Текст книги "Чертежи и чары (СИ)"

Автор книги: Инна Черкашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

   – Не знаю, – зевнула я. Оказывается, Север успел уколоть меня какой-то дрянью из своего спецзапаса. Вот и все, Нери, отмучилась. И даже завещание не написала. Эх, что теперь терять:

   – Может быть, ради тебя, Сола или Снежка и убила бы. А Альмо самого бы придушила, – я в последний раз зевнула и вырубилась. Последней, что я увидела, был странный взгляд синих глаз мага.

   Очнулась в каюте феррцев, чему мало обрадовалась, так как запах табака убедил меня в том, что маг все-таки здесь курит. Услышала шорох, ему и сказала:

   – Кто еще будет курить в каюте, пойдет на гаупвахту, – что такое гауптвахта я представляла слабо, но слово мне нравилось.

   – А что полагается за убийство? – голос Севера был холоден как лед. Я сразу же пришла в себя. Память требовала времени на то, чтобы восстановить все события вечера, но как только она с этим справилась, я застонала.

   – О, не надо про это, Север, скажи, что мне все приснилось! – взмолилась я. В ответ мне на постель бросили яблоко, и я с не менее душераздирающим стоном повалилась на подушку. Ко всем прочим несчастьям у меня всерьез саднило горло. Похоже, я умудрилась заболеть. В двадцать один год простудиться в пустыне – это просто позор.

   – Прежде чем начать допрос, ответь мне на один вопрос – когда именно тебе в голову пришла мысль, что я виновен в смерти профессора Валува? – Север, как всегда, начал с самого противного. Такая уж была у него привычка. Пришлось брать с него пример и честно отвечать:

   – Когда хотела позвать тебя на помощь, – тут я оглушительно чихнула и некоторое время потратила на то, чтобы найти в залежах постели кусок ткани и высморкаться.

   – Ну как можно на тебя сердиться, Нери, глядя, как ты сморкаешься в ночное белье Альмо, – голос Севера стал чуть теплее, а я с ужасом уставилась на свой импровизированный носовой платок. Фу, пронесло, это был всего лишь ночной колпак, а я-то подумала... Неважно, впрочем, что я подумала, главное, что Север на меня почти не злится. Подумаешь, посчитала его убийцей, ерунда. Он и так убийца, что тут обидного.

   Однако допрос не был окончен:

   – Нери, пока все на ушах из-за убийства Линго, тебе стоит изложить мне твою версию произошедшего. Хотя я нашел тебя раньше, спасибо остаткам моей ментальной магии, но кто-то мог видеть, как ты выходила вслед за покойным, так что ты вполне можешь стать подозреваемой. Что касается меня, то мое алиби безупречно – я был с Сиб, мы договорились на завтра о консультации у доктора Уллеса. Впрочем, состоится ли она теперь – большой вопрос. И чего тебя понесло на ночь глядя на раскопки?

   Мне было плохо, и думать не хотелось, но голос разума внутри язвительно вещал: "Вчера думать не захотела – заставь себя сделать это сейчас". И правда, Север не виноват, что я временами такая идиотка. Лучше бы мне сидеть в Дыре и не высовываться.

   Я, как могла, подробно описала Северу свою экскурсию. Про сидение в могиле сказала мало, только упомянула, что вытащила у покойного ключ.

   – Тебе очень повезло, Нери, что здесь не работает истинная магия, – нахмурился Вэнко. – Иначе бы они сняли магический отпечаток и поняли бы, что ты обыскивала покойного.

   – Я пыталась найти что-что, чтобы вылезти оттуда, – возмутилась я. – Ты не пробовал вылезать из могилы, закрытой огромной плитой?

   – Ладно, здесь я опущу свои комментарии, в конце концов, хвалю, что не растерялась, немногие девушки выдержали бы такое потрясение, – казалось, Север сейчас погладит меня, но это был очередной бредовый мираж.

   – А я и не выдержала, – отметила я, прикладывая руку к голове и закрывая глаза. – Что будем говорить остальным?

   – Что ты пошла вслед за Линго, но вернулась обратно и решила идти к кораблю, когда поняла, что не сможешь догнать профессора в темноте – кстати, Нери, и как ты не убилась еще по дороге до места происшествия?

   – Сама удивляюсь, – отозвалась я, не открывая глаз.

   – Сол спал, когда ты пришла. Ты почувствовала, что замерзла, поэтому выпила лекарство и упала в кровать. Проснулась больная. Это все, но я боюсь, что нам придется непросто.

   – Извини, – наконец, сказала я, залезая под одеяло. – Просто вы меня бросили одну посреди всего этого народа, а ты же знаешь, как я не люблю толпу незнакомых людей.

   Не знаю, что из моего пододеяльного бормотания понял маг, но видимо, ментальная магия, даже практически не действующая, иногда спасает в таких случаях, потому что сверху одеяло все-таки погладили, и я услышала:

   – Ладно, мастер-механик, спи, разберемся. По крайней мере, теперь мы точно успеем разузнать все про Мажестику – все задерживаются на месте как свидетели до прибытия следователя, а ведь я боялся, что доктор Уллес, несмотря на свои обещания, передумает и уедет обратно в Ферру. Слышишь, Нери?

   Я не слышала. Я спала.

   Отдохнуть не получилось, мне снились кошмары. То бесконечные пески и я не знала, куда идти, то наоборот, тесная гробница, в которой я задыхалась от недостатка воздуха. Надо сказать, задыхалась я почти по-настоящему, так как нос был забит, и я сопела и храпела словно престарелый лошовер, как выразился тактичный Сол. В итоге я смогла нормально заснуть снова только в присутствии мага. Он пояснил, что маги-менталисты все-таки не просто так учатся контролировать сознание, как свое, так и чужое. Пусть он не может прочитать мысли всех присутствующих в лагере, даже и со специальным разрешением, но уж с кошмарами бороться он в состоянии, особенно, если известна их причина. Так что выпив горячего чая с какими-то новыми травами мага, я провалилась в уютный сон, где меня встретил дед, и мы с ним всю ночь напролет мастерили игрушечную водокачку. Пробуждение было не из приятных – ко мне пришли Сиб Грей и начальник всего лагеря господин Тарантулус и долго расспрашивали о случившемся. Я рассказала все именно так, как мы и договаривались с Вэнко. Под конец меня спросили:

   – Вы же здесь единственный электромаг, госпожа Хиден?

   – На корабле – да, а в вашем лагере я никого не знаю, только вот с господином Валувом и успела познакомиться, – тут у меня зачесалось в носу, и, естественно, тут же покатились слезы. Тарантулус чуть поморщился. Надеюсь, ему были просто неприятны мои сопли, и он вовсе не подумал, что я давлю на жалость.

   – Скорейшего выздоровления Вам, госпожа Хиден, – напоследок было сказано мне, и я с облегчением откинулась на подушку.

   – Все прошло неплохо. – резюмировала я, – Тарантулус вроде остался доволен.

   – Хорошо, что ты не обращалась к нему по имени, – поддел меня Вэнко. Видимо, не Тарантулус. – Но все это ерунда. Завтра приезжает следователь, и вот тогда нам придется попотеть. Особенно тебе. Имперские следователи – люди серьезные, так что едва ли он поверит нашей сказке.

   – И в чем тогда смысл нашего вранья? – потрясенно отозвалась я. Вот это да, я ведь перед отъездом неплохо изучила кодексы Антантыи, за ложные сведения меня теперь точно возьмут за жабры. Ох, дедова плешь, у меня их нет, но это меня не спасет.

   – А в том, дорогая Лора, что нам предстоит самим разгадать эту загадку, – Север намешал мне какое-то варево и заставил выпить. После того, как я прочувствовала на себе, что значит быть огнедышащим драконом, мне немного полегчало, и я смогла даже встать с постели.

   – И времени у нас – один день, – с этими словами Север бросил мне мой любимый комбинезон и вышел за дверь.

   После зелья Севера я не то, чтобы вылечилась, но уже могла нормально мыслить и даже двигаться. Отлеживаться было некогда, когда я встала с постели, был уже полдень, так что ограничение во времени уже вовсю трепало нам нервы. Впрочем, ни Сол, ни Альмо в наши проблемы не вмешивались, для Сола вся история с убийством была настоящим развлечением, а уж то, что его наставница была знакома с жертвой, вообще ввело его в состояние неимоверного воодушевления. Альмо же подозрительно на меня косился и достал всех вопросом, кто последний видел его ночной колпак. Последний тайно сушился у меня над котлом, но историку об этом знать вовсе не надо было. Стоит сказать, он с большим сомнением отнесся к моей истории, так как утверждал, что он видел, с какой целеустремленностью я понеслась за профессором Валувом. По его мнению, я вряд ли отказалась бы от преследования. В ответ я показала свои синяки и царапины и заявила, что в гробу я видала ночные экскурсии по раскопкам. Буквальный смысл моего высказывания, конечно, остался для Альмо неясным, но кажется, он поверил в мое вранье. Я втайне мечтала, чтобы убийцей оказался Альмо. Как бы это облегчило мое существование!

   Осторожный опрос свидетелей мало что дал. Я вообще не могла принимать в нем участия, так как все смотрели на меня с определенной подозрительностью. Я даже могла их понять. Если бы к нам в Дыру приехали гости, и в тот же вечер в городе кого-то бы зарезали, мы бы, несомненно, взвалили всю вину на пришельцев. Такая вот местная солидарность. Вэнко заметил на это, что он был бы рад, если бы нечто подобное существовало в Магическом круге.

   Я все раздумывала над последними словами Линго. Было очевидно, что речь шла о каких-то сокровищах, которые он нашел и перепрятал в другом месте, чтобы продать подороже какому-нибудь коллекционеру и лишить законных денег Общество исторических изысканий. Короче говоря, контрабанда. Мы долго ломали голову над тем, что может быть достаточно дорогим, громоздким и тяжелым, однако что сможет перетащить и спрятать всего один человек. Наконец, мы созрели до того, чтобы обратиться к помощи профессионала. На выбор из наиболее доверенных лиц у нас было двое: леди Сиб Грей и наша родная Пальма. Несложно представить, что я голосовала за первый вариант.

   – А я считаю, что не стоит вмешивать в наши секреты посторонних, – возразил Север.

   – Но она твоя тетя, – возмутилась я. – Как ей не доверять?

   – Вот именно потому что она моя тетя и я хорошо ее знаю, я ей и не доверяю, – странно высказался маг. – Для нее главное – продолжение работ. Если преступника не найдут, то все исследования свернут и отправят ученых заниматься теоретическими выкладками, что означает: никаких открытий, никакой славы и денег. Так что если у Сиб будет выбор: развалить дело своей жизни или сдать незнакомую девчонку в качестве убийцы, будь уверена, она выберет то, что ей ближе. В общем, настаиваю на Альмо. Он не настолько плох, насколько ты себе вообразила. Вспомни, меня ты считала убийцей, может, и насчет Мо ты ошибаешься, и он нам поможет?

   В итоге, я отправилась за Рохедой. Он нашелся, вот удивление-то, в ванне. После того, как он искупался, я вручила ему колпак, сказав, что нашла его среди ящиков с инструментами, где его, скорее всего, оставил тушкан. Бедный Снежок спокойно перенес клевету и даже позволил магистру назвать себя "пуховой выбивалкой". Затем я привела историка к Северу, и мы рассказали, как все было на самом деле. Небольшая истерика даже пошла Мо на пользу – он перестал выглядеть высокомерно-презрительным и смог вполне нормально и по-человечески ответить на наши вопросы. В итоге мы уже втроем пытались распутать эту головоломку. Сол ныл за дверью, что он тоже полноправная личность и ему надоело ущемление его прав. Видимо, не я одна прочитала кодексы Антанты. Пришлось его впустить, иначе маленький шантажист угрожал пойти и рассказать о нашем непонятном собрании леди Грей.

   – Сложив все составляющие, я пришел к выводу, что речь идет о мумиях, – вдруг заявил Альмо. – Они большие, не слишком легкие, в то же время представляют огромную ценность для коллекционеров. Особенно, если это мумии членов царской семьи кверитов. Их заворачивали в особый кокон, украшенный уникальным шитьем, серебряной, золотой гравировкой, драгоценными камнями, да и сами тела, как говорят, почти не истлевают, так что это действительно редкость и заветная добыча для контрабандиста.

   – Теоретически Линго мог их вытащить из гробницы, если смог найти там боковой вход, пока все пробивались через основной.

   – Идея маловероятная, но возможная, – признал Альмо. – И если Нери не повредилась окончательно умом, сидя в гробнице, то мумии куда-то перепрятали. Скорее всего, недалеко, иначе в одиночку бы профессор не справился. Знать бы только, где это их старое место.

   – А если это одна из уже исследованных гробниц? – высказала я предположение. – Если что-то надо спрятать, то прячут там, где оно не будет бросаться в глаза. Взять мумию и положить ее в пустой склеп из тех, что уже давно изучены вдоль и поперек, и в которые если кто и заглянет, то все равно не удивится паре мумий.

   – Неплохо, Арианери, я пришел к тем же выводам, – подмигнул мне маг. – Иногда у тебя получается мыслить логично. Альмо, а ты можешь хотя бы примерно предположить, в какой из старых гробниц нам следует искать?

   – Я мог бы уточнить у профессора Грей, – нерешительно начал Альмо, но я его перебила:

   – Нет, Мо, мы решили – никаких посторонних, только свои. Ладно, разберемся, вы пока думайте насчет гробниц, а я лучше соберу необходимую экипировку.

   Когда я закрывала дверь, я услышала тихий голос Альмо:

   – Это она про меня сказала? Что я свой?

   Ох, Рохеда, ну что с тобой делать. Кажется, у меня на одного друга стало больше, вот кошмар.

   – Ну и почему мы так долго думали, – бормотала я, когда мы брели по склепу, освещая тьму узких проходов только масляными фонарями. – При дневном свете было бы куда уютнее.

   – Какая разница, здесь же все равно одинаково темно в любое время суток, – как всегда, мне возражал Мо.

   – А мне легче, если я знаю, что где-то сейчас светит солнце, – парировала я.

   – Можешь быть спокойна – наш мир круглый, так что где-то действительно сейчас самый разгар дня, – и, как всегда, Альмо нес какую-то чушь. Но спасибо ему за попытку подбодрить.

   Сола, конечно, с собой не взяли. Он уже не просто обиделся, он смертельно обиделся. Пришлось отдать ему свой старый набор инструментов, чтобы он не ныл. Главное, чтобы он из мести не разобрал корабль. Вот то, что он из мести никогда не выдаст нас археологам – в этом я была уверена на все сто, в Дыре своих не бросают, а вот насчет корабля у меня были большие сомнения.

   Тушкана, кстати, тоже взяли с собой. Как сказал Север, он будет стоять на стреме. Опять какой-то тюремный жаргон Вэнко.

   Маленькие камеры и комнатки все походили одна на другую. Вход на внутренние ярусы состоял из массивной бронзовой решетки, которая опускалась и поднималась с помощью цепочки с ручкой. Мы выбрали именно эту гробницу по самой тривиальной причине – именно над ней трудился весь прошлый год профессор Валув. Может, мы и зря избрали столь простой путь, но как Север любил говорить, все гробницы мы все равно за ночь не осмотрим, а так есть хотя бы шанс, что мы найдем какие-то зацепки. К тому же я была уверена, что профессор скорее стал бы носить с собой ключ от подотчетной ему гробницы, чем от какой-то посторонней. Не факт, конечно, что ключ и наше дело вообще как-то связаны, но не стоило терять надежды.

   Пожалуй, я могла собой гордиться. Мы остановились возле решетки, загораживающей вход в следующую секцию. В ржавом железе выделялась блеском металла маленькая скважина.

   – Итак, сейчас мы увидим, насколько мы были правы, – торжественно произнес Альмо, и его слова шепотом разлетелись по подземельям. Вэнко приложил палец ко рту, и мы замолчали. Я дрожащей рукой вставила ключ в скважину, и, о чудо, он подошел и даже провернулся, со скрежетом открывая нам дальнейший путь. Дальше шли два ответвления, мы не знали, куда свернуть, но решили не разделяться, так как я сразу схватила за рукав Севера, намекая на то, что никуда одна не пойду, а на Альмо не стоило даже смотреть. Вообще я считала, что археолога в столь священном для него месте должен охватывать профессиональный экстаз, ну, как это случается со мной, если я вижу что-то действительно гениальное в механике или инженерии, но, похоже, историков-лингвистов лепят из другого теста. Несмотря на все свое благоговение, Альмо явно не чувствовал себя уютно среди темных стен памятника древней культуры.

   – Я теоретик, а не практический исследователь, – пробурчал он в ответ на мои недоуменные вопросы.

   Так что мы пошли влево. Почему влево? В правом проходе сидел неприятный паук, и вот поэтому мы туда не пошли. Феминизм, говорите? А что это такое?

   Ну, угадала я неправильно, мы зашли в тупик, так что все равно пришлось топать мимо этого огромного паучищи. Он мне странным образом напомнил начальника экспедиции, Тарантулуса или что-то в этом духе.

   Финишная точка нашего исследования – камера с большими гробами или, как их важно назвал Мо, саркофагами – мне крайне не понравилась. То ли аукнулись неприятные воспоминания, то ли у меня поднялась температура, но мне очень хотелось поскорее уйти отсюда и вернуться на наш безмятежный корабль, запустить котлы и рвануть отсюда куда подальше. Проклятые пустоши, я согласна была даже на Бездну. Однако я помнила, кто заварил всю кашу, так что приходилось стоять до конца, пусть даже с помощью холодной стены склепа, к которой я прислонилась для поддержания тела в вертикальном состоянии.

   А мальчики тем временем вскрывали первый саркофаг. Я закрыла глаза и удивилась воцарившейся вдруг тишине.

   – По-моему, мы нашли мумии, – голос Севера здорово подходил для окружающей обстановки, такой сухой и холодный.

   – Да, я думаю, мы не ошиблись, – хрипло подтвердил Альмо. – Степень сохранности тканей указывает на то, что при бальзамировании использовались магические ингредиенты. Это явно не обычная семья. Думаю, мы видим перед собой императрицу или ее наследницу. О, Вэнко, взгляни на почки! Они почти как живые!

   Я поняла, Альмо мне мстил за колбасу:

   – А кишечник! Можно даже рассмотреть непереботанные частицы еды!

   – Твою империю, где мой коньяк, – сказала я и потеряла сознание.

   Север дал мне хлебнуть из его фляжки крепкого травяного настоя, и я на время пришла в себя.

   – Я не думал, что все настолько серьезно, – озабоченно заметил он, щупая мой лоб. – Я должен срочно уложить тебя в постель.

   – О, всегда об этом мечтала, – в пафосном бреду ответила я, и остатки мышления грохнулись в обморок от такого заявления.

   Магу было не смешно, но я потребовала закончить начатое.

   – Мне же будет хуже, если завтра меня арестуют и в таком состоянии начнут допрашивать, – уговаривала я Северина. Он колебался, но я видела, что он со мной согласен. А я что, я крепкая. Просто как-то все сразу навалилось, вот организм и дал сбой. Это как у голема – там масло подтекает, там проводок отошел, вроде и мелочи, а потом как шарахнет – и все, извольте, капитальный ремонт. Похоже, подошло время для моего капитального ремонта.

   В итоге решили так – мы с Альмо спрячемся в проходе снаружи от решетки, и если сюда придет убийца, мы запрем его с помощью ключа и моей магии вместе с мумиями, а Север поспешит за представителями научного сообщества, чтобы зафиксировать поимку преступника. Север не хотел оставлять нас одних, но выхода не было – ни я, ни Альмо далеко бы не убежали, попадись мы в руки преступника по пути в лагерь. От нас требовалось только сидеть, затаившись, в углу, что мы могли проделать без особых усилий.

   Но как обычно, судьба не слушает моих доводов. Спустя какое-то время после ухода мага ничего не происходило, и я уж было понадеялась, что все пройдет благополучно. Даже стала засыпать, привалившись на плечо Мо, который возражал, но ничего не мог поделать из-за своего феррского воспитания, запрещавшего ему столкнуть на пол больную и очень наглую девушку. Неожиданно со стороны лестницы на наш ярус послышался шум, и мы услышали условный клич Снежка. Мы приготовились и постарались как можно тише дышать, а я еще старалась не закашляться, хотя прекрасно известно, чем больше стараешься, тем хуже это получается. Впрочем, зря мучилась, преступник вычислил нас и без этого:

   – Вот вы и попались, детки, я знаю, где вы спрятались, – раздался голос, усиленный эхом. Самое отвратительное, я не могла понять, где источник, из-за многочисленных отражений звука. Двигаться с места не хотелось, но за спиной был один из многочисленных тупиков, где никак нельзя было спрятаться. Конечно, глупо, нас двое, а он один, но только ни я, ни Альмо раньше не убивали, а сделать это впервые сейчас я была совсем не готова.

   Мы стали отступать в последнюю камеру. Далеко не блестящая идея, но больше идти было некуда, и я надеялась, что заперев решетку изнутри, мы будем в безопасности и хотя бы сохраним улики в виде мумий. Пока Альмо судорожно крутил ключом в замочной скважине, я накладывала электромагические чары. Однако в планы противника вовсе не входило убивать нас открыто.

   – Что ж, – голос постепенно приближался. – Видно, придется распрощаться с моими прекрасными мумиями. Впрочем, это еще можно исправить. А вот для вас, молодые люди, ничего исправить уже нельзя.

   – Наш друг ушел за подмогой, – глядя сквозь решетку прямо в глаза профессору Уллесу, сказала я. – Ваши дни в роли честного ученого сочтены.

   – Ой ли? – почти добродушно улыбнулся профессор. – А вот успеет ли он помочь вам?

   С этими словами он нажал на один из пустых держателей для факелов, и неожиданно из отверстий в потолке повалил густой бурый дым.

   Ученый развернулся и направился к лестнице на верхний ярус, но и его ожидал сюрприз – перед его носом опустилась тяжелая железная решетка, перекрывая доступ к свободе, а главное – к воздуху.

   – Вредное животное, открой дверь, – вопил почтенный старичок, цепляясь за прутья. – Я тебя зажарю на обед!

   Мне почему-то стало очень смешно – вот так, попал в свою же ловушку, спасибо Снежку. Может, газ такой, веселящий? Впрочем, Альмо, который пытался открыть нашу решетку, совсем не выглядел веселым.

   – Подожди, – оттолкнула я его. – Все равно мы не откроем вторую решетку, да и он убьет нас из своего электроарбалета еще до того, как мы добежим до нее.

   И тут я дождалась своей любимой лампочки, которая зажглась в голове и тут же погасла, но мне хватило и этого. Я крикнула Альмо:

   – Скорее, беги к мумиям и вытаскивай их из гробов!

   – Из саркофагов, – по привычке поправил друг и бросился выполнять указания. Я же прижалась к решетке, придерживая у лица платок и стараясь не вдыхать газ. У меня оставались вопросы к профессору, я не могла подвести Севера.

   – Профессор Уллес, помните, вы обещали нам консультацию по вопросу о Мажестике, – мой деловой тон удивил ученого, и он на некоторое время превратился в того, кем его и считали – блестящего специалиста древней истории.

   – Спрашивайте, теперь уже все равно, – Уллес сложил на груди руки и прислонился к своей решетке.

   – Как нам найти академию в песках Игнатерры? – задала я свой вопрос.

   Уллес засмеялся:

   – Да никак. О затерянной в веках академии нет никаких сведений, и здесь я вам не помощник. Я всего лишь хотел заманить сюда Вэнко, чтобы воспользоваться его кораблем для отправки своего груза. Когда-то он был неплохим контрабандистом, так что я рассчитывал с ним договориться. Так что я навешал бы вам лапши на уши, после чего вы высадили бы меня в той же Барме с моими прекрасными мумиями, и дело с концом. Но теперь мой план не стоит и выеденной монеты, так что вот вам мой ответ: вы бы никогда не нашли свой университет, хотя теперь и вам, и мне должно быть все равно.

   – А мы найдем, профессор. Обязательно, – крикнула я и бросилась к Рохеде.

   Как позже было указано в отчете Северина Вэнко, когда он в гробнице обнаружил облако едкого газа и запертую решетку, он особо не надеялся найти кого-то живым. Особенно после обнаружения трупа профессора Уллеса с арбалетом в руках. Вторая запертая решетка с наложенной на нее магией была последним доводом в пользу нашей с Альмо смерти. В последней камере Вэнко увидел на грязном полу бесценные мумии и тотчас бросился к саркофагам. Под тяжелыми крышками лежали мы с Альмо. Не помню, как нас выносили на воздух и заставляли глотать какую-то очередную гадость. Не помню, как меня обнимали и обещали сколько угодно коффа и коньяка, лишь бы я пришла в себя. Ладно, помню, но плохо. Надо же пощадить самолюбие Северина. Как результат всего мероприятия, мы вскрыли ячейку контрабандистов, спасли бесценные реликвии, но так и не получили нужные нам ответы на вопросы. Зато нашли кое-что другое.

   – Альмо, мы тут подумали и решили – раз профессор Уллес так некрасиво слился... прости, выбыл из строя, может, ты присоединишься к нам? Мы без знающего историка пропадем. – я даже попыталась заискивающе улыбнуться, но Рохеда только махнул рукой.

   – Иди к демонам, я еду.

   – Плыву, – по привычке поправила я. – И, кстати, надо бы тебе рассказать, кого ты только что послал к демонам...

   Неделю Альмо называл меня "Ваша светлость", пока не убедился в том, что при этом крайне неудобно просить поделиться водой для купания, так что в результате по обоюдной договоренности мы вернулись к прежней манере, хотя иногда я и жалела, особенно когда приходилось силой отбирать у историка вторую тыквенную лепешку. Что делать, на меня опять навалилась лихорадка, которая усугублялась невыносимой жарой. Когда я, наконец, выздоровела, радости моей не было предела. Как вскоре выяснилось, не было предела и скуке.

   Мы плыли без остановок уже довольно долго, недели две, и я успела дважды перебрать левый двигатель и трижды правый. Однажды вечером Север сел рисовать карту побережья, а я устроилась рядом с судовым журналом на коленях, писать было лень, и вместо этого я время от времени тормошила мага:

   – Север, ну скоро мы доберемся до Милезии?

   – Не ной, ты мешаешь мне как следует сосредоточиться.

   – Я не ною, я изнываю от скуки!

   – Можешь присоединиться к Альмо, ему тоже делать нечего. Он до сих пор приходит в себя от твоей истории.

   – Ты вредина.

   – Вот-вот, и это заразно, так что лучше займись своим журналом, ты его сто лет не заполняла.

   – Неправда! Вот вчера, например,...

   – Да-да, по жирным пятнам на последней странице я догадался, кто вчера съел последний пирожок.

   – Может, это было машинное масло!

   – Хм, машинное масло с запахом капусты?

   Что мне было делать? Я отложила журнал, вздохнула и стала смотреть на закатное солнце. Всем иногда нужно немного тепла, только не Северу.

Глава 15

   На следующий день Север объявил, что мы приближаемся к окраине Милезии. Я разозлилась – а вчера сказать не мог? Но нормально позлиться мне не дали, так как из песка стали проступать остатки каких-то каменных строений, и я сразу позабыла про мага.

   – Что это такое? – спросил Сол, указывая на пресловутые руины. Ему ответил наш всезнающий Север:

   – Башни Лаз-Нари, одного из самых красивых городов в этой части мира.

   – В последние годы его жизни здесь были одни трущобы, – отозвался Альмо.

   – Рохеда, ты не понимаешь – о покойных либо хорошее, либо ничего, – наставительно заметила я. – Веди себя прилично.

   Альмо уже собирался что-то сказать, наверное, не стоило мне касаться темы приличий, но Север спас меня от прилюдного полоскания моего невежества:

   – В последние годы своего существования Лаз-Нари действительно мало напоминал тот город, который стоял здесь тысячи лет назад, но когда-то его называли Каменным садом, это был целый ансамбль дворцов и галерей, в которых можно было отдохнуть от шума столичной Кейсы, но затем песок начал свое наступление на город, и из десятков родников, питающих это место, остался только один. Большинство жителей покинуло эти берега, и Лаз-Нари стал прибежищем тех, кому не было места в благополучной Кейсе. Так это место стало считаться трущобами.

   Маг замолчал. Моя кожа наэлектризовалась, и на несколько секунд на месте руин появились белые стены древнего города, я почувствовала сладковатый запах фруктовых деревьев, казалось, сейчас я услышу человеческие голоса...

   – Через пару часов нас встретит Барма, – слова мага нарушили тишину, и странная магия исчезла. Жаль, что видения так недолговечны, и вот вокруг снова пустыня.

   Я не стала говорить спутникам о мираже. Решат, что у меня солнечный удар. Мне дед всегда говорил, что песок в Игнатерре не совсем обычный, недаром пыльные бури гасят любую магию на десятки километров, но сама я никогда не задумывалась об этом. Пообещав себе выписать из столицы какую-нибудь правильную книгу об электромагии и нашем море, я успокоилась и стала предвкушать визит в милезийский прибрежный городок. Правду сказать, я никогда не выезжала за пределы Пустошей, необходимости такой не возникало, да и желания не было. Привязалась я, что ли, к Пестрому, не тянет меня в странствия. На корабле – совсем другое дело.

   К вечеру на горизонте стали вырисовываться очертания башен из желтого известняка.

   – Жаль, что не белые, – вздохнула я.

   – А почему они должны быть белыми? – поинтересовался Север.

   – Просто... – говорить о Лаз-Нари не хотелось, поэтому требовалось придумать нормальное объяснение. – Просто белый отталкивает солнечный свет, что препятствует нагреву зданий!

   – Ну да, – согласился Север. – Только белый известняк добывают к востоку от Лаз-Нари, сюда везти его далековато. А вот Каменный сад был белым, как морская пена.

   Значит, мое видение оказалось правдивым. Жаль, что я плохо представляю, как выглядит морская пена.

   Когда мы добрались до Бармы, я позабыла про все.

   – Ой, а она такая огромная! Ох, Трерогий, эта башня выше нашей водокачки, как она не падает?

   – Я думаю, по той же причине, по которой не падает водокачка, – усмехнулся Север.

   – Ты видел нашу водокачку?

   – Почему-то нет.

   – Еще бы, она свалилась через неделю после установки, слава богам, что и лежа работает. Так вот, я повторяю вопрос – как эта башня не падает?

   – Я тебе на день рождения книжку подарю с картинками, называется "Архитектура для начинающих".

   – Спасибо. Кстати, вы так и не сказали мне, когда у меня день рождения.

   – В самой середине лета.

   – Так, середина лета была месяц назад. Ты специально так сказал, чтобы мне еще год подарок не дарить? Скупердяй!

   Мне не удалось продолжить перебранку, так как не стоило забывать, что в моих руках был штурвал, а впереди надвигалась набережная, к которой мы намеревались пристать.

   От руля меня ненадолго отвлек Сол:

   – Смотрите, там красные люди, там красные люди!

   – Сол, у нас есть красный Альмо, мне и его хватит, – отмахнулась я от ученика, но Север посмотрел туда, куда показывал Сол, и толкнул меня в бок:

   – Нери, посмотри, это все-таки интересно.