Текст книги "Цена власти (СИ)"

Автор книги: Илья Карпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

Глава 26

Утром Эмилио Сфорца доложили, что Драм Дирен, которого они с Хельдериком отправили за стены с важной задачей, справился. Более того, эльф сообщил, что кто-то устроил в городе пожар, и Сфорца пожалел, что сам не прибегнул к этому раньше. Драм передал патриарху крошечный свиток, и тот поспешил его прочитать. Глаза старика бегали от строчки к строчке, а губы растягивались в улыбке.

– Боги благоволят нам. Я верил, что потеря камнемётных машин – не приговор. Впрочем, не сомневался в благоразумии городского совета, – проговорил Хельдерик. – Прошу, Бланка, переведите написанное сеньору кондотьеру.

Сфорца выслушал её, однако, призвал не доверять этому донесению безоговорочно. Ведь эльф мог быть в сговоре с рыцарем-наёмником и магом, которые сейчас находятся под стражей. Вдобавок его разум взбудоражила другая весть: утром прибыл посланник из замка и заявил, что король как можно скорее просит переговоров. Неужели пожары столь резко переменили его мнение? Нет ли в этом подвоха?

Сфорца велел поставить шатёр неподалёку от западных городских ворот, которые, как сказал Хельдерик, назывались «садовыми». И действительно, здесь, к западу от города росло немало плодовых деревьев. Яблони с бурыми кронами, груши с почти облетевшей листвой, зябнущие на холодном ветру голые ветви вишен… Бедные северяне. Сады в Каледоро наверняка прямо сейчас услаждают взоры горожан пышными кронами, а здесь уже не осталось ни единого зелёного листика. Что за гиблый край!

Королевского посланника отправили обратно доложить, что всё готово. Шатёр окружали «Терновые клинки» во главе с их эльфом-капитаном и люди из «Золотых львов», а внутри уже собрались все, кто должен был участвовать в переговорах со стороны осаждающей армии.

Разумеется, здесь был Хельдерик со своим верным стражем, огромным Грегорионом. Сфорца так и не понял, кем или чем является этот похожий на медведя ростом и шириной человек, чья кожа отдавала буро-зелёным, а лицо походило на посмертную маску. Когда кондотьер впервые увидел Грегориона, ему показалось, что тот не дышит. А после, всякий раз встречая гиганта, Сфорца с изумлением убеждался, что ему не показалось.

В итоге кондотьер счёл его результатом северных колдовских практик и подумал, что сотня таких Грегорионов сделала бы «Золотых львов» непобедимыми.

Следом за Хельдериком в шатре появилась принцесса и её однорукий рыцарь, а после и Тейнос Таммарен. Высокомерный вид последнего каждый раз заставлял Сфорца сдерживать улыбку.

Кондотьер не мог воспринимать всерьёз мужчин, задирающих нос, но не способных удержать в руках меч. А судя по впалой груди и покатым плечам этого облезлого павлина, он в жизни не поднимал ничего тяжелее столового ножа. Принцессе оставалось только посочувствовать: столь миловидная юная девушка, безусловно, заслуживает лучшей партии. Взять хотя бы этого рыцаря с покалеченной рукой. Пусть боец из него теперь никудышный, но, по крайней мере, он не даст девушке скучать ночами.

Солнце клонилось к закату, и Сфорца велел зажечь лампы, когда вернулся королевский посланник.

– Король скоро будет здесь, – прошептала на ухо переводчица Бланка.

Сфорца сдержанно улыбнулся. Наконец он увидит человека, о котором столько слышал.

* * *

Эдвальд Одеринг шагнул в шатёр. Облачённый в алое с золотом и серебром, с железной короной на голове и стальным протезом вместо руки, он небрежно оглядел собравшихся, задержавшись на каждом из них не дольше мгновения. Разве что Мерайя удостоилась чуть более долгого взгляда. Она увидела в серых глазах отца горечь разочарования, смешанную с презрением, и по телу пробежала дрожь.

– Его величество Эдвальд Первый из дома Одерингов, священный король Энгаты, защитник веры и государства, владыка Хартланда и лорд Чёрного замка, – провозгласил посланник.

Принцесса столько раз представляла себе подобную встречу. Думала, едва увидев его, ощутит злость, ненависть, ярость… Но ничего подобного сейчас в душе не было. Лишь страх. Липкий, душащий страх и желание сбежать отсюда куда-нибудь далеко…

Но вот она поймала взгляд Дэйна. Верный, спокойный, вселяющий надежду. Вспомнила совет в Высоком доме, где лорды и леди клялись ей в верности. «Слава королеве Мерайе!» – прозвучало в голове, и страх отступил. Она не вправе подвести их, особенно теперь. И она не подведёт.

Следом за королём в шатре появилась девушка в белом с серебряным венцом на серых волосах.

– Агна, именуемая Пречистой, матриарх церкви Железной длани, – произнёс посланник и добавил: – Священная королева Энгаты.

Королева⁈ Как отец мог жениться на этой… девчонке? Похожей на мышь и к тому же едва ли старше его собственной дочери. Мерайя представила их вместе и содрогнулась от омерзения.

Агна задержалась глазами на Грегорионе. Её губы искривились в усмешке, а гигант нахмурил кустистые брови.

За ней вошёл сир Гильям Фолтрейн, хмурый и мрачный, словно грозовая туча. Если бы речь шла о другом человеке, Мерайя решила бы, что он сейчас кого-нибудь убьёт. Но нет, то была лишь гримаса боли. Убивал сир Гильям с совсем другим выражением лица.

Следом зашёл светловолосый юноша с ужасным ожогом на лице, которого объявили, как магистра ордена Железной руки. Последним в шатре появился мужчина с неуловимо знакомыми чертами лица.

– Лорд Аран Кавигер, хранитель клинка Чёрного замка, – сказал посланник и покинул шатёр.

Мерайя взглянула на Дэйна. Он изо всех сил сохранял хладнокровие, однако его выдавали глаза. Они с отцом будто тянулись друг к другу одними лишь взглядами. Будто говорили друг другу «держись, я обязательно тебя вытащу!» но оба едва ли верили в это.

Переводчица сеньора Сфорца представила участников друг другу, и объявила начало переговоров.

– Итак, – заговорил король, – как инициатор этого мероприятия, я хочу предложить следующие условия. Они весьма просты. Вы, господин Сфорца, получите полную сумму, причитающуюся вам по договору найма и ещё половину сверху. За это вы выдадите для справедливого суда всех клятвопреступников, список которых я оглашу позднее, но главное – мою беглую дочь, предателя Дэйна Кавигера и бывшего патриарха Хельдерика. Армия аккантийских наёмников же получит свободный проход к ближайшему портовому городу и сможет благополучно вернуться на родину.

Выслушав перевод, кондотьер Эмилио Сфорца оглядел короля с ног до головы и, неожиданно для всех, рассмеялся на весь шатёр. Этот смех прекратился так же внезапно, как и начался, а кондотьер принялся что-то говорить, не отрывая от короля взгляда глаза в глаза.

– Сеньор Сфорца находит ваше предложение не только неуместным, но даже оскорбительным, – сказала переводчица. – Прежде всего для вас самих и всех ваших людей. Вы пытаетесь откупиться, не попытавшись даже оказать сопротивление. Деньги, полученные от труса… – она запнулась, пытаясь подобрать нужные слова, – … дурно пахнут. К тому же трусы не выигрывают войн, а сеньор Сфорца предпочитает быть на стороне победителей.

– Верно говорят – у аккантийцев язык без костей. Хоть я и надеялся, что вы станете исключением, – произнёс король, его лицо приобрело серьёзное выражение. – И всё же командир должен смотреть правде в глаза. У вас нет осадных орудий. Сколько жизней вы готовы положить, чтобы преодолеть стены столицы? Сотни? Тысячи? А что дальше? Чёрный замок неприступен. Не верите? Спросите господина Хельдерика.

– Как долго вы намереваетесь продержаться? – спокойно спросил патриарх. – Нам известно о пожаре, что лишил город запасов.

– Обратиться за помощью к тёмным эльфам – на какую ещё низость вы способны, Хельдерик? Быть может, к вам прямо сейчас движется подкрепление из Халантира? Если вы готовы продать королевство аккантийцам, то, быть может, не побрезгуете и эльфами? Но уверяю, кто бы ни стоял под стенами, мы будем держаться столько, сколько потребуется, чтобы последний враг испустил дух или трусливо убрался туда, откуда выполз.

– В таком случае, переговоры можно считать оконченными, – улыбнулся Хельдерик. – Вы предлагаете нам заведомо невыполнимые условия, а отступать мы не намерены.

– Возможно. Но прежде я бы хотел поговорить со своей дочерью, – король обратил взгляд на принцессу. – Вижу, ты выдумала себе новый герб. Белый грифон на синем. Знак Одерингов в цветах Таммаренов. Если желаешь моего мнения, выглядит совсем не по-королевски.

Принцесса ничего не ответила на это. Лишь молча смотрела в глаза отцу.

– Поначалу я думал, вы с сиром Дэйном сбежали как пара влюбленных, повинуясь велению сердца, – продолжил король. – Но когда я узнал, что ты, Мерайя, хочешь захватить мой трон и ведёшь сюда армию чужеземцев…

– Всё, о чём я могла думать, сбегая из замка, – это оказаться подальше от тебя, – проговорила она. – От того, чем ты стал и во что превратил мою жизнь. Если бы не сир Дэйн и господин Таммарен, я бы рано или поздно сошла с ума.

– В таком случае, полагаю, виной всему Явос Таммарен? Перед казнью он назвал меня безумцем.

– Боюсь, мы пришли к этому выводу независимо друг от друга, – с грустью сказала принцесса. – Но я всю жизнь буду благодарна господину Таммарену за помощь. И сиру Дэйну, и Грегориону за то, что оберегали меня в пути.

– Вижу, теперь у нас с сиром Дэйном стало больше общего, – с усмешкой заметил король, бросив взгляд на искалеченную руку. – Что ж, тем лучше. Ему не придётся поднимать оружие на собственного отца. А этот… – он внимательно посмотрел на Грегориона. – Не ты ли сорвал праздник на храмовой площади?

– Это был он, ваше величество, – произнесла Агна. – Бывший инквизитор, ныне предатель богов и всего рода людского. Владыка позволяет мне видеть больше, чем простым смертным. Ты мог умереть, как верный слуга церкви, Грегорион Нокс, но предпочёл жить как порождение отвратительного эльфийского колдовства.

– Даже если мне придётся умереть сотню раз, – разнёсся по шатру густой бас Грегориона, – я вернусь столько, сколько потребуется, чтобы отомстить за Марту. И чтобы вы больше никого не обрекли на подобную участь. Нет больших предателей церкви, чем вы двое…

Рука Эрниваля легла на рукоять шипастой булавы. Грегорион заметил это и добавил:

– Не спеши встретиться с богами, мальчик. Мы ещё успеем помериться силами.

– Полагаю, ваш телохранитель незнаком с порядком переговоров, – мягко сказал Хельдерик. – Так бывает, когда юные и малоопытные ни с того, ни с сего занимают высокий пост. Иными словами, пусть её святейшество держит своих цепных псов на коротком поводке. В этом шатре не прольётся кровь.

– Не вам, Хельдерик, человеку, что привёл на землю Энгаты иноземных захватчиков, говорить о кровопролитии, – парировал король. – Подумайте, сколько жизней вы можете спасти, если сложите оружие сейчас.

– Я наслышан о том, что происходило в столице после моего ухода, – с горечью в голосе проговорил Хельдерик. – Знаю о реформе церкви, казнях и охоте на магов, а чудовищная виселица у королевских ворот говорит о вас больше, чем любые слухи. Вы предали веру ваших предков, залили столицу кровью и засеяли родную землю семенами раздора. Вы не более, чем разбойник, убеждающий несчастного путника, что тот будет сам виноват в своей смерти, потому как не желает отдавать нажитое добро.

– Слова слабого человека, не способного смотреть в будущее, – презрительно бросил король и вновь обратился к принцессе: – Полагаю, моя дочь окажется не столь малодушна. Подобный порок недостоин той, кто объявляет себя королевой.

– Я должна сдаться, чтобы доказать свою смелость? – принцесса позволила себе улыбку. – Всё-таки в тебе мало осталось от моего отца. Его место почти полностью занял безумец.

Король нахмурился, напряг скулы, а взгляд наполнился беспощадной сталью.

– Зря я пытался говорить с тобой, как отец с дочерью, – ледяным голосом проговорил он. – Пришла пора поговорить, как с мятежницей, восставшей против своего короля.

– Всё-таки в наших жилах течёт одна кровь, – ответила Мерайя.

– Как ты смеешь… – с нескрываемой злобой процедил король. – Я сражался за память моей сестры, за твоё будущее, за будущее всей нашей страны! Но негоже королю оправдываться. Я дам тебе последний шанс, другого не будет. Убеди этот сброд сдаться сейчас, и твоё наказание будет куда менее суровым, чем могло бы. Я даже готов пощадить некоторых из тех, кого ты зовёшь своими союзниками.

Тяжёлая, гнетущая тишина повисла в шатре, но принцесса не стала медлить с ответом. Отступить сейчас было бы преступлением, перед которым померкли бы даже чудовищные деяния короля.

– Я Мерайя Одеринг, будущая королева Энгаты. И мой ответ нет. Пусть боги и люди будут тому свидетелями.

Король шумно выдохнул через нос. Не сводя с дочери испепеляющего взгляда, он улыбнулся страшной холодной улыбкой, больше похожей на волчий оскал.

– Ты пошла против короля, преступила закон богов и людей. По всему выходит, что ты изменница, Мерайя. И ведёшь армию изменников. Я жалею, что дал тебе имя моей любимой сестры. Ровно шестнадцать лет назад, на восьмой день середины осени.

По коже пробежал холодок. За суматохой последних месяцев принцесса не заметила, как наступили её собственные именины.

– Да, Мерайя, я не забыл, – продолжал король. – Шёл дождь, гремел гром. В такие дни рождаются сильные наследники, говорили лекари Одерхолда, и я им верил, ждал сына-первенца. Но даже когда мне объявили о рождении дочери, я не был разочарован. Разочаровался я лишь сейчас. Ты не достойна носить не только имя моей сестры, но и имя моего дома.

Принцесса догадывалась, к чему ведёт король. И он не обманул её ожидания.

– Поэтому я, Эдвальд Одеринг, отрекаюсь от тебя, Мерайя. Отныне ты больше не моя дочь и не часть дома Одерингов. И когда южан одолеет холод и голод, а земля Энгаты сполна насытится их кровью, твоя судьба будет незавидной. Ни мольбы, ни молитвы тебе более не помогут. Моё сердце для тебя закрыто, а Железный владыка не пощадит никого.

– Даже тебя?

Король осёкся. В его глазах промелькнуло нечто, чего Мерайя прежде никогда не видела. На короткий, почти незаметный миг взгляд Эдвальда Одеринга охватил всепоглощающий ужас.

– Переговоры окончены, – коротко сказал он и покинул шатёр.

* * *

– Эдвальд? Переговоры? Да ты шутишь!

Таринор сидел в заколоченном домишке с земляным полом и прохудившейся крышей, надеясь только, что темнеющее вечернее небо не разразится дождём. Когда становилось совсем зябко, он грелся над пламенем, пляшущем в руках Игната.

Когда на пороге появился Дэйн Кавигер, наёмник удивился. Но когда тот рассказал, что вернулся с переговоров, Таринор расхохотался.

– А о нас, значит, не спрашивал? Вот тебе и доверенное лицо. Слыхал, Игнат? Эдвальду-то на нас плевать с самой высокой башни Чёрного замка. Вам бы всё тщательно проверить. Вдруг его величество спрятал под полами мантии пару карликов-убийц, которые ночью перережут всем горло.

Дэйн горько усмехнулся

– А что? – продолжал Таринор. – После того взрыва я уже готов поверить во что угодно. Особенно после того, как во всём этом обвинили нас с Игнатом. К слову, как там показал себя господин Таммарен? Не вставил ли своё в-в-веское с-с-словцо?

– Нет, Тейнос Таммарен молчал. Ни слова не проронил, только внимательно смотрел и слушал. Он вообще выглядел удивительно спокойным. И, судя по запаху, этому помог бокал-другой вина.

– Странно, что не потребовалась целая бутылка. У него всегда так бегают глаза, что того и гляди выскочат из глазниц. Кто ещё там был с их стороны?

– Фолтрейн, он же теперь командующий гвардией. Ещё магистр железной руки, парнишка по имени Эрниваль…

– Ох, Эрниваль, – протянул Таринор, – разметала же нас с тобой судьба.

– Лучше б его тогда не спасали, – буркнул Игнат.

– Да брось. Никогда не знаешь, как выведет судьба. Ещё скажи, лучше бы ты его при Лейдеране заживо сжёг.

Игнат насупился, но ничего не ответил.

– Ещё на переговоры пришёл мой отец, лорд Аран Кавигер. Хранитель клинка.

– Вот ведь… – вздохнул Таринор. – Интересно, что случилось со старым Джерродом Раурлингом?

– Наверняка ничего хорошего. Отец был пленником. Вряд ли король бы дал ему такой титул, просто чтобы столкнуть нас на поле боя.

– От Эдвальда нынче всего можно ожидать. Если он не может причинить вред напрямую, то сделает так, чтобы его врагов мучили кошмары. Значит, их было четверо?

– Пятеро. Ещё королева. Она же матриарх.

– Погоди, та невзрачная девчонка? Королева? Видать, король совсем головой поехал. У Эдвальда, которого я когда-то знал, хотя бы был вкус… О прежней королеве по стране легенды ходили. Как только её люди не звали: огненная лиса, морская бестия, рыжая русалка… А как обзовут эту? Бледная моль?

– В любом случае, переговоры закончились ничем.

– Не мудрено, – ответил Таринор. – Из Эдвальда переговорщик, как из меня епископ. Он куда увереннее чувствует себя на поле боя, чем за столом переговоров. И я не преувеличиваю, он сам мне однажды так сказал. Весь его скудный дипломатический талант сводится к «сдавайтесь или мы вас убьём».

– Примерно к этому и сводились его слова, – вздохнул Дэйн.

– Всё как тогда, семь лет назад. Видать, с тех пор Эдвальд так и не научился главному правилу хорошего переговорщика: не смотреть на собеседника как на дерьмо, даже если от всей души считаешь его таковым.

– Он пытался запугать собственную дочь. Это выглядело… гадко. Но Мерайя выдержала все нападки со стойкостью, достойной королевы. Тогда он отрёкся от неё. Сказал, что она больше не принадлежит к дому Одерингов.

– Ого, похоже, его величество действительно пришёл в ярость. Или надеется, что его новая жена принесёт ему кучу наследников.

– Или что Карл приготовит для него эликсир бессмертия, – буркнул Игнат.

– Короче говоря, теперь обвинения Тейноса Таммарена звучат ещё хуже, – подытожил Таринор, разворачивая холщовый свёрток с ломтём хлеба и куском сыра. – Если б я захотел вас предать, то уж точно не выбрал бы столь хаотичного безумца. Это по меньшей мере унизительно.

– Вижу, вам передали еды? – нахмурился Дэйн. – Не боитесь, что…

– Что нас хотят отравить? Не, это передала Равена. Единственная, кто уговорил стражника открыть дверь. Рия оказалась недостаточно убедительной, а Тогмур… Тот решил не размениваться на уговоры и сразу перешёл к угрозам. Представляешь, спрашивал, кому нужно дать в рыло, чтобы его посадили к нам.

– У тебя хорошие друзья, Таринор. А эта девушка-рыцарь, кажется, к тебе не ровно дышит.

– Скажешь тоже… – отмахнулся наёмник, смутившись. – Просто Равена идеалистка. Выросла на историях отца, что служил Моэнам, а проигравшим свойственно обострённое чувство справедливости. Не подумай, я не говорю, что это плохо. Просто боюсь, как бы она глупостей не натворила… Она же как только узнала, за что нас сюда посадили, тут же пришла в ярость. Сказала, докопается до правды, чего бы ни стоило.

– Пожалуй, буду за ней приглядывать, – усмехнулся Дэйн.

– Знаешь, может её праведный гнев и выглядит наивно и трогательно, но славно, что люди Хартланда пошли за ней. Этот край истосковался по надежде, как похмельный бедняга по глотку воды. К слову, Дэйн, не затруднит передать сюда фляжку? Уж очень этот сыр оказался солёным…

* * *

Мерайя Одеринг засыпала в смешанных чувствах. Прежде все короли представлялись ей неодолимой силой, вроде стихийного бедствия. Бороться невозможно, только спастись, убежать как можно дальше. Так она думала с того самого момента, как она покинула замок. И до этого дня.

Тот, кто предстал перед ней сегодня, производил совсем иное впечатление. Загнанный в угол, скрывающийся за напускной злобой, он не походил на бедствие, а, скорее, вызывал жалость. Все эти годы Эдвальд Одеринг по капле выдавливал из себя человечность, стремился вознестись на недосягаемую высоту, стать вершителем судеб, равным великим королям прошлого, богом среди людей.

Но никогда прежде Мерайя столь отчётливо не видела в нём простого смертного. Человека со всеми слабостями, её несчастного отца. Он отрёкся от собственной дочери и это выглядело отчаянной попыткой укусить побольнее. Пустить в ход отравленный нож, который сделает своё дело даже в случае поражения. Но Мерайя не пускала этот яд в свою душу.

Сон был чутким и тревожным, поэтому, когда принцессу разбудили, она не чувствовала ни капли сонливости. Ночной полумрак позволил узнать стоящего перед ней человека только по голосу:

– Ваше высочество, простите, но это срочно.

– Я же просила тебя называть меня по имени, Дэйн. По крайней мере, пока никто не слышит.

– То, ради чего я тебя разбудил, по силам только «вашему высочеству», – обеспокоенно ответил рыцарь. – Нас ждут в доме Сфорца.

Сказав это, Дэйн впустил в комнату двоих служанок и ушёл. Этих девушек выделил Сфорца из маркитантского обоза ещё в самом начале похода. Они не говорили ни по-энгатски, ни по-ригенски, но выполняли свою работу ловко и старательно. Стирали одежду, помогали одеваться и раздеваться, а во время омовений одна из них сокрушённо вздыхала и цокала языком всякий раз, когда приходило время мыть голову: небрежно обрезанные волосы принцессы до сих пор не отросли настолько, чтобы заплести их в так любимые аккантийцами косы или хотя бы соорудить причёску.

Судя по лицам служанок, им в эту ночь спалось куда лучше, и Мерайя даже ощутила некоторую неловкость. Впрочем, через четверть часа они с Дэйном уже стояли перед домом, где поселился кондотьер.

Внутри, к удивлению принцессы, оказались все те, кто вчера участвовал в переговорах с их стороны: патриарх Хельдерик, Грегорион, Сфорца с верной переводчицей и Тейнос Таммарен. Последний сидел на стуле в испачканной одежде и с недовольным видом, а руки его почему-то были связаны.

Позади него стояла девушка в жёлто-буром стёганом доспехе, в которой принцесса узнала ту самую предводительницу крестьянского восстания, деву-рыцаря, что присягала ей на верность.

– Ваше высочество! – просиял Тейнос, увидев Мерайю. – К-какое счастье, что вы здесь! Эта девчонка п-посмела поднять на меня руку! В Нагорье за т-такое вешают без с-с-суда!

– Что случилось? – недоумённо спросила принцесса. – Почему господин Таммарен связан?

– Пусть он сам объяснит, – ответил Хельдерик, нахмурившись. – Во всяком случае, попытается.

– П-произошло недоразумение, ваше высочество, – сбивчиво проговорил Тейнос Таммарен. – Я с-скверно спал п-после п-переговоров, т-такое умственное напряжение, с-с-столько всего решается в эти дни… Решил п-прогуляться по округе, п-прохладный воздух всегда навевал на меня с-сон… И т-тут эта девчонка, эта б-безродная дрянь напала на меня! На меня, жениха самой п-принцессы! Наверняка сейчас с-стоит и ухмыляется, с-с-сучья дочь!

Но девушка-рыцарь выслушивала оскорбления с невозмутимым лицом.

– Вдобавок из-за неё нарушили сон с-стольких уважаемых людей! – продолжал Тейнос, брызгая слюной от возмущения. – А вдруг з-завтра битва? И они не выспятся? Вы, ваше высочество, б-бледны лицом, вам следует п-поспать. Как и всем нам. А её, – он кивнул позади себя, – п-под замок и на виселицу!

– Вас одолела девушка? – спросила Мерайя с лёгкой улыбкой.

– Она… Она наверняка ведьма! – воскликнул Тейнос. – С-сбила меня с ног, не коснувшись и п-пальцем! Велите повесить её, пока не отравила колодцы и не обратила зерно в п-песок!..

– Я выслушала вас, – прервала его принцесса и обратилась к девушке-рыцарю: – Леди Равена Даск, верно? Расскажите, что случилось.

Та немного растерялась, но тут же взяла себя в руки.

– Ваше высочество, мне случается просыпаться посреди ночи. Тогда я обхожу часть лагеря, где обосновались мои люди. Слежу, чтобы все были на месте. Так случилось и сегодня. И вот я заметила, как этот человек направляется прочь из лагеря с увесистой сумкой в одной руке и лампой в другой…

– Так она за мной ещё и следила! – презрительно вскрикнул Тейнос Таммарен, но тут же замолчал под строгим взглядом принцессы.

– Да, я действительно решила за ним проследить, – продолжила Равена. – Он направлялся к городу, прямо к воротам. Я окликнула его, но он обругал меня словами, которые я не стану повторять в вашем присутствии. Тогда я решила задержать его. Он крикнул «как ты смеешь, я Тейнос Таммарен», и тогда я поняла: это тот самый человек, из-за которого сир Таринора взяли под стражу. Потому и решила привести его сюда.

– Волокла меня, к-как звериную т-тушу! – негодовал Тейнос. – Ваше высочество, всё было не так!

– Так вы не ушли из лагеря посреди ночи с сумкой в руках? К слову, что в ней было?

Могучий Грегорион поставил перед принцессой стол, а Равена вытряхнула из сумки содержимое. Тейнос Таммарен затих, кажется, даже перестал дышать. На столе лежали несколько перстней, прежде их видели на пальцах самого Тейноса, свёрнутая одежда и пара туфель из телячьей кожи, украшенных золотой вышивкой. Но больше всего внимание привлёк лист бумаги, сложенный в несколько раз.

Мерайя развернула его. Ни одной надписи, только линии, полукруги и квадраты, что складывались в причудливую схему. Рисовали явно в спешке.

– Выглядит знакомо, – сказала она и передала бумагу Эмилио Сфорца. – Что скажете, сеньор?

– Иль кампо, – ответил Сфорца, едва взглянув на схему, а переведя взгляд на Тейноса Таммарена, кондотьер процедил: – Традиторе.

– Сеньор Сфорца полагает… – начала было переводчица, но принцесса перебила её.

– Не утруждайтесь, мне всё понятно и так. Тейнос Таммарен предатель. Он шёл в город, чтобы передать врагу схему лагеря. И, наверное, не только её? Так вы служите своей королеве? Так вы верны своему дому? И не потому ли вы были поразительно спокойны на переговорах?

Тейнос задрожал всем телом. Его дыхание сделалось частым и судорожным, а глаза забегали даже сильнее, чем обычно.

– Нет! – вскрикнул он, вскочив с места. – Это ложь! Грязная ложь! Я наследник дома Таммаренов! Вы не смеете!

Он рванулся к выходу, с грохотом опрокинув стул, но Эмилио Сфорца успел ухватиться за шиворот дорогого костюма, и Тейнос повалился на спину. Кондотьер поднял его на ноги и вместе с Дэйном попытался усадить обратно, но тот брыкался и вырывался.

Тогда Сфорца отвесил Тейносу оплеуху столь резкую и неожиданную, что тот сразу же замолчал. Только смотрел изумлённым взглядом, не веря в произошедшее.

– Фильо ди путтана, – процедил кондотьер, поправляя рукав.

– Господин Сфорца, – вновь заговорила принцесса, – есть ли среди ваших людей пыточных дел мастера? Думаю, стоит выяснить, что ещё скрывает этот лживый язык.

От этих слов Тейнос Таммарен ожил и испуганно затараторил:

– П-прошу, ваше высочество! Не нужно п-пыток! Я всё с-с-скажу! Всё! К-к-к-клянусь!

– Много ли стоит клятва предателя? – покачал головой Дэйн.

– Умоляю! – простонал Тейнос. – С-с детства не переношу б-боли! С-сразу же лишусь чувств! Или д-д-даже умру!

Следующие полчаса Мерайя и остальные внимательно слушали сбивчивый рассказ. О том, как Тейнос Таммарен изначально не верил в успех восстания и отправил послание королю ещё из Высокого дома. Как посылал гонцов и сообщал о продвижении войска, как получил известие, что в подвале крепости Око короля заложены бочки со взрывчатой смесью. Король прислал приказ уговорить Сфорца поставить там шатёр, а после скоординировать присланного из замка мага огня.

Покушение успехом не увенчалось, и тогда Тейносу велели помешать постройке осадных машин, когда войско встанет лагерем. С этим он справился блестяще, а вдобавок сумел обвинить Игната и Таринора, чтобы посеять в рядах осадного лагеря недоверие к собственным союзникам.

– Так значит отец всё же рассчитывал выдать меня за вас замуж в случае победы, – проговорила Мерайя. – Ваше счастье, что этого не произойдёт. В первую же ночь я бы вонзила вам в горло нож для конвертов, а следом сделала бы то же самое с собой.

– А вчера п-после п-переговоров мне п-передали записку от его величества. Чтобы я зарисовал план лагеря, отметил, где стоят обозы и ночуют командиры, а ночью п-пришёл к К-королевским воротам. Там меня должны были впустить в г-город…

Услышав перевод этих слов, Эмилио Сфорца нахмурился и сосредоточился на собственных мыслях.

– Будь у нас были метательные машины, я бы с удовольствием вам в этом помогла, – ожесточённо добавила она. – Вот только почему король видеть своего шпиона именно сегодня…

– Не знаю, в з-записке ничего не с-с-сказано, – испуганно сказал Тейнос и поспешно добавил: – Клянусь! Там об этом ни слова! Она у меня с с-собой, можете п-посмотреть!

Принцесса задумалась и после недолгого молчания сказала:

– Вы предали свой дом, меня, каждого человека в этой комнате и этом лагере. О нашей свадьбе теперь не может идти и речи, полагаю, дом Таммаренов меня поймёт. Но это мы уладим позже. Первым делом нужно исправить то, что вы натворили. Сир Дэйн, велите освободить из-под стражи тех, кого этот человек грязно оклеветал.

– А после Сеньор Сфорца желает видеть сира Таринора у себя, – добавила переводчица. – И чем скорее, тем лучше.