Текст книги "Тайными тропами (СИ)"

Автор книги: Игорь Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Бабье царство-4. Тайными тропами

Глава 1
Рыжая-бесстыжая и поход

– Погасишь мультики, заколю, как поросёнка.

И вместе с этими словами в горло дневальному упёрлось остриё шпаги. А её обладательница – молодая баронета Аврора да Вульпа – сидела на табурете, выдвинутом на середину казармы, специально построенной для наёмниц из числа жительниц Реверса немного в сторонке от базы землян. Дневальному ничего не оставалось, кроме как поднять руки и замереть – цапаться с импульсивной девчонкой, отменно владеющей холодным оружием, он не хотел. А девушка, не убирая клинка от кадыка землянина, скосилась на большое волшебное зеркало со смешным для её уха названием «телевизор», где под гулкую музыку большой серый кот пытался догнать шуструю мышь.

Волосы баронеты, длинные, волнистые и ярко-рыжие, как мех лисицы, падали на красный дублет с лисьими узорами, надетый поверх белой сорочки, а на лбу красовался похожий на забрало шлема железный ободок с гравировкой в виде стоящей на задних лапах лисы – семейного герба да Вульпа. Род хоть и небогат, но корни его уходили в седую древность, словно безмерная серебряная коса бессмертной старухи по имени Время. И хотя титул баронеты в табеле о рангах стоит ниже полнокровной баронессы, всё равно был выше обычной безземельной рыцарки, и в светской беседе к обладательнице титула все нижестоящие должны обращаться не иначе как леди Аврора.

Рыжие девы и мужи народа эрл не самые частые гости на юге королевства, а уж тех особ, что оказались на слуху землян, и вовсе можно пересчитать по пальцам, разве что Аврора да её троюродная сестра Джинджер, чей портрет висит на городских вратах и предлагает немалую награду за безумную рыжую голову. Но и судьбы сих дев разные – у одной, которая Джинджер, клинок почернел от сотен невинно загубленных душ, у другой же совесть чиста. Ну как, чиста… крови на клинке хватало, но та кровь не тянула душу в бездну, ведь то были дуэли за честь да стычки с душегубами во время честного найма.

К тому же всем известно, что к рыжим и веснушчатым эрл весьма благосклонны волчьи и лисьи духи, и потому во внутреннем естестве Авроры да Вульпа тоже дремлет огненный лис, и пусть баронета не способна биться на равных с орденской гвардией, всё равно могла больше, чем простой человек.

А ведь когда-то только знатные дома севера умели заключать сделку с духом-покровителем в обмен на силы. Это уж потом Орден взял способ на вооружение, силой подселяя в человеческую душу вырванный с корнем клок звериной сути – львицы, волчицы, кабанихи и прочих, и создавая свою знаменитую гвардию, вскормленную, как живое оружие, и превосходящую по силе, как ополчения вольных баронств, так и боевые отряды гильдий магов.

Сидящая на табурете девушка поёрзала и убрала в ножны клинок – длинную и тяжёлую боевую шпагу. От резкого движения на перевязи из тиснёной кожи забряцали два фамильных кремнёвых пистолета, дюжина бандальерок с порохом и десяток метательных ножей. А ещё на ней было клетчатое платье, чей подол короток настолько, что обнажал коленки. Будь здесь матушка, отругала бы, что надо соблюдать приличия, но кто же в двадцать лет соблюдает их, эти приличия? Тем более что казарма – это не поле боя и не узкие тёмные улочки трущоб.

Дневальный медленно опустил руки.

Рыжая веснушчатая дворянка глянула на халумари, а затем повернула голову в сторону телевизора и вытянула шею, глаза заблестели, как у ребёнка на ярмарочном представлении. А на экране рисованный кот ударился в стену, но не помер, а сплющился, как циновка, и пополз прочь, забавно моргая.

Аврора наморщила ровный, лишённый присущей южным провинциям королевства горбинки нос и замахала рукой.

– Ступай отсюда, не мешай благородной госпоже смотреть телевизор.

Солдат-землянин пожал плечами и отправился ко входу, ибо мультики жизни не помеха, в отличие от острого железа в горле.

В казарме была не только она, и на кроватях валялись лишь несколько разного рода наёмниц, тоже поглядывающих на телевизор: телохранительницы для курьеров и геологов, проводницы для послов и охранницы обозов с прогрессорскими миссиями.

Всё бы ничего, но удовольствие испортил громкий хриплый крик:

– Аврора!

А следом послышалась запоздалая команда дневального: – Смирно!

И в проёме показался высокий, с лёгкой сединой землянин в парадной-распарадной форме и несколько незнакомых людей.

– Аврора! – проорал главный советник начальника халумарской крепости, коего пришлые называли генералом. Пребывающий в приподнятом настроении, он продолжил на языке королевства, вставляя словечки пришлых: – Выключай телевизор, невежливо вести беседы со включённым.

Генерал встал посередине помещения, упёр руки в боки, оглядел присутствующих, а после начал показывать на приподнявшихся на кроватях наёмниц и пояснять для пухленького мужичка, пришедшего с ним.

– Артур Семёныч, для сопровождения съёмочной группы лучше подойдут эти две бронедамы.

Указанные женщины, одетые в поддоспешники поверх нижних рубах, приподнялись с кроватей и молча уставились на нанимателя. Впрочем, все остальные тоже проявили интерес, так как генерал никогда не заглядывал в казарму просто так. Только если предстояло занятное дельце. А раз занятное, значит, выгодное. И платили пришлые полновесным золотом и серебром.

– Господин барон, – подала голос Аврора, которую обделил вниманием уважаемый господин, отчего ей стало весьма обидно. И надо понимать, что очень уважаемым человеком генерал-барон стал не на пустом месте, а после того как навёл суету в склепе про́клятой королевы и поставил на колени Инфанта Кровавого Озера. Генерала уважали очень и очень многие местные. – Господин барон, поход будет?

– Да, но тебя это не касается.

– Почему? Я что, не справлюсь⁈ – заголосила рыжая, вскочив с места. – Это я-то не справлюсь⁈ Я благородная леди древнего рода! Мне клинок и пистоль клали в пелёнки вместо игрушек!

– Сядь, – прорычал генерал, и наёмница медленно опустилась, опасаясь открыто дерзить более именитому дворянину, а тот продолжил колючими, как крыжовник словами: – Я же не могу допустить, чтоб тебя оскорбили деньги, какие даются простолюдинкам, а на дворянок на этот поход средств нет.

Аврора нахмурилась.

– Я и на двойное жалование могу согласиться, если золотом!

– Зато я не могу. Казначей получил указания по чинам и жалованиям не от меня, а от господина маркиза, – негромко, но твёрдо проговорил генерал.

– Но я тоже хочу быть при деле! Мой клинок устал без свежего воздуха! – тут же вспыхнула наёмница.

Генерал повернулся, медленно расплылся в улыбке и покачал головой.

– Одинарная плата, и тогда пойдёшь с остальными.

Аврора открыла рот, но потом насупилась и оглядела других наёмниц. Одна, тощая, как щепка, была мастеркой стрельбы. Из мушкета, арбалета или лука, неважно из чего, и могла за сто шагов попасть в яблоко на голове человека. Вторая – опытная боевая ведьма, но и двуручником помахать не дура.

– Когда выступаем? – спросила рыжая у генерала, давая знать, что согласна.

– Завтра, как отряд соберётся, – протянул генерал-барон пришлых со вздохом и тихо усмехнулся. А когда направился к своей келье, долго бурчал, смешивая слова своего языка и общекоролевского.

Рыжая улыбнулась, потянулась и опустилась на табурет, а когда странные люди ушли, заорала во весь голос:

– Дневальный, иди сюда!

Когда недовольный халумари приблизился, девушка быстро спросила:

– Что такое дартанян в юбке? А кто такая крейсер Аврора? Крейсер – это титул или обзывательство? И когда, наконец, жрать будем?

* * *

Пётр Алексеевич распрощался со съёмочной группой только через час. Те вышли из большого кабинета, и генерал выдохнул и расстегнул китель и верхнюю пуговицу белоснежной рубашки. Полевая форма хороша для Матушки-Земли, но чтоб наладить контакты с местными, приходится отчасти играть по их правилам. И одно из них – всегда выглядеть богато и успешно. В мире, где ещё не придумали паспорта, и царит поголовная неграмотность, самый верный способ идентификации – это внешний вид. Парадная форма вполне к этому подходит. У неё и вид приличный, особенно если нацеплены все мыслимые и немыслимые медали и шевроны с аксельбантами, а на пальцах по местным традициям напялены золотые перстни. За небольшим исключением: чтоб сподручнее было топтаться по местному бездорожью, пришлось найти галифе и хромовые сапоги.

Генерала после прогулки к обители про́клятой королевы сперва погладили против шерсти и сняли с должности, мол, негоже оставлять базу, потом вручили пряник за особые заслуги в налаживании дружбы между мирами и назначили на новую должность советником по контактам. На двери кабинета так и значилось: «Советник».

Пётр Алексеевич выдохнул и открыл нижний ящичек тумбочки, где лежал небольшая фляжечка коньяка к чаю или кофе. Генерал открыл её и уже собрался сделать маленький глоточек, как дверь открылась, и в неё вошёл новый начальник базы.

– Не спишь? – произнёс молодой и перспективный полковник, тоже метящий в генералы. У него, говоря жаргонным языком, в верхах имелся тягач, который двигал по карьерной лестнице. И сейчас, когда наладилось, и жизнь вошла в колею, место стало лакомым. А через полгодика полковнику будет сделан трамплинчик в кресло повыше и посытнее. И это несмотря на то, что ажиотаж к Реверсу немного поутих, и уже нет той помпезности. А всё потому, что открыли ещё пять миров, правда, почти необитаемых, но зато более богатых ресурсами.

Это как с космосом – Гагарина носили на руках, а кто сейчас знает космонавтов по именам? Вот то-то же. Героические будни, мать их.

Хотя снижение ажиотажа всё равно было сильнее ожидаемого.

Пётр Алексеевич улыбнулся и оглянулся. Ни кровати, ни раскладушки в помещении не было. Канцелярский стол, кожаное кресло с высоким подголовником, пять стульев, два шкафа и стол с макетом местности, где виднелись распечатанные на трёхмерном принтере за́мки со рвами, шпили волшебных башен, храмы и прочие местные достопримечательности.

– Как видишь, – усмехнулся генерал на вопрос полковника.

А тот быстро стёр с лица свою натужную улыбку и выглянул в коридор. Заметив дневального, быстро проговорил:

– Иди, постой в сторонке, и чтоб никто не зашёл.

Услышав «есть!», нырнул в кабинет и захлопнул несгораемую, антивандальную дверь с хорошей звукоизоляцией.

– Алексеич, я без предисловий, – заговорил полковник. Он хоть и был званием ниже, да и сам по себе моложе, но сейчас именно он начальник. И генерал пропустил фамильярность мимо ушей, – У нас здесь учения планируются, – почти шёпотом заговорил полковник. Тематика: мотострелковый батальон на марше.

– На Реверсе? – изумлённо изогнул брови генерал.

– Да. Из Москвы шепнули.

Пётр Алексеевич покачал головой и цокнул языком.

– И на хрена́?

Полковник приблизился вплотную и продолжил совсем тихо, на самое ухо:

– Они хотят попробовать использовать Реверс для переброски войск, как через гиперпространство. Представь, батальон ушёл сюда, двинулся в обход барьерных рубежей типа рек и горных хребтов, вне зоны поражения вражеской артиллерии и авиации, а потом вынырнул на Земле, как чёртик из табакерки.

Генерал неспешно провёл рукой по волосам. Он был сильно озадачен. Вроде и логично, но есть некоторые нестыковки.

– Для этого нужны передвижные порталы, – прошептал он, озвучив сомнения.

Полковник выразительно посмотрел на своего собеседника, и генерал перестал улыбаться. Порталы были. Или как минимум разрабатывались.

– Я тут при чём? – тихо поинтересовался Пётр Алексеевич.

– Про́клятые места. Маршрут пройдёт по нескольким из них, и надо заранее всё разведать, ещё до официального начала. Узнать, как те скажутся на колонне. Если совсем плохо, поискать обходной маршрут. Да и вообще, меня смущает вся эта магия и нечисть. Послушай, я дам любые средства. И людей столько, сколько нужно.

– Что, погоны горят? Перестраховываешься? – прошептал Пётр Алексеевич.

Полковник не ответил, но поджал губы. И так ясно, что ему пообещали кучу пряников за такие манёвры. Зато можно дать голову на отсечение, что вскоре финансирование прогрессоров польётся рекой. Нужно приучить этот мир, что колонна бронетехники – это не зло, не происки нечисти, не проклятье божеств. В случае недопонимания конфликт с мутантами ордена, терциями королевы, магами гильдий будет очень большим камнем на дороге, а в свете того, что местные волшебницы научились ставить на оружие блокировку воспламенения пороха – и вовсе непреодолимым. И это ещё хорошо, что они ещё не додумались ставить чары пироблокады на двигатели внутреннего сгорания. Одно радует, что такие мастера – штучный товар, какой есть только у королевы, верховной матери Ордена да в двух гильдиях магов – Магистрата и Круга Избранных. Хотя и элитные шаманы псоглавых тоже умеют.

Пётр Алексеевич некоторое время разглядывал хмурое лицо начальника, а затем пробурчал:

– Ты хоть представляешь, что этот марш – такой огромнейший геморрой, что лучше и не начинать? Шепни обратно наверх, чтоб передумали. У них же у самих звезды полетят по линолеуму, когда облажаются.

– Твою мать, Лексеич, ты не понимаешь, – пытаясь не повысить голос и подавшись ближе, продолжил полковник. – Там уже готовят предложение, чтоб заложить в бюджет прокладку железнодорожной линии от базы через Керенборг, а далее до Галлипоса и Коруны. И пристани, так как Галлипос имеет выход к морю, а текущая с севера Несса – судоходна. Марш – просто проба сил. Да там, твою налево, американцы с той же целью уже втихаря делают просеку в своих мезозойских джунглях и бесконечных болотах с динозаврами.

Генерал прикрыл руками лицо, потом неспешно заговорил:

– Это же просто перестраховка? Это же ещё не сами учения? Я тогда сам подготовлю что нужно. Лишними движениями ты только переполошишь всё средневековье. И кто ещё на Реверсе в курсе?

Полковник осторожно покачал головой, мол, никто, только мы двое. И добавил:

– Наверху пока осторожничают. Но раз озвучили вслух, начнут работать. Сам знаешь, военную машину сперва не разгонишь, потом не остановишь.

Пётр Алексеевич, снова вздохнул. Да, задачка не из лёгких. И ведь надо обставить всё так, словно, само собой разумеется. Вообще, задачка для спецназа. Хотя нет. Спецназ только привлечёт лишнее внимание. Гильдия магов, Орден и царствующая королева везде имеют уши и глаза. Это их мир. И значит, действовать надо на виду, навести отвлекающий шум, придумать ложный повод.

Хороший ребус, однако, получается.

– Да. Я сам, – пробурчал Пётр Алексеевич, утвердившись в решении. Он встал, вышел из кабинета и посмотрел на коллекцию из местных наёмниц, перебирая варианты. Потом увидел подходящую жемчужинку, набрал в лёгкие воздуха и на всю казарму заорал на местном языке: – Аврора!

Глава 2
Ночь и самозванцы

Аврора, заложив руки за голову, лежала на кровати и смотрела в потолок. Лежала поверх одеяла, будучи в одежде и слушая голоса людей. На полагавшейся наёмницам большой деревянной подставке с крестовиной висели красный дублет, используемый вместо поддоспешника, и начищенный доспех в три четверти. Через спинку стула была перекинута перевязь с бандальерками и пистолями, а под стулом лежали высокие сапоги с отвёрнутыми голенищами.

Лёгкий сквозняк доносил до лисьего нюха Авроры, который был даже острее, чем у легендарного орденского волчьего дозора, самые разные запахи: например, резкая вонь зелья, которое «динвални», то есть сменный халумари в зелёно-пятнистой одежде, добавлял в ведро для уборки казармы. К зелью примешивались сильный до неприятности аромат благовоний, кои халумари по своему обыкновению выплёскивают на себя, вместо того чтоб пропитывать подвеску-пома́ндер; мятный запах зубной пасты; вонь чёрного крема для сапог; привкус нагретой «пасма́сы», а также запах непривычной еды и халумарских напитков – чая и «кофа».

Полупризраки, если быть честной, имели много алхимических зелий, отвратительно пахнущих. Как-то Аврора оказалась рядом с поломанной самокатящейся повозкой, так зелье со смешным названием «бизин» чуть с ног не сшиб. Потом полдня кружилась голова, а в носу стояла тошнотворная вонь. Это ведь простые люди к запахам не внемлют, как тот слепец, что щурится в темноте и зажигает свечу поярче. И ведь сие есть оборотная сторона монеты, коей заплатили предки за сделку с лесным духом.

Оттого девушка и не любила сильных запахов, предпочитая лёгкий аромат хорошо мытого тела с примесью лесных трав и цветов. Ну, или запах кедра.

Наёмница потянула носом и тут же учуяла лёгкий аромат хмельной жжёнки – не иначе генерал-барон опять её в «коф» добавляет. Потом принюхалась сильнее – нет, кажется, пьёт прямо так – из бутылки.

Девушка немного поёрзала, устраиваясь в кровати поудобнее. Ей нравилась казарма. Было в ней что-то тёплое, как воспоминания о детстве: сперва в родовом поместье, а затем, когда Небесная Пара отмерила десять лет, учёба в орденской школе. Ибо по королевскому указу детей дворян, лояльных трону и храму, учили владеть силой, оружием и писчим пером в Ордене – в столице. Ух, как недоделанные орденские гвардейки не любили северных школярок, особенно за беспрепятственный выход в город. Чуть что, сразу дуэль до первой крови. А порой и до смерти. Взять хотя бы ту Джинджер. И хотя рыжая волчица тоже из эрлов, и даже из дальней-предальней родни из обнищавшей ветви клана, у Авроры сразу зачесалась кулаки. Во время учёбы раз десять с ней сходились на ножах, кастетах и длинном клинке по разным поводам, а потом ту бешеную, лишённую манер храмовницу выгнали, потому как не смогла удержать зверя внутри.

Тот день хорошо запомнился, их разнимали целой дюжиной школярок. Потом прибежали наставницы. Орали. Призывали к порядку. А затем Джинджер скрутили верёвками и увели. Будь тот бой на шпагах, было бы много трупов, но руки были пусты, если не считать тяжёлых деревянных кружек. А всё потому, что у Джинджер внутри дикая злоба, как бы бешенство души – так от неё даже лис отказался. И матушки нет – повесили за разбой, а уставший от безумств папенька, будучи не в силах ни совладать с дочкой, ни заплатить за обучение, сдал в орденские, а не к дворянским детям.

Аврора дотронулась долго заживавшей после той стычки челюсти, протяжно вздохнула и снова посмотрела на подушку. Конечно, тогда не было таких мягких подстилок, нежных простыней и бесподобных подушек – лишь набитый свежей соломой матрац, такой же соломенный тюфяк под голову, кусачее шерстяное одеяло и овечья шкура, выручавшая в холода. И даже дома таких подушек не было. А здесь она такова, что и королеве предложить не стыдно – мягче лебяжьего пуха.

Тогда бы, в детстве такую подушку.

Девушка улыбнулась, а потом опечалилась. Матушка с папенькой, да будут к ним благосклонны Шана и Сол, когда будут не в силах сами вести дела, передадут, как того требует традиция, имение старшей дочери – Виктории, почему и пришлось младшей Авроре пребывать в поисках ратных подвигов, ведь иные промыслы для дворянок порицаемы.

Но ничего, здесь рекомендация, там рекомендация, и может быть, получится добиться плаща королевской гвардии. И чем больше писем с гербовыми печатями, тем лучше.

Девушка прикрыла глаза, а вскоре мимо пронёсся шлейф благовоний нового «натчалинк бази», коим был молодой, но дерзкий маркиз. Шлейф протянулся к выходу, значит, маркиз ушёл.

Аврора усмехнулась. Первым делом, что делает любой зверь, это проверяет вольные ветра́, щели и дыры со сквозняками, чтоб знать, куда течёт воздух. А воздух несёт с собой запахи – его тайное оружие.

Но вскоре со стороны кельи генерал-барона послышался громкий зов:

– Аврора!

Был бы на месте зовущего дневальный, девушка бы взвела курок пистоля, направила в лицо и громко пояснила: «Для тебя я – леди Аврора», но сейчас она просто рывком соскочила с кровати, схватив с небольшой тумбы широкополую шляпу и потянувшись к сапогам и шпаге. Валяться в кровати хорошо, но барон звал не просто так. Да и матушка всегда говорила, что безделье разъедает душу, как гниль поражает могучее древо, что снаружи кажется крепким, но внутри лишь труха. Более того, безделье убивает само человеческое тело, наполняя сырой глиной лени. А лень – смертный грех, наказуемый Небесной Парой. В посмертной бездне бездельники обречены на вечный голод и холод.

Аврора лёгкой походкой дошла до кельи генерала и встала в проёме открытой двери, где его милость сейчас неспешно ковырялся в большом шкафу.

Генерал-барон был высок для мужчины и даже доставал Авроре макушкой до бровей. От него действительно пахло кофом и пережжённым в перегонном кубе вином.

Сам барон, хоть и был богат, жил очень скромно. Слуг не имел, кроме временно назначаемых «динвални». Но скромно – не значит бедно. Шкаф, стол и стулья были на зависть богатыми и добротными в своей простоте. Одно только ровненько-преровненькое стекло поверх столешницы много чего стоило.

А ещё поговаривали, что барону уже триста лет.

– Аврора, – произнёс важный халумари, доставая из шкафа длинное удилище с хитрыми приспособлениями, вроде как одноручный во́рот, какой стоит на тяжёлых арбалетах, но с намотанной на него тонюсенькой полупрозрачной нитью вместо верёвки.

Затем на свет появились блестящие фигурки мелких рыбок и крючки.

– Отныне у тебя будет другое задание – ты не будешь сопровождать господина режиссёра, – продолжил генерал, глянув на наёмницу из-под густых седых бровей. – Мой сюзерен возложил на меня печаль, дабы похвастаться перед герцогом, и мне предстоит найти ненаходимое – перо феникса. Но пока будем искать, можно отдохнуть. Я порыбачу, погуляю по чистым лесам, посмотрю мир. И ты будешь меня сопровождать. Жалование обещаю, как полагается по чину – тройное.

Аврора улыбнулась и закатила глаза. Лёгкое дело. Знай себе – береги халумари от всякого сброда. А потом можно попросить даже рекомендательное письмо с золотыми печатями.

Обычно наёмницы не задают вопросов, а просто верным псом идут рядом, но Аврора не была бы собой, если бы толкаемая лисьим любопытством не спросила:

– А зачем вам это?

Генерал ухмыльнулся и извлёк из недр шкафа садок для рыбы. И только положив на стол, ответил:

– Деньги, Авророчка, деньги. Поездка хорошо оплачивается. К тому же свежий воздух. Природа.

Девушка усмехнулась.

– Я понимаю, что всякие герцогини за зиму так загаживают свои замки, что уезжают на лето в иные резиденции, пока те проветриваются, но здесь же не пахнет. И даже уборная чище, чем лечебница в Керенборге.

– Эх, Авророчка, тебе не понять. Ты не была в нашем мире. Мы его весь загадили. Нам некуда съезжать из резиденций. Но если уж разговор зашёл про лечебницы, то тебе нужно посетить нашу, чтоб осмотрели медики.

– Это зачем? – насупилась рыжая. – Я здорова. Хоть сейчас в поход.

Генерал покачал головой.

– Не-е-е. У нас новые правила. Если хочешь, чтоб тебе выплатили деньги, должна пройти осмотр. Тебе показать путь?

Рыжая скривилась. Не по нраву ей были врачеватели. Ещё с орденской школы, когда заставляли голышом стоять на холодном камне, покуда разглядывали, как алхимички – жабу на разрезном столе. Но ради денег можно и потерпеть.

– Я знаю, куда идти, – пробурчала Аврора и повернулась к выходу.

* * *

Пётр Алексеевич дождался, когда наёмница выйдет, и сел в кресло.

Интересно, как быстро местные узна́ют, что предстоит путешествие? И что из разговоров они услышали? Наверняка же ведьмы подслушивают, да и орден не дремлет.

Генерал достал коньяк и хлебнул большой глоток, а потом поднял трубку проводного телефона. Набрал номер и громко заговорил:

– Михалыч, стоит задача найти упавший в дальнем лесу метеорит. Для этого нужен универсальный отряд из местных, чтоб и мечами помахать, и плотницкими топорами. Есть на примете? Такой, чтоб не было стыдно пойти с ним небогатому барону. И, Михалыч, ты же опытный кадровик, у тебя глаз на местных намётанный, поищи что-нибудь поинтереснее.

В трубке некоторое время многозначно пыхтели и бормотали размышления, а потом выдали ответ. Генерал почесал переносицу и снова приложился к коньяку.

Отряд на примете был. Но для этого нужно ехать в Керенборг. А ещё нужно думать об имитации колонны. Даже на Земле обычный марш по бездорожью или лесным грунтовкам превращается в достаточно сложное испытание, а уж здесь – тем более. Нет инфраструктуры, нет подробных карт, неоткуда брать запасы топлива, еды, воды. Негде чинить сломанную технику. Вдобавок слишком много всякого отребья, которому королевская грамота не указ.

Пешим по машинному, с табличкой «КамАЗ» на груди солдата, пройти путь тоже не получится – слишком опасно.

Генерал сел в кресло и откинул голову на подголовник. Хороший ребус. Как говорится, задачка со звёздочкой.

Выстраивая логические цепочки, Пётр Алексеевич начал потихоньку раскачиваться в кресле, и цепочки были таковы: очень желательна тяжёлая повозка с земной подвеской и шинами, имитирующая удельное давление грузовика на грунт. Хотя бы допотопного шишарика. И надо рассчитать количество тяговых быков в упряжке, чтоб не сильно отстать от графика. А график – это как на газике на первой передаче да на понижайке.

Да много чего нужно. Например, помощник из прогрессоров для решения местных мужичковых вопросов. Кто бы ни упирался в матриархат, но местные маленькие и щупленькие самця́та весьма неоднородны. Иные претендуют на теневую власть, как в земном Средневековье иные женщины, сидящие у изголовья слабых или больных феодалов или замещающие уехавших в дальние страны мужей-купцов.

Генерал вздохнул и приложился к фляжке. Сам-то Пётр Алексеевич рожей не вышел быть красивым и скромным паинькой – сказывается ВДВ и разведка – и потому выходит, что нужен помощничек. Хотя бы из тех соображений, что заниматься мелкими делишками барону не по статусу. Здесь с этим строго – чуть оступишься, и будут плевать в спину.

Он размышлял, а по столу побежали двойные лучики местной двойной звёздной системы, пробивающиеся узкими полосками через бежевые жалюзи. Белая Шана перед закатом пожелтела, как земное Солнышко. Оранжевый Сол и вовсе стал охристо-красным.

Генерал скосил глаза. На подоконнике сидела большая ворона – дежурный шпион Магистрата. Они постоянно ошивались у этого окошка – весь подоконник загадили. Ворона моргала и пыталась подглядеть через жалюзи что-нибудь поинтереснее. Но подслушать-то у неё вряд ли получится – стеклопакет отлично держал звуки.

И Пётр Алексеевич давно сообразил, что лучше оставить как есть, а то ведьмы придумают новую гадость, ищи потом утечку информации. Проблему же решали очень тихим перешёптыванием – местные понятия не имеют о качестве пластиковых окон и набитых стекловатой и пенопластом стен.

Генерал встал и помахал руками:

– Кыш! Кончилась колбаса! Нету!

Ворона громко каркнула и захлопала крыльями, но не улетела.

И в этот момент зазвонил телефон.

– Что? – огрызнулся он, услышав голос дежурного по базе.

– Привезли, товарищ генерал.

– Что привезли?

– Зоопарк привезли. Зоологи с экспедиции вернулись.

Пётр Алексеевич со вздохом встал. Экспедиции – это сейчас в его обязанностях, и надо встретить.

Пару минут спустя он оказался у пропускного пункта. Уже зажглись фонари. А в ворота въезжали гружённые клетками фургоны со всяким зверьём и птицей, в основном небольшим, но оттого не менее ценным. Ведь это же инопланетная фауна, и были среди них даже колдовские твари. Вот рассаженные по углам соколиные грифоны, которые раскрыли клювы, и часто дышали и таращились по сторонам. Вот шипел и скалился зубастой пастью мелкий и пёстрый, как кукушка, дракончик. Вот режиссёр с оператором, которые бегали вокруг клеток, как заполошные козлы.

– Красавец, – цокнул языком генерал, когда через ворота въехала повозка со связанным единорогом. Нет, не белым, а золотистым, но тоже очень любопытным. Вообще же, мир был другой, и животина сея являлась не конём с посаженным на резьбу на лоб рогом, а благородным оленем, но всё с тем же воспетым в балладах длинным и витым, как бивень нарвала, рогом в количестве одной штуки.

– Умаялись мы с этой самкой, – произнёс подошедший начальник экспедиции.

– А что так? – усмехнулся генерал. – Среди вас не оказалось невинных юношей?

– Да ладно вам, – скривился зоолог и похлопал ладонью по повозке. – Это же колдовское млекопитающее. Поди, догони его в лесу, когда у него телекинез, и все кусты и ветки перед ним расходятся, как вода перед Моисеем. Мы его пробовали подстрелить транквилизатором из ружей, а ему хоть бы что – дротики просто-напросто вбок улетают. Я вообще удивляюсь, как при таком наборе адаптаций они редкий вид. Их же должны по лесу целые стада бродить. В общем, пришлось загонять в кевларовые сети и закидывать гранатами со снотворным газом.

– Мне бы ваши заботы, – пробурчал генерал и принял протянутую планшетку с документом о выполнении плана-задания.

* * *

Небесная Пара, устав от дневных забот, опустилась за горизонт. Большое белое и крохотное оранжевое божественные свети́ла, ещё некоторое время роняли из-за края мира на пушистые облака двойные тени, а потом уступили место ночной тьме. На небе вспыхнули звёзды, средь которых отчётливо выделились охристо-жёлтая Лампада и Полярный Треугольник.

Воздух был пропитан печным дымом, запахом сдобы, жареного бекона, коровьего навоза, луговых трав. Наполнен криками оконных перепёлок-несушек, лаем собак, хрюканьем порчетт и, естественно, людскими шумами – звоном кузнечных молотков по металлу, криками стражниц, плачем грудных детей.

Кузнечихи ковали по ночам, дабы во мраке лучше различать оттенок накала железа в горнах. Стражницы предупреждали о своём приближении, распугивая мелкое ворьё. Ну а дети не могут не орать, они от природы таковы.

А ещё воздух был тёплый, согретый за день, но уже не душный. И в этот послезакатный час по узким улочкам Керенборга быстрыми тенями шла парочка, укутанная в чёрные плащи.

Высокие, худощавые, молчаливые. Они даже не шли, а скользили во тьме, словно призраки. Один дом, другой, третий.

Парочка миновала рыночную площадь и вышла к пахнущей свежими досками улочке, где стоял новенький домик. А прямо над входом, над хорошо сделанным крыльцом из красного кирпича с дубовыми перилами горел яркий белый фонарь, который казался кусочком дня в этом мраке. Словно Шана заглянула в щель между кронами грустных сосен. А ещё было видно, как толстый чёрный жгут тянулся по крышам домов, словно столетняя лоза по древам, и продолжатся в сторону чуждого городища, роняющего на небо свет своих колдовских ламп, словно пожарище, обжигающее собой мягкое брюхо облаков.

Дом принадлежал халумари – полупризракам.

Парочка застыла. А при свете фонаря было видно, что спрятанные под капюшонами лица закрыты плотными платками, оставляя взору только большие глаза цвета морской волны. И эти глаза были разными. В одних – глубокое раздумье, в других – брезгливая нелюбовь.