Текст книги "Шоу непокорных"

Автор книги: Хейли Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

Бен

Подталкивая меня в спину тростью, Сильвио ведет меня к левым кулисам, после чего сам торопится уйти.

Играет оркестр: лес наполняет красивая, элегантная музыка. Огни такие ослепительные, что я не вижу зрителей, лишь слышу их голоса. Да и как их не услышать, если они такие громкие, возбужденные!

Внезапно музыка стихает, и в зале постепенно воцаряется звенящая тишина.

Потолок над моей головой похож на небо. Там даже повисло облако, чьи края подсвечены солнечными лучами. Из его середины появляется группа похожих на ангелочков детей, в белых платьях, с крыльями и нимбами на головах. Они как будто спускаются с небес на землю. Их ангельские голоса наполняют собой притихший зал.

Узрите! Узрите!

Он воскрес! Он воскрес!

Аллилуйя! Аллилуйя!

Медленно-медленно из облака в центре их группы показывается Сильвио и застывает метрах в восьми над деревянной сценой.

– Дамы и господа! Добро пожаловать в цирк! – выкрикивает он. Толпа ревет от восторга и разражается бурей аплодисментов. – Да, – Сабатини широко раскидывает руки, – да, это действительно я, тот самый знаменитый инспектор манежа! Я воскрес! Узрите же! Я воскрес, а тьма рассеялась. Я теперь Чистый, я Чистейший из Чистых!

Кто-то возмущенно шикает, кто-то свистит. Но, похоже, Сильвио это не трогает. Он в молитвенном жесте складывает ладони и улыбается безмятежной улыбкой, спокойно дожидаясь, когда восстановится тишина. Наконец он говорит снова:

– Дамы и господа! Я не единственное знакомое вам лицо в сегодняшнем шоу! К вашему восторгу и удовольствию мы устроили романтическую встречу после долгой разлуки! Если позволите, я расскажу вам одну историю. Вы все удобно устроились на этой лесной полянке? В таком случае я начинаю. Давайте вместе перенесемся в гораздо более простые времена, времена древних греков. Дамы и господа, добро пожаловать в Аркадию, сельский рай, где среди священных рощ предавались своим забавам нимфы и дриады!

Воздух наполняют звуки свирелей и колокольчиков. По одному из-за кулис на сцену выходят остальные артисты. Там они застывают, в растерянности глядя друг на друга. Так вот что означают их костюмы! Это нимфы и дриады, кем бы ни были эти существа.

– Над этим сельским Эдемом, правя им справедливо и мудро, властвовал Пан. Пан, внук Зевса. Пан, наполовину человек, наполовину козел. Пан, бог пастухов, бог плодородия, бог дикой природы!

Охранник выталкивает меня на сцену, к кругу посреди травы. Как только я становлюсь на него, тот начинает приподниматься. В конце концов, я тоже возвышаюсь над сценой, хотя и не так высоко, как Сильвио с его ангелочками, а всего лишь на пару метров. Я озираюсь. Что я теперь должен делать?

Публика приходит в бурный восторг. Мои глаза немного привыкли к освещению. Я вижу, что народ с громкими криками вскакивает с мест. Над ними, на одном уровне с Сильвио есть деревянная платформа, подвешенная между двумя деревьями, а на ней – нечто вроде павильона. Наверно, это и есть ложа для особо важных гостей, потому что оттуда на сцену, на меня смотрят моя мать, мой отец и мой брат. Лицо матери каменное. Лицо отца – несчастное. Лицо Фрэнсиса – довольное.

– В течение долгих веков Пан правил своим царством в мире и процветании, – нараспев повествует Сильвио. – Но в Аркадию пришли перемены…

Огни над нашими головами начинают гаснуть, в небе сгущаются грозовые тучи.

– Где же Кошка? – выкрикивает кто-то с задних рядов. Другие зрители присоединяются к нему. Хлопают в ладоши, топают ногами, скандируют:

– Кошка! Кошка! Кошка!

Безмятежно улыбаясь, Сильвио ждет, когда они успокоятся.

– Всему свое время, мои дорогие, всему свое время. А пока, как я уже сказал, в Аркадию пришли перемены. Однажды утром, придя в лес, Пан заглянул в озеро и увидел в нем прекрасную девушку. Такой красоты он еще никогда не видел! Ему хватило одного взгляда на ее отражение, чтобы он всем сердцем влюбился в нее!

Огни гаснут, тревожно звучат фанфары. Луч софита высвечивает утес над водопадом. Каменные стены постепенно раздвигаются, открывая взорам зрителей пещеру.

Внутри, глядя на меня вниз, сидит закованная в цепи Хошико.

Хошико

Я ожидала увидеть перед собой брезентовый купол, а вместо этого подо мной раскинулась залитая солнечным светом лесная поляна в окружении деревьев. Она битком набита людьми. Они кричат, вскакивают с мест, толкают друг друга, чтобы лучше увидеть то, что происходит на сцене. Значит, это все-таки цирк, пусть и не такой, как раньше.

Напротив меня между двумя деревьями подвешена платформа. Не иначе, как это ложа для особо важных гостей, потому что в ней, как и было обещано, сидит Вивьен Бейнс и смотрит на меня с торжествующей улыбкой. Рядом с ней похожий на хорька брат Бена, а по другую сторону от нее – его отец. Мне тотчас делается грустно. Зачем он пришел посмотреть на меня? Я отворачиваюсь. Он был моей последней надеждой.

В самом центре зеленой сцены стоит Бен и не сводит с меня глаз. Мой прекрасный, мой замечательный Бен в костюме козла. В иной момент я бы рассмеялась, но не сейчас. Сейчас в его глазах застыл страх. Тот самый страх, что владеет и мной.

Сильвио болтается под потолком, не иначе как изображая из себя ангела. Я невольно фыркаю. Это надо же! Слегка раскачиваясь, он рассказывает какую-то историю.

– Пан просто не мог жить без любви прекрасного создания, околдовавшего его. Он искал ее повсюду, но, увы, тщетно. Он не мог найти даже ее следов. По мере поисков он все больше сходил с ума от тоски по ней. Он перестал заботиться о своих владениях, и те постепенно начали хиреть. В Аркадию пришли упадок и запустение.

На этих словах музыка меняется. Нежные звуки флейт сменяются резкими диссонансами рояля и контрабаса.

Внизу зеленые листья деревьев становятся желтыми, затем оранжевыми, затем бурыми. Цветы, словно снег, начинают опадать с веток. Луговая зелень тоже вянет, трава становится сухой и пожухлой.

– Наконец, спустя много месяцев, высоко над водопадом Пан увидел ту самую деву, которая завладела его сердцем.

Вокруг меня вспыхивают огни. Публика разражается аплодисментами.

– Когда Пан увидел, что эта прекрасная нимфа закована в цепи, он поклялся, что доберется до своей желанной и спасет ее, презрев все страшные преграды на его пути…

Сильвио щелкает пальцами. Среди травы на сцене открывается люк, и оттуда поднимается огромная клетка. Внутри ее, скаля хищные пасти, свирепо щелкая зубами, рыча и воя, заключена стая голодных волков.

Бен

Перед сценой опускается стеклянная стена, обеспечивая безопасность Чистой публики. Поднятая из-под пола клетка с волками застывает у водопада, разделяющего меня и Хоши. Волчий вой заглушает все – журчание водных струй, музыку, голос Сильвио.

Эммануил и остальные артисты укрылись среди деревьев в углу сцены. Сильвио шарит в складках мантии и, что-то оттуда вытащив, прикрепляет у себя под подбородком. Это микрофон.

– Пан был полон стремления вызволить свою любовь из цепей, которыми она была так жестоко скована. Но откуда ему было знать, что он околдован? Прекрасная нимфа, укравшая его разум, была всего лишь иллюзией, злыми колдовскими чарами, призванными ослепить его. На самом деле это была злая горгона. Она завидовала Пану и задалась целью уничтожить Аркадию! Даже выйди он живым из всех ловушек, которые она расставила на его пути, его все равно ждала бы смерть. Ибо ее имя… Медуза! Всего один взгляд ей в глаза превратил бы его в камень!

Хошико

Зрители испуганно ахают. Мое платье из белого становится зеленым, а мерцающие огоньки на крыльях теперь светятся кроваво-красным светом.

– Вы знаете, кто такая Медуза, дамы и господа?

Я понятия не имею, о чем он там болтает, но зрители, похоже, в курсе. Люди истерично выкрикивают одно и то же слово:

– Змеи! Змеи! Змеи!

– Именно так! Смотрю, вы знаете древнегреческую мифологию! У Медузы, кровожадной горгоны, вместо волос были ядовитые змеи!

Над моей головой раздается щелчок, и в потолке открывается люк.

Я машинально пытаюсь отпрянуть в сторону, но бесполезно. Я прикована к стулу.

Закрываю глаза, чтобы не видеть, что там нависает над моей головой. Затем это нечто опускается мне на голову. Меня обволакивает нечто теплое, я ощущаю вокруг себя легкую вибрацию.

Я отказываюсь быть частью этого номера. Если сидеть, закрыв глаза, значит, меня здесь нет. Если не слушать, что говорит Сильвио, мне не будет страшно. Если не реагировать, то я разочарую публику.

Театр исчезает. Все исчезает. Я переношусь в другое место. Я в надежном доме, в спальне, в постели с Беном. Здесь нет никого, кроме нас.

Бен

Над головой Хоши медленно появляется нечто непонятное. Зрители дружно ахают.

Я вижу, как она пытается сдвинуться с места, пытается тряхнуть головой, но, увы. Она не в состоянии даже пошелохнуться, а тем временем ей прямо на голову опускается извивающийся комок.

Теперь у нее на голове парик из живых змей.

По обеим сторонам от нее установлены два экрана, так что все это теперь хорошо видно крупным планом. Змеи связаны хвостами и отчаянно пытаются освободиться. Их красно-черные тела извиваются и дергаются во все стороны, то здесь, то там, мелькают раздвоенные языки.

Мое сердце бьется с такой силой, что мне кажется, будто моя грудная клетка вот-вот взорвется. А вот Хоши на удивление спокойна. Ни криков, ни истерики. Ее глаза закрыты, лицо – безмятежная маска.

– Дама и господа. Эти змеи – ядовитые полозы! Это самые опасные змеи в мире! Всего один их укус означает верную смерть!

Всего один укус?

Я должен вырвать ее оттуда.

– Хоши! Я иду! – кричу я, и в следующий миг клетка открывается и между нами на сцену выбегают волки.

Хошико

Голос Бена проникает в мои мысли, выдергивая меня из того места, в котором я мысленно обитала.

– Хоши, я иду! – кричит он снова и снова.

Я открываю глаза. Он все еще стоит на травянистом подиуме и кричит мне. Публика шумит и волнуется, но я не могу ничего как следует разглядеть: что-то заслоняет мне обзор. Что-то постоянно мелькает и движется перед моими глазами.

Я встречаюсь взглядом с холодными глазками-бусинами в считаных миллиметрах от моей головы, и у меня перехватывает дыхание. Я осторожно кошусь влево. Затем вправо.

На моей голове копошится комок змей.

Бен

Волки наскакивают на подиум, пытаясь впиться в меня зубами. Если я сейчас спущусь, они разорвут меня в клочья. Разве мне одному по силам тягаться с волчьей стаей?

Разумеется, нет.

Мне тоже нужна стая.

Я смотрю за кулисы. Остальные артисты по-прежнему там. Волки их пока еще не заметили. Все их внимание сосредоточено на мне.

Эммануил смотрит на Хоши, затем на меня. Его глаза пылают яростью. Я смотрю на остальных. Точно такой огонь пылает и в их глазах. Все как один застыли в напряженных позах, все как один ждут, что будет дальше.

Взгляды всех до единого обращены на меня. Я поднимаю руки и даю им сигнал. Раз, два, три. На счет три они выходят на сцену. Плотной стеной они выдвигаются на ее середину. Я соскакиваю с подиума, чтобы быть вместе с ними. Мы в очередной раз встретим волков лицом к лицу.

Правда, сегодня все не совсем так. В тот раз наши стаи отстаивали каждая свое жизненное пространство. А сейчас нам надо пройти мимо них, пройти сквозь них. Мы должны пробиться к водопаду.

Я делаю решительный шаг вперед. Остальные следуют моему примеру. Шаг за шагом мы движемся навстречу волкам. Они смотрят на нас, готовые к прыжку. Самый большой волк скалит на меня зубы. Я, не мигая, смотрю ему в глаза и скалюсь в ответ. Эммануил первым начинает что-то петь и хлопать в ладоши. Остальные присоединяются к нему. Мы поем, хлопаем в ладоши, воем, топаем ногами, смело смотрим волкам в глаза.

Несколько мгновений те растерянно смотрят на нас, не зная, что им делать. Затем потихоньку начинают пятиться, держась за спиной у вожака стаи. Шерсть больше не стоит на их холках дыбом, в их позах больше нет угрозы.

Мы стеной продолжаем надвигаться на них.

Я по-прежнему не свожу глаз с самого большого волка. Тот по-прежнему скалится. Я набираю полную грудь воздуха и делаю решительный шаг вперед. Тихо проскулив, вожак пригибается и опускает голову к самому полу. Остальные волки делают то же самое, дружно признавая свое поражение. Наша человеческая стая беспрепятственно проходит между ними к Хоши.

Хошико

Я вновь пытаюсь мысленно перенестись отсюда, но на этот раз у меня не получается. Одна змея изучает мое лицо. Я чувствую, как она медленно ползет по нему. Я сижу, плотно сжав губы, и из последних сил пытаюсь побороть нарастающую внутри меня истерику.

Внизу подо мной на сцену выходят люди. Волки смирно поджимают хвосты, позволяя им пройти мимо их стаи ко мне.

Наверно, мне это мерещится. Или же я уже мертва.

Зрители затаили дыхание.

Сильвио расстался со своим ангельским образом и ушел со сцены. Теперь он высоко на платформе, разговаривает с Вивьен Бейнс. Если вы думаете, что она рада видеть меня в венке из змей, то вы ошибаетесь. Ее лицо пылает гневом, и она что-то с жаром доказывает Сабатини. Со стороны кажется, будто она плюется словами ему в лицо. Он же, наоборот, бледен, бледнее обычного, его голова понуро опущена.

Внезапно над моей головой вновь раздается щелчок, и люк в потолке открывается в очередной раз. Вниз опускается полная змей корзина. Одна из них просто огромная, не менее двенадцати футов в длину. Похоже, что это удав. Он плавно подползает ко мне.

Бен

Тесное пространство вокруг Хоши теперь кишмя кишит змеями. Я вижу, как мелькают раздвоенные языки.

Хоши отклоняется назад, пытаясь отодвинуться от них. Но даже будь у нее такая возможность, деться ей некуда. Позади нее тоже змеи, и, сдвигая стул назад, она приближается к ним. Всякий раз, когда это происходит, змеи поднимают головы и подползают к ней ближе.

– Хоши! – кричу я. – Послушай меня. Сиди тихо! Не двигайся. Не произноси ни звука! Они реагируют на вибрацию!

Хошико

Я знаю, что Бен прав, но ничего не могу с собой поделать. Я не могу сидеть тихо, когда вокруг моей головы, то и дело разевая рты, извиваются змеи. Когда я кожей чувствую их, прохладных, скользящих вверх по моим ногам. Когда огромный удав начинает медленно обвиваться вокруг моего тела. Когда его кольца все сильнее и сильнее сжимают меня.

Бен

Времени в обрез. Я должен освободить ее, немедленно. Ее тело кольцами обвила огромная змея, а более мелкие копошатся у ее ног и ползают по ней.

Я хватаюсь за каменный выступ рядом с водопадом и пытаюсь карабкаться вверх. Бесполезно. Это картонные декорации. Они рушатся под моим весом. Я же снова падаю на сцену.

Что теперь? Камни обвивают вьющиеся растения, но они тоже искусственные и не выдержат моего веса. Я обвожу взглядом сцену. Увы, здесь нет ничего, что могло бы стать мне опорой. Как же мне подобраться к Хоши? Я снова бегу к водопаду. Там есть дверь, но она заперта. Ключи остались у Шона. И в любом случае, перед ней стоят два вооруженных охранника.

Я снова выбегаю к краю сцены. Хоши уже вся покрыта змеями. Да-да, с головы до ног. Я в отчаянии смотрю на остальных артистов.

Эммануил делает шаг вперед и произносит всего два слова:

– Человеческая башня.

Сказав это, он нагибается. Еще человек десять, встав в круг, делают то же самое. Их спины образуют что-то вроде плоской платформы в его середине. Другие артисты становятся им на спины и тоже нагибаются, образуя второй этаж.

Башня растет на глазах. Те, кто потяжелее, стоят внизу, те, кто полегче, наверху. При этом башня сужается кверху. Последний уровень состоит всего из двух человек. Макушка башни почти достает до Хоши.

Почти, но не совсем. Нужен еще один человек.

Увы, в пирамиде задействованы уже все артисты, даже Мэгги. Остались лишь маленькие дети. Все они либо плачут, либо глазеют, открыв рот.

Я выхожу вперед. Если честно, я понятия не имею, как я буду карабкаться вверх. В последний момент кто-то тянет меня сзади. Это Иезекиль.

– Сейчас моя очередь, – говорит он.

– Нет, последнему нужно залезть на самый верх. Кто бы это ни был, он должен освободить Хоши. Придется иметь дело со змеями. Это слишком опасно. Так что я сам.

– Ты тяжелый. Башня рухнет, – говорит он и смотрит на меня с виноватой улыбкой. – Ты не доберешься даже до середины. И вообще, ты этому не учился, ты не акробат. Так что это буду я.

Рядом со мной раздается стон. Это невольно простонал Рави. Он стоит в самом низу, образуя вместе с другими силачами основание пирамиды. Их лица красны от напряжения.

Иезекиль прав. Башня не выдержит моего веса. С другой стороны, имею ли я право подвергать его такому риску?

– Времени нет, – торопит меня Иезекиль и, не говоря больше ни единого слова, начинает взбираться по ступеням из человеческих тел.

Должен ли я остановить его? Наверное, должен. Я смотрю вверх, на Хоши. Она отвечает мне сердитым взглядом и качает головой. А ведь ей нельзя двигаться. Я знаю, почему она это делает. Знаю, что она пытается мне сказать.

Но если Хошико не спасти, ее ждет неминуемая смерть.

Поэтому я отступаю назад и смотрю. Смотрю вместе с остальными зрителями в этом зале, как шестилетний мальчонка карабкается вверх по человеческой башне в змеиное гнездо.

Хошико

Ни на кого в жизни я не была так зла, как в эти минуты на Бена. Он знает, что я хочу, чтобы он остановил Иезекиля. Именно поэтому он отвернулся. Он позволил шестилетнему мальчику, рискуя жизнью, спасти меня.

Это неправильно. Это верх эгоизма. Это ужасно.

Я никогда не прощу ему, если с Иезекилем что-то случится. Никогда.

Не успела я даже глазом моргнуть, как Иезекиль запрыгивает на пирамиду и карабкается вверх. Еще пара секунд – и он уже наверху. Он рядом со мной. Пытается снять с меня мои кандалы.

Змеи уже повсюду. Не успел он забраться ко мне наверх, как они тотчас принялись вертеть головами. Сначала шипит одна. Затем другая. Удав начинает сбрасывать с меня свои кольца.

Они движутся к нему.

Бен

Я не могу это видеть. Зачем я разрешил ему забраться туда? Почему не остановил?

Эммануил застыл в основании человеческой пирамиды. Его глаза закрыты, губы что-то шепчут. Наверное, молитву.

Я снова поднимаю глаза. Змеи устремились от Хоши к Иезекилю. Он уже освободил ее от кандалов и теперь отчаянно пытается справиться с металлической скобой, удерживающей ее на стуле.

Уфф, готово! Хоши свободна! Первым делом она сбрасывает с головы венок змей. Затем делает шаг вперед. Увы, слишком поздно.

Хошико

Иезекиль с криком падает на пол и бьется в судорогах. Его укусила змея.

Я наклоняюсь и, стряхнув с него змей, подхватываю его на руки. Его глаза полузакрыты, дыхание хриплое и надрывное.

– Помогите ему! Ну, хоть кто-нибудь! Помогите ему! – кричит Бен, а вслед за ним и другие артисты. В зале стоит гробовая тишина. Зрители как завороженные следят за развитием событий. Осмелюсь предположить, что с восторгом.

Я смотрю вниз, обвожу взглядом зал. Что я могу сделать?

Внезапно из ложи для почетных гостей раздается крик:

– Бенедикт, у меня есть антидот!

Отец Бена перегнулся через деревянный балкон и что-то кидает вниз. На сцену, вращаясь на лету, падает стеклянный флакон.

Бен

Я машинально ловлю флакон и поднимаю глаза на отца.

– Это антидот! – кричит он. – Я сказал им, что ты не должен участвовать в шоу. Они дали его мне, чтобы я молчал, если с тобой что-то случится. Он эффективный, но его нужно влить ему в рот немедленно!

За его спиной мать сидит, разинув рот. Лицо брата – зеркальное отражение ее лица. Сабатини наверху вместе с ним. Похоже, он в шоке и не знает, что ему делать.

Я поворачиваюсь и бросаю антидот Хоши. Одной рукой по-прежнему обнимая Иезекиля, она ловко хватает флакон другой.

Я вновь поворачиваюсь к отцу. Если честно, я от него такого не ожидал.

– Спасибо! – кричу я ему.

В его глазах блестят слезы.

– Прости! – кричит он. Остальные зрители растерянно смотрят на нас. – Прости за все!

Хошико

Иезекиль весь покрыт испариной. Сначала он бьется в судорогах, затем как будто каменеет у меня на руках.

Времени задавать вопросы нет. Я быстро отвинчиваю крышечку и вливаю содержимое флакона ему в рот. Его тело тотчас расслабляется. Дыхание восстанавливается. Веки начинают подрагивать.

Как будто почувствовав его слабость, змеи начинают заползать ко мне вверх по ногам, подбираясь к нему.

Я использовала весь антидот. Сколько времени пройдет, прежде чем одного из нас снова укусит змея?

Держа Иезекиля на руках, я стою на самом краешке платформы. Увы, человеческая башня под нами уже обрушилась.

Бен

Хоши стоит на краю водопада, прижимая к себе Иезекиля.

– Соедините руки, – командую я остальным. – Образуйте страховочную сетку!

И мы так и поступаем. Взяв друг друга за руки и вытянув их, мы выстраиваемся в длинную цепочку.

– Мы поймаем его! – кричу я ей.

Хоши смотрит вниз на нас.

Змеи ползут вверх по ее ноге к Иезекилю.

Она отпускает руки и роняет его. Иезекиль падает в нашу гущу.

Мы ловим его.