщелинах.  Туда когда-то земли из равнин натаскали и получились сады.  Вот я там и работаю. Глаз да глаз нужен за ними.

– Понятно, – кивнул Фредерик.  –  А загоны?

– Это для скота, – охотно объяснил Копус.  –  Мы свиней держим.  Без мяса ж тяжело…

– Точно, – улыбнулся король.  –  Я тоже люблю мясо.  Воину без мяса нельзя.

– Ты же воин. Да, – покивал  юноша и заметно погрустнел.  –  Это наверно здорово – быть воином.  Сам себе хозяин, ходи, где хочешь.  И меч – такая добрая штука…

– Еще воевать нужно. Ты умеешь воевать? Фехтование, стрельба из лука, рукопашка?

– Нет, – вздохнул Копус.  –  Я ж не воин.

– А почему тебя к Крупоре послали?  Мне думается: к башне должны были отправить хорошего воина,  а не такого хилого парня, как ты…

– Я не хилый! – сразу надулся Копус.  –  И я не первый раз уже к Крупоре хожу.  Потому и послали меня к ней.  А воины у нас есть, и драться они умеют очень хорошо.  И многие ученики умеют драться.  Но вообще-то с нашим отравленным оружием особое военное мастерство и не надобно, – хмыкнул парень и тут же спохватился.  – Ты специально меня разбалтываешь!

Фредерик улыбнулся. Не хитро,  а очень даже простодушно:

– Да разве? Я тебя просто угощаю, – и протянул юноше хороший кусок колбасы.  –  Давай, ешь.  Хилости в тебе поубавится.

– Я не хилый, – вновь буркнул Копус и взял колбасу.

– Да ладно, – махнул рукой Фредерик.  –  Тебе сколько лет?

– Двадцать. Два! –  юноша прибавил себе годков,  и сам не понял, зачем соврал.

– А. Когда мне было столько, я тоже был тощим, – поделился «секретом» Фредерик.  –  Кости растут быстрее мяса.  Понимаешь? Ну вот. Мясо – оно потом нарастает,  если хорошо питаться и заниматься.  Если же просто питаться, то просто разжиреешь.  Как мой кузен Аллар. У меня есть кузен. Он мало двигается,  много ест и из-за этого быстро толстеет.

Копус проглотил кусок колбасы,  посмотрел туда-сюда  –  не хотелось ему,  чтоб кто-то мешал их доверительному разговору,  и спросил шепотом:

– А как надо заниматься?

Фредерик вновь улыбнулся. Во время беседы он узнал намного больше,  чем могло показаться со стороны.  Увидел, например, что Копус одинок и страдает из-за этого. И поэтому так охотно сейчас балагурит с ним,  с совершенно незнакомым человеком.

«Похоже, неважно у тебя идут дела в Круге Семи Камней», – подумал король,  видя, как лихорадочно блестят глаза парня.

– Фехтованием, например. Плаванием. Верховой ездой,  – сказал вслух.

– Ууу, – разочарованно протянул Копус и сделал несчастное лицо, – это не для меня. Плавать? Не умею. Где тут плавать в горах-то? Ездой верховой?  На ком? Наши толстые пони только для поклажи годятся. Фехтованием?  –  в этом месте своей речи юноша даже горько засмеялся.  –  Да кто меня вообще отпустит куда из кельи?  Мечами орудовать – на то воины есть.  А я не воин. Мне как положено с пеленок  –  старые книги читать да в корешках копаться  –  так я с этим и помру.  По-другому не будет.

Копус даже о колбасе забыл,  представив себе свое невеселое будущее.  Всю жизнь – короткую ли, долгую  –  провести в сумрачных пещерах.  Редко-редко выбираясь наружу  –  только по особой надобности.  И кожа от этого станет со временем такой,  как у отца Зинуса, у мастера Ахмара  –  дряблой, зеленоватой,  в темные пятна, похожие на плесень…

– Скучновато, братец, – заметил Фредерик  (он представил себе что-то подобное и пришел к выводу,  что жизнь у Копуса складывается не очень хорошо). – А вот Брура. Слыхал про такого? Он из ваших будет – из травников.  Он когда-то ушел из Красных Перьев.  Потому что надоело ему под землей сидеть.

Тут Копус позволил себе хихикнуть:

– Это он вам так сказал? Брура? Сам ушел. Хо-хо.  Бруру выгнали из Круга Семи Камней.  За любовь к женщине. Бруре еще повезло.  Если бы он не был братом отца Зинуса,  убили бы Бруру. Вот!

– За любовь к женщине? – нахмурившись, спросил Фредерик  (он умело скрывал радость, которой наполнялся, видя,  как отлично выполняется его план  –  разболтать горца).  –  Что ж плохого в любви к женщине?

Копус сразу приосанился,  снисходительно улыбнулся и заговорил. Таким тоном, каким обычно говорил с ним отец,  когда поучал:

– Женщины – вместилище зла.  Женщины демонов в себе носят  –  в теле своём, в глазах, в мыслях.  Только и думают они о том, чтоб верх над мужчинами одержать.  Потому их нельзя любить.  Их должно использовать! И всячески унижать, чтоб не смели думать, что могут быть выше и главнее мужчин.

Фредерик хмыкнул – из-за перехода разговора на женщин он вспомнил о Марте,  о Коре.  «Вот Кора – да.  В ней был демон. Наверное, не один,  – невольно улыбнулся король,  вспоминая изящную рыжую красавицу. – Она иногда так поступала, так говорила, словно пламя в ней безумное разгоралось.  И мне это безумно нравилось…  А Марта? –  перед глазами возник образ супруги, белолицей, темноволосой, с огромными, бездонными, мерцающими очами. – Если в ней и живет демон, то очень печальный,  очень мирный… мирный демон… как странно…»

– Только для продолжения рода нужны женщины!  Для взращивания мужского семени!  –  заявил между тем  «многомудрый» Копус.

– Как интересно, – пробормотал Фредерик,  с трудом выныривая из воспоминаний о прекрасных глазах и лицах,  и скосил взгляд на Тайру  –  она дремала в тени,  опустив голову на плечо соседки.  Длинная черная коса лежала на груди чинарийки,  словно разомлевшая от жаркого солнца змея.

«Вот демон. Полноценный демон,  – подумал про Тайру король.  –  Но разве это пугает?..»

Улыбнулся, вспомнив,  что в глазах Тайры не бывает ничего демонического, когда она смотрит на него…

– А правда ли то,  что вам еще и кожа женская нужна?  –  спросил у Копуса.

Юноша не сразу ответил – задумался на миг,  стоит ли дальше продолжать говорить об том,  что касается Круга Семи Камней.  Задумавшись, посмотрел на Фредерика.  Тот имел вид сонного, скучающего человека,  да и голос у него был тусклый в тот момент,  когда спросил он о коже.

– А зачем тебе знать?  –  решил поосторожничать парень.

– Да так. Любопытно. Мне Брура про кожу говорил, – Фредерик беспечно зевнул,  потянулся – что-то хрустнуло при этом у него в позвоночнике. – Вот вернусь домой, к жене, к детям.  Будет что рассказать.  Они очень любят страшные истории.  А я детишек и супругу всегда рад потешить рассказками, – и хохотнул,  будто вспомнил что-то смешное.

Его объяснение вполне успокоило Копуса.  И он продолжил:

– Да. Кожа женская нам нужна – это так.  Мы из нее много чего делаем.  Но главное – пергамент для наших записей.  Очень уж хороша для такого дела женская кожа.  Нежная и мягкая…

Фредерик, прикрыв глаза рукой,  все внимательно слушал и запоминал,  одновременно решая, какому наказанию подвергнуть живодеров  из Круга Семи Камней…

 *  *  *

Еще он вспомнил деревню Закорево,  в которой ему как-то лет десять назад пришлось побывать из-за одного нехорошего дела.  Там жили староверы – те, кто не придерживался нового толкования Первой книги.  Они считали, что у Всевышнего лишь один образ, и он неизменен.  Еще они не ели мяса, полагая, что во всем,  в чем есть кровь, есть грех и зерно нечистого.  Сами себя они подвергали истязаниям, полагая, что подобное кровопускание очищает их от скверны и приближает их к небу,  где нет плоти и крови.

Закорево пользовались не слишком хорошей славой,  их жители считались угрюмыми и негостеприимными.  Ни одна крупная дорога не шла в это село – лишь пара тропок тянулись к его плетням через дремучие леса и вечно сырые, полные гнуса, лощины.  Зато в Закорево разводили отличных гусей и свиней.  Поскольку жители не ели мяса, то всю выращенную и откормленную живность они отправляли на ежегодные ярмарки,  а на вырученные деньги покупали то, в чем нуждалось их маленькое поселение.

Фредерик, когда приехал в Закорево,  нашел там прекрасно организованное хозяйство и даже водяную мельницу.  Однако, он приехал расследовать смерть молодых людей,  а потому не мог тратить время на знакомство с бытом и образом жизни поселян.

Западный судья явился в Закорево потому,  что весной, когда сошел снег, два парня из села Кипень нашли на берегу реки Нуны трех мертвецов – девушку, юношу и женщину лет сорока.  Парень был сильно избит, а на руках и ногах женщин сохранились обрывки веревок, в их ртах торчали кляпы.  Все указывало на то, что кто-то помог умереть несчастным.  Чуть позже выяснилось, что погибшие девушка и женщина были из Закорево и, вроде бы, они были родственниками.  А вот в парне сразу признали некоего Юльяна.  Про него сказали, что он  нанимался в работники к кому-то из староверов.

Это было все, что Фредерик узнал в Кипени.  Затем он приказал доставить старосту из Закорево, чтоб тот опознал тела.  Но приехавший, бледный и худой старик с бегающим взглядом и дрожащими руками, цветом схожими с ветками высохшего дерева, сказал, что не знал погибших.  И судья увидел, что староста лжет.

Фредерик почуял очень нехорошее дело,  и поэтому ему ничего не оставалось,  как направить свою резвую лошадь в Закорево.

Он въехал в деревню на рассвете и в ту минуту был в превосходном настроении:  радовался теплому ветру, чистому голубому небу, шелковистой траве, украшенной радужными слезками росы,  и чудесному запаху, несшемуся от старых, цветущих лип,  которые встретили его у околицы.