Текст книги "Вояж Проходимца"

Автор книги: Илья Бердников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

Санёк хмыкнул, прищурился из под полей «стетсона» и погладил ствол своего SKAR, из чего стало ясно, что я ни в чем его не убедил.

Ками хотела первой пойти в расщелину, но я попросил ее идти за охотником:

– Так ты и за Чино присмотришь, и меня с Саней прикроешь в случае опасности.

Ками понимающе кивнула и выразительно взглянула на Чино.

Тот поправил лямки рюкзака, включил налобный фонарь (также из запасов американцев) и шагнул к трещине:

– Не спешите, сеньоры, здесь аккуратно нужно идти.

– Выходит, я замыкающим пойду, – резюмировал Санёк, и непонятно было, удовольствие или неудовлетворение прозвучало в его голосе.

Трещина была узкой. Такой узкой, что приходилось протискиваться боком, а в некоторых местах буквально извиваться, продвигая тело дальше. Тощему Чино это было нипочем: охотник, подтягивая за собой рюкзак и автомат, протискивался довольно шустро и, если бы Ками не сдерживала его, давно б ушел далеко вперед. Возможно, ему этого и хотелось. Затеряться где-нибудь в ответвлениях расщелины, а потом спокойно покинуть свое укрытие, когда мы пройдем мимо, – что могло быть проще? Но юркая, несмотря на скафандр, шебекчанка, передвигавшаяся между двух каменных стен словно таракан в щели, не выпускала его из виду, постоянно напоминая, что в любой момент может активировать желтый обруч на ноге охотника.

Мы же с Саньком выкладывались на всю. Несмотря на то что Лапшич не отличался богатырским сложением, ему здорово мешала разгрузка и легкий бронежилет под ней. Моя куртка тоже не придавала мне стройности, так что попыхтели мы со штурманом изрядно, пока пытались догнать наших шустрых попутчиков. Санёк даже пытался снять с себя мешающие вещи, но сделать это в таком ограниченном пространстве было невозможно. Пару раз я так серьезно застревал, что испытывал приступ клаустрофобии, и только помощь штурмана, буквально проталкивавшего меня через узкие места, не дала мне предаться отчаянию. В свою очередь я старался вытаскивать Санька из «душегубок», как он именовал тесные ловушки.

– Ненавижу, уфф! Ненавижу такие места! – кряхтел Санёк, дергаясь в очередной «душегубке».

– Чего ты там? – спросил я, когда Лапшич уж сильно долго ерзал на одном месте.

– Шляпа упала, – донеслось из темноты.

– Фонарь включи, – посоветовал я. – А я свой выключу.

Здесь действительно было очень темно. Скудный свет, вливавшийся в расщелину снаружи, уже давно потерялся за многочисленными поворотами. У Чино, идущего впереди, был налобный фонарь, а Ками, снова закрывшая лицо чешуей шлема, похоже, пользовалась какими-то сканерами своего костюма. Я прицепил небольшой светодиодный фонарик на пояс, чтобы лучше видеть, куда ступать. Третий, и последний фонарик был у Санька, но я не разрешил его включать, чтобы не расходовать заряд батареек: кто знает, сколько времени мы проведем в этих пещерах? Эх, тактические очки бы сюда! Но очки были безнадежно сломаны, буквально раздавлены при аварии вездехода, так что приходилось довольствоваться обыкновенными фонарями. «Хорошо хоть не с факелами, – угрюмо подумал я, шаря по поясу, – все же светодиоды намного практичней и эффективней!»

Я нащупал выключатель, выключил свет. Сразу воцарился кромешный мрак – видимо, Чино с Ками ушли так далеко от нас, что даже отсветы их фонарика не могли проникнуть к нам, запутавшись в лабиринте поворотов и выступов этого узкого, грубого и шершавого каменного лабиринта.

Санёк продолжал возиться. Вспыхнул ослепительный луч его фонаря – штурман пыхтел и вертелся на месте.

– Да что там у тебя?!

– Шляпа, говорю, упала. Поднять не могу, согнуться не получается.

– Ты бы еще мексиканское сомбреро напялил!

– Я ее здесь не оставлю!

Санёк покряхтел еще немного и, когда я, плюнув в сердцах, начал продвигаться к нему, удовлетворенно крикнул:

– Порядок! Я ее стволом винтовки подцепил!

Что-то тронуло меня за плечо. Я дернулся, лихорадочно оборачиваясь, нащупывая кнопку включения фонаря, дернулся еще сильнее от вида горящих алым светом глаз – блин, никак не привыкну! – поцарапал щеку о каменный выступ… и наконец-то щелкнул кнопкой.

– Ками! Девочка, пожалей мои нервы, хватит подкрадываться!

Чешуйчатое забрало разошлось в стороны, в рассеянном свете блеснули лукавые черные глаза:

– Все в порядке, Лё-ша? В чем задержка?

– Уже ни в чем. Почему ты Чино оставила?

Ками улыбнулась уголком рта, потянула из моей руки дробовик:

– Давай я понесу. Тут недалеко осталось.

Слепя лучом своего фонаря, вплотную приблизился Санёк, возмущенно засопел носом:

– А Чино?

– Никуда не денется, – девушка стрельнула глазами и ловкой змейкой заскользила по расщелине. Блин, и как ей это удается? Хотя… мне показалось или ее скафандр слегка «дымился», каким-то образом помогая своей хозяйке проходить тесные места?

Действительно протискиваться оставалось недалеко. Буквально через пару десятков метров, включавших в себя не менее пяти изгибов и резкий поворот, я вывалился в свободное пространство, после чего устало опустился на довольно ровный пол карстовой пещеры. Выпавший следом за мной Санёк чуть не потерял равновесие, но удержался и даже сделал попытку поискать комфортное место для своей задницы. Не найдя мягких диванов, он вздохнул и приземлился рядом со мной.

Небольшую пещеру неправильной формы заливал свет от фонарика Чино. Или охотник, или Ками догадались направить луч на белую поверхность выхода кварца, который хорошо отражал и рассеивал свет. В этом спокойном свете неподвижно сидел Чино и совсем не спокойно вращал выпученными глазами. Присмотревшись, я увидел, что на голове у охотника лежит небольшой плоский обломок скалы.

– Это он чего – медитирует? – вяло поинтересовался Санёк, кивая на напоминавшего индуистского идола Чино.

– Я сказала ему, что это – химическая граната. – Ками сняла с темени охотника камень и отшвырнула его прочь. – Если бы Чино пошевелился, то она бы сработала, и он умер бы через несколько минут ужасных мучений – плоть сползла бы с костей.

Чино хмуро проводил взглядом отброшенный камень, примиряясь с мыслью, что его попросту надули, механически почесал желтый браслет на щиколотке, после чего обратился ко мне:

– Алехо, я требую, чтобы за мной приглядывал кто угодно, но только не эта сеньорита.

– Вот именно поэтому она и будет продолжать за тобой приглядывать, мой дорогой партизанский засланец, – добродушно проговорил я. – Так надежнее.

– Сколько нам еще через эти норы лезть? – поинтересовался Санёк.

– Долго, сеньоры, – огорошил его Чино. – Правда, идти будет легче, но в некоторых местах – намного опаснее.

– Это еще что? – возмутился штурман. – Ты ничего об опасностях внутри пещер не говорил! Что там – обвалы?

– Люди говорят, большие Сторожа. Я их не видел, слава Марии, когда шел здесь в прошлый раз, но слышал, и не раз.

– Чего? Какие «сторожа»?

– Ну уж не бородатые дедуганы с двустволками, наверное, – я с трудом поднялся, тряхнул головой. – Пойдем, пока я не уснул.

– Не, ну как это не дедуганы? Вернее… вот блин! Погодите! – Санёк явно был расстроен и озадачен. – А кто же тут водится, в пещерах? К кому мы в зубы лезем?

Я повернулся к штурману, проникновенно заглянул ему в глаза:

– Санечка, дорогой мой человек, скажи, по какой причине ты пошел с нами, а не остался возле вездехода? Крутил бы себе гаечки или барахло разгребал. Тихо, мирно, безо всякой опасности…

– Ну… – Санёк явно замешкался с ответом, что-то прокручивая в своей кучерявой башке. – Помочь же хотел. Да и люблю я экстрим, горы… ты же знаешь!

– Ты такой экстрим любишь, который твоему заду практически ничем не грозит, – мило улыбнулся я. – Признайся, облегчи душу – тебе ведь влом было возиться с ремонтом вездехода?

– Влом, – хмуро пробормотал Санёк. Потом спохватился и поспешно добавил: – Я ж не разбираюсь в механике ни шиша! В компах – да, а в этих гайках… только обузой был бы! Болтался без дела под ногами. И вообще, какие-то все выводы у вас неправильные. Опять напридумали обо мне невесть что.

– Искренний ты мой! – восхитился я. – Сама честность и самоотвержение! Вставай, бери винтовочку в белы ручки и топ-топ ножками, программист экстремальный.

Санёк непонятно зыркнул на меня из-под бровей, бросил украдкой взгляд на Ками, поднялся, кряхтя…

– Идем, что ли?

– Сеньоры, сначала лучше кому-то одному идти, – подал голос Чино. – Пусть один неслышно прокрадется, разведает. Так тише будет. Я в прошлый раз в одиночку пробрался, а до меня целая группа пропала – может, шли шумно да на Сторожей нарвались. Человек пятнадцать просто исчезли без следа…

Так, новые подробности. Час от часу не легче.

– Так что это за хрень? – обеспокоенно спросил Санёк.

– Простите, сеньор?

– Эти «сторожа» что собой представляют? – перевел я вопрос Санька. – Это люди, животные, механизмы?

– Не знаю, сеньор Алехо, я же говорю: не видел их. Только слышал звуки, что они издают, да шум от передвижения. Еще они испускают голубой свет – я видел отблески в тоннеле. Если станет слышно что-то такое, просто любой шум, или увидите голубой отблеск, то лучше всего затаиться, выключить свет и не издавать ни звука. Я так делал и остался жив, как видите, достигнув невидимого моста.

– Ты о нем все время твердишь, – проворчал Санёк, – а можешь объяснить толком, что за хрень такая этот твой мост? И почему он невидимый? Сказки про Индиану Джонса? Я-то думал, что мы по пещеркам до дна ущелья спустимся, а по другим поднимемся…

– Я не могу объяснить, – уныло проговорил охотник. – Сами увидите, сеньоры, когда дойдем.

– Тебя мы, естественно, вперед одного не отпустим, – вслух задумался я. – Дорогу знаешь только ты, так что не будем давать тебе возможность улизнуть. В принципе, вся история про Сторожей может оказаться просто уловкой, чтобы избавиться от одного из нас: пойдет человек на разведку да и угодит в какую-нибудь ловушку. Так что пойдем все вместе, но один человек будет двигаться немного впереди, чтобы предупредить остальных, если натолкнется на что-нибудь странное. Санёк на эту роль не годится – забьет уши затычками да за музыкой все забудет. Шучу, конечно. Ками останется с остальными, как главная сила, прикрывающая группу. Так что я пойду.

Ками враз напряглась, на ее лице мелькнуло недовольство. Санёк же, вяло изобразив возмущение и оскорбленность, снова плюхнулся на пол пещеры.

– Как дальше идти? – Я, включив фонарик на стволе дробовика, посветил узким лучом в глаза Чино. – Слишком запутанный маршрут? Ты не ври мне, партизан, иначе Ками с тобой поговорит.

Девушка мигом оказалась рядом с Чино, возникшее из ее запястья черное лезвие коснулось виска охотника. Упала прядь волос…

– Там дальше начинается лабиринт переходов, – быстро ответил Чино, с ужасом глядя на отрезанный локон, лежащий около его ноги. – Держитесь правой стороны большого тоннеля, никуда не сворачивайте, пока не увидите крест, сделанный копотью, – это старый знак, я им руководствовался. Если все тихо и спокойно, просто сверните и двигайтесь дальше, не окликайте остальных. Двигайтесь по узкому ходу, и вы придете к невидимому мосту, что ведет на ту сторону ущелья. И ради Христа, не пользуйтесь радиосвязью!

«Что-то мне эта ситуация напоминает, – подумал я, вспомнив мир Псевдо-Геи. – Как бы здесь не водились, вместо летающих, подземные твари, живо интересующиеся радиоволнами».

Впрочем, бояться этого не стоило: ни у кого из нас не было рации. Вот разве что костюм Ками…

– Ты излучаешь в каком-нибудь диапазоне? – спросил я у шебекчанки. – Радиоволны? Электромагнитные волны?

Ками отрицательно покрутила головой.

– Лё-ша, давай я первой пойду, – попросила она.

– Пойдешь-пойдешь, – проворчал я, внезапно почувствовав непонятную нежность к этой маленькой, но очень смелой девушке. – Вот устану красться, и пойдешь тогда.

Девушка удержала меня за руку:

– Подожди. Тебе пригодится способность видеть в темноте.

– У тебя есть тактические очки! – восхитился я.

Ками покачала головой, усадила меня на каменный выступ и принялась копаться в кармане рюкзака, который всю дорогу тащил на себе Чино.

– Са-ша, посвети, – попросила она, достав из рюкзака футляр размером с ладонь. – Лё-ша, подними лицо вверх.

Санёк заинтересованно подошел, включил свой фонарь.

– Это что?

– Не свети ему в лицо, – девушка щелкнула футляром и приблизила к моим глазам странную панель с выемкой посредине и двумя сложносоставными дисками, части которых вдруг пришли в движение, осветились зеленоватым сиянием…

– Не бойся, не шевелись, не закрывай глаза. Это не вредно.

Рука девушки легла на мой затылок, нежно, но крепко удерживая голову, второй рукой Ками прижала панель со светящимися дисками к моим глазам, и сразу стало понятно, зачем выемка посреди этого прибора, – она повторяла форму носа. Зеленое сияние усилилось, многочисленные легкие уколы россыпью мелких мурашек пробежали вокруг глаз, по векам. Я непроизвольно моргнул, но веки словно замерзли, так что закрыть глаза не получалось, что-то коснулось глазных яблок, свет стал мигать с разной интенсивностью…

– Что…

Пальцы на затылке шевельнулись лаская, успокаивая.

– Сиди спокойно. Прибор сканирует твои глаза. Сейчас создается оптимальный вариант линз.

– Что за линзы? – Санёк пыхтел прямо мне в ухо, так что я нащупал его рукой и отпихнул в сторону.

– Гляди, пихается!

– Это универсальные линзы длительного ношения. Подбираются индивидуально под человека, учитывая особенности строения глаз и даже состав секрета выделительной системы. В этих линзах улучшается зрение в темноте, также они должны защищать твои глаза от слишком яркого света…

– Там есть электроника? – встревожился я. – На Сьельвиване они выключатся, хорошо, если глаза не повредят!

Пальцы снова погладили затылок.

– Там какая-то сложная биокристаллическая структура с многоуровневой памятью. Никакой электроники.

Наконец мои глазные яблоки освободились от легких прикосновений, еле ощутимые иголочки последний раз пробежали по моим распахнутым векам, и зеленый свет погас.

Ками сняла прибор с моего лица, и я увидел… одни лишь расплывающиеся пятна разных оттенков.

– Не переживай, через несколько минут пройдет, – заверило меня одно из светлых пятен. – Зрение настроится. Саша, перестань светить ему в лицо.

– Это что за технология, откуда? – Штурман все-таки выключил свой фонарик. – Оттуда же, откуда и костюм? Лех, ты видишь нормально? Что видишь?

– Да все я вижу, – я с удивлением наблюдал, как окружающие меня предметы прорисовываются из мути, становятся необычно резкими, четкими, объемными. – Отлично вижу.

– Ага, вот как… а на глазах их совсем и не видно. Никаких признаков, что ты линзы нацепил… – Штурман помялся: – А мне можно такой прибамбас заколдырить?

– Прибор одноразовый, – девушка отшвырнула потерявшую свечение панель. – Вряд ли получится зарядить в него составляющие элементы. Да и не доберемся до производителя.

– Блин, какие сложности, – Санёк явно был огорчен. – Ладно. Хоть кто-то в нашей компании будет нормально видеть.

– Сань, у тебя же стопроцентное зрение, – примиряюще проговорил я. – Хорошо хоть у Ками в арсенале одни линзы оказались. Спасибо.

Ками помолчала немного:

– Я везла их тебе в подарок, Лё-ша.

Глава 8

 
Нелепую, странную вижу картину —
Подводную лодку в степях Украины!
 

Удивленный поэт

Мы уже около получаса медленно шли по ровному полу, старательно обходя или перешагивая все, что могло зашуметь, будучи сдвинутым с места. Я – впереди, Ками с охотником-партизаном и Саньком – метрах в пятидесяти сзади. Кроссовки отлично помогали сохранять тишину, сзади тоже не доносилось ни звука, так что у меня даже появилась надежда, что мы сможем пройти через эти пещеры, не потревожив странных «сторожей», которыми нас так пугал Чино.

Подземный ход, куда вывел нас охотник, действительно напоминал большой туннель, просверленный в скальной породе огромным горнопроходческим комбайном. Практически круглый в сечении, если не считать плоскую нижнюю часть, он имел около двенадцати-пятнадцати метров в поперечнике, что впечатляло и поневоле внушало уважение. Пол туннеля представлял собой монолитный камень, не был усыпан гравием или еще чем шумным, так что нужно было просто поглядывать под ноги, чтобы не пнуть небольшие камешки, очевидно отколовшиеся от свода.

От главного туннеля отходили многочисленные «отнорки» – круглые лазы величиной чуть меньше роста человека. Причем расположены они были не только возле пола, но и на стенах, на потолке… Что могло скрываться в этих ответвлениях – не хотелось и представлять, хотя некоторая искусственность таких геометрически правильных провалов наталкивала на мысль о работе механизмов… ну или трудолюбивых насекомых, прогрызших себе лазы в каменной толще. Правда, не хотелось бы мне повстречаться с термитами, которые, словно трухлявое дерево, прогрызают монолитный гранит…

Тишина стояла гробовая: ни падания капель, ни свиста ветра, ни осыпающихся камешков. Звук дыхания казался оглушительным, я даже слышал шум крови в ушах. Каждый шаг приходилось делать осторожно, перекатывая вес с пятки на носок. В который раз я возблагодарил небо за свои «Найки», ведь, не будь на мне мягких кроссовок, я не смог бы шагать так тихо.

Так я и шел, контролируя свои движения и стараясь беззвучно выдыхать невидимые в темноте облачка пара – холод был собачий. А дышалось, кстати, совсем неплохо: воздух был сухим и холодным, без запахов сырости и пыли – видимо, сказывалась вентиляция через систему «отнорков». Вот и хорошо, хоть что-то положительное. Еще бы Манька рядом была, эх…

Я привык доверять Маниным нюху и слуху: гивера уж точно бы предупредила меня о приближении какой-нибудь опасности. Да и ее голубые, прогрызающие даже сталь зубы здорово прибавили бы мне уверенности в этом непонятном и таинственном месте. Вот только Маня сейчас спала глубочайшим наркотическим сном в вездеходе, так что мне приходилось полагаться лишь на свой слабый человеческий слух.

Чтобы не привлекать постороннего внимания, я заклеил стекло своего фонарика полупрозрачным медицинским пластырем, нашедшимся в американской аптечке, умерив тем самым яркое сияние светодиодов до мутного рассеянного света, по мощности сравнимого с зажженной сигаретой. Поначалу было очень неудобно, но глаза очень быстро привыкли, и буквально через несколько секунд я мог разглядеть камешки у себя под ногами. Наверное, это все-таки линзы Ками сработали. Кстати, я совсем не ощущал их на глазах, словно никаких линз и не было, но вот видеть в темноте помогали они изрядно.

Я подошел к очередному боковому ходу, провел пальцами, затянутыми в перчатку, по ровному срезу – вон, даже каменные слои видно, разноцветные жилы, зернистый рисунок камня, пересеченный идеальным краем «норы».

Каждый раз, когда в правой стене тоннеля появлялся круглый лаз, я внимательно осматривал его края, но нарисованного копотью креста не было видно. Однажды мне попалась какая-то тряпка, темным пятном лежащая на полу, и я старательно обошел ее стороной, опасаясь какой-нибудь ловушки. Вот тронешь такой безобидный кусок ткани, а где-то сработает сигнализация или попросту рванет настороженная граната, что терпеливо дожидалась своего времени под этой вот тряпочкой… Кто знает, какие неприятные сюрпризы могут ожидать неосторожного путника в этих уж слишком похожих на искусственно созданные объекты местах? Раз уж тут люди пропадают. Хотя верить Чино…

Подумав, я все же не стал уходить далеко от подозрительной тряпки – вдруг штурману ударит в голову пнуть темный клубок. Подождал, присев на корточки, пока ко мне приблизится мутное пятно света от затененного фонарика Чино. Ками, идущую немного сбоку от остальных, не было видно, так как ее костюм поглощал практически все излучения, не отбрасывая бликов и оставаясь бархатно-черным, сливаясь с тьмой тоннеля.

Девушка вынырнула из темноты неожиданно, хоть я и ждал ее появления. Присела рядом, распустила лепестки шлема:

– Что-то случилось?

– Просто хочу спросить Чино, сколько еще идти до его креста.

– Уже скоро, сеньор, – охотник присел рядом, включил фонарик, заставив меня поморщиться. – Совсем скоро. Видите? – Чино указал на бесформенный клубок тряпки. – Это моя рубашка. Я бросил ее, когда шел обратно в прошлый раз. Она пропиталась кровью и была ни на что не годна.

– Ты был ранен?

– Да, сеньор Алехо, несколько царапин, но кровоточили они обильно.

– Кто же тебя ранил?

Чино вздохнул:

– Меня хотел убить человек, не желавший, чтобы кто-то, кроме него, знал путь до города. У него не получилось.

«Понятно, – подумал я. – Значит, получилось у нашего охотника-партизана».

Из темноты, белея пластырем на щеке, надвинулся Санёк, тут же плюхнулся на пол, прокряхтел:

– Нога снова болит, мочи нет. Ками, ты ничего не можешь с этим сделать?

– Могу пристрелить, – сухо сказала шебекчанка.

– Злые вы все, – буркнул Лапшич. – Ушел бы я от вас, да нога, блин, болит… че за тряпка?

И не успел я ничего сказать, как штурман ткнул стволом винтовки в темный клубок.

– Ты сдурел?! – прошипел я, толкая Санькин SKAR в сторону.

– А че?

– Мало ли что это может быть! А если под тряпкой растяжка?

– Ну, Алексей Павлович, что-то вы совсем умом поплохели. Какая, на хрен, растяжка в этом фиг когда заброшенном тоннеле?

– Саня, ты дурак, – устало пробормотал я. – Есть же такая привычка, которая многим могла сохранить жизнь, если бы они ей обладали. И имя ей – ПРЕДОСТОРОЖНОСТЬ.

Санёк буркнул что-то про нервы, которые кое-кому лечить нужно, поднялся, опираясь на винтовку и держась за больное колено:

– Пойдем, что ли?

– Погодите! – Чино с напряженным лицом прислушался и тут же выключил свой фонарик. – Сеньоры, впереди шум.

– Ничего не слышу, – удивился Санёк.

– Меньше слух наушниками убивать нужно, – отрезал я. – Ками, что там?

– Пока ничего не вижу.

Девушка схватила дернувшегося в сторону охотника за щиколотку и сняла с нее желтый обруч.

– На всякий случай, чтобы не сработал нечаянно, – пояснила она, закрыла шлем и неслышно ушла в темноту.

Чино вздохнул, с видимым облегчением потер ногу. Наверное, неприятно, когда каждое мгновение можешь лишиться ступни.

Я тоже выключил свой фонарик: мало ли что. Ведь существа, водящиеся в этом тоннеле, живущие в непроницаемой тьме, могут обладать сверхчувствительным зрением. Хотя могут быть и совершенно слепыми.

Теперь и мой слух уловил легкое позвякивание, словно кто-то чайной ложкой мешал чай в металлической походной кружке. Звук был очень тихий, смягченный расстоянием, но он появлялся вновь и вновь, так что списывать его на звон в ушах не было причины.

– Как думаешь, что это? – Санёк, по-видимому, тоже расслышал подозрительные звуки.

– Дедуганы с двустволками чай помешивают, – съехидничал я. – Сейчас молока добавят, баранки размочат и зачмокают, захлюпают на весь тоннель… Чино, это твои «сторожа»?

– Нет, сеньор. Те по-другому шумят.

– А ты слышал раньше такие звуки?

– Нет, сеньор. Таких в прошлый раз не было.

– А ты был там, дальше? Там такой же тоннель? – не отставал я от охотника.

– Дальше тупик, сеньор Алехо. Через сотни две шагов от хода с крестом тоннель заканчивается. Я доходил до тупика, но ничего и никого там не видел…

– Ну, блин! Ведь явно металл звякает, – прошептал Санёк.

И я так и не понял, чего больше в голосе штурмана – боязливости или любопытства. Во всяком случае, он щелкнул предохранителем своего SKAR'а, явно готовясь к боевым действиям. Вот незадача, а мне так не хотелось поднимать пальбу! Хоть бы Санёк не выстрелил сдуру…

– Сань, поставь опять на предохранитель, – шепнул я Лапшичу.

– А мало ли что припрется из темноты? – резонно ответил мне Санёк. – Во всяком случае, я буду готов заранее.

– Сеньор Алехо прав, – вмешался Чино, – тут лучше не стрелять. Оружие может просто не помочь.

– Что, снова сато карапачо? – зло огрызнулся Санёк.

Новый щелчок.

– Вот видишь, ты иногда бываешь разумным, – «похвалил» я штурмана.

– Ни хрена, – непонятно ответил Санёк.

– Что «ни хрена»?

– Я просто взвел подствольник!

Чино аж задохнулся при этих словах, а я грешным делом подумал, что не стоило все-таки брать с собой такого неуравновешенного типа, как Александр Лапшич, чтоб ему жилось хорошо! Остался бы в вездеходе да барахло разбирал или гайки крутил – спокойней было бы.

Во тьме проявились алые точки «глаз» Ками. Санёк, слава богу, не выстрелил. Девушка села рядом со мной и раскрыла шлем:

– Пойдем, Лё-ша, тебе будет интересно на это взглянуть. Свет не зажигай, я поведу тебя за руку. Остальные оставайтесь здесь. Саша, держи Чино на мушке, чтобы не сбежал, – браслет пока не надеваю. Кстати, Чино, ты бывал за кольцами?

– Какими кольцами?

Чино был настолько удивлен, что даже не назвал Ками «сеньоритой».

– Какими кольцами? – Охотник явно нервничал. – Там, за входом с крестом, просто тупик, тоннель кончается ровной скалой…

Девушка издала неопределенный звук, словно сомневаясь в компетентности охотника, а особенно – в его памяти.

– Пойдем…

Я, повинуясь руке Ками, осторожно двинулся дальше по тоннелю. Ощущение было странным: существо с горящими глазами увлекает меня в кромешную тьму по дырчатому тоннелю. Прямо мистический роман какой-то. Что-то из Данте или, скажем, Булгакова… Вот только под демонической «шкурой» был не злобный адский дух, а девушка, которая прошла через несколько миров, чтобы быть со мной рядом. Хотя неизвестно, что хуже.

«Алексей Павлович, контролируйте свои чувства! – строго приказал я себе. – Вам ли не знать, голубчик, что это за девушка, и как просто она лишает людей жизни! Да проще с гремучей змеей связаться, чем с такой вот миловидной куколкой!

Хотя, – возразил я сам себе, – по отношению ко мне она весьма лояльна, нужно признать. Даже вот эти линзы на моих глазах, ведь шебекчанка явно сказала, что везла их как подарок. Гм, и по какой причине эта милая забота? „С каких дел“, как говорят в Одессе…»

Я мельком задумался о том, что и раньше девушка оказывала мне некоторые знаки внимания, хотя к остальным представителям мужского пола являла, в основном, равнодушие…

Или агрессию. Причем с летальным исходом для несчастной цели. Так почему же ко мне такая милость? Дело в простой симпатии, так сказать «друга верное плечо», или…

Перемена окружающей обстановки отвлекла меня от мыслей. В тоннеле появились своеобразные кольцевые барьеры высотой около полуметра. Они опоясывали тоннель точно места смычки в канализационных трубах, еще раз подтверждая его искусственное происхождение. Теперь приходилось карабкаться через полуметровые препятствия, которые шли друг от друга на расстоянии около тридцати метров. Когда я перелез через первый барьер, то обратил внимание, что сделан он из сероватого металла. Будто распорное кольцо, поставленное для того, чтобы стены не рухнули внутрь каменной трубы. Хотя, в принципе, я мог и ошибаться насчет их назначения – это вполне могли быть чехлы над силовыми кабелями, декоративные элементы или, попросту, уплотнительные кольца для гигантского поршня, а может, для чудовищного червяка, не приведи Господь.

Мы дошли до разветвления тоннеля. Я не оговорился – это были не крупные ходы, подобные тем, что ранее усеивали стены, а именно разветвления:сбоку, под косым углом, в тоннель вливался точно такой же по размерам тоннель, вот только стены его были не из камня, а выложены плитами странного цвета.

– Это что, композитная керамика? – хмыкнула Ками, ковыряя выросшим из ее руки черным лезвием светло-кофейную поверхность. – Я до этого места не доходила – издалека наблюдала.

– И что это значит? – поинтересовался я. – Ну керамика? И что ты наблюдала?

Девушка взглянула на меня с насмешливой искоркой:

– Ну что это не пещера, прогрызенная какой-нибудь землеройкой, а рукотворный объект.

– Это я и сам вижу! – огрызнулся я. – Зачем было меня сюда тащить?

Ками покачала головой:

– Совсем устал. Вижу – вымотался. Ничего, надеюсь, далеко они не могли забраться. Не спрашивай, – девушка приложила пальцы к моим губам, – сам все увидишь.

Я хотел было заспорить, что не устал, что могу пройти десять раз по столько, что еще о-го-го… но не стал, понимая, что это прозвучит глупо. Тем более что я совсем и не чувствовал себя на «о-го-го».

Тоннель, по которому мы шли, явно начал подниматься вверх: подъем не был крутым, но все же ощущался при ходьбе. Вот огромная каменная труба с металлическими кольцами плавно свернула влево, затем еще раз, словно гигантская винтовая лестница, потом еще, и я заметил, что мрак стал уже не таким непроницаемым, как был вначале. Вдалеке разгорался, пульсируя, свет. Он чем-то напоминал маяк с фонарем оранжевого цвета, который светит заблудившимся во тьме кораблям. Рядом с первым маячком появился второй, добавляя свои вспышки в общую пульсацию. Веселые отсветы бродили по стенам тоннеля, освещая его камень и контрастно выделяя на розовом камне кольца барьеров и черные круги ходов, словно следы от гигантского дырокола.

Ками потянула меня вниз, заставляя сесть на корточки. Сама она легла на локти и поползла, передвигаясь с завидной легкостью и проворством. Когда я последовал ее примеру, то вдруг понял, что ползти мне никуда не хочется: как только я оказался на животе, то тут же ощутил, как измотали меня последние дни. Усталость, казалось, только и ждала, чтобы я прилег, и атаковала меня с мощью реактивного шебекского танка, буквально вдавливая в каменный пол, туманя мысли, закрывая глаза…

«Вот блин, – подумал я, – там, впереди, находится что-то неизведанное, возможно опасное, возможно невероятно интересное, а у меня ни грамма адреналина в крови, и веки слипаются, как у месячного котенка».

Внутренне встряхнувшись, я сжал зубы и прополз вслед за Ками несколько метров до очередного кольцевого барьера. Девушка, осторожно выглядывая из-за этого укрытия, дала мне знак, чтобы я сделал то же самое.

Странная картина предстала перед моими глазами. Больше всего ЭТО напоминало дохлого кашалота, висящего по центру тоннеля, вдоль его вектора. Причем «кашалот» был перевернут на спину, так что растопыренные грудные плавники торчали к испещренному отверстиями потолку. Туша была около пятнадцати метров в поперечном диаметре, а сколько метров в длину – мне было не рассмотреть. Над «кашалотом», вынесенные на небольших штангах, весело вспыхивали проблесковые маячки, подобные «мигалкам» на земной строительной или уборочной технике. Вокруг, бегая по стенам и по полу тоннеля, суетились странные приземистые механизмы, напоминающие своими членистыми телами полуметровых мокриц, установленных на паучьи лапы. Иногда они пробегали по кольцам-барьерам, при этом и возникал тот странный металлический звук, который издалека напоминал помешивание чая в металлической кружке. Только сейчас этот звук был неизмеримо громче, да и источников было больше.