Текст книги "Тайными тропами (СИ)"

Автор книги: Игорь Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Глава 21
Подарок для дуэньи

Вечерело.

Дмитрий сидел на берегу той же самой речушки, где сутками раньше уединился с Авророй, но на три десятка вёрст ниже по течению. Речка чуточку раздалась вширь, и как показывают карты, должна вскоре пересечь маршрут, уходя в сторону Нессы. Отряду придётся переправляться вброд. И брод тоже проклят. Здесь вообще туго с нормальными местами, куда ни плюнь – везде про́клятые.

Яркий поплавок легонько покачивался на ровной речной глади, лишь изредка подёргиваясь от поклёвок разных мальков, хотя рыба в речке была. И не только рыба.

Дмитрий поглядел в сторону, где по берегу важно выхаживал громадный аист-марабу. Переросшая земных родичей двухметровая птица-акселерат с длинным массивным клювом и голой шеей выглядела внушительно. И капитан на всякий случай глянул на револьверный карабин, лежащий рядом с ним на расстеленном на траве обычном вафельном полотенце.

Аист же всматривался в прибрежную траву, где водилась водная добыча. И птице, в отличие от человека, с рыбалкой везло – он за последние полчаса поймал двух приличных карасей и ещё несколько штук разно неопознанной ерунды.

Небо потихоньку затягивалось облаками, да и в целом было не тем светло-голубым, что обычно, а сероватым и тяжёлым, напитанным влагой. По такому небу сразу понимаешь, что будет дождь.

Природа тоже готовилась к дождю, потому как ласточки летали почти над самой кромкой воды и верхушками плакучих ив.

Дмитрий усмехнулся. Реверс чудным образом переплетал совершенно разные экосистемы в единое полотно жизни, и деревья да травы средней полосы соседствовали с чуточку утеплёнными версиями африканских животных, а в водоёмах творилась полная анархия – обычные караси и окуни жили бок о бок с мелкими крокодильчиками и странными земноводными, занявшими ниши сомов. Оттого под корягами жили громадные, похожие на сомов с лапками усатые саламандры, охотящиеся на мелких крокодильчиков, обычных лягушек с их головастиками, речных кальмаров и зелёных речных коньков, полностью подобных тем же морским. А ещё в воде виднелись озёрные крабы и осьминоги. В общем, переселение морских видов в реки – здесь вполне обычное явление. И наоборот, часто можно увидеть морских лягушек, не потерявших со времён головастикового детства свои жабры. Морские жабы достаточно крупные, и притаившись на дне, хватали проплывающую мимо мелкую живность.

Неспешные мысли оборвал поплавок, который дёрнулся и резко ушёл под воду.

Дмитрий быстро подсёк, но сорвалось, и похоже, вместе с крючком, ибо удочка сильно изогнулась, но тут же выпрямилась, а рядом с поплавком с шумом и снопом брызг, плеснулся полуметровый крок.

Аист марабу подошёл совсем близко и азартно вытянул шею, вглядываясь в воду, но речная рептилия уже ушла на дно, где её не достать. Удивительно, но на противоположном берегу, в камышах, плавали обычные утки, которые не сильно боялись крокодилов, воспринимая их, скорее всего, как заменителей обычной речной щуки. Впрочем, щуки здесь тоже водились.

Дмитрий вздохнул и стал складывать удочку. Несмотря на всякую неведомую живность, в речке можно было купаться без опаски – крокодилы слишком мелкие, чтоб нападать на человека, да и немного их – марабу очень хорошо регулируют численность рептилий.

Но главный улов должен быть не на речке, а на поляне, когда наступит ночь – время призраков.

Капитан сложил снасть в чехол, а развернувшись, увидел в десяти шагах от себя Аврору. Девушка сидела на поваленном стволе, будучи в полной броне и с мушкетоном на коленях, а в руках сжимала тот самый охотничий арбалет, которым обычно стреляла по мышам.

– Не стоит беспокоиться, я вооружён, – тихо произнёс капитан, присев и подняв карабин вместе с полотенцем.

– У меня долг, хранить вашу ми… – Аврора остановилась на полуслове, поджала губы, посмотрела своё оружие, потом подняла взор на речку с увлечённым рыбалкой аистом и закончила фразу немного неровным, словно сомневающимся голосом: – Вас, Ди-Ди.

Дмитрий улыбнулся. Это было весьма забавно, но в то же время по средневековому и с учётом отношений между сословиями: «вас» и ласковым, сокращённым именем.

Девушка замолчала и повернула голову на пол-оборота, прислушиваясь к шагам за спиной. Вскоре на берег вышел её братец, несущий большую коробку земного чая-ассорти.

Баронет встал на берегу, достал из коробки пакетик, поднёс к носу и неспешно принюхался, наслаждаясь ароматом. Даже глаза закрыл от удовольствия.

– Клубника с ароматами сушёных листьев. Обожаю. И если правильно понимаю, сир Дмитрий, у вас на родине этими листьями все увлечены настолько, что совершенно не представляют, как без них жить. Когда был в лавке при вашей цитадели, очень многие покупали.

Капитан ухмыльнулся и кивнул в знак согласия.

– А этот аромат я не знаю, – удивлённо приподнял брови баронет, когда достал другой пакетик.

Дмитрий протянул руку. Когда Максимилиан передал чай, тоже понюхал.

– Это ананас.

– Чудно, обязательно надо будет попробовать свежий и сочный. Кстати, у вас уди́тся.

Капитан кинул взгляд на поплавок. Тот действительно несколько раз дёрнулся, а потом ушёл под воду. Землянин быстро посек и потянул.

На леске повисло нечто похожее на большого, примерно на килограмм весом, серого тритона.

– Блин, – выругался капитан по-русски. Подхватил неудачный улов и принялся отцеплять, но не получалось, потому как амфибия загладила крючок до самой задницы, хуже, чем голодный ёрш.

– По вашему тону я понял, что вы недовольны, – с лёгкой улыбкой проговорил Максимилиан, глядя на улов, – зря, очень вкусный, если обжарить в масле с морковью и луком.

Дмитрий замер, тоже уставившись на амфибию, которая начала усиленно дёргаться и изворачиваться. Землянин не ожидал такой прыти и чуть не выпустил амфибию. Но раз говорят, что вкусно, значит, вкусно. Лягушек же едят. В конце концов, прогрессор, он, или нет. А раз так, надо попробовать. Не тухлятина же.

А Максимилиан как-то нехорошо, с ощущением заискивания улыбнулся и заговорил неимоверно мягким голосом.

– Ваша милость, не мог не заметить, как высмотрите на мою сестру, и она, смею вас заверить, тоже на вас поглядывает, и особенно ярко, когда вы приняли в свою ладонь её руку, но воспитание не позволит ей преступить через себя. – Баронет снял с головы шляпу и, не выпуская из левой руки коробку с чаем, сделал шляпный пируэт и поклон. – Посему смиренно прошу, не для себя, а для своей ненаглядной сестры, окажите честь и объявить, что согласны быть мужчиной её сердца. Пусть и без надежды на большее, но наполните её душу верой в себя и вдохновите на подвиги.

– Ро-Ро, заткнись, – сдавленно прошипела Аврора, покраснев, как варёный рак.

Дмитрий нахмурился и замер. Пришлось приложить усилия, чтоб напомнить себе, что он – барон, и здесь так принято. Более того, быть при знатной особе – это получить более высокий статус. Это как на Земле: знатная дама во всеуслышание разрешила рыцарю вершить подвиги в свою честь, и значит, он лучший из равных. Или, например, императрица пригрела на груди простолюдина – он отныне дворянин, вместе с сопутствующими этому личными связями в виде доступа к кругу избранных.

Но не обжечься бы на минном поле интриг и религиозных мировоззрений.

А ещё землянин понимал, что имеется какая-то несостыковка. Вот прям всё нутро вопило об этом.

– Ваша милость, мы будем польщены вашим согласием, а если откажете, забудем разговор и клятвенно пообещаем, что никто о нём не узнает, – продолжал изливаться словесным мёдом Максимилиан.

Стоящая рядом с ним Аврора несколько раз демонстративно кашлянула, а потом схватила братца под локоть и потащила в сторону. Там за кустами, что-то долго нашёптывала на ухо.

Когда вернулись, красными от смущения были уже оба.

– Право дело, неловко вышло, – потупив взор, словно нашкодивший школьник, пролепетал баронет. – Очень неловко. Но я хотел, как лучше.

Пока баронет извинялся, девушка, как и подобает рыцарше, неспешно опустилась перед знатным мужчиной на левое колено и виновато потупила взор в ожидании прощения за глупости.

Дмитрий набрал в лёгкие воздуха и задержал дыхание. Говорить начал только через несколько минут. При этом слова давалась нелегко. Приходилось их буквально выдавливать из себя.

– Отчего же, дорогой друг. Ваша просьба вполне осуществима. Более того, думается, все уже осведомлены о произошедшем.

Максимилиан натужно улыбнулся и неуверенно глянул на сестру. Та пожала в ответ плечами.

– Смею заверить, что никто ничего знает, – осторожно проговорил баронет.

Дмитрий прикусил губу и тихо уточнил:

– А до меня дошли слухи, что мы изрядно переусердствовали, и нас было слышно издалека.

Максимилиан тут же приложил руку к груди и изобразил из себя полнейшее изумление.

– Ваша милость, я – лис. Во мне частица лисьего духа. Я бы непременно услышал. А уж если я не услышал, то смею заверить, никто не слышал. И даже ваш дуэнья всё время был при сестрице Стефани.

– Ну, прапор, падла. Ну, шутник хренов, – выдавил из себя капитан по-русски, чувствуя, как кровь прилила к лицу. Этот засранец попросту взял на понт. Ещё и ящик водки требовал. – Ну, я над тобой тоже сейчас пошучу.

Дмитрий скрипнул зубами и так стиснул кулаки, что чуть не раздавил ни в чём неповинную амфибию. Хотя казалось, ещё немного, и между пальцев кишки полезут.

– Вот пройдоха, – тихо повторил Дмитрий на местном языке, глянув на девушку.

– Кто? – не поняла баронета.

– Дуэнья, – проговорил капитан с просыпающимся азартом, и в голове уже созрела идея. Как говорится, прогрессор ты, или где? Неужели нельзя участвовать в изучении особенностей культуры на практике? Наверное, так и придётся писать в объяснительной на имя генерала. А потом он сделал глубокий вдох и произнес: – Я буду официальным мужчиной вашего сердца.

Аврора, только что стоявшая на коленях с обречённым видом, радостно взвизгнула, подскочила на ноги, оставив оружие лежать на траве, и подхватила Дмитрия на руки и припевая какую-то быструю песенку, похожую по ритму на польку, закружилась по полянке у речки. При этом чуть не сбила с ног опешившего братца.

– Стой! Отпусти! – вырвалось у Дмитрия.

Никогда не бывший в подобной ситуации землянин даже немного растерялся. Это же он должен носить барышню на руках, а получается совсем наоборот.

– Хватит, – проговорил капитан, когда ноги твёрдо встали на землю, и добавил: – Нам ещё призрака ловить. Но сперва приготовлю подарок для дуэньи, – зловеще улыбнувшись, протянул капитан и медленно пошёл в сторону лагеря.

– Призрака непременно поймаем, ваша ми… Ди-Ди, – снова поправившись, проговорила Аврора.

Пока шли, капитан сканировал глазами пространство, подмечая кто где есть и чем занят. Искомый прапор нашёлся возле кареты, разогревающим консерву из пайка с помощью таблетки сухого спирта. Ветер нёс неприятный запах твёрдого горючего на капитана и сопровождающих его Аврору и Максимилиана, и оттого они морщились.

Дмитрий остановился перед каретой, держа в руках жирного, скользкого и весьма увесистого тритона.

Прапор над чем-то хмыкнул, неспешно встал и потёр руки о небольшую тряпку, которую снял с оглобли.

Дмитрий вздохнул, ещё сильнее сжал губы:

– Слушай, я никак не могу взять в толк, мы в одной лодке или нет?

– Ты о чём, командир? – нахмурился Сизов, переводя оценивающий взгляд то на капитана, то на рыжую телохранительницу.

– Обо всем.

Прапор приподнял брови, изображая полное непонимание ситуации. Вроде бы ровно было, а тут на тебе, лови гранату.

Тем временем на поляне воцарилась тишина. Солдатки замерли. А десяток секунд спустя послушались многочисленные шепоточки. Впрочем, неважно, как поступил бы землянин, важно, что сделает знатная особа. И чтоб не уронить авторитет в глазах местных, надо по-местному и поступать.

Потому Дмитрий, ровно так, как наставлял перед дорогой «дядюшка», изобразил напыщенную кинозвезду. То бишь, губки бантиком и подбородок задран выше некуда. А затем громко и даже противно произнёс:

– Леди Виолетта, всыпьте этому простолюдину десять плетей!

Рыцарка недолго думая отрывисто свистнула и указала на двух здоровенных девах.

– Э, командир! Ты чего⁈ – опешил прапор. Когда солдатки подхватили Стаканыча под локти, попытался вырваться, но силы были неравны. – Чё за прикол⁈ Вааще не смешно!

– По спине или ниже? – деловито уточнила Виолетта, отряхивая руки от пыли.

– Пониже, – кивнул Дмитрий.

– Командир, это превышение полномочий!

– Переживу, – ехидно ответил капитан.

– Командир! Я же так, в шутку! Не надо-о-о!

– Надо, Федя, надо, – ответил Дмитрий цитатой из приключений Шурика.

Солдатки сноровисто, словно только и делали, что пороли крестьян на завтрак, обед и ужин, распластали прапора мордой на траве. Одна тяжелая придавила коленом, вторая стянул штаны до колен, а затем зафиксировала ноги, стиснув лодыжки. Была бы хрупкая барышня, землянин вырвался, но здесь тяжела боевая баба, не боящаяся пойти с пикой на чуждой строй, и способная остановить быка.

– Командир, блин, не надо-о-о! – орал охрипший Сизов, сверкая голым задом.

Матерая сержантка неспешно сняла с пояса бич, каким подгонят скот и замахнулась.

– Я передумал, – произнес Дмитрий, но солдатка словно не услышала, и над поляной пронесся сухой, похожий выстрел удар бича.

– Мамочки! – заорал прапор.

И только тогда сержантка опустила орудие пыток и посмотрела на капитана.

– Ваша милость, простите великодушно, я туга на правое ухо – когда-то мушкет в руках разорвало. Вы что-то сказали?

Дмитрий кивнул, а сам закрыл лицо ладонью, сдерживая смех и пряча улыбку. И лишь Сизову было не до смеха.

* * *

– Твоя тварь, тебе и копать, – с улыбкой произнесла Аврора, протянув лёгонькую-прелёгонькую халумарскую лопату девчонке-подобрашке.

Новый вечер ещё не накрыл землю сотканным из тьмы одеялом, но уже перевалил за третью четверть дня. А северный край неба вспучился большими тёмными облаками, разеваемыми частыми молниями. Оно часто так бывает, стоишь на сухом, а всего в десяти шагах небо роняет воду сплошной стеной.

В сторонке стоял, разбирая и начищая оружие, злой и высеченный дуэнья баронского племянника. Всего-то один удар, а криков было, словно кожу снимают.

Девчонка шмыгнула носом и тут же схватила лопату. И принялась рыть.

– Да не так! – тут же закричала Аврора, задрав руки и закатив глаза. – О, Небесная Пара, вразуми эту глупыху.

Подобрашка замерла и насупилась, не понимая, что делает не так.

– Ты не грядки перекапываешь. Надо сделать канавку вокруг стоянки.

– А-а-а-а! – протянула девчонка и с усердием вгрызлась в дёрн. В разные стороны полетели клочья травы и комья земли.

– Остановись, безумная! – снова воскликнула Аврора и выхватила из рук девчонки черенок. – Не надо рыть крепостной ров, иначе до утра не успеешь. Хватит и половины ладони.

– А-а-а-а! Поняла! Чтоб пепел лёг!

– Слава небесам, – взмолилась Аврора и перевела взгляд.

Давно обсудив порку, солдатки занимались обычными вечерними делами: ухаживали за скотом, варили на костре похлёбку, чистили, шили, точили. И при этом так получилось, что поляна разделилась на три части. Первая – скотная. Вторую занимала эта напыщенная дура Виолетта, сидящая у костра на табурете, а сразу две её приспешницы расчёсывали и складывали в боевые косы длинные чёрные волосы. А ещё одна натирала до блеска шлем. Впрочем, если эта гиена вообще умеет хоть что-то, кроме как пороть беззащитных и ходить с сиськами напоказ и примерять перья на шляпе, то немудрено, что шлем ржавеет.

Аврора вздёрнула нос и отвернулась.

И на третьей части поляны расположились халумари и Ми-Ми. Удивительно, но сестрица Стефани тоже поставила свою повозку рядом с пришлыми, и теперь, поставив под открытым небом складной секретер, с лёгким шелестом выводила на бумаге письмо. У ног монашки, рядом с большой банкой лечебной мази, которой мазали раненый зад баронского дуэньи, стояли клетушки с почтовыми соколами и корзина с черепашками.

Монашка очень любила ремесло письма и гордилась грамотностью. Это было видно по тому, что даже посреди чистого дня поставила на край секретера старательно отполированное медное зеркало, отражающее свет на бумагу, чтоб было ещё ярче. По высунутому от усердия языку и беззвучно шевелящимся вслед за сложными словами губам. По расписной чернильнице и перьям, одни из которых рабочие, а другие – яркие, красивые и не используемые, хотя вполне годные.

– А дальше что? – тихо спросил Дмитрий, с интересом наблюдающий за копанием канавок.

Аврора самодовольно выпятила грудь и положила ладонь на эфес шпаги.

– Дальше мы посыпаем канавки пеплом.

– Почему нельзя просто в траву?

– В канавках лучше. Так, пепел не разлетается на ветру и не теряет силу под дождём.

Дмитрий ухмыльнулся чему-то и глянул на своего дуэнью, которой усердствовал с халумарским ружьём, разбирая и меняя разные детали.

– То есть он так и будет лежать белой тропкой?

– Да, – ответила Аврора и перевела взор на дуру-Виолетту. С удовольствием проткнула бы ей брюхо прямо сейчас. Но нельзя – обещала же отложить дуэль до возвращения, а слово держать надо.

Дмитрий снова чему-то улыбнулся и потрогал носком обуви вывернутый наизнанку дёрн.

– И как нам поможет сплошная линия? Ведь такая же была и раньше.

– Ваша милость, увидите, – с прищуром и улыбкой проговорила Аврора. Не рассказывать же весь замысел сразу, да и духи могут подслушать. Вместо этого девушка. Сняла с себя тёплый фамильный плащ, подошла к баронскому племяннику и осторожно положила на плечи.

– Вам, верно, холодно, ваша милость.

Не дожидаясь ответа от немного растерянного барона, собралась с силами и осторожно подняла, прислонившись грудью к его спине. Переступить через чины и титулы, когда о них непрерывно вдалбливали в голову ещё с тех пор, как руки смогли держать ещё детскую, выточенную из дуба шпагу – это не шутка. От поступка сердце заколотилось, гулко отзываясь в висках.

При этом Аврора уловила брошенный в их сторону и полный негодования взгляд дуэньи. И почему-то очень хотелось по-детски высунуть язык и показать Виолетте, чтоб ущемить её горделивость. Ведь баронета да Вульпа не из грязи вылеплена.

Девчонка рыла, а Аврора стояла и наслаждалась триумфом. Одновременно с этим ей казалось, что ощущала прикосновение к спине младшего барона прямо сквозь доспех. После того как он прогнал тварь в Гнилом Березняке и не раздумывая кинулся спасать неблагодарную дуэнью от дракона, Дмитрий не воспринимался как баронский племянничек, живущий в высокой башне и вздыхающий над скудоумными и слащавыми песенками глупой менестрельки, а именно как барон младший.

Аврора прикрыла глаза, вдыхая запах халумарского благовония, коим Дмитрий поливал себя даже среди дороги, а также аромат чистой, выстиранной и выполосканной в чуждых зельях сорочки. Зелья несли частичку далёких краёв с их чуждыми цветами и деревьями, лишь отдалённо похожими на те, что произрастают в пределах Королевства. А ещё от него пахло так, как не пахнет от изнеженного юнца – порохом и ружейным маслом.

Сам же Дмитрий почему-то замер, а тело его напряглось, словно вот-вот нахохлится.

– Я чем-то не угодила, Ди-Ди?

Барон младший повёл шеей и с шумом и протяжно вздохнул.

– Я просто не привык, леди Аврора. В наших краях всё не так. У нас мужчины сильнее и больше женщин. И по нашим обычаям я должен накинуть на вас плащ.

И снова сверкнул косой взгляд дуэньи. Но Аврора не была бы собой, если бы не решила сделать глупость.

Девушка медленно развернула молодого барона к себе лицом, а затем встала на левое колено, глядя на халумари снизу-вверх.

– Накидывайте.

Дмитрий улыбнулся, но возложению плаща не было суждено сбыться. Ибо Аврора краем глаза заметила, как девчонка-подобрашка воткнула лопату не там, где полагается.

– С вашего позволения, – проговорила баронета и встала: – Довольно. Круг не должен быть замкнут.

Баронета подошла к сельской ведьмочке и ткнула носком сапога в землю.

– Рой до этого места, чтоб линия была ровной, как древко копья.

– Так это же внутрь, госпожа, – удивилась девчонка, озирая проделанную работу.

– Перечишь⁈ – возмущённо вспыхнула Аврора, положив руку на эфес клинка. И даже подумалось, что надо к мечу за пояс затыкать плётку, чтоб учить повиновению крестьянок. Не всё же с ними с наставлениями. Вот её саму в детстве матушка порой секла розгами, особенно когда с девчонками из соседнего имения сожгли стог сена, а подожгли после того, как украли из погреба бутылку вина и бычка с колесницей из телятни. И в орденской школе пороли за опоздания и чрезмерно дерзкие речи.

– Нет, госпожа, – тут же быстро закачала головой ведьмочка. – Я из любопытства.

Аврора уже собралась ответить, но заговорил сир Дмитрий:

– Я, кажется, понял. Получаем лабиринт из пепельных линий, а когда нечисть проходит, перекрываем выход.

– Да, ваша милость, перекрываем. А что такое лабиринт? Это ловушка такая?

Авроре сие слово было незнакомым.

Дмитрий замер на некоторое время, а затем стал быстро и извилисто водить рукой, словно хотел показать петляющего по лесу зайца.

– Это куча кривых дорожек. Когда сложно найти выход.

– Как крепость с ловушкой, – вывела умозаключение Аврора и добавила: – Враг вбегает в ворота, а там вторая стена, и проход вдоль неё длинный, как кишка. Когда врага набьётся достаточно, опускается входная решётка. А ворота на второй стене заперты. И враг оказывается в каменном мешке. Ни войти, ни выйти. Ни дальше, ни назад. И по стенам стрелки стоят. И даже мужички с камнями в руках. Но там стены каменные, а здесь из пепла.

Дмитрий кивнул, ухмыльнулся и поглядел на девчонку-подобрашку.

– Но для ловушки нужна приманка. Верно? – уточнила Аврора, широко улыбнулась и выразительно посмотрела на сельскую ведьмочку.

Подобрашка растерянно замерла и засопела, но вскоре её брови медленно сошлись к переносице, заиграли желваки, и в глазах, словно в осином гнезде, зашевелились искорки безумной решимости и отчаяния, какое бывает только у тех, кому уже нечего терять.

– Я готова, госпожа, – севшим голосом проговорила девчонка, потом кашлянула и повторила чище и громче: – Я готова!

– Тогда копай. Я буду ставить колышки, откуда и докуда, а ты ковыряйся. К ночи должны засыпать канавки святым пеплом, а тебя посадим в конце этого… лабиринта. Но кроме прочего, надо будет в стороне сделать небольшой засадный круг, чтоб зайти со спины твари и запечатать ловушку. А чтоб запереть, надо быстро засыпать святым пеплом заранее вырытую канавку, чтоб получилась сплошная линия.

– А можно двойную сплошную? – тихо спросил Дмитрий, который достал свою волшебную коробочку и ходил с ней так, словно с наполненной до края чашей и боялся ту пролить. И на ближней из сторон коробочки виднелись девчонка, канавки и стоянки, да так, словно коробка с одной стороны прозрачна, а с другой – нет.

– Двойную? – переспросила Аврора, не поняв сказанного. – Зачем?

При этом сидящий в стороне дуэнья почему-то хрипло засмеялся и добавил, впервые заговорив после порки:

– И кирпич на выходе, чтоб уж точно.

– Зачем кирпич? – снова спросила Аврора, грянув на землю. – Кирпич не нужен. Ни отожжённый, ни сырец. Он только мешает.

Дмитрий качнул головой и засмеялся, словно над хорошей шуткой, заставив девушку насупиться.

* * *

«Вот же блин», – мелькнуло в голове у капитана. Наступил на грабли, где не ждал, и теперь надо выкручиваться. Возомнил себя великим прогрессором и забыл простую вещь, что местные не знают даже элементарных земных вещей.

Дмитрий не удержался и озадаченно почесал затылок, немного сдвинув берет на лоб, одновременно глянув на прапора. Сизов шмыгнул носом и наклонился к оружию, всем видом изображая, что не при делах. И если правильно понял, то он сейчас дорабатывал помповый дробовик под укороченный вдвое патрон. Говорят, подобную схему применяют разные мафиозные группы Латинской Америки для городских боёв, когда нужно запихать в трубчатый магазин побольше боеприпасов, а в условиях пальбы почти в упор, количество пороха можно снизить. Что не лишено логики, ведь нечисти импульс свинцовой дроби не критичен, в отличие от количества всаженного в неё серебра.

Прапор решился на такие переделки после стычки с призрачными зверями в Гнилом Березняке. Впрочем, и сам Дима пришёл к выводу, что чугунную волшебную палочку нужно попробовать запаять в кустарных условиях. Ибо пригодится.

А что до баронеты…

Капитан вздохнул и достал из кармана смартфон и отобразил картинки из стандартного набора: автомобильную дорогу, перекрёсток со знаками и светофором, тупик с кирпичом.

– Ро-Ро, взгляните на это, и вам станет ясно.

– Я уже видела такой чёрный лёд на аллеях вашей цитадели, – негромко проговорила Аврора, разгадывая фотографии с асфальтовым покрытием, но когда на картинке появилась магистраль с белой разметкой, криво улыбнулась: – Это и есть двойная сплошная? А зачем она?

– Её запрещено пересекать.

– Почему запрещено? И почему она не поперёк дороги, а вдоль?

Дмитрий усмехнулся, мол, это же очевидно, а потом замер с кривой улыбкой и приподнятыми бровями, потому что опять попался в ловушку прогрессоров. Это ему очевидно. А чтоб объяснить средневековой жительнице, придётся потратить не один день, потому что для неё понятия «дорожный поток» и «правила дорожного движения» эфемерные и весьма далёкие от понимания явления. У них нет столько телег на одной улице. И даже если обоз состоит из сотни повозок, все они движутся ужасно медленно и в одном направлении. Не зря же старое слово «поезд» изначально и понимало под собой вереницу телег одного обоза. Это уже потом словечко приклеилось к железнодорожному составу.

Дмитрий снова вздохнул, недовольный сам собой.

Сложно будет донести до Авроры про светофоры и дорожные знаки приоритета. Местные жители определяют, кто кому уступает дорогу по фамильным гербам, гильдейским знакам или размеру кулака возницы. А знатным госпожам Реверса и родовитым мужинятам, дай им автомобили, низшие сословия вообще будут не указ, и под кирпич знать не попрёт, только если там будет стоять королевская гвардия, а через двойную сплошную – если она будет бетонная в метр высотой.

Нет, понятно, что некоторые земляне и землянки на чёрных тонированных или, напротив, белых заниженных легковушках тоже пытаются вернуться в Средние века, но на Матушке Земле это единичные случаи. Здесь же принципиально другой мир. Здесь глобально рулит цветовая дифференциация штанов и двойное приседание с громким и протяжным «Ку!», похожим на звуки оргазма от созерцания величественной знатной особы. А затем следуют тихие, но полные ненависти плевки на не успевшие простыть следы.

Потому-то прогрессоры и не любят местную столицу, предпочитая уютные провинции. В провинциях проще и легче. К тому же и земные, и местные провинции как-то ближе друг другу. В общем, землянам повезло оказаться рядом с Керенборгом, а не Коруной.

– Это сложно, леди Аврора, – проговорил в итоге Дмитрий.

А дальнейшие его слова перебил громкий протяжный крик:

– Драко-о-он!

– Опять⁈ – выругался капитан и резко обернулся.

И правда, дракон.

Громадная крылатая ящерица шла на бреющем полёте, касаясь хвостом полевые травы. И шла прямиком к стоянке отряда.

– Да что ему надо⁈ – заорал прапор, начав быстро собирать дробовик.

А над поляной, пробиваясь через гомон суетящихся солдаток, взволнованное мычание бычков и истеричное блеяние овец, пронёсся громкий и немного хриплый крик леди Виолетты:

– Скот в середину! Пики товь!

Солдатки похватали длинные копья и стали сбиваться в строй. Надо отдать должное, делали они это профессионально.

– Ваша милость, Ди-Ди, в середину! Только так можно уберечься! Поодиночке дракону нет шансов противостоять! – прокричала почти над ухом Аврора и бесцеремонно, может, даже излишне бесцеремонно, схватила Дмитрия под локоть и потащила к строю. Но сейчас действительно было не время для миндальных нежностей.

– Сейчас бы гранатомёт или зенитку, – бурчал прапор, хромая в сторону солдаток, время от времени шипя и хватаясь за отстёганный зад. Следом быстро пробежала, словно легконогая лань, и сестрица Стефани.

Вскоре Дмитрий оказался прижат к спинам наемниц, чувствуя, как его держит непривычно сильная для женщины рука Авроры, а рядом возник взволнованный Максимилиан. Баронет даже привстал на цыпочки, пытаясь разглядеть происходящее.

– Я ничего не вижу. Что там, Ро-Ро?

– Молчи, Ми-Ми, не мешай! – огрызнулась на брата баронета.

А дракон тем временем замахал крыльями, гася скорость, а затем коснулся грунта задними лапами и стал часто-часто перебирать ими, как садящийся на воду лебедь. В итоге этот Боинг сказочного мира припарковался, уперевшись сгибами крыльев в землю, всего в десяти метрах от лагеря.

Что-то толкнуло Дмитрия в спину, благо, что упасть было попросту некуда, как в переполненном вагоне метро. Рядом совсем не по этикету ругался Максимилиан.

– Это бычки бьются в страхе. Можем не удержать, разбегутся по полям, – процедила Аврора, которой тоже досталось.

– Держать строй! Держать скот! – орали наперебой Виолетта и сержантка.

Сквозь ругань солдаток и мычание коров послышался голос сестрицы Стефани, читающей молитву.

– О, Таурисса, снизойди до стада твоего, – пела монашка, и сквозь шум начал пробиваться медленно нарастающий гул, совсем как тогда, когда в границы светораздела влетела повозка Максимилиана, и её пришлось останавливать. Гул был мерный, трансформаторный. И чем громче становился, тем тише вели себя животные.

Жаль, на дракона это не распространялось.

– Что там? – тоже попытался выглядывать из-за спин солдаток капитан.

– Стоит. Смотрит. Выбирает.

В строю возник небольшой зазор, и Дмитрий смог разглядеть, как сказочное создание неспешно наклоняло голову то в одну сторону, то в другую, а потом вытянуло шею и шумно принюхалось.

– Держать строй! – завопила Виолетта, когда чудовище одним рывком пересекло недоделанный светораздел и схватило зубами что-то в одной из телег. Казалось бы, выбор очевиден, там и клетки с живой птицей, и мешки с копеечным мясом, но дракон выудил из общей кучи совсем несъедобную вещь – небольшой, полированный до зеркального блеска кулачный щит с начищенными и потому похожими на золото латунными накладками на нём. Опустив находку на траву, дракон её придирчиво оглядел, несколько раз ткнул мордой и лизнул.

А потом довольный утробно замурчал, как заводящийся тепловоз, подхватил щит передними лапами, развернулся и начал отходить от лагеря, подбирая подходяще местечко, то есть, выруливая на взлётную полосу.

– Э! Это мой щит! – закричала Виолетта, но дракон, разумеется, даже не глянул на орущую женщину. – Да чтоб ты подавился! – аж подпрыгнув на месте, бросила рыцарка проклятье вдогонку крылатому монстру.