Текст книги "Тайными тропами (СИ)"

Автор книги: Игорь Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– На суку повешаю! К оружию! – сразу же заорала рассвирепевшая леди Виолетта, вооружившись пикой. А сержантка раздавала пинки подчинённым.

– В строй! Фитили зажигай!

На этот раз дракон не проявил к дичи никакого интереса, разве что глянул пару раз на людей, суетливо совавшее в костёр заранее подготовленные щепки с привязанными к их концам плотными комками мха, вымоченными в селитре и высушенными. От которых, в свою очередь, будут зажжены длинные фитили, используемые для стрельбы из мушкетов. Вскоре фитили дымились в боевой готовности.

А целью дракона, как оказалось, стала карета.

Крылатое чудовище остановилось у транспортного средства, тарахтящее генератором, и несколько раз наклонило голову то вправо, то влево.

Затем дракон набрал воздуха в могучие лёгкие и утробно зарычал. Так же рычат крокодилы, издавая мощное, почти дизельное мурчание на грани инфразвука. Но низко гудел он недолго, ибо открыл пасть и стал повышать тональность, пока не сравнялся по частоте с генератором. И ведь было похоже.

– Твою мать, – проронил капитан, нащупав спрятанный за пазухой и совершенно бесполезный сейчас пистолет. Карабин остался в карете, и против дракона с пустыми руками – всё равно что усесться голым задом на открытый трансформатор.

Дракон же смолк, зажмурился и снова зарычал, а потом стал обходить карету по кругу, сбивая и ломая всё, что попадалась под эту фантазийную тушу. И даже не обращал внимания на людей.

– Пли! – завопила Виолетта, и строй наёмниц дружно грохотнул мушкетами.

Вокруг крылатого ящера снова возникло блёклое синение, отразившее пули, и один кусок свинца даже вернулся рикошетом в строй, заставив солдатку закричать от боли, выронить оружие и схватиться за ногу.

Но дракону в итоге это не понравилось. Он резко развернулся, с хрустом сбив хвостом воткнутые в землю палки, на коих на верёвках сушилось постиранное девками в речке нижнее бельё, разинул алую пасть и заревел. Нет, не как генератор, а как подобает дракону – громко, грозно и протяжно.

– Пики ставь! – орала, едва не охрипнув и раздавая наперво и налево тумаки, Виолетта. Она нахлобучила шлем на голую, то бишь без подшлемника, голову, и шлем болтался на ней, как ведро на столбе.

Дракон смолк, обвёл взглядом толпу людишек, шумно принюхался к пороху и крови и рванул вбок – к обозным телегам, сомкнув зубы на ближайшей клетке с гусями. И прямо с клеткой в пасти развернулся и поковылял прочь, набирая скорость для взлёта.

Десять секунд, и нет его. О случившемся напоминали лишь большой погром, шумное дыхание людей и мычание испуганных бычков, которые не разбежались исключительно благодаря крепким земным верёвкам. Только один умчался подальше в поле, вырвав из земли колышек.

Дмитрий вздохнул и огляделся, осознав, что над лагерем стоит тишина. Люди провожали напряжённым взором уходящее на крутой вираж чудовище, а скот успокоился и притих. Лишь одна из собак Виолетты отрывисто и словно виновато гавкнула.

– Ему, похоже, генератор понравился, – неспешно протянул прапор по-русски. Он стоял, плотно сжимая в руках бубенец, чтоб тот нечаянно не звякнул, и играл кривой улыбкой на лице. То правый уголок рта поднимется, то левый.

– Я заметил, – согласился с ним капитан.

– И это, командир, с тебя ящик водки.

– За что? – И капитан, удивлённо вскинув брови, уставился на Сизова.

– За молчание. Вас с девушкой отсюда было слышно. Особенно девушку.

Дмитрий слегка покраснел и краешком глаза глянул на Аврору, которая держала в руках отобранный у кого-то мушкет.

Как-то сам собой в голове всплыл классический монолог Гамлета: «Быть или не быть?»

А, вообще-то, пофиг. Как говорится, потерявши голову по волосам, не плачут.

И Дмитрий обнял Аврору за талию.

Глава 20
Неожиданные выводы

– Блин! Блин! Блин! – ронял Пётр Алексеевич, стоя в изрядно поломанном дверном проёме охотничьего домика и пиная косяк. И с каждым ударом его «блин» становилось громче и злее. И финалом было долгое и протяжное «Бли-и-и-н!», за которым пошла совсем уж нецензурная брань, описывающая и неведомых диверсантов, и нечисть, и планету в целом. Лишь через десяток минут генерал выпустил пар и сел на единственную уцелевшую ступеньку невысокого крылечка.

Если бы было можно поднять руку и отметить путь Небесной Пары обычным маркером на выкрашенной в голубое сфере небосвода, то здешняя божественная двойная звезда уже вскарабкалась на самую высокую точку этого ежесуточного графика и только-только начала опускаться – двигаясь к закату. Свет ласково падал на поляну, на домик маркизы, на неспешно покачивающийся берёзовый лес, на валяющиеся на траве длинные и толстые, как телеграфные столбы, лианы и на жмущуюся друг к другу парочку из обычного уазика и потрёпанного, но всё же приведённого в чувство бронетранспортёра. Возле боевой машины суетились раздевшиеся до тельняшек десантники, изредка поглядывая на генерала, ночную охотницу и начальницу стражи славного городочка Керенборг, которую попросили поприсутствовать.

Лианы были прочные – во время стычки лишь одну удалось разорвать пополам попаданием из гранатомёта, а потом долго рубили топорами многочисленные извилистые побеги, обхватившие колёса бронетранспортёра, как усики винограда или гороха – ограду из штакетин.

От речки доносилось шуршание камыша, раскатистые трели лягушек и мелких птах, тихие всплески верхоплавок и кряканье одинокой утки. Пахло сыростью, травной и пожарной гарью.

– Это что ж за эльфы такие? Леголаска и Горлодёрка? – с надеждой поглядывая на стоящего чуть поодаль бойца с рацией – вдруг послышится радостный доклад о найденном курьере. Но нет – в эфире была лишь гробовая тишина.

– Галадриэль, – тихо поправила начальника стоящая рядом Леночка.

– Да мне всё равно! Хоть кура-гриль! – взорвался генерал. Он не психовал, когда гоняли титанов, когда бегали за Инфантом Кровавого Озера, когда ловили толпы потеряйцев, но сейчас не понимал, что делать. И это бесило.

– Там кровь. Спецы уже собрали для анализа, – продолжила ночная охотница. Девушка давно знала начальника и боялась не тех моментов, когда тот громко орёт, а тех, когда тихо цедит сквозь зубы. Вот тогда действительно надо паниковать.

Генерал же тяжело вздохнул, встал и окинул взглядом поляну перед домиком. Взор зацепился за маленький деревянный мосток, к коему была пришвартована небольшая, но очень хорошая лодка. Не иначе маркиза любила кататься по реке с ухажёрами.

– Как так получилось, что эльфийки ушли? Почему с той стороны никто не прикрывал? – прорычал Пётр Алексеевич и глянул на Леночку.

– Прикрывали, – спокойно ответила девушка.

– Ну так почему дали уйти?

– Эльфы использовали какой-то порошок, похожий на перец. Бойцы были без респираторов. Пока кашляли, нырнули в реку, а там их ждала водная тварь. Но вы сами видели.

– Это была не тварь. Это было просто пугало, – прорычал генерал, повернулся и сплюнул на траву. Внутри домика виднелась стена, покрытая острыми колючками, и здоровенные лопухи, изрешечённые пулями. И то, что ранили одну из эльфиек, ничего не значит – неизвестно какая у них медицина или целебная магия. Вдруг они уже полностью регенерировали.

– Нам бы таких спецов. Ух, я бы с удовольствием побеседовал с ними, – проговорил Пётр Алексеевич и покачал головой. Расхлёбывать происшествие придётся очень долго.

Пока он стоял и размышлял, к домику подошёл начальник прогрессоров Петров, накинувший поверх местной, расшитой гербами куртки обычную серую ветровку, которая сейчас была нараспашку. А короткие штанишки сильно контрастировали с пыльными кроссовками. Одевался, похоже, в очень большой спешке.

– Пётр Алексеевич, – немного растерянно начал прогрессор, – датчики сняли сигнатуру магии. Там очень интересные показатели.

– И что там? – хмуро спросил генерал, готовясь к новым сюрпризам.

– Я начну издалека.

– Да хоть с чего начни, только быстрее.

– В общем, вы наверняка в курсе результатов опытов с беспризорными сельскими детьми, у которых есть дар колдовать. У каждого сигнатура индивидуальна, как отпечатки пальцев. Но она всё равно сильно отличается от сигнатуры, какую проявляют местные священослужительницы.

– Не тяни кота за яйца, – пробурчал генерал, пристально глядя с прогрессора.

– Быстро не получится. Но, в общем, наши научники в шутку сравнивают сигналы ведьм с волшебными программами в машинных кодах. У каждого своя, но в целом похожи. У священниц же словно идёт обращение к внешнему серверу из-под операционной системы.

Генерал холодно уставился на Петрова, всем видом изображая, что ничего нового сейчас не услышал. И дураку понятно, что раз сила принадлежит божествам, то с ними как-то идёт контакт. А вот попытки моделировать сигнал аппаратно полностью провалились. Боги не отвечали. Лишь однажды пришёл короткий оклик, словно сильные мира сего провели сверку живого и неживого.

– В общем, – продолжил прогрессор, – у эльфиек зафиксировано три типа сигналов: два почти не отличаются от таковых у обычных волшебниц, то есть это личная магия, а третий – обращается к божественному серверу, и как раз таки он вообще ни на что не похож.

Пётр Алексеевич задумчиво причесал чёлку и неспешно проговорил:

– Разные религии. Разные операционки. Разные сервера. Так-то логично, но что нам это даст? Разве что выискать по сигналу местоположение, но местные атмосферные помехи дальше ста метров результатов не дадут.

Генерал скривился и поднял глаза на рубящих лозу десантников.

– Поставь задачу программистам. Пусть скормят колдовские сигнатуры нейросетям для выявления закономерностей и внесут обновления в прошивку датчиков магии. Пусть, чуть что, сразу пищат тревогу.

– А что делать с начальницей стражи? – легонько кивнув на женщину, спросил Петров.

– Фильм про людей в чёрном смотрел? Достань вспышку и сотри память.

– Пётр Алексеевич, я серьёзно.

– Выпиши премию. Она нам очень помогла. И пусть твои закупят таких же противопожарных блестяшек. Сам же видишь – амулеты работают.

Генерал ткнул кулаком в излохмаченную пулями бревенчатую стенку и тихо выругался. Его бесила неизвестность.

– Тащ генерал! – послышался рядом радостный голос бойца с рацией. – Курьер нашёлся!

– Слава богу! И где он⁈ – тут же повернулся к солдату Пётр Алексеевич. А сердце быстро вышло на форсаж, готовясь к торопливому режиму.

– У базы. Но там это. Я не совсем понял. Дежурный просит вашего личного присутствия.

* * *

Аманда провела пальцами по холодному железному боку халумарской лодки-повозки. Они называли её по-разному, то длинным, трудновыговариваемым словом бруни-трас-пато́р, то коротким бе́тар. Но сути это не меняло. Повозка тихо рычала, как голодный пёс, к миске которого, под самым носом решил сунуться щенок – протяжно и монотонно, но, кажется, ещё мгновение, рявкнет и бросится, сомкнув зубы на человеческом теле.

А ещё от неё пахло гарью, какая бывает от сожжённого земляного жира.

Зверомужи рубили коренья и ветви, стучали по повозке большим молотом, а его милость господин барон негодовал, обрушивая гнев на подданных, причём разок обратил внимание и на Аманду. Но когда к нему подбежал один из пришлых, видимо, с депешей, оживился и торопливо пошёл к своей самоходной карете, поманив за собой эсквайра да Петрофф.

«По местам! Живее! Живее!» – хрипло заорал один из полосатых зверомужей на своём непонятном языке, и пришлые сноровисто повскакивали на лодку-повозку, оставив с застрявшей только двоих. На повозке устроились сверху, как на груженной мешками телеге, а не внутри, хотя места там, в трюме, хватало.

После крика ночная охотница, имя которой Хелена, приблизилась к начальнице стражи и указала на бетар.

– Госпожа Аманда, барон хочет, чтоб вы проехали с ним до нашей твердыни.

– Зачем? – нахмурилась начальница стражи, а тут же осеклась. И не потому, что хотела куда-то ехать. Она бы с удовольствием села за стол, налила себе большую кружку кипячёного молока с мёдом и откусила от жареного окорока порчетты мягонький кусочек. И отведала свежего, тёплого хлебушка.

От таких мыслей потекли слюнки, а желудок забурчал ненамного тише халумарского бе́тара.

Но нет, это была возможность попасть в крепость пришлых и отчитаться потом перед маркизой. А та ведь обязательно спросит, что сделано, а что не сделано по её поручению.

Пока Аманда размышляла о докладе и еде, Хелена быстро хлопнула по свисающим ногам сверху двух зверомужей, махнула рукой, мол, двигайтесь и ответила на вопрос начальницы стражи:

– Господин барон приказал вас наградить серебром.

Аманда криво улыбнулась, не веря такому счастью. То не было серебра, а то вдруг посыпалось, как спелые фрукты с дерева.

– У меня в скутири бизин кончился, – проговорила она, указав на валяющийся с той ночи двуколёсник.

Хелена снова хлопнула по ногам зверомужей, отрывисто свистнув и что-то сказав. И хотя слова были чужие, угадать их смысл было легко.

«Так, вы двое – живее принесли мопед».

«А что сразу я?», – огрызнулся один из халумари, изобразив недовольство на лице.

«А по шее?», – рявкнула Хелена и нахмурила брови.

«Развели тут бабье царство, скоро станем, как местные муженята», – пробурчал второй.

«Слышь, я, так-то, тебе и на Земле навалять смогу! Быстро взял скутер и на броню!»

Зверомужи проворно спрыгнули и принесли повозку, подав наверх.

– Госпожа Аманда, залезайте, – проговорила на общекоролевском Хелена и сама ловко заскочила на крашеное железо, как на большой валун.

Начальница стражи зажмурилась, ибо побаивалась этого урчащего внутри повозки колдовства, но в итоге осенила себя знаком и пробормотал:

– О, Небесная Пара, защити от зла вашу дочь.

И стала карабкаться наверх, хватаясь за железные скобы и выступы. Лезть было неудобно: подол платья цеплялся, как за куст шиповника, да и ножны и с перевязью сползали и мешались. А ещё пришлось придерживать широкополую шляпу, чтоб не свалилась.

Стоило сесть, как бетар заревел громче прежнего и дёрнулся с места, набирая ход. И двигался он по лесной дороге так мягонько, слово не по ухабам и кореньям катился, плыл, как кораблик по речке.

– О, Небесная Пара, не забывай про меня, – бормотала Аманда, непрерывно осеняя себя разными знаками. – О, двуликая Тако́ра, владычица удачи, не отворачивайся от меня. О, пречистая Аква, дай рассудка.

Бетар катился, растущие по краям дороги деревья и кусты царапали жёсткими ветками железные бока повозки, а впереди виднелась карета господина барона. Когда же выкатились из леса, лодка-повозка стала ехать ещё быстрее, отчего пришлось придерживать шляпу, чтоб её не сдёрнул с головы своими незримыми зубами один из ветров. И хорошо, что это всего лишь тёплый, как щенок-сосунок, летний сквозняк, а не сорвавшаяся с небесной цепи свора призрачных псов-людожоров, иначе была бы буря, какая срывает крыши с домов, ломает мельницы, рвёт паруса кораблей и выдёргивает с корнем вековые сосны. А когда нечего крушить, громко завывает сотнями глоток.

Подгоняемые ветром и криками из говорящей коробочки люди очень быстро добрались до халумарской твердыни.

* * *

Пётр Алексеевич выскочил из уазика ещё до того, как тот остановился, и лишь мельком глянул на бетонный забор и выкрашенную в зелёное стенку пропускного пункта с железными воротами. Все его внимание было приковано к одиноко бредущему в сторону КПП человеку.

– Блин, – выругался генерал, разглядывая шатающегося в полусотне метров от него курьера. Если не сильно присматриваться, то кажется, что идущий изрядно пьян: движения невнятные, самого штормит не по-детски, лицо с полуприкрытыми глазами ничего не выражает. Пройдёт, покачиваясь, несколько шагов, а потом встанет, поведёт тяжёлой, словно с большого бодуна, головой, и снова сделает несколько шагов.

А если приглядеться, то создаётся впечатление марионетки, которую ведёт незримый кукловод. Марионетка иногда наклонялась под такими углами, что нормальный человек упал бы просто в силу законов физики, но эта пародия на выступление Майкла Джексона вместо падения выравнивалась и шла дальше.

К окну пропускного пункта изнутри прилип весь личный состав наряда, и даже из щелей в заборе поглядывали на внезапно нашедшегося потеряшку.

Пётр Алексеевич прикрыл лицо руками. Он не понимал логики происходящего. Если человека отпустили, то он не должен быть просто марионеткой – он бы сейчас лежал перед крылечком без создания или подавал бы хоть какие-то знаки, прося помощи. Но нет, его явно контролировали извне. И датчик магии тому подтверждение – он сильно потрескивал в непонятном ритме, в котором едва-едва прослеживалась система.

Если это волшебный камикадзе, то по логике вещей должен нестись к воротам и там взорваться, хотя был вариант, что это чумной заболевший.

– Дай тепловизор! Живее! – рявкнул генерал на водителя, и тот торопливо подал прибор.

Пётр Алексеевич тут же приложился к окуляру. Нет, температура человека в норме – тридцать шесть и шесть. Это не остывший мертвяк и не сгорающий от жара больной лихорадкой.

Генерал скривился и медленно опустил прибор, разглядывая курьера.

– Не понимаю, – прошептал он.

Из транспорта выскочил прогрессор Петров, вставший рядом и старающийся даже не дышать.

– Пётр Алексеевич, что будем делать?

Генерал глянул на помощника и нервно повёл шеей. Задачка не из лёгких. Самая натуральная головоломка.

– Пусть приготовят ружьё с транквилизатором. А я пойду поговорю.

– С ним?

– Да, есть одна задумка. И если не отдам приказа, курьеру не мешать. Будем наблюдать за ним.

Петров быстро нырнул в машину, где сразу же запищала рация.

Генерал постоял несколько секунд, сделал глубокий вдох и неспешно направился к шатающемуся курьеру, напряжённо вглядываясь в лицо землянина. Пальцы сами собой легли на кобуру с наградным маузером, но генерал переборол позыв, а чтоб вспотевшие руки не мешались, сложил их в замок за спиной.

Осталось пять шагов. Четыре. Три. Два. Один.

Остановившись перед курьером, генерал выждал паузу, отметив, что человек тоже остановился. И снова пришлось побороть инстинктивный порыв, но на этот раз хотелось оглядеться и поискать, откуда могут наблюдать те, кто управлял человеком. Они же где-то рядом и смотрят.

– Ты как себя чувствуешь? – произнёс Пётр Алексеевич, но не по-русски, а на общекоролевском.

Курьер что-то невнятно промычал и вяло покачал головой. И это значит, понял сказанное. А ведь от него и в самом деле разит крепчайшим перегаром. Неужели эльфийские управленцы действительно хотят изобразить пьяного потеряшку?

– Назови своё воинское звание, – проговорил генерал по-русски, а сам поднял ладонь и медленно провёл перед глазами курьера с тремя отогнутыми пальцами.

Курьер тоже приподнял руку с тремя перстами. Когда количество пальцев сменилось на пять, курьер повторил и это. Значит, эльфы не понимают языка, а действуют по логике, что сейчас проверяют на вменяемость пьянчугу.

Пётр Алексеевич потёр виски, затем осторожно хлопнул курьера по плечу и показал в сторону ворот.

– Иди проспись. Позже поговорим, – промолвил генерал на местном наречии.

Курьер наклонил голову и стал неспешно огибать начальника. И Пётр Алексеевич не мешал, лишь глядел на человека, ища хоть какую-то зацепку. Когда рядом послышалось хлопанье крыльев, повернул голову и увидел севшую на забор ворону. Птица не каркала, а вглядывалась в курьера с таким любопытством, что казалось, даже не дышала. А датчик магии добавил ко звуку, похожему на шелест часто трясущейся погремушки, едва слышные попискивания, как у летучей мыши.

То было не просто птица, а шпион Магистрата. Рядом с вороной на забор опустился большой грушевый попугай. Ярко-жёлтая с зелёными разводами птица, похожая на какаду, переглянулась с вороной и тоже уставилась на происходящее. Попугаи здесь так же обычны, как и вороны, но всё равно было непривычно его наблюдать. И это тоже был шпион.

– Хоть бы помогли, – пробурчал генерал, мысленно досчитал до пяти и достал из кобуры маузер и направил в затылок курьеру.

Птицы от удивления захлопали крыльями, но сам потеряшка словно бы и не заметил. И это говорило о многом. Если, конечно, его контролировали не гении психологии, что вряд ли. А значило это, что контроль внутренний, а не внешний, то есть эльфы сейчас наблюдали глазами землянина.

– Что вам от нас надо? – произнёс Пётр Алексеевич на обещкоролевском.

Курьер сделал шаг и застыл, пробурчал что-то невнятное, словно после наркоза, и рухнул на асфальтовую дорожку, как мешок с картошкой.

* * *

Храм всех божеств Керенборга замер в тишине. Служительницы пугливо оглядывались и старались проскочить открытые места как можно быстрее. Те же, что были у алтарей, молились долго и усердно, словно напоказ.

А на втором этаже большой жилой пристройки, под сводами высокого потолка обеденного зала, заправленный белоснежной скатертью стол ломился от изысканных угощений и самой дорогой посуды. За одним из концов стола сидела женщина в годах, укрытая толстым шерстяным пледом, несмотря на тепло, идущее от мерно потрескивающего очага, спрятанного под широкой каминной аркой.

Глаза женщины, были жёсткие, жёлтые, казалось, принадлежащие больше львице, нежели человеку, но при этом на удивление снисходительно-насмешливые.

– Вина, матушка? – вкрадчиво спросила стоящая подле стола настоятельница и после неспешного кивка стала наливать едва заметно дрожащими руками из серебряного кувшина.

Тут же за столом сидела с белым, как скатерть, лицом глава Керенборгского крыла Магистрата. Она держала в руках столовые приборы, но не ела, а лишь молча глядела на кусок мяса, который ей в горло не лез.

Единственная, кто был спокоен, это маркиза Кереборгская. Та неспешно насаживала куски свинины на вилку и отправляла в рот.

– Непривычная еда, – сильным низким голосом проговорила женщина в пледе и вздохнула. – Но вкусная.

– Халумари называют её картофаль, матушка, – тут же пояснила настоятельница и подвинула поближе к гостье блюдо с дымящимися жёлтыми дольками. – А это плоды памадоры мятые и растёртые с пряными травами. Кечуп.

Гостья криво улыбнулась и медленно откинулась на спинку огроменного, похожего на королевский трон стула. И на верхушке спинки была водружена золотая цепь, какую вешают на шею, а на цепи висел знак орденской инквизиции. Старуха была главой восточного крыла ордена.

Гостья несколько минут сидела неподвижно с прикрытыми глазами, лишь иногда тяжело вздыхая, но когда приподняла веки и заговорила, каждое словно было подобно вердикт.

– Я выслушала донесения по происшествиям в Керенборге. Не вижу причин для своего вмешательства.

– Ваше преосвященство, а как же мои дозоры? Это же явно еретички. Народ шепчет. Народ напуган, – тихо произнесла маркиза, глянув в сторону настоятельницы храма, отчего та застыла, словно статуя, и лишь глаза скосились на вышестоящую.

Гостья хрипло усмехнулась и отрывисто проговорила:

– Убитых нет. Святыни не попраны. А посему – всё решается твоим же судом.

– Еретички? Моим судом? Вы видели, что они сделали с моим домиком? Это проснулось древнее зло. Я настаиваю на вмешательстве Ордена, – попыталась вставить маркиза, подотчётная напрямую королеве, ибо именно её вассалом была.

Старуха, непривыкшая, что ей перечат, медленно встала.

– Это не еретички. Это простые лиходейки. А что до халумари, то пока сами не попросят, не вмешиваться.

– Я не согласна, ваше преосвященство.

– Ты должна подчиниться. Остальное не твоего ума дело, – прорычала инквизиторша, вытянув палец в сторону собеседницы. А потом вздохнула: – И не моего тоже.

– Это приказала глава Ордена или Королева? – сухо пробурчала маркиза.

Старуха даже не стала отвечать, а лишь неспешно покачала головой и воздела очи к потолку.

Все присутствующие тут же осенили себя знаками Небесной Пары и зашептали молитвы. Боги нечасто напрямую вмешиваются в дела смертных.

– А теперь о мирском, – проговорила инквизиторша, после минуты молитв: – Пусть кто из твоих подданных, кто добросовестная и честная, станет пробовать на себе чудные новинки халумари. Нам мало простых шестерён и столового железа, картофаля и памадор. Нам нужно много больше.

– Так я уже, – пожала как ни в чём не бывало плечами маркиза.

– Похвально, – усмехнулась старуха. – Но этого мало. Отчёты обо всём связанном с халумари к утру лично мне. А то вот эти, – инквизиторша указала пальцем на высокопоставленную ведьму, – могут получить мимо казны богатства, власть, силу. Баланс будет нарушен. На сегодня разговор окончен.