Текст книги "Ловите принца! (Щепки на воде) (СИ)"

Автор книги: Инна Сударева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

– И на том спасибо, – широко улыбнулся Пек и почтительно поклонился старику.

Уже на улице он пару раз подбросил кошелек в руке, как бы на вес определяя его содержимое.

– Что ж, неплохо мы с тобой заработали за эти годы, – подмигнул Ларику, который тоже покачивал в руке свой капитал, но с видом недовольным, даже несчастным: кошель-то был объемным и тяжелым, и из-за этого прощание с капиталом становилось все менее желаемым.

Пек, видя такое состояние друга, нахмурился, сунул деньги за пазуху и решительно пошагал в сторону Звонкой улицы: намеревался разыскать старосту своего квартала, чтоб отдать ему золотые.

– Братишка, подожди! – сорвался за ним Ларик, как ребенок за мамой. – Я ж с тобой – ты будь уверен!

– В последнее время я ни в чем не уверен, – пробормотал сам себе Пек, не сбавляя скорости.

Он завернул за угол и сразу был окликнут:

– Пек! Пек, подожди!

Юноша с досадой обернулся: он узнал медовый голос Делии. Румяная, свежая, улыбающаяся. Правду сказал про нее Ларик – видная девушка. У Пека невольно во рту пересохло, когда она подошла, так по-женски покачивая бедрами. Их плавная линия угадывались в складках длинной юбки карминного цвета. Тонкая талия, пышная грудь – короткий жакет из вишневого плюша с узкими рукавами и черной шнуровкой вместо пуговиц подчеркивал все эти чудные прелести.

– Нехорошо опаздывать на свидание, – улыбаясь, заговорила Делия и пару раз хлопнула длинными густыми ресницами – от этого у юноши голова закружилась.

– Ты извини. Мне нынче не до свиданий, – буркнул Пек, исподлобья глядя на красотку; что бы там ни было, а сердце его сбивалось с привычного ритма при взгляде на Делию.

– Вот новости, – она капризно надула свои пухлые губы. – Что ж может быть важнее встречи с девушкой? С девушкой, которая сама за тобой бегает?

– Разве не слышала набата? – встрял в разговор Ларик, широко улыбаясь и подмигивая Делии. – Если не задобрим лорда Гая, так пиши пропало городу. И трактиру твоего батюшки тоже, а стало быть, и приданому твоему. Чем тогда парней завлекать будешь?

– Ах ты, скотина! – вдруг зашипела на Ларика красавица, и лицо ее неожиданно перекосилось от злобы, стало красным, сморщилось.

– Ну, змея, – Ларик даже назад, на добрый метр, отпрыгнул, словно боялся, что за грозным шипением последует смертельный укус. – Бежим, братишка! Не ровен час – ужалит!

Пек расхохотался. Выходка друга и шипение Делии в одно мгновение расставили все на свои места. 'Любовь? Какая любовь? К кому? К этой кошке? Какой ты глупый, Пек-Рифмач! – так быстро побеседовал сам с собой юноша.

Пусть ты, милая, прекрасней

всех принцесс и королев,

все равно тебе не спрятать

ядовитый кобры зев!

Пек задорно пропел такую дразнилку, затем вежливо, но с налетом издевки, поклонился пунцовой от возмущения красавице и вприпрыжку помчался дальше.

За ним, хохоча во все горло, заторопился Ларик.

– Чтоб вам пропасть! – закричала им вслед разъяренная Делия. – Чтоб головы ваши с вас послетали! – и она злобно пнула ногой колесо тачки, стоявшей при обочине…

Ларик же нагнал шустрого приятеля и в очередной раз выказал восхищение его поэтическим способностям:

– Здорово ты стишками сыплешь.

– Эх, мне бы серьезную песню сочинить, а не дразнилку, – махнул рукой юноша. – Ну что ж, а теперь поторопимся к квартальному старосте.

Однако, пришлось повременить. Возле Птичьей улицы со стороны Каменной площади на перекресток выехал конник в синем плаще и в высоком белом колпаке – глашатай городского гарнизона – и весело затрубил в сияющий на солнце медный рожок. Парни остановились, чтоб послушать его объявление.

– Эй, молодцы! – зычно возвестил конник, и кроме Ларика и Пека к нему обернулись еще несколько парней, которые до этого сидели, болтая ногами, на заборе соседнего палисада и громко щелкали семечки. – У кого уже усы растут? Хватит у мамки за юбками прятаться! Собирайте всю храбрость, что у вас подросла, и спешите в казармы к нашему славному капитану Альвару! Скоро-скоро понадобятся ваши крепкие руки, чтоб защищать родной город.

– Слышишь, Ларь! – дернул друга за куртку Пек. – Вот наш шанс судьбу поменять!

– Каждому новобранцу – полное снаряжение, на пропитание – каша с мясом два раза в день, место в казарме и куча радостей, сопряженных с военной жизнью! А еще – ваши девушки полюбят вас еще крепче, потому что ни одна устоит перед сверкающим шлемом и добрым мечом при поясе! – продолжал глашатай, в упор глядя на парней, которые не мигая смотрели на него. – Кроме того, всех желающих капитан и его офицеры намерены обучать воинскому искусству! Сегодня каждый парень Илидола должен уметь рубать врагов!

Всадник закончил свою речь, важно, с высоты роста своей лошади, еще раз обвел глазами собравшихся и остановил взгляд на Пеке:

– А тебя я знаю, – глашатай весьма дружелюбно кивнул юноше. – Ты из 'Тумачино', где хозяином – папаша Влоб. Ты – кулачник, что стихи плести умеет. Пек-Рифмач! Я видал твои бои: славно-славно. Скажу без прикрас: тебе – прямая дорожка в военное дело. Кстати, наш капитан частенько бывал в 'Тумачино', и видел, как ты на арене парней метелил, и тоже нахваливал твои кулаки. Смекаешь?

Пек довольно заулыбался. Еще бы – приятно услышать похвалу своим бойцовским качествам от того, кто в этом деле дока. К тому же собравшиеся послушать глашатая ребята теперь с уважением смотрели на него.

– Говорю от имени капитана Альвара: рад буду видеть тебя и друга твоего, – всадник кивнул и Ларику, – среди солдат илидольского гарнизона, – сказав, тронул коня дальше – вещать на других перекрестках города.

– Все, Ларь! – с огнем в глазах заговорил Пек. – Вот и решилась моя судьба! Я иду в городское войско и окончательно укрепляюсь в этом городе. Ты со мной?

– Конечно, – кивнул белобрысой головой Ларик. – У меня тут тоже выгода. Думаю: солдат илидольского гарнизона отцу Златы понравится больше, чем простой кулачник.

– Здорово, братишка! – воскликнул радостно Рифмач. – Примерим кольчугу, шлемы, возьмем мечи в руки. Вот это дело для настоящих мужиков! Пусть только сунется лорд Гай под наши стены! Я сам ему голову с плеч сниму!

– Эй, и мы с вами пойдем! – отозвался один из ребят, которые вместе с Пеком и Лариком слушали призыв воина. – Глашатай правду сказал. Нечего отсиживаться – надо быть готовым к опасности. Пусть даже Илидол и откупится от Гоша, но умение мечом махать еще никому не мешало.

– Тогда познакомимся. Я Пек, это – друг мой Ларик, – Рифмач протянул говорившему руку.

– Я Карл, прозваньем Тонкий, – ответил тот и указал на юношей помладше, – это братья мои – Платин и Эйгон, а это – наш приятель Тит, прозваньем Лис. Все мы решили идти в гарнизон.

Пек и Ларик поручкались с ними, оценивающе глядя на каждого.

Карл вполне оправдывал свое прозвище: высокий и тощий, словно плохо кормился у родителей. К тому же, в темной одежде и коротко постриженный, он казался еще тоньше. Однако лицо его, худое и угловатое, было весьма примечательным, благодаря своему выражению решимости: строгим бровям, пронзительным карим глазам и крепко сжатым губам. Его братья, близнецы Платин и Эйгон, выглядели по-другому: эдакие румяные крепыши-упитыши с простодушными взглядами. А на конопатого Тита нельзя было смотреть без улыбки: невысокий, коренастый, с копной огненно-рыжих, непослушных волос и с треугольным лицом, он, в самом деле, смахивал на хитрюгу-лиса.

– Похоже, у нас сбился неплохой отряд, – заметил Пек. – Вам по сколько лет?

– Мне двадцать, братьям и Титу – по семнадцать, – быстро и четко ответил Карл. – Так что для отряда мы годимся. Я на палках драться умею, из лука стреляю.

– Гы, ты сам, как палка, – отозвался Тит-Лис, хитро щуря свои и без того маленькие зеленые глаза. – А я из рогатки славно пуляю. Голубей бью и продаю их хлебопекам – для начинки в пироги. Много бью – много зарабатываю.

– Будет лучше, если тебе повезет лорду Гаю лоб пробить, – усмехнулся Ларик.

– Все может быть, – одним глазом мигнул Тит.

Пек тем временем вопросительно посмотрел на близнецов. Те переглянулись, хором выпалили:

– Мы тоже на палках! – тут же хором и запнулись.

– Эйгон и Платин – парни толковые, – продолжил за братьев Карл. – Драться я их сам учил. Их еще немного поучить – и хорошие бойцы будут. Правда, любят пожрать, ну да это потому, что они еще растут, – и потрепал одного из близнецов по выхрастому затылку.

– Отлично! – кивнул Пек, уже чувствуя в себе командира этого маленького отряда. – Капитану Альвару так и скажем: хотим служить вместе!

Глава одиннадцатая

Капитан илидольского гарнизона сэр Альвар без особого тепла глянул на добровольцев, которые явились на плац у главной цитадели и теперь старались поровнее стоять и погрознее выглядеть. Пришло человек тридцать. На будущее пополнение вышли 'полюбоваться' и многие солдаты гарнизона – они стояли у стены казармы и с кривыми ухмылками наблюдали, как их капитан прохаживается вдоль ряда юнцов.

– Чем вас мамы кормили? Кашей одной? Все дохляки какие-то, – ворчал он, посматривая на парнишек, безусых, сутуловатых, с торчащими кадыками на худых шеях.

Но возле богатыря Ларика капитан остановился и прямо расцвел, смерив глазами рост и размах плеч парня: тот был почти на голову выше самого Альвара.

– Драться умеешь? – спросил рыцарь.

– Да! – громко, по-солдатски отвечал Ларик. – Коль в ухо засвечу, мало не покажется.

– Красиво сказал, – одобрительно кивнул капитан. – Пойдем, проверим. Эй, Майчи! – это он крикнул в сторону воинов.

Из их рядов вышел солдат, ростом и статью равный Ларику, с рыжими бровями и усами (и то, и то походило на густые щетки). Лицо у него было круглое и красное, а череп – гладко выбрит. От этого макушка воина сверкала не хуже начищенного шлема.

– Это Майчи, Майчи Многоежка, – ухмыляясь, представил бритоголового капитан. – Наш славный костолом. Его кулаков иногда и я опасаюсь. Как думаешь: он тебя завалит?

– С таким-то брюхом? – засомневался Ларик, кивнув на весьма круглый живот Майчи. – Много есть вредно.

– Это брюхо еще себя покажет, – басом отозвался солдат и тут же подтвердил свои слова, резко и довольно ощутимо толкнув парня животом.

– Отлично, попетушитесь, ребята, – засмеявшись, разрешил капитан и отошел в сторону.

Ларик пригладил вихры на затылке (непонятно, для какой надобности) и стал в позицию. Долго ждать не пришлось: Майчи налетел на него и своими тяжеловесными кулаками попытался расквасить парню нос вместе. Ларик едва-едва успел отвернуться, но все-таки получил, пусть и по касательной, в скулу. Слегка пошатнулся, однако тут же ответил правым кулаком, снизу вверх, шустрому Майчи под подбородок. У Ларика удар вышел поточнее, а потому сильнее, и Многоежка, запрокинув голову, сел на зад.

– Ха-ха! – не сдержал радостных эмоций Пек, наблюдая за победой друга. – Усадил громилу на его же силу!

– О! – прищурился капитан, глядя на юношу. – Знакомое лицо! Уж не ты ли вопил про яйца лорда Гая там, на площади?

– Было дело, – кивнул Пек.

– Как же тебя звать?

– Пек-Рифмач.

– А, – усмехнулся сэр Альвар. – Ты известная личность. А есть ли у тебя еще что-нибудь, кроме бойкого языка?

– Дайте меч – покажу.

– Ого! Сразу меч?! – капитан вздумал расхохотаться, но, окинув взглядом крепкую и стройную фигуру юноши, фигуру бойца и никак не меньше, не стал смеяться. – Как пожелаешь. Эй, ребята, дайте ему одну из палок, которыми тренируетесь. Да пусть кто из вас испытает парня.

'Что ж, покажи на что способен, друг Рифмач', – подзадорил сам себя Пек, глядя, как против него выходит, ловко поигрывая деревянным мечом, высокий и худой солдат в потертой рыжей куртке и кожаном чепце.

Юноша не стал выдавать красивые финты своим оружием. Еще мастер Герман учил его: 'Никаких рисовок, никаких выпячиваний. Мастер меча не кичится мастерством. Он его просто использует, когда надо'. Поэтому Пек стал в первую позицию, держа палку свободно и почти расслабленно. Напряглись лишь пальцы вокруг рукояти.

Капитан был воин опытный и сразу отметил то, как держится юноша. Сосредоточенно нахмурив лоб, Альвар стал ждать, как развернуться события дальше.

Пек первым бросился в атаку, неожиданно взметнув оружие в живот солдата. Тот вскинул своё на перехват, но юноша в долю секунды полукружьем изменил направление палки и ударил противника по левому предплечью. Будь то настоящий меч, из доброй южной стали, солдат лишился бы руки.

– О! – одним возгласом изумились все, кто видел бой.

Да разве это был бой? Две секунды – и вся схватка.

Ларик с изумлением посмотрел на приятеля:

– Какие еще сюрпризы у тебя в запасе, братишка?

Пек лишь ухмыльнулся и по-актерски раскланялся зрителям.

– Так-так, – пробормотал капитан, подходя к нему. – И давно ты фехтованием балуешься?

– С пяти лет, – не стал врать юноша, – а сейчас мне – двадцать.

– Кто ж твой учитель?

– Был один добрый дядя, он и учил. Сейчас сам тренируюсь. Каждый день, – Пек не захотел рассказывать про Германа.

– Неслабо натренировался, – кивнул Альвар. – Со мной рискнешь сразиться?

Пек минуту подумал, щуря глаза на капитана, улыбнулся и ответил:

– Легко.

– Ты смотри, – удивленно присвистнул рыцарь, – какой шустрый! Ну, выбирай оружие, – кивнул в сторону длинных стоек, что располагались у входа в казарму и вмещали около тридцати мечей, разной длины и ширины.

К выбору Пек подошел обстоятельно. Он осмотрел пять или шесть клинков, прежде чем нашел нужный, с правильным балансом, удобным по весу и длине. А капитан все наблюдал, все примечал, и оставался доволен увиденным: лохматый парень обещал быть хорошим бойцом.

– Я готов! – объявил Пек, и на этот раз снял свою нарядную курточку, оставшись в рубашке, и вышел на середину казарменного двора.

Сэр Альвар кивнул, сбросил долой плащ, вытащил из ножен свой длинный капитанский меч. Старинное, потемневшее лезвие говорило о том, что на его долю пришлось немало схваток, в которых щедро лилась кровь.

– Начали! – рявкнул Альвар.

Клинок рыцаря рассерженной змеей попытался вонзиться Пеку в грудь. Юноша, чуть отклонившись, молниеносно парировал лезвием своего меча и ударил капитана левой рукой в плечо, в кость. Альвара даже в бок отбросило: толчок получился мощным.

– Хитро, – согласился капитан и снова атаковал – теперь наотмашь, целя под левое ребро противнику.

Пек, чуть присев, выставил клинок для защиты и, отбив удар, волчком крутнулся, чтоб уже ответно ударить капитана в корпус. Этот прием он много раз отрабатывал вместе с Германом. Старик еще называл его 'опасная защита'. Альвар успел отскочить, но острие меча юноши просвистало в смертельной близости от его живота.

– Не достал, – ухмыльнулся рыцарь.

– Не достал, но напугал, – подмигнул ему Пек.

Капитан грозно нахмурился: намек на испуг ему не понравился. 'Надо бы его проучить, – решил Альвар и, свиснув мечом, начал третью атаку. – 'Голубиное крыло' ему не одолеть!

Клинок капитана тонко засвистал, обрушиваясь на голову противника. Едва тот попытался защититься, как меч сменил направление, угрожая теперь рассечь левое плечо Пеку. Но юноша не растерялся, и вместо того, чтоб отбиться, откинулся на спину, а когда оружие Альвара, не встретив плоти, впустую пропело над ним и ушло в сторону, резким прыжком вернулся на ноги и упер острие меча капитану в печень.

– Достал! – звонко, с неприкрытым торжеством объявил Рифмач и захохотал.

– Вот дьявол, – сквозь зубы выругался Альвар, рассматривая дыру в куртке, что появилась от удачного выпада противника. – До чего ж быстро…

Юные добровольцы, что все это время, затаив дыхание, наблюдали за таким захватывающим поединком, теперь взревели 'урра! . Громче всех вопил Ларик: он всегда был искренне рад успехам своего 'братишки'.

Пек, улыбаясь во все свои молодые белые зубы, вытер пот со лба – бой отнял много сил и заставил взмокнуть – и повернулся к капитану:

– Прошу прощения, если я…

– Что за речи? – возмутился Альвар. – Победитель не просит прощения у побежденного. Я не боюсь проигрывать. Я признаю в тебе сильного бойца, я признаю, что столь блестящее фехтование видел лишь у лучших королевских рыцарей, и я рад, что ты станешь моим воином, – потом обернулся к ликующим юношам. – Эй, вы! Довольно писку! Хочу спросить: кто-нибудь из вас удивит меня так же, как Пек-Рифмач?

Добровольцы тут же притихли. Но через минуту наперебой загалдели:

– Я на палках! Я стрелять! Я кулаками!

Капитан захохотал, уперев руки в бока:

– Ну, слава Богу, хоть желание биться у вас есть.

Потом жестом подозвал к себе толстого мужчину в белом переднике, с закатанными выше локтей рукавами:

– Эй, кашевар, угости этих молокососов, да кашей не с молоком, а с мясом. А после, пусть не ленятся – идут тренироваться. И это дело на тебе, Майчи, – погрозил пальцем Многоежке, который с сердитым лицом сидел на скамье у оружейных стоек и поглаживал ушибленный Лариком подбородок. – Эй, Рифмач, – позвал Пека, – идем со мной. Есть разговор…

Мастер Герман оставил свое кресло у печки и с приговором 'иду-иду' пошаркал ко входной двери – в нее громко и нетерпеливо барабанили. Открыл и даже шаг назад сделал, увидав статного воина в кольчуге, простых, блестящих латах и в сияющем шлеме. Из-под козырька сего замечательного головного убора светились радостью огромные глаза Пека.

– Привет, отец! – прямо в пороге юноша обнял старика. – Посмотри на меня! Порадуйся за меня! Я теперь воин! Воин Илидола!

– Господи боже, – прошептал Герман, присаживаясь на скамеечку, что стояла в прихожей у стены. – Мне на минуту показалось, что я короля Лавра увидел! Как двадцать пять лет назад, во время войны за Острый склон…

– Эй, старик, – Пек нахмурился, проходя в дом, – не порти мне настроения.

– Простите, сэр, простите, – кивнул мастер. – Неужто, вы, в самом деле, вступили в илидольский гарнизон?

– Конечно!. А как еще я смог бы получить такие славные доспехи и эту накидку, – юноша развернул перед Германом синюю одежду с белыми гербами города. – И я не простой солдат. Я стражник Главных Ворот! Капитан назначил мне испытание – и я его выдержал.

– Испытание?

– Да. Сперва я на палке уделал одного из опытных вояк. Это надо было видеть! – громко вещал Пек. – Я – на уход и по руке ему! Все, как ты учил, – юноша схватил руку мастера и крепко пожал ее. – Потом капитан Альвар дал мне меч! Настоящий! И сам вышел противником! И я задел его! Слышишь, отец! Я его за-дел! В три удара! – он почти кричал.

– Мальчик мой, вы использовали те приемы, которым я вас учил? – ахнул Герман.

– Конечно. Как бы иначе…

– Вы выдали себя! Секреты королевского фехтования! Их никто не знает, кроме посвященных…

– Ну и что? Думаешь, капитан далекого города что-то понимает в королевском фехтовании? – махнул рукой Пек. – Сомневаюсь я.

– Но он наверняка спросил вас, где вы учились?

– Спросил, а я ответил: был-де добрый человек – он и научил. А капитан Альвар просил меня учить его воинов и его при случае. Представь! Учить самого илидольского капитана! Вот уж не думал, что твои уроки сослужат мне такую славную службу! – и Пек чуть ли не впляс пустился по крохотной комнатке – от этого застонали половицы, задребежжала посуда на полках.

Герман налил себе еще воды, сокрушенно качая головой:

– Не делайте этого, мальчик мой. Королевское фехтование не должно становиться известным простым воинам. Так уж заведено.

– Кем?

Старик поперхнулся водой.

– Кем заведено? – повторил вопрос Пек. – Самой же знатью и заведено! Чтоб простые люди не могли дать им отпора! Но разве это честно, когда разодетый в шелк и золото мироед диктует свои капризы цельному городу и знает, что ему не смогут дать отпора? У лорда Гоша, насколько я знаю, преотличные рыцари. И что будет, если он соберет всю дружину и придет под стены Илидола? Он устроит здесь бойню, потому что даже сам капитан городского гарнизона мечом владеет кое-как. Несправедливо!

– Мальчик мой! Неужели вы думаете, что сможете восстановить справедливость? – схватил раскрасневшегося Пека за руки Герман. – Это глупо! Вы один ничего не сделаете!

– Да разве? – несогласно ухмыльнулся юноша. – А теперь посмотри на меня. Кого ты видишь?

– Блестящего воина, – пришлось согласиться Герману, потому что глазам своим он не мог не верить.

– А откуда явился этот воин? Я был простым 'зайцем' в кулачном доме папаши Влоба. Один удачный удар моего противника – и в любой момент я мог стать нищим и помереть с голоду. Но я никогда не хотел, чтоб так было. Я всегда думал, что могу стать чем-то большим и значимым. И когда мне подвернулся шанс, я его использовал. Теперь на мне – кольчуга, шлем и гербы города! И меня уважает сам капитан илидольского гарнизона! Как думаешь: это каждому под силу?

– Так сложились обстоятельства…

– Может быть, но каждый ли на моем месте использовал бы это с пользой для себя?

– Соглашусь: не каждый…

– Так вот, мастер Герман, сегодня я уверен в себе! Более чем уверен! И уверен еще кое в чем: в том, что и один человек может горы свернуть! Если захочет. А я хочу многого!

– Бог вам в помощь, мой мальчик, – у старика уже не было сил возражать и спорить.

Пек увидел это, понял, что утомил наставника, потому умерил свой пыл и заговорил уже мягче и спокойнее:

– Сейчас я ухожу – меня ждут в казармах. Я буду делать так, как решил. Я буду защищать Илидол и всех, кто живет в нем. И вас тоже, отец мой. И пришел я затем, чтоб вы знали: каких бы успехов я ни достиг, я буду считать, что в них вы виноваты, – улыбнулся и обнял старика. – До свидания, – и выскочил, звякая своим блестящим снаряжением, за порог.

Герман, печально улыбаясь, проводил его взглядом и прошептал:

– Разве ж я виноват? Принц Мелин, это ваш отец, как пламя, просыпается в вас…

Глава двенадцатая

День спешил за днем, убывая и темнея.

Шла, кралась осень: листья на деревьях и кустах желтели, краснели, засыхали, скручиваясь в хрупкие, уродливые стручки; глухо падали яблоки и вызревшие каштаны в траву, вялую от холодных ночей; часто в сереющем небе рисовались чуть ломаные треугольники стремящихся в теплые края птиц. Вот-вот должны были ударить первые заморозки…

Илидол пребывал в ожидании.

Лорд Гай определил неделю для того, чтоб горожане собрали откуп. И они уложились в срок. Почти тридцать тысяч золотых монет – это должно было убаюкать корыстолюбие его сиятельства и завоевать Илидолу независимость.

Мэр и еще двое членов городского Совета сразу после сборов и подсчета средств с отрядом сопровождения в два десятка пик выехали в замок лорда. Путь туда был неблизким, занимал около недели, поэтому илидольцам оставалось лишь одно – ждать новостей, которые должны были прибыть вместе с вернувшимся мэром. Кроме ожидания они занимались еще и тем, что укрепляли родной город, и сами готовились, если понадобиться, встать на его защиту.

Все потому, что слишком хорошо знали люди о взбалмошном нраве вельможи. На его толстокожей совести было много деревень и хуторов, разоренных по причине того, что их жители не вовремя уплатили лорду по выставленным грабительским счетам. Был и город – Маловод. Его печальная история говорила о самых черных сторонах натуры лорда Гоша.

Маловод, как и Илидол, постоянно страдал от поборов вельможного землевладельца. Но если Илидол располагался на бойком месте – на перекрестье нескольких крупных торговых путей – и жил с торговли, а потому мог спокойно платить подати, то Маловоду повезло меньше. Его основала на берегу широкой реки Солии артель лесорубов и лесосплавщиков, а большими прибылями такое дело в Лагаро никогда не хвасталось. Поэтому Маловод был довольно мелким городком, сплошь деревянным и одноэтажным, и ежегодные налоги почти до дна опустошали его скудную казну.

Случилось так, что один год выдался особенно неудачным, и мэр Маловода, погасив долги перед королем (он посчитал, что это важнее), решил просить лорда Гоша перенести сроки платы за землю. Тот отказался, потребовал немедленного выполнения условий договора, но маловодцы не могли дать ему то, чего не имели. Тогда в одну из ночей Гай Гош и его дружина жестоким темным ураганом налетели на город, разрушили ворота, ворвались на улицы, стали грабить жителей, а потом подожгли крыши домов.

Король Лавр, на защиту которого, пусть и слабо, надеялись маловодцы, проявил себя лишь тем, что пожурил своего вассала и кузена – лорда Гоша – лишив его права явиться на ежегодный прием в честь весеннего равноденствия. Для государственной казны было не особо накладно потерять такой малый источник доходов, каким являлся Маловод. Куда неприятней королю было рассориться с двоюродным братом.

Маловод умер: его крепость и дома были разрушены, уцелевшие жители бросили разоренные хозяйства и рассеялись, чтоб искать лучшей доли. Селиться на пепелище больше никто не захотел. Место, где раньше шумел город, посчитали несчастливым, и только остовы деревянных сторожевых башен да наметки улиц будили воспоминания о том, что когда-то тут, над водами Солии, жили люди.

Илидол не хотел такой судьбы – он мечтал о лучшем: о независимости и расцвете, который она обещала.

Но тот, кто решился изменить свою судьбу, должен всегда помнить о том, что в борьбе за новое всегда следует чем-то жертвовать. Спокойствием, стабильностью или чем посущественней. Это касается и одного человека, и целого города…

Самая главная, самая высокая и самая широкая крепостная башня Илидола называлась Красной. Каменные глыбы, из которых ее сложили более полусотни лет назад, были темно-рыжего цвета, а конусообразная крыша – из коричневой черепицы. Издали, с Ледяного тракта, башня походила на аппетитную коричную палочку.

На ее шпиле, украшенном флюгером-стрелой, развевался самый длинный синий стяг с гербом Илидола.

В башне размещались главный дозорный пост, оружейные залы, конюшни; там же, в верхних этажах жил сам капитан Альвар и другие командиры гарнизона. У подножия башни, одним боком упираясь в крепостную стену, располагались деревянные, крытые соломой, казармы для простых солдат.

Красная башня примыкала к Главным воротам города, и в ней несли службу стражники, среди которых теперь достойное место заняли мастер Пек и мастер Ларик.

Такой важный статус им присвоил сам капитан, после того, как убедился в хороших боевых качествах своих новых солдат.

Посвящение в мастера организовали во дворе у казарм. Меч Альвара коснулся плеча не только Пека и Ларика – еще десять юношей из тридцати двух добровольцев удостоились этой чести. Остальные примирились со званием простых рядовых, но, судя по блеску в глазах, которыми они буквально ели более удачливых и искусных собратьев, задерживаться в этом низком статусе парни не собирались.

После мастера было рукой подать до рыцаря, и Альвар пару раз намекнул парням об этом. Поэтому Пек и Ларик нисколько не жалели, что променяли мордобойное дело папаши Влоба на доспехи и кафтаны воинов Илидола. Рыцарь города – такое звание обещало многое: постоянное жалование, жилье в одном из лучших постоялых домов города, снаряжение и доброго боевого коня, – все это Илидол был готов предоставить своим самым лучшим защитникам. А еще – всеобщее уважение и почитание, благосклонность и любовь девушек. И Пек с Лариком твердо вознамерились дослужиться до всех этих благ.

– Представляешь, братишка, – мечтательно, а потому протяжно, говорил Пек другу, когда они дежурили на дозорной площадке Красной башни, – доспехи с насечками, цепь рыцаря, золотые шпоры – красота, слава…

– Угу, – коротко соглашался Ларик.

Он был занят тем, что отрабатывал хитрую комбинацию с мечом, которую еще утром показал ему и другим новобранцам Пек. Для успешного завершения требовались большие скорость и точность, а этим Ларик пока не мог похвастать. К тому же, его рука не часто держала такое благородное оружие, как меч. Палка, дубинка были привычнее. Потому и старался парень – повторял удар за ударом, поворот за поворотом, стараясь отточить движения.

– Легче, легче, – сделал замечание Пек. – Ты так рукоять сжал, будто это живая рыба, и она сейчас улепетнет. Руку расслабь, пусть клинок ударяет с лету, как хлыст. Дай ему волю.

Юноша отошел от бойницы, в которую просматривал расстилавшиеся за крепостной стеной поле, Коровьи холмы и дальний лес, взял руку Ларика в свою, покрутил ее кисть, словно проверяющий суставы доктор, и недовольно нахмурился:

– Запястье как деревянное – гибкости никакой. Разминать надо. Вот смотри, – и тут же показал приятелю несколько нехитрых упражнений для кисти и предплечья. – Делай каждый день да по несколько раз – результат будет. Пойми: чем гибче рука, тем больше твои возможности в фехтовании, – улыбнулся, поймав себя на том, что слово в слово повторяет поучения мастера Германа. – Это тебе не кулачный бой.

– Да уж, понимаю, – проворчал Ларик, глядя на свое запястье, как на злостного предателя. – Только не понимаю, откуда ты такие премудрости знаешь? Самого капитана уделал, да так красиво…

– Подумаешь, – юноша пожал плечами, – зато моими стараниями вы все скоро так сможете.

– Не скажи: не точно так. Вот посмотри на меня: раз, наверно, сотый прием повторяю, а толку мало. Тут не день и не два надобно. А некоторым из солдат и жизни мало будет.

– Ты не прав. Тит-Лис делает заметные успехи. И Карл тоже. А они наравне с тобой обучаются. Дело в старании и желании. Ты просто ленив, – Пек хитро подмигнул другу.

Ларик нахмурился и погрозил другу кулаком:

– Может фехтование мне и не поддается, но репу начистить одному воображале я еще в состоянии.

– Ну, не сердись, – захохотал юноша, – я ж специально тебя подначиваю, чтоб ты бодрее мечом махал. А вообще, мой тебе совет – не забывай про свою дубинку. Она не менее грозное оружие. А то, что благородства ей не хватает, так это глупости. Какая разница, от чего помирать – от доброго удара по голове или от вспоротого живота? Смерть, в любом случае, никому не мила, – сказал и вдруг засомневался.

'Смерть на самом деле разная, как и жизнь человеческая, – блеснула мысль. – 'Как жил, так и умер' – так вроде говорят старики. Что-то есть в этих словах, что-то правильное…

Пек присел на край бойницы и с наслаждением принял в лицо свежий порыв осеннего ветра. Он был полон чуть кислых ароматов увядания – от запахов опавшей листвы из пущи, которая багряно-желтыми шапками расцветила горизонт. По сероватому небу быстро неслись рваные облака, обещая скорую порчу погоды.

Рука сама потянулась в небольшую корзину с перекусом – ее им дал толстый повар Гурик, чтоб не скучно дежурилось парням на верхотуре. Пальцам тут же попалось гладкое, большое, круглобокое яблоко. Юноша улыбнулся – этот сорт он любил: ярко-желтые плоды, сочные, ароматные и с сильной кислинкой. Особенно вкусно было есть их со свежим ломтем белого хлеба. Пек жевал и улыбался, вспоминая, как первый раз попробовал эдакое 'кушанье' на берегу Резвой реки, после встречи и драки с Лариком.