Текст книги "Поцелуй принцессы – и вся Империя в придачу (СИ)"

Автор книги: Инна Юсупова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

Глава 32. Обещание

Император Корилад, стоя на широкой стене форта Кариен, вглядывался в пыль на дороге, поднимаемую одиноким всадником. Рядом с ним стояли комендант крепости и граф рэ-Бэркон, прижимавший к глазам модную новинку сэйнийского производства – дальновид.

– Дай сюда эту штуку, – нетерпеливо протянул руку император.

Рэ-Бэркон покорно вручил ему прибор, и Корилад жадно прильнул к окуляру. Поводя трубкой в поисках всадника, император наконец поймал в объектив одинокую фигурку на лошади.

Длинные светлые волосы, свободно рассыпавшиеся по плечам всадника, не оставляли сомнений в том, это была женщина. Однако мелькнувшая было у Корилада безумная надежда, что это могла быть его жена, тут же погасла, ибо он узнал во всаднице свою любовницу.

– Проклятье! – император, не глядя, сунул дальновид обратно рэ-Бэркону, нимало не заботясь о том, успел ли вельможа подхватить прибор, и быстрыми шагами удалился от приближенных, остановившись лишь тогда, когда его скрыл изгиб стены.

Какое, Пёс побери, невезение! Лаиса осталась в мятежном городе, а это значит… Как Корилад не прокручивал в голове сложившуюся ситуацию, выход мог быть только один – жена для него потеряна. Неважно, убили ли ее мятежники сразу или нет, – живой он ее больше не увидит. Эта мысль вызывала в нем безудержный гнев и желание мстить, разнести мятежный город до основания, – но способов спасти Лаису он не видел. Мысль о возможности каких-либо переговоров с мятежниками он отмёл сразу – с такими людьми разговор возможен лишь на языке оружия. Мятеж должен быть подавлен жестоко и беспощадно, и любой «торг» с повстанцами только повредит его репутации. А значит, жена мертва, и неважно, умерла ли она вчера, умирает ли сейчас или будет убита во время штурма, который он планировал через три дня – когда к стенам мятежного города подтянутся верные ему войска.

Невезение, Пёс его побери, – по-другому не скажешь!

Немного успокоившись, Корилад пожелал вернуться в отведенные ему покои. Проходя мимо стоявших на стене сподвижников, император мрачно бросил:

– Когда эта девка доберется до крепости, отправьте её ко мне, – и, не оглядываясь, сошел вниз со стены по ступеням каменной лестницы.

Проводив взглядами широкую спину своего повелителя, рэ-Бэркон с комендантом переглянулись, и граф едва заметно усмехнулся: если император желает сорвать зло на худородной девице, никому от того вреда не будет – кроме самой девицы, разумеется.

Спустя полчаса Алиена, грязная и усталая, стояла перед исходившим гневом императором в его наспех обустроенной приемной зале.

– Как ты, грязная кошка, смогла спастись, когда твоя госпожа погибла? – бушевал Корилад, – и, не оставляя девушке возможности ответить, тут же продолжал, обличительно тыча в неё пальцем, – ты думала только о своей грязной шкуре, мерзавка! Ты сбежала, бросив императрицу на расправу мятежникам!

На глазах у Алиены выступили слёзы обиды. Она несколько раз пыталась открыть рот, но не смолкавший голос Корилада не позволял ей вставить и слова.

Несколько приближенных, ждавших за стенкой приемной, нервничали и желали стать незаметными. Никого из них не волновала судьба выскочки из провинции, но, упрекая девицу в том, что даже не попытались сделать сильные мужи, Корилад мог перенести свой гнев и на тех, кто вместе с ним трусливо покинул Лиланию в ночь мятежа. Ведь об императрице в те часы никто из них даже не подумал…

Наконец поток обвинений иссяк, и Корилад уже набрал в грудь воздух, чтобы отдать приказание выпороть девчонку, когда в зале прозвучал громкий голос Алиены:

– Ты ошибаешься, мой император! Моя госпожа не погибла! В ту ночь, три дня назад, мы вместе покинули крепость через подземный ход – тот самый, по которому три столетия назад ушла Алиена-Провидица, спасаясь от кровожадных тэров!..

Корилад умолк на полуслове, едва не позабыв закрыть рот. Он даже не обратил внимания на фразу про «кровожадных тэров», которую в другое время не преминул бы высмеять.

Алиена продолжала свою историю, рассказав о пути по подземным коридорам и днёвке на склоне; о краже лошадей и о тумане на дороге; о том, как ее госпожа вдруг свернула с дороги в лес, а она, Алиена, не смогла последовать за ней, потому что её лошадь, испугавшись чего-то, вдруг понесла. Когда ей удалось, наконец, успокоить животное, она предположила, что императрица уже давно вернулась обратно на дорогу и, разминувшись с ней, продолжила свою дорогу к форту Кариен. Придя к такому решению, Алиена без устали погоняла свою каурую лошадку, рассчитывая догнать госпожу, и теперь очень удивлена и обеспокоена, узнав, что императрицу еще не видели в форте. Значит, ее госпожа попросту заблудилась в лесу, и надо послать людей на ее поиски… Лес, конечно, тоже опасное место, но самое главное, что императрица сумела спастись из лап мятежников, – а разве это не самое важное сейчас для её господина?..

Слушая рассказ любовницы, Корилад нервно теребил в руках кисточку, украшавшую ножны его сабли – пока красивая безделица, оторвавшись, не осталась у него в руках. Вновь воскресшая надежда боролась в душе императора с недоверием к словам стоящей перед ним женщины. Все люди склонны лгать, оказавшись перед лицом наказания, а женщины вдвойне. В то же время, Алиена действительно была с ними в ту роковую ночь, когда они прорывались из дворца к конюшне, но вот, когда они с боем уходили через Восточные ворота, ее рядом уже не было… Впрочем, в процессе бегства они потеряли почти всех придворных дам, и Корилад вовсе не думал об Алиене, когда рубил мятежников в дыму у ворот, – даже горькая мысль о потере Лэйсы появилась у него лишь только тогда, когда он, с немногими уцелевшими соратниками, нахлестывая коней, мчался к форту Кариен.

Император принял решение, как всегда, быстро.

– Горе тебе, девица, если ты мне солгала, – глядя в бледное, испачканное копотью лицо Алиены, промолвил он. – Я отправлю две сотни солдат прочесывать лес, и ты поедешь с ними. А в ночь перед штурмом крепости ты покажешь моим людям этот легендарный ход – быть может, он поможет нам застать мятежников врасплох.

Алиена, кусая губы, смотрела на своего царственного любовника, и его лицо расплывалось у неё перед глазами, а в голове таяли мечты о ванне и мягкой постели, – единственном, что придавало ей силы на третий день бессонного путешествия. Да и сама мысль о возвращении в лес, где пропала Лэйса, пугала её едва ли не больше любого возможного наказания.

Девушка не стала рассказывать, что в тот миг, когда Лэйса свернула свою кобылу с дороги в лес, ею самой – а не ее лошадью! – овладел вдруг необъяснимый страх, заставивший ей мчаться во весь опор от этого странного места, не заботясь ни о производимом шуме, ни о том, что её несчастная госпожа осталась одна в пользующемся недоброй славой лесу…

* * *

«Мэллины». Сердце Лэйсы пропустило один удар, а потом заколотилось в груди, как пойманная в силки птица. Все слышанные когда-либо легенды о Древнем Народе всплыли у нее в голове, и в каждой из них говорилось, что человек, увидевший мэллинов, уже никогда больше не возвратится в мир людей. Но… но откуда же тогда в легендах взялись их описания? Нет, кто-то все же возвращался. И Алиена Провидица, и король Ульда – её легендарный предок – жили и учились у них, а значит, легенды противоречат сами себе.

Все эти мысли промелькнули в голове у Лэйсы в мгновение ока, но её страх немного утих. Кем бы ни были мэллины, она – дочь альдийских королей и императрица Тэры. А значит, не станет показывать свой страх даже древним мудрецам.

– Айе! – первой произнесла приветствие на альдэнн молодая женщина, когда мэллины приблизились.

Их ответ прозвучал как будто бы у нее в голове:

«Здравствуй, императрица!» – произнес спокойный мелодичный голос.

А другой чуть насмешливо добавил:

«Мы рады, что ты решила не убегать от нас. Смелые люди сейчас – редкость».

Третий из мэллинов, по-видимому, промолчал.

Ободрённая началом разговора, Лэйса решила взять инициативу в свои руки. И с удивлением поняла, что мэллины поняли ее, едва только её мысль оказалась сформулированной:

«Простите за нечаянное вторжение. Я заблудилась в вашем лесу».

Ответ прозвучал у неё в мозгу незамедлительно:

«Не стоит извиняться. Это мы сами пригласили тебя». – Говорил второй голос, насмешливый.

А первый голос добавил:

«Удели нам немного твоего времени. Мы не задержим тебя надолго, акута».

В голове у Лэйсы пронеслась мысль, что она не посмеет отказаться, тем более от такого вежливого предложения, но причины мэллинского гостеприимства вызывают у нее недоумение.

Как видно, мэллины догадались о ее согласии быстрее, чем сама Лэйса смогла бы сообщить о нём, ибо почти в то же мгновение, окружающее императрицу и мэллинов пространство изменилось – как видно, подчиняясь плавным движениям рук одного из них.

Лесная поляна преобразилась в подобие гостиной в богатом доме – место подступающих деревьев заняли колонны и драпировки, посередине образовался низкий столик с чайными принадлежностями на нем, а рядом с ним приглашающе раскинулись мягкие подушки и кресла. Подумав мгновение, меллин-кудесник легкими движениями рук обозначил возле одной из «стен» камин и создал паркет вокруг стола. Вся мебель и обстановка выглядела самой что ни на есть настоящей, правда, цвета интерьера были неяркими, скорее ближе к серому. Чуть склонив голову в шутливом поклоне, древний мудрец пригласил своих товарищей и Лэйсу проследовать к столу.

Гадая, иллюзия перед ней или реальность, Лэйса последовала за ним. Трава поляны плавно переходила в паркет, ступив на который, императрица ощутила, что он твердый и гладкий. Прикосновение к паркету вызвало у нее неожиданное смущение – она была обута в чужую грубую обувь – и в тот же миг императрица почувствовала, как порванные башмаки, позаимствованные в комнате для слуг, сменились мягкими кожаными туфельки, а в голове у неё прозвучало что-то, похожее на смешок.

Тем не менее, в туфлях идти по паркету было гораздо привычнее, и Лэйса искренне поблагодарила своих спутников (который именно из них совершил это маленькое чудо, она не знала). В тот же миг молодая женщина ощутила, как лохмотья, в которые она была одета, преобразились в изящное платье (хотя и немного старомодного покроя), а волосы сами собой собрались в высокую прическу.

«Так лучше?» – спросил насмешливый голос, но интонации его на этот раз были вполне серьезны – как видно, мэллин ждал одобрения своей затее. Лэйса рассыпалась в благодарностях – и тут же, предвосхищая ее желание, перед молодой женщиной возникло высокое зеркало в богатой раме. Оттуда на нее смотрела настоящая древняя правительница, вот только царапина и следы сажи на лице… впрочем, стоило ей только о них подумать, как все эти мелкие изъяны исчезли, а облик молодой женщины дополнился роскошным ожерельем, перстнями и широкими браслетами.

Драгоценные камни приятно холодили шею и запястья, но были, пожалуй, тяжеловаты. Однако, не успела Лэйса об этом подумать, как размер украшений вдвое уменьшился. Молодая женщина не смогла сдержать улыбку. Её наполнила какая-то детская радость.

«Спасибо, вот теперь в самый раз!» – адресовала она благодарную мысль кудеснику, – и услышала в ответ довольное хмыканье.

Как видно, мэллинов увлекла предложенная их товарищем игра, ибо, когда компания расселась за столом, Лэйса обнаружила себя в окружении двух пожилых светских дам в бальных нарядах, и одного расфранченного господина с тросточкой. Форма причесок и украшений на дамах несколько раз менялись, пока каждый из мэллинов не остался вполне доволен принятым образом.

Эта трансформация, несмотря на всю свою невероятность, уняла страхи Лэйсы. Когда молодая женщина оказалась за столом, и сидевшая справа от нее дама, взяв на себя обязанности хозяйки, налила ей в чашечку ароматно пахнущий темный напиток, императрица, поблагодарив, поднесла чашечку к губам и уже хотела пригубить чай, – но тут вдруг в ее памяти всплыли предостережения легенд – смертный не должен пробовать ни еды, ни питья Древнего народа.

«Предрассудки», – тут же отозвался в ее голове насмешливый голос. – «Да и подумай сама, если от мэллинов никто из смертных не возвращается, то откуда же им знать про нашу еду и питье?»

«Действительно», – не могла не согласиться Лэйса, делая маленький глоток и чувствуя, как кровь ускоряет свой бег по ее жилам.

«Смело пей и ешь, это придаст тебе сил и излечит от усталости», – заботливо добавил первый, мелодичный голос.

Третий мэллин по-прежнему молчал.

Ощущение нереальности происходящего одновременно и успокаивало, и мешало расслабиться. Зачем-то ведь они ее пригласили, и весь этот спектакль, он тоже… зачем-то.

«Премудрые, что вы от меня хотите?»

«Ну вот, только сели за чай, а она уже о делах!» – с шутливой обидой произнес второй голос.

Затем последовала небольшая пауза, и Лэйса обостренным чутьем поняла, что мэллины обменивалась между собой неслышимыми репликами.

Наконец в её голове зазвучал первый голос, по-прежнему спокойный и мелодичный:

«Ты хочешь знать, зачем мы позвали тебя к нам. И ты имеешь на это право. Женщина, ты последняя в роду Владеющих Силой, и мы сожалеем, что Сила твоя зря пропадает в вашем меняющемся мире…»

«Но у меня нет никакой Силы, – немного удивленно возразила Лэйса. – Я не умею ни зажигать взглядом свечи, ни исцелять раны наложением рук, как описывается в хрониках былых дней…»

«Ты не понимаешь, – терпеливо продолжал первый голос. – Сила может быть разной. Она может гореть, как костёр, и тлеть, как торф под слоем дерна. В течение многих поколений Сила тлела в твоем роду, лишь изредка вспыхивая, как сухая щепка – но тут же гасла, впустую растрачиваемая на варваров. И сейчас ты носишь в себе великую Силу, но в вашем мире она пропадет втуне, – а ведь эта Сила, при мудром наставничестве, после осторожных тренировок, могла бы разгореться чистым пламенем, освещая Мудрым новые горизонты Знания…»

«Мой народ – не варвары! – немного обиделась Лэйса. – И если Единый уготовил мне судьбу правительницы этого народа, то было бы недальновидным оставить сей путь ради долгих лет тренировок, которые приведут… к чему они приведут? Я – императрица, и не могу бросить свою страну ради бесцельного корпенья над силой, которая тлеет во мне, как торф. Ибо к чему тогда мне будет эта сила – если я брошу свой народ в трудное для него время?»

Лэйса ощутила, как второй голос хотел ей что-то возразить, – это было как лёгкий толчок, – и догадалась, что первый меллин, очевидно, более старший, оборвал его.

«Жизнь смертных – скоротечна, как полет бабочки в весенний день, и смерть неизбежно стоит в конце этого полета. Подумай, акута, что изменит Сила в твоем мире? Она не сможет сделать людей счастливее или прекратить войны. Все эти попытки, как борьба с волнами – прилив наступит и уйдет, независимо, будет человек стоять на пути волн, или нет».

«Человек слабее волн, но он может построить дамбу и победить прилив». – Лэйса до конца не понимала, о чем идет этот спор, но одно было для нее несомненно – она не останется с мэллинами по доброй воле, как бы они её в этом не убеждали.

И мэллины, похоже, это тоже поняли. В разговор вступил дотоле молчавший третий мэллин, и голос его звучал в голове у императрицы глубоко и звучно, как удары колокола:

«Много веков назад мэллины одарили смертного мужа Ульду мудростью, и он стал величайшим королем северных земель. Сейчас в тебе растет великая Сила. Но среди смертных эта Сила сгорит, как костер на ветру, никому не принеся пользы. Поверь, она слишком велика для вашего мира. Но ты можешь передать её нам и тем самым достойно рассчитаться за наш давний подарок… Дай же слово, что сделаешь это, когда настанет срок.»

– Как… как я могу передать вам свою Силу? – от удивления Лэйса не заметила, что говорит вслух.

«Сила не твоя. Но она в тебе. И чтобы отдать ее, потребуется твоя свободная воля, – ответил ей третий мэллин. – Обещай, что сделаешь это, когда придет время, и тогда сейчас мы поможем тебе вернуться к твоему народу».

Сидевший за столом пожилой джентльмен почти перегнулся через стол, сверля глазами Лэйсу. Обеими руками он сжимал рукоять своей тросточки. Лэйса догадалась, что третий голос, звучный, как колокол, принадлежал ему. Обе пожилые дамы тоже замерли в ожидании ответа Лэйсы.

– Я обещаю, – после минутного раздумья ответила Лэйса. – Я отдам вам Силу, которую ношу в себе, как только придет время.

«Да будет так», – прозвучал хор голосов в ее голове, и в тот же миг всё вокруг – фигуры мэллинов, столик с чашками на нем, стены, колонны и камин – стало искажаться, менять форму, пока не завертелось и не исчезло в вихре. Туман тоже быстро исчез. Над лесной поляной сияло летнее солнце, в вышине по ярко-синему небу плыли белые облачка, а листья берез и осин тихо перешёптывались на лёгком ветерке.

Лэйса сидела на толстом стволе поваленного давней бурей дерева, которое успело уже порасти мохом. Бросив взгляд вниз, она увидела грубые кожаные башмаки. Сквозь рваный подол платья виднелись голые ноги, покрытые грязью и старыми царапинами.

Молодая женщина поднялась и огляделась по сторонам. Она чувствовала себя бодрой и отдохнувшей, как будто после долгого сна. Или это на нее так подействовал меллинский напиток?

«И все-таки, что это было?..» – вспоминая детали молчаливого разговора, думала Лэйса. Но ее размышления были прерваны донесшимся из-за деревьев лошадиным ржанием, и голосами, звавшими ее по имени. Между стволов мелькали красные с золотом мундиры.

Императрицу искали люди Корилада.

Глава 33. Борьба за Лиланию

– Да что ты несешь, болван! – Император в гневе обрушивался на верного Риума. – Час назад ты говорил о беспорядках в Тальгине, а теперь сообщаешь, что в Альтине мятежники убили губернатора. Это разные города, тупица, хотя названия и звучат похоже, – но между ними семьдесят лиг!

– Я прошу прощения, мой император, – счел нужным опуститься на колени эр-Вирд. – Но беспорядки и там, и там. А еще я с прискорбием должен сообщить о массовых дезертирствах солдат из Западного войска, три полка которого сегодня должны были идти на Лиланию. Точное количество бежавших неизвестно, но не менее двух третей… – Риум привычно увернулся от пролетевшей мимо его головы и разбившейся о стену чернильницы, и спокойно закончил, – не менее двух третей солдат оставили войско, унеся с собой обмундирование и оружие.

Заканчивая свой доклад, секретарь заметил, что руки Корилада шарят по столу в поисках очередного тяжелого предмета, и проворно переместился с траектории его возможного полета.

– Разрешите идти, мой государь? – эр-Вирд бросил быстрый взгляд на своего повелителя, и увиденное его не порадовало.

Император был страшен в своем гневе. Его лицо побагровело, взгляд обезумел, руки метались по столу, сминая и разбрасывая лежавшие там бумаги. Вскочив с места, Корилад бросился было к Риуму, но резко остановился, с силой дернул воротник мундира, как будто бы ему не хватало воздуха и, не замечая покатившихся по полу золотых пуговиц, шагнул назад и рухнул в кресло. Кровь медленно отливала от его лица.

Эр-Вирд облегченно вздохнул. Он относился к тому редкому типу слуг, которые служат не за страх, а за совесть. Маленького секретаря искренне восхищал его решительный и бесстрашный господин, сумевший возвыситься исключительно собственными стараниями, – но он знал, что в бешенстве Корилад способен забить насмерть или задушить голыми руками несчастного, осмелившегося вызвать его гнев. К счастью, император быстро овладевал собой.

– Это измена, Риум! На кол их всех… – прогремел полный ярости голос правителя. – Найти… покарать… Всех мятежников предать лютой казни! Без пощады…

Корилад снова вскочил со своего кресла, но теперь он выглядел спокойнее. Его быстрый ум уже начал анализировать ситуацию и готовить решение. Расхаживая по кабинету, как запертый в клетку дикий зверь, император заговорил, скорее убеждая сам себя, чем обращаясь к секретарю:

– Как только приведем к покорности Лиланию, перебросим войско в Альтину. Порубежье надо подчинить в первую очередь – у сейнийцев полно шпионов в тех краях, они могут пожелать воспользоваться нашей усобицей, и совершить набег на южные земли, нельзя давать им такой шанс… Потом Тальгина. Этот город от нас никуда не денется. Пусть мятежники пару недель насладятся своей безнаказанностью, но моя расправа с ними будет страшна… Риум!

– Да, мой государь, – преданный секретарь отозвался незамедлительно.

– Узнай точно, сколько осталось верных мне солдат под Лиланией. И как вообще могло случиться, что дезертиры действовали так слаженно? Сначала – бунт в казармах под Лиланией, а теперь две трети солдат и офицеров Западного войска ушли в одну ночь, забрав обмундирование и оружие… Здесь явно имела место измена! Надо произвести расследование и покарать виновных! Да еще эти мятежи в Тальгине и Альтине – очень странное совпадение… Риум, ты точно рассказал мне ВСЕ неприятные новости? – с внезапным подозрением император посмотрел на опустившего взгляд эр-Вирда. Поникший вид секретаря лучше всяких слов сообщил Кориладу, что дела обстоят еще хуже, чем он предполагал.

В нетерпении император тряхнул слугу за плечо:

– Ну что еще, говори!!!

– Мой государь, вооруженные отряды мятежников замечены на подступах к Лилании. Их много, и, как говорят, они хорошо организованы. Осада может затянуться надолго, а за это время…

– Пёсье семя! – выругался Корилад. – Лилания – центр страны, пересечение торговых путей, этот город любой ценой должен быть возвращен под руку Короны!

– Ваше Величество, сегодня утром у ворот форта охрана поймала перебежчика. Он говорил поистине страшные вещи. Если верить его словам, мы имеем дело с масштабным заговором, целью которого является свержение вашей власти, а у истоков его стоит ни кто иной, как… Мартиан рэ-Кор!

На мгновение в глазах Корилада вновь полыхнул огонь бешенства, но он быстро взял себя в руки.

– Пустое, Риум… если бы младший рэ-Кор был жив, он бы давно себя проявил, а не молчал столько лет! Я не верю в эти сказки. Должны быть, этот человек подослан мятежниками с целью нас запугать. Но под пыткой он расскажет правду. Вели отвести его в подземелье – я самолично его допрошу. А потом пригласи в мой кабинет рэ-Дира – я буду ждать от него объяснений касательно массовых дезертирств во вверенных ему войсках!

– Мой государь, – тихо и печально возразил эр-Вирд, – Эрсид рэ-Дир не сможет выполнить ваш приказ, ибо сегодняшней ночью он был предательски убит!

Глаза Корилада сверкнули ненавистью к мятежникам, но больше он ничем не выдал своих чувств по поводу смерти старого боевого товарища.

– Тогда пускай ко мне явятся оставшиеся в живых офицеры Южного войска, – только и сказал он.

Несколькими часами позднее, на спешно собранном военном совете, мрачный как туча Корилад выслушивал доклады своих военачальников. Картина восстания прояснялась и становилась все более мрачной.

В центре страны захвачено несколько крупных городов. Юг почти полностью под властью мятежников, их войска стоят лагерем у Лилании. На востоке ситуация лучше, в Тальгине и Вальмене попытки переворота не удались. В столице беспорядков вообще не было.

С дальних окраин страны новостей пока не было, хотя, по словам допрошенного с пристрастием перебежчика, Росана и Вайлита тоже являлись целями мятежников. А самое главное – слухи о том, что во главе восстания стоит сын покойного императора Корсида, подтверждались. Описания предводителя мятежников соответствовали ему один в один.

Масштабы заговора ужасали. Император провел почти сутки у карты в зале совета, в бессильном гневе наблюдая, как красные флажки, заполонив весь юг, продолжали победоносное шествие по Западному побережью, занимая города, с таким трудом отбитые год назад у рэ-Винкорда.

Всё с начала. Ему вновь придется начинать все сначала.

Росана, Вайлита, Альтина, а главное, – неприступная Лилания – в руках врага. Корилад осознавал, что весь запад и юго-запад страны для него потеряны. Надолго, а может быть… Но об этом думать пока рано!

На востоке красных флажков было мало, и одним из первых приказов Корилада, когда он овладел собой, был – расправиться с мятежниками в Уэйли, совершить показательные казни в Тальгине и Вальмене, усилить гарнизон в Гэйле и Элии и ввести комендантский час в столице. Сейчас было бы катастрофой пропустить врага на север или на восток.

А потом Корилад собирался любой ценой взять Лиланию. Пусть на осаду уйдет несколько месяцев, пусть оружейники потеряют счет ядрам, выпушенным по прекрасным стенам из её сиреневатого камня, – он сотрет гнездо мятежников с лица земли.

Советники осторожно говорили о том, что Лиланию никогда еще не брали приступом – только хитростью, но Корилад был слишком зол, чтобы внимать голосу разума.

Наконец, после долгих часов бдения над картами, когда стали ясны масштабы катастрофы и выработаны планы борьбы с мятежниками, Корилад отправился в опочивальню. Часом позже в форт с триумфом вернулись отряды, отправленные в Старый Лес на поиски императрицы. Регина Лаиса нашлась.

* * *

Лэйса, как обычно, держалась со сдержанным достоинством. Узнав, что ее супруг не спал двое суток, она решительно запретила тревожить его. Все ужасные события последних дней, казалось, не затронули ее, и вскоре молодая императрица, приняв ванну и облачившись в достойные её сана одежды, вместе с эр-Вирдом взялась за работу над оперативными донесениями из разных частей страны. Находящийся рядом рэ-Бэркон, обрисовывая перед императрицей положение дел в стране, внимательно следил за выражением её лица.

В душе у молодой женщины теснились противоречивые чувства.

Сын императора Корсида Кровавого наконец заявил о себе – и заявил громко. Держа в руках документы, где говорилось о потерях людей и оружия, Лэйса вспоминала улыбчивое лицо и светлые волосы своего давнишнего товарища по подземным скитаниям. Неужели теперь Мартиан рэ-Кор – ее враг?

Лэйса понимала, что начав борьбу за отцовское наследство, Мартьен уже не отступит. Корилад тоже не отдаст добром империю, неоспоримым государем которой он стал, когда его чела коснулся золотой венец.

Война затянется на многие годы. И любая победа в ней будет горька…

Слезы закапали из глаз молодой женщины на лежащий перед ней пергамент, грозя испортить важный документ, и рэ-Бэркон осторожно забрал его.

– Вам будет лучше немного отдохнуть сейчас, моя госпожа, – вкрадчиво произнес он.

Подняв голову, Лэйса столкнулась с испытующим взглядом проницательных черных глаз. Внезапно вспомнив о связывающей их давней тайне, императрица потупилась. В черной душе Кровопийцы, несомненно, роятся определенные подозрения относительно отношений жены его господина с мятежным принцем. А тут ещё это её загадочное исчезновение в лесу – история о встрече с мэллинами была такой фантастичной, что молодая женщина не решилась пока рассказать кому-нибудь о ней.

Улыбнувшись, императрица кивнула верному вассалу Корилада:

– Спасибо, граф. Мне действительно стоит отдохнуть…

* * *

Подготовка к штурму Лилании шла полным ходом, когда губернатор города рэ-Ларк, бежавший вместе с Кориладом в форт Кариен, решился попросить государя об аудиенции, на которой предложил свой план по захвату города, позволяющий сэкономить много времени и сил.

– Извольте взглянуть, мой государь, – невысокий пухленький человечек суетливо расстелил перед императором свиток с планом города и принялся тыкать в него пальцем. – Вот тут, тут, и тут расположены входы в подземелья. Вам должно быть известно, мой государь, что прекрасный бледно-сиреневый камень для строительства городских стен и домов некогда добывали в подземных каменоломнях, расположенных как непосредственно под городом, так и в его ближайших окрестностях. Под Лиланией до сих пор сохранилась запутанная сеть выработок, часть из которых позволяют переходить из подвала одного здания в подвал другого, а иные ведут за пределы города…

По моему приказу, два года назад все они были завалены, но вашим солдатам ничего не стоит вновь расчистить эти проходы и, неожиданно проникнув в город через подвалы сразу нескольких зданий, нанести внезапный удар по мятежникам…

Корилад задумчиво кивнул. Он уже думал о том, чтобы использовать подземный ход, через который бежали из города его жена и любовница, но напасть одновременно по нескольким путям будет гораздо удобнее.

Император бросил подозрительный взгляд на рэ-Ларка.

– Скажите, губернатор, почему мы узнаем о существовании этих подземных лазов только сейчас?

– Мой государь, – затараторил маленький толстяк, – каменоломни много лет не использовались и могли за это время обрушиться. Я должен был вначале отправить своих людей, чтобы проверить, в каком они состоянии, а потом уже предлагать вам их использовать…

– Надо полагать, существованию одной из этих нор мы и обязаны счастьем видеть вас в живых, рэ-Ларк? – криво усмехнулся император.

Губернатор смущенно потупился.

– Вы правы, мой государь. Я отстал от Вашего Величества и был вынужден искать спасения в подвале одного из близлежащих домов, где, как мне было известно, начинался ведущий за пределы города подземный ход… Он тоже был завален по моему приказу, но, к счастью, завалы там оказались проходимыми – должно быть, постарались городские мальчишки… – смутившись, пробормотал он.

– Какая беспечность – допускать существование в городе таких мест! – возмущенно воскликнул император, но тут же взял в руки. – Как вы думаете, рэ-Ларк, известно ли об этих ходах мятежникам?

– Если все выработки в точности неизвестны даже мне, родившемуся и выросшему в Лилании, что уж говорить о них? Возможно, изменники и наткнулись случайно на два или три входа в подземелья, но контролировать их все, не имея карты, которую я вам принес, они не смогут, – уверенно произнес толстяк. – Ваше Величество, поверьте мне, подземелья – ключ к лёгкому овладению городом.

Корилад довольно улыбнулся.

– Мне нравится твой план, рэ-Ларк. Я окажу тебе честь, отправив расчищать завалы вместе с первым отрядом солдат. В конце концов, это ведь твой долг – наводить порядок в доверенном тебе городе, не так ли?

Губернатор не посмел возразить и только почтительно поклонился:

– Благодарю за высокую честь, мой государь.

* * *

Последовав предложенному рэ-Ларком плану, Корилад действительно легко и с малыми потерями овладел городом на реке Иль, взяв под контроль один из двух главных речных путей на юг. Победа помогла отчаявшемуся было рэ-Крину вновь ощутить себя сильным правителем. И весть о том, что императрица вскоре подарит ему наследника, пришлась как нельзя кстати.