Текст книги "Тайными тропами (СИ)"

Автор книги: Игорь Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Генерал недовольно вздохнул, развернулся и поманил женщину за собой, заметив, как та ловко подхватила кошелёк со стола. Быстро спустившись по лестнице со второго этажа, встал у подоспевшей вслед за каретой телеги, на которой сейчас два десантника скручивали брезент. А как скрутили, взгляду предстали пять серых скутеров. Небольших и не очень мощных – их до тридцатки кэмэ в час надо ещё умудриться разогнать даже при огромном желании, но весьма экономичных. Самое то, чтоб местные могли освоить без излишней головной боли, и при этом не разбились, не справившись с управлением. В конце концов, на них успешно учат ездить даже цирковых медведей и обезьян, чем жители Реверса хуже?

А ещё вместо ключей зажигания – простые поворотные флажки, плюс тюнинг под местные реалии. Например, сбоку имелись петли под ножны для мечей, колчаны со стрелами или больше, похожие на обрезы, пистоли.

Десантники опустили на землю один из скутеров, и генерал сел на него поудобнее и повернул флажок зажигания. Миниатюрное средство передвижения деловито зарычало, заставив появившихся зевак и ошалевшую стражу осенить себя знаками Небесной Пары.

Но ничего не произошло. Скутер от прочитанных молитв в абисму – то есть обитель всей нечисти – не провалился и даже не заглох, по-прежнему вызывая неподдельный страх у местных.

– Это мелкая самоходная повозка. Если прямо сейчас потратим час на то, чтоб научиться на ней ехать, к вечеру все деревни будут оповещены.

Генерал-барон сделала паузу и добавил:

– Научитесь ездить, получите ещё золото, не научитесь, мы сами будем извещать о пропаже. Золото останется у нас.

– Ваша милость, да как же это… – жалобно протянула начальница стражи, сжимая в руках кошелёк с монетами. Воистину, и хочется, и колется. А дома, если скажут, что упустила монету, будет пилить муж, мол, барон может, а ты не смогла? Дура, а не начальница стражи. И хочется махнуть рукой, путь обзывают как хотят, ведь эта повозочка действительно страшная и непонятная.

Аманда, чуть ли не плача, задрала глаза и, поискав встающую из-за горизонта Небесную Пару, осенила себя знаком и подошла ближе.

Пётр Алексеевич тут же слез со скутера и указал пальцем:

– Покрутишь вот это – поедет, сожмёшь вот это – остановится. Это тормоз.

Начальница стражи облегчённо выдохнула. Тормоз и у простой колесницы есть. Что такое тормоз она знает. Уже половину выучила.

Когда за спинами раздался сильный и властный женский голос, сопровождающийся обильным перезвоном серебряных бубенцов, словно запряжённая в сани тройка коней, собравшаяся толпа оживилась и стала кланяться. А голос протяжно и насмешливо вещал:

– Ну же, смелее. Я благословляю.

Генерал обернулся, а перед ним стояла настоятельница храма собственной персоной в сопровождении матушки Марты. При виде Петра Алексеевича она сделала несколько шагов и протянула руку.

Генерал не стал медлить и припал перед жрицей на колено, поцеловав пальцы в дорогих перстнях.

Настоятельница улыбнулась и поглядела на начальницу стражи, а во взоре было столько холодной и острой стали, что и без слов понятно, что лучше уж сдохнуть на халумарской повозке, чем впасть в немилость светлейшей особы. Примерно так Пётр Первый рубил боярам бороды и переодевал в западные камзолы – либо борода, либо голова. И также заставлял придворный люд кушать непривычный картофель.

Когда настоятельница отвела взор от побледневшей Аманды и снова посмотрела на Петра Алексеевича, её взгляд весьма потеплел.

– Я получила ваше письмо, любезный господин барон. Решила самолично посодействовать. Благо, здесь совсем недалеко, и вижу, что прибыла весьма не зря.

– Очень рад вас видеть, преподобная матушка, – вставая с колена, произнёс Пётр Алексеевич, а затем повернулся к десантникам и кивком указал им на начальницу стражи, мол, что стоите, дурни, как столбы фонарные, помогите бабе разобраться с транспортным средством.

Настоятельница же и вовсе заулыбалась и заговорила медовым голосом:

– Дорогой барон, а почему бы вам, как благополучно закончатся ваши поиски, не отужинать в храме. Заодно покажу, как движется роспись фресками стен и потолка. Наняли такую превосходную мастерицу, что душа радуется, и молиться стало легче и светлее.

Пётр Алексеевич кивнул в ответ с лёгкой улыбкой. Конечно же, стоило соглашаться, хотя бы просто для того, чтоб послушать новые сплетни из первых уст. Ведь слухи, собранные на улице и на базаре – это то, что интересует обычных горожан, а когда ими делится лицо духовное, к тому же обличённое некоторой толикой власти, это совсем другое, более глобальное. Через настоятельницу можно понять политические веяния и теологические нюансы, совсем неглупые в контексте этого мира, потому как боги, духи и демоны здесь вполне реальны, а значит, имеют характеры, цели и настроения. Да и поклянчить друг у друга всякие ништяки тоже – самое время.

Размышления генерал прервал женский вопль.

– Поворачивай! – заорал вслед воплю десантник.

Обернувшись, Пётр Алексеевич увидел, как начальница стражи, вцепившись в руль и визжа на пределе возможного для голосовых связок, въехала на скутере в стену крепости. Скорость была небольшая, но женщину всё равно бросило вперёд, ткнув грудью в руль. Громко хрустнуло что-то пластиковое. В затем это подобие мотоцикла на минималках упало набок вместе с новой хозяйкой.

– Да мать твою! Дали дуре стеклянный хрен! – орал десантура русским матом, подбегая к начальнице стражи.

Та быстро села на колени и стала громко тараторить, эмоционально размахивая руками и тыкая пальцем в скутер:

– Бездна тебя побери! Я лучше на копья брошусь, чем снова сяду на эту штуку!

И хорошо, что женщина не понимала землянина, не то вышел бы конфуз в виде дуэли. Нет, с мужчиной ей драться зазорно, но требовать кого-то женского пола, чтоб защищал честь мужчины в поединке – запросто. А где ж их взять? Ночные охотницы сейчас ищут следы похитителей, и выдёргивать их с задания – верх расточительства.

– Товарищ сержант, язык прикуси! – рявкнул недовольный генерал, одновременно ставя в уме галочку, что контакты будут шириться, и рано или поздно придётся вводить штатную поединщицу, хотя бы чтоб урезонивать разных бретёрок или дур с клинком и гонором.

Стоящая рядом настоятельница покачала головой и мягко проронила в адрес начальницы стражи:

– Ещё раз.

И Аманда со вздохом встала, поклонилась и подняла опрокинутый скутер.

Глава 16
Гром среди ясного неба

Дмитрий открыл дверь кареты. Утро, как и день до его середины, прошли буднично и даже спокойно. Никаких разбойниц, никакой нечисти, никаких неприятностей, хотя ночью на смартфон в виде зашифрованного сообщения пришёл циркуляр о повышенной бдительности, но что именно произошло на базе, не сообщалось.

Ну, бдительность, значит, бдительность.

По небесному своду плыли редкие плешивые облака, а лёгкий ветер был сух и тёпл и нёс запах луговых травам, по коим прокатывались едва заметные волны, и из которых зелёными айсбергами торчали небольшие берёзово-осиновые колки́. Слегка подёрнутые желтоватой подсолнечной сухостью травы были добротно спрыснуты самыми разными цветами. В изобилии пели птицы и насекомые. Высоко над головой вираж за виражем неспешно нарезали широкие круги в поисках добычи большие хищные птицы. Стоит мелкой дичи хоть немного зазеваться, и тут же рухнет камнем вниз, чтоб впиться в отчаянно пищащую плоть острыми когтями.

К звукам природы и женским голосам добавлялось тихое и редкое потрескивание датчика колдовства, извещая, что всё в полном порядке. Лишь когда сестрица Стефани села на колени перед небольшим походным алтарём, поставленным у её повозки, прибор несколько секунд негромко попискивал, как далеко плывущее стадо дельфинов. Спецы говорили, что это отклик божеств на последователей, что-то вроде сброса синхронизаций в облако и обратно.

Дмитрий улыбнулся забавному сравнению и втянул свежий воздух полной грудью.

Идиллию дополняли похожие на золотые слитки поля пшеница, одинокая ветряная мельница и несколько крестьянок, скашивающих траву рядом с хлебными полями. Там же уткнулись мордами в подножную зелень запряжённые в телеги волы.

У дальних деревьев медленно брели короткошёрстные мамонты, похожие отсюда на самоходные стога тёмного сена. Рядом с ними паслись страусы и что-то похожее на жирафов, вот только если земные длинношеие великаны были в клеточку, местные обладали бурыми спинами и полосатыми ногами.

Но именно это давило на сознание невидимым прессом. Казалось, сейчас затишье перед бурей, и вот-вот разразится гром, с неба рухнет ливень вперемешку с молниями и потусторонними тварями, дабы смыть водой и выжечь небесным электричеством с бренной земли всё, что только можно: и жалких людишек, и их повозки со скотом. Наверное, это игра подсознания, навязанная нервным, почти истеричным циркуляром, сыпавшим словечками «строжайше», «самым тщательным образом» и «в обязательном порядке». Аж любопытство разбирало, что там случилось.

Кстати, о скотине. Поскольку путь лежал в обход Галлипоса, то есть отряд по плану огибал пригород этого местного мегаполиса с севера и на север же уходил сразу после этого, живыми консервами закупились в городишке, где ночевали. И теперь вместе обозом шла целая отара овец, голов тридцать, которой по идее должно хватить на целый месяц. А кроме блеющего пушистого мяса, в каждой телеге стояло по несколько плетёных клеток с перепёлками, курами, гусями и миниатюрными свинками-порчеттами.

Дмитрий огляделся, стараясь получше рассмотреть место привала – дальше отряд тронется, только когда полуденная жара начнёт спадать, а тягловый скот наестся и отдохнёт.

Пока живые тягачи бродили на привязи, набираясь сил и хрустя свежей травой, солдатки суетились, разводя костёр из скудного запаса взятых с собой дров, коего хватит только на то, чтоб разогреть приготовленное в городишке. Некоторые уже приноровились к алюминиевой двухосной бочке, набирая воду в котлы или умываясь.

Девчушка-ведьмочка помогла слуге баронета Максимилиана готовить обед. А тот часто рассказывал мягким и снисходительно-добрым голосом, как правильно сервировать в странствии стол для господ и с какими специями лучше готовить лимонную похлёбку, которая, по сути, была обычной солянкой с оливками, цитрусами и копчёным мясом. Именно копчёности лучше всего хранились на свежем жарком воздухе, потому и суп такой.

– Эх, командир, прям лепота, – проговорил, потягиваясь и соскакивая с подножки кареты, прапор, словно и не было вечернего разговора на повышенных тонах. Но это Сизов забыл, а Дмитрий не забыл, не зря же его порой звали борщевик, и потому новоявленный капитан-барон, улыбнувшись, протянул:

– А что это вы, товарищ прапорщик, не проверили повозки с оружием и оборудованием? Совершаете должностное преступление? Или мне доложить генералу, что создаёте предпосылки к хищению? Или вы ночной циркуляр не читали?

– Да щас проверю, командир, – скривился Сизов и добавил: – Что это ты, злой? Не с той бабы встал?

– А что это вы, товарищ прапорщик, – ехидно продолжил Дмитрий, – выдали мне оружие не под роспись? Нарушаете? Мы же не в пионерскую зорьку играем. Доложить наверх?

– Хорошо, я понял, командир. Тебе баба не дала, потому и злой, – огрызнулся Сизов и неспешно достал из кармана пачку сигарет, выудил одну и поджёг зажигалкой. К запахам поля, скотины и разогреваемой еды добавился ещё один, совершенно чуждый этому миру – запах табачного дыма.

– Не совался бы ты, куда не надо, – огрызнулся Дмитрий, не желая объяснять свою ситуацию с Авророй. Пусть думает что хочет, лишь бы молча.

– Да понял я, командир, но мой совет, будь с местными бабами поосторожнее. А то, помнится, ещё Гоголь писал, как сынок одного персонажа за бабу отца и родину предал. Кстати, я побеседовал с девчонкой, там действительно непредумышленное. Она до вчерашнего дня думала, что старуха отделалась лишь ссадинами, но, видать, сковородка оказалась слишком тяжёлая, а размах слишком сильным. В общем, старуха-вампирша стала буйным привидением.

– Вампирша? – скосив взгляд на прапора, переспросил Дмитрий.

– Ага, энергетическая. Старуха была ведьмой и, помимо рабского труда по дому, тянула из девчонки силу, чтоб самой помощнее колдовать. Жили в какой-то сторожке лесника на отшибе вселенной.

– Ты попала к настоящему колдуну, он загубил таких, как ты, не одну! – процитировал нараспев Дмитрий старую песню.

– Вот оно самое, только там не колдун, а колдунья, – ухмыльнулся прапор и снова затянулся сигаретой.

Дмитрий поморщился и помахал перед собой рукой, отгоняя дым. Он сам не курил и не одобрял этого занятия. Как-то так получилось, что в училище, когда многие начинали курить, типа это круто, Дима наперекор остальным решил, что не станет. Курение – зависимость даже не от никотина, а от других – от людей, от расходов, от времени, от магазинов, а зависеть он не хотел, хватало вездесущей мамы, лезшей с советами, как правильно жить. В ответ на советы огрызался, и внутри сжимало душу аж до тошноты, ибо сам вправе решать, что правильно, а что нет. А когда действительно будет нужен совет, тогда и спросит.

Прапор снова затянулся, поглядывая на солдатку, которая встала у бочки на корточки и скинула рубаху, обнажив тугие загорелые груди с почти чёрными сосками, а вторая поливала из кружки на крепкую спину. Фигура у женщины была не такая, как у перекачанных бодибилдерш, она скорее походила на работящую деревенскую бабу высокого роста.

– Командир, давай друг за другом следить, а то тоже боюсь не удержаться, – проговорил Сизов.

Дмитрий же снова помахал перед собой, разгоняя дым, но не ответил. А когда рядом раздалось два выстрела, оба землянина вздрогнули, коротко переглянулись и бросились к карете. Прапор схватил дробовик, а капитан – револьверный карабин.

А затем обогнули повозку, где встали как вкопанные. Противника не было, зато по пояс в траве стояла рыжая парочка семейки да Вульпа. Максимилиан держал в руках колесцовый пистолет, а его сестра – двуствольный пистоль, специально переделанный на земле для местных жительниц из охотничьей вертикалки двадцатого калибра. Конечно же, на рукояти имелось характерное для позднего Средневековья стальное яблоко, которым, если перехватить за ствол на манер дубинки, можно ударить противника, как индейским томагавком.

– Ро-Ро! – закричал баронет. – Так нечестно! Халумарский пистоль стреляет раньше! А у моего сперва должен вспыхнуть порох на полочке! Ты всех мышей распугала!

– Ну, так купи себе халумарское, Ми-Ми! Ты же привык, что всё можно купить! – громко и в то же время язвительно возмутилась Аврора, переломив пистоль и вытащив из него две стреляные гильзы.

– Пробовал, Ро-Ро. В халумарских лавках оружие не продаётся. Но всё равно ты виновата! Надо было предупредить, что раньше стреляет!

Баронет насупился, обиженно вздохнул и повернулся. А повернувшись, упёрся взглядом в землян, в глазах которых читалось непонимание. Тем временем Аврора сунула гильзы в патронташ и достала новые патроны, сунув их в пистоль, и с громко клацнула оружием.

Дмитрий коротко глянул на задумчиво дымящего сигаретой прапора, а затем заговорил, осторожно подбирая слова:

– Позвольте полюбопытствовать, зачем вам мыши? Я уже видел, как леди Аврора стреляла по ним из арбалета, но зачем?

– А, – улыбнулась девушка, – покровитель рода вложил в нас души своих лисят и время от времени требует за сие жертву. Не обязательно мышей. Можно другую мелочь, но мыши предпочтительнее.

– Это, наверное, обременительно? – криво улыбнулся капитан, ставя в уме отметку о жертве.

Аврора звонко засмеялась, а потом отмахнулась, словно капитан сказал глупость.

– Вовсе нет. Это огромная честь – иметь покровителя рода. Далеко не у каждой семьи есть собственное божество. А у нас в имении стоит и храм предков, и храм Огненной Лисы. Мне даже подумать страшно, какой позор падёт на наши головы, если покровительница откажется от нас.

В какой-то момент смех девушки стал немного нервным, словно вспомнился неприятный момент из жизни, а рыжий братец состроил сконфуженный вид, то бишь поджал губы, приподнял брови и опустил взгляд вниз.

Разговор встал на небольшую паузу.

* * *

Аврора со вздохом посмотрела на халумари. Не рассказывать же, что мать несносной троюродной кузины Джинджер, будучи пьяной, стреляла в лисиц, живущих в священной роще. А ведь говорят, что те лисы – дети покровительницы, и суть именно живущих там созданий бьётся частым-частым рыжим сердечком под человеческим сердцем, словно частичка самой покровительницы. Что у Джинджер было на уме, никто не знает. Впрочем, это дела минувших дней, а безумица понесла своё наказание – покровительница изъяла из её души лисёнка, сделав даже не простой смертной, как обычные люди, а пустышкой с бездонной дырой в груди. Не зря же она так рьяно бросилась учиться в орден, чтоб заполнить душу хоть какой-нибудь тварью.

Молчание затянулось, отчего можно было отчётливо слышать халумарский амулет, потрескивающий, словно прячущийся в норке сверчок. Делал он это робенько-преробенько, и баронский племянник говорил, что это хорошая примета, ведь рядом не творится колдовство, и нет созданий из бездны.

А ещё далеко в небе насмешливо клекотали коршуны, издеваясь над девушкой. Им-то с неба видно всё, и разная глупость тоже.

– Позвольте откланяться, – тихо произнёс барон после того, как долго и с грустью глядел в глаза Авроры.

И мужчина направился к солдаткам, которые вытащили из фургона свёрнутый тюком полог из зелёной халумарской ткани. Разложили мотки белых верёвок. Принялись отгонять овец, щиплющих траву на выбранном для полога месте.

Вслед за баронским племянником двинулся и его дуэнья.

– Ты будешь прожигать глазами пустоту или что-то сделаешь? – тихо спросил братец, ткнув Аврору локтем в бок.

Девушка рыкнула на Ми-Ми, потом опустила взор на патронташ со стреляными гильзами. В голове девушки-лисы созрел хороший в своей простоте замысел, чтоб и в глазах баронской дуэньи выглядеть благочестиво, и привлечь к себе поближе баронского племянника.

– Ваша милость! – громко произнесла она вслед уходящему барону, а затем облизала губы и выдавила из себя не по этикету: – Дмитрий, подождите!

Девушка на ходу расстегнула шнуровку на дублете и белой рубахе, чтоб вырез виднелся поглубже. Потом достала из патронташа одну гильзу.

– Дмитрий, не поможете мне с халумарским оружием? Что-то я несведуща в нём.

Аврора быстрым шагом обогнула карету.

Племянник барона широко улыбнулся и оттолкнул ногой проходящую мимо овцу, привязанную к фургону верёвкой.

– С удовольствием!

Стоящий возле тюков дуэнья глянул в спину Дмитрия с кривой ухмылкой.

А затем Аврора замерла, ибо халумарский амулет заверещал сошедшим с ума сверчком, да что там – целой терцией безумный сверчков. А ещё сильно-пресильно зачесался нос.

– Не-е-ет, только не опять, – простонала девушка, выхватывая шпагу с пистолем и быстро оглядываясь по сторонам.

И хотя Аврора не жаловалась на зрение, всё было тщетно. Ни дурного колдовства, ни тварей бездны или голодных призраков не было видно.

– Воздух! – заорал вдруг баронский дуэнья и ткнул пальцем в небо.

Буквально через мгновение рядом с ним на белую овечку, как коршун на жирного суслика, рухнул здоровенный дракон. Не те мелкие степные и лесные дракончики, которых можно прогнать пинком, а настоящий дракон-демон, у коего от кончика одного крыла до кончика другого был не менее трёх дюжин локтей. Спина, шея, длинный хвост, четыре лапы и верх крыльев чудовища имели темно-зелёный окрас, низ же крыльев и брюхо были цвета блёклого салата.

В тот же миг истошно заблеяла подмятая воздушным зверем овца. Завизжали некоторые солдатки. Другие же быстро кинулись к оружию.

Залаяли взахлёб собаки.

Раздались выстрелы. Аврора тоже не стала медлить, а вскинула руку с халумарским пистолем и бахнула сразу из двух стволов. Но дракон хоть бы кашлянул, а вокруг него прокатилось голубоватое сияние, отмечая незримую ранее воздушную крепость, подобную стене щитов вставшего полукругом строя, где каждый щит как громадная чешуйка.

– Твою мать! – выругался Дмитрий, тоже стрельнувший несколько раз в чудовище.

Дракон низко зарычал, упёрся сгибами громадных нетопыринных крыльев в траву, приподнялся на них. Стало видно, что добычу он держал в передних когтистых лапах. И когти – что кривые нобийские ножи. Такие же длинные и острые.

Тварь ухватила овцу зубами за голову и изогнула мускулистую шею, по-прежнему удерживая овцу лапами. Сочно хрустнуло, и к пороховой гари добавился запах горячей крови, бьющей из разодранного горла по белой курчавой шкуре.

Чудовище шумно выдохнуло, разжало челюсти, оглядело застывших людишек и облизало морду длинным алым языком, очень похожим на собачий. Затем подобрало и прижало передними лапами к груди слегка подёргивающуюся в агонии тушку, неспешно развернулось и поковыляло к краю поляны на согнутых крыльях и задних лапах. Там, под взволнованными людскими и скотьими взглядами, сопровождаемый истошным собачьим лаем, оставляя кровь на траве, дракон перешёл с вальяжного шага на непривычно выглядящую рысь, а вскоре и вовсе на галоп. Шагов через десять оттолкнулся от земли и продолжил разгон, размахивая крыльями и быстро перебирая задними лапами. Так же и грузный лебедь или пеликан взлетает с воды не сразу.

Внезапно верёвка, которой бедная овца была привязана к фургону, натянулась. Громко хрустнуло, и дракон с рёвом плюхнулся на траву и бороздил её брюхом. А у повозки оторвалось колесо, ибо халумарская верёвка оказалась прочнее оси – даже дракон не смог порвать.

Колесо ударило баронского дуэнью по ногам, опрокинув навзничь, но мало печали – пришлый зацепился за обломок оси, и его потащило по траве.

Дракон в недоумении, что кто-то его смог остановить, заозирался, гневно зарычал и начал разбег заново, увлекая за собой человека.

– Лят! – неразборчиво заорал дуэнья на своём языке, пытаясь дотянуться до ноги.

– Держись! – закричал баронский племянник, ухватившись за соплеменника. И теперь волокло их двоих.

Аврора, недолго думая, кинулась следом. Дракон ревел и вскоре уже бежал на лапах и снова размахивал крыльями, готовый окончательно оторваться от земли и улететь.

От быстрого бега у девушки схватил бок, и не стало хватать дыхания, ибо огненный лис помогает в ловкости, но не в выносливости.

– А-а-а! – закричала Аврора и на последнем рывке допрыгнула до халумари, упав сверху на дуэнью и принявшись резать верёвку серебряным стилетом, торопливо достатым из ножен. Пистоль и шпага остались валяться где-то позади.

Дракон снова упал на четыре конечности, ибо не смог взлететь с новой ношей. Одно дело поднимать среднего веса овцу, другое дело – трёх человек в придачу к ней.

Обрезать верёвку не получилось, но зато с треском лопнула штанина, и троица остановилась, ткнувшись лицами в траву. Дракон же, почуяв свободу, быстро набрал скорость и взлетел, унося тушку животины с собой.

– У! – радостно заорала девушка, вскочив на ноги. Она даже подскочила на месте и громко прокричала вслед крылатому чудовищу: – Проваливай! Аврора да Вульпа тебе не по зубам, чудище!

– Моя нога-а-а, – протянул дуэнья, потянувшись к лодыжке. Вряд ли та сломана, скорее всего, просто вывернута.

Дмитрий же, бледный от пережитого, встал, перевёл дух и проронил, часто облизывая пересохшие губы:

– Надо написать в отчёте, что нужна крупнокалиберная зенитная пушка. А то на хрен такие воробушки.

Аврора, не поняла фразы, да и не хотела, главное, что всё благополучно обошлось. Хотя было очень обидно, что провидение опять вмешалось и спутало планы. Но внутри родилось нехорошее чувство, что дракон ещё может вернуться, и бед с ним будет много.