Текст книги "Тайными тропами (СИ)"

Автор книги: Игорь Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Глава 8
Суета с непонятками

Подвешенный на стенке кареты датчик сверхъестественного, после недолгого, но нервирующего треска смолк так же внезапно, как и начал.

Коротко глянув на мерцающую в полутьме кареты искорку светодиодного индикатора, Дмитрий быстро сунул руку за пазуху, где в потайной кобуре был малокалиберный револьвер с посеребрёнными пулями, и приоткрыл шторки на окошке. Стало видно, как эпатажная рыцарша Виолетта да Мишель, отобрав у одной из своих солдаток пику, стала шуровать оружием под каретой, как кочергой в печке. Глаза этой особы были внимательные, а лицо спокойное, словно у дикого хищника в засаде или киллера-профи. Такая прирежет человека без тени сомнения, но в то же время репутация в Средние века стоила очень дорого, и если сказали стеречь, будет стеречь до последнего, как выдрессированный пёс, а в данном случае – сука.

– Ноги разомну, – произнёс Дмитрий и взвёл курок.

– Командир, у меня от генерала задача – держать тебя за рукав, если захочешь сотворить всякую хрень, в том числе портить баронский имидж. Ты ж барон, тебе не по статусу бегать ножками, – с виновато-кривой улыбкой произнёс прапор.

– Давай, я сам буду решать, что можно, а что нет, – сухо ответил капитан, пристально вглядываясь в лицо собеседника.

– Командир, ты, конечно, главный, но генерал главнее, и я потом обязан указать в отчёте отклонение от задач.

– Потом будет потом, – с лёгкой ухмылкой огрызнулся Дмитрий, но прапор прав, и потому капитан дважды дёрнул за шнурок, отчего снаружи послышался звон колокольчика – сигнал для возницы. Карета качнулась и тронулась.

Дмитрий вздохнул, уставившись на оружие в руках. Это был идиотизм – отправиться в поход и при этом изображать из себя просто декорацию, вместо того чтоб принимать активное участие. И так бледный как моль, из-за безвылазных дежурств, как принцесса из высокой башни. А ещё было жаль, что всем, кто покидает базу, нельзя брать автоматическое оружие. Его запретили после того, как местные магессы сумели при помощи чар создать воспламенения патронов, а если говорить техническим языком, то эмулировать капсюли. Из-за чего резко скакнули от кремнёвых мушкетов и пистолетов к оружию середины девятнадцатого века. Хорошо, что подобные экземпляры – дорогой, а потому редкий эксклюзив.

И теперь руководство боялось, что гильдия оружейников соберёт полноценный автомат. А что, нелицензионный калаш вполне себе делают даже в диких землях Афганистана, то есть в кустарных условиях, не многим отличающихся по уровню технологий от Средних веков, а дурами местные мастерицы не были. Корона и Орден прикажут – сделают. Было бы железо.

– У меня уже задница квадратная, – негромко произнёс Дмитрий, поёрзав на сидении. – В конце концов, ты сам говоришь, что я барон. Моя милость устала пялиться в окошко электрички.

– Командир, давай, в самом деле, на привале, – протянул Степан: – Там вдвоём и развеемся, а то мне голову открутят. И ещё: Пётр Алексеевич просил напомнить про зонтик от солнца.

– Да ты издеваешься? Может, мне тебя пристрелить и закопать в проклятом месте, где никто искать не будет? – возмутился Дмитрий.

Конечно, он не собирался стрелять, и прапор это знает, но чёрный армейский юмор имел свои собственные правила.

– Командир, я не просто так в разведроте номер отбываю. Шеф сказал, надо, значит, надо. Он так и сказал: запомни, Сизый, отныне ты для него – дуэнья. Головой отвечаешь.

– Охрене-е-еть, – выдохнул Дмитрий. – Почему-то мне кажется, что он не так сказал.

– Ага, я просто немного сократил текст, – улыбнулся прапор.

Капитан покачивал головой, ибо проблем на эту голову изрядно прибавилось. На Земле-матушке, в средневековой Испании, дуэнья – это пожилая воспитательница для девушки-дворянки, которая всюду её сопровождает и следит за благопристойностью поведения. А местные зло говорят, что это тётка с плёткой для молодой тёлки. И кажется, пригодятся детские годы, проведённые в том ненавистном театральном кружке, чтоб изображать капризного барончика.

Капитан нахмурился, взвешивая в руке револьвер.

Родители всегда хотели от ребёнка большего. Одна секция? Что вы, как глупости? Дайте оптом четыре. Кружок театральный, кружок скрипки, кружок шахмат, кружок программирования. Школа и репетиторы.

«Ты должен учиться только на пятёрки!»

Естественно, в детскую голову этот поток каши не влез. Он просто стёк по ушам, засохнув тихим неповиновением и затаённой агрессией.

Может, потому Дмитрий и сбежал в другой мир, ведь даже большенькому – уже офицеру – постоянно сыпалось со стороны родни: «Шапку надевай, простудишься. Ничего не знаю, летом тоже сквозняки», «Ты когда приличную девушку заведёшь? Так ведь и помрём без внуков», «Пошли к чёрту начальство, ты должен быть прав», «Как, в регистратуре отказали? Ты должен пойти и наорать! Пусть знают! Что значит, не хочешь ругаться⁈ Ты должен!», «Не повышай голос на маму! Мама желает только добра! Ты смерти моей хочешь⁈ Так и быть, умру от разрыва нервов!»

Дмитрий стиснул кулаки.

Должен! Должен! Должен!

Потому и жены до сих пор нет. Ведь стоит начать серьёзное общение, и каким-то непостижимым образом узнают и вмешиваются.

«Ты нашему Димочке не пара, пигалица! Вертихвостка щипаная! Мы Димочку сами познакомим, без вас!»

Даже в училище поступил, посчитав, что там будут меньше тыкать в мамины нервы и нравоучить. Ошибочка, однако, вышла – в училище тоже много чего обязан и должен, но там хотя бы не один, а целым взводом, что уже легче.

Но что не убивает, делает сильнее. Так маленький Димочка, оторвавшись через погоны от юбки, обзавёлся ментальной бронёй. Должен? Оставайтесь на линии, мы вам обязательно ответим. И улыбчивая маска на лице, из-под которой пробиваются колкие словечки.

Дима скривился и поглядел на зонтик. На реверсе у благородного господина должна быть молочная кожа, через которую просвечивают бледные венки. А на публике – приличные манеры, близкие к обаятельной скромности японских гейш.

Пальцы нащупали курок и спусковой крючок револьвера и медленно их ослабили. Оружие исчезло за пазухой.

И здесь, как говорится, купился на генеральскую приманку.

«До тебя никого в этом части мира не был. Ты первый. Всё в твоих руках».

Карета качалась, а задница гудела от долгого сидения.

– Командир, – с какой-то хитрой улыбкой произнёс прапор, пристально разглядывающий Дмитрия, – Давай мы тебе подберём ствол посолиднее. Будешь не просто бароном, а капитан-бароном.

– Ну да, ещё один мизерный сверчок с пулями от мелкашки, – зло ухмыльнувшись, зыркнул исподлобья Дмитрий.

– Да, я серьёзно.

Прапор быстро поднял свою сидушку. И под крышкой оказался кроткий пятизарядный карабин с револьверным барабаном и складным прикладом под патрон двадцатого калибра.

– Классная вещь, – усмехнулся Дмитрий, – но не по-баронски большая. Ты бы лучше где-нибудь нарыл волшебную палочку. Чтоб такую, раз, хренакс, и как ба-бац, и всем недругам наступила авадакадавра.

– Палочка? А! Точно, есть палочка! – тут же оживился прапор и снова полез под сидушку, после чего вытащил на свет деревянный ящик, а сев, положил на колени и раскрыл. Там оказалось нечто, похожее на подствольный гранатомёт, к которому приделали деревянный приклад от охотничьего ружья, но ствол при этом был заглушен намертво. – В общем, это волшебная палочка. Пробная партия, вроде бы. Сам в первый раз в руках держу. Пётр Алексеевич хотел взять с собой, но впопыхах не выложил. Так что можно самим поиграться. Если не ошибаюсь, это маломощный черновой экземпляр. Полноценные пока на доработке.

– Что-то не похоже это на палочку, – усмехнулся Дмитрий, скептически рассматривая странную вещицу и делая акцент на слове «это».

– Да уж, командир, я тоже ожидал тонкий деревянный гвоздик, которым размахивают, словно комаров гоняют? Но нет, наши маги пока на такое неспособны. Они, если что собирают, всегда получается автомат Калашникова. В общем, наш первый чародей Юра притащил из экспедиции призрака и кучу волшебных артефактов. Их выпотроши. Но ты не думай хренового, призрак живой, он просто на цокольном этаже живёт.

Дмитрий усмехнулся. О призраке не знал только ленивый. Эта падла воет и причитает по ночам хуже блогера-эмо. На весь штаб слышно. А про волшебную палочку – ну очень интересно. Аж руки вспотели, так хотелось потрогать. А то всё маги да маги, но тест на чародейство не пройден – полный штиль – и остаётся только завидовать чёрной завистью. А в детстве часто хотелось хоть немного побыть Гарри Поттером. Но время шло, мальчик Дима вырос, и мечта осталась валяться где-то в закоулках души в ожидании, когда с неё стряхнуть толстый слой пыли. Не это ли тот самый момент?

Тем временем прапор продолжил рассказ:

– В общем, шеф говорил, что у волшебного генератора много недоработок. На Земле он не фурычит – там нет магии. А здесь конденсатора хватает на очень малое количество заклинаний. Говорил, книга дебильная – хрен поймёшь, что к чему, и сколько ни просили, а товарищи научники так и не удосужились сделать нормальную инструкцию.

– Знаешь, была бы палочка, а там разберёмся, – произнёс Дмитрий, не отрывая взгляда от серого невзрачного тубуса, выточенного из металла на обычном станке.

– Главное, не как обезьяна с гранатой, – едва слышно произнёс прапор.

– Обижаешь. Обезьяна в магии и то больше шарит, – отозвался Дмитрий и взял в руки тяжёлую, почти чугунную волшебную палочку.

* * *

Начальница стражи Керенборга открыла дверь в дом и тоскливо уставилась на длинный стол, добротно сбитый из дубовых досок, где стояли прикрытые полотенцем сковорода с печёным в овощах мясом, свежий хлеб, молодой сыр и большая кружка сильно разбавленного водой вина – не для пьянства, а только для вкуса.

Рядом с яствами – канделябр на три потушенные свечи. Начальница стражи получала неплохое жалование и могла себе позволить дорогие восковые свечи, не в пример черни, работающей при масляных лампадах или деревянных лучинках. Но сейчас стоял день, и хотя сквозь узкие окна проникало не так много света, темени всё же не было, потому свечи не зажжены.

Дальше за столом виднелся большой очаг, упрятанная в каменную арку, а над огнём – на толстом крюке, да на добротной цепи – котёл с кипятком.

По углам стояли большие, обитые медью сундуки. На полках – украшенные росписью горшки, тарелки и кувшины. Пол первого этажа по обычаю сих мест уложен обтёсанным камнем, и потому похож на уличную мостовую, разве что лучше и ровнее и тщательно выметен.

– Что такая хмурая? – раздался голос со стороны.

Начальница стражи повернула голову. Со второго этажа по узенькой деревянной лесенке спускался муж. Невысокий и худощавый, как все местные мужички, в разноцветном переднике, в простой домашней рубахе и светло-коричневых штанах. На ногах домашние туфли.

На руках он держал годовалую девчоночку в простеньком платьице. Девчушка закряхтела и протянула руки к мамке.

– Магистрат. Да посмотрит попристальнее на этих интриганок Двуликая, – пробурчала женщина, закатив глаза к потолку, затем подошла к столу и устало уселась на простенький, но хороший табурет. Сразу же скинула на соседнюю табуретку широкополую шляпу с изящным пером. Под шляпой обнаружился небольшой шлем-тарелочка, надетый поверх повязки-косынки. Затем сняла и положила на пол перевязь с полуторным мечом в ножнах и большим двуствольным пистолем и расстегнула кожаный корсаж. Корсаж был не простой, а с пришитыми изнутри, под льняным подкладом, на манер бригантного доспеха, стальными пластинками. И корсаж этот предпочитала больше, чем кирасу – ну, когда в последний раз в Керенборге нападали на стражниц? Только вчера, а до этого сто лет назад. Город тихий, знай себе, разгоняй пьяных баб, дерущих глотки похабными песнями посреди ночи, да лови мелкое ворьё, а те бегают разве что с ножами и дубинками. Да и не дело это начальницы самолично в драку ввязываться. Для этого простые стражницы есть, у которых и кирасы, и алебарды, и мушкеты.

А от ножа в брюхо подбитый железом корсаж вполне защитит. Ведь нет ничего хуже клинка в потрохах. Лучше уж свинец или острую сталь получить сразу в сердце.

Вслед за курткой женщина распахнула тёмно-красное платье и белую рубаху, обнажив налитую от молочного кормления грудь.

Муж осторожно посадил девчушку на колени маме и приложил к груди.

– И что магистрат? – спросил он.

– Ты моя сладкая прелесть, – прошептала начальница стражи зачмокавшей дочке, прежде чем ответить, только потом и подняла взор на супруга: – Ночью напали на ведьм, пришлось присутствовать на месте. И эта, которая длань магистрата, важная, как цапля. Ходит, смотрит.

Муж убрал с еды полотенце, подошёл к очагу, поднял кочергой крышку и осторожно потрогал воду. Та была не для супа, а для мытья посуды. А вытерев руку, спросил:

– С каких это пор Магистрат приглашает стражу? Они обычно сами смотрят.

– По прошению матушки-настоятельницы. Там страх какой творится. И маркиза на весь дворец ругается, кулаком по столу стучит. Несколько человек бросили в темницу в колодках.

– И чего нашли? – приподнял брови муженёк.

– В том то и дело, что ничего. Ведьм допросить не дали, а на месте только раскиданная мебель, пролитое ламповое масло и пятна крови. Даже расфуфыренная цапля бурчала, что магических следов тоже нет. А ещё у неё перо в шляпе дурацкое – длинное и облезлое, как ослиный хвост.

Муж вздохнул, улыбнулся и достал из кармана большую и странную стекляшку.

– А ты бы за помощью к халумари пошла. У них много всякого чудного. Вдруг, помогут, – произнёс муж и щёлкнул чем-то на донышке стекляшки.

Зал сразу осветился неярким, но ровным и белым, как полуденные облака, светом.

– В халумарской лавке купил. Говорят, если перестанет гореть, заменят на другой всего за медяк.

Начальница стражи открыла рот, чтоб возразить, мол, это же пришлые, как можно, но не успела. В дверь громко и часто застучали и задёргали верёвку колокольчика, как полоумные. А когда муженёк открыл щеколду, в дом влетела запыхавшаяся стражница.

– Госпожа, цеха стекольной гильдии горят.

– О, Небесная Пара, за что мне всё это⁈ – воскликнула начальница, оторвала девчушку от груди, переделала мужу и принялась быстро застёгиваться.

Даже не поев, она бросилась к двери.

Путь был не дальний, но пришлось пробежаться. Одетая в четверной доспех стражница быстро отстала, а начальница стражи продолжала бежать, цокая подкованными сапогами по уличной брусчатке. И за это тоже любила корсаж – можно везде успеть.

И чем дальше, тем тревожнее: в зазорах между домами уже виднелся столб густого чёрного дыма, а ещё приближался страшный и странный вой, словно волки-великаны состязались в пении.

– Силы небесные, – прорычала женщина на бегу.

Цеха располагались за западной стеной, и у ворот уже виднелась суета – люди бегали с вёдрами и баграми и кричали.

Начальница стражи, запыхавшись, пролетела мимо охраны, стоящей под поднятой решёткой, быстро гляделась и покачала головой: не в первый раз горит, отстроят, больше слёз и воплей, чем беды. Но сам по себе пожар был не вовремя, чутьё говорило, что ему самое место в цепочке тех событий, что начались после нападения на крепость пришлых.

– Там люди! – завопил кто-то, и мужичок в толпе, вдруг кинулся огню. Его схватили за руки, начали тянуть назад, а он вырывался и орал.

– Да чтоб вас! – выругалась начальница стражи. Она сорвала с шеи амулет Агнии и побежала к пылающему зданию, прикрывая рукой лицо. Благо, шляпа на голове защищала собранные в тугой пучок волосы, а обгоревшее перо можно не жалеть.

У самого входа в мастерскую, откуда вырывались клубы дыма, начальница стражи вытянула руку с амулетом перед собой и прошептала:

– О пылкая, не обрекай на твой гнев!

Амулет звякнул, как лопнувшая стальная тетива и сверкнул оранжевым огнём. В то же мгновение дым и пламя расступилось перед женщиной, словно стая мальков перед жирным окунем. Но длиться чудо будет недолго, и мешкать нельзя.

Начальница стражи быстро забежала в мастерскую и огляделась. В дальнем углу, у отдушины на полу лежал мужичок, а зная, что это семейное ремесло, то был или брат, или отец, или старший сын рвущегося к огню мастера. Вырваться он не смог, так как дверь была забита гвоздями, и её только перед приходом начальницы выбили бревном, которое до сих пор валяется у входа.

Думать некогда, и женщина подбежала к мужичку, схватила за шиворот и поволокла. Амулет ещё горел, но уже натужно трещал, как перегнутая через меру палка.

Щёлк! И погас. А меж тем странный вой послышался совсем рядом.

Стоило амулету погаснуть, как пламя с дымом хищно бросились с потолка на свою новую жертву, будто змея на птицу. Вроде всего ничего до выхода – была бы одна, успела бы.

– Бездна! – выругалась начальница стражи, подхватила мужичка и закинула на плечо. Благо, сухенький он, лёгкий.

Дым обжёг лёгкие, заставив закашляться, а выход-то всего в трёх шагах.

И в этот миг начальницу стражи окатило водой. Нет, не так, это было подобно водопаду. Упругая струя била из дверного проёма снаружи, едва не сбивая с ног, и огонь стал отступать под её натиском.

Едва женщина выскочила, как люди в странных одеждах отобрали у неё ношу, и засуетились у бездыханного тела.

А горожане стояли и таращились испуганно на что-то.

Начальница стражи снова закашлялась, а потом обернулась: на западной торговой дороге, в полусотне шагов от горящих хибар гильдии стеклодувов стояли две громадные, как амбар, халумарские повозки с бочками. Все красные с белыми полосами. А наверху у них вспыхивали и гасли, как галипосский портовый маяк, синие лампы. Только мерцали куда быстрее.

Именно эти повозки выли навзрыд и протяжно ревели на всю округу. И вокруг них суетились пришлые в странных одёжах, держа в руках длинные тряпичные штанины с чем-то вроде наконечников копий на концах.

– Всё пеплом! – бегала вокруг пожарища, схватившись за голову, смотрительница стекольной гильдии. – О, пылкая Агния, за что ты на нас прогневалась⁈ – вопила она.

А из концов растянутых штанин били струи воды, гася взбешённый огонь, и тот понемногу отступал.

– Живой! – разлетелся по толпе радостный крик, когда мужчина, коего стражница вытащила из огня, закашлял.

Меж тем пришлые тушили огонь. Было страшно, и в тот же миг любопытно. А ещё пожарище обступили многочисленные зеваки, осеняющие себя знаками божеств.

Устало и даже отрешённо засмотревшись, начальница стражи не заметила, как от повозок в сторону толпы быстрым шагом пошёл ярко разодетый халумари в возрасте.

– Аманда да Ка́рла? – вежливо спросил он, встав рядом, и когда начальница стражи кивнула, продолжил. – Приношу глубочайшие извинения за шум и переполох, но нам горящий пригород тоже не нужен. Господин барон, а мы с ним давние друзья, дал на этот счёт строгие распоряжения. И позвольте представиться: эсквайр да Пе́трофф.

Халумари вздохнул и замолчал, уставившись на работу своих соплеменников.

Начальница стражи глянула сверху вниз на мужчинку, затем задумчиво обернулась в сторону городских ворот, потом снова на пришлого и его огнеборцев.

А может прав муж? Настоятельница печётся о бароне. Запретов на то, чтоб с ними общаться не было. И всё вокруг, госпожа маркиза, матушка настоятельница, магистрат, буквально все требуют разбирательства. Всем нужны напавшие.

Аманда скривилась и повела головой, словно отворачиваясь от горькой пилюли. Это же пришлые. А вдруг что-то случится? Та же маркиза без промедления отправит на эшафот, и ведь не в качестве палача. И матушка предаст забвению пред богами.

А если потихоньку? Совсем-совсем потихоньку.

Начальница стражи сжала пальцы на погасшем амулете Агнии, несколько раз качнулась с пятки на носок, не решаясь кинуться в эту пропасть, а потом через силу улыбнулась и наклонилась к эсквайру со своим деликатным вопросом.

* * *

– Тащ генерал, – послышалось сквозь дверь.

Пётр Алексеевич прикрыл большим чёрным полотенцем разложенные на столе списки техники, участвующей в учениях, и прокричал:

– Да!

В кабинет вошёл Петров, зам начальника прогрессорской службы базы. Он на этой должности с самого основания, и само странное, что к повышению не стремится. Говорит, и так хорошо.

– Тащ генерал, у нас есть зацепка по напавшим на базу. Из того, что услышал, я понял, что это не герцогиня да Берта. Это вмешивается третья сила.

– С чего решил? – стал совсем хмурым Пётр Алексеевич. Одно дело – ждать удара от герцогини да Берты, подкидывать ей прослушку, ставить наблюдателей с оптикой. А другое – это никому не известный противник, сумевший навести очень много шума и уйти незамеченным.

– На меня с просьбой о содействии вышла начальница стражи. Там очень много деликатных нюансов, и сама просила оставить обращение втайне. В общем, они там ведут параллельные расследования. А вечером прибывает инквизиторша с десятком храмовниц, многие магессы бегут из города, боятся попасть под подозрение, – проговорил Петров.

– Да уж, – протянул генерал и потёр переносицу. – А что с зацепками-то?

– Ну так я и говорю, что Аманда, ну начальница стражи, проводит своё расследование. И она мягко намекнула, что нападавшие – это не совсем люди.

Генерал задумчиво обвёл взглядом стол, остановился на полотенце, под которым документы. Затем тяжело вздохнул и выдал резолюцию:

– Оказывать всяческое содействие. Вызвать спецов с земли. Кто будет ставить палки в колёса, с тем сам буду разговаривать. Возможно, буду доносить смысл сказанного кулаком по роже. Чтоб, значит, дошло напрямую в мозг.