Текст книги "Судья и король. Пенталогия (СИ)"

Автор книги: Инна Сударева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 55 страниц)

   – Ваш сын Роман был с почетом принят в моем замке, и я относился к нему как к сыну, а он задумал такую подлость против моей дочери. И именно вы, как стало известно, приказали ему так поступить. Роман получил по заслугам. Ему еще повезло, что он умер от руки рыцаря в схватке, а не на виселице, как следовало! – такие речи обрушил Криспин на Лиера. – Но вы не меньший подлец, а как раз наоборот! И я, как отец оскорбленной дочери, накажу вас!

   И барон, выхватив свой тяжелый длинный меч, яростно набросился на Лиера. Их лошади сшиблись грудью, и завязался просто устрашающий поединок – от древних клинков, с которыми бароны легко управлялись, сыпались искры, а звон просто оглушал. Оба противника были крупны и сильны, а их могучие рыцарские кони (под стать хозяевам) храпели и взрывали копытами землю.

   Фредерик тем временем оборотился к своим помощникам:

   – Вы как тут? Я велел не пытаться искать меня.

   – Вина целиком на мне, госу... – начал было один из них, но Фредерик быстро прервал:

   – Никаких! Просто – сэр!

   – Простите, сэр... Это я настоял. Как ваш личный доктор, я не могу позволить себе оставить вас без внимания. Мало ли что может случиться во время путешествия... Думаю, что не помешаю вам. А Элиас, как ваш верный капитан, выказал желание сопровождать меня и во всем служить вам, – чуть склонив голову объяснил мастер Линар.

   – Ладно. После разберемся... Какой удар! Даже конь присел под ним! Мощно!

   – К их силе еще бы технику, – заметил Элиас Крунос.

   – Да уж, – кивнул Фредерик. – Ого!

   Этот его возглас был вызван тем, что барон Криспин так рубанул Лиера сбоку, что того снесло с лошади вместе с седлом, у которого лопнула подпруга.

   Упавший не спешил выпутаться из стремян и встать и лежал неподвижно – видимо, был оглушен при падении. Криспин тем временем спешился, подошел к Лиеру. Чуть всмотрелся в его лицо и отпрянул со словами:

   – Он мертв!

   Дружинники барона Лиера зашумели.

   – Мертв? Убит?

   – Позвольте, я доктор, – сообщил мастер Линар и, спешившись, наклонился над лежащим, прощупал пульс, прикоснулся к приоткрытым губам. – Да, в самом деле. Похоже, при ударе оземь из него и дух вылетел. Ах, нет, он шею сломал...

   – Что ж, все справедливо, – так сказал Фредерик и спрятал свой меч.

   Элиас и Линар последовали его примеру. То же сделал барон Криспин и его воины, которым так и не удалось вступить в бой. Копьеносцы же поверженного Лиера не спешили следовать им – они растерянно переглядывались. Их капитан хмуро мерил взглядом то Фредерика, то Криспина, потом сказал барону:

   – Вы сэр, при моих солдатах и при мне назвали нашего господина подлецом. Я, как его верный вассал, принимаю это оскорбление на свой счет и требую, чтоб вы за него отвечали!

   – У меня нет с вами счетов, – ответил Криспин. – Я вижу, вы не знаете причин, по которым я оскорбил вашего господина. И думаю, будет лучше, если вы об этом узнаете. Тогда, быть может, если вы честный рыцарь и просто порядочный человек, вы примете более трезвое решение и измените свое мнение о бароне Лиере.

   – Я готов выслушать вас, сэр, – кивнул капитан. – Я, в самом деле, ничего не знаю.

   – Предатель! – это выкрикнул из рядов копьеносцев старый знакомый Троф. – Ты обязался беспрекословно подчиняться господину, а теперь сомневаешься в правильности его приказов?! Он ведь приказал тебе сражаться против южанина и всех тех, кто будет ему помогать! А барон Криспин ему помогает!

   – Мы не животные, чтоб тупо подчиняться, – возразил капитан. – Я выслушаю барона и приму свое решение!

   Его воины одобрительно зашумели.

   – Отлично, – заметил Фредерик, – я вижу, в этих землях есть разумные люди.

   – Я видел, как вы дрались, сэр, – за его спиной раздался голос подъехавшего капитана Скивана. – Мое вам почтение, – и он отсалютовал как Фредерику, так и Элиасу, и мастеру Линару, приложив руку в латной перчатке к краю шлема. – Такой воин, как вы, сэр Южанин, стоит целого войска.

   – О, – Фредерик довольно кивнул, – благодарю, сэр... Разумных людей становится все больше.

   К нему протолкалась через лошадиные ноги Орни. Она по-прежнему сжимала в руках ружье, и барон Криспин, рассказывавший капитану копьеносцев суть дела, оборвал свою речь и промолвил, глядя на девушку:

   – Ты подалась в воровки, Орни?

   Та уцепилась за Фредериково стремя, прижалась всем телом к боку его лошади:

   – Я просто уезжаю, господин. Я больше не служу вам.

   – А ружье зачем?

   Девушка закусила губу.

   – Моя вина, господин барон, – отозвался Фредерик. – Малышка просила, чтоб я взял ее с собой, но я, отказываясь, брякнул, что взял бы ее, если б она принесла мне одно из ружей. Я сказал так, чтоб она поняла: брать ее с собой я не намерен. Но Орни оказалась более проворной, чем я предполагал. Поэтому она сейчас немедленно отдаст вам ружье, но со мной все-таки поедет.

   – Да-да. – Девушка с готовностью закивала и протянула Криспину ружье.

   Но барон покачал головой:

   – Думаю, это ружье – ваш законный трофей, сэр Фредерик.

   – Идите сюда, юная дама, – это сказал мастер Линар, протягивая руку Орни.

   Та подняла на него глаза. Доктор широко улыбался: девушка ему нравилась.

   – Нет-нет, я еду с сэром Фредериком. – И она вновь уцепилась за стремя Мышки.

   – Садись к нему в седло – он со мной, – успокоил ее Фредерик.

   Капитан копьеносцев тем временем сосредоточенно думал, поглаживая свою бороду. Он дослушал всю историю до конца и теперь готовился принять решение.

   – Что скажете, сэр? – спросил его Криспин, видя, что раздумье затягивается.

   – Я думаю: правда на вашей стороне, господин барон, – молвил наконец капитан. – Мне лишь жаль, что наш господин и его сын очернили свое рыцарское имя такими происками.

   Фредерик тем временем двинул коня прямо на Трофа со словами:

   – Кстати, я бы советовал вам, барон Криспин, побеседовать по душам вот с этим молодчиком. Он, я полагаю, знает много интересного о делах своего покойного господина.

   Криспин без лишних слов кивнул своим дружинникам, и те моментально обступили Трофа.

   – Южанин, – прошипел тот, видя, что нет больше ни малейшей возможности для бегства. – Ты ответишь еще за это и за все.

   Фредерик надменно усмехнулся и сказал:

   – Чтоб испугать меня, нужно большее, чем слова о расплате. Сколько я подобного слыхал.

   – Клянусь, это не просто слова!

   – И это я слыхал много раз. – И Фредерик оборотился к Криспину: – Господин барон, теперь, когда все разъяснилось, я думаю продолжить свой путь. Поэтому прощайте.

   – Вы решили ехать в Полночный храм? – спросил барон.

   Надо сказать, что при этих словах Линар и Элиас удивленно посмотрели на патрона.

   – Да, думаю не менять планы, – с чуть заметной досадой ответил Фредерик.

   – Что ж, прощайте, сэр. Спокойной и легкой дороги вам и вашим спутникам.

   Криспин дал знак дружине следовать за ним обратно в крепость. Копьеносцы Лиера также поскакали за ними.

   Фредерик повернул коня к доктору и гвардейцу.

   – Полночный храм? – спросил Элиас. – Я слыхал, там творятся чудеса. Мы за чудом туда поедем?

   – Сказки для детей, – буркнул Фредерик. – Просто меня поймали на слове. Теперь я обязан ехать туда и кое о чем помолиться в стенах храма. Я дал слово, и его надо сдержать.

   – Дело хорошее, – заметил Линар, – и вроде неопасное. Да, кстати, против кого мы воевали?

   – Какая разница? Главное, что на моей стороне.

   – А вы кто? – Это Линар спросил у Орни, которая до сих пор держалась возле Фредерикова коня.

   – Это Орни, бывшая знахарка барона Криспина. Она родом из нашего Королевства и очень хочет вернуться на родину. Так что вам я ее и препоручу, – сказал Фредерик.

   – Разве мы не едем в Полночный храм?

   – Я еду. Вы – нет. Отправляйтесь туда, откуда прибыли.

   – Ну нет. Не для того мы... – начал было Элиас.

   – Меня это не интересует, – отрезал Фредерик.

   – Я согласен с сэром Элиасом, – заметил Линар. – Мы для себя твердо решили, что будем сопровождать вас в ваших странствиях.

   – Ах, значит, мой приказ для вас ничто?!

   – Вы не на своей земле, сэр, и мы тоже. Здесь мы одинаковы – пришельцы с юга, и каждый из нас сам за себя и сам себе хозяин, – продолжал Линар.

   – Это прямое неповиновение!

   – Как угодно называйте. – Линар с легкой улыбкой наклонил голову – видел, что гнев Короля неискренен.

   И в самом деле, Фредерик, чуть нахмурив брови, пожал плечами. Он признался сам себе, что и впрямь ему надоело уже быть одному – сказывалась его общительная по природе натура.

   – Прости, малышка, – обратился он к Орни, которая, надо сказать, не без удивления слушала их пререкания. – Видно, в самом деле тебе не скоро быть на родине.

   – Это не страшно. – Девушка улыбнулась, и Фредерик отметил, что хитро.

  10

   Маленький отряд неспешно двигался по старому тракту на север. Эту дорогу проложили многие поколения паломников, жаждавших увидеть Полночный храм и помолиться под его сводами. Фредерик лениво посматривал вокруг, задавал короткие вопросы Линару о ходе дел в Королевстве и на них получал длинные ответы. Пара вопросов, заданных довольно холодным тоном, коснулись и сына, но лишь пара. Фредерик просто исполнил обязанность отца. Доктор это отметил и сокрушенно покачал головой.

   Орни, сидевшая позади доктора, с большим интересом слушала его рассказы. Элиас на могучем белом коне держался чуть позади. Он был заметно мрачен и молчал.

   Так они въехали в небольшой, по-осеннему пожелтевший лиственный лес.

   – Кстати, братец, тебя можно поздравить-то? – неожиданно обратился Фредерик к капитану.

   – С чем? – не сразу понял Элиас.

   – С началом женатой жизни! Твоя свадьба намечалась на эту осень. Странно, что ты покинул молодую жену. Хотя вид у тебя довольно кислый. Из-за этого?

   Гвардеец ответил не сразу. Видно было, что вопрос Фредерика застал его врасплох.

   – Свадьбы не было, – буркнул он.

   – Почему?! – Фредерик, удивился неподдельно, даже серого остановил, чтоб поравняться с Элиасом.

   Линар молчал, пожимая плечами.

   – К чему веселиться, когда в Королевстве траур, – ответил гвардеец.

   – Значит, вы отложили свадьбу?

   На этот вопрос Элиас как-то неопределенно мотнул головой. Фредерика это не устроило.

   – В чем дело? Никогда не видел тебя таким. Выкладывай, что случилось? Ты, право, не умеешь врать и что-то скрывать. Я же вижу.

   – Нечего скрывать, – вздохнул Элиас. – Свадьбы не было. И не будет.

   – Вот так новости!

   Фредерик махнул рукой, дав понять, что стоит сделать привал. Через пару минут они разложили костер и пустили лошадей пастись. Линар нанизал на прутки куски сала, чтоб запечь их на огне.

   – Нет, ты мне все должен рассказать, Элиас, – продолжал Фредерик, обеспокоенно расхаживая вдоль малиновых кустов. – Ты мне как младший брат. Я объявил о вашей помолвке, и я в большой степени в ответе за нее.

   Элиас напряженно зашевелил желваками – этот разговор был ему явно очень неприятен. И Фредерик внезапно многое понял – и семи пядей во лбу не понадобилось. Он пристально глянул на молодого человека и произнес жестким голосом:

   – Я, кажется, догадываюсь, в чем дело...

   Гвардеец при этих словах вздрогнул, а во взгляде, которым он одарил Короля, горела темная ярость. Именно ярость. И Фредерика это моментально зацепило.

   – О! – вырвалось у него. – Да ты готов меня порвать, братец.

   Элиас продолжал молчать. Но лицо его горело, а ладони то сжимались в кулаки внушительных разменов, то разжимались. Линар и Орни, бывшие в стороне, молча, затаив дыхание, наблюдали за двумя рыцарями. Эта ситуация их пугала.

   – Марта, похоже, сделала окончательный выбор. Она все-таки глупа, раз до сих пор на что-то наденется, – заговорил после минутного молчания Фредерик. – А ты поддался ее глупости. У тебя не стало сил, терпения и умения переубедить ее, склонить на свою сторону? Что ж ты быстро сдался? Ты слабак, Элиас. Ты хоть сейчас можешь сделать то, чего так сильно хочешь? Ты слышал ведь, что сказал Линар, здесь мы равные. Давай, прояви себя, братец. Ведь для этого ты прошел через северные горы. Что ж теперь? – И Фредерик насмешливо скривил губы. – Ну-ка, оживи в памяти те моменты, которые привели тебя сюда...

   Элиас лишь скрежетнул зубами. Он вдруг до боли ясно и резко вспомнил то утро...

   Он спешил к Марте.

   Солнце только вставало. Восток, который он увидал, пробегая по дворцовой галерее, нежно розовел, готовясь прогнать ночной сумрак.

   Две недели Элиас не видел свою невесту. Он ездил в родительский дом, чтоб повидаться с матушкой, которая ждала его и хотела обсудить многое по обустройству и расширению усадьбы: после свадьбы он ведь собирался везти Марту в родную Осеннюю усадьбу и жить там.

   И вот все дела переделаны, вопросы решены, получены все наставления от матушки, и Элиас, счастливый, спешил к Марте... В его руках был огромный букет простых полевых цветов, сонных и мерцавших росой. Он не первый раз так приходил. Ему нравилось перед самым рассветом скользнуть в комнаты Марты, просторные и полные свежего воздуха, потом в спальню, где блуждал легкий аромат ее духов. Она спала, всегда обняв шелковую подушку, а ее густые ресницы нежно оттеняли веки.

   Юноша никогда ее не будил. Просто присаживался на ковер или стул у постели напротив ее лица, прекрасного и спокойного, чуть касался шелковистых темных волос, рассыпанных по подушке, и старался дышать в такт ее дыханию. Потом он оставлял на столике букет и так же неслышно уходил, мечтая, что скоро эта спальня станет и его спальней и он будет прятать свое лицо в этих волосах и целовать этот тонкий изгиб губ, а ее изящное тело... Ох, от этих мыслей Элиас обычно стрелой несся по коридорам дворца, сбегал по лестнице в сад, где нырял в фонтан... Он был счастлив самим ожиданием счастья...

   И в то утро юноша, полный тихих спокойных мыслей, вошел в спальню невесты. Вот знакомый столик – место для цветов. Вот и Марта, красивая, нежная со светлым лицом, как ангел.

   Элиас вновь присел у ее кровати. Могучий юный рыцарь рядом с хрупкой тонкой девушкой. 'Как я тебя люблю', – прошептал он и, не сдержавшись, прижался губами к ее откинутой в сторону руке. Сперва пальцы, потом – выше, выше локтя... В голове у него зашумело – от нее пахло медом...

   И ее губы шевельнулись, блаженно улыбнулись, и Элиас был готов прильнуть к ним, но эти изящные губы вдруг шепнули 'Фред'... И мир вокруг почернел...

   Вот и сейчас...

   Тут Элиас взорвался не хуже бомбы мастера Линара.

   С диким ревом он бросился к Фредерику и вложил в свой удар всю злобу и ярость, что кипела в нем.

   Фредерик, как ни удивительно, не успел среагировать и защититься и, получив такой страшный удар в левую скулу, отлетел беззвучно на несколько метров назад и ухнул плашмя на траву. И больше не шевелился.

   Элиас же, рыча, поспешил к нему, а его сжатые кулаки напоминали кузнечные молоты.

   – Стой! Нет! – это завопил Линар, бросаясь гвардейцу наперерез.

   Доктор был схвачен за шиворот и пояс и брошен в соседний овраг, где, судя по звуку, что-то при его радении сломалось.

   – Ааа! – заревел Элиас, сгребая Фредерика за грудки и собираясь отвесить бесчувственному телу еще несколько таких же ударов.

   Но его замах и рык прервались. Подскочившая сзади Орни звонко стукнула его в затылок подобранной для такого случая палкой.

   Элиас, охнув, выпустил Фредерика и повалился на него ничком.

   – Вот, теперь тихо, – заметила Орни и вытерла испарину со лба.

   Она подбежала к оврагу, крикнула туда 'Эй!' Ответом – тишина.

   – Здорово, просто здорово, – бормотала она, – на мне теперь три бесчувственных мужика!

   Орни уже не знала, кого ей первым приводить в себя. Решила, что лучше – доктора.

   Спустившись в овраг, она нашла Линара повисшим на надломленной березке, сунула ему под нос один из тех многочисленных мешочков, что болтались на ее поясе. Мешочек, надо сказать, очень резко пах.

   Доктор сморщился и закашлялся – пришел в себя.

   – Где? Что? – забормотал он, воротя нос в сторону.

   – Слезайте скорее с дерева, – отозвалась Орни и потянула его за куртку.

   – А, да. – С такими словами Линар забарахтался в ветках, отчего тонкий надломленный ствол хрупнул окончательно, и доктор, с треском, шумом и березовой кроной обрушился еще глубже в овраг.

   Орни только зажмурилась.

   Но Линар уже выбирался. Его лицо, руки и одежда заметно, пострадали – были разодраны и порваны, и брови – грозно нахмурены.

   – Где этот гад?! – С таким громким возгласом он вылез из оврага, а Орни молча ткнула ему на неподвижную группу, которую составляли Элиас и Фредерик.

   – Черт, ты его так? – спросил доктор, указывая на больших размеров шишку, что появилась у Элиаса на затылке.

   Не без усилий они приподняли гвардейца и перетащили его в сторону.

   – Глянь его шишку. – С этими словами Линар вернулся к Фредерику.

   У того вокруг левого глаза и дальше к уху вздулся и расцвел огромный кровоподтек. Скула была разбита, из нее сочилась кровь.

   – Ничего. Главное – живой. – И Линар осторожно стал прикладывать смоченное холодной водой полотенце к синяку. – И глаз цел.

   Это он определил, аккуратно разлепив вздутые веки. Да, глаз был цел, но и он и второй тоже безнадежно и глубоко закатились.

   Орни тем временем ощупала шишку Элиаса. Череп был цел. Правда, разве могла девушка, почти ребенок, маленькая и тощая, проломить голову такому богатырю. Оглушила и только. И, судя по кряхтенью, Элиас уже готов был прийти в себя.

   – Эй, что делать-то? Вдруг опять набросится?

   – Да? Сейчас оттащу Фредерика подальше, – оторвался доктор.

   Он действительно подхватил короля под мышки и быстро-быстро потащил его за малиновые кусты. Сапоги Фредерика оставляли борозды в опавшей листве. Он приоткрыл здоровый глаз, шепнул:

   – Куда?

   – Что? – не понял Линар.

   – Тащишь?

   – А... Туда...

   – А. – И Фредерик вновь закрыл глаза, проваливались в беспамятство.

   Линар уложил его поудобнее, сунул под голову свою куртку, скрученную в валик, вновь промокнул синяк.

   – Как все плохо, – бормотал доктор. – И что на него нашло?

   Оставив мокрое полотенце на лице Фредерика, он встал и вернулся к Орни и Элиасу.

   Тот уже пришел в себя и сидел набычившись. Линар подскочил к нему, внезапно сгреб за грудки, заставил встать и затряс, насколько позволяли собственные силы:

   – Что на тебя нашло?!

   Элиас не отвечал и не вырывался, только горько кривил губы.

   – Па-ачему у тех, кто силен, как бык, всегда недостаток мозгов?! – орал Линар. – Убить его захотел?!

   – Много ты понимаешь, – буркнул Элиас.

   – Что?!! – почти на визг сорвался доктор. – Я не понимаю?! Я понял, что ты собирался убить своего короля, а меня швырнул в овраг, и я мог погибнуть! Вот что я понял!

   Тут Элиас оторвал руки Линара от себя и сгреб доктора в охапку.

   – Вот что я скажу! Могу еще раз тебя туда кинуть! Здесь уже нет ни королей, ни слуг! Здесь мы равны, он сам это сказал! Он просил меня сделать то, что я хотел, вот я и сделал!

   – И какие твои проблемы это решило?!

   – Какие? – Тут Элиас смешался, выпустил доктора. – А никакие... Никакие. – Тут губы его предательски дрогнули, а в глазах блеснула влага, но он быстро отвернулся. – Все с самого начала было такой глупостью...

   Он, спотыкаясь, пошел к своей лошади, вдел ногу в стремя и взялся за луку седла.

   – Куда собрался? – раздался голос Фредерика. Он шатаясь вышел из-за малиновых кустов, придерживая у лица полотенце.

   – Черт, я, кажется, ослеп на один глаз. – Это он произнес своим обычным скучающим голосом.

   Подбежавший Линар поддержал его, усадил на охапку листьев под деревом, сказал:

   – Все в порядке. Глаз просто заплыл. Пара дней – и все пройдет.

   Фредерик отстранил его, чтоб вновь обратиться к гвардейцу:

   – Элиас! Я вопрос тебе задал!

   – Я уеду.

   – Ага. И куда? Из Королевства ты уже уехал.

   – К черту! Куда угодно!

   – Детство какое, – с досадой произнес Фредерик. – Моя разбитая рожа – не повод...

   – А Марта?!

   – Марта? Что такое Марта, чтоб король терял своего лучшего друга из-за нее.

   – Как ты можешь?! – воскликнул Элиас, оборачиваясь и вновь сжимая кулаки. – Как ты вообще мог так поступить с нами? С ней? Ведь ты заставил ее согласиться на помолвку со мной! Признайся!

   Фредерику нечего было говорить.

   – Друг, – с горечью продолжал Элиас. – Ты говорил когда-то, что друзья тебе не нужны. А Кора, она сказала, что быть твоим другом так же несладко, как и врагом. Но я и предположить не мог, до какой степени... Боже мой, да я, наверное, сильнее тебя страдаю оттого, что она умерла!

   И тут Фредерик подскочил как ошпаренный:

   – Как ты смеешь?!

   – Смею! Пока она была жива, а ты счастлив, и я был счастлив с Мартой. Она хоть вид делала, что любит меня, хоть пыталась полюбить. И кто знает, может все бы у нас получилось. По крайней мере, у меня был шанс. А теперь, когда Коры не стало, нет и для меня надежды... Никакой... Ну почему мое счастье зависит от твоего?!

   А Фредерик почувствовал, что нет у него внутри злобы. Словно ледяной водой затопило те угли ярости, что готовы были запылать... Он подошел к гвардейцу, проговорил, судорожно сглотнув:

   – Я прошу... я прошу простить меня.

   Стоит сказать, что это было нечто. И Элиас и Линар просто остолбенели. Они прекрасно знали, чего стоило Фредерику произнести сейчас эти слова. Сам он был ужасно бледен, а в глазах лихорадило несвойственное ему замешательство.

   – Я столько бед натворил. Думал: ничего невозможного для меня нет. – Голос Короля был глух и полон неуверенности. – Я ведь хотел сделать тебя и Марту счастливыми... Нельзя было так поступать, нельзя... Черт, как плохо, как плохо...

  11

   Элиас остался. По-прежнему мрачный, он ехал позади Фредерика. А тот выглядел не менее мрачно, да еще с ужасным синяком на пол-лица. Дальше рысил Линар с Орни за спиной. Эти двое выглядели не в пример лучше. Девушка прокручивала в голове те события, свидетелем которых она была.

   Теперь уже в их отряде царила гробовая тишина, нарушаемая фырканьем и топаньем лошадей. Каждый думал о своем...

   – Значит, он король? – шепотом спросила Орни доктора.

   – Нда, – буркнул он, не отвлекаясь от своих мыслей.

   – А почему...

   Но Линар быстро оборвал все ее расспросы:

   – Вот у него и спросишь!

   Девушка даже вздрогнула, но про себя решила: 'Ну и не вопрос'. И кстати на следующем привале, когда Элиас и Линар ушли собирать хворост для костра, смело подсела к устроившемуся под кленом Фредерику. Запрокинув голову, он держал на лице смоченное в холодной воде полотенце, и Орни смело сняла его и деловито начала умащать кровоподтек своей мазью.

   – Вам будет, о чем поговорить с Линаром, – заметил Фредерик, лениво прикрыв глаз, чтоб девушка смогла промокнуть багровое вздутое веко.

   – Думаю, в способах лечения синяков, подобных Вашему, мы не сойдемся с ним во мнениях, – улыбнулась Орни. – Он предпочитает холодные компрессы, я – мазь, которую меня матушка научила делать.

   На это Фредерик ничего не ответил – просто ждал окончания процедуры.

   – Как грудь? – спросила Орни. – Рука?

   – В порядке, – буркнул он. – Ты скоро?

   – Не похожи вы на короля, – вдруг заметила девушка.

   – И много королей ты видела?

   – Такого, как вы, точно – ни разу. – Она усмехнулась.

   Фредерик устало посмотрел на нее:

   – Что ты хочешь? Давай уж, говори. Мы теперь в одной команде.

   – Узнать о вас побольше. Вы были Судьей, теперь вы король, но почему-то вдали от своего Королевства. Что с вами случилось?

   Его губы чуть дрогнули, потому что ожило в памяти все очень живо и ясно.

   – Почему бы и нет? – пробормотал Фредерик. – Почему бы и не рассказать. Говорят, от этого легчает.

   – Расскажите, конечно, – с готовностью закивала девушка. – Вот увидите: на самом деле станет легче.

   – Все похоже на кошмарный сон... У меня была жена. Красавица и умница. Она любила меня. Она столько для меня сделала. Мы много пережили вместе. Так много, что кому иному до конца жизни хватило бы... Наконец все беды, казалось, остались позади. У нас должен был родиться ребенок. Эти роды... – он замолк, закусив губу, потом вдруг обхватил руками голову, зажал уши. – Боже, я слышу, как она кричит, как ей больно... И некому помочь. И я ничего не могу сделать... Я, король, ничего не могу сделать!.. Ребенок родился, но она... она умерла... И теперь я почти каждую ночь вижу себя рядом с ней в могиле... Я слышу ее дыхание, запах ее тела и волос, я касаюсь ее руки, и она теплая! Но мне темно и душно и холодно под могильным песком. И нет сил вырваться и вырвать ее оттуда... Я похоронен вместе с моей красавицей... И теперь я бегу. От мест, от мира, где жила она, где все напоминает о ней... Но воспоминания-то во мне, а от себя не убежать... Похоже, я глупость делаю, слоняясь по миру в надежде все забыть, но это все-таки легче, чем оставаться там, где все связано с ней... Трудности, с которыми сталкиваешься в пути, отвлекают от тяжелых мыслей. Пусть ненадолго, но забываешься...

   Орни была ошарашена такими признаниями.

   – А ваш ребенок? Вы о нем подумали? Каково ему?

   – Он слишком мал. Ему нет дела до переживаний. Молоко кормилицы, сухие пеленки и теплая колыбель – вот все, в чем он нуждается.

   Орни замотала головой:

   – Нет-нет, как же вы не понимаете. Дети так остро все чувствуют. Ведь теперь рядом с ним нет ни одного близкого, родного человека. Подумайте, взгляните на это так: у него умерла мать, а отец бросил его!

   Фредерика дернуло, по лицу пробежала судорога.

   – Не смей так говорить! – прошипел он.

   – Но это так!

   – Нет!

   – Да!

   – Нет!!!

   – Но я это вижу ТАК!

   Он только зарычал в ответ.

   – Вы бросили своего сына! – выкрикнула Орни. – Разве это правильно?! Вы всю жизнь судите других, а сами что вытворили?!!

   – Не смей мне выговаривать!

   – А что, вы в праведники записались?!

   Фредерик подскочил со своего места:

   – Замолчи! Да кто ты такая?!

   – Может, и никто, – тоже встав, ответила девушка. – Да, никто, но я бы никогда не поступила так, как Судья Королевского дома, как король!

   – О! – С таким возгласом крайнего возмущения Фредерик кинулся к своей лошади, взлетел в седло.

   Его лицо было перекошено от ярости, глаза горели.

   – Видеть вас всех не могу! – бросил он это Орни и как раз подошедшим Элиасу и Линару, стегнул Мышку и быстрей вихря понесся куда глаза глядят.

   Парни в полной ошарашенности выронили собранный хворост.

   – Что ты ему наговорила?! – набросился на Орни Линар.

   – То, что считала нужным!

   – Ты дура непроходимая! Он уже несколько месяцев как труп ходит, вот только сейчас немного ожил! И что теперь?! Ты представляешь, что он сейчас может сделать?!

   – Что?! Ну что?! Вернуться домой! Вот что ему нужно сделать!

   – Молчи лучше! – зашипел доктор, потом взревел. – Элиас! Его надо догнать! – и кинулся ловить своего коня...

   Мышке, похоже, передалось одержимое настроение Фредерика: и он несся со страшной скоростью по бездорожью, дико вскидывая головой. Перелетел через овраг, поваленные деревья, сиганул меж елей, заскользил копытами по песчаной косе, что вывела к речному берегу, и остановился только тогда, когда уже по брюхо оказался в этой самой речке – Фредерик сам натянул поводья, потому что октябрьская вода наполнила его сапоги неприятным отрезвляющим холодом.

   – Вот черт! – Все, что вставало у него на пути, всегда его раздражало; тем более – сейчас. – Вперед, Мальчик, вперед! Такой ручеек грех не переплыть!

   Послушный Мышка ринулся дальше в реку, оттолкнулся копытами от дна и поплыл, громко фыркая.

   Вода была довольно холодная, но, перебравшись на другой берег, Фредерик и не подумал останавливаться – он желал как можно быстрее и дальше оторваться от своих путников. Он был зол как никогда, в мыслях осыпая проклятиями их самоуправство и себя самого за то, что пошел у них на поводу, позволив остаться. Поэтому Мышке досталась еще пара тычков в бока, и он поскакал с не меньшей скоростью дальше от реки, за вересковые и еловые заросли, в глубь леса.

   На окраине леса Фредерик остановил серого, достал карту и сверился с ней. Теперь ехать надо было на север, через поле, где начиналась небольшая дорога, примыкавшая к северному тракту, с которого они сошли на привал. Надо сказать, совершив такое скоропалительное бегство, Фредерик сделал огромный крюк назад, и очень был этим недоволен. К тому же он вымок в реке, и порывы холодного осеннего ветра, гулявшего по полю, пробирали его до костей. 'Совершаю глупость за глупостью!' – так он сказал сам себе и вновь выругался. Легче не стало. А скорее наоборот. Похоже, и природа ополчилась против него: с порывами ветра налетели мрачные свинцовые тучи, и из них посыпалась мелкая холодная водяная взвесь.

   Так, обзывая себя 'тряпкой', 'дураком', 'идиотом' и словами покрепче, Фредерик добрался до дороги. К этому моменту у него уже зуб на зуб не попадал, а Мышка устало храпел, и из его ноздрей вылетала пена. Ведь привала, как такового, у них и не получилось.

   Завидев недалеко от дороги пару маленьких, как бы вросших в землю, домиков, Фредерик решил заехать на селище.

   Хутор по виду был заброшенным.

   Пробравшись внутрь покосившейся избы, Фредерик радостно отметил, что печка в довольно неплохом состоянии. За пару минут он зажег в ней огонь, использовав для растопки обломки бревен внутренней разрубленной перегородки и прочий хлам, ввел внутрь Мышку, расседлал и подвязал ему мешок с овсом, сам принялся энергично прыгать вокруг нагревающейся печки, хлопая себя по бокам и бедрам. Так постепенно Фредерик обсох и согрелся. Укутавшись в плащ, сел на ворох тряпья у огня и достал из мешка провизию. Перекусив, соорудил возле двери особую конструкцию из обломков досок, которая должна была с грохотом развалиться, если бы кто-нибудь попытался зайти в дом, и улегся поспать. Меч и кинжал, сняв с пояса, положил рядом и заснул почти мгновенно...

   Проснулся так же внезапно, от тревожного стука и ржания Мышки – серый топотал ногами по доскам, чтоб разбудить хозяина. Фредерик подхватился и сжал рукоять меча, готовясь к схватке.

   На него из темноты смотрели две пары огромных блестящих глаз. Первой была мысль 'как они прошли в избу'. Кинув взгляд на дверь, увидел, что сигнальная конструкция не тронута. 'Я болван, что не обследовал весь дом, – обругал себя Фредерик. – Наверняка где-то есть какие-нибудь щели'.

   Пока пришельцы не проявляли агрессии, и Фредерик также не спешил что-либо предпринимать. Он молчал – ждал, а ждать он умел.