Текст книги "Поцелуй принцессы – и вся Империя в придачу (СИ)"
Автор книги: Инна Юсупова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)
Глава 43. Кто хитрее?
Еще не добравшись до города, Кордиан рэ-Марис понял, что непоправимо опоздал. Об этом ему сообщили виселицы, мрачно возвышавшиеся вдоль дороги. Кордиан заставлял себя вглядываться в искаженные мукой лица повешенных, и, хотя он никого из них не узнавал, сердце его всякий раз болезненно сжималось. Предатель опередил его, как он ни старался. Вальмена осталась в руках императора, а верный ре-Крину губернатор не стал церемониться с людьми, чья измена была документально засвидетельствована. Рэ-Марис понимал, что ему придется двинуться в обратный путь, чтобы сообщить недобрые вести своему государю, однако он медлил – перед тем, как повернуть коня назад, следовало хотя бы выяснить, остался ли в этом печально притихшем городе хоть кто-то из верных принцу людей. В первую очередь, его интересовали судьбы графа рэ-Вейтира и старого Альтена.
…Большой дом рэ-Вейтира, располагавшийся в городском предместье, превратился в обугленный остов, печально взиравший на прохожих чернеющими глазницами окон. Обойдя сгоревшее здание кругом, молодой рэ-Марис подозвал слонявшегося неподалеку мальчишку:
– Скажи, парень, ты видел, как случился пожар?
– А то ж! – шмыгнув носом, отозвался паренек. – Вы, добрый господин, видать, издалека приехали, раз ничего не знаете. В этом доме скрывались злодеи – ну, враги нашего императора. Сам граф рэ-Вейтир тоже оказался злодеем, стало быть, раз они жили у него в доме. Ну и вот, нашему губернатору кто-то донес обо всем этом, и позапрошлой ночью солдаты окружили дом графа, и начали кричать, чтобы все выходили на улицу и сдавались. Но только злодеи не послушались и открыли пальбу из окон. Солдаты начали стрелять в ответ. Мать мне кричала, чтобы я шел домой, да только я не послушался и все видел, – гордо заявил мальчишка. – А потом, видать, кто-то из злодеев упал убитым, а фитиль не потушил, и в доме начался пожар. Ух, как заполыхало! Мать моя заорала, чтоб я бежал за водой, а то огонь, мол, перекинется на соседние дома, и вся улица займется, да только солдаты и без нас справились…
– Значит, они все погибли, – хрипло уточнил рэ-Марис. – Все, кто был в доме?
– Не-а, не все, – замотал головой паренёк, гордый тем, что может поведать знатному дворянину такую занимательную историю. – Пока дом тушили, одному из злодеев удалось сбежать. Ух, и ругался молодой офицер на своих солдат, когда увидел, что его тела недостает! «Старика, мол, изловить не смогли! Опять он сбежал, подлец! Попадет вам теперь от губернатора!»
– Спасибо, мальчик, – сам не слыша собственного голоса, прошептал Кордиан, протягивая мальчишке мелкую монету. – Порадовал ты меня своим рассказом…
* * *
Эр-Лэйв преследовал старика уже не первый день. Его расчет, что слуга Мартиана, потерпев неудачу, отправится прямиком в Уэйли, оказался верен – вот только хитрый, как лис, старик, передвигался не по широкому и удобному Восточному тракту, а все время находил какие-то обходные пути. Однако уже несколько раз люди кивали, вспоминая, что видели похожего человека, и в итоге эр-Лэйв решил, что самым мудрым будет обогнать старика и дождаться его в каком-нибудь местечке, которое сложно миновать – например, возле старого моста через речку Лю. Ниже по течению берега Лю болотисты, и там пересечь ее невозможно. А расположенный выше мост находится в аккурат возле форта, в котором находится верный императору гарнизон. Туда Альтен наверняка не рискнёт соваться, рискуя быть узнанным и арестованным. Течение у Лю сильное, поэтому старик не сможет пересечь реку на лодке.
Джейвен двигался быстро. Его конь, с разрешения рэ-Мариса взятый из конюшен Уэйли, оказался быстрым и выносливым животным. Тайный агент не сомневался, что опережает старика не менее, чем на сутки, но решил подстраховаться. Заехав в форт Восточный, он назвал себя и попросил у верного Кориладу офицера небольшой отряд, дабы изловить и доставить в столицу опасного изменника. Комендант, узнав имя и звание эр-Лэйва, благосклонно кивнул и предоставил в его распоряжение десяток солдат – во главе со своим человеком. Представляя, как хитрый служака, привыкший никому не доверять, дает свои наставления десятнику, Джейвен скривился. Он прекрасно понимал, что в смутное время разумная осторожность коменданта гораздо уместнее, чем априорное доверие к незнакомцам, принятое в Уэйли, – однако мысль о том, что в его лояльности императору кто-то сомневается, бесила тайного агента.
Но еще большее раздражение у молодого человека вызывало отсутствие новостей о том, что «самозванец рэ-Кор» скончался. Комендант ни о чем подобном не знал и посмотрел на Джейвена с явным подозрением, когда тот поинтересовался, не слышали ли в форте о смерти молодого претендента на престол. «Люди Мартиана будут скрывать его смерть, пока это возможно», – успокоил себя эр-Лэйв. Однако где-то внутри у него зашевелился маленький червячок сомнения…
* * *
Засада была устроена неподалеку от старого каменного моста через Лю, в густых зарослях, было хорошо видно всех пересекавших реку путников. Впрочем, с утра таковых не наблюдалось. Половина его отряда во главе с десятником осталась на всякий случай охранять мост у форта, где движение было более оживленным. Но Джейвен был уверен, что беглец, все это время избегавший больших дорог, предпочтет обойти форт стороной, по своему обычаю выбрав более тихий путь по старой дороге.
Глядя на пятерых солдат, с мрачным видом притаившихся в кустах, Джейвен не смог сдержать улыбки. Эти молодцы смогут остановить витязя в полном облачении, а не только какого-то старика! Пусть даже Альтен хитер как десять лисов – на этот раз ему не уйти от императорского правосудия!
Время шло, и солдаты начинали скучать. То один, то другой, зевая и потягиваясь, меняли позу, и эр-Лэйв хмурился, слыша издаваемый ими шорох. Впрочем, мост по-прежнему оставался пустынен. Солнце уже миновало зенит, когда на дороге по ту сторону реки появилась человеческая фигура, двигавшаяся неторопливой старческой походкой. Голову старика защищала от солнца уродливая шляпа, на плечи, несмотря на теплую погоду, был накинут порванный во многих местах плащ.
Подобравшись, как кот перед броском, Джейвен сделал своим людям знак замереть. Старик, постукивая деревянным посохом, уверенно ступил на мост. Похоже, он ничего не опасался. Лишь только когда мост остался позади и старик вошел в отбрасываемую деревьями тень, он как будто что-то почувствовал. Замедлив шаг, Альтен принялся недоверчиво оглядываться по сторонам. Но было уже поздно – в этот миг, повинуясь сигналу эр-Лэйва, на него со всех сторон набросились люди императора.
К удивлению Джейви, старик не оказал солдатам ни малейшего сопротивления, спокойно позволив связать себя и обыскать. Лишь когда один из солдат засунул руку ему за пазуху и с торжествующим возгласом потащил наружу спрятанный там лист пергамента, старик дернулся, как будто пытаясь защитить свиток. Однако тут же вскрикнул, получив от противника чувствительный тычок в зубы.
– Стой! – Джейвен мгновенно осадил чересчур ретивого солдата. – Не смей бить этого человека! Пусть он предатель и враг Империи, но его почтенный возраст заслуживает более уважительного отношения!
Сделав шаг к старику, и мимоходом с неприязнью отметив, что тот выглядит и пахнет как деревенский побирушка, эр-Лэйв взял из рук солдата пергамент и развернул его.
Быстро пробежав глазами начало, Джейви, недоуменно поморгав, вновь вернулся к первым строкам, пытаясь осознать смысл послания, начертанного чьей-то уверенной рукой:
«Джейвену эр-Лэйву, Псу узурпатора рэ-Крина.
Любезный сударь, вот уж скоро десять дней, как Вы изволите болтаться на моем хвосте. Поверьте, мой путь тяжёл и без Вашего досадливого общества, поэтому я решился сыграть с Вами небольшую шутку, вполне соответствующую Вашим представлениям о моих способностях.
Когда Вы получите это письмо, я буду уже входить в ворота Уэйли. Человек, от которого Вы получите пергамент – нищий из деревни Вэйджи, что в лиге от старого моста. Не сомневаюсь, что Вы узнаете от него немало ценной информации о погоде и видах на урожай, однако большего не добьетесь, ибо вчера он видел меня первый и последний раз в жизни.
Напоследок советую Вам хорошо подумать – верный ли Вы сделали выбор, когда присягали узурпатору? Служа рэ-Крину, Вы лишь утопите свои руки в крови, но не увидите ни славы, ни почестей.
Вы умны, и не можете не видеть, что Корилад ведет страну к гибели и разорению. Уверен, зрелище несчастных людей, повешенных в Вальмене по Вашему доносу, еще долго будет преследовать Вас в кошмарах. Однако выбор есть даже для таких людей, как Вы. Встаньте под знамена законного государя и обратите свой клинок и многочисленные таланты против истинных врагов государства – тем самым Вы лучше послужите Империи, чем преследуя сограждан по приказу тирана!
Принц Мартиан способен простить злейшего из своих врагов, если он совершал свои деяния под влиянием ложно понятого долга. Покайтесь, примите его сторону – и принц не забудет Вас, когда получит принадлежащий ему по праву трон!
Ваш покорный слуга,
Альтен Ильвэд, друг и советник принца Мартиана рэ-Кора, законного наследника Империи».
P.S. Не давайте старику денег – с него хватит и тех четырех медяков, которые я вручил ему за передачу письма.
Яростно скомкав в руке пергамент, эр-Лэйв перевел взгляд на старца, растерянно хлопавшего глазами. Бесформенная шляпа слетела с его головы, обнажив взъерошенные, давно не мытые седые лохмы. Старик был жалок, он не годился даже для того, чтобы сорвать на нем злость.
– Отпустите этого человека, – глухим от сдерживаемого гнева голосом потребовал Джейви. – Он не тот, кого мы ждали.
Солдаты резко отпустили старика, так, что тот покачнулся, едва устояв на ногах.
– Пёс, да в его лохмотьях полно насекомых! – брезгливо отряхиваясь, заметил один из воинов.
Старик, низко поклонившись эр-Лэйву, униженно забормотал слова благодарности.
– Убирайся вон, – коротко велел ему тайный агент Корилада.
– Может быть, у вашей милости найдется для меня пара медяков? – робко поинтересовался старец. Но, увидев, как потемнело лицо молодого офицера, поспешил еще раз склониться в поклоне. – Простите мою дерзость, ваша милость!
Подобрав с земли грязную шляпу, Альтен резво зашагал прочь.
Сжимая в кулаке послание врага, эр-Лэйв рассеянно наблюдал за удаляющимся стариком, пока тот не скрылся из виду.
Глава 44. Тюрьма
«Наш удел – это вечная полночь,
Где чадящего факела дым,
И придет лишь Бессонный на помощь,
Тем, кто светом забыты дневным…»
– Какие странные слова, совсем не для дворца! – Виара, хорошенькая фрейлина Лэйсы, надула розовые губки. – Моя госпожа, велите ему спеть что-нибудь про любовь!
Лэйса, чье внимание было приковано к худощавому мальчику-менестрелю, услаждавшему слух дам в Малом зале губернаторского дворца в Лилании, с трудом вернулась к реальности. Эта песня разбудила в ней те тайные воспоминания и мучительные чувства, которые императрица считала надежно похороненными в своем сердце. Лэйсе понадобилось еще несколько мгновений, чтобы взять себя в руки. Наконец она властным движением сделала знак менестрелю, чтобы он подошел поближе.
Парнишка, сунув лютню подмышку, приблизился к дамам и неловко поклонился. Он был совсем юным, лет тринадцати-четырнадцати. Одет скромно, почти бедно. Его внешность была бы ничем не примечательной, если бы не ярко-рыжие волосы. Подстриженные коротко и неровно, они забавно топорщились, вызывая в памяти Лэйсы смутно знакомый образ… Менестрель поднял свои серые глаза на императрицу, ожидая её указаний, и их взгляды на мгновение встретились. Всего на один миг, но этого мига было достаточно, чтобы она узнала его.
Перед ней стоял Мирт, младший брат юной горнячки Джесси.
Взволнованная, Лэйса отвела глаза в сторону. Что привело Мирта сюда, во дворец? О чем он хотел сказать ей своей песней?
Она была уверена, что парень появился в Ву-Тэре не случайно. Рискуя жизнью, названный племянник Мартьена пробрался в столицу, чтобы сообщить ей что-то важное.
Когда императрица заговорила, обращаясь к менестрелю, её голос звучал, как всегда, спокойно и мягко:
– Ты поешь такие грустные песни, мальчик. Почему? Ты несчастен?
Юноша помедлил мгновение, как будто подбирая слова, а затем почтительно ответил:
– Да простит мне моя госпожа, если я невольно опечалил её, но жизнь моя и впрямь лишена радости. Посудите сами: родители мои умерли, не дожив до старости, а сейчас и любимый дядя, воспитавший меня, попал в беду и в любой момент может отправиться вслед за ними. Спасти его может лишь чудо…
Парень бросил косой взгляд в сторону молодых фрейлин императрицы, которые тоже слушали его откровения, и добавил драматическим тоном:
– А ещё меня бросила любимая девушка…
Отвлекающий манёвр сработал. Юные дамы, которые сейчас вздыхали, бросая сочувственные взгляды на юношу, наверняка запомнят лишь его последние слова – но Лэйса, чье сердце ухнуло куда-то вниз при известии о попавшем в беду Мартьене, почувствовала необходимость на время прервать опасный разговор.
– Я сочувствую твоим горестям, дитя, – с улыбкой обратилась она к Мирту. – Но поверь мне, лучшее средство от печали – это сытый желудок. Ступай на кухню, мальчик, и скажи, что я велела угостить тебя добрым ужином. А потом, быть может, я приглашу тебя, чтобы ты спел для меня что-нибудь более… обнадеживающее, – медленно добавила императрица, не сомневаясь, что сообразительный парнишка поймет ход ее мыслей.
Время тянулось мучительно долго, и императрица не раз украдкой поглядывала на часы. Но вот настал миг, когда она получила, наконец, долгожданную возможность отправиться в свои покои и отпустить фрейлин, попросив задержаться одну только Алиену.
– Пожалуйста, сходи на кухню, – с улыбкой попросила Лэйса девушку. – И если этот мальчик, менестрель, еще не ушел, приведи его ко мне, дабы он спел мне что-нибудь перед сном…
Алиена бросила на свою госпожу тревожный взгляд, однако ничего не сказала. Коротко поклонившись, девушка отправилась выполнять поручение.
В голове у Лэйсы промелькнула мысль, заставившая императрицу улыбнуться – легкомысленная Алиена наверняка заподозрила свою госпожу в желании совратить юношу! Что ж, пусть её фрейлина так и думает – это сейчас безопаснее!
Мальчик вошел в покои императрицы с робостью, осторожно озираясь по сторонам. Лэйса, полулёжа в постели, встретила менестреля доброжелательной улыбкой, и сделала знак Алиене, что та может идти. Девушка вновь кинула на свою госпожу выразительный взгляд – хорошо хоть, не пожелала быть поосторожнее! – и с обеспокоенным видом вышла.
Императрица сделала знак Мирту, чтобы тот сел подле ее ложа.
– Наигрывай что-нибудь на лютне, чтобы заглушить наш разговор, – шёпотом велела молодая женщина. – А теперь рассказывай – что случилось с Мартьеном?
– Он в тюрьме, моя прекрасная госпожа…
Мальчик коротко рассказал Лэйсе всё, что ему было известно.
Резким движение откинув одеяло, императрица села на постели, ища ногами комнатные туфли. Затем она бросилась к стоявшему у стены сундуку и вытащила из него темное платье и тяжелый шерстяной плащ с капюшоном. Натянув одежду прямо поверх ночной сорочки, молодая женщина убрала в поясную сумочку какие-то предметы и обернулась к Мирту.
– Я собираюсь поговорить с губернатором. Но я не знаю, чем закончится наш разговор, поэтому пойду одна. А тебе будет лучше покинуть город.
Спрятав под плащом увесистый кошель, она протянула мальчику такой же:
– Возьми на всякий случай. Эти монеты могут открыть перед тобой многие двери. Однако начальник тюрьмы наверняка боится за свою шкуру и предпочтет отобрать у тебя золото и арестовать, чем вступать в сговор. Так что предоставь это дело мне.
Выглянув из дверей своих покоев, императрица нос к носу столкнулась со своей любопытной фрейлиной.
– Алиена! Ты подслушивала? – императрица была скорее удивлена, чем разгневана.
На лице у девушки проступило явное смущение.
– Я… я охраняла ваш покой, моя госпожа, – опустив глаза, пробормотала она. – Мало ли кто мог пожелать навестить вас – ведь тогда вам потребовалось бы время, чтобы спрятать парня!
Лэйса против воли улыбнулась.
– Спасибо, девушка. Но сейчас ты пойдешь к себе – и запомни: ты ничего не видела.
Глаза Алиены расширились:
– В чем дело, моя госпожа? Вы собираетесь… бежать с ним? – прошептала она.
Глупая назойливость фрейлины начала раздражать императрицу. В голове у молодой женщины даже промелькнула испугавшая её саму мысль, что лучшим средством заставить Алиену замолчать может стать острый нож, спрятанный в поясной сумочке, – однако Лэйса не могла так поступить с человеком, некогда спасшим ей жизнь. Да и труп у дверей покоев императрицы будет вызывать ненужные вопросы…
Лэйса глубоко вздохнула:
– Послушай, Алиена. Я никогда ни о чем тебя не просила, но сейчас попрошу. Сегодня ночью я должна покинуть свои покои, – однако обещаю, что вернусь к утру. Прошу тебя, не говори об этом никому… особенно ему.
Молодая женщина сделала ударение на последнем слове, и Алиена ее прекрасно поняла. Она хотела что-то сказать, но императрица еще не закончила. Движением руки остановив фрейлину, она промолвила:
– Если мое исчезновение останется незамеченным, завтра ты сможешь попросить у меня всё, что угодно. И, поверь – тебе лучше числить меня другом, нежели врагом!
Алиена поклонилась.
– Я буду молчать, как мёртвая, моя госпожа. А если он вдруг пожелает вас видеть – скажу, что вы захотели помолиться в часовне, или прогуляться по саду…
Лэйса устало вздохнула:
– Нет нужды ничего выдумывать, Алиена. Сегодня Корилад не захочет посетить мои покои – когда я тягости, мой супруг перестает видеть во мне женщину…
Расставшись с Алиеной, Лэйса и Мирт отправились в сторону апартаментов губернатора. Вскоре императрица молча кивнула мальчику, указав на лестницу, ведущую к выходу, а сама отправилась дальше, по пути обдумывая, что будет говорить суетливому толстяку рэ-Ларку. Возможно, ее желание покажется ему странным… но верный слуга императора не должен задавать своей госпоже лишних вопросов.
Казалось, в покоях губернатора было уже темно, однако Лэйсу это не остановило. Она решительно постучала, а когда молчаливый слуга впустил ее внутрь, молодая женщина обнаружила губернатора сидящим за столом и работавшим при свете единственной свечи. Завидев императрицу, толстяк немедленно оторвался от своих дел и засуетился вокруг высокой гостьи.
– Чем я могу быть полезен Вашему Величеству? – подбежав к Лэйсе, губернатор хотел почтительно отвести императрицу к маленькому диванчику, но та лишь покачала головой.
– Я не отниму у вас много времени, рэ-Ларк. Понимаете, я хочу сделать дар мэллинам, и хотела спросить: есть ли в Лилании люди, готовые добровольно отречься от радостей и печалей мирской жизни, дабы посвятить себя служению древним мудрецам, как это бывало встарь?
Казалось, губернатора удивила её просьба. Впрочем, такую реакцию она и ожидала встретить. Уже много лет мэллины были для людей скорее легендой, чем живыми существами. Конечно, случалось и так, что отчаявшиеся люди, в основном женщины, уходили в пользующиеся дурной славой леса – и исчезали навсегда. Их тела не удавалось найти, и селяне тогда судачили, что, должно быть, их приняли к себе мэллины. Но просвещенные люди все чаще высмеивали эти истории, как и традицию оставлять в дар древним больных младенцев или отводить в лес опостылевших жен. К счастью, авторитет императрицы позволял ей высказывать свои самые странные желания – и ожидать, что они будут выполнены.
Рэ-Ларк склонил голову набок, как будто хотел избавиться от попавшей в ухо воды, и после недолгого размышления предложил то, что и надо было Лэйсе.
– Моя госпожа, в наши тяжкие времена люди все реже и реже задумываются о служении мудрым, – осторожно промолвил он. – Однако найдутся и такие, кто с радостью согласится последовать в земли древнего народа – это несчастные преступники, томящиеся в тюрьме, Своими прегрешениями они заслуживают лишения жизни. Но несомненно, часть из них предпочтет отправиться в неизвестность, чем положить голову на плаху. Однако подойдут ли вам такие люди?
Императрица царственно кивнула.
– Вполне. Могу ли я увидеть их прямо сейчас?
Губернатор, казалось, смутился.
– Моя госпожа, уже слишком поздний час, чтобы отправляться в тюрьму… Если Ваше Величество соизволит подождать до рассвета, я велю подготовить…
– В подземелье темно и ночью, и на рассвете, – оборвала его Лэйса. – Я хочу, чтобы мы отправились прямо сейчас!
Рэ-Ларку ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Он потянулся к звонку, чтобы велеть слуге закладывать карету, но Лэйса, легко тронув плечо градоначальника, остановила его:
– Рэ-Ларк, я не хочу, чтобы мое благочестивое желание стало пищей для досужих сплетен. Я уверена, вам известен короткий путь к узилищу, прямо из подвалов дворца…
Губернатор бросил на свою собеседницу взгляд, в котором промелькнуло тщательно скрываемое недовольство.
– Все подземные ходы были заложены по приказу вашего супруга… – начал он, но Лэйса вновь перебила его:
– Рэ-Ларк, я убеждена, что некоторые переходы продолжают использоваться. Да, ход закрыт, может быть даже – охраняем, но если он удобен для быстрых и незаметных перемещений между важными объектами, вы не стали бы его уничтожать. Такой разумный человек, как вы, должен иметь возможность скрытно перемещаться под городом – хотя бы на случай плохой погоды!
Деланно улыбаясь губернатору, Лэйса не сводила с него глаз, пока толстяк не сдался.
– Вы правы, моя госпожа. Разумеется, я не должен так поступать, но ваше желание для меня – закон. Следуйте за мной.
Быстрым движением нажав на одному ему известный выступ в стене, рэ-Ларк заставил повернуться полотно в богатой раме, изображающее охотника с собаками, и шагнул в открывшийся ход. Взяв со стола свечу, Лэйса последовала за ним. Она чувствовала себя неуверенно, однако не собиралась этого показывать.
В подземелье было сыро и пахло плесенью. Кое-где с потолка капала вода. Губернатор шел быстро, с уверенностью человека, не в первый раз идущего этим путем. Лэйса в молчании следовала за ним, обдумывая свои дальнейшие действия. Скоро она вновь увидит человека, мысли о котором вот уже два года старательно гнала от себя прочь. Её сердце пускалось в бешеную пляску, когда перед мысленным взором императрицы вставало такое знакомое лицо, освещенное робкой полуулыбкой – лицо легкомысленного авантюриста, по воле случая ставшего её спутником в недолгом и бессмысленном пути через старые рудники. О, если б это только было можно, она предпочла бы совсем вычеркнуть из памяти те полные опасностей дни, когда они вместе скитались по подземельям, убегали от воды и рисковали жизнью, спасаясь от сейнийцев и солдат Кровопийцы. Дни, когда ее жизнь висела на волоске – дни, когда она была счастлива. Но только воспоминания возвращались к ней снова и снова, тревожа и даря странную радость, мучая безысходностью и терзая несбыточными надеждами…
Рэ-Ларк замедлил шаг, и Лэйса обнаружила, что они подошли к железной двери, которую губернатор уверенно отворил, скрежеща извлеченным откуда-то из складок одежды ключом. За дверью открылся сводчатый коридор, слабо освещенный укрепленными на стене через равные расстояния факелами. Рядом с факелами располагались оббитые железом двери с маленькими зарешеченными окошечками, из-за некоторых дверей доносились стоны и бессвязные причитания, из-за других – храп, в одной из камер тянули печальную песню.
– Мы в тюрьме, моя госпожа, – обернувшись к Лэйсе, сухо произнес губернатор. – Соизволите ли обождать, пока тюремщики опросят приговоренных к смерти?
Императрица облизнула пересохшие губы:
– Я… хотела бы сама выбрать людей, которым задам свой вопрос, – осторожно подбирая слова, отозвалась она.
– Госпожа моя, вас и впрямь интересуют люди? – в упор глядя на неё, неожиданно поинтересовался рэ-Ларк. – Или, может быть, один определенный человек?
Лэйса вздрогнула. Он догадался.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду, рэ-Ларк, – холодно произнесла она.
– А мне кажется, прекрасно понимаете… – в негромком голосе толстяка промелькнули самодовольные нотки. – В подземелье много узников… так что давайте не будет терять времени зря. Назовите мне его имя – настоящее имя, я имею в виду!
– Я не знаю его имени, – медленно произнесла Лэйса, не сводя глаз с лица губернатора. – Меня интересует молодой светловолосый парень, взятый за кабацкую драку с поножовщиной. Этот человек умен и талантлив, и будет жаль, если его способности пропадут под топором палача…
Губернатор коротко хохотнул:
– Да уж, воистину богатые способности! Половина страны полыхает в огне разожженного им мятежа! Как вы думаете, моя госпожа, чем отблагодарит ваш супруг человека, который бросит к его ногам опаснейшего мятежника, распознав его под личиной грязного бродяги?
– Его благодарность не сравниться с той, которую вы можете ожидать от другого лагеря, если вернете этого человека живым и невредимым, – тихо проговорила Лэйса.
– Что я слышу, моя госпожа! Измена говорит вашими устами! Что будет, если ваш супруг узнает… – противный шепот губернатора вдруг вызвал в памяти Лэйсы тот давний вечер, больше года назад, когда, заблудившись в переходах дворца, она услышала, как чей-то голос с теми же интонациями убеждает подождать до полуночи, обещая в нужный момент подать сигнал…
Вспышка озарения сверкнула в её мозгу.
– На вашем месте, рэ-Ларк, я бы больше беспокоилась, чтобы императору не стало известно о вашей роли в захвате Лилании мятежниками в прошлом году! Интересно, сколько вы заработали на этом двойном предательстве?
В руках у толстяка неожиданно блеснула сталь, и молодая женщина, ойкнув, отшатнулась.
Похоже, она ступила на опасную почву…
– Алиене все известно! – отчаянно выкрикнула Лэйса, глядя на угрожавшее ей смертоносное лезвие. – Если со мной что-то случится, она пойдет к императору и расскажет ему всё о ваших грязных делах!
– Зачем дочери рэ-Варта это делать? – с сомнением пробормотал рэ-Ларк, по-прежнему не убирая ножа. – Ведь ваша смерть послужит ей на руку, избавив от соперницы…
– Тогда зачем она спасла мне жизнь год назад, когда вывела из захваченного мятежниками дворца? – продолжала взывать к разуму губернатора Лэйса. – Мы обе достаточно умны, чтобы не тратить силы на бессмысленную борьбу, в которой не будет победителей, а извлекать выгоду из сложившейся ситуации…
– Все это сложно понять, – пробормотал рэ-Ларк, однако убрал нож. – Сумасшедшие бабы…
– Я хочу видеть Мартиана рэ-Кора, – напомнила Лэйса.
Толстяк бросил на неё кислый взгляд.
– Следуйте за мной, – вновь произнёс он.
