Текст книги "Тайными тропами (СИ)"

Автор книги: Игорь Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Глава 25
Хрустальная речка

– Какого хрена? – тихо произнёс Пётр Алексеевич, стоя в проёме и разглядывая валяющуюся на выжженном склоне холма кучу камней, совсем недавно бывшей каменным големом.

– Товарищ генерал, мы все прочесали. Нет никого. Как сквозь землю провалились. И собаки не хотят идти по следу. Как в тот раз. Боятся до визга и ссутся под себя, – скороговоркой отрапортовал начальник разведки.

Генерал, лицо которого превратилось в задумчивую неподвижную маску, глянул на подчинённого.

– Закажи с Земли огнемёты.

– Реактивные?

– Нет, обычные ранцевые. И бутылки с коктейлем Молотова. И зажигательные гранаты.

– Есть! – выкрикнул и быстро развернулся в сторону штабного корпуса.

– Стой, на хрен! Я тебя не отпускал! – рявкнул генерал, осаживая чересчур резвого майора. – Что творится в городе?

– Виноват! – тут же вытянулся по струнке начальник разведки и снова заговорил: – В городе спокойно. Несколько увеличилась активность шпионских птиц. Говорят, прибывшая недавно в город сановница от инквизиции собирала небольшой совет, на котором были маркиза Кекренборгская, глава местного крыла Магистрата и настоятельница храма. Но подробностей нет. Совещались во внутренних покоях, там у нас не прослушки. Средства дальнего наблюдения тоже не можем применить: келья очень неудобно расположена и защищена от чужого уха. Они тоже птиц опасаются. Ставни с чарами глухоты.

– Ясно. Дай команду: ускорить возвращение всех экспедиций на базу. Пусть хватают самое ценное, остальное бросают и бегом домой. Кроме представительств в Коруне и Галлипосе. Тем сидеть и не высовываться.

– Вообще всех?

Генерал задумался на секунду, а затем покачал головой.

– Нет. Пусть экспедиция «Жар-птица» подаст заявку на самое необходимое и остаются на месте, ожидая подмоги и дооснащения. А теперь беги.

– Есть!

Начальник разведки сорвался с места и умчался. А Пётр Алексеевич скривился и оглянулся.

Пожар давно потушили, но остов сгоревшего бензовоза до сих пор не убрали. Не угнали в хранилище и БМП, у которой стандартное вооружение заменили на тяжёлую зенитную пушку калибра пятьдесят семь миллиметров. Пришлось изрядно повозиться, чтоб пропихнуть боевую машину через портал. Долго снимали башню, гусеницы и катки, срезали надгусеничные полки. Здесь на месте соорудили козловой кран, чтоб водрузить башню на место. А машина, зараза, и громоздкая, и шла впритык. Если бы трос лебёдки порвался, то порталу пришла хана: тяжелая бронемашина смяла бы бортами хрупкое устройство.

Общем, такими темпами можно даже не мечтать о быстрой переброске тактических групп, тем более с танками. Придётся конструкторам придумать что-то иное: поуже, пониже, полегче. А вот боевые машины десанта, ввиду их компактности, хорошо проходила, но они слишком лёгкие и слабо вооружены.

Генерал вздохнул. Зенитка, которую перетащили на Реверс специально для борьбы с бешеными драконами, хорошо показала себя и против голема. Это радует.

Ну а пулемёт с вращающимся блоком стволов, снятый с вертолёта, за пару секунд выплюнул столько серебра, что потянет на годовой бюджет небольшого средневекового городишки. Местные узнают, не будет отбоя от старателей, выкапывающих пули из земли. Нужно и это предусмотреть, например, завезти водомёты, чтоб люди близко к стенам не походили.

Генерал в который раз вздохнул и снова посмотрел в проём. К вечеру плиты заменят, но сейчас открывался вид на дальний лесок. А та растительная биомасса, что залила пространство между лесистым холмом и базой, ещё недавно было монотонно зеленой, а теперь пестрела клевером, ромашками и прочими полевыми цветами, распустившимися прямо на глазах. Вдобавок ко всему, принесённая потоком большая дубовая ветвь, торчащая из пышной шапки мха, набухла свежими почками. И казалось, в этот момент на базу смотрят тысячи маленьких нечеловеческих глаз.

* * *

Брод.

Хрустальная Речка торопливо бежала по каменистому руслу, облизывая небольшими волнами наполовину сухие, наполовину мокрые камни, робко сунувшиеся самым краешком с берега в воду. От журчащей воды тянуло свежестью.

Чуть выше воды, где в изобилии росла сочная луговая трава, в землю было воткнуто множество деревянных шестов с вырезанными на них рунами. Фигурные руны по старинному обычаю были короткими молитвами и словами благодарности.

Роща и логово дракона остались далеко позади, и сейчас отряд занимался обычными бытовыми делами, а Дмитрий сидел и снова возился с чугунной волшебной палочкой. А чем ещё заниматься баронскому племяннику на привале. Работать нельзя. И рыбачить не получается, потому как ловить рыбу в благом месте, обители светлых духов младшего порядка, аналогом которых были древнегреческие нимфы, нельзя. Это считалось оскорблением.

Рядом на стульчике сидела Аврора. Девушка чистила свои пистолеты и одновременно слушала доносящиеся из смартфона звуки. Дмитрий по её просьбе включил что-нибудь земное, но не музыку, а просто шумы. И сейчас из динамиков слышались городские шумы.

– Ди-Ди, это что? Вот это вот завывание.

Капитан глянул на гаджет и задумался. Казалось бы, просто, назови как есть, но за одним вопросом потянется другой, а там и третий. Чего стоила полуторачасовая беседа о лошадях, коих нет в этом мире. Девушку интересовало вообще всё новое, и если раньше она не считала приличным приставать, то сейчас поток любопытства был просто неиссякаем. Она даже прицепила на оружейную перевязь круглый значок с ярко-жёлтым смайликом.

– Это называется сирена. Она крепится к повозкам городской стражи или каретам скорой помощи.

– Зачем?

– Чтоб все слышали и уступали дорогу.

– А-а-а, у нас так перед важными особами бежит путевая девчонка с колокольчиком. А это… такое ту-тук ту-тук, ту-тук ту-тук.

– Поезд. Большая повозка, которая тянет за собой множество других.

– А много?

– До сотни.

Аврора замолчала, нахмурила брови и уставилась в небо, заставляя воображение свести в кучу полученные знания. Наверняка сейчас перед её внутренним взором была вереница обычных телег, гружённых сеном, мешками и корзинами. И ни единого гужевого бычка.

– Колдовство, – проговорила она и вернулась к чистке оружия.

А Дмитрий глянул в сторону. Возле кареты в пепельном круге была заперта чудовищная старуха. Чтоб увезти её с собой, пришлось пойти на рискованное мероприятие. К большой маскировочной сети прикрепили множество маленьких полиэтиленовых пакетиков, наполненных святым пеплом. На удивление, сработало – старуху тащили на телеге, как рыбу в неводе. А ещё рядом с капитаном на траве лежало древко от алебарды. С древка сняли топорище и прицепили бутылку из-под шампанского, наполненную всё тем же пеплом. Несколько раз испытали оружие, вдарив по хребтине монстра, и эта задумка тоже сработала.

– Командир, – подал голос прапор, который почти перестал хромать и держаться за отбитый розгами зад. – С базы приказ. Встать на прикол и ждать.

– А припасы откуда будем брать? – коротко пробурчал в ответ капитан, а потом бросил все дела, ибо со стороны воды раздался звонкий незнаковый голос.

– Прочь! Это моя речка!

И Дмитрий, и Аврора резко обернулись. В реке по колено в воде стоял очень бледный и очень худой пацан лет шестнадцати. И даже не бледный, а мраморно-белый, словно античная статуя. Причём совершенно голый.

Несмотря на худобу, тощим заморышем назвать было сложно. Скорее, жилистым и, как говорят учёные, грацильным.

С появлением этой личности, подвешенный на дверной ручке кареты датчик магии негромко затрещал, извещая о присутствии потусторонних сил.

Парень быстро присел, подхватил горсть гальки, выпрямился и принялся кидать со злым выражением лица камушки в ведьму-подобрашку.

– Ты зачем притащила с собой эту фу⁈ – громко орал парень. – Забирай и уходи прочь!

Камешки летели весьма точно, и девчонке приходилось прикрывать лицо руками. Но один булыжник всё же попал прямо в висок, заставив громко ойкнуть. По щеке потекла тонюсенькая струйка крови.

– Моя! – тут же взбеленилась старуха, которая до этого лишь вяло ворчала и, пошатываясь, обходила пепельный круг изнутри, как тот медведь в зоопарке, что бродит вдоль прутьев клетки. – Она моя!

Старуха, которая сейчас вместо мокрицы стала напоминать намокшего старого грифа, кинулась в сторону мальчугана, но ударилась лицом в пепельную преграду.

– Она только моя! – верещала старуха, исходя пеной.

Солдатки, полоскавшие тряпки и набиравшие в вёдра воду, опустились на колени и вытянули в сторону паренька раскрытые ладони левых рук. И что интересно, никто не хотел помогать ведьмочке.

– Ро-Ро, это кто?

– Речной мальчик. Хозяин брода.

Баронета отложила в сторону пистолет и направилась к воде. У самой кромки мелких волн она тоже опустилась на левое колено и протянула ладонь, словно просила благословения.

– Это местное божество? – переспросил Дмитрий, но не услышал ответа, пробурчал: – Как по мне, это избалованный засранец.

– Вот-вот, командир, – подал голос подошедший поближе Сизов, будучи в компании монашки, – Вот его надо розгами. Или разок этой идемони.

– Так нельзя! – возмутилась сестрица Стефани. – Это светлый дух! Обидится!

– И что этот сопляк сделает? – усмехнулся прапор.

– У тех, кто будет переходить воду, и людей, и скота, ноги судорогой сведёт. Очень больно, – продолжила пояснять монашка Стаканычу, как малому ребёнку.

– Он ещё и мошенник. В холодной воде судорога и без него будет.

– Без него может и не быть, а с ним, если обидится, обязательно будет.

Сестрица Стефани укуталась посильнее в монашескую одежду, словно замёрзла. Впрочем, жители Реверса не привыкли к холодной воде. У них климат теплее.

– Задрот писклявый, – ехидно пробурчал по-русски прапор, глянув в сторону беснующегося белёсого юнца. Тот в очередной раз замахнулся, чтоб швырнуть камушек в девочку, но замер и перевёл взгляд на Сизова, потом поджал губы, наклонился и опустил руку к воде. Когда сжал кулак и стал выпрямляться, то за кулаком потянулась прозрачная ленточка.

– Стаканыч, беги, – проговорил Дмитрий, предчувствуя недоброе. Речной пацан вряд ли понял русские слова, но вот нехорошую интонацию не мог не уловить.

Он сноровисто перехватил концы водяной ленты, вложил в получившуюся пращу камушек, сделал один быстрый замах и пустил свой снаряд.

– Нога! – завопил прапор, схватившись за бедро. Из глаз землянина побежали слёзы. – Почему опять нога-а-а?

Зато стало понятно, что простое швыряние камушков в ведьмочку, было лишь детским лепетом. К прапору тут же наклонилась монашка, помогая подняться.

– Благодари, что мозги не выбил, смертный! – проорал речной паренёк.

Дмитрий вздохнул и подошёл к воде. Всё равно от брода убраться не получится, и обойти нельзя.

Присев на корточки, капитан потрогал воду пальцами. Тяжело придётся этому мелкому божку, когда брод будет форсировать колонна техники. Здесь глубина не больше метра, они всю воду переболомутят. А если гадости начнёт делать?

– Скажи, – неожиданно для самого себя заговорил землянин, подняв глаза на пацана: – Почему ты винишь во всём девочку, а не чудовище? Старуха сама на нас напала.

– Кто ты такой, смертный, чтоб так спрашивать?

Пацан прошёлся по воде, нарочно подкидывая холодные брызги ногами.

– А как я должен? – постарался сохранить невозмутимое выражение лица капитан.

– Ты ещё и глуп! – надменно усмехнулся божок. – А где мольбы и подарки?

Дмитрий вздохнул. Если поискать на матушке Земле самую тупую и заносчивую эстрадную звездульку из числа типовых блондинок, то перед ним сейчас стоял её местные потусторонний аналог. С учётом гендерного реверса, разумеется.

– Тогда ты не узнаешь, что такое радужная плёнка от керосина.

– Ха! – громко усмехнулся божок, а потом подошёл ближе и даже наклонился: – А что это?

– Я первый задал вопрос. Тебе и отвечать.

– Не хочу!

Пацан выпрямился, капризно сложил руки на груди и под многочисленные взоры солдаток пошёл прочь. Пройдя десяток шагов, замер, оглянулся на землянина. Хмыкнул. Отошёл ещё на два шага, а потом развернулся и почти бегом вернулся.

– И что это?

– Сперва ты, – с улыбкой напомнил капитан.

– Потому что старуха – её собственная тень. Тень не ходит без хозяина. Теперь рассказывай.

– Я лучше покажу, – улыбнулся Дмитрий. Он нарочито неспешно отошёл к карете, шумно охая поковырялся в ящичке с инструментами. Кряхтя, достал банку с керосином, положенным на тот случай, если будет нужен свет, но ни свечей, ни заряженного фонарика под рукой не найдется.

Потом вернулся и под жадное ожидание речного божества вылил совсем немного на камни, так чтоб керосин потихоньку стекал с берега в воду. От камней стразу потянулись колышущаяся на волнах плёнка с разводами и характерная резкая вонь.

– И это всё? – усмехнулся божок, присел и ткнул пальцем в тонкую радугу. Надменное лицо замерло в недоумении, а потом отобразило страх. – Убери! Я требую, быстро убери эту гадость!

И божок стал плескать водой на камни, смывая в реку ещё больше керосина.

– Ты обманул! – завопил во всё горло пацан.

Дмитрий вздохнул и занёс над камнями бутылку.

– Я не обманывал и могу пролить больше.

– Не надо! – завопил божок, подскочив на месте. – Не смей!

– Обмен, – спокойно произнёс капитан. – Ты не кидаешь камни, я не лью керосин в воду.

Пацан со злостью на лице подхватил горсть гальки со дна и замахнулся одним камушком в Дмитрия. Но замер на полпути и закричал:

– Тварь! Ты обманул меня! Ненавижу!

Капитан улыбнулся. Ничего, пусть этот капризный ребёнок побесится и пройдёт все пять стадий принятия неизбежного, потому что ему не миновать ещё большего количества пролитых нефтепродуктов. И привыкать надо уже сейчас.

Пацан пнул волны, выкрикнул какое-то проклятие и нырнул, почти мгновенно растаяв под водой, как кусок сахара-рафинада в кипятке. Был, и нету.

Над берегом воцарилась тишина. Лишь чириканье ласточек, шелест листьев и тихое журчание речки.

– Ро-Ро, что он имел ввиду под словом тень? – негромко спросил Дмитрий у рыжей баронеты.

Та уже не стояла на колене, но от воды отойти не решалась, пребывая в растерянности. Сперва перечить, а потом и указывать духу чистого места, просто не укладывалось в её голове. Но потом девушка вздохнула и осторожно попятилась от воды, не отрывая взгляда от волн, приходя к несложным выводам. Это смертным нельзя, а халумари можно, они ведь сами полупризраки.

– Не знаю, – ответила Аврора, поднимая пистолет с расстеленного на берегу полотенца и засовывая в петлю на перевязи. – Я даже в орденской школе такого не слышала. Может, сестрица Стефани знает?

Дмитрий перевёл взгляд на монашку. Та виновато улыбнулась и пожала плечами.

– Как вернёмся, я у матушки спрошу. Или сходите, ваша милость, в крыло Магистрата. Там колдуньи опытные, за небольшую денежку не откажут покопаться в старых свитках и колдовских книгах.

Дмитрий удручённо приподнял брови и неспешно подошёл к запертой в пепельном круге старухе. Та, не переставая метаться вдоль святого барьера, поглядела переполненными наркоманского безумия и выцветшими почти до белизны глазами на своего пленителя и мучителя и оскалилась жёлтыми кривыми зубами, отчего Дмитрий брезгливо поморщился.

Речной пацан знает ответ, но после керосина из вредности ничего не скажет. Вот, прям однозначно. Он же неженка-обиженка.

Но загадка есть, и надо держать её в уме.

* * *

Волшебница перворождённых стояла на коленях у большого древесного выворотня, чьи мёртвые корни торчали в разные стороны. Ствол упавшего дерева был сплошь покрыт шкурой мха. Из тела павшего лесного великана целыми горстями торчали бурые грибы, словно подмастерье-неуч раз за разом забивал в одно и то же место гвозди. Гвозди гнулись и мялись, а подмастерье бил и бил без меры. Сырая ночная тьма уже готовилась затопить этот лес, как река в половодье. Чуть-чуть осталось.

Ладони волшебницы лежали на упругом мхе, а глаза были закрыты. Она ждала ответа, но не слышала его.

– Всё мешается, – прорычала женщина, вскочила, быстро скинула с себя одежду и снова, уже будучи нагишом, опустилась на колени, положила руки на ствол. – Где племянник барона? Говорите.

Стоящая чуть поодаль сестра нервно поджала губы, ведь время играло против них.

– Я выжгу вашу грибницу, если не найдёте, – прорычала волшебница и согнула пальцы, отчего те приобрели сходство с когтями или крючьями мясника.

В ответ на угрозы по стволу пробежались зелёные искры, а над грибами из воздуха проявились крохотные и тонкие обнажённые человечки с грибными шляпами на головах. Низ шляпок блёкло светился, но этого было достаточно, чтоб разглядеть очертания тел чащобных духов и их испуганные лица.

Духи наперебой защебетали. Да, грибная родня из дальней рощи, той, где живёт дракон, видела нужных людей. Они победили дракона. Они двинулись дальше, к Хрустальной Речке.

Глава 26
Лицом к лицу. Часть 1

– Вот зараза, что делает, – пробурчал Сизов, сидя на складном стульчике.

Дмитрий неспешно кивнул, соглашаясь с прапором. Ведь божок Хрустальной Речки затеял грандиозную работу, не давая отряду перейти речку вброд. Вода в месте переправы шумно бурлила, словно включили на циркуляцию большой насос. Волны, получив в своё распоряжение некое подобие жизни и самостоятельности, выкидывали на сушу камешки, углубляя русло и создавая на берегу у самой кромки воды вал из гальки. Галька легонько постукивала друг о друга. Волны же не опадали, как и полагается волнам, а с тихим «бульк» утягивались обратно. Порой казалось, что это сама река стала сороконожкой-сорокоручкой.

Вал был пока небольшим, но всё равно уже достиг около трети метра в высоту. И вот такую преграду преодолеть силами гужевого транспорта уже не представлялось возможным.

Капитан вздохнул. Туповатый божок, думающий, что мешает людям, не знал, да и не может знать, что от руководства поступила команда «ждать». То есть, отряд ничего пока форсировать и не собирался. Значит, можно этого зазнайку немного потроллить. Главное – не перегнуть палку.

Что до солдаток, то они составили повозки в полукруг, создав передвижную крепость Форталезу. Та часть крепости, что была обращена к реке, осталась не замкнутой. Всё равно там водная преграда, которую сейчас, благодаря настойчивым действиям местного божка, преодолеть не так-то и просто.

Посередине Форталезы горел большой костёр, а по периметру уже втыкали колья. Втыкали с поправкой на случай с драконом, то бишь, закрывая зазоры между повозками, а сами повозки подпёрли изнутри круга толстыми брёвнами, чтоб нельзя было опрокинуть.

На всякий случай приготовили пику с прикрученными к ней проводами и залили топлива в генератор.

– Вот вам, наглые смертные, получайте! Узрите же гнев мой. Вы никогда не переправитесь через мою реку! – раздался немного со стороны голос.

Дмитрий и Стаканыч одновременно повернули головы. В пяти шагах от берега стоял тощий малец, самодовольно уперев руки в боки и горделиво задрав подбородок.

– Мы не торопимся! – проорал прапор, встав со стульчика.

– Вы всё равно склоните головы, и я подумаю, явить вам милосердие и доброту, или нет.

– Псих, – пробурчал Стаканыч, звякнув колокольчиком на ноге. Сестрица Стефани всё же уговорила землянина нацепить лечебный артефакт на подвёрнутую лодыжку.

– А мы дождёмся бульдозер! Он тут всё заровняет! – прокричал в ответ Дмитрий первое, что в голову пришло. А почему нет? Он же халумари, ему простительно нести непонятные слова.

– Ха! – громко и пафосно каркнул божок и исчез, нырнув в реку.

Капитан ещё несколько секунд смотрел на то место, где растворился пацан, а затем вернулся к своему делу: ковыряться с чугунным волшебством. Палочка оказалась не просто сырой, а собранной буквально на коленке. Заклинания, то есть программы к модулятору были забиты не в оперативную память, а физически зашиты в небольшие модули, похожие на автомобильные предохранители. Чтоб изменить набор заклинаний, необходимо вынуть цилиндрик и заменить другим. Выбор самого заклинания осуществлялся круглым переключателем, похожим на ручку настройки радиоприёмника. И сейчас все четыре слота были заняты.

В инструкции модули значились как аналоговые исполнительно-вычислительные устройства. Дуристика полнейшая, особенно в век цифровых технологий, но инженерам виднее. В конце концов, главное, чтоб работало. А как оно там зашито – неважно.

– А что такое бульдозер?

Голос прозвучал под самым ухом, отчего Дмитрий вздрогнул, едва удержавшись, чтоб не подскочить.

– Мля! – выкрикнул прапор, чуть не выронив фонарик. Сидящие возле кареты Аврора и Виолетта, которые выкроили минутку для ухода за собой, и по очереди заплетали друг дружке длинные тугие косы, бросили занятие, похватали оружие и замерли, напряжённо вглядываясь в происходящее. Монашка тоже выглянула из своего фургончика и тихо зашептала молитву. Вмешиваться в дела светлого духа, не считалось уместным, но от того меньше переживаний не стало.

Божок же нашёлся всего в двух шагах от землян, и он, в общем-то, беспрепятственно пересёк святой пепельный круг, показав главное отличие тёмных тварей от чистых сущностей. Сейчас можно было рассмотреть его получше: и даже в свете костра и приближающейся к горизонту двойной звезды было заметно, что дух не просто бледен, а матово-полупрозрачен, и внутри виднелся на просвет человеческий скелет. Хозяйка Золотого Ручья, о которой капитан читал на дежурстве и чьи фотографии видел в большом количестве, тоже представляла собой человеческие останки, поглощённые принявшей человеческую форму водой. Но если вода в хозяйке ручья была зеленоватая, с водорослями, личинками да озёрными улитками, то здесь белая, как натёртое наждачной бумагой стекло.

Бульдозер. Дмитрий пересилил желание нервно сглотнуть, возникшее от близкого присутствия непредсказуемого потустороннего.

– Самоходная повозка с большой лопатой.

– Ха! – снова громко усмехнулся божок. – Я не боюсь лопат.

– Тогда будем глушить тротилом. Это как порох, но врывается гораздо сильнее, – предвидя вопрос, произнёс капитан.

– Я не боюсь пороха. Порох в воде не горит.

– Тротил взрывается.

– Врёшь! – тут же выкрикнул, сжав кулаки, божок. – Не взрывается!

– Тротил – да. Очень сильно да. Отчего все твои рыбы всплывут пузом кверху. А потом кинем понтоны или вовсе мост на сваях.

– Мост строится полгода. Но я не дам вам достроить, хищная вода сожрёт деревянные балки и размоет известь, – не унимался божок.

– Стаканыч, – нарочито небрежно, хотя самого трясло от собственного хождения по краю, произнёс капитан, – за сколько инженеры кинут понтон?

– Через этот ручей? – прячась за Дмитрия, протянул прапор. Он хоть и разведчик, но потусторонние передряги несколько подкосили его храбрость. А получив пращей по мягкому месту, и без того многострадальному, осторожничал сверх меры, как сапёр с фугасом. – Часа за три управятся. А мост-времянку из готовых деталей поставят за день. И он это… оцинковка, алюминий и бетонные сваи. Воды не боится.

– А если смилуюсь над вами, чем вы, жалкие смертные, отблагодарите? – заносчиво спросил речной божок. Он, видимо, ожидал человеческих жертвоприношений и бесконечного самоунижения молящихся.

– Спроси у Хозяйки Золотого Ручья, – с ехидцей отозвался капитан.

– Ха и ещё раз ха! – прокричал божок и неспешно пошёл прочь, в родную воду. Зайдя в речку, пацан поднял камешек и швырнул. Снова попал в прапора.

– Надоело! Куда не глянешь, везде эти потусторонние местечковые баловни! Высечь некому! – вскипел Стаканыч, словно вспомнил наболевшее, и схватил со столика волшебную палочку.

– Стой! Я ещё не проверил! – заорал капитан и попытался выхватить прибор из рук соотечественника, но тот сумел увернуться и похромал, звеня колокольчиком, в сторону. Хотелось возразить, мол, только что встретили пока только одного светлого духа, и выводы делать рано, но прапор наверняка видел отчёты от других групп. Не мог не видеть. Он же разведка.

И таки да, почти все духи чистых мест подобны золотой молодёжи. Но если подумать, если всю жизнь поклоняются и в попку целуют, откуда взяться некапризным и неизнеженным сущностям?

– Вот щас и проверим, – прорычал прапор в ответ, прицелился и нажал на крючок. Устройство загудело, пискнуло, и больше ничего не произошло.

– Лягушки безмозглые! Ква-ква!

Применив весьма ходовое местное обязательство, значившее то же, что и земное выражение «тупой баран», божок подкинул на ладони ещё один камушек и со всей силы метнул.

Ожидалась очередная порция отборного мата в исполнении подбитого прапора, но вместо этого камень уткнулся в невидимую мягкую преграду: он быстро сбросил скорость и медленно опустился на смешанный с камешками песок с чахлыми прибрежными травинками, торчащими из грунта.

Все замерли с раскрытыми ртами.

Первым из ступора вышел божок, который громко хмыкнул и нырнул, исчезая из виду. При этом волны перестали натаскивать гальку на берег, будто им дали команду «отбой». Вторым был прапор, который взвесил в руках чугунную палочку, шумно вздохнул и протяжно выругался.

– Это… командир… а чё мы раньше такое режим не использовали? Классная же штука.

– Не дошёл я до него. Некогда было. И накосячить боялся – и так один раз спалил прибор.

Тем временем волшебная палочка три раза пиликнула и отключилась.

– Вот зараза, аккумулятор сдох. Пойду, заряжу, – пробурчал прапор и быстрой хромающей походной направился к генератору.

А Дмитрий закрыл глаза и опустил руки. Эта короткая перепалка с речным божком только на первый взгляд казалась лёгкой и непринуждённой. На деле же она выжала сил не меньше, чем сдача зачёта по боевой подготовке. От нервного напряжения загудела голова, а как только напряжение спало, навалилась дикая усталость. Но расслабляться нельзя. Пятая точка, работающая антенной для интуиции, подсказывала, что приключения не заканчиваются, а самое сложное ещё впереди. Надо не расслабляться. Надо готовиться к худшему. Не зря же на базу отзывают все остальные экспедиции.

* * *

– Вот они, – произнесла дозорная перворождённых, спрыгивая с колесницы. Колесницу, дабы догнать баронского племянника, пришлось попросту украсть, пыхнув владелице в лицо горькую пыльцу. Пока та кашляла и отплёвывала сопли и слюни, умчались за пределы, где их смогут найти и поймать.

Сейчас же впереди трещал и бросал ворохи света на составленные в круг повозки костёр. Доносились удары топора и голоса людей. Где-то неподалёку во мраке журчала река. Монотонно мурчало, как громадная довольная рысь, колдовство халумари. Из кареты пришлых лился белый потусторонний свет.

И сёстры были во всеоружии: с клинками, луками и чарами.

– Тишина, – проговорила волшебница, вытянув руку в сторону бегового бычка, позаимствованного вместе с колесницей. Их собственный телок, гружённый поклажей, бежал следом, и не нуждался в успокоении, ибо привычен был. А заимствованный бык замер с опустевшим взглядом.

Серебряная Куница Аргефирет огляделась, нет ли позади кого, и отвела бычка поближе к кустам, чтоб не мешался. Всё равно от него больше нет пользы.

А волшебница Огнекрылая Гусыня Цитифур прикрыла глаза, медленно развела руки и растопырила пальцы. Ниточки колдовства, связывающее всё в этом мире, поддались не сразу. Но когда ощутилось их почти невесомое касание, женщина ухватила кончиками пальцев ближайшую и потянула на себя.

Паутинка натянулась, по ней пошли незримые вибрации, и стоило дёрнуть, то с окрестностей словно скинули пелену незрячести, явив все чары, что есть. Сразу стала видна желтоватая грибница не сильных, но вездесущих грибных духов, похожая на запутанное корневище. Вспыхнула белым потоком река, населённая несильным божеством, когда-то вставшим под длань Небесной Пары. Если задобрить духа реки, он не станет вмешиваться.

Загорелась бело-оранжевыми всполохами пепельная преграда. Загорелась не простым кольцом с заключёнными внутри людьми и животными, нет. То была ограда в ограде, и внутренние были разделены на дольки, как большой пирог. Преграда изрядно приглушала ощущения, создавая полупрозрачно-мутную ширму, но всё равно можно было различить тускло-золотистый силуэт служительницы Небесной Пары и очень яркую кляксу в багряных и зелёных разводах, принадлежащую молодой ещё ведьме. Таких же цветов была и её тень. Непонятно, зачем девчонка создала столь сильное, да ещё и наделённое подобием воли отражение одного из своих страхов, хотя страх был заперт.

Больше ничего интересного не было. В самом деле, не будут же помехой несколько мелких духов, оказавшихся случайно пойманными в замкнувшуюся на ночь пепельную преграду.

– Действуем по замыслу. Внезапность и натиск – вот наше оружие, – напомнила волшебница, отпустила ниточки колдовства, позволив им поблёкнуть, и повернулась к бычку. То был не простая рогатая скотина, каких выращивают люди, нет – то был дикий северный тур. Просто ещё молодой.

Цитифур быстро расстегнула застёжки и позволила упасть на траву поклаже. Наклонившись к сумкам, вытащила небольшой тряпичный кошель и протянула сестре, и тут же вытянула левую руку в сторону лагеря.

– Глухота, – прошептала она. Теперь псы не услышат сестру и не поднимут шум. Жаль, с людьми не получится. Изредка погавкивающие собаки и правда притихли, зато послышался какой-то сданный треск, словно сверчок взял скрипку погромче и принялся пилить её смычком до одури. Но сверчок не помеха.

Дозорная сделала вдох и помчалась по широкой дуге в сторону реки. Под лёгкими шагами почти не хрустели веточки, почти не шелестела трава, а деревья отклоняли ветки, пропуская вперёд. Простому человеку не услышать. Даже тому, который стоял у самого края с медленно тлеющим фитилём. Не успеет он. Фитильные ружья слишком долго пшикают затравочным порохом, прежде чем выстрелить.

Перворождённая домчалась до речки и опустилась на колени, так чтоб те оказались в воде. Затем развязала кошелёк и достала из него небольшой серебряный лист. Сей берёзовый лист изначально был выращен живым и только потом превращён в благородный металл, потому каждая жилка, казалось, ещё дышала, казалось, поднеси к дереву и снова наполнится зеленью и начнёт жить. И лист был наполнен силой.

– Владыка реки, – прошептала дозорная и медленно опустила руку с даром воду, – мы не враги тебе.

Перворождённая разжала пальцы, и лист упал на дно, отражая звёзды, взирающие с небесной тверди на бренный мир.

Женщина наклонилась ещё ниже и поцеловала воду, затем, не вытирая губ, чтоб не обидеть местное божество, встала и попятилась. Лишь когда отдалилась на пять шагов, поправила шлем, поправила платок на лице и резко обернулась. Тот был условный знак. Можно начинать.

Волшебница Цитифур сделала глубокий вдох и выставила перед собой руки, готовая спустить с привязи чары. Но сейчас не её ход. Сейчас сестра должна будет издали перестрелять столько людей, сколько получится, пуская стрелы по ногам. И лишь когда заметят, нужно будет вмешаться.