Текст книги "Цена власти (СИ)"

Автор книги: Илья Карпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

Глава 30

Солнце ещё не взошло, а кондотьер Эмилио Сфорца уже стоял на ногах. Вернее сказать, на коленях перед походным алтарём – резной деревянной коробочкой, из которой частоколом торчали палочки, испускавшие тонкие струйки терпкого ароматного дыма.

Перед сражениями Сфорца всегда молился двенадцати старым богам Акканты. Он не просил вселить мужество в сердца своих солдат или обратить врагов в бегство, не просил подарить ему победу. Эмилио Сфорца молил богов лишь о том, над чем сам был не властен.

Уберечь от случайной вражеской стрелы и заклинившего арбалета, от споткнувшегося коня и от раны, неподвластной лекарскому искусству. Всё остальное его люди добудут сами.

Накануне у них с принцессой состоялся непростой разговор. Сфорца рассчитывал на традиционный для победы трёхдневный грабёж города, тогда как её высочество настаивала, чтобы грабежей не было вовсе.

– Это мой город, – с жаром говорила она, – моя столица, мой дом! Разве вашим людям недостаточно заплатят?

На это Сфорца возразил, что это небольшая цена за престол, который его люди добудут для неё.

– Семь лет назад ваш отец, одержав победу, поступил так же, – осторожно заметил Хельдерик. – Верные ему войска грабили столицу три дня.

– Моего отца запомнят безжалостным тираном, – отрезала принцесса. – Но я не хочу войти в историю как королева, которая первым делом ограбила собственный дом. Я пришла освободить людей от гнёта безумца, а не превратить их жизнь в ещё больший кошмар. Не желаю смотреть на пепелище из окна собственной спальни и думать, что там внизу прямо сейчас моих людей насилуют и убивают.

Сфорца смотрел на неё, и усмехался про себя. Юная, ещё совсем девчонка, но уже стремится действовать как королева. Как щенок, который пытается лаять и рычать, едва открыв глаза. Хороший задел на будущее. Любую другую девушку на её месте в этом диком краю наверняка сожрут с потрохами.

Хельдерик напомнил, что захватом столицы задача «Золотым львам» не ограничивается. Им предстоит поход за шкурой дракона. Смогут ли они преуспеть, если будут слишком отягощены добычей? К тому же, доведённые до отчаяния люди Энгатара вполне могут устроить бунт и тогда могут пострадать все.

Слова старика заставили кондотьера задуматься и пойти на компромисс. Его люди грабят столицу только два дня, при этом стараясь не причинять вреда горожанам. Взамен, когда всё закончится, и аккантийцы отправятся домой, корона заплатит золотом вдобавок к тому, что уже причитается.

– Вы предлагаете выбирать из двух зол, сеньор Сфорца, – с горечью сказала принцесса.

– Всякая война зло, ваше высочество, – мягко заметил Хельдерик. – Но в данном случае, необходимое, чтобы предотвратить зло ещё большее.

– А вы говорите как мой отец, – вздохнула она.

– Его воспитывали воином, а потому подобные решения давались ему легче. Вы же столкнулись с войной слишком рано и слишком близко для девушки вашего положения. И боги будут милостивы, если вам больше не придётся выбирать из столь… неприглядных вариантов.

– Вы не хуже меня знаете, что в будущем таких выборов станет только больше. И если я хочу стать королевой, то мне придётся научиться совершать их как можно скорее, – вздохнула принцесса и обратилась к кондотьеру: – Я принимаю предложенные условия и считаю соглашение достигнутым, но прошу впредь не поднимать этой темы.

Сфорца вспомнил об этом разговоре во время бритья, когда личный брадобрей буднично и деловито срезал густую чёрную щетину с худых командирских щёк. Кондотьер придерживался идеи, в которой военный прагматизм сплёлся с истинно аккантийским взглядом на жизнь: каждый бой может стать последним, поэтому выглядеть перед ним нужно так, чтобы твоей семье было не стыдно на похоронах. Конечно, Сфорца прекрасно понимал, что в подобном случае его тело попадёт в Акканту далеко не в лучшем состоянии, но пойти против принципа не мог.

Закончив с приготовлениями, Сфорца облачился в доспехи и взобрался в седло белоснежного жеребца.

Оставалось последнее: золочёный шлем в виде львиной головы с разинутой пастью. Её рубиновые глаза грозно поблескивали в лучах рассветного солнца, а пышная грива, плюмаж из алых перьев, развевался на холодном осеннем ветру, когда Сфорца промчался мимо стройных рядов «Золотых львов».

Были среди них и зрелые закалённые в боях мужи, и безусые вчерашние мальчишки, для которых этот штурм станет первым серьёзным сражением. Крестьянские дети и мятежные отпрыски купеческих семей, дети солдатских династий и младшие сыны благородных господ – многие из них не доживут до конца этого дня, но все они знали, на что шли, присоединяясь к «Золотым львам».

Эмилио Сфорца обещал, что каждый из них сможет обессмертить своё имя и вернуться домой с богатой добычей, а они в свою очередь обещали проявить всё мужество, на которое способны. Пришло время исполнить обещания.

* * *

Таринор стоял во главе разношёрстного отряда крестьянской армии, сосредоточенно глядя на возвышающиеся впереди Южные ворота. Именно через них предстояло прорваться силам под командованием лорда Старлинга, в то время как Эмилио Сфорца будет штурмовать Мучные врата с другой стороны города.

Так предполагалось убить сразу двух зайцев: растянуть силы защитников на два фронта и миновать Горький холм. В случае штурма Королевских ворот близость гигантской виселицы, полной мертвецов, стала бы лишним испытанием для боевого духа солдат.

Перекрашенный в чёрный с серым щит, обитый серебристыми полосками металла, непривычно сидел на руке. Таринор перехватил его поудобнее и нащупал рукоять меча в надежде отвлечься от мрачных мыслей, как вдруг услышал знакомый голос, чистый и пронзительный. Вчерашний вечер теперь казался сладким сном, и перед наёмником во всей красе предстала суровая реальность. Реальность, в которой Равена Даск, леди-рыцарь, воодушевляла своих людей на грядущую битву.

То не была речь о славе и чести, такие слова едва ли подействовали бы на крестьян. Нет, Равена говорила о друзьях и родных, что томятся за этими стенами, и о тех несчастных, кого убили или увели люди короля.

– Вы встали стеной на защиту своих домов! – говорила она. – И эта стена куда прочнее тех, что вы видите перед собой! Она выстроена из преданности тем, кого вы любите! Тем, ради кого стоит умереть!

Громовое ликование волной прокатилось по нестройным рядам вчерашних крестьян. Пусть им и недостаёт выучки, но во время вылазки они показали себя лучше, чем можно было ожидать. Часть из них успели обучить обращению с арбалетом, к тому же сражаться они будут не одни.

Хоть осадных инженеров и лишили возможности построить метательные машины, без дела они не сидели: выделенные Сфорца штурмовые отряды несли с собой крепкие лестницы и огромные щиты, за каждым из которых с лёгкостью мог укрыться человек во весь рост.

Таринор надеялся увидеть знаменитые осадные башни аккантийцев, но стены Энгатара окружала река, и башне было бы её не преодолеть. Поэтому темнокожий главный инженер решил удивить защитников иначе, и сегодня Южным воротам предстояло встретиться с огромным тараном.

Издалека его можно было принять за дом из-за треугольной крыши, покрытой мокрыми коровьими шкурами и укрывающей нечто, вроде огромной шестиколёсной телеги без дна. Посередине её на цепях висело толстое, словно корабельная мачта, бревно, окованное железом спереди и с железными рукоятками по сторонам. Аккантийцы под крышей уже припали к поперечным балкам, словно гребцы к галерным вёслам, готовые в любой момент привести могучее орудие в движение.

Среди них возвышался великан Грегорион в закрытом шлеме, из-под которого торчала кустистая борода. Его вооружили молотом, наверное, переделанным из кузнечного, столь увесистым на вид, что едва ли кто-то другой мог бы орудовать им в бою.

Вчерашние крестьяне с благоговением глядели то на таран, то на огромного человека. Воплощённая мощь инженерной мысли и неостановимый великан, их вид не оставлял сомнений, что воротам не устоять.

Игнат рвался в бой, но ему и остальным магам велели ждать, поскольку под стенами может быть слишком опасно. Ведь даже самую неудержимую магическую мощь может остановить случайный выстрел из арбалета.

Стоящий рядом Тогмур сжимал свой топор с широким лезвием и выглядел бодрым и свирепым. Он носил шлем с открытым лицом, как принято у северян, и, судя по всему, от вчерашней мрачности не осталось и следа.

– Мирана вчера очнулась, – проговорил он с радостью в голосе. – Совсем поздно уж было, Игнат со своей девицей в палатку ушли, а мне совсем одиноко стало. Пошёл Мирану проведать, она и очнулась. Правда, не сказала ничего, сразу уснула, но теперь мне помирать точно не положено! А ты где всю ночь был?

– Потом расскажу, – отмахнулся Таринор вместо ответа.

Взгляд Равены нашёл его среди воинов, и за мгновение до того, как девушка надела шлем, на её лице промелькнула улыбка. Где-то в стороне прозвучал командирский рог Кельвина Старлинга. Пора.

Раздался топот сотен ног, закачались десятки знамён. Войско пришло в движение. Впереди вышагивали аккантийцы с лестницами и щитами. Медленно, словно гигантская черепаха, пополз таран.

Энгатские солдаты рядом с Таринором подбадривали друг друга на ходу. Стоило одному прокричать «За Энгату!», как десятки голосов подхватывали клич, и вот уже волна воодушевления прокатывалась по солдатским рядам.

Таринор вспомнил, как семь лет назад над полем боя звучали точно такие же слова. Причём и с той, и с другой стороны. Таковы уж гражданские войны, где каждая из сторон считает себя спасителями страны…

Нет, сейчас точно не до философии. Скоро они приблизятся к стенам достаточно близко, чтобы… Вот оно. Из-за каменных зубцов вырвались сотни стрел, издалека показавшихся тонкими иголками.

– Щиты! – раздалось вдали.

– Щиты! – рявкнул Таринор и упал на колено, выставив над собой щит.

Солдаты вокруг едва успели последовать его примеру. Стрелы вонзились в дерево тысячью железных жал. Послышались стоны: часть смертоносных снарядов всё же нашла цель.

– Марш! – вновь прогремело вдали.

Таринор тут же поднялся на ноги, гаркнул команду, и войско зашагало вновь.

Скоро стрелки на стенах перезарядят арбалеты, четверть минуты, не больше. А после всё повторится. Сколько смертоносных залпов солдатам придётся пережить, пока они доберутся до ворот?..

* * *

В это утро колокольный звон был слышен в каждом уголке Энгатара. От роскошных дворцов верхнего города до трущоб Висельной улицы, от казарм стражи до угрюмых башен Чёрного замка.

Ещё недавно этот звон радостно возвещал о королевской свадьбе, теперь же голоса медных исполинов звучали надрывно и тревожно, а город напоминал растревоженный муравейник. Кто-то прятался, запирая окна и двери на засовы, кто-то, напротив, выходил на заранее установленные позиции под командирскую ругань сержантов. В этот день стать солдатом и защитником родного дома от иноземных захватчиков предстояло каждому жителю, способному держать оружие. И король позаботился, чтобы иных за стенами города не осталось вовсе.

Под сводами Храма каждый удар колокола превращался в громоподобный гул. Совет епископов, служители, священники и братья Железной руки во главе с магистром Эрнивалем стояли на коленях и шептали молитву, приложив ко лбу сжатый кулак правой руки. То же самое делала королева Агна, стоявшая ближе всех к алтарю, и, конечно же, священный король Эдвальд Одеринг. Только в его случае лба касался холодный металл.

Хоть его губы и проговаривали заученную молитву, но мыслями Эдвальд был не здесь.

Ещё до рассвета, когда горизонт едва порозовел, ему доложили, что лагерь под стенами, готовится к штурму. После этого донесения король, и без того скверно спавший после вчерашнего, уже не сумел сомкнуть глаз.

Однако усталости он не чувствовал, а будто превратился в крепко натянутую тетиву. Подобное он ощущал в былые годы накануне важных битв. Если бы только сейчас можно было взять в руки меч, облачиться в лучшие доспехи, которые только можно найти в королевстве, и броситься в бой бок о бок с преданными до самой смерти рыцарями…

– Ваше величество?.. Эдвальд?..

От грёз короля отвлёк шёпот супруги. Он встрепенулся и заметил, что молебен завершён, и никто не смеет оторвать коленей от каменного пола прежде него.

Эдвальд торопливо встал, и остальные последовали его примеру, почтительно опустив взгляд. Он колокольного гула начала болеть голова. Король предложил Агне вернуться в замок прямо сейчас, но ответ поставил его в ступор:

– Я рассчитывала, что мы останемся здесь до конца битвы, – удивлённо проговорила она. – Нашим воинам сейчас как никогда нужна поддержка, а кто как не мы с тобой, священные король и королева, сумеем обратить на них взор Владыки? Кто как не мы должны направить его гнев на врагов?

– Но если враги прорвутся в город и доберутся до Храма…

– Еретики и безбожники не проникнут сюда, а если и попытаются, Железная рука Владыки сокрушит их.

Она бросила взгляд на стоящего рядом Эрниваля и собравшихся позади братьев в сером.

– Агна, – Эдвальд взял в руку её тонкую ладонь и заговорил тише. – Моя вера крепка, но я не имею права подвергать опасности ни тебя, ни нашего первенца. Я пробуду здесь с тобой столько, сколько нужно, но если… – он нехотя выдавил эти слова: – … если ворота падут, нам следует укрыться в Чёрном замке.

– Стены Храма крепки настолько, насколько крепка вера их защитников, любовь моя, – мягко проговорила Агна. – Ты первый избранник Владыки, ты показал мне путь и позволил ступать по нему бок о бок с тобой. Но неужели теперь я слышу в твоих словах сомнение?..

– Источник веры бьёт из сердца, а моё сердце жаждет уберечь от беды вас, мою семью. Я прошёл немало битв и знаю, сколь беспощадными чудовищами могут быть люди. И порой перед этой животной яростью бессильны даже…

– Нет! – перебила его Агна, отдёрнув руку. – Не произноси этого. Я не смогу целовать губы, хулящие всемогущих богов.

Её взгляд сделался жёстким, а голос обратился в сталь:

– Источник веры действительно бьёт из сердца, любовь моя, – с прохладцей проговорила она. – Но в твоих словах нет веры, они исходят из разума и пропитаны сомнением. Пусть смертные в своём высокомерии полагают, будто по-настоящему властны над этим миром, однако мы знаем истину как никто другой: никакие стены и армии не уберегут от гнева богов, а одарённый их милостью выстоит против целого мира.

Каждое слово Агны пронизывала столь безукоризненная уверенность, что Эдвальд на мгновение ощутил себя ничтожной букашкой. Жалким червём, погрязшим в грязи собственного неверия. Больше всего на свете он желал искренне согласиться с женой, но тревога зудела в его душе сотней царапин.

– Ты священный король Энгаты, – продолжала Агна, – избранник Калантара и его Длань. Ни я и никто другой не в силах удержать тебя в этих стенах, и ты волен уповать на неприступные башни Чёрного замка. Однако… – голос девушки ожесточился, а взгляд будто пронзил душу насквозь, – ничто не заставит меня усомниться в собственной вере.

Сказав это, она одарила Эдвальда лёгким, как прикосновение ветра, поцелуем и еле слышно прошептала, приблизившись к самому уху:

– Я знала, что рано или поздно Владыка подвергнет меня испытанию. Но ни могла и подумать, что этим испытанием станешь ты.

У самой двери храма король на секунду обернулся в надежде увидеть супругу, глядящую ему вслед… Но увидел лишь её спину. Агна вновь стояла на коленях у алтаря, будто всё остальное на свете больше не имело значения.

* * *

Чудовищной силы удар тарана в очередной раз с грохотом обрушился на решётку ворот. Уже успел изрядно погнуться металл, отлететь несколько клёпок, но до пробития было ещё далеко, поэтому аккантийцы вновь схватились за бревно и принялись оттягивать его назад для следующего удара.

На крышу тарана и в солдат под стенами летели камни и стрелы, время от времени округу обдавало тошнотворной вонью, когда со стен выливали очередное ведро кипящего дерьма. Золотые львы уже успели приладить к стене пару лестниц и вступить в яростную схватку с защитниками стен. Солдаты Нагорья карабкались на помощь смуглокожим союзникам, а те воины крестьянского войска Равены, что были вооружены арбалетами, не давали королевским солдатам вольготно отстреливаться.

Дядюшка Вернер отправил в полёт очередную стрелу, нырнул под щит соседнего воина и принялся крутить рычаг, натягивая тетиву.

– В прошлый раз до столицы не дошёл, – прокряхтел он, – так хоть теперь…

– В прошлый раз ворота открыли изнутри, – отозвался Таринор, прикрываясь щитом. – А теперь тут чёртово пекло. Чем дольше мы торчим под стенами, тем меньше у нас людей. Если таранный отряд скоро не пробьёт ворота, то мы…

Аккантийцы приладили к стене очередную лестницу, как вдруг раздался рёв, и множество глаз обратилось к тарану. Защитникам, наконец, удалось задуманное: крышу охватило пламя, в небо повалил густой чёрный дым. Однако солдаты во главе с Грегорионом упрямо продолжали обрушивать бревно на решётку, удар за ударом.

– Вот дрянь, – покачал головой Вернер и, коротко прицелившись, выстрелил из арбалета. – У наших долго сидеть под обстрелом духа не хватит. Да и пока сюда добрались столько полегло… Эх, остаётся надеяться, что парни на лестницах справятся… Чёрт, это что, Равена⁈

Таринор выглянул из-за щита, и действительно: к лестнице ринулась фигура с белым щитом, украшенным изображением чёрного ворона. За ней тут же понеслись несколько соратников. Оказавшись на стене первой, девушка встала в боевую стойку навстречу отряду королевских сил, который собирался ударить в спину сражающимся аккантийским солдатам.

Её сложно было воспринять за серьёзную угрозу, поэтому защитники стен понеслись прямо к ней, но тут же оказались сбиты мощным порывом ветра. Кого-то ударило о каменные зубцы, а кто-то полетел вниз, прямо в реку.

Тем временем под пылающей крышей тарана собралось марево тяжёлого густого дыма. Из него один за другим выбегали аккантийцы, задыхаясь от кашля и протирая глаза, пока, наконец, Грегорион Нокс не остался один. Последний из них что-то прокричал великану, но тот лишь отмахнулся с твёрдой уверенностью довести дело до конца.

Могучие руки схватились за железную рукоять и потащили бревно назад. Удар – решётка погнулась сильнее, упёрлась в створ ворот. Ещё удар – и она потеряла ещё несколько заклёпок. Тогда Грегорион схватился за полосы из чёрного железа и потянул на себя, упёршись сапогами в камни. Вздулись могучие мышцы, заскрипели глубоко проросшие в них волокна древесины, затрещала кора, заменившая кожу. Инквизитор дёрнул, и решётка едва поддалась. Потом снова – отскочившая заклёпка впилась в деревянную грудь.

Тогда Грегорион вложил всю нечеловеческую силу своего нового тела в один мощнейший рывок и… оказался на земле, придавленный решёткой. Сбросив с себя несколько сотен фунтов железа, он поднялся на ноги, схватился за таранное бревно и направил его через стену дыма прямо в створ ворот.

Дерево треснуло, но устояло. Грегорион ударил снова, но в этот момент одна из цепей оборвалась: пламя разъело древесину в месте крепления. Бревно повисло на оставшихся цепях, деревянные подпорки могли в любой момент не выдержать, и тогда охваченная огнём крыша рухнет прямо на инквизитора. В воротах уже виднелась щель, осталось совсем немного…

Инквизитор подсел под бревно и взвалил его на плечи, ощутив, как окованные сапоги впились в каменную дорогу. «Дай мне сил, великая мать…» – прошептал инквизитор и, взревев раненным медведем, потащил бревно вперёд.

Короткий треск, оглушительный грохот, и городские врата Энгатара не устояли перед чудовищным ударом. Створы распахнулись, а бревно, не удержавшись на цепях, рухнуло в проход барбакана. В этот самый момент обвалилась крыша тарана, и вся конструкция рухнула, превратившись в груду горящего дерева. Путь назад был отрезан.

Грегорион не раз проходил через этот каменный коридор, не раз видел бойницы сверху и по бокам. Он знал, что ждёт его сейчас: камни, стрелы, кипящая дрянь – всё, чтобы не пустить его к вторым деревянным воротам, что виднелись впереди. После внешних они не казались серьёзным препятствием, оставалось лишь до них добраться. Он справится, что бы ни случилось. Он выдержит. Ради великой матери, ради принцессы и… ради Марты.

Но едва Грегорион приготовился бежать, как вдруг ворота начали открываться. Свет вырвался из щели между створками и разрезал дымную темноту коридора. Что это? Уловка? Ловушка?

Из-за ворот доносились звуки битвы, и Грегорион взял в руки молот. Пусть он и не так хорошо сбалансирован, как Броннхильд, вышедший из мастерских столичных умельцев, но с нынешними способностями инквизитора это значения не имеет.

Ворота открылись и Грегорион двинулся вперёд. Через сизую дымку угадывались человеческие силуэты. Один, два, ещё несколько… Плевать. В этом коридоре он готов сразиться хоть с сотней воинов разом. Но никто не торопился бежать к нему. Неужели открыли свои?

Инквизитор выбежал на воздух и оказался посреди битвы. Аккантийцы и солдаты Нагорья захватили стены, но королевские силы не давали пробиться дальше, тесня к воротам. К счастью, кто-то догадался снять засов и открыть их.

Грегорион вступил в бой, сокрушая врагов с холодной яростью. Тяжелый молот крушил шлемы и с лёгкостью ломал кости, но ни пики, ни мечи не могли навредить инквизитору: они лишь царапали кольчугу на одеревенелой груди.

Неподалёку сражалась Равена с горсткой вчерашних крестьян. Подле неё наёмник-командир и его рыжий друг-северянин, вооружённый топором. Их окружили и прижали к стене, но магический ветер девы-ворона снова и снова отбрасывал противников назад.

Всё больше союзников перебиралось через стену, и всё же этой тонкой струйки людей не хватало для численного перевеса. Но вот на стене, ведущей с лестницы, появились другие воины: зелёные плащи, ярко выкрашенные нагрудники и шлемы с павлиньими перьями. «Терновые клинки» ринулись в бой, рубя и полосуя. «За железного владыку!» – отчаянно провизжало во вражеских рядах, и Грегорион понял: дух защитников города пошатнулся, самое время для прорыва.

Он взревел, словно раненый зверь, и врубился в толщу вражеских сил, орудуя могучим молотом направо и налево. Противники стояли столь плотно, что ему даже не приходилось искать оружию цель. Каждый взмах встречался криком ужаса и каждый удар вызывал пронизанный болью вопль.

Вскоре враги дрогнули, стали в панике прорываться через собственные ряды, только чтобы не попасть под удар смертельного молота, а «Терновые клинки» и солдаты Нагорья довершали дело, оттесняя королевские силы от стены.

Наконец, противники стали отступать, поспешно и беспорядочно, а вскоре над Южными воротами взвилось синее знамя с белоснежным грифоном. Грегорион не чувствовал усталости и не нуждался в дыхании, но опёрся спиной на стену и с облегчением вздохнул.

– Грегорион Нокс собственной персоной! – вдруг послышался знакомый голос.

Его обладатель уверенно шагал к инквизитору, пряча меч в ножны. Когда он снял шлем, украшенный павлиньими перьями, Грегорион увидел изрезанное лицо капитана Айдена, командира «Терновых клинков», с выражением неизменной усмешки.

– Что вы здесь делаете? – спросил Грегорион. – Разве вы не должны охранять принцессу?

– Она нас сюда и отправила. На подмогу. И, надо сказать, не прогадала. По пути мы видели столько бегущих наутёк крестьян, а уж убитых и раненых – и того больше. Впрочем, я их не виню. Будь мне всего каких-то пару десятков лет от роду, я б тоже портки обмочил в стёганке да вилами в руках против града стрел со стены…

Грегорион слушал эльфа, наблюдая, как люди спешно переправлялись через стену и тут же занимали позиции для обороны от возможного подкрепления.

– Эббот, – Айден обратился к подошедшему «Терновому клинку», – мы кого-то потеряли?

– Стефана ранили в руку, но не серьёзно. А ещё Йорм оступился и отбил задницу, а так – все в порядке, – с ухмылкой ответил тот.

– Собери всех, я скоро буду. Пойдём дальше, как двинутся остальные. И отыщи кого-нибудь из командиров Нагорья, пусть велят расчищать завал у ворот, – отчеканил Айден и снова повернулся к Грегориону: – Мы с ребятами подоспели как раз вовремя. Влезли на стену и принялись резать ублюдков так, что те визжали, как свиньи. А ты, стало быть, в одиночку ворота сломал?

Грегорион кивнул.

– Знаешь, почему тебя не облили смолой там, внизу? Просто мы в это время как раз прорвались в барбакан, поэтому его защитники были слишком заняты собиранием собственных кишок. Иначе вместо тебя из ворот вышла обугленная головешка.

Грегорион нахмурился. Он не раз задумывался над тем, что единственным, что могло причинить ему серьёзный вред, теперь оставался огонь. Под крышей горящего тарана это значения не имело, но впредь стоило быть осторожнее.

– Интересно, как там Сфорца? – задумчиво проговорил капитан Айден. – Держу пари, мясорубка у Мучных ворот что надо. Но с ним большая часть сил, так что проблем быть не должно…

Вскоре обломки тарана удалось отодвинуть так, чтобы открыть путь войскам, и через ворота потянулись солдаты в белом и синем, свежие силы лордов Нагорья.

Когда Кельвин Старлинг получил известие, что Сфорца, наконец, взял Мучные ворота и отрядил часть сил к Королевским, он решил отправить часть войска туда, чтобы зажать защитников с двух сторон. Однако когда он велел «Терновым клинкам» идти с ними, капитан Айден возразил, что подчиняется только лично её высочеству.

– А поскольку принцесса сказала, цитирую: «помогите нашим войскам», и ничего более, я сам решу, как вам помочь, – с ухмылкой проговорил эльф. – И я решаю, что «Терновые клинки» идут с вами вглубь города.

Лорд Старлинг стиснул зубы и махнул рукой.

– Хотите посмотреть на Чёрный замок? – спросил его Грегорион.

– Скорее, оглядеться и понять, чем поживиться после битвы, – с усмешкой ответил тот, глядя вслед уходящему лорду. – Чем торчать среди здешних лачуг, мы прорубимся в верхний город, к особнякам богатеев. Наверняка они оставили кучу добра нетронутым, когда бежали от войны. И правильно. Потому что война – это мы.

Оставив гарнизон у Южных ворот, лорд Старлинг скомандовал выступление, и войско двинулось вглубь города. Грегорион хорошо знал эти улицы и эту дорогу – она вела прямо к Храму Троих, и он не раз возвращался по ней с инквизиторских заданий.

Но теперь улицы обезлюдели. Из труб не шёл дым, двери и окна одних домов были заперты и наверняка заколочены изнутри. В других же, напротив, двери и окна распахнуты настежь. Тамошних жителей выгнали из города ещё до осады…

Напряжённую тишину вдруг разорвал крик одного из солдат.

– Плечо! – возопил он, грязно выругался и добавил: – Стрела!

– Окна! – вскрикнул ещё кто-то.

Грегорион обернулся и действительно заметил арбалет в окне соседнего дома, что выглядел заброшенным. Орудие выплюнуло стрелу в строй солдат, и снова послышался стон. Инквизитор ринулся к двери, с лёгкостью разбил её молотом и понёсся сначала на второй этаж, там никого не оказалось, потом на третий.

Его встретил вжавшийся в угол мужчина с арбалетом в дрожащих руках.

– Именем владыки, н-не подходи! Стрелять буду!

Грегорион сделал шаг, и в следующее мгновение раздался щелчок тетивы и глухой звук. Из деревянной груди инквизитора торчала стрела, приковав изумлённый взгляд стрелка.

Грегорион выволок его из дома и швырнул на землю. Вскоре к нему присоединились такие же стрелки, сидевшие в засаде.

– Судить нас будет лишь железный владыка! – восклицали они, сжимая висящий на шее оберег. – Смерть неверным! Нет участи прекраснее, чем умереть за владыку!

Их тут же, одного за другим, закололи кинжалами, а Кельвин Старлинг велел впредь убивать каждого такого стрелка. Грегорион сорвал с шеи одного из них оберег. Сжатый железный кулак. Фанатики. Безумцы. Такие не пощадят никого и сами едва ли заслуживают жалости.

Лорд Старлинг велел нескольким отрядам прочёсывать каждый дом на улице, прежде чем там пройдут основные силы. Большинство домов оказывались пустыми, но где-то действительно находили стрелков-фанатиков, один из которых предпочёл выброситься из окна, выкрикивая молитву Калантару, чем попасть в руки врагов.

На одном из перекрёстков стояли деревянные баррикады и королевские силы решили напасть сразу с нескольких сторон, однако успеха им это не принесло. «Терновые клинки» имели опыт в подобных боях, поэтому с лёгкостью отбили атаку, пока основные силы встали в глухую оборону.

– Помнится, лет двадцать назад в Гирланде случай был, – выдохнул капитан Айден, вытирая клинок от крови. – Сержант городской стражи сдурел, сколотил бандитскую шайку прямо в стенах города. Лорд Морбет не хотел поднимать лишнего шума и вводить войска, поэтому нанял нас. В общем, улочки там узкие, прям как здесь, но нам это не помешало перебить засранцев. А когда мы добрались до того сержантика, выражение лица у него было ну очень удивлённым. И сохранилось даже когда его башка украсила главные ворота…

Наконец, войско добралось до безлюдной Храмовой площади. Мрачный исполин храма Калантара грозно ощетинился шпилями, сотрясаясь от колокольного звона. Его витражи были уже не теми, что помнил Грегорион. Вместо изображений троицы богов, составленных из цветного стекла, из каждого окна теперь взирала фигура в сером доспехе, окружённая орнаментом из железных кулаков.

Глаз её не было видно, но взгляд, тяжелый и властный, будто впивался стальной хваткой прямо в душу. Грегорион мысленно воздал мольбу великой матери и ощутил, как разливающееся внутри тепло прогоняет тяжёлое ощущение.

У входа в храм собрались королевские солдаты. Около сотни человек, не больше.

– Она там, – сказал Грегорион Кельвину Старлингу.

– Кто? – не понял тот

– Агна, что носит имя Пречистой. Матриарх.

– Королева? – лорд удивился, прищурившись на Храм. – Полагаете, она там? Не разумнее для неё укрыться в замке?

– Такие как она верят, что стены храма защитят лучше прочих. Я знаю, я сам был таким. К тому же, глядите, там королевские войска. Зачем бы ещё королю оставлять их здесь?

– Тогда мы должны захватить её. Пленная королева пригодится, если король снова запросит переговоров. Но я не могу тратить на это время. Сфорца сейчас движется к замку, мы договорились объединить силы там…

– Я могу возглавить атаку, – перебил Грегорион. – Там не так много людей, и мне понадобится не больше.

– Каждый человек, что останется здесь, ослабит войско, когда придёт пора битвы за Чёрный замок…

– Извините, что подслушал разговор, – лорд и инквизитор обернулись на капитана Айдена, – но, кажется, вам нужды молодцы, чтобы разогнать тех оборванцев?..