Текст книги "Тайными тропами (СИ)"

Автор книги: Игорь Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Глава 18
Лисья ярость

– Больно, – прошипела Аргифирет Серебряная Куница, лёжа на мягкой и сыроватой подстилке из лесного мха. Над головой тихо шелестели листья утреннего клёна, влажные от лёгкого тумана.

Рядом, на мху, сидел пленный халумари. В его волосах поблёскивала изумрудом колдовская спица. Бежать самозванец был неспособен, ибо думал сейчас очень и очень туго. Чтоб допросить, пришлось даже связать и вынуть спицу, а то всё бормочет несвязно и таращится перед собой, изредка моргая.

Сестра Куницы, Огнекрылая Гусыня, склонилась над ней, возложив ладони на обнажённый живот. На животе и груди темнели больше синяки, а на ноге краснела кровью повязка, ведь пуля пробила насквозь мясо, пришлось даже проливать заговорённой водой.

– Молчи, – прошипела волшебница, посильнее надавив на живот.

– Великое древо, помоги, – пробормотала Куница.

– Молчи, говорю!

– Как молчать? Они мне ребро сломали даже сквозь куртку из кожи дракона. Это чем же начинены их мушкеты?

– Заживут твои рёбра, – пробурчала волшебница и закрыла глаза. Под пальцами показался тёплый и желтоватый, как плод спелой тыквы, свет. Свет прокатился по синяку и стал впитываться в кожу и дальше, в сам живот.

Пока действовали целительные чары, дозорная перворождённых шипела и сжимала в кулаке мох, на котором лежала. А потом выдохнула и откинула голову.

– Люди безумцы – они даже своими святыми по кусочкам торгуют, продают мощи, кости, пальцы, волосы. Не сомневаюсь, что самозванцы такие же. Они наверняка в скором времени отрубят покровителю голову, снимут шкуру, а кровь разольют по кувшинам, люди же всегда верили, что это даст им долголетие и исцеление от всех хворей, даже чумы. А у нас для сильных чар осталось всего три жёлудя и времени на спасение не больше, чем воды в ладонях. И вернуться к Великому Древу, чтоб пополнить запасы, не успеем.

Волшебница цокнула языком и задрала повыше одёжку сестры, готовясь ещё раз прочитать заклинания. Но на мгновение замерла и проговорила:

– Если правильно распорядимся желудями и подготовимся с умом, то их должно хватить, чтоб вызволить единорога.

– А если не получится?

Сестра вздохнула, посмотрела на самозванца из другого мира и проронила:

– Тогда попробуем другую задумку.

* * *

Утро. Аврора стояла у халумарской кареты, которая тихо урчала, словно большой-пребольшой кот. Это урчало особое огненное колесо, запрятанное в железном сундуке на задней подставке. Так баронский племянник сказал. Мол, есть же на мельницах и кузнях водяные колёса, и есть ветряные, а это огненное. Знай себе, заливай горючее масло, и огонь крутит колесо, высекая из медной проволоки искры, которые нужны для халумарских амулетов и чар. Аврора только одно не поняла: как из меди высечь искры, ведь медь мягкая. Если бы кремень и железо. Или как у братца в пистоле: похожее на драгоценный металл кошкино золото, тоже высекает много искр. Но Дмитрий с улыбкой ответил, что нужна либо медь, либо серебро, либо золото. Наверное, это какие-то благородные искры, которые с каменными знаться не хотят.

Но было не до смеха. Девушка стояла, сжимая в одной руке фамильный пистоль с серебряными пулями, а в другой – знак Небесной Пары. Между холмами, словно молочные ручьи и реки, струились потоки белого тумана, в коем, казалось, вязло само вездесущее время, становясь густым и липким. Оно растягивало звуки и приглушало бытие.

Поток тумана мягко скатывался в извилистое русло обычной вялотекущей речушки, которая была по колено глубиной и обильно поросшая по берегам кустарником. За многие годы вода вымыла песок, и сейчас дно устилала мелкая галька, лишь изредка чередуясь с большими окатанными валунами, покрытыми мхом и лишайниками и торчащими из воды, как грибы из палой листвы.

А Небесная Пара, дарящая жизнь всему миру, окрашивала рассветом далёкие облака, плывущие на серо-лиловом небе.

Этот рассвет был долгожданным, ибо ночью вдоль светораздела опять ходила та старушенция, протягивая руки к ведьме-служанке. Старуха выла и ругалась, противным голосом, а молитвы отгоняли лишь на краткое время, словно тварь не боялась их.

Нежить так себя не ведёт.

Но к настороженности от изобилия тварей примешивалась грусть.

Аврора вздохнула и посмотрела на оружие.

В бездну братцево предложение, оно всё равно глупое, ибо через постель баронского отпрыска родственника истинной доблести не заслужить, а от рекомендаций будет разить ложью.

В бездну. Не нужно ей золото и должности такой ценой, и хотелось быть просто нужной и счастливой. Но сейчас девушке казалось, что её удел – лишь бегать рядом с богатыми особами и охранять их тушки, словно цепная собака, а столь нужные рекомендательные письма не получится скопить и за сто лет, на что жизни не хватит.

Девушка закрыла глаза и пробормотала тихую молитву Небесной Паре, а затем и пречистой Акве, орошающей землю своими слезами. Акве всегда лучше молиться в тумане, ибо говорят, что тогда богиня возлежит на земле, раскинув в разные стороны свои белые волосы.

За спиной послышался громкий возглас монашки. Аврора открыла глаза и неспешно обернулась.

Из кареты спрыгнул на траву баронский дуэнья. Коснувшись земли, он выругался на своём языке и захромал. Ещё бы, дракон, когда тащил за собой на верёвке, сильно вывернул пришлому стопу, и чудо, что вовсе не оторвал. Это же дракон-демон, он всё может.

Вслед за дуэньей из повозки выскочила сестрица Стефани.

– Ты должен вернуться! – возмутилась монашка, зазвенев колокольчиком на шее. В руках было мокрое полотенце.

– Я не телёнок! – огрызнулся дуэнья, коего баронский племянник звал прапором.

– Ты ничем не лучше. Дай ногу, грешный!

– Нет! Ты сама говорила, что лечила только коров!

– Люди тоже скот, только двуногий. Я знаю. Я несколько раз была на вскрытии. У людей те же потроха, что и у коровы! И молитвы Тауриссе благосклонны к людям и скоту одинаково!

– Живым не дамся! – завозмущался дуэнья и похромал прочь.

Аврора улыбнулась. От монашки, решившей вылечить больного, даже здоровый не убежит. К тому же сестрица очень легко перешла на фамильярность, но оно и понятно. Дуэнья же неблагородный и потому по чину ниже монахини.

Девушка вздохнула и неспешно расстегнула дублет и рубаху. Утренний ветерок сразу обнял за талию и лизнул нагую грудь. В бездну приличия. Толка от них никакого.

Когда в траве, в трёх шагах от девушки, тихо зашуршало, Аврора выпустила из руки знак Небесной Пары, повисший на шее, на длинной цепочке, потом перехватила пистоль в левую руку и достала из ножен тонкую трёхгранную шпагу-мышеколку. Матушка не раз говорила, что только тот решает, что делать с монетой, кто в руках её держит. Остальные могут лишь нести бред умалишённого и глупо мечтать. И баронской монеты нет.

Медленно приподняв шпагу, чтоб кончик острой стали оказался чуть правее линии взгляда, а рукоять у самого виска, девушка застыла, как благоволящий роду рыжий лесной хищник, что замер перед прыжком на добычу, а затем сделала резкий выпад.

Из травы послышался писк, и Аврора, не убирая клинка, присела на одно колено, разглядывая источник писка – обычную мышь-полёвку. Девушка не пронзила добычу шпагой, лишь придавила, и лис внутри неё вскипел азартом, требуя добить жертву. Но Аврора сделала вдох и придержала себя, хотя внутри всё затряслось, как у пьянчуги при виде кувшина с вином в чужих руках – лис требовал свою дань – крохотную душонку грызуна.

– У меня ничего нет, значит, ничего и не потеряю, – шёпотом проговорила Аврора и прищурилась. Грызун бился в панике, пытался укусить и царапался. Убить его – оказать честь покровителю.

Девушка криво улыбнулась и неспешно надавила на клинок. Сталь окрасилась красным и вошла в сырую землю, проткнув насквозь маленький комок меха. Непроизвольный выдох, вырвавшийся из груди, подтвердил, что дань принята. Аврора придавила тушку грызуна кончиком сапога и потянула на себя испачканную кровью шпагу. Затем убрала пистолет, протёрла клинок тряпицей и закинула в ножны.

Девушка вернулась к карете и принюхалась к запахам горелой каши с копчёным мясом, целебных зелий, полевых трав, свежего навоза, дыма от костра и пороха.

Ах да, порох.

Девушка села на траву, достала из патронташа пустую гильзу и покрутила перед глазами. Нет, она не просто так хотела спросить про эту хитрую вещицу. Говорят, халумари умеют их начинять заново. Да и жалко выкидывать столь полезную штуку.

– Ро-Ро! – раздался рядом голос братца. Он тоже лис и потому сумел подобраться незаметно.

– Что?

– Стол накрыт. Изволь позавтракать, сестрица.

Аврора встала и обошла карету. А наскоро сбитый из досок стол был накрыт обильно. Словно не среди полей на краю дороги, а в родном имении. И посуда серебряная, и несколько бутылок вина посередине, и горшок с похлёбкой на резной деревянной дощечке. И даже сухари, что были вместо хлеба, и те на медном блюде, застеленном полотенцем.

– Ты бы застегнулась, – усмехнулся Ми-Ми, засовывая за ворот краешек большого белого полотенца и садясь на раскладной стульчик хитрой работы умелых мастеров. Даже в лесу братец был верен приличиям.

– Не. Хо. Чу, – по слогам проронила девушка, со стуком поставила на скатерть гильзу и взяла ложку. Но потом появился племянник барона, который держал в руках небольшую шкатулку из плотной бумаги и что-то похожее на пистоль с очень широким и при этом забитым заглушкой стволом. Взгляд барончика остановился на распахнутой одёжке Авроры, а потом медленно-медленно, словно через силу, поднялся выше. На лице его милости не отразилось ничего: ни насмешки, ни похоти. Лишь тень грусти.

– А я тоже к столу принёс, – проговорил его милость и открыл шкатулку, из которой достал маленькие стеклянные кубки очень тонкой работы с золочёным краем.

Аврора посмотрела на брата, а затем баронского племянника. Ну почему так получается? Почему, как только решаешь быть благосклонной к этому чужаку, как вмешивается провидение? И даже этой ночью, вдали от всех проклятых мест, помешала старушечья тварь. Неужели боги действительно против?

«Почему⁈», – прокатила вскипающая злость.

– Что-то не так? – тихо спросил Дмитрий, достав бутылку с прозрачным халумарским пойлом и уставившись на девушку.

Аврора закусила губу и резко встала, отчего одежда распахнулась, обнажив тугую грудь. И под этой грудью, часто и шумно вздымающейся и опускающейся, как кузнечные меха, горел огонь негодования, раскалив докрасна щёки. Аж веснушки перестали быть видными.

– С вашего позволения, – проронила девушка и добавила: – Пойду готовиться к предстоящей дуэли.

Взяв из кареты часть доспеха, направилась к реке. И даже почти бежала, подгоняемая клокочущими внутри гневом и обидой, отдающимися гулкими ударами сердца.

У самого берега быстро скинула с себя одежду, застегнула поверх голых рук латные наплечники, налокотники и наручи, а следом надела латные перчатки. Выхватив из лежащих на траве ножен боевую шпагу, вошла в прохладную воду. Речка оказалась немного глубже, чем казалась, и крохотные волны бились чуть выше колен.

Аврора сделала глубокий вдох, тряхнула головой и сделала выпад, подняв тучу брызг, которые сразу же оросили железо. Был бы на ней сейчас дублет, промок бы, а затем долго сох. Мерзко быть мокрой.

Девушка вернулась в стойку и сделал ещё один выпад. Вода мешала ногам, заставляя их трудиться, да и латные перчатки утяжеляли руки, делая то же самое. Нет, конечно, можно и на берегу, в полном доспехе, но после тренировки одёжка будет мокрая и липкая от пота, словно в ней купались, и всё равно придётся раздеваться. А так надо будет всего лишь стряхнуть воду с железа.

Выпад. Возврат в стойку. Укол. Рубящий удар сверху. Затем наискосок снизу. И сразу защита от клинка сверху.

Ноги поднимали пахнущие водорослями брызги, а под стопами чувствовалась твёрдая галька.

Шаг, ещё шаг, отскок.

А потом всё заново. И по многу раз.

Стройное сильное тело, покрытое тем мягким и благородным загаром, что отличает воительницу и от почти чёрных, обгорелых от дневного света, жары и труда в поле крестьянок, и от бледных обитательниц монастырских обителей, блестело в лучах вставшей из-за горизонта Небесной Пары. Огненно-рыжие косы быстро намокли, а чёлка выбилась из-под ободка и липла к лицу.

– И зачем я тебя, Ми-Ми, послушала⁈ – закричала Аврора, а затем замерла и опустила взгляд, прислушиваясь к своему тяжёлому дыханию и вглядываясь в своё отражение, разорвано в клочья речными волнами.

Раньше всё было просто. Взяла менестреля, усадила на колени, увела в опочивальню. Но почему, когда решила завоевать барона, боги против? Почему всё всегда мешает? И почему не звал в ночи к себе, когда был случай? Неужели она, дочь древнего рода да Вульпа, живущего под покровительством Огненной Лисы, недостойна? Она же не чернь!

Девушка зло пнула своё отражение, раскидав брызгами вокруг себя, но отражение настырно и потому вновь собралось в единую горсть осколков. Умом Аврора понимала, что в ее гневе много от маленькой девочки, которой не дали обещанную игрушку, но этот же так обидно. Она же достойна.

– Леди Аврора, что-то случилось? – раздался голос Дмитрия за спиной, будто насмешка богов. Словно они дразнились.

Девушка замерла, вскинула голову и надменно посмотрела на молодого барона, а потом стала неспешно приближаться, игриво заведя шпагу назад, взявшись латной рукавицей, что на левой руке, за лезвие и прижав клинок к ягодицам. Внутренняя лисья суть вкладывала в каждый шаг покачивание упругих бёдер и мягкую, но уверенную походку, а во взгляде засверкали хищные и слегка мстительные искры. Если уж и не заполучит барона, то хотя бы поиграет с ним. Ведь видно, что сейчас его взгляд жадно забегал по телу, останавливаясь на женском лоне, на сочной груди, на изумрудных глазах.

Аврора вышла из воды и встала в двух шагах от халумари, давая себя рассмотреть.

– Нет, ваша милость, просто впереди дуэль. Упражняюсь, – с улыбкой проворковала девушка.

Дмитрий вздохнул и поднял руку, в которой держал небольшой жестяной сосуд. Сосуд был открыт, и в нём виднелась густая желтоватая жижа.

– Халумарское угощение. Называется сгущёнка. Сладкое, вываренное до медовой густоты молоко.

– Гушонка, – повторила Аврора незнакомое слово.

– Леди Аврора, мне нужна ваша помощь, – проговорил Дмитрий, глядя в лицо воительнице снизу вверх. Всё же девушка была выше его на полголовы.

– Я слушаю, – томно прошептала Аврора, заставив баронского племянника нервно сглотнуть.

– Дядюшка прислал письмо. Там сказано, старуху-приведенье надо изловить и извести. Дуэнья болен. И честно говоря, я не совсем понимаю, как поймать.

– Разумеется, ваша милость, я помогу, – произнесла Аврора, наклонив голову набок и сделав несколько шагов вперёд, остановившись лишь тогда, когда между ней и баронским племянником осталось не больше ладони. Девушка приподнялась на носочках и грациозно повернулась, демонстрируя тугие ягодицы, а затем слегка подкинула шпагу вверх, но не сильно – не выше головы, и в верхней точке полёта подставила латную рукавицу, отчего клинок стал балансировать на стальной ладони на самом острие. – Меня в школе при ордене учили, как пленять зловредных духов. Но это потребует усердия, терпения и приложения общих сил.

Аврора замерла на мгновение, глядя на своё отражение в отполированной стали клинка. Если ничего нет, то ничего и не теряешь.

– Ваша милость, не сочтите за наглость, – тихо проговорила Аврора, перехватывая шпагу в левую руку и чувствуя, как пересохло во рту, – но неужели я вам безразлична как женщина? Если да, и прикажете меня прогнать, я смиренно удалюсь.

Баронский племянник замер, уставившись перед собой, а потом тяжело вздохнул.

– Мой дядюшка, дабы ни что не отвлекало от приказов, настоятельно рекомендовал избегать интриг с женщинами. И даже приставил дуэнью. Если ослушаюсь, может лишить средств на пропитание. К тому же…

Баронский племянник опять задумался, а потом распахнул свою крутку, отчего стал виден подклад и пришитый к нему тканевый наплечник с золотыми звёздочками, какой Аврора видела на начальнике халумарской стражи.

– Я, скажем так, младший придворный, и пока исполняю волю моего лорда, за меня из казны выплачивают долг за купленное в рассрочку жильё.

Баронский племянник стал молча загибать пальцы, видимо, пересчитывая свои деньги в общекоролевские.

– Я должен ещё четыре сотни золотых.

Девушка чуть не присвистнула от удивления. За такие деньги можно купить весьма достойный домик на улице Ювелиров: с большим обеденным залом, тремя спальнями и кухней. Действительно есть что терять.

И Аврора, довольная ответом, снова улыбнулась – ведь дело-то не в ней, а дядюшка действительно крут норовом, ибо наступил на горло даже Инфанту Кровавого Озера, что уж про племянника говорить – того в самом деле может утопить в сортире. И барон прав, часто мужчина, стоит деве задрать перед ним юбку, забывает обо всем. И даже о самом важном.

Баронский племянник же замялся и продолжил:

– Но, тысяча чертей, вы очень привлекательная женщина.

Аврора осторожно откинула шпагу в траву, затем сняла с себя наплечники, наручи и перчатки, опустив на берег и оставшись полностью нагой. А затем девушка положила руки на талию баронского племянника.

– Мы оба не вольны в своём выборе. И я не собираюсь отвлекать, и руки просить вашей не буду, и даже оставлю всё втайне, но пусть у нас останутся хорошие воспоминания, – проговорила рыжая баронета, попятилась и потянула баронского племянника за собой.

А потом словно нечаянно оступилась и упала на спину. Младший барон рухнул следом, оказавшись на девушке, а её пальцы торопливо забегали по пуговицам на его одежде.

И пусть боги видят, ей многого не надо. Только чуточку счастья.

Глава 19
Зубастое дежавю

Счастье, свершившееся под сенью старой ивы, было не столь долгим, как хотелось, но бурным и оставило после себя приятную, немного ленивую расслабленность и ощущение внутреннего тепла. Ещё свежа была память о неистовых объятиях, упругих ягодицах, тугих грудях и жарком дыхании.

Капитан-барон Дмитрий, исполняющий по совместительству обязанности бастарда генерала, сидел под мерное тарахтение генератора за столом и поглядывал на тех, кто расположился рядом с ним. А это не только упирающийся и напрочь отказывающийся от средневековой медицинской помощи прапор, коего сестрица Стефани уже вознамерилась кормить с ложечки, но и Аврора с братцем.

Отдельное внимание уделялось мебели. Ведь если ты не во главе целого войска с огромнейшим обозом, то в поле сложно вывести тяжёлый баронский стул в комплекте с мягкими, расшитыми злотыми узорами подушками, обитыми бархатом подлокотниками и спинкой, настолько высоченной, что верхушка просто обязана располагаться выше головы восседающей на ней особы. Но традиции – вещь очень сложная и практически неистребимая, потому позади раскладного табурета, на коем восседал капитан, в землю был воткнут ошкуренный кол, а на колу висела выкрашенная красной краской баронская корона. Настоящую, то бишь золотую, имеют право носить только главы рода: хозяйка, именуемая не леди, а лордессой, и муж её лорд. Хотя на земной базе над такими лордами шутят, называя не иначе как полулордиками. Особенно если он вдовствующий и оттого вредный до ужаса.

Дмитрий расслабленно усмехнулся. С удовольствием посмотрел бы, как на генерала водружают золотую баронскую корону. Прямо поверх фуражки. Но зная начальника, тот умудрился бы прицепить кокарду даже к шапке Мономаха.

Глаза сами собой скосились на расстёгнутую почти до пупа Аврору, которая не умела изображать из себя роковую женщину дольше пяти минут и сейчас, озорно поблёскивая глазами, рассматривала набор обычных бокалов и рюмок с якобы золочёным краем. Такие на Земле продаются в каждом супермаркете, но здесь приближаются к предельным степеням крутизны. Круче только кубки из золота или резные из горного хрусталя. Хотя с хрусталём земные мастера, имея инструменты, на порядки превосходящие местные, тоже справляются на ура, потому расположенные на столе гранёные стаканы и затейливый графин вызывали восхищение и зависть.

Довершали картину тарелки и столовые приборы из пищевой нержавейки.

Не серебро, но весьма представительно, ибо получать легированное хромом, никелем, титаном и молибденом железо местные попросту не умели. Да что там говорить, не смогут ещё лет эдак триста. Не зря же халумарская посуда расходится среди местных более-менее зажиточных горожан и крестьян, как горячие пирожки, опережая весь остальной высокотехнологичный товар. Чего греха таить, местная посуда, если не сделана супер-пупер мастерами в пятом поколении, то откровенно дерьмового качества.

Как ни странно, но брезгливое и даже опасливое отношение к свинцовым тарелкам и чашкам было воспринято как один из признаков благородства. Типа, привык кормиться исключительно с фамильного серебра.

– Интересная задумка, – проговорил сидящий за столом Максимилиан. Он скосился на юную сельскую ведьму, стоящую рядом слева и чуть позади Дмитрия. Физиономия девчонки было вытянутым и бледным, но покрасневшие от недосыпа глаза оживлённо бегали по лицам благородных особ. Именно такой она предстала в первый раз, когда просила работу – готовой на всё, лишь бы не оставаться в той ситуации, из которой выползла.

Затем рыжий баронет взял со стола толстые каталоги с разными товарами. До интернета Реверсу весьма далеко, но сами по себе, как таковые, каталоги возникли ещё на Диком Западе Земли, ненамного опережавшем позднее Средневековье в плане логистики и торговли, и были весьма популярны.

Толстых и цветных, а потому по местным меркам неимоверно дорогих томиков с картинками было несколько.

– Думается, ваша милость, что на эту задумку купцы накинутся весьма охотно.

– Можно просто Дмитрий, – улыбнулся капитан в ответ, глянув на карету с генератором. Скоро надо будет подлить бензинчику, не то заглохнет, а ночью придётся самолично растягивать провода с лампочками, чтоб не повторить ошибки Гнилого Березняка. И среди ламп были не только простые осветительные, но и ультрафиолетовые. Это тоже было частью эксперимента с целью проверки излучения на мелкую нечисть.

– Как благородно с вашей стороны, сир Дмитрий, – всплеснул руками Максимилиан, а потом развернул один из каталогов, показав землянину. На странице виднелась пошаговая инструкция в картинах, типа комикса, где условный умелец работает на чугунной швейной машинкой, похожей на дореволюционную Зингера. – Не знал, что у вас есть безликие слуги. Насколько они послушны и усердны?

– Что? – прищурился капитан, действительно не поняв вопроса. А сидящий с перебинтованной ногой прапор аж приподнялся на тамбуре и втянул шею, стараясь понять, что за задница сейчас приключится.

На картинке же имелся человечек, выполняющий работу.

Дмитрий поморщился в предчувствии, что придётся много и складно врать. А врать не хотелось. Но в самом деле, не говорить же, что целого баронского племянника нет слуг. Не поймут, засмеют и не будут уважать. В общем, всё будет плохо.

Прапор расплылся в ехидной улыбке, ожидая, как отмажется начальник. Само собой возникло стойкое желание прибить Стаканыча чем-нибудь тяжёлым.

Устраивать отвыкающую внимание истерику, как местные манерные юнцы, не хотелось. Он же не кисейный мальчик, а землянин, хотя и прогрессор, котрому допустимо играть роль истеричных мужчинок.

– Это очень дорогие механические рабы-андроиды, я обычно пользуюсь одноразовой прислугой из числа живых людей, а своего повара рассчитал перед убытием сюда. Вот, – растягивая слова, проговорил капитан, а слово «вот» прозвучало чётко и быстро, как жирная точка.

– Одноразовые? – с вытянувшимся лицом переспросил Максимилиан.

– Ну да. Вы же видели одноразовые бутылки, коробки и прочие вещи. Так и слуги. У нас так принято, – ответил Дмитрий, поглядев на Аврору. Но девушке было фиолетово. Она пребывала в блаженстве, и вообще, опустив руки на стол, легла на них подбородком и смотрела на землянина влюблённым взглядом.

– Вы их тоже выкидываете? – продолжил братец Авроры, пытаясь свести в голове два плюс два. Наверняка перед его внутренним взором стояла картинка с кучами слуг с порезанными глотками и лужами засохшей крови.

– Нет, что вы. Просто, когда есть нужда, вызываю на дом. Обычно приходит каждый раз новый, – проговорил Дмитрий, вспоминая случаи, когда делал заказы в клининговой фирме. В общем, не сильно-то и погрешил против совести.

– Фу, – с облегчением выдохнул Максимилиан и улыбнулся. – Покупать слугу ради одной тарелки – это, думается, растратно.

– Ну-у-у, протянул капитан, подбирая слова, чтоб опять не ляпнуть неприличное или нелогичное с точки зрения местных.

– У нас есть механический моющий шкаф. Прошу заметить, очень дорогой шкаф. Положил грязную тарелку, а через час достал безупречно чистю и сухую.

Максимилиан улыбнулся и продолжил расспрос:

– А одну сорочку, сир Дмитрий?

– Для этого есть механический стирающий сундук. Сложил грязное, достал чистое и почти сухое.

– Ну а готовить? – не унимался баронет.

– Готовят те, кто сам хочет этого, а в лавках можно недорого заказать готовое, и еду доставят до самого порога.

– А полы мыть?

– У нас есть механическая швабра, которая сама ползает по полу и моет, только не поленись пнуть её, нерадивую.

Баронет поджал губы и забегал глазами по столу, подбирая новые вопросы, и хорошо ещё про утюг не вспомнил. Не к лицу барону с утюгом возиться, и сочинять сказки не хотелось.

– А кто господское поле обрабатывает? Кто ухаживает за скотом и птицей?

Дмитрий покачал головой и вздохнул:

– Тут сложнее, но всё равно имеются разные механические чудеса, и руками землю копают только ту, что лежит прямо под окнами.

Капитан замолчал и уставился на скривившегося баронета с ехидной улыбкой. Тот почесал затылок и посмотрел на сестру.

– Занятно живут халумари. Нам бы такое, глядишь, и сами бы слуг рассчитали.

Стоящая рядом с капитаном ведьма вдруг рухнула на колени и вцепилась в руку.

– Ваша милость, вы же меня не бросите, как одноразовых слуг? Я всё что угодно сделаю, только не бросайте. Я даже буду вашей наложницей, когда подрасту.

Дмитрий опешил от подобного напора и едва пересилил себя, чтоб не вырвать конечность из крепких пальцев девчонки. А сидящая рядом Аврора мгновенно побагровела, со туком опустила стопку на прикрытую скатертью деревянную столешницу. Затем вскочила и с силой воткнула в стол кинжал, недвусмысленно намекая на своё мнение.

– Знай место, чернь!

Ведьмочка же вовсе прижалась лбом к руке землянина. У Авроры же от ревности затряслись губы, дыхание стало частым-частым, и лицо не то что красное, а вовсе пошло белыми пятнами на алом фоне. Как кобыла в яблоках.

– Я тебе всю шкуру со спины плёткой сдеру, тварь! – прорычала баронета, яростно сверкая глазами.

– Эх, – спокойно, как будто ничего не происходит, проговорил Максимилиан. Он перелистнул страничку каталога и посмотрел на сестру: – успокойся Ро-Ро. Не зря папенька говорил, что слуги рады служить добрым леди и лордам. Много ли слугам для счастья надо? Кров, хлеб и серебряная чешуйка, а служанки даже готовы бежать, ломая ноги, к хозяевам в опочивальню, обогнав по дороге законную лордессу. Эх, лучше налей мне сестрица халумарского вина. Разбогатею, зажёнюсь, куплю чудесные механические сундучки, и от наложниц отбоя не будет! Красота-а-а! А ты за кинжал хватаешься.

Аврора вынула нож и села.

– Пусть тебе слуга наливает. Многоразовый, – прорычала она.

– Новую скатерть попортила, – снова пробурчал рыжий баронет и приподнял большой бокал. Упомянутый слуга сразу взял графинчик, но Аврора выхватила сосуд из его рук и приложилась к горлышку, как Д’Артаньян к бургонскому в ля Рашели.

Дмитрий аж дыхание затаил. А баронета допила и поперхнулась, ибо выхлебала один залпом почти четверть литра водки.

Лишь спустя десяток секунд девушка сумела сделать громкий сиплый вдох, судорожно размахивая свободной рукой перед лицом, но затем сильно закашлялась.

– Хе, – ехидно крякнул прапор, а Дмитрий, осторожно высвободился из хватки ведьмочки и пододвинул поближе к Авроре горшочек с немного остывшей похлёбкой.

– Вот, поможет.

Аврора быстро поставила графин на стол, схватила горшок и принялась насколько возможно чинно хлебать бульон прямо через край.

– Сир Дмитрий, – проговорил баронет, опустив взгляд на девчонку-ведьму, которая по-прежнему стояла на коленях. – Всё занятно, но можно вернуться к ещё более занятному упражнению?

– Конечно, – кивнул капитан-барон и тоже поглядел на девчонку.

– Как вы хотите поймать духа?

Дмитрий и сам не знал, но коль не умеешь, организуй и найди того, кто может.

Время для раздумий дал прапор, который громко и перемежая местные словечки с земным матом заголосил почти под самым ухом, когда у него перед лицом возникла принадлежащая сестрице Стефани ладонь со стеклянным пузырьком. Горлышко пузырька было перевязано ситцевой тряпочкой и заткнуто желтоватой пробкой. При этом склянка очень походила на игровые напитки с зельями. На свободном конце тряпочки имелась неразборчивая надпись на местном языке.

– Не буду я пить настойки народной медицины! Не надо мне вытяжки из грибов!

– Тогда заговорённый колокольчик, – обиженно надулась монашка, убрав сосуд и достав обычный бронзовый бубенец.

– Зачем? – взмолился Сизов, не зная, то ли сбежать, то ли выкинуть вещицу подальше.

– Его вешают на больную ногу. И ходят так мягко, чтоб колокольчик не звенел.

Дмитрий усмехнулся. В принципе логично. Меньше нагрузки на ногу – быстрее заживает. И вряд ли там есть какие-то чары, разве что в гомеопатических количествах.

Ответ по плану завис в воздухе, а его главная исполнительница сидела на табурете, слегка покачиваясь.

– Прочь руки от господина барона, иначе, боги мне в поручители, пожалеешь, что на свет родилась, – старательно выпрямив спину и очень тщательно, как это делают только выпившие люди, проговорила Аврора.

– Ро-Ро, это уже слишком! Соблюдай приличия! Ты не баронесса! Что люди скажут⁈ – вскочил с места возмущённый Максимилиан.

– Развезло, – проговорил прапор по-русски и взял в руки колокольчик, как меньшее из зол.

И в этот момент по поляне прокатились испуганные крики.

– Дракон!

Дмитрий тут же встал и обернулся. И вправду дракон. И скорее всего, тот же самый, что украл овцу и травмировал коллегу.

И ведь ничего это твари без тяжёлого калибра не сделаешь.

Тем временем крылатый ящер опустился на траву примерно в сорока метрах от стоянки и неспешно поковылял, опираясь, как летучая мышь, на сгибы крыльев и на задние лапы. Передние лапы держал прижатыми к туловищу, словно богомол.

– Бежим! – раздалось среди солдаток. Испуганно зашумели на свой лад бычки, овцы и гуси.