Текст книги "Тайными тропами (СИ)"

Автор книги: Игорь Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Семь миль петляла ухабистая дорога, а у самого лысого холма, где стояла крепость пришлых, и в самом деле было необычное дело. Вдоль стены, снаружи укрепления, стояли повозки, огромные, как те амбары, в которых хранят зерно или муку. Все зелёные. С большими колёсами. И колёс где по шесть, где вообще по восемь. Три повозки укрыты тканым полотном, и в такие если груз сложить, то можно если не половину малой галеры вместить, то не менее пятнадцати тысяч фунтов точно. А ещё две повозки были гружёны огромными бочками. И едва ли найдётся столько бычков, чтоб эти телеги с места сдвинуть, если они, думается, не самоходные, как та красная пожарная бочка с синими огоньками.

Вокруг повозок суетились зверомужи полупризраков, тоже одетые в зелёные одёжки. И все при оружии.

Но самым примечательным было то, что ещё совсем недавно таких повозок у пришлых не было. Словно с того света взялись.

– Стой! Нельзя! – грубо коверкая слова, закричал ближайший халумари, задрав руку. Он был такой же здоровый, что казался под стать тем повозкам, а по росту и ширине плеч превосходил многих храмовниц, взращённых орденом. И голос низкий, хриплый. Аманда отродясь такого не слышала.

Начальница стражи сняла шляпу, потёрла лоб и откинула за спину толстую длинную каштановую косу, спускающуюся из-под банданы вдоль спины до самых ягодиц. В косу по обычаю южных провинций королевства была вплетена тёмно-красная лента.

Стражница натянула поводья, двуколка встала, а сама начальница стала думать, что же случилось, что пришлые такие повозки привезли. И не это ли, случайно, приказала узнать маркиза?

В бездну всё! Почему опять она⁈ Неужели у госпожи нет других людей, или ей попросту не жалко свою гард капитольессу⁈

– Кто здесь главный⁈ – громко закричала Аманда, спрыгивая на землю.

Зверомуж смерил женщину взглядом, задержавшись на туго налитой груди, подчёркнутой корсажем, а потом достал небольшую книжку, по которой стал читать чуть ли не по слогам:

– Вам нель-зя. Глав-ный пока нет.

– Я начальница стражи! Я требую старшего! Есть среди вас дворяне⁈

По глазам зверомужа было понятно, что он ничего не понял. Здоровенный пришлый слегка отвернулся, дотронулся до чёрной коробочки, прикреплённой к его одежде чуть ниже ключицы, и заговорил на своём наречии.

И коробочка, зашипев, как змея, ответила ему.

Зверомуж долго и гневно что-то говорил, бросая время от времени взгляд на Аманду. Часто звучало имя Хулио, или что-то похожее. Наверное, так называли волшебную коробочку. Не хотелось бы думать плохого, не то зверомужа можно и на дуэль вызвать. Он же не светский мужчинка, чтоб проявлять к нему снисхождение.

Аманда, быстро теряя терпение, заскрипела зубами, откинула край плаща и положила руку на эфес палаша.

– Ждать, – наконец выдал зверомуж и косо глянул на пальцы женщины, стиснутые на клинке. Он даже не представлял, как быстро острая сталь окажется в его горле, если ещё раз вякнут в пренебрежительном тоне.

Но одновременно с этим стоящий неподалёку пришлый щёлкнул чем-то на своём оружии, не иначе как курки взвёл. Остальные халумари быстро попрятались за телеги.

А этот здоровяк просто молча глядел, преграждая путь, лишь насупился, словно рассерженный бык. Коль начнёт землю бить ботинком, как бык копытом, сходство станет полнейшим.

Вскоре снова захрипела-защебетала коробочка, а из калитки в воротах крепости выскочил эсквайр да Пе́троф, тот самый, что был на пожаре стекольных цехов.

– А-а-а, госпожа Аманда! – изображая радость, заголосил он издалека.

Когда одолел ту сотню шагов, что их отделало, быстро пожал большому зверомужу руку и что-то проговорил на своём, но и без слов понятно, что, мол, всё хорошо, дальше я сам.

Зверомуж что-то буркнул, помахал над головой широкой ладонью и заорал басом слово: «Отбой!»

Пришлые быстро вернулись к суете вокруг повозок.

– Госпожа Аманда, а что же вы нам не позвонили? Мы же вам специально соорудили стеклянное око.

Начальница стражи изобразила улыбку и насколько было возможно радушно забурчала.

– Не умею я вашими очами звенеть. Свои бы от бессонницы не лопнули. Мне Её Светлость приказала узнать, что у вас случилось, – задала она вопрос по-солдатски прямо в лоб. Не обучена была интригам, да и не любила их.

– Проветриваем, госпожа, – с улыбкой проговорил эсквайр, а потом достал небольшую белую пластинку, на которой, к удивлению Аманды, был её портрет, – Вот, возьмите. Если покажете кому из наших, не обидят.

– Это ещё кто кого обидит, – прорычала начальница стражи, потихоньку теряя поводья от самой себя, того гляди, понесёт по ухабам. Терпение плескалось у самого горлышка, как кислый уксус в бутылке. Женщине очень не нравилось происходящее. И особенно не нравилось, что перед ней пытаются помахивать косточкой, как перед тупой шелудивой псиной, ожидая, что будет стоять на задних лапках и вилять хвостиком.

Но не время перечить.

– Не серчайте, госпожа, – продолжил эсквайр, – вы лучше через стеклянный глаз звякните. Вам всем и расскажем.

Халумари ещё какое-то время вкрадчиво вещал пустыми словами, а затем заботливо усадил в двуколку.

Начальница стражи молча глядела перед собой, надув губы, потому как наказ маркизы не выполнен, возвращаться с пустыми руками весьма опрометчиво, а это значит, надо проявить хитрость. Но какую?

– Домой, – зло пробурчала она. А в голове снова зашевелились мысли-чётки на незримой верёвочке.

* * *

– Товарищ генерал!

– Что у вас опять? – не выдержал Петра Алексеевич, идя быстрой походкой по плацу, а вслед ему бежал невысокий Петров.

– У нас опять Аманда. Она чуть драку у колонны не устроила. Что с ней делать?

Пётр Алексеевич резко остановился, и прогрессор, не ожидавший такого манёвра, чуть не влетел своему начальнику в спину.

– Тебе в рифму ответить, или как? – огрызнулся генерал, хотя понимал, что проблем с начальницей стражи, коль встанет поперёк горла, будет не меньше, чем от нападавших скелетов. А то и больше. Но женщину можно понять – вот если бы он сам был в дальнем гарнизоне, а у стен части шум и гам, боевые верблюды с ракетницами, сухопутные корабли и папуасы с ядерными дубинками – тоже бы отправлял командира комендантского взвода разобраться, в чём проблема.

– Не знаю, – зло проронил генерал и тяжело вздохнул. – Пусть пока за ней следят, а я подумаю.

* * *

– Сказывай, Ми-Ми, – грозно нахмурив брови, проговорила Аврора, разглядывая непутёвого единоутробного брата. Он истинный лис по крови, и подлинный лис по духу, вечно попадает в передряги, в которых не то что за соломинку, за раскалённый гвоздь схватишься, лишь бы выбраться.

Карета халумарского барона медленно покачивалась на дороге, и под колёса часто попадались камушки, вдавленные в сырую землю. На одной обитой кожей лавочке разместился баронский племянник вместе со спутником, а на другой – сама Аврора, Максимилиан и сестра Стефани. Монашка была не широка в костях, потому втроём вполне поместились, хотя и было тесновато.

Надо признать, ехал барон с удобствами. Лавочка магонькая-премягонькая, обивка светлая-пресветлая, да и фонарики халумарские под потолком давали много света даже при опущенных занавесках.

– Ро-Ро, – начал братец, и воительница сразу же вспылила.

– Не называй меня Ро-Ро на людях. Я при должности. Называй, как полагается, Авророй.

– Хорошо, дорогая Ро-Ро, – с улыбкой кивнул Максимилиан.

Барончик ухмыльнулся, чем ещё сильнее уязвил самолюбие девушки. У неё даже кровь к щекам прилила.

– Сказывай! – рявкнула она.

– Хорошо, – закатил глаза братец, затем широко улыбнулся и повернулся к монашке: – Воистину богини и боги послали на моём пути святую, наделив силой и благодатью, которой я благодарен за спасение своей грешной жизенки.

Сестра Стефани затрепетала ресницами и смущённо покраснела даже сильнее Авроры. Пальцы начали от неловкости накручивать кончик сестринского пояска на палец. Ведь раньше никто так не нахваливал, а сейчас аж святой назвали.

– Сказывай, – повторила сквозь зубы Аврора.

– Дорогая моя сестрица, не кусай. И как-никак, я старше тебя. И я не женщина, мне простительно легкомыслие.

– Я охотно поверю в жадность, но никак не в легкомыслие. Что ты забыл в Керенборге?

– Дорогая сестра, мне же надо копить приданное, – невинно захлопал глазками Ми-Ми. – Без хорошего приданного добрую жену не найти. Ты же знаешь, что если потом она от меня откажется, должна будет вернуть нашей матушке или само приданное, или то золото и серебро, на какую сумму оценят.

Аврора вздохнула, глянула на созерцающего с любопытством барона и продолжила:

– Я понимаю, что приданное. В Керенборг ты зачем подался?

– Да ты что! – громко возмутился лис. – Сейчас в столице, кроме ожидания кончины королевы, да продлятся её дни, только и говорят, что о халумарских шелках и специях! Герцогиня да Айрис, племянница нашей благословенной королевы и фаворитка в борьбе за трон, вырядилась в платья из тончайших и ярчайших тканей с этими… фианитами всех цветов радуги. А какой тончайшей работы у неё парадный доспех, все аж дыхание затаили. Ажурный, словно не из грубого железа выкован, а из яичной скорлупы вырезан.

Братец запнулся на полуслове и глянул на барона.

– Ваша милость, я же правильно понимаю, что ваши симпатии на стороне герцогини да Айрис?

Барон ухмыльнулся и кивнул.

– Фух, – выдохнул Максимилиан, достал небольшой походный веер и принялся осторожно им помахивать. – Я уж испугался. Я ведь когда в Галлипосе обмолвился по свои симпатии, мне сторонники герцогини да Берты чуть клинок в брюхо не засадили. И это в Галлипосе, где на первом месте стоит торговое золото и здравый смысл! – возмущённо воскликнул он и потряс веером над головой. – Представьте, что творится в столице! Там горожанки посреди дня бросаются толпа на толпу со шпагами и дубинами. Каждый день шум и визг стоит. Куда не пойдёшь, везде можно наткнуться на прилично одетый труп с проколотым пузом или пробитой головой. Даже Орден вмешался. Храмовницы патрулируют улицы вокруг дворца и в богатых кварталах, где усадьбы знати. Цеха и гильдии нанимают для охраны солдаток из терций целыми сотнями. Так что в провинции, такой как Керенборг, сейчас безопаснее.

Аврора поджала губы. Братец, конечно, подогревает котелок со словами, но стычки на главной площади и драки в трактирах вполне имеют место.

– И ты решил, пока старушка ещё не отошла на торжественный приём к Небесной Паре, отсидеться подальше?

– Нет, пока все трясут за грудки оракулов, желая знать, кто победит в борьбе за трон, или точит клинок, чтоб лично направить своё будущее по нужной тропинке, я решил быстро набрать самых ходовых тканей, специй и безделушек.

Он полез за пазуху и вытащил большой платок, который был белее белого. Аж светился белизной.

– За пять локтей такой ткани можно выторговать полновесный золотой! А весят десять локтей шёлка много меньше, чем локоть сукна, и даже один осёл с тюком принесёт большую выгоду, а целый фургон и подавно. Скоро в Керенборг хлынут торговцы, и надо успеть снять сладкую пенку, пока цены приемлемые.

Аврора закатила глаза и покачала головой. Братец просто неисправим. Казалось, не успел из утробы матери вылезти, а уже к золоту тянется. И ладно бы оно тянулось в ответ, но ведь любит жить, ни в чём не отказывая, не скопил даже кувшина с монетами. Зато ходит весь гордый, одёжка яркая, пряжки серебряные. Поди, даже пули к его свистульке золотые вместо свинцовых. И ведь обязательно найдёт какую-нибудь простушку, которая готова будет терпеть этого пройдоху.

– А ты что? – с прищуром спросил братец.

Девушка поджала губы, задрала подбородок и скосилась сперва на баронского племянника, потом на его спутника. И ведь надо же что-то ответить. Не говорить же, что за рекомендательную грамоту продала за полцены свои шпагу и доблесть, а из сбережений только золотая заколка на плаще да аванс, выданный в твердыне пришлых.

– Я тоже карьеру строю. Вот, у его милости в ближайшем круге.

Максимилиан тут же ехидно заулыбался, аж прищурился, что не укрылось от общего взора.

А вот Аврора, хорошо зная Ми-Ми, сильно нахмурилась. Наверняка чуть не выронил гадость вроде: «А насколько близко?»

Был бы на месте брата кто другой, сразу же получил бы перчаткой по щеке. Вот, прямо не снимая с кулака. И дуэль до смерти.

– Ваша милость, с вашего позволения! – вскочила с места девушка, пересиливая гнев, затем изобразила поклон в тесной карете, выпрыгнула в дверь и стала плестись немного позади, не боясь отстать, благо тяговые бычки еле-еле двигались, их и пеший обгонит.

Руки сами собой выхватили шпагу, и Аврора принялась зло срубать верхушки трав, росших на обочине дороги.

– Вот, свалился ты на мою голову, – прорычала она.

Глава 12
Прогрессор ты, или где?

Гнилой Березняк, представляющий собой большое болото, ощетинившееся стволами мёртвых, лишённых даже веток и поросших мхами, лишайниками и грибами деревьев, миновали поздним утром. А сейчас было далеко за полдень.

Дмитрий сидел в карете, сунув в уши наушники-вкладыши, и смотрел на медленно-медленно движущийся за окном пейзаж. Сами наушники были воткнуты в смартфон, а тот, в свою очередь, лежал в обитой свинцом и жестью, а потому весьма тяжёлой шкатулке с дырками под провода.

О быстром мобильном интернете можно забыть напрочь, и такова проблема этого мира. Магия, насытившая атмосферу мощнейшими электромагнитными шумами, мешала радиосвязи настолько, что дальше километра глохла и слепла любая аппаратура, а вдобавок ещё и требовала заземлять и экранировать всё, что только можно. Шутили, что колдовство ревниво, как влюблённая девушка. Но в этой шутке горькой правды было больше, чем лжи.

Чтоб пробиться сквозь естественные шумы, приходилось делать либо очень мощный передатчик коротковолнового излучения, или отправлять флешки и диски почтовыми птицами или курьерами, что на практике оказалось в разы быстрее, чем передача цифрового сигнала на скорости морзянки, отбиваемой пьяным радистом эпохи Титаника.

Пробовали возвести цепочку радиовышек-ретрансляторов, но из-за долбанной магии проблем возникает больше, чем можно представить, и от вышек решили отказаться. Теперь думают над проектом оптоволоконного кабеля, который надо прокинуть в Галлипос и столицу королевства Коруну. Стеклянное волокно – дёшево и сердито, но опять же всё упирается в средневековье. Любые новинки техники, если они не отлиты из чугуна или бронзы, как, например, мясорубки или ручные дрели, местные принимают ещё хуже, чем земные крестьяне эпохи Петра Первого картошку. В истории был пример, когда крестьяне орали на велосипедиста, что тот на чёрте едет, за рога держится. Здесь не лучше.

И опять всё уткнулось в прогрессоров, торгующих высокотехнологичными безделушками. В Керенборге, вблизи которого портал и база, процесс со страшным скрипом с мёртвой точки сдвинулся. Про столицу и портовый Галлипос пока говорить нечего – слишком всё медленно и мало – просто по крупицам.

В ушах тихо играла музыка, а писем не поступало.

Капитан задумался и не с первого раза услышал выкрик дозорной:

– Заберёзье!

– Ну наконец-то, – чуть ли не прокричал прапор, у которого на шее был воротник-подушка – с такими же обычно спят пассажиры самолёта при перелёте.

Дмитрий оторвался от чтения докладов и опустил стекло на дверце кареты, покрутив обычную рукоятку, какая была на старых жигулях – технари не стали выдумывать ничего нового и попросту взяли механизм на авторазборе. Но для средневековья даже это было вершиной технической мысли. В общем, жаловаться не приходилось.

А вдалеке действительно показались ветряные мельницы и верхушка шпиля местного храма всех божеств. Городишко был в разы меньше Керенборга, а по земным меркам и вовсе тянул на посёлок городского типа, если взять за основу многоэтажную постройку в виде нескольких десятков домиков у стен небольшой, стоящей на берегу неширокой речушки дозорной крепости. Был там и своеобразный частный сектор, в виде небольшой, жмущейся к городку деревни. Помнится, Юра рассказывал, что на первом задании твари Гнилого Березняка увязались за ними, войдя прямо в этот населённый пункт и наведя там изрядного шороха с дюжиной трупов.

Значит, и за колонной могут увязаться.

Капитан вздохнул. Если план А, то есть починить глушитель нечисти, встроенный в чугунную палочку, не сработает, нужен будет план Б.

– Степан, я вот что думаю, – проговорил Дмитрий, глядя на прапора. – Нам надо разобраться, как работает святой пепел.

– Смешная шутка, – ухмыльнулся Сизов.

– Нет. Я серьёзно. Надо, что всё строго по науке: сколько нужно грамм на метр, на каком расстоянии от палаток и техники отсыпать линию, как его правильно хранить, как пополнять, и что при рассыпке бормочется, – проговорил Дмитрий и подался поближе к Сизову, вспоминая присказку генерала: – Ты прогрессор, или где?

– Командир, разреши внести немного критики, – тут же отозвался прапор, – На базе не разобрались, а мы прям разберёмся вдвоём и в полевых условиях?

– Они, которые на базе, ковыряются в высоких материях. Нам же надо просто научиться пользоваться, как дикарь смартфоном. На уровне: тукнул – загорелось, значит, магия работает.

– Ну, не знаю, командир, – покачал головой Сизов, открыл дверцу и выпрыгнул на ходу из кареты, отчего та мерно качнулась, не останавливая своего неспешного движения.

А на дороге показались люди – обычные крестьяне, ведущие за собой запряжённых в нехитрые телеги волов и гружённых тюками ослов. И ленивый полуденный ветер уже доносил звуки города, намекая, что нужно поискать подходящую по статусу барона гостиницу.

* * *

Вечерело.

Аврора с наслаждением грызла печёную баранью ногу, одновременно с этим разглядывая помещение. А напротив девушки сидел братец.

Городок был маленький, но через него часто ходил разный народ, и порой не самый бедный, а потому имелась вполне приличная для дворян и купечества таверна. Каменные стены честно выбелены, а на деревянных столах и лавках имелась сносная резьба. Столешницы выскоблены, а вдоль стен стояли большие подставки с горящими масляными лампадами. Под покрытой сажей аркой очага на цепи висел большой котёл с кипятком. Кухня, как и полагается в приличных заведениях, располагалась в ином месте, дабы кухари и слуги не мешали гостям наслаждаться кушаньем.

На столе тоже имелась глиняная лампа в виде блюда с небольшим поросёнком, выполненная провинциальным гончаром, не лишённым, однако, ремесленного дара. У поросёнка – крышка на спинке, и внутрь заливалось масло. А вместо хвостика – завиток короткого фитиля.

В углу наигрывал на лютне несложную музыку смазливый менестрель, работающий за еду.

– Не торгуется? – ехидно спросила Аврора у Максимилиана и поправила постеленную для мягкости на лавку овечью шкуру, хотя той далеко до мягонького-премягонького халумарского поролона.

Братец оторвался от маленькой чашечки с приправленной мёдом овсяной кашей, закатил глаза и поиграл в воздухе ложкой.

– Ро-Ро, я здесь даже не торговал. Кому в Заберёзье я могу предложить товар? Крестьянам, которым нужно что-то много проще или же полезнее в быту? Или местной неотёсанной шерифыне, которой лишь бы брюхо набить?

Аврора пожала плечами и снова обвела взглядом таверну, задержавшись на висящих рядом с очагом пучках пахучих трав.

– У трактирщицы есть деньги, и думается, она будет заинтересована в пряностях.

– И сколько я продам их той трактирщице? Напёрсток перца на чешуйку серебра? Ты не заметила, что ешь мясо, обвалянное в обычном огородном чесноке? А всё потому, что люди в провинции – не искушённые в яствах. Нет уж, я намерен отдыхать и наслаждаться уютом.

Максимилиан замолчал, зажмурился и протяжно втянул воздух носом.

– Чуешь, как чудно пахнет речными кальмарами в муке и яйцах? Обязательно закажу на второй ужин в комнату.

– Чую, – пробурчала Аврора и опустила тоскливый взгляд на баранину. Денег в наличии весьма скудно, потому как много ушло на новую одёжку и обувь, а вкусно кушать хочется. Благо, что свинца на пули, порох и даже два двуствольных пистоля с патронами халумари отсыпали из казённых погербов, и на них не пришлось тратиться, иначе бы и вовсе можно было ограничиться лишь холодной водой и листом придорожного бурьяна.

Сие не укрылось от братца, который снял с пояса кошель и положил на стол несколько серебряных монет.

– Ешь, Ро-Ро, угощаю.

– Ми-Ми, матушка меня поколотит, если узнает, что я тебя объедаю.

– Если узнает, – усмехнулся братец, вздохнул и погрустнел. – Помнишь, когда мы были на грани разорения? Тогда матушке пришлось надолго уйти из дома в найм бродячим клинком, а папенька, уволил всех слуг, кроме повара, а сам устроился белопрачечником к старому графу, и мы сдабривали кашу, чем придётся. Ты в поле ставила петли на сусликов, а мы с Викторией с одной лишь удочкой просиживали у речки, как простолюдины.

Аврора горько улыбнулась и вздохнула.

– Да, только сперва три дня ничего не ели, аж животы сводило. А год спустя меня отправили учиться в столицу. Батюшка заложил пол-имения, дабы меня собрать, чтоб не было стыдно. Но согласна, надо воздать хвалу Небесной Паре и Покровителю рода, ибо лисье нутро и суслики – как монета на чёрный день под половицей. Однако думается, в рыбной ловле ты больше мешал, чем помогал. Хорошо, что всё благополучно разрешилось.

Братец отмахнулся, а Аврора снова вздохнула и поддела ножом кусок мяса.

– Кстати, – продолжи Максимилиан, хитро взглянув на сестру, – утоли моё любопытство, сколько тебе платят халумари? А то меня спрашивала одна особа, а я не знаю, что ответить.

– Полторы сотни сликв серебром в месяц, – пробурчала девушка в ответ.

– Недурно, но я подметил, что халумари, вообще больше любят платить серебром, а продавать за золото. Думается, у них дома само по себе серебро многажды дешевле, чем у нас.

Оба замолчали, прервав разговор на глоток вина, но буквально через мгновение Максимилиан ухмыльнулся и снова глянул на девушку.

– Ро-Ро, а ты уже проявляла куртуазность к барону?

Аврора нахмурилась и зло бросила кость на тарелку.

– Разве я содержанка? Я продаю свою храбрость и твёрдую руку, а не мохнатку.

– То есть он тебе не нравится?

Девушка задумалась на мгновение и пожала плечами.

– Ну-у-у, он широковат в плечах и не очень нежен лицом, не то что твой смазливый служо́к, но всё же недурён собой. Есть в нём что-то привлекательное.

– Так в чём же дело? – не унимался братец.

– И как ты себе это представляешь? – всплеснула руками Аврора.

– Ну, нет, значит, нет, – развёл руками братец и лишь небрежно пожал плечами и состроил скорбную физиономию, – но думается, ты, в отличие от стрельбы и фехтования, просто несильна в делах сердечных. И думается, на тебя потом будут косо смотреть, а не ущербна ли ты, раз до сих пор мужчины нет. Заметь, позор падёт не только на тебя, но и на всю семью.

– У меня с мужчинами всё получается! – огрызнулась Аврора.

– Знаю я. Возьмёшь менестреля или слащавого слугу, да зажмёшь в углу, схватив пятернёй за гульфик, а он и сам рад почерпать ложечкой из горшочка со сладким мёдом. Но барон – это не менестрель или слуга.

– Ми-Ми, я не ущербна! Но я не умею так сразу! Он же барон! – в голос и гневно закричала Аврора, указав рукой в сторону лестницы на второй этаж.

– Я же не говорю просить руку и сердце, всего лишь куртуазная интрижка.

– А сам-то что одинок?

– Я же говорил, я на приданное коплю. Более того, к нам в имение похаживает отужинать одна интересная дама из не очень богатой, но приличной семьи. И матушка совсем не против.

Девушка скривилась и покраснела, аж веснушки потерялись на пунцовых щеках, затем села и вгрызлась в баранью ногу, хотя там осталась одна лишь голая кость.

Всегда так было, что Ми-Ми лучший, вся похвала только ему, и даже сейчас папенька шлёт ему деньги, хотя у самого водятся. Про Викторию и говорить нечего – старшая сестра уже подарила маменьке двух внучек.

И хотя понятно, что братец откровенно провоцировал, внутри девушки вскипело негодование и стремление доказать, что она тоже не дохлая лисичка.

Когда к столу подошёл юнец-кухарь с очередным блюдом, оба смолкли. На стол легли свежие пшеничные лепёшки и мёд, встал кувшин с лёгким, разбавленным один к пяти, вином и два медных кубка.

– Ну так что ты надумала по куртуазности с бароном? – тихо, как заговорщик, продолжил Максимилиан, разлив вино и потянувшись своим кубком к кубку Авроры.

Девушка тут же отодвинула подальше от братца свой сосуд.

– Не знаю, а если он откажет? – зло пробурчала юная баронета.

– Ну ты женщина или нет? – повторился братец, зачерпнув из тарелки каши с горочкой. – Прояви себя, будь галантна и интересна.

Ответить девушка не успела, потому как дверь в таверну распахнулась, и в неё шумно ввалились несколько наёмниц из отряда, нанятого господином бароном, во главе с Виолеттой, да падёт гнев небес на эту безземельную шлюху, лишь по недоразумению имевшей титул рыцарки.

– Девки, менестрель мой! – похабно заорала с порога Виолетта своим ближайшим помощницам – колесничим латницам. Боевые бабы сразу же разместились за дальним столом, а потом в проёме показалась сержантка.

– Госпожа, я отобрала в ночную охрану шестерых, которые не будут пить. Где их разместить?

– А здесь – в углу, чтоб видно было, – махнула рукой рыцарка на пустующий стол. Сама же подтянула поближе и посадила на коленки ряженного в цветастую куртку мальчонку, который почти неотрывно топил взор в вырезе распахнутой рубахи, где совершенно не скрывались большие, как тыквы, сиськи.

– Красавчик, – сладко и томно протянула Виолетта, взяв руку парнишки и положив её на свое коровье вымя, – не хочешь утонуть в любви и ласке?

Тем временем в дверь вошли четыре солдатки при полном оружии, остальные, видимо, сразу остались на улице, дозорить под окнами.

– Весь ужин испортили, – проронила Аврора, косясь на шумных наёмниц.

Девушка зло воткнула нож в столешницу.

– Ты даже никого не проучишь? – хитро прищурился Ми-Ми.

– Я сегодня не в настроении пускать кровь, – огрызнулась Аврора, исподлобья поглядывая на Виолетту. А ведь затискать менестреля, и вправду, мало чести. Неужели Аврора, дочь древнего рода да Вульпа, в самом деле, недостойна барона?

Девушка отхлебнула разбавленного вина и со стуком опустила кубок на стол.

А братец вздохнул и взял сестру за запястье.

– Ладно, не будем тяготиться этим сбродом, к тому же знаю, как более пристойно продолжить ужин.

* * *

Вечерело. Дмитрий Борщёв, будучи ныне бастардом дворянского рода в чине капитан-барона, опустил рюкзак на пол. Комнатка на втором этаже постоялого двора оказалась весьма приличная: большая и светлая. Потолок, как и пол – деревянный, из хорошо подогнанных друг к другу досок. Большие окна снабжены прочными резными ставнями, над которыми виднелись круглые и, на удивление, застеклённые окошки верхнего света – на случай непогоды, когда ставни придётся запереть, и при этом не остаться темноте. Стены были каменными, с промазанными стыками.

В центре комнаты громоздилась здоровенная кровать с балдахином, напротив которой темнел сажей полукруглый, то есть в форме арки, незажжённый камин. Местные вообще не любили квадратные очаги, и хотя вполне могли сделать, не делали.

Тут же имелся большой стол. К нему прилагалось два стула с высокими спинками и несколько добротных лавок, причём на стульях и лавках были постелены овечьи шкуры, а на подголовник самого большого стула была уже кем-то возложена деревянная баронская корона.

На столе – начищенный до блеска медный кувшин с водой, набор кубков, а также подсвечник на три свечи. И свечи не жировые, а дорогие восковые.

Но самой важной с точки зрения местных, но вполне заурядной для землян был похожий на лавочку на высоких ножках столик возле кровати – на него ставили походные статуэтки божеств и клали амулеты. На нём же размещали небольшие плошки с подношениями покровителям и предкам.

Дмитрий сделал глубокий вдох. Воздух ещё не остыл после жаркого дня, но уже не давил духотой и зноем на голову. К тому же приятно пахло сосновыми досками, дымом и жареным мясом.

Снизу стали доноситься шум, гам и хохот, намекая на не очень хорошую шумоизоляцию. Но от средневековой таверны другого ждать трудно.

– Удобненько, – проговорил по-русски ввалившийся с таким же рюкзаком прапор. – И кроватка не хилая. Жаль, что у меня такой нет, но ничего, я на пол постелю, так прохладнее будет. Кстати, командир, ты тоже первым делом поискал выключатель и розетки?

– Естессно, ещё и пароль от вайфая, – улыбнулся Борщов и ещё раз оглядел помещением. – Хорошая комнатёшка. И это всего за три серебряника за ночь. А вообще, я думал, будет хуже и дороже, – продолжил Дмитрий, а затем перевёл взгляд на зашедшую следом за Сизовым девчонку, которая с угрюмым взглядом встала у стеночки, держа в руках нехитрый узелок с вещами.

Баронская комната хороша тем, что ведёт в коридор не напрямую, а через небольшую прихожую, где обычно располагались слуги. Но первый порыв прогрессорской благородности испарился, встал вопрос более глубокий, чем простого размещения горничной – что с ней вообще делать. Дмитрий не привык к слугам – он их не имел никогда, к тому же девчонку, оформленную на ставку разнорабочей, без дела оставлять нельзя – местные без дела дуреют и наглеют. Даже вспоминается поговорка: осёл, постоявший в тени, работать не будет.

– Прибери в соседней комнате и жди указаний, – проговорил капитан, а сам сел на край кровати. Жестковато, однако, будет, но матрасы вполне похожи на земные. Да и простынь чистая и сухая.

Прапор потянулся, хрустнув суставами, а затем вытащил из рюкзака небольшую поясную сумку.

– Пойду на местный рынок, прибарахлюсь сувенирами и вкусняшками.

– У них до появления чипсов и лимонада ещё лет пятьсот, если мы их этой гадостью их раньше не заразим.

– Командир, – с усмешкой возразил прапор, – технология копчения мяса и рыбы не меняется уже десять тысяч лет. А мяско у них есть. Главное, чтоб денежки были.

Сизов хлопнул по поясной сумке и вышел, оставив капитана одного.

Дмитрий улыбнулся, развёл в стороны руки и откинулся на кровать.

Благодать. Лепота. Можно жить.

Он медленно закрыл глаза, но тут же их открыл, ибо из соседнего помещения послышался тихий плач.

Дмитрий встало, осторожно дошёл до двери и медленно выглянул в прихо́жку. А там, сев у стеночки и согнувшись в три погибели, плакала сельская ведьмочка-подобрашка. Заметив землянина, она встала и принялась растирать руками по щекам слезы.

– Простите, ваша милость, – проговорила Гвен.

– Что-то случилось?

– Нет, ваша милость.

– Тогда почему плачешь?

Девчонка шмыгнула носом, вздохнула и покачала головой.

– Я не смею мешать вам своими слезами. Но я просто до конца не верю, что всё благополучно получилось. Я не верила, что вы возьмёте в услужение. И когда вы защитили меня, я в это не могла поверить. И в вашей крепости не верила. И даже когда мы двинулись в путь – всё равно не верила, думала, меня прогонят. А когда поверила, слёзы сами потекли от усталости. Простите, ваша милость, я больше не буду плакать.