Текст книги "Цена власти (СИ)"

Автор книги: Илья Карпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

Вдруг пыточник замедлил шаг и неуверенно заговорил:

– Ваше величество, позвольте испросить дозволения попросить… В общем, просьба у меня есть.

Король не ответил, но заинтересованно повернул голову.

– Этот ваш пленник, священник, уж очень чудной у него дар, возвращать к жизни тех, кто на волосок от гибели. Может быть, отрядите его к нам с Людвигом?

– Зачем он вам?

– Ну, знаете… – Уоллес почесал лысину, – порой сил не рассчитаем… Там перекрутим, здесь передавим, а очередной бедолага уж в агонии бьётся, да так и помирает, не рассказав, чего следует. Вот если б его тогда можно было сразу исцелить и снова попробовать…

– Мне неизвестна ни природа сил, дарованных этому человеку, – строго ответил король, – ни их предел. Он и сам этого не знает. А потому мой ответ – нет. Вы служите мне верой и правдой много лет, мастер Уоллес. Уверен, ваше умение не нуждается в подобного рода послаблениях.

Гильям Фолтрейн криво ухмыльнулся и хотел было что-то сказать, как вдруг изменился в лице, замычал и схватился за щёку.

– Вас что-то беспокоит, сир Гильям? – участливо спросил мастер Уоллес.

– Судебный поединок… Чёртов колдун сломал мне зуб, – простонал тот. – Имперский ублюдок… Всё бы отдал, чтобы снова выпустить ему кишки.

– Если зуб сломан, наверняка его остов остался в десне, – осторожно проговорил пыточник. – А раз он болит, значит началось воспаление. Лучше всего будет удалить его хирургическим…

– Я не дам ковыряться у меня во рту клещами, коновал, – прорычал сир Гильям. – Навещу лечебницу. У сестёр наверняка найдётся средство от боли.

– Воля ваша, сир командующий, – вздохнул мастер Уоллес. – Однако, сужу по собственной практике, чрезмерно затянутое лечение может повлечь за собой серьёзные последствия…

Эдвальд, понимал, к чему клонит пыточник. Если бы он сам дал обработать руку семь лет назад, быть может, её удалось бы спасти.

– На всё воля богов, – подытожил король, и никто больше не посмел сказать ни слова.

Глава 14

Когда дверь камеры открылась, на его величество обратились три прищуренных от света лампы пары глаз. Полный страха и ненависти взгляд алхимика проглядывал через почти сомкнутые морщинистые веки. Догадывается ли старик-имперец, что Эдвальд теперь испытывает к нему едва ли не большую неприязнь? Наверняка.

Второй парой были тёмные глаза лысого наёмника, прикрытые от света широкой ладонью. Несмотря на прозябание в каменном мешке, скудный паёк и мучительную агонию при испытаниях эликсира, в его взгляде всё ещё виделась усмешка. Откуда ей взяться? Почему она всё ещё не захлебнулась в мучениях⁈ Проклятый анмодец!

У Эдвальда вдруг появилось жгучее желание сломить этого человека, увидеть кровавые слёзы в безнадежных глазах, услышать вопли отчаяния, срывающиеся с изуродованных шрамом губ… Рихард Вайс, прежде не вызывавший у короля ничего, кроме безразличия, в этот момент стал для него самым ненавистным существом, если не на свете, то, по крайней мере, в этой темнице.

И последним, кто глядел на Эдвальда, был отец Дормий. Священник сидел в самом дальнем углу камеры, куда почти не доставал свет лампы, а потому оставался почти невидимым во мраке. Иной мог бы решить, что священник провалился в забытье, но король точно знал: отец Дормий не спит, а спокойный внимательный взгляд направлен точно на него. Эдвальд многое отдал бы, чтобы узнать секрет этих безмятежных глаз, за которыми таилось знание, поведанное самим Холаром, владыкой милосердия. Что известно священнику? О чём он молчит?

Наверняка Дормий пригодился бы и после того, как эликсир подействует. Спасать важных людей, оказавшихся на волосок от гибели – бесценный божественный дар и величайшее чудо, что, волей Железного владыки, оказалось в руках Эдвальда. То самое чудо, которого ему так не хватало семь лет назад… Печаль захлестнула было душу короля штормовой волной, но он остановил её усилием воли. Нет, прочь горестные мысли. Когда эликсир подействует, а жизнь Эдвальда продлится, всё станет по-другому. И если священник откажется поведать свои секреты добровольно, им займётся мастер Уоллес. Если же Дормий будет упорствовать… Что ж, Эдвальд самолично вырвет ему глаза. И тогда ни один из их секретов от него не ускользнёт.

Добрый день, ваше величество, – прохрипел Вайс, прервав мысли короля. – Хоть я и не уверен во времени суток… Но днём у короля наверняка найдутся дела поважнее, чем навещать несчастных узников.

– Мне доложили, что всё готово, – Эдвальд обратился к Карлу, пропустив слова лысого наёмника мимо ушей. – Приступайте. И молите богов, чтобы сегодня их помощь не понадобилась, – добавил он, взглянув в темноту, где сидел отец Дормий.

Алхимик бросил полный отчаяния взгляд на короля, но ни одно слово не посмело сорваться с его дрожащих от злости губ. Резким движением Карл протянул склянку Вайсу, и эликсир оставил на её стенках густые алые капли. Король прищурился. Если раньше жидкость имела рубиново-красный цвет и напоминала вино, то теперь она стала гуще и больше походила на кровь. Вдруг именно сейчас старик приготовил эликсир правильно? Или же всё дело в тусклом освещении? Нет, на этот раз всё должно получиться!

Вайс с мрачной уверенностью принял склянку из рук алхимика, поднёс её к губам, но тут же отшатнулся.

– На сей раз, Карл, вы превзошли сами себя, – прохрипел он. – Чую нотки рыбьих потрохов, застоявшейся свиной мочи и… Ох, кажется, тонкий аромат гнилого лука! Ваше величество, не уверен, что сумею проглотить эту дрянь. А если и сумею, то не могу обещать, что смогу удержать её внутри.

Однако Эдвальд и глазом не повёл. В прошлый раз лысый наёмник точно так же вначале сыпал остротами, однако в итоге покорно выпил всё до капли. Вот и теперь, когда поганая улыбка сползла с изуродованного лица Вайса, он сначала глубоко вздохнул, потом шумно выдохнул и выплеснул густую кроваво-красную жидкость себе в рот.

Король затаил дыхание. Сейчас всё решится, но как же мучительно тянутся мгновения! Эдвальд ощутил, как испарина на лбу собралась в каплю пота, стекла по носу и сорвалась с его кончика. Чёртов Вайс сидел неподвижно, будто только что выпил родниковой воды, а не то, что всегда приносило ему мучительную смерть. Король бросил краткий взгляд на Карла – тот явно испытывал схожее удивление.

– Кажется… Ничего не чувствую, – наконец, подал голос лысый наёмник. – Дерьмовый привкус во рту, конечно, останется со мной надолго, но в остальном…

– Уверен? – с надеждой спросил Карл. – Шум в голове? Боль в животе?

– Нет, ничего из этого. Даже сердце чаще не бьётся. Видать, уже смирилось, хе-хе…

– Быть может, всё получилось? – осторожно спросил мастер Уоллес из-за спины короля. – Состав не проявил отрицательных свойств. Возможно, вскоре проявятся положительные?

– Говоришь так, будто что-то в этом понимаешь, Уоллес, – проворчал Карл. – Ещё слишком рано делать выводы. А если эликсир не проявит никаких свойств? Что в нём проку?

– Ваш ассистент не умер мучительной смертью, – холодно проговорил Эдвальд. – Это уже кое-что. Сир Гильям, проводите господина Эльдштерна обратно, пусть готовит следующую порцию. А вы, мастер Уоллес, следите за состоянием господина Вайса. Если обнаружите действие эликсира, в любом виде, дайте мне знать.

Сказав это, король развернулся к выходу, но не успел сделать шаг, как услышал из-за спины голос лысого наёмника.

– Ваше величество… – неуверенно проговорил тот. – Я, кажется… Что-то происходит…

Эдвальд немедленно развернулся и, выхватив лампу из рук опешившего пыточника, приблизился к Вайсу. Из носа наёмника вытекла тонкая струйка крови, следы той же крови он удивлённо разглядывал на пальцах.

– Носом пошла, – хрипло усмехнулся он. – На этот раз хоть не через… Вы чего, ваше величество? Кровь из носа никогда не видели?

Вайс недоумевал, отчего король отшатнулся от него, но он не видел того, что видели остальные. Сначала струйки алой жидкости, потекли из обеих глаз, потом из ушей и уголков рта. Закровоточил даже безобразный шрам, заживший много лет назад.

Наёмник кашлянул и, утерев рот, грязно выругался. Он понял, что всё повторяется снова, просто на этот раз чуть иначе. Кровь заливала глаза, просачивалась через потемневшие ногти и даже мельчайшие поры кожи на лысой голове. Сначала Вайс оплёвывался, но потом упал на бок и стал задыхаться. По камере разносился отвратительный булькающий звук, а пятеро человек наблюдало, как один корчится в агонии.

– Помогите ему! Ну же! – в отчаянии воскликнул Карл, обращаясь к священнику в углу.

– Ещё не время, – равнодушно ответил тот.

Старый алхимик не смог ничего сказать на это. Его глаза округлились в изумлении, а губы беззвучно проговорили: «как?» Он глядел на корчащегося на полу Вайса со смесью ужаса и отвращения не в силах пошевелиться. Лишь когда тот перестал дёргаться, а живот почти перестал двигаться от судорожного дыхания, в углу раздался тяжёлый вздох.

Отец Дормий поднялся на ноги и неспешно подошёл к умирающему, опустился на колени и перевернул его на спину. Положив грязные ладони ему на грудь, он прикрыл глаза и принялся едва слышно шептать. Вайс дышал всё реже. Посиневшие губы казались тёмным пятном на окровавленном лице, а широко распахнутые красные глаза стремительно стекленели.

– Скорее! – не выдержал Карл и подался вперёд, но на его плечо опустилась безжалостная рука Гильяма Фолтрейна.

Эдвальд, неподвижно смотрел на священника. В отличие от алхимика, видевшего подобное лишь однажды, король наблюдал такое уже в четвёртый раз, но это зрелище не переставало поражать его. Оно поражало и приводило в холодную ярость. Почему? Почему этот чёртов священник? Чем он заслужил такой дар? Почему боги одарили его? Деревенского священника, даже не епископа! Он ведь… ничтожен. Быть может, в этом и кроется разгадка? Холар одаривает самых ничтожных? В этом есть смысл. Аминея была дочерью крестьянина и получила дар исцеления, когда её отца поразила проказа…

Отец Дормий тем временем продолжал шептать, держа руки на почти неподвижной груди лысого наёмника. «Неужели Холар оставил его? – злорадно пронеслось в голове Эдвальда. – Неужели на этот раз не удастся?» Но вдруг изо рта Вайса вырвался поток воздуха вперемешку с каплями крови. Он перевернулся на бок и закашлялся.

– Холар милостив… – выдохнул священник и посмотрел на окровавленные ладони.

– В отличие от меня, – проговорил Эдвальд, взглянув на Карла. – Как вам зрелище, господин Эльдштерн? Вы собственными глазами видели, к чему привела ваша первая неудача, но, судя по всему, это не стало достаточным поводом сделать всё правильно. Быть может, вы не настолько хороши, как о вас говорят?

Вайс лежал на полу без сил и тяжело дышал.

– Смотрите же, что натворили, – продолжал король. – Прочувствуйте это как следует. По вашей вине человек умирает в муках и вновь возвращается к жизни лишь для новой мучительной смерти. А после всё повторится. И вы прекрасно знаете, что может положить этому конец.

Карл перевёл взгляд на короля. В глазах старика пылала ненависть.

– Приготовьте всё правильно, господин Эльдштерн, – строго, но вкрадчиво заговорил король, – и тогда, обещаю, вы отправитесь домой. В целости и сохранности. С щедрой наградой в кармане и счастливой племянницей под боком. Я знаю, вы дорожите ей…

На лице алхимика вдруг появилась усмешка. Он с трудом пытался сдержать улыбку, но вскоре зашёлся скрипучим стариковским смехом. Мастер Уоллес поморщился: подобные звуки были слишком редкими гостями в этих стенах.

– Вы пытаетесь разыграть ту же карту, что и чёртов Дериан Рейнар. Но на сей раз это не сработает. Я знаю, что Рии в замке нет.

Король на мгновение опешил. Откуда старику это известно? Кто ему рассказал? Вспышка паранойи заполнила душу леденящим холодом. Впрочем, он тут же уступил место испепеляющей злости.

– Сир Гильям, – процедил Эдвальд, – обнажите меч и занесите его над отцом Дормием.

Рыцарь исполнил приказ незамедлительно. Бесцветные глаза глядели равнодушно, как и всегда. Дормий же встретил замерший над собой клинок выражением глубочайшей усталости. По виду он уже смирился с любым, даже самым мрачным исходом этой встречи.

– Пусть Риенны в замке нет, но рано или поздно она найдётся, – проговорил король, сжав кулак. – А до тех пор… Что если отец Дормий умрёт и некому будет исправлять ваши ошибки, Карл? Сколько тогда попыток вам потребуется? Сколько невинных людей должны будут умереть из-за вашего упрямства? Клянусь, вы увидите каждую смерть. Мужчины, женщины, старики, дети – все они будут корчиться в муках, истекать кровью и исходить пеной на ваших глазах. И в каждом их взгляде перед смертью застынет немой вопрос, обращённый к вам: почему? Почему вместо чудесного эликсира вы снова приготовили яд?

Усмешка исчезла с лица Карла. Описанные королём картины, казалось, лишили его сил даже на ненависть, и теперь всё, что ему оставалось, – это самое чёрное отчаяние.

– Вы решили испытать моё терпение, – король слегка наклонился к алхимику, – я же могу испытать на прочность ваши нервы. Ну так как? Сколько людей должны умереть, чтобы вы перестали упрямиться? Полагаю, начать лучше с тех, кто вам знаком.

– Вы… Ты… – сорвалось с дрожащих губ Карла, – Ты чудовище, Эдвальд Одеринг.

Король выпрямился и взглянул на сира Гильяма, готового без тени сомнения выполнить любой приказ и залить камеру кровью. Однако его величество кивнул головой в сторону, и меч гвардейца тотчас вернулся в ножны.

– Нет, господин Эльдштерн, – проговорил король, сделав голос чуть мягче. – Ещё нет. Но клянусь душой своей сестры, следующая неудача станет последней как для Рихарда Вайса, так и для отца Дормия. Сир Гильям, уведите старика в лабораторию.

* * *

Дверь в камеру закрыли за засов. Звук шагов постепенно стихал и оборвался грохотом тяжёлой двери. Мастер Уоллес вернулся в своё логово.

Вайс лежал на полу, судорожно ловя губами воздух. Этот раз оказался самым гадким из всех. Собственная липкая кровь высыхала и стягивала кожу, источая тяжёлый железистый запах. Похоже, ему снова понадобится новая драная провонявшая потом рубаха, чтобы вновь в полной мере ощутить себя заключённым.

Дормий сидел рядом, глядя в стену.

– Зачем? – хрипло спросил Вайс и закашлялся, сплюнув ещё немного крови. – Зачем ты это сделал? Я же…

– Я помню, – отстранённо ответил священник. – Ты просил не оживлять. Но я не мог иначе. Просто… Просто не мог.

– Чувство долга, да? Ох… Самая поганая дрянь на свете. Долг толкает людей на самые, кха, идиотские поступки. И самые жуткие к тому же. Не знаю даже, что хуже этого. Наверное, только…

– Вера? – перебил его отец Дормий, повернув голову. – Ты ведь это хотел сказать?

Вайс скривил губы в беспомощной ухмылке и, собрав силы, кивнул головой.

– Я не жду, что ты меня поймёшь, Рихард, однако именно вера помогает мне справиться с грузом долга на моих плечах. Долга перед самим Владыкой милосердия. И груз этот чудовищно тяжёл.

– Поэтому ты не шелохнулся, когда тот ублюдок занёс над тобой меч?

– Именно. Я знал, что сегодня не погибну, как и не увижу твою смерть. Просто знал.

– Воля Холара, да? – усмехнулся Вайс. – И препятствовать ей ты не в силах?

– Я сам её проводник. Противиться ей – это как попытаться задержать дыхание так, чтобы задохнуться. Не заткнуть рот и нос, не броситься в воду с камнем на шее, а просто перестать дышать. Не выйдет. Это как противиться самой жизни.

– Задержать дыхание? Хах. Стоит попробовать…

Священник снова отвернулся.

– Зачем тебе это? – спросил он. – Ты столько говорил о дочери, о том, как любишь её и готов ради неё на всё… А как только услышал, что сюда ведут алхимика, тут же потребовал, чтобы я не возвращал тебя, ничего не объяснив. Так зачем?

– Это всё оно, чёрт… – Вайс попытался подняться с холодного залитого собственной кровью пола, но ему не хватило сил. – Чувство долга. То самое, кха… Король хочет жить вечно. Или хотя бы долго, как эльфы. У него, кхха, тьфу… – наёмник выплюнул очередной кровавый сгусток, – … зуб на Риген и всех, кто там живёт, понимаешь? Он беспощаден и упрям – отвратное сочетание. Дай сукиному сыну волю, и он превратит всё вокруг в пылающий ад. Зальёт кровью и Энгату, и Риген, и весь мир, докуда сумеет дотянуться. Уж не знаю, сам ли король этого хочет или вещает волю своего владыки, чья железная рука, наверное, уже увязла в королевской заднице по локоть…

Вайс стёр кровь с лица рукавом, отдышался и продолжил:

– Но в одном я уверен наверняка: не такой проклятый мир я хочу оставить маленькой Джеле. Не будет она жить в таком кошмаре. И если моя смерть сможет хоть немного попортить однорукому ублюдку кровь, хоть на сколько-нибудь отсрочит его триумф, то я сдохну с готовностью. И если из-за этого худо станет тебе, Карлу, и всем тем бедолагам, что король угробит на эксперименты… Что ж, оно того стоит. Такой вот у меня долг, Дормий.

В камере повисло молчание, но вскоре Вайс сам его нарушил:

– Вот только выходит, что твоя чёртова вера сильнее моего долга.

– Так почему бы тебе просто не убить меня? – вдруг спросил отец Дормий, взглянув наёмнику прямо в глаза. – Моя смерть испортить планы короля больше любой другой. Придуши меня во сне или разбей мне голову о стену – и дело с концом.

Эти слова оказались для Вайса настолько неожиданными, что его хриплое дыхание прервалось. Несколько мгновений священник и наёмник молча смотрели друг другу в глаза, после чего тишину прервал почти беззвучный смех последнего.

– Ну уж нет, тогда я наверняка свихнусь от одиночества. Кого мне тогда смущать похабными анекдотами? Кстати, вот ещё один вспомнил. Заходит как-то горбун в красный дом, а хозяйка ему и говорит…

* * *

Делвин, ещё недавно с гордостью носивший фамилию Рейнар, сидел в запертой комнате. В одной руке мальчика был резец, а в другой пока ещё бесформенный деревянный брусок, а под ногами, прямо на ковре, высилась горка мелкой стружки. Делвин ковырял деревяшку многие часы: он так и не вспомнил, что хотел из неё смастерить. Последние события совсем выбили его из реальности.

К счастью, когда мальчик попросил забрать из банка деревянные бруски и резачок, подаренный старым гномом Крегалаком, ему не отказали. Стражник, что принёс их, глядел так, будто это какие-то безделушки. Глупый. Делвин вздохнул. Взрослые вообще порой ведут себя на редкость глупо и оттого совершают страшные вещи. Зачем король велел сбрить Дунгару бороду и высечь кнутом? Он ведь никого не обидел, разве только ворчал, но разве это стоит такого наказания?

Острое лезвие срезало ещё одну тонкую полоску ароматного дерева. Теперь это занятие оставалось единственным островком уюта и спокойствия. С тех пор, как король велел запереть Делвина в этой комнате, ему было совсем не с кем поговорить. Даже служанки, что приносили еду и чистую одежду, ни разу не произнесли не слова.

Прежде госпожа Морнераль говорила, что только король может признать его лордом Драконьей долины. Потом господин Вайс рассказал ему, что он никакой не лорд, а теперь король назвал его «наследным лордом Делвином Рейнаром». Мальчик совсем запутался. Кто он теперь? Делвин Рейнар? Просто Делвин или вовсе Проныра, как его звали в приюте?.. Нет, ему уже не хотелось ни замков, ни слуг, ни даже сладких пирогов, которые приносила старенькая Грета на ужин в Пламенном замке. Всё, о чём он мечтал, – это чтобы господину Вайсу стало лучше, а у господина Дунгара снова отросла борода…

– Ай! – воскликнул Делвин.

Лезвие резца соскочило с деревяшки и вонзилось в палец, который мальчик тут же сунул в рот. «Ну вот, теперь ещё и это!» – зло подумал он про себя и швырнул кусок дерева, выкрикнув ругательство, которое как-то услышал от господина Вайса.

Деревяшка ударилась об стену рядом с дверью в тот самый момент, когда она открылась, впустив невысокого полноватого человека. Он ещё не совсем облысел, как господин Вайс, но явно был на пути к этому. На его круглом лице читалось удивление.

– Ваша светлость знает анмодский? – спросил неожиданный гость.

Делвин потупил взгляд, не зная, что ответить. Этот человек выглядел совсем безобидным и, увидев замешательство на лице мальчика почему-то улыбнулся.

– Слова, что вы сейчас произнесли, – пояснил он. – Они на языке Анмода. Дальнего края на востоке.

– Я не знаю их значения, – робко ответил Делвин. – Слышал их от одного друга…

– В таком случае, лучше вам этого и не знать. И, похоже, ваш друг страшный сквернослов. Речь ведь идёт о господине Рихарде Вайсе?

Услышав знакомое имя, мальчик поднял взгляд и загорелся любопытством.

– Вы его знаете? Что с ним?

– Господину Вайсу не здоровится. Ничего серьёзного, но пока что его поселили в отдельные покои. Там он пробудет, пока не поправится.

– Скорее бы… – с грустью проговорил Делвин. – А кто вы такой?

– О, прошу прощения, – человек смутился и стёр со лба испарину. – Сказанное вами столь сильно меня изумило, что совсем забыл представиться. Магистр Илберн, верховный книжник Чёрного замка. Я здесь по поручению его величества… Ох, вы ранены?

Бросив взгляд на палец Делвина, верховный книжник побледнел, а его улыбка стала растерянной. Алые капли падали на ковёр, оставляя тёмные пятна. Мальчик снова сунул палец в рот, а потом замотал его рукавом.

– Простите! Я всё вытру…

– О, не беспокойтесь, ваша светлость, – перебил его Илберн. – Мне просто неприятен вид крови. В годы обучения в Хельмгарде на занятиях по анатомии мы иногда препарировали мёртвые тела. Самое первое из таких занятий я не помню, поскольку упал в обморок, едва скальпель надрезал кожу… Простите за столь неаппетитные подробности, однако теперь вы частично меня понимаете. Я отправлю к вам сестру, пусть обработает рану…

– У вас есть сестра?

– Что? – смутился Илберн. – Ах, нет, ваша светлость. Я имел в виду белую сестру ордена Аминеи. Они служат при замковой лечебнице, поэтому, если вас будет беспокоить здоровье, обязательно сообщите кому-нибудь из слуг.

– Надеюсь, они только немые, а не глухие, – проворчал Делвин и на удивлённый взгляд верховного книжника добавил: – Никто из них не разговаривает. Когда я что-нибудь спрашиваю у них, они молчат, будто меня нет! Вы первый, кто со мной заговорил за всё то время, что я здесь.

– Боюсь, дело в том, что его величество запретил им с вами разговаривать. По каким-то своим личным соображениям.

– Глупый король, – буркнул мальчик вполголоса. – И приказы у него глупые.

Верховный книжник внимательно посмотрел на Делвина и снова улыбнулся.

– Вы слышали сказку о новом платье герцога?

– Я даже не знаю, кто такой герцог, – признался мальчик.

– Это ригенская сказка. Когда-нибудь, быть может, я её вам расскажу. А пока вот, – Илберн протянул туго свёрнутый лист, – прочтите.

Делвин взял бумагу, осторожно развернул так, чтобы не запачкать кровью и принялся читать:

– Я… Эд-вальд Пер-вый из до-ма… О-де… рин-гов…

Размашисто написанные буквы плясали по строкам и каждое слово давалось мальчику с трудом. Это совсем не было похоже на книгу сказок, что он читал друзьям по приюту, но всё же он старался изо всех сил. Верховный книжник не сводил с него внимательного взгляда.

– … вы-дать за-муж за Дел-ви-на Рей-на-ра, лор-да Пла… Пламенного замка и владыку Драконьей долины. Что это значит? Кто такая эта Мерайя Одеринг?

– Дочь короля, ваша светлость. Принцесса Мерайя. Его величество желает признать вас полноправным властителем Долины и женить на своей дочери.

– Но ведь… Разве я могу жениться? Мне всего… Даже не знаю, сколько. Господин Вайс говорил, что мне никак не меньше десяти лет…

– Однако ничто не мешает устроить помолвку, чтобы сыграть свадьбу, когда вы достигнете подходящего возраста.

– А ещё господин Вайс говорил, что я никакой не Рейнар, – растерянно проговорил мальчик. – Как же так? В прошлый раз, когда я им притворялся, всё кончилось очень плохо.

– Поймите, ваша светлость, – верховный книжник забрал бумагу и свернул её обратно, – слово короля – закон. К тому же, если вы не знали своих родителей, как вы можете утверждать наверняка, кем они были? Единственное, чего не хватает на этом указе – королевской подписи и печати. Вам нужно лишь согласиться выполнить свою роль. И тогда больше никто не посмеет вам навредить.

– Роль? Как в уличных представлениях? Я видел такое в Дракентале. Артисты носили яркие костюмы и маски из дерева.

– Если посмотреть шире, ваша светлость, то все люди носят маски. Одни надевают их изредка, другие не снимают годами и вживаются в роль столь сильно, что никто уже не отличит маску от настоящего лица.

– Но разве это будет не ложь? Матушка Ханна, там, в приюте, учила нас, что ложь – это грех.

– Безусловно, – согласился книжник. – Однако порой маленькая ложь помогает предотвратить большое несчастье.

– Господин Вайс говорил что-то похожее. Однажды он дурно поступил с одним человеком, что творил ужасные вещи. Выходит, он совершил хороший поступок?

– Получается, так. Но вы делаете ничего дурного. Просто так вышло, что Драконьей долине нужен лорд, а его величеству нужен зять. И лучше, если это будет один и тот же человек.

Делвин задумался. Королевское предложение застало его врасплох.

– А эта принцесса… – осторожно сказал он. – Какая она?

– О, ваша светлость! Она унаследовала внешность своей тёти, которая слыла одной из прекраснейших девушек Энгаты. А волосы ей достались от матери, чья шевелюра сводила мужчин…

– Нет, нет, – перебил мальчик. – Я хочу узнать, что ей нравится? Она любит, ну например, читать?

Верховный книжник одарил Делвина покровительственной улыбкой.

– Уверяю, она самая умная и смелая девушка из всех обитателей Чёрного замка.

– Тогда я хотел бы с ней встретиться.

– Полагаю, его величество представит её вам сразу же, как только сочтёт необходимым. А пока – воспользуйтесь его гостеприимством. Вы, кажется, любите чтение? Я велю принести вам книг.

Уже в дверях Делвин окликнул верховного книжника:

– Простите, а что значат те слова? Ну, которые я сказал, когда вы вошли? На амн… анмодском.

На щеках Илберна появился румянец, однако он тут же ответил:

– Когда-нибудь я расскажу вам и это.