Текст книги "Судья и король. Пенталогия (СИ)"

Автор книги: Инна Сударева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 55 страниц)

   – Для вас, государь, дорога открыта, – рыцарь опять поклонился, а король заметил, что на лице его была досада и растерянность, и нахмурился еще больше:

   – Меня это не устраивает. Дорога должна быть открыта для всех.

   – В здешнем лесу появились разбойники...

   – И это повод закрывать тракт? Это повод устроить на них облаву, и сообщить обо всем Судье Гитбору!

   – И то и другое сделано, мой король, – ответил капитан, но Фредерик уловил в его голосе нехорошую неуверенность, которая говорила о том, что Милан лжет, причем лгать он начал еще тогда, когда сказал о разбойниках.

   – Интересно получается, – государь, чуть поджав губы, начал выстраивать ловушку неумелому вруну. – Сперва вы говорите, что дорога для меня открыта; потом говорите, что в лесу, через который я могу ехать, есть разбойники. А с ними вы, судя по всему, до сих пор не разобрались. То есть вы со спокойной совестью отправляете меня, своего короля, в лес с разбойниками? И если бы я не настоял, даже не предупредили бы меня о такой опасности?

   Лицо капитана побледнело и вытянулось.

   – Я думаю, вы лжете, сэр Милан, – сказал, выделив интонацией слово 'лжете', Фредерик. – Где сам барон Руфус?

   – В своем замке.

   – Я желаю видеть вашего господина. Проводите нас в его крепость.

   – Конечно, государь, – глухо ответил капитан Милан. – Позволите мне отдать приказы своим людям?

  Фредерик разрешительно кивнул, а сам повернул Мышку на боковую тропу, которая, если верить карте, вела к Ладному замку.

  Крепость Руфуса была приземистым строением и сильно отличалась от замков центральных земель Королевства, которые в основном стремились вверх, башнями и стенами. Объяснялось все болотистой местностью, которая не позволяла строить что-то монументальное и высокое. Кстати, тропа, ведущая в замок, скоро сменилась широкой насыпной дорогой, которая тянулась как раз к воротам. Вдоль нее раскинулась болотистая равнина, весьма живописная в это время года, благодаря болотным цветам, которые распустились, усыпав пестрыми лепестками частые холмики с сочной, изумрудной травой.

  – Если бы не комары, здесь было бы приятно гулять, – заметил мастер Линар и вдруг резко остановил коня. – О! – покинув седло, бросился куда-то в бок. – О!

  – Что случилось? – обеспокоено крикнул ему Люк.

  – Бледная кругóвинка! – провозгласил доктор, вырывая из земли какой-то невзрачный цветок с длинными и тонкими корнями.

  Фредерик сокрушенно покачал головой. То же самое сделали Элиас и другие рыцари.

  – Да ее тут много! – радостно вопил Линар, дергая еще и еще восхитившие его травы. – Это редкая удача! Редкая! Круговинка – отличное средство против воспаления горла. У ней все полезно: и корни, и стебель, и цветок! А если ее смешать с соком луговой рябушки, она помогает от болей в кишках.

  – Это, конечно, замечательно, – отозвался Элиас. – Но, по-моему, не ко времени.

  – Езжайте, езжайте, – Линар замахал им уже собранным 'букетом'. – Я догоню – не могу не запастись впрок. Дорога ж одна и замок рядом – не потеряюсь, – и перепрыгнул через встречную лужу на соседний травяной островок.

   – Димус, останься с ним – поможешь, если вдруг наш мастер накосит стожок-два ценной травы, – приказал король немому и поскакал дальше – к воротам крепости, хмурой из-за каменных стен, подернутых темным мхом.

  Скоро Фредерик, Элиас и остальные рыцари сидели в прохладной гостевой зале Ладного замка, потягивали из серебряных рюмок клюквенную настойку и слушали объяснения барона Руфуса – плотного сорокалетнего мужчины, совершенно лысого, но с пышными седыми усами, которые, по всему было видно, он регулярно расчесывал густым гребешком.

  – Да-да-да, мой государь, – говорил Руфус, взволнованно жестикулируя – от этого рукава его просторного красного кафтана взметывались и даже хлопали, – я поспешил с принятием решения перекрыть дороги через Сырую рощу. Но это сделано лишь с целью обезопасить путешественников и торговые караваны. Я не хочу, чтоб на моих землях случилось что-нибудь ужасное. А капитан Милан просто был растерян вашим появлением, вот и нагородил чепухи.

  Фредерик кивал с самым благодушным видом. Молодому человеку уже расхотелось кого-либо за что-либо отчитывать: его вполне прилично приняли в замке Руфуса. Столовая, куда провели короля и Элиаса, оказалась уютной и светлой, что выгодно контрастировало с мрачным видом замка; настойка, которую барон собственноручно разлил по рюмкам, была на редкость ароматна и вкусна; а блюда, в данный момент выставляемые слугами на широкий стол, смотрелись очень аппетитно и обещали неземное наслаждение.

  Обед, бесспорно, получился славным. После походной жизни лучшего нельзя было желать. Правда, барон постоянно сетовал на то, что государя он принимает чересчур скромно:

  – Ах, кабы мне заранее знать, что осчастливите вы нас своим приездом. Уж я бы все, как положено, устроил. Похлопотал бы ради такого высокого гостя, – сыпал угождающими речами Руфус.

  – Все замечательно, – отвечал ему Фредерик. – Да и не люблю я пышные приемы. Предпочитаю, чтоб просто все было, по-домашнему. Вот как у вас, – он улыбнулся барону. – К тому же, долго беспокоить вас своим присутствием я не намерен. Есть неотложные дела...

  – Оставайтесь столько, сколько ваша душа пожелает, государь мой, – встав, поклонился Руфус. – И ничем вы нас не побеспокоите.

  А рыцари короля, не принимавшие участия в этом обмене любезностями, наворачивали картофельные шарики со сметаной, телячьи ребрышки и прочие разносолы.

  После сытного и вкусного обеда уставшего Фредерика совершенно разморило, и он выказал желание подремать в кресле у окна. Откинувшись на спинку и устроив ноги на подставленный Руфусом пуфик, король набросил на лицо платок, чтоб лучи солнца не тревожили глаза, и спокойно расслабился. Гостеприимство усатого барона не давало повода сомневаться в безопасности Ладного замка.

  Барон убедившись, что король устроился с должным комфортом и больше ничего не желает, предложил государевым товарищам пойти на свежий воздух – подышать и взбодриться.

  Место для отдыха каждый выбрал себе по душе. Люк с Аглаем и Мартином пошли балагурить с румяными прачками, которые развешивали на заднем дворе простыни и рубашки. Генрик, Платон и сам барон Руфус устроились на скамье у конюшен, чтоб посмотреть, как укрощают молодого пегого жеребчика. А государев друг Элиас Крунос пошел в замковый садик и свалился под густые кусты акации. Он перевернулся на спину и расслабленно вдохнул полной грудью теплый воздух, насыщенный ароматами здешних цветов. Парню вдруг вспомнились синеглазая женушка Роксана и сын-карапуз, самозабвенно пускающий слюни. Закрыв глаза, он совершенно забыл обо всем, погружаясь в приятные видения о родном крае...

  Фредерику же виделось море. Оно качало его теплыми зелеными волнами, легко и осторожно, как мать качает колыбельку с ребенком.

  Потом откуда-то сверху, будто из солнца, послышался отчаянный шепот:

  – Пом-могите. Помогите мне, сэр!

  На просьбы о помощи Фредерик всегда реагировал молниеносно. Но в этот раз, смахнув с лица платок, распахнув пошире глаза и увидав висящее в проеме окна существо явно женского пола (об этом говорили длинные юбки, колыхаемые легким ветром, и торчавшие из них ножки в темно-синих, бархатных башмачках), король от неожиданности замер в кресле. 'Ведьма?! Средь бела дня?!' – вот первое, что он подумал.

  – Помогите! – с мольбой в голосе зашептала дама. – Я ж упаду!

  Фредерик, присмотревшись, увидел наконец, что дама висит в воздухе не благодаря каким-либо чарам, а посредством веревки, связанной из каких-то обрывков, сдобренных кружевом. Дама держалась обеими руками за конец веревки, которой еще много не хватало даже для того, чтоб спуститься на подоконник, и опасно скользила вниз – тонким пальчикам не доставало цепкости и силы.

  – Падаю-уу! – отчаянно запищала она, выпучив на Фредерика голубые очи.

  Молодой человек в секунду покинул кресло, резво вскочил на подоконник и как смог, одной рукой, подхватил срывающуюся девушку. Чуть-чуть не опрокинулся сам, но устоял и поспешил сойти вниз. Переведя дыхание, объявил:

  – Все, порядок.

  Спасенное существо, зажмурившись, облапило его руками и ногами, как кошка – ствол дерева, и не желало отпускать.

  – Вы, конечно, легки, как пушинка, – сказал Фредерик, с удовольствием отметив, что от рыжеватых волос девушки пахнет луговыми цветами, – только если нас увидят, то неправильно истолкуют ситуацию.

  – Ой! Да! Меня не должны видеть! – девушка пришла в себя и стремительно покинула объятия молодого человека. – Вы приехали с королем? А где король? Мне нужно его увидеть! Как можно скорее! Боже, как я хочу пить! – это вырвалось, когда она увидала обеденный стол, с которого не убрали кувшины с вином. – У меня пересохло в горле. Наверно, от страха.

  Она цопнула первый попавшийся бокал, наполнила его и жадно выпила. Тут же закашлялась – вино оказалось для нее крепковатым.

  Фредерик пока с нескрываемым интересом рассматривал 'ведьму'. Лет ей было, наверное, пятнадцать. Может, и меньше. Свежее, румяное, круглое лицо, ясные глаза, нежная кожа, растрепанная коса, – все, как у ребенка. Даже фигура: никаких женственных округлостей, никакой плавности в движениях. Худа, угловата, порывиста – явный подросток.

  – Вы кто? – спросил Фредерик, когда девушка закончила кашлять.

  – Это я королю скажу, – ответила растрепа.

  – Вообще-то, король – я, – сообщил молодой человек.

  – Да ну? – девица смерила его недоверчивым взглядом. – Небритый король?

  – Нынче я не при параде, – объяснил Фредерик простоту своего облика. – Путешествую.

  – Чем докажете? – она все еще не доверяла.

  – Ну, короны и мантии с собой не захватил, уж простите, – молодой человек, не сдерживая улыбки, поклонился. – Вот мой меч. Вполне королевский, – и указал девушке на белый клинок, мирно лежащий на скамье у стены.

  Она ловко дернула государево оружие из ножен и не сдержала восхищенного 'ах!' Фредерик понимающе закивал: драконы, украшавшие меч, не могли не восхищать. Девушка, вернув клинок на место, опять ухватила короля за руку и зашептала, быстро-быстро и очень взволнованно:

  – Я Бланка, дочка барона Руфуса. Папочка уже неделю держит меня взаперти – в комнате, которая над этим залом...

  – Зачем? – удивился Фредерик.

  – Я хотела пойти против него. Я хотела скакать к Южному Судье и рассказать, что в темнице замка мой отец держит детей из села Багрянка...

  – Зачем?! – король удивился еще больше.

  – Они – заложники. Отец хочет, чтоб их родители – багрянцы – сожгли свои дома и ушли с его земли.

  – Зачем?!! – Фредерик уже не просто удивился – он возмутился.

  – Багрянцы пришли сюда из Азарии...

  – Ну.

  – Отцу они не нравятся. Они краснокожие! – объяснила Бланка.

  Фредерик сказал 'о!' Это означало, что он сбит с толку.

  – Таак, – потратив минуту на раздумья, протянул король низким и недобрым голосом, – то есть, барон Руфус считает, что у краснокожих можно брать детей в заложники, чтоб сгонять их с места?

  – Да, он так считает, – вздохнула девушка.

  – Может, вы путаете, леди? Может, они просто скверные работники? Разозлили этим вашего отца?

  – Нет, не путаю. Я ж сама возмущена. Я хотела убежать из замка и ехать к Судье Гитбору. Только отец меня предупредил – посадил под замок. А сегодня смотрю в окошко – новые люди в замок прибыли, вы, то есть. И моя горничная, что еду мне носит, сказала 'сам король к нам в гости завернул'. Тут я и решилась сделать из простыни веревку и вниз спуститься, чтоб уже самому королю все рассказать.

  – Где эта ваша темница? – Фредерик спросил так требовательно и нахмурился так грозно, что у Бланки все сомнения в его принадлежности к короне пропали; она лишь уточнила:

  – Прямо сейчас? Прямо туда?

  – Сейчас и туда, – решительно кивнул молодой человек, беря свой меч и пытаясь застегнуть его ремни.

  – Позвольте – помогу? – сказала Бланка, видя, что король слабо справляется. – А вы что? Ранены? – она кивнула на подвязанную правую руку.

  – Слегка. Но это ничему не помешает, – ответил Фредерик и, пока девушка застегивала его пояс, натянул латный рукав и закрепил его на плече пряжками. – Ну, куда идти?

   * * *

  Проход к спуску в цокольный этаж, где располагались камеры, Фредерику и Бланке преградил здоровенный стражник в кожаном панцире и тяжелом шлеме с рядом мелких шипов на налобнике.

  – Ну и ёж, – буркнул себе под нос Фредерик, и громко приказал. – Дай пройти!

  – Без приказа барона я никого сюда не пускаю! – низким и равнодушным голосом ответил стражник и легко перебросил из правой в левую и обратно боевую дубину, длиной и толщиной не уступающую ноге здоровяка Мышки.

  Фредерик сделал шаг назад, чтоб обеспечить себе, в случае чего, достаточно места для маневров при атаке. По его расчетам с 'медведем' подобных размеров и силы сражаться надо было издали, покалывая и изматывая.

  Но пока молодой человек хотел решить дело без опасных телодвижений.

  – Если ты не в курсе, сообщаю: я король! – важно заявил он. – И мой приказ: пропусти меня!

  Стражник, набычившись, крепко задумался над этими словами. Фредерик вежливо не мешал мыслям курсировать в его необъятном черепе и терпеливо ждал результата соображений. Наконец, воин моргнул, тряхнул головой и ответил, не сделав ни шагу с места:

  – Мой господин – барон! И я слушаю только его приказы!

  – Черт, – буркнул молодой человек. – Опасный поворот. Леди Бланка, – он повернулся к девушке, которая сжалась в комочек у него спиной, – вас эта туша послушает?

  – Это Палом. У него прозванье Дубина. Не только из-за дубины – еще из-за мозгов. Точнее – из-за их нехватки, – осипшим от страха голосом сообщила дочь Руфуса. – Он никого не слушает, кроме моего отца.

  – Как интересно... Что ж, с тупыми спорить бесполезно, – Фредерик дернул из ножен меч. – Давай дорогу, животное! Или скажешь голове 'прррощай'! – зарычал он на стражника.

  Палом лишь ухмыльнулся и качнул в руке дубину. Худощавый парень да еще с подвязанной правой рукой не казался ему серьезным противником.

  Тогда Фредерик стремительно прыгнул вперед, чем вызвал громкое 'ой!' у Бланки, и хватил стражника клинком сверху вниз по шипастому шлему. Под сводами коридора загуляло звучное 'дзанн!'

  Убивать Фредерику не хотелось – хотелось просто оглушить здоровяка. Удар, который он нанес, именно это и предполагал. Однако у Палома череп оказался таким же прочным, как и кованный шлем – стражник лишь прижмурился и дернул головой в сторону. Так, будто кто резко махнул у него перед глазами ладонью. Нельзя было сказать, что выходка Фредерика оставила его равнодушным – Палом разозлился. А разозлившись, маханул дубиной справа налево по противнику.

  Король ловко присел под страшной массой мореного дуба, что неслась в него – и оружие стражника врезалось в стену. В разные стороны, как от взрыва, с грохотом полетели осколки древней кладки. Бланка, присев и схватившись за голову (в нее попало несколько камешков), испуганно закричала и куда-то умчалась. Ее словно осенило: надо бы разыскать и привести сюда на подмогу королевских рыцарей.

  Фредерик не отвлекался: выпрямляясь, он ударил мечом снизу вверх и рассек смертоносную дубину в тонком месте – в руках у Палома остался жалкий обрубок длиной в полтора локтя. Все остальное, наиболее опасное, свалилось на каменные плиты пола.

  – Ха-ха! – довольно выкрикнул молодой человек и, не дожидаясь, когда враг придет в себя после такого потрясения, как потеря любимого оружия, ударил стражника пяткой – сиречь, каблуком – в удобно выпяченный тяжелый подбородок. – Есть! – как обычно озвучил свою победу.

  Палом, больше не возражая, безвольно и гулко опрокинулся на спину, перекрыв собой проход в темницу. Фредерик коротко выдохнул, перепрыгнул через стражника и побежал вниз по ступеням, но на полпути замер. Ему навстречу снизу замелькали огоньки факелов – вверх торопилась, всполошенная шумом, нижняя охрана.

  – Назад, – сам себе приказал король, быстро-быстро перебирая ногами, вернулся к Палому и, перепрыгнув его еще раз, затаился за поверженным стражником. – Торопитесь в засаду, ребята.

  Он решил использовать обычную в таких случаях тактику: тот из ребят, кто первым поднялся по ступеням, получил от внезапно выпрыгнувшего из своеобразной засады Фредерика прямой и мощный удар кулаком в переносицу. Получив, махнул руками, как птица, и улетел назад, опрокидывая товарищей. Правда, кое-что пошло не так, как рассчитывал король: один из товарищей, высокий и худой воин, умудрился увернуться, плотно-плотно прижавшись к стенке. У него в руках был короткий меч, и с ним солдат храбро кинулся на врага – Фредерика, чтоб отомстить за попадавших в кучу соратников.

  – Нна! – рубанул он короля справа, видя, что перед ним левша.

  Молодой человек принял вражий меч на закованное в латы плечо, как на щит – рука, как ни странно, никак не отреагировала. Боли не было. Разве что самого Фредерика здорово отбросило в сторону.

  – И еще! – стражник опять ударил, опять справа, но добиться успеха не удалось – король уклонился и в ответ махнул своим мечом – его белый клинок с очередным 'дзанн!' попал в шлем противника; у последнего голова оказалась, не в пример Палому, нормальной – воин упал, оглушенный.

  – Ха-ха! – чуть ли не пропел молодой человек и опять нырнул в темный, сырой и холодный коридор, чтоб спуститься в подвал.

  Где-то на нижних ступенях ругались, звеня железом, 'падшие' стражники. У них уже не было желания торопиться наверх помогать товарищам – они пытались затушить разгоравшееся пламя. Неудивительно: вместе с воинами Фредерик опрокинул в подвалы и их факелы.

  – Где вода? Воду сюда! – орали они друг на друга и плескали из своих фляжек на огонь, скакавший по соломе и всякому мусору, что усыпал каменный пол, а потом взялись и собственными куртками тушить.

  Король поравнялся с ними.

  – Где вода?! – хором рявкнули ему воины, в дыму и потемках приняв за своего.

  – Где азарские выродки?! – не растерялся Фредерик. – Их надо вывести!

  – На! – кинули ему связку ключей. – Первая камера ихняя! Остальные пустые!

  Единственную, запертую на висячий замок, дверь государь нашел сразу. Открыл ее и гневно нахмурился: в дальнем углу, на соломе, сидел парнишка лет четырнадцати, босой, грязный и оборванный. К нему жались еще двое детей – совсем малыши. Все трое были темноволосы и краснокожи, но Фредерик подошел ближе и увидал, что у одного из крох заплыли гноем глаза, а у второго покрылся нехорошими язвами ротик, а у подростка на лице и оголенных руках виднелись синяки и кровоподтеки. 'Так, злиться будешь потом', – сказал себе король и улыбнулся детям:

  – Идти можешь? – спросил у юноши.

  – Н-наверно, – ответил тот разбитыми губами.

  – Пробуй, – Фредерик протянул ему руку.

  Парень поднялся.

  – Бери какие есть пожитки и валим отсюда! – приказал молодой человек, подхватывая на руку одного из малышей.

  – Я беру Сами, – паренек взял другого ребенка.

  – Ты молодец, – кивнул ему Фредерик. – Ну, бежим. Осторожно – в коридоре пожар.

  Он выскочил из камеры первым и в три прыжка оказался у лестницы наверх. Узкий коридорчик был в дыму. Зато нигде не наблюдалось стражи: они потушили огонь и убежали прочь, чтоб переждать дымовуху.

  – Вон и выход, – Фредерик кивнул на светлый проем где-то вверху. – Осилишь подъем?

  Парнишка кивнул и решительно двинулся вперед.

  Тут в проходе резко потемнело, и раздался голос Элиаса:

  – Фред! Ты там, что ли?

  – Здесь! Здесь, братишка! – радостно отозвался Фредерик, взбираясь за мальчиком, и тут же закашлялся – дым, как ни крути, мешал дыханию.

   Азарский паренек чувствовал себя намного хуже: он был ослаблен заключением, тащил на себе пусть маленького, но ребенка, а тут еще и нехватка воздуха. Ноги бедолаги подкосились, и он сполз по стенке вниз.

  Тут на него опустились большие руки гвардейца Элиаса, взяли в охапку и быстро-быстро понесли к выходу. Фредерик же прибавил скорости и веселей запрыгал по ступеням, следом за крепкими и громкими сапогами приятеля.

  – Ура! Ура! Живы! Все живы! – юная Бланка хлопала в ладоши и прыгала, совершенно растрепывая косу – так она встретила вылезших из подвала Элиаса и государя.

  Она торжествующе смотрела на отца. Девушка не боялась – за ее спиной находились рыцари короля, и их руки лежали на перекрестьях знатных мечей.

  Барон Руфус, с лицом, на котором не осталось и следа былого добродушия, стоял напротив, в окружении своих дружинников. Те выглядели так же грозно и были при оружии, в кольчугах и шлемах.

  Фредерик, выбравшись, вдохнул полной грудью свежего воздуха и отдал ребенка, которого нес, подбежавшему Люку. Сам оборотился к Руфусу:

  – Барон, вы арестованы. С этого момента ваша дочь – леди Бланка – полноправная госпожа этого замка и всех ваших земель, как и должно наследнице. Отдайте свой меч моему рыцарю Аглаю. Так как в темнице сейчас дымно и неуютно, вас запрут в ваших покоях...

  – Нет, так не будет, – вдруг перебил его барон.

  Фредерик недоуменно приподнял бровь:

  – Не понял.

  – Из-за каких-то краснорылых ублюдков я не пойду под суд! – уже громче и ожесточенней ответил Руфус.

  – Вы забылись. Это приказ короля! – рявкнул Элиас.

  Он передал детей, которых вытащил, Димусу и встал внушительной богатырской фигурой рядом с Фредериком.

  – Господа, держим ряд, – тут же приказал остальным рыцарям король, видя, что барон и его люди настроились на драку.

  Гвардейцы шагнули вперед, наполовину обнажив клинки.

  – Черт меня дери! – выкрикнул Руфус. – Неужели вы, король Южного Королевства, будете драться со своим верным бароном, со своим соотечественником, из-за оборванцев-чужаков?!

  – С недавних пор они такие же мои подданные, как и вы, барон. Они имеют полное право на моё заступничество. И я буду драться с вами за детей, которых вы похитили из родного дома, – объяснил Фредерик. – Такое не только в нашей стране, такое всюду считается преступлением. Тяжким. И вы, господа, – теперь он обратился к дружине Руфуса, – если будете помогать своему господину, который решился на нарушение закона, также приравняетесь к преступникам. Если же пойдете против меня сейчас, усугубите свое положение, превратившись в государственных изменников. Надеюсь, вы помните, каково наказание в этом случае?

  – Да разве мы не можем сладиться? – уже по-другому заговорил Руфус, видя, как изменились выражения лиц у его верных воинов, как они ступили чуть назад; барон засомневался, что сможет убедить их пойти против короля.

  – Сладиться? – спросил Фредерик и выжидательно сложил руки на груди.

  – Конечно. Я сегодня же верну детей в Багрянку, их родителям, и все. А вы, государь мой, езжайте себе дальше с миром, будто ничего не было. И все, – объяснив подробности слада, Руфус улыбнулся.

  Фредерик наморщил лоб, минуту поразмыслил над этим предложением, потом сказал, недобро растягивая слова:

  – Вот как. Интересно-интересно... Барон, сколько вам лет?

  Руфус даже вздрогнул от столь неожиданного вопроса.

  – Я спрашиваю потому, что вы сейчас себя ведете, как нашкодивший мальчишка, – пояснил король. – Вам ли в вашем возрасте не знать, что законы надо соблюдать, в противном случае – за нарушение закона надо отвечать. И какими-то 'будто ничего не было' вы не отделаетесь...

  – Государь мой! – этот весьма громкий вопль мастера Линара заставил всех вздрогнуть.

  Доктор, держа в каждой руке по бомбе, несся по коридору, намереваясь пополнить собою ряды защитников короля и детей-азарцев.

  – Государь мой! – кричал лекарь, сверкая глазами. – Только прикажите – и я взорву весь этот замок!

  Он, конечно, блефовал, но это было весьма кстати, и Фредерик ухватился за это 'кстати':

  – Да-да, – кивнул в сторону Линара, – он, в самом деле, может развалить ваши старинные стены. И за пару минут... Господа, – король опять заговорил с капитаном Миланом и остальными воинами барона, – если вы сами сейчас арестуете барона, я посчитаю это свидетельством вашей преданности мне и помощью правосудию. Это значит очень много. Замок тогда точно не пострадает.

  Руфуса разоружили в одну секунду.

  – Отлично, господа, – улыбнулся Фредерик дружинникам Ладного замка, которые подвели к нему арестованного, – я вами доволен, как король и как Судья...

  Мастер Линар, видя, что ситуация разрешилась мирно, убрал бомбы в сумку и приблизился к стражнику Палому, который все еще лежал у стены в глубоком беспамятстве.

  – Бог мой, какое чудище! – вырвалось у него. – Государь мой, с какой дури вы один метнулись вызволять заложников? Могли бы сразу меня, Элиаса и других парней позвать. А то один, с одной рукой, и против эдакого быка!

  Фредерик, ухмыляясь, подошел к нему, тоже глянул на Палома.

  – Уважаемый доктор, что вы видите?

  – Вижу кучу мяса, которую вы завалили, государь. Рядом – еще одну, помельче, – Линар скосил глаза на второго оглушенного – тот уже пришел в себя и сидел на полу, качаясь и держась обеими руками за болящую голову.

  – Ключевое слово – 'завалил', – заметил Фредерик. – Одной рукой.

  Линар посмотрел на него и вздохнул, кивая:

  – Я понимаю.

  – Отлично! – тряхнул головой король. – Еще: поняв, зарубите на носу – я не калека! Кстати, займитесь детишками, которых мы из темницы вытащили. Всем троим сейчас очень нужна помощь.

  Линар поклонился и подошел к азарскому пареньку, который сидел недалеко на полу, прислоняясь к стене. Рядом с ним находилась Бланка. Она заботливо поила бедолагу водой из фляжки, взятой у Элиаса, и одновременно вытирала разбитый лоб парня своим платком.

  – Привет, я доктор. Ну, как дела? – спросил Линар, присаживаясь на корточки.

  – Неплохо, – юноша белозубо улыбнулся. – У меня царапины да пара синяков. Вы посмотрите малышей, пожалуйста. Моя сестра – Сами – жаловалась на глаза.

  – Детей унесли в комнаты, – сказала Бланка. – Здесь им не место.

  – Да, конечно, малыши – в первую очередь, – согласился Линар.

  Доктор оставил их, зато подошел Фредерик. С ним – Элиас. Король, видя, что паренек хочет встать, протянул ему руку, чтоб помочь. Бланка опередила всех, посыпав громкими и восторженными фразами:

  – Ваше величество! Вы – самый лучший король! Вы – самый лучший воин! Вы – самый смелый и добрый...

  – Согласен-согласен, со всем согласен, – поспешил остановить ее Фредерик. – Но давайте это все – в другое время и в другом месте. Сейчас есть дела поважнее, – он повернулся к бывшему заложнику:

  – Ты храбрый малый. Как тебя зовут?

  – Ратми, ваше величество, – юноша низко поклонился, прижав правую руку к сердцу.

  – Давно ли вы пленники барона Руфуса?

  – Я не считал дни – в моей камере не было окна.

  Фредерик кивнул, спросил далее:

  – Зачем барон вас захватил?

  – Мой отец – староста в деревне Багрянка. Меня, мою сестру и еще одного малыша воины барона взяли в заложники, чтоб мы ушли с земель барона, – тут парнишка побледнел, из красного став синеватым, и сильно покачнулся.

  – Все-все, договорим после, – сказал Фредерик, подхватывая Ратми. – Элиас, отведи его туда же, куда отнесли малышей. Пусть Линар попотчует парня каким-нибудь волшебным зельем.

  – Я сама отведу! Сама! – вызвалась Бланка, подставляя юноше свое худое плечико.

  – О, юная леди, вы достойны всяческих похвал, – улыбнулся король. – Помогать тем, кто в беде – это прекрасно. При случае порекомендую вашему батюшке брать с вас пример, – и уважительно поклонился девушке.

  Когда Бланка и Ратми удалились, а дружинники Руфуса унесли Палома, Фредерик остался один на один с Элиасом. И вот теперь гвардеец наконец получил возможность высказать королю кое-что наболевшее:

  – Ты извини, но ты опять вел себя, как ненормальный!

  – Элиас, братишка... ну, ты знаешь, – ответил Фредерик и расхохотался.

   * * *

  Озорник, пестрый почтовый голубь, громко хлопая крыльями, сорвался с руки короля и взмыл высоко над крышами Ладного замка. Сделав круг над самой высокой крепостной башней, он стрелой полетел на север, неся на лапках деревянный цилиндр с письмецом.

  Фредерик и Элиас проводили птицу глазами. Всего несколько минут – и она скрылась из виду.

  – С такой скоростью лорд Гитбор не сегодня-завтра получит наше сообщение, – сказал рыцарь.

  – Вот и хорошо, – кивнул государь. – Получив его, Гитбор вышлет в Ладный замок своих людей, и они довершат то, что мы начали – наведут здесь порядок. Нам же пора двигаться дальше. Но вначале – отвезем детей в Багрянку. Тем более, что это по пути.

  Преступного барона Руфуса определили в ту же самую комнату, где он держал под замком дочь. Фредерик, памятуя, как юной Бланке удалось бежать, распорядился заколотить там окно крепкими досками. А девушке король сказал:

  – Теперь, юная леди, вы – полноправная госпожа Ладного замка и всех земель, что за ним закреплены. И, мне кажется, ваши подданные должны быть довольны этим фактом. Надеюсь, вы будете заботиться о своих белокожих крестьянах так же, как о краснокожих.

  – Всенепременно, – ответила государю Бланка сложным взрослым словом и сопроводила ответ церемонным поклоном. – А что будет с моим отцом?

  Фредерик на несколько минут задумался: надо было выстроить обвинительную картину и высчитать соответствующую меру наказания. Обмозговав все более-менее, он ответил:

  – Похищение людей с целью шантажа или получения выкупа карается весьма сурово. А в случае барона Руфуса есть множество обстоятельств, которые отягощают вину: похищение маленьких детей, их истязание. Это все нарабатывает вашему отцу смертную казнь.

  Бланка невольно ахнула, побледнела. Затем спросила, не совсем владея голосом:

  – И это никак не поправить? Я понимаю: он очень виноват. Но могу ли я просить милости для него?

  – Просить можете. Вы его дочь, вы сыграли большую роль в раскрытии преступления вашего отца, и ваше слово на суде будет весомым. И, возможно, смягчит его наказание.

  – А если я... если я, – забормотала девушка и вдруг закусила нижнюю, вишневую губку.

  Фредерик приподнял одну бровь, с интересом глядя на юную баронессу. Конечно, в богато расшитом серебром платье, с волосами, убранными не в простую косу, а в причудливую и высокую прическу, украшенная золотым гребешком, тяжелыми серьгами и фамильным ожерельем, Бланка уже не походила на девчонку-растрепу, но что-то от сорванца в ней осталось. Например – голубые глаза бегали, поблескивая, румянец так и жег белую кожу круглых щек, а по-детски тонкие пальчики машинально рвали в клочки платок из розового шелка.

  – Ну-ка, ну-ка, – хитро прищурившись, заговорил король, – что там у вас в потайных кармашках, леди Бланка?