Текст книги "Ловите принца! (Щепки на воде) (СИ)"

Автор книги: Инна Сударева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

– Спасибо, спасибо, – схватил руку друга Пек, пожал ее, – только прошу: никаких лордов и Мелинов. Ты ж обещал: все с собой в могилу…

– Хорошо, хорошо, – успокоительно закивал Ларик. – Ты только не дергайся…

Пока они вели такие задушевные беседы, в окно над кроватью Пека блеснуло лучом восходящее солнце, и тонкая белая занавеска стала от этого нежно-розовой.

После ночи, богатой на события и дождь, пришло утро. Ливень прекратился – расползлись по углам небосклона истончившиеся пасмурные облака, и день пообещал стать ясным.

– Привет! Всем привет! – раздался со стороны входа в палату по-детски звонкий голос. – Где сэр Пек? Мне надо его видеть.

– Уууу! – взвыл юноша, дернув из рук друга подушку и снова закрываясь. – Ее только мне не хватало!

Это Нина заскочила в лазарет. В руках девушки опять было кое-что объемное и тяжелое – корзина с очередными кулинарными изысками. И то, что там было, она, идя мимо кушеток, раздавала раненым, высматривая желаемый объект – Пека.

Пару добрых рук уже показали ей, в какую сторону держать путь.

– Зачем ты так про нее? – улыбнулся Ларик. – Ты ей нравишься – это сразу видно. И разве Нина плоха? Молоденькая, лицом приятна, фигуркой тонка, характер вроде спокойный, мягкий. И хозяйка хорошая, пироги печет. Хотя, раз ты типа прынц – тебе наверно только прынцесс подавай…

– Я ж просил, – с упреком отозвался юноша. – А Нина… не ко времени она здесь. Не до нее мне. Голова болит… все болит, – он натянул одеяло на голову и буркнул. – Скажи, что я сплю и будить меня нельзя.

Но было поздно – Нина уже шлепнула свою корзинку на табурет, с которого, приветствуя девушку, поднялся Ларик.

– Привет героям! – бодро поздоровалась она.

– Привет, красотка, – улыбался Ларик. – Все подкармливаешь нас?

– Конечно, – кивнула Нина. – О своих защитниках надо заботиться. И так думаю не только я – многие хозяюшки с нашей улицы и с других кварталов пришли в цитадель и казармы, чтоб помогать бойцам. Мы будем вам стирать, прибираться и каши вам варить. Если надо – и на стены полезем помогать. Будем врагу на головы масло лить. Наверное, это почти так же, как лить масло на сковородку…

– О! – ворчливо отозвался, высунув нос из-под одеяла Пек. – С такой армией мы точно победим.

– Ой, мамочки, какой ты бледный, – заохала Нина. – Я тебе бульон принесла и пирожки с мясом, – один из пирожков она тут же вручила Ларику, чтоб он не считал себя обделенным вниманием, затем вновь повернулась к Пеку, уже с теплым горшочком бульона в руках. – Сам есть можешь?

– Да-да! – поспешно отозвался юноша. – Не вздумай меня с ложки кормить! – заторопился сесть, хотя раненый бок и ответил нехорошей острой болью; а живот парня настоятельно требовал еды, что было неудивительно – после всех битв и волнений следовало подкрепиться.

– Как хорошо, – сказала Нина и вручила ему горшочек и деревянную ложку, а на колени постелила салфетку. – Это значит – ты быстро поправишься. Я очень рада.

Она села рядом, краснея и улыбаясь, чтоб наблюдать, как жадно храбрый рыцарь Илидола ест прозрачный и ароматный куриный бульон.

Ларик, видя все это, тоже улыбнулся, кивнул Пеку 'держись, брат, все пучком' и вышел из палаты во двор. Там самозабвенно кукарекал гарнизонный петух, а в тазах с мыльной водой добровольные прачки весело месили солдатские рубахи и штаны.

– Ме-елин, – протянул Ларик тайное имя Пека. – Ишь ты, какой вельможный кулак мне глаз подбивал. Может быть, я через это самое тоже уже вельможа? – и он рассмеялся, представив себя в расшитых золотом одеяниях…

Часть вторая

'На двухместном самолётике

Над Бермудским треугольником…

(Песня 'Горизонт' группы 'Флёр')

Глава первая

Лорд Гош, опираясь на костыль, который ему смастерил верный оруженосец Коприй, вышел из шатра. Прошло две недели с той ночи, когда он был ранен в бедро в своем лагере у стен Илидола. Рана его довольно быстро затягивалась, и за это сэр Гай тоже благодарил Коприя: старый вояка знал немало врачевательских секретов, умел заговаривать всевозможные язвы, сам мешал целебные мази, делал отвары и прочие исцеляющие средства. Их состоятельность лорд уже давно не ставил под сомнения: на своей шкуре не раз испытал леки оруженосца. Он вообще полностью доверял слуге, который сопровождал его по жизни уже около тридцати лет.

Гош поправил меховую накидку, которая сползла с плеча, и присел у шатра в кресло, осторожно вытянул вперед, на охапку соломы, больную ногу. Предупредительный Коприй тут же возник откуда-то из-за палатки и поднес господину стакан с тягучим питьем глубокого красного цвета. Лорд поморщился: питье видом напоминало кровь и, к тому же, было довольно горьким на вкус. Однако Гош проглотил его без лишних капризов.

Коприй подождал, пока господин выпьет, сплюнет и вытрет губы, а потом сказал:

– Солдаты разнуздываются. Пьянствуют, дерутся. Вчера в пьяной драке сержанту из дружины барона Лотана нос сломали, еще двум оболтусам – ребра. А позавчера – я ж вам рассказывал уже – в стане барона Жигиса разгромили… Бобы им, ты ж понимаешь, не понравились…

– Ну и пусть, – буркнул Гош, исподлобья глядя на высокие стены Илидола, светлеющие в лучах восходящего солнца.

Всё то время, пока он болел, его отряды не штурмовали город. Хотя могли бы сделать это и без лорда – среди вассалов Гоша хватало решительных рыцарей, которые могли повести за собой, заменив сюзерена. Но сэр Гай теперь хотел не этого. Его планы резко поменялись.

– Вы, в самом деле, думаете, что видели лорда Мелина? – тихо спросил Коприй.

В его вопросе не было ничего удивительного: слуге лорд доверял так, как самому себе, и потому частенько беседовал о разных делах и планах. Тема пропавшего семь лет назад принца Мелина не сталась исключением. И теперь Коприй прекрасно понимал, каким предметом заняты мысли господина.

– Если бы ты увидел его лицо, то не сомневался бы, – хмыкнул лорд Гай. – Парень – вылитый кузен Лавр, только двадцатилетней давности. Мне ли не помнить короля зеленым юнцом – мы бока друг другу в те времена регулярно мяли, – сэр Гай еще раз хмыкнул. – А сколько битв вместе прошли? Подожди, Коприй, еще станется – сам парня увидишь.

– Было бы неплохо, да, – согласился оруженосец, присаживаясь на солому. – Я очень хорошо помню его величество…

– Это он, я уверен, – продолжал лорд Гош, глаз не отрывая от стен Илидола, где началась смена постов и замелькали шлемы снующих туда-сюда воинов. – Лицо – это только одно доказательство. Мало ли на свете схожих лиц. Но его фехтование… Вот где доказательство, которое легко перебьет все подозрения о самозванстве! 'Два крыла' – эту технику даже я не до конца освоил, а он, юнец зеленый, с двумя мечами управлялся шутя. Значит, есть еще кто-то, кто учил или даже учит его; тот, кто знает, кто он на самом деле… Но без короля нам не войти в Илидол, не выяснить все до конца. И нам нужен Лавр, вот и будем его ждать… Тогда, семь лет назад, в Кленовой усадьбе не нашли тела мальчика, хотя реку чуть ли не через сито пропустили. И в рассказах прислуги было много путанного… Я еще тогда предположил, что Мелин жив и где-то скрывается. Да-да, все это время он прятался, жил, как самый простой человек. Неудивительно. После того, как Лавр сделал его узником…

– И что же будет теперь? Его величество захочет вернуть беглого сына в тюрьму? – спросил Коприй.

– Не думаю, – пробормотал лорд. – Возможно, как раз наоборот.

Большего говорить не стал. Кое-что оформилось в его голове. Но пока – лишь едва заметные наброски нового замысла.

– Если королю это доставит радость, а вы, ваша милость, будете к этой радости причастны, то можно это использовать, – уловил задумки господина Коприй.

– Ты прав, старина, – улыбнулся лорд.

Низкий и мощный звук рога дал знать Гошу и его армии, что к их шатрам движется важная особа.

– Король! – встрепенулся Коприй, подхватываясь с соломы. – Гонец быстро обернулся.

– А король быстро собрался, – заметил лорд, тоже поднимаясь из кресла.

Король Лавр и сопровождавшие его рыцари влетели в лагерь Гоша на своих огромных и тяжелых скакунах, с шумом и грохотом. Многие были в доспехах, с копьями в руках. Около трех сотен всадников, все сплошь знатные господа, замесили грязь копытами своих породистых жеребцов.

– Привет вам всем, храбрые воины! Привет и тебе, Гай! – громко поздоровался король, махнув рукой хромающему кузену. – Как видишь – я рад был получить твое известие! Смотри только, чтоб все, что написал, было правдой!

– Привет и тебе, государь мой, – вежливо улыбнулся и поклонился Гош. – Разве я когда-нибудь говорил тебе неправду?

– Бывало всякое, – захохотал король Лавр так громко, что испугал своего коня и лошадь соседнего рыцаря. – Ну, где эта твоя находка?

Гай молча указал государю на стены Илидола.

– Ты опять за старое? Горожан жизни учишь? – опять засмеялся Лавр.

– Не жизни, а послушанию, – пожал плечами Гай. – Капризного ребенка по-другому не научишь…

– Слыхал я про тебя много всякого, воспитатель великий, – кивнул король, поглаживая шею своего рыжего скакуна. – Знаешь: почти одновременно с твоим сообщением прибыло ко мне и письмо от илидольцев. В нем они просят защитить их от тебя, коварного мироеда и самодура…

– Так прямо и написали? Какие эпитеты! – присвистнул Гай.

– Не думаю, что они несправедливы! – вновь захохотал король, вновь пугая лошадей.

Лорд вежливо улыбнулся, опять пожал плечами. Ему, конечно, не понравилось, что государь кроме его письма получил и послание из Илидола, но препираться с венценосным кузеном он не мог – знал, что все легко может обернуться не в его пользу. Настроение Лавра Свирепого часто менялось так же быстро, как погода в горах.

– Могу я пригласить государя спешиться и позавтракать со мной? – спросил лорд.

– О, нет. Я тут не затем, чтоб брюхо набивать. Да и не полезет мне еда в глотку, пока не узнаю того, что хочу узнать, – махнул рукой Лавр. – Как звать его?

– Кого? – не сразу понял внезапный вопрос Гай.

– Того, кто копыто тебе перебил! – захохотал король.

– Он назвал себя – сэр Пек, рыцарь Илидола, – лорд специально пустил в тон недовольные нотки – не мог не намекнуть, что не по нраву ему кое-какие высказывания государя, но тот, похоже, ноток раздраженных не заметил, а если и заметил, то внимания на них не обратил.

– Забавно, – хмыкнул Лавр, глядя в сторону городских башен. – Из всех возможных имен он выбрал самое неподходящее для рыцаря. Пек, – повторил имя так, словно яблоко-гнилушку раздавил.

– Может, это его настоящее имя, – уже из вредности возразил Гош. – Может, я ошибся, предположив в нем Мелина.

– Ну да! – в который раз за последние десять минут захохотал король. – Скажи-ка мне: много ли ты простых парней знаешь, которые могли зацепить тебя мечом, и так сильно?

На это лорд промолчал. Не считая недавно пробитого Пеком бедра и травм, связанных с происшествиями на охоте, он мог хвастать тем, что в последний раз его шкуру намерено и серьезно испортили лет десять назад. Да и то – в пьяной драке в одном из кабаков столицы.

– Что ж, надо поговорить с подданными. Король я или нет? Заодно и сэра Пека Илидольского к обеду приглашу. Ты не против, милый кузен? – и монарх, какой-то нынче слишком веселый и ребячливый для своих пятидесяти лет, стегнул коня, чтоб тот нес его к городу.

За Лавром с той же прытью последовала и вся его блестящая свита…

– Черт бы тебя побрал, милый кузен, – прошипел ему вслед лорд Гош и зло ударил костылем в мягкую землю. – Но черт меня побери, если я не выужу себе выгод из этого дела…

– Король! Король! – заорал дозорный из Красной башни Илидола и замахал шапкой защитникам стен.

И все дружно прильнули к зубцам, чтоб видеть, как приближается к городу через поле большой отряд рыцарей.

– Его величество так быстро отозвался на наше послание, – сказал солдат Карл Тонкий капитану Альвару, указывая на всадников в блестящих доспехах и с яркими знаменами короля, что полоскались на ветру над их головами.

– Это хороший знак, – довольным тоном заметил капитан. – Король, по всему видно, обеспокоен нашей судьбой.

Бледный Пек-Рифмач, только вчера вставший с постели и сегодня пришедший на стену взглянуть на лагерь лорда Гоша, при виде короля и его сияющей свиты сделал пару шагов назад, в тень, и побледнел еще больше.

– Тебе плохо? – заботливо спросил его друг Ларик.

– Д-да, – кивнул юноша, потерянно глядя на приятеля.

– Давай отведу тебя обратно в лазарет, – Ларик взял Пека за локоть.

– Д-да, – с тем же заиканием отозвался парень.

Он послушно спустился с другом во двор, но там вместо лазарета повернул вдруг к выходу, на улицу, чуть не наступил при этом на хвост псу, дремавшему у телег.

– Ты куда это? – удивился Ларик.

– Надо кое-кого повидать, – буркнул юноша. – Не беспокойся за меня – я один пойду…

– Что за новости? – нахмурился Ларик. – Так я тебя и отпустил – такого больного – одного. Да ты на ногах еле стоишь…

Юному рыцарю, в самом деле, до сих пор досаждали приступы лихорадки, и потому в походке его не наблюдалось былой твердости. Впрочем, как и сил возражать другу, который давно оправился от своего легкого ранения и теперь фонтанировал свежими силами.

Поэтому в дверь маленького дома на Тихой улице, где уже несколько дней пребывал в крайней тревоге мастер Герман, первым постучал Ларик.

– Мальчик мой, – с таким возгласом, со слезами на глазах, старик кинулся обнимать бледного и осунувшегося Пека. – Что с тобой? Я все места себе не нахожу…

Ларик удивленно смотрел на это все, но молчал, правильно рассудив, что пока не ко времени задавать какие-либо вопросы.

Старик и юноша прошли в кухню, где сели за стол. Ларик вежливо остановился в пороге, рассматривая помещение. Ему понравились запахи, что поднимались от двух пузатых чугунков, жавшихся друг к дружке на узком припечке. В чугунках, судя по всему, обретались тушеное мясо и пшенная каша.

– Что мне делать, отец? – упавшим голосом заговорил Пек, прижимая руку к раненому боку. – Я пропал, я пропал… Я выдал себя в последнем бою. Два крыла, бой с Гошем – он узнал фехтование. А теперь король у стен города. Он приехал за мной – я уверен…

– Выпей воды, – для начала предложил Герман, видя, что состояние парня близко к полуобморочному.

Старик бросил вопросительный взгляд на Ларика. Тот кивнул:

– Пек мне рассказал. Про то, что он не Пек, а лорд Мелин. Только про вас ничего не рассказывал. Вот же вредный тип оказался – семь лет скрывал правду…

– Значит, вы – Ларик-Плакса, – улыбнулся молодому человеку Герман. – Я наслышан о вас, и только с хорошей стороны. Что ж, друг моего лорда – мой друг, – и поднявшись, протянул парню руку. – Мое имя – Герман, я мастер королевского фехтования.

– Так вы тоже королевских кровей? – в который раз удивился молодой человек.

– О нет, – покачал головой старик. – Я был обычным сержантом в армии короля Экера, отца короля Лавра. Но судьба так сложилась, что в одной жаркой битве я спас жизнь королю Экеру – прикрыл его собою от вражьего копья. И государь пообещал мне, на знамени своем поклялся, что, если я выживу, он исполнит любое мое желание. Я поправился и пожелал изучать королевское фехтование. Король не мог не сдержать слова и сам передал мне многие секреты. С тех пор я, наверно, единственный человек некоролевской крови, знающий фигуры знатного фехтования. Потому и приставили меня наставником к лорду Мелину…

– Бежать! Мне надо бежать! – вдруг воскликнул, подхватываясь со своего табурета, Пек.

Тут он пошатнулся и упал обратно, постанывая и держась за раненый бок.

– Если король приехал в Илидол за тем, чтобы разобраться с Пеком, то лучше будет парню побыть у вас, – сказал Ларик Герману. – Тут его вряд ли кто-то найдет… Пек еще очень плох, и лучше ему лежать. Справитесь?

– Конечно. Иначе и быть не может. Но, должен предупредить: если король захочет найти нашего лорда, он перероет весь Илидол. И не факт, что сюда не наведается…

– Пока дело дойдет до обысков, Пек окрепнет, и мы дернем из города. Найдем способ, как это сделать… Я принесу кое-какие лекарства, одежду, еду, стану вас навещать. Вряд ли кто-то заинтересуется тем, куда я хожу…

– Как раз наоборот, – возразил мастер Герман. – Зная, что вы – старый друг лорда, король прикажет следить за вами…

– Ларик, – вновь подал голос Пек, – разве ты побежишь со мной? А как же Злата? Как же твоя свадьба? Ты не должен… тебе надо оставаться в Илидоле…

– Вот что, – нахмурился Ларик. – Сейчас мы с тобой разбираемся. К тому же: о свадьбе со Златой пока не было жесткого уговора. А тебе я слово давал, что мы всегда вместе будем, и не раз уже я говорил, что нарушать это слово не собираюсь… Подождет моя свадьба, – но при этих словах Ларик нахмурился еще больше: тяжело ему было сдерживать эмоции.

– Ты давал слово мальчишке Пеку, но не лорду Мелину, – возразил юноша, – я же бегу из Илидола, как Мелин, и не вправе требовать от тебя такой преданности…

– А я присягаю тебе в ней, лорд Мелин, – сказал вдруг Ларик, становясь перед бледным парнем на одно колено. – Уж если мало тебе моего братского слово, то прими и присягу солдата. И пусть я стану первым воином в твоем войске, если оно будет. Потому что не знаю я человека, более доброго и честного, чем ты. Никогда не было мне от тебя плохого слова или дела, и у меня в сердце ты – брат мой. Так уж позволь, чтоб всегда так было… Только верни себе веселость и бесстрашие – без них скучно мне на белом свете, – улыбнулся, тронув юношу за плечо.

– Верный мой приятель – моей души спасатель, – хоть измученно, но уже легко и светло, улыбнулся Пек и пожал Ларику руку, – достоин ли я такого друга?

– Ненужный вопрос, – ответил молодой человек. – Если свела нас судьба, значит, так тому и быть. Теперь – укладывайся здесь где-нибудь на покой и ни о чем не волнуйся. А я вернусь в цитадель – разведаю, что и как.

Встав с колена, Ларик кивнул мастеру Герману, вернул на голову шлем, который снял на входе, и вышел из дома…

Глава вторая

Прошло несколько дней. Погода уже не капризничала, не менялась, но в Илидоле за это короткое время многое изменилось.

Король Лавр торжественно въехал в город и встретился с членами городского совета.

Решить вопрос о примирении Илидола и лорда Гая Гоша государь желал, как можно быстрее. И сделал это с присущей только ему скоростью. В ратуше, в зале для заседаний, он хлопнул по сосновому столу рукой в латной перчатке и провозгласил:

– Войне вашей – конец! И мой кузен, ваш бывший сюзерен, тоже об этом извещен. Он снимает осаду и считает себя полностью удовлетворенным вашим откупом. Отныне Илидол – вольный город. Кроме того, я обяжу лорда Гая возместить вам ущерб – за ту свалку, что его молодцы устроили под стенами города, и за смерть ваших людей. Я всё сказал!

– Ваше величество, – тут же до земли поклонились ему обряженные в свои лучшие накидки старейшины, – милость ваша безгранична.

– Возможно, – кивнул государь и, выпрямившись, положил руку на крестовину меча, – но лишь при одном условии так будет.

– Каково условие?

– Мне нужен рыцарь вашего города – сэр Пек.

Старейшины переглянулись, перешепнулись. Король нахмурился – он не любил такого, но решил терпеливо ждать их ответа: дело касалось потерянного сына, и Лавр был готов на многое.

– Государь мой, – подошел ближе и заговорил тот, кто был сейчас за мэра в Илидоле. – Как смиренно просили мы у вас милости для города нашего, теперь так же смиренно просим милости для нашего юного рыцаря. Чем он прогневал ваше величество? Да, он ранил лорда Гоша, вашего кузена, но он защищал родной город. Это ли не священная обязанность каждого человека – защита родного дома?

– Вы что ж думаете: я этому вашему Пеку рубить голову стану? – пожал плечами Лавр. – Вы ошибаетесь. Мне просто надо посмотреть на того, кто сподобился так отделать моего кузена и его солдат, – и король расхохотался. – Я желаю предложить ему место в своей дружине. Хорошие воины, умеющие сразу двумя мечами махать, у нас на дорогах не валяются…

– О, если дело так обстоит, то мы не замедлим исполнить это ваше желание, государь, – улыбаясь, поклонился Лавру новый мэр Илидола.

– В таком случае, все решено, – Лавр снова хлопнул по столу рукой и по-хозяйски уселся в кресло. – Поспешайте отыскать мне вашего витязя, а я пока отдохну.

– Ваше величество, позвольте просить вас расположиться в моем доме. Для вас приготовят самые лучшие покои, – все кланялся мэр. – Буду счастлив, если станете моим гостем на время пребывания в Илидоле.

Король согласился – он знал цену спокойной жизни и никогда не противился комфорту.

– Только постарайтесь быстрей найти мне этого молодца Пека, – предупредил он старейшин.

Мэр взялся проводить государя в свой дом, а оставшиеся в зале заседаний отцы города кинулись к капитану Альвару, который все время, пока шла беседа с государем, стоял у выхода и вполголоса беседовал с одним из рыцарей из королевской свиты, который оказался его старым знакомцем.

– А у меня уже два сына. Женушка моя, красавица, расстаралась, – рассказывал Альвару рыцарь. – А сама все дочку хочет. Говорит: не мальчишек же вышиванию учить. А ведь знатно моя Ивонка вышивает: золотом, серебром умеет…

Старейшины прервали их беседу:

– Вы слышали волю короля, – сказали они Альвару. – Где рыцарь Пек?

Капитан наморщил лоб, кратко ответил:

– Разберусь.

Попрощавшись с собеседником, он первым делом вернулся в цитадель и поспешил в лазарет.

Постель Пека-Рифмача была пуста.

– Ушел куда-то со своим другом – мастером Лариком, – сообщил Альвару один из санитаров.

– Куда же?

– А ни слова не сказали. Собрали вещи и ушли.

– Вот новости, – нахмурился капитан. – Ушли и никого не предупредили. Дисциплина – хуже некуда. Так можно и в дезертиры записаться.

Недовольно ворча на самоуправство юного рыцаря, он вышел во двор. И тут же просиял лицом – увидал Ларика. Парень, широко шагая и странно озираясь по сторонам, спешил к казармам.

– Эй, – окликнул его капитан. – Ну-ка, стой!

Ларик застыл, и вид у него был такой, какой бывает у вора, когда его за кражей застают. На лице – досада, и глаза бегают.

– Где твой друг Пек? – сходу начал Альвар.

– Вот этого не знаю, – так же, сходу, пожал плечами парень. – Я к невесте своей ходил…

– Ты хорошенько думай, прежде чем врать, – строго заметил Альвар.

– А вы меня вруном не обзывайте. На вруна я и обидеться могу, – весьма недружелюбно буркнул Ларик.

– Брось крутить! Вас видели, когда вы вместе куда-то уходили. А сейчас Пека к себе король требует. Поэтому говори правду: где он?

– Ого-го! – присвистнул молодой человек, покачиваясь на каблуках. – Король и Пек? Славная компания получится, – и рассмеялся. – Только вот незадача: где король, я знаю, но не знаю я, где Пек.

Капитана такой ответ совершенно не устроил:

– Ты ври, да не завирайся! Я исполняю волю короля. Стало быть, если врешь мне, то врешь государю! А это – преступление! – пригрозил он парню. – Вас видели вместе. Пек едва оправился от раны. Он один далеко уйти не мог. Ты знаешь, где он, и ты должен все рассказать. И еще: выполнение воли короля – это одно из условий мира между лордом Гошем и Илидолом. Так что, если врешь – подставляешь родной город, за который и ты, и Пек, и многие другие кровь пролили!

– Вот как? – опять присвистнул Ларик. – Выходит, город хочет откупиться от лорда, выдав ему своего лучшего защитника? Ну, здорово…

– Нет же, болван! – Альвар терял всякое терпение. – Пек нужен королю! И ничего плохого ему не сделают! Король даже говорил, что хочет такого славного воина себе в дружину определить!

– Ишь ты, так сразу и в королевскую дружину? – еще громче засвистал Ларик. – А про меня разговору не было? Я парням лорда тоже немало навалял.

Капитан весьма выразительно посмотрел на наглеца, недобро нахмурился и махнул рукой солдатам, что стояли на часах у казарм:

– Эй, ребята! Ко мне!

Те были рады подойти – надоело им торчать на одном месте, переминаясь с ноги на ногу.

– Сдай оружие – ты арестован, – приказал Альвар Ларику и кивнул подошедшим. – Отведите его в подвал, заприте в камере. После разберемся.

– Как же так?! – возмутился парень. – За что меня в камеру?!

– За то, что препятствуешь исполнению королевской воли, – грозно объявил капитан. – Я тебя предупреждал: это – серьезное преступление.

– Что ж это за преступление?! Я просто не знаю, где Пек! Точно так же, как вы не знаете! Как парни эти не знают!

– Насчет тебя у меня большие сомнения. Я сразу вижу, кто врет, а кто правду говорит, – сказал Альвар. – Пока – сиди под замком. А друга твоего мы найдем, и сделаем это быстро. Уж поверь.

Ларик надулся, но оружие свое – короткий меч и дубинку – отдал. Потом заложил руки за спину и понуро побрел туда, куда ему указал один из солдат-конвоиров – в казарменный подвал.

Камера, в которую его определили, была маленькой, с низким потолком, сырым полом и с таким узким окошком, что ему не требовалась решетка.

– Извини, друг, – виновато сказали парню воины, с которыми он еще вчера гремел в кости и резался в карты. – Дружба – дружбой, а служба – службой. Если что надо – говори. Голодом и жаждой морить не будем. Вот прими, на первое время, – и один из них протянул ему теплый плащ. – Потом горшок с углями тебе принесем, чтоб не зяб, и горячего супу. А ты сам не лежи бревном, не сиди сиднем. Ночи-то теперь холодные – легко застыть можно.

– Ладно, ладно, спасибо, спасибо, – буркнул Ларик и, завернувшись в плащ, уселся на низкий деревянный топчан. – Смотрите только – охраняйте как следует, чтоб меня мыши здешние не загрызли.

Солдаты хохотнули на его шутку и вышли из камеры. Погремев тяжелыми ключами, заперли за собой низкую массивную дверь.

– Нехорошо и глупо я попался, – проворчал молодой человек, прислонился спиной к сырой стене, вытянул длинные ноги и с неудовольствием заметил, что они сразу ткнулись в противоположную стену – так тесно было в камере.

Через несколько минут осенний холод начал коварно заползать под его плащ и неприятно щекотать. Солдаты правду говорили: лежать и сидеть в камере – было опасно. Пришлось встать и попрыгать на месте, а потом еще и поотжиматься от топчана, не обращая внимания на жалкое поскрипывание досок.

– Ларик, Ла-арь, – позвал его тихий вкрадчивый голосок.

Ларик поднял голову и в узкую щель окошка увидал два больших глаза цвета светлого пива – к нему заглянула Нина.

– Ну, привет, мышь. Рад тебя видеть, – парень весело прыгнул к окошку (в его голове тут же зароились идеи о том, как лучше использовать приятную неожиданность в лице девушки).

– Мамочки, и за что тебя сюда посадили? – встревоженно зашептала Нина. – Я видела – оружие отобрали, под конвоем увели, как какого-нибудь преступника. Что ты натворил?

– Ничего страшного. Да и неважно это. Важно то, что я тебя сделать попрошу, – молодой человек прильнул ближе к окошку.

– А где Пек? – Нина уже не слушала его – интересовалась тем, кто ее больше всего занимал.

– То, о чем попрошу, касаемо и Пека, – пообещал Ларик. – Знаешь Тихую улицу?

– Знаю, знаю. Я там бывала пару раз: у тетки одной кружево для занавесок хозяйских покупала. Та тетка красивые кружева плетет, на снежинки похожие…

Ларик улыбнулся, думая, что нашел выход из своего нехорошего положения, и принялся давать как можно более точные и краткие указания девушке. Та не ленилась кивать.

– Все поняла? И главное: смотри, чтоб за тобой слежки не было, – предупредил Нину Ларик.

– А зачем Пек прячется? Я слышала: король хочет сделать его своим рыцарем. Разве от такого прячутся? – вдруг сказала Нина.

– Давай не будем об этом, – нахмурился Ларик (он уже сомневался – правильно ли сделал, что поделился секретами с этой глазастой 'мышью'). – Раз прячется, значит, так надо. Ты хоть запомнила, о чем я тебя просил?

– Конечно. Все запомнила. Сделаю, как говорил, – в очередной раз кивнула Нина. – А это тебе, подкрепись, – и стала пропихивать в окошко большие, пахнущие лимоном, лепешки. – Потом пойду туда, куда ты просил.

Ларик послушно принял угощение и в шутку погрозил девушке пальцем. Она хихикнула в ответ и скрылась в вечерних сумерках, быстро и бесшумно…

– Что со мной, старик? – шептал Пек, лежа на скамье у окна в доме на Тихой улице и глядя на полную луну, которая только что выплыла из-за темной, похожей на кролика, тучи. – Я-то думал: я все забыл. А на поверку вышло – ничего я не забыл. Все во мне бурлит, как вода в котле, который с огня снять забыли…

Герман ничего не отвечал – он ждал, пока юноша выговорится. И тот вздохнул, забормотал дальше, крепко стиснув веки (надоело смотреть на молочный круг в черном небе):

– Думал: если увижу его, ничто во мне уже не шевельнется, потому что перестал я думать о нем, как об отце. Что ж со мной теперь? Словно только вчера герольд прискакал и объявил мне о том, что я не нужен отцу… Старая обида никуда не делась…

– Как ни верти, как ни крути, а отец есть отец, – все-таки отозвался старик, кряхтя на своем сеннике на печке. – Помню я свое детство. И мне от батюшки доставалось – мало не казалось. Особенно тогда, когда он мне науку воинскую преподавал. Один раз так палкой огрел, что чуть дух вон не вышиб… Сколько это мне было? Лет десять вроде…

– А свою жену, твою матушку, он бил? Убивал? – вдруг едко спросил юноша, поднимая голову с подушки. – Лишал ли тебя наследства, даже не видя тебя?

Старик ни одного слова не нашел в ответ.

– То-то и оно, – сквозь зубы продолжил Пек, глядя теперь на почерневшее бревно стены. – Я ведь, убегая из усадьбы, решил забыть о себе, как о лорде, как о принце. На кой черт мне это лордство, наследство баснословное? Я ведь сам отрекся от всего, что мне отец со щедрот своих оставил. Навсегда захотел с прошлым развязаться. В простаки – проще некуда – подался. И словно сам себя обманул – ничего никуда не делось. Вот он я, вот злоба моя и обида, вот ненависть, а вот и желание мстить и убивать! – он поднял кверху кулак.

– Короля?! Отца?! – ахнул Герман, и тут же в жар его бросило.

– Я как со стены его увидел, так и пожалел, что лука и стрелы у меня в руках нет, – глухо признался Пек. – С закрытыми глазами в сердце попал бы…

– Это вас лихорадит, мальчик мой, лихорадит, – забормотал Герман, спускаясь с печки вниз. – Сейчас воды подам.

Юноша вздохнул, прерывисто, тяжко:

– Пусть так, пусть лихорадит. Пусть вусмерть лихорадит…

И отвернулся, не желая пить воды, которую в глиняной кружке принес ему наставник.

Мастер Герман покачал головой, поставил кружку на подоконник, сел рядом с парнем, на трехногий табурет, к стене прислонился. Собрался дежурить у постели юноши.

Пек хотел уснуть, а сон все не шел. Приходило только какое-то тревожное забытье, полное неясных дрожащих образов в грязно-синих разводах. И в груди ныло, словно рана углублялась, а не затягивалась, и поднималась куда-то под сердце.