Текст книги "Пятая женщина"

Автор книги: Хеннинг Манкелль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 36 страниц)

30

В 7.35 она сошла с ночного поезда. Она торопилась, одолеваемая внезапным беспокойством. Было холодное и влажное утро в Мальмё. Она спешила к стоянке, на которой оставила свою машину. Обычно она сразу ехала домой спать. Но теперь ей нужно было прямиком в Лунд. Она бросила сумку на заднее сиденье и села вперед. Взявшись за руль, она почувствовала, что вспотели ладони.

Она никогда полностью не доверяла Катарине Таксель. Слишком она слабая. На нее нельзя положиться. Достаточно чуть нажать, и на теле останутся синяки.

Вообще-то она всегда раньше боялась, что Катарина Таксель сдастся. Но все-таки думала, что держит в руках эту женщину. Теперь она уже не была так уверена.

«Надо забрать ее отсюда, – рассуждала она той ночью. – Во всяком случае, на время, пока не привыкнет к сложившейся ситуации.

Увезти ее из квартиры, где она живет, будет нетрудно. В связи с родами и некоторое время после них у женщин нередко часто случаются психические расстройства».

Когда она приехала в Лунд, пошел дождь. Беспокойство не оставляло ее. Она поставила машину на одной из близлежащих улиц и пошла к площади, где жила Катарина Таксель. Внезапно она остановилась. Сделала несколько осторожных шагов назад, будто увидела перед собой хищного зверя. Прислонившись к стене какого-то дома, она стала наблюдать за подъездом Катарины Таксель.

Неподалеку стояла машина, и внутри сидел один, а может, два человека. Она сразу поняла, что это полицейские. За Катариной Таксель следили.

Неожиданно на нее напала паника. Она не видела своего лица, но чувствовала, что оно пылает. Сильно заколотилось сердце. В голове с дикой скоростью проносились мысли, как ночные животные, которых спугнул свет. Что сказала Катарина Таксель? Почему они установили за ней наблюдение?

Или, может быть, ей все это кажется? Она стояла, не шевелясь, и пыталась разобраться. Первое, в чем она была уверена, так это что Катарина Таксель ничего не сказала. Иначе они не стали бы за ней следить, а просто увезли. Еще не поздно. Времени у нее немного. Но время ей и не нужно. Она и так знает, что делать.

Она зажгла сигарету, скрученную ночью. Она обгоняет свое расписание как минимум на час. Но сегодня она изменит ему. Сегодня особенный день. Ничего тут не поделаешь.

Она постояла еще несколько минут, глядя на машину у парадного.

Потом потушила сигарету и быстро ушла.

* * *

Когда в среду Валландер проснулся в самом начале седьмого, он все еще чувствовал сильную усталость. Он уже очень давно недосыпал. Слабость тяжелым свинцом разлилась в его сознании. Он лежал неподвижно, с открытыми глазами и думал. «Человек – это животное, смысл жизни которого сводится к тому, чтобы выжить. У меня, похоже, нет больше сил».

Он сел на край кровати. Опустил ноги на холодный пол. Посмотрел на ногти на ногах. Пора бы постричь. Все его «я» нуждалось в обновлении. Месяц тому назад он был в Риме и восстановил силы. Сейчас этот запас уже иссяк. Не прошло еще и месяца. Валландер заставил себя встать. Прошел в ванную. Холодная вода, как пощечина. Холодная вода каждое утро заставляет его проснуться. Когда-нибудь бросит и это. Он вытер лицо, надел халат и пошел на кухню. Каждый раз одно и то же. Вода для кофе, потом окно, термометр. Дождь. Плюс четыре. Осень, холод уже установился. Кто-то в участке предсказывал наступление долгой затяжной зимы. Это его пугало.

Когда кофе был готов, Валландер сел к столу. Почтальон уже принес свежую газету. На первой странице фотография сцены в Лёдинге. Валландер сделал несколько глотков. Сейчас он преодолел первый и самый трудный порог усталости. Его утро иногда напоминало беговую дорожку с препятствиями. Он посмотрел на часы. Пора звонить Байбе.

Она взяла трубку после второго гудка. Он уже ночью знал, что так и будет. По-другому.

– Я устал, – извинился он.

– Я знаю, – ответила Байба. – Но мой вопрос в силе.

– Хочу ли я, чтобы ты приехала?

– Да.

– Сильнее я ничего не хочу.

Она ему поверила. Сказала, что, наверно, сможет приехать через пару недель. В начале ноября. И сегодня же постарается это выяснить.

Им не нужно было долго говорить. Оба, к тому же, не любили телефон. Вернувшись к своему кофе, Валландер подумал, что, если она приедет, им предстоит серьезный разговор. О том, хочет ли она жить в Швеции. О новом доме. Может быть, он расскажет ей о собаке.

Он долго не вставал. Газета так и осталась нераскрытой. Только в половине восьмого он начал одеваться. Ему пришлось долго покопаться в шкафу, прежде чем он нашел чистую рубашку. Эта была последняя. Сегодня же надо пойти записаться в очередь в стирку.[11]11
  В Швеции, если нет собственной стиральной машины, можно стирать в общей прачечной, которая есть обычно в каждом доме.


[Закрыть] Как раз, когда он собирался уходить, зазвонил телефон. Это был автомобильный механик из Эльмхульта. Валландер вздрогнул, когда услышал, во сколько ему обойдется починка машины. Но ничего не сказал. Механик пообещал, что машина сегодня же будет доставлена в Истад. Ее может привезти его брат, а обратно уехать на поезде. Валландер должен только оплатить билет.

Когда Валландер вышел на улицу, дождь был сильнее, чем ему показалось из окна. Он зашел обратно в подъезд и позвонил со своего мобильного телефона в участок. Эбба пообещала тут же прислать машину. И действительно, не прошло и пяти минут, как за ним приехали. В восемь он был у себя.

Он только успел снять куртку, как все словно завертелось вокруг него.

В дверях появилась Анн-Бритт Хёглунд. Она была очень бледна.

– Ты уже слышал? – спросила она.

Валландер вздрогнул. Неужели новое убийство? Новая жертва?

– Я только приехал, – ответил он. – Что случилось?

– На дочку Мартинсона напали.

– На Терезу?

– Да.

– Как это произошло?

– На нее напали около школы. Мартинсон только что туда выехал. Если я правильно поняла Сведберга, это как-то связано с тем, что Мартинсон полицейский.

Валландер не понял.

– Насколько это серьезно?

– Ее толкали и били кулаками по голове. По всей видимости, били и ногами тоже. Никаких физических травм нет. Но у нее, разумеется, шок.

– Кто это сделал?

– Другие ученики. Из старших классов.

Валландер сел на стул.

– Какая дикость. Но почему?

– Я не знаю всего. Но, кажется, школьники тоже обсуждают эти народные дружины. Что полиция якобы ничего не делает. Что мы опустили руки.

– И поэтому они набрасываются на дочь Мартинсона?

– Да.

У Валландера ком встал в горле. Терезе было тринадцать. Мартинсон постоянно говорил о ней.

– Причем здесь невинный ребенок? – сказал он.

– Ты видел газеты? – спросила она.

– Нет.

– Посмотри. Многие недовольны арестом Эскиля Бенгтсона и его сообщников. Считают это нарушением прав человека. Утверждают, что Оке Давидсон сопротивлялся. Повсюду большие репортажи, фотографии, анонсы. «Так на чьей же стороне полиция?»

– Я не собираюсь это читать, – с отвращением произнес Валландер. – А что в школе?

– Туда поехал Хансон. Терезу Мартинсон увез домой.

– Значит, это парни из школы?

– Да, насколько мне известно.

– Поезжай туда, – быстро решил Валландер. – Выясни все, что можно. Поговори с мальчиками. Думаю, мне лучше туда не ездить. Боюсь, что не сдержусь.

– Хансон уже там. Вряд ли нужен кто-то еще.

– Нет, – возразил Валландер. – Я бы очень хотел, чтобы ты тоже поехала. Конечно, Хансон справится и сам. Но я бы хотел, чтобы ты постаралась составить собственное мнение, что произошло и почему. Чем больше нас там будет, тем яснее мы дадим понять, как серьезно мы к этому относимся. А я поеду к Мартинсону. Все остальное подождет. Самое ужасное преступление в этой стране, так же, как и в любой другой, это убийство полицейского. На втором месте – нападение на ребенка полицейского.

– Говорят, что другие ученики стояли вокруг и смеялись, – сказала она.

Валландер жестом остановил ее. Он услышал достаточно.

Он поднялся и взял куртку.

– Эскиля Бенгтсона и остальных сегодня выпустят, – сказала она, когда они шли по коридору. – Но Пер Окесон готовит обвинение.

– Что их ждет?

– В Лёдинге поговаривают, что в случае штрафа жители соберут деньги. Но можно надеяться на тюрьму. По крайней мере, для некоторых из них.

– А как Оке Давидсон?

– Он уже дома в Мальмё. На больничном.

Валландер остановился и посмотрел на нее.

– А что, если бы они случайно убили его? Они и в таком случае отделались бы штрафом?

И вышел, не дожидаясь ответа.

Полицейский автомобиль отвез Валландера к Мартинсону, чей дом находился в районе, застроенном виллами, в восточной части города. Валландер был у них в гостях всего несколько раз. Дом был совсем непримечательный. Но в сад Мартинсон с женой вложили много заботы. Валландер позвонил в дверь. Открыла Мария, жена Мартинсона. Ее глаза покраснели от слез. Тереза была старшим ребенком и единственной дочерью. Кроме нее в семье было два мальчика. Один из них, Рикард, стоял сейчас за ее спиной. Валландер улыбнулся и погладил его по голове.

– Как дела? – спросил он. – Я только что узнал. И сразу приехал.

– Она сидит на кровати и плачет. Никого не хочет видеть, кроме папы.

Валландер вошел в дом. Снял куртку и ботинки. Один носок был рваный. Мария предложила кофе. Он согласился. В ту же минуту по лестнице спустился Мартинсон. Он всегда был веселым человеком, но сейчас от горя и страха его лицо стало совершенно серым.

– Я все знаю, – сказал Валландер. – Я сразу выехал.

Они сели в гостиной.

– Как она? – спросил Валландер.

Мартинсон только покачал головой. Валландеру показалось, что Мартинсон вот-вот расплачется. Такое с ним было впервые.

– Я увольняюсь, – сказал Мартинсон. – Сегодня же поговорю с Лизой.

Валландер не знал, что ответить. Конечно же, Мартинсон был возмущен. Да и сам Валландер прореагировал бы точно так же, случись такое с Линдой.

И все же он должен что-то сделать. Нельзя ни в коем случае позволить ему уйти. Он один мог бы уговорить Мартинсона передумать.

Только надо немного выждать. Валландер видел, как сильно он потрясен.

Мария принесла кофе. Мартинсон отказался.

– Ради чего мне работать? Если под угрозой безопасность моей семьи?

– Да, – ответил Валландер. – Ты прав.

Больше Мартинсон ничего не сказал. Валландер тоже молчал. Мартинсон пошел наверх. Валландер понял, что больше он пока что ничего не добьется.

Жена Мартинсона проводила его до двери.

– Передайте ей привет, – сказал Валландер.

– Это может повториться?

– Нет, – сказал Валландер. – Я знаю, то, что я сейчас говорю, может показаться странным. Будто я пытаюсь выдать это несчастье за небольшое недоразумение. Это не так. Нужно только правильно оценить ситуацию. И не ошибиться с выводами. Мальчишки, которые избили Терезу, всего лишь на несколько лет старше ее. Они сделали это не из злобы. Они не отдают себе отчета в своих поступках. А причина в том, что Эскиль Бенгтсон и ему подобные собирают народные дружины и выступают против полиции.

– Я знаю, – сказала она. – У нас здесь тоже об этом поговаривают.

– Сложно сохранять спокойствие, когда такое случается с собственными детьми, – сказал Валландер. – И все же мы должны стараться не терять благоразумия.

– Это насилие, – проговорила она. – Откуда оно?

– Не думаю, что есть плохие люди, – ответил Валландер. – Во всяком случае, их очень мало. Есть плохие обстоятельства. Из-за которых и происходит все это насилие. Именно с обстоятельствами мы и должны бороться.

– А ты не думаешь, что чем дальше, тем будет хуже?

– Возможно, – неуверенно ответил Валландер. – Но если и так, то виноваты не злые люди, а меняющиеся обстоятельства.

– Эта страна стала такой жестокой.

– Да, – согласился Валландер. – Очень жестокой.

Он пожал ей руку на прощание и направился к машине.

– Как Тереза? – спросил водитель.

– Она, конечно, расстроена, – ответил Валландер. – Как и ее родители.

– По-моему, от такого можно только взбеситься.

– Да, – сказал Валландер. – Это уж точно.

Валландер вернулся в участок. Хансон и Анн-Бритт Хёглунд все еще были в школе. Валландер узнал, что Лиза Хольгерсон в Стокгольме. Он на секунду разозлился. Но она была в курсе событий. И собиралась вернуться в Истад после обеда. Валландер разыскал Сведберга и Хамрена. Нюберг был в поместье Хольгера Эриксона и искал отпечатки пальцев. Полицейские из Мальмё тоже отсутствовали. Валландер, Сведберг и Хамрен сели в комнате заседаний. Все были возмущены случившимся. Они говорили совсем недолго. После чего вернулись к своим делам. Задания были тщательно распределены между членами группы на вчерашнем совещании. Валландер позвонил Нюбергу на мобильный.

– Как дела? – спросил он.

– Все очень сложно, – ответил Нюберг. – Но мы, кажется, нашли нечеткий отпечаток в наблюдательной вышке Эриксона. С нижней стороны перил. Вполне вероятно, что отпечаток не его. Мы продолжаем поиски.

Валландер задумался.

– То есть, ты хочешь сказать, что убийца поднимался на башню?

– А почему бы и нет?

– Возможно, ты прав. Тогда там, может быть, есть и окурки?

– Нет, мы бы обнаружили их с самого начала. Сейчас уже определенно слишком поздно.

Валландер рассказал о своем ночном разговоре с Ильвой Бринк.

– Табличка в полиэтиленовом пакете, – сказал Нюберг. – Если у нее неплохое обоняние, может, она что-нибудь и разберет.

– Надо проверить это как можно быстрее. Позвони ей сам. У Сведберга есть ее домашний телефон.

Нюберг обещал выполнить его просьбу. Валландер заметил, что ему на стол положили какую-то бумагу. Это было письмо из Патентно-регистрационного управления, в котором сообщалось, что Харальд Бергрен официально не менял своего имени. Валландер отложил письмо в сторону. Было десять часов. Все еще шел дождь. Валландер вспомнил вчерашнее совещание. И снова забеспокоился. А что, если они выбрали неправильный путь? И тропинка, по которой они идут, никуда не ведет? Он встал у окна. У него перед глазами была водонапорная башня. «Катарина Таксель – наша главная версия. Она видела эту женщину. Что она делала в роддоме ночью?»

Он вернулся к столу и позвонил в Лунд Бирку. Его смогли найти только через десять минут.

– Около дома все спокойно, – доложил Бирк. – Никаких посетителей, кроме одной женщины, по всем описаниям – ее матери. Один раз Катарина выходила ненадолго в продуктовый магазин. С ребенком оставалась мать. Ничего необычного, только Катарина купила много газет.

– Наверно, она, хотела узнать об убийстве. Она догадывается о нашем присутствии?

– Не думаю. Она напряжена. Но ни разу не оглянулась. Вряд ли она подозревает, что мы за ней следим.

– Нельзя, чтобы она догадалась.

– Мы все время меняем людей.

Валландер склонился над столом и открыл свою тетрадь.

– А как с досье? Кто она?

– Ей тридцать три, – сказал Бирк. – Блумберг ее старше на восемнадцать лет.

– Это ее первый ребенок, – сказал Валландер. – Поздновато. Но, наверно, женщины, которые боятся не успеть, не так уж беспокоятся о возрастной разнице? Хотя, что я могу об этом знать?

– Блумберг, если верить ее словам, не отец ребенка.

– Это ложь, – ответил Валландер и тут же удивился, откуда у него такая уверенность. – Что еще?

– Катарина Таксель родилась в Арлёве, – продолжил Бирк. – Ее отец работал инженером на сахарном заводе. Он погиб, когда она была маленькой. Его машину переехал поезд. Недалеко от Ландскруны. Ни братьев, ни сестер у нее нет. Выросла с матерью. Они переехали в Лунд после смерти отца. Мать подрабатывала в Городской библиотеке. Катарина хорошо училась в школе. Потом поступила в университет. География и языки. Немного странное сочетание. Педагогический институт. С тех пор преподает. Одновременно организовала небольшое предприятие, выпускающее разные средства для волос. Короче говоря, она достаточно деятельна. Мы, конечно, не нашли ее ни в одном из наших реестров. Личность, ничем не примечательная.

– Быстро вы с этим справились, – похвалил Валландер.

– Я сделал, как ты сказал, – ответил Бирк. – Поставил на это задание много народа.

– По всей видимости, она еще ни о чем не догадывается. Узнав, что мы составляем досье, она бы заволновалась.

– Посмотрим, сколько это может продлиться. Может, надо на нее надавить?

– Я и сам об этом думал, – ответил Валландер.

– Арестовать ее?

– Нет. Я приеду в Лунд. И тогда мы с тобой можем еще раз с ней побеседовать.

– О чем? Если у тебя не будет никаких важных вопросов, она заподозрит неладное.

– Я подумаю по дороге, – сказал Валландер. – Давай встретимся у ее дома в двенадцать.

Валландер выписал себе машину и выехал из Истада. Остановился у «Стурупа» и купил бутерброд. Как обычно, разозлился из-за цены. Одновременно он попытался сформулировать несколько вопросов для Катарины Таксель. Нельзя же спрашивать то же самое, что в прошлый раз.

Он решил, что отправной точкой будет Эужен Блумберг. Ведь это его убили. И им нужны о нем любые сведения. Катарина Таксель всего лишь одна из многих, к кому они обратились.

Без четверти пять Валландер с большим трудом нашел место для стоянки в центре Лунда. Когда он шел по городу, дождь кончился. Вопросы для Катарины Таксель были почти готовы. Издалека он увидел Бирка.

– Мне рассказали, – сказал Бирк. – О дочери Мартинсона. Это ужасно.

– А что не ужасно? – ответил Валландер.

– Как она?

– Остается надеяться, что забудет. Но Мартинсон сказал, что хочет увольняться. Я должен его удержать.

– Если он действительно решил, то его уже ничто не остановит.

– Надеюсь, ты не прав, – сказал Валландер. – Во всяком случае, я должен убедиться, что его решение осознанно.

– Однажды мне швырнули в голову камень, – сказал Бирк. – Я так взбесился, что догнал этого ненормального. Оказалось, что когда-то я посадил за решетку его брата. И он счел себя в полном праве швырнуть в меня камень.

– Полицейский всегда остается полицейским, – сказал Валландер. – По крайней мере, если верить тем, кто кидается камнями.

Бирк перевел разговор на другую тему.

– О чем ты будешь с ней говорить?

– О Эужене Блумберге. Спрошу, как они познакомились. Пусть думает, что я задаю ей такие же вопросы, как и многим другим. Почти что рутинные вопросы.

– И чего ты этим добьешься?

– Не знаю. Но думаю, что это все равно важно. Вдруг что-нибудь промелькнет между ее ответами?

Они вошли в подъезд. Валландеру вдруг показалось, что что-то не так. Он остановился на лестнице. Бирк посмотрел на него.

– Что такое?

– Не знаю. Наверно, ничего.

Они поднялись на второй этаж. Бирк позвонил в дверь. Подождал. Потом позвонил опять. По квартире раздалось эхо звонка. Они посмотрели друг на друга. Валландер нагнулся и заглянул в щелку для писем. Все было очень тихо.

Бирк позвонил еще. Несколько раз, долго. Никто не открывал.

– Она должна быть дома, – сказал он. – Мне бы доложили, если бы она куда-то вышла.

– Значит, она вылетела через трубу, – сказал Валландер. – Здесь ее нет.

Они сбежали по лестнице. Бирк рванул на себя дверцу полицейской машины. Человек за рулем читал газету.

– Она выходила? – спросил Бирк.

– Нет, она дома.

– Как раз дома-то ее и нет.

– Здесь есть черный ход? – спросил Валландер.

Бирк предоставил отвечать человеку за рулем.

– Во всяком случае, мне об этом неизвестно.

– Это не ответ, – раздраженно сказал Бирк. – Черный ход либо есть, либо нет.

Они опять вошли в дом. Спустились по маленькой лестнице. Дверь в подвал была закрыта.

– А сторож здесь есть? – спросил Валландер.

– Выяснять уже некогда, – сказал Бирк.

Они осмотрели петли. Все заржавело.

– Надо попробовать, – пробормотал он про себя.

Он немного отошел и с силой ударил дверь плечом. Она сорвалась с петель.

– Разве ты не знаешь, чем чревато нарушение служебных инструкций? – сказал он.

Валландер обратил внимание, что в словах Бирка не было ни доли иронии. Они вошли. Коридор между огороженными решеткой кладовками вел к какой-то двери. Бирк открыл. Они оказались внизу черной лестницы.

– Значит, она вышла через черный ход, – сказал он. – И никому даже не пришло в голову поинтересоваться, существует ли он.

– Она может быть в квартире, – сказал Валландер.

Бирк понял.

– Самоубийство?

– Не знаю. Но надо попасть внутрь. Слесаря дожидаться некогда.

– Я неплохо взламываю замки, – сказал Бирк. – Мне только нужны кое-какие инструменты.

Не прошло и пяти минут, как он вернулся, тяжело дыша. Валландер за это время поднялся к двери Катарины Таксель и начал снова звонить. Из соседней квартиры вышел пожилой человек и спросил, в чем дело. Валландер не смог сдержать раздражения. Он вынул свое удостоверение и поднес ему прямо к лицу.

– Мы будем очень признательны, если вы закроете свою дверь, – сказал он. – Сейчас же. И не будете высовываться без нашего разрешения.

Мужчина исчез. Валландер услышал, как тот закрылся на цепочку.

Бирк взломал замок меньше чем за пять минут. Они вошли. Квартира была пуста. Катарина Таксель забрала ребенка с собой. Задняя дверь выходила в переулок. Бирк покачал головой.

– Кто-то за это ответит, – сказал он.

– Это мне напоминает Берглинга, – сказал Валландер. – Ведь это, кажется, он обычно спокойненько выходил через черный ход, когда вся слежка была сосредоточена спереди дома?

Они осмотрели квартиру. Валландеру показалось, что Катарина Таксель собиралась в большой спешке. Он остановился на кухне перед коляской и комбинированным лежачим и переносным стульчиком.

– За ней, наверно, приехали на машине, – сказал он. – На другой стороне улицы есть бензозаправка. Может, кто-то заметил выходящую из дома женщину с ребенком?

Бирк исчез. Валландер еще раз прошелся по квартире. Что же все-таки произошло? Почему женщина с новорожденным ребенком вдруг исчезает? Черный ход наводил на мысль, что она хотела уйти тайно. Выходит, она знала, что за домом следят.

«Или же об этом знал кто-то другой», – думал Валландер.

Кто-то мог обнаружить слежку с улицы. А потом позвонить ей и устроить перевозку.

Валландер сел на стул на кухне. Был еще один важный вопрос. Угрожает ли ей и ее ребенку опасность? Или побег был добровольным?

«На улице бы заметили, если бы она сопротивлялась, – думал он. – Следовательно, она сбежала добровольно. А этому есть только одно объяснение. Она не хотела отвечать на вопросы полиции».

Он встал и подошел к окну. Бирк разговаривал с каким-то рабочим с бензозаправки. Зазвонил телефон. Валландер вздрогнул. Вышел в гостиную. Раздался второй звонок. Валландер снял трубку.

– Катарина? – спросил женский голос.

– Ее нет, – ответил Валландер. – А кто это говорит?

– А кто вы? – спросила женщина. – Я ее мать.

– Меня зовут Курт Валландер. Я полицейский. Ничего не случилось, не волнуйтесь. Просто Катарины здесь нет. Ни ее, ни ребенка.

– Это невозможно.

– Я и сам так думаю. Но ее нет. А вы случайно не знаете, где она может быть?

– Она бы никуда не уехала, не поговорив со мной.

Валландер быстро все обдумал.

– Вы не могли бы прийти? Если я не ошибаюсь, вы живете неподалеку?

– Здесь меньше десяти минут, – ответила она. – Что случилось?

Слышно было, что она напугана.

– Наверняка ничего страшного, – сказал он. – Поговорим об этом, когда вы придете.

Когда он повесил трубку, вошел Бирк.

– Нам повезло, – сказал он. – Я говорил с одним рабочим на заправке. У парня глаза на месте.

Бирк что-то записал на заляпанной жиром бумажке.

– Утром здесь остановился красный «гольф». Примерно между девятью и десятью. Скорее ближе к десяти. Из задней двери дома вышла женщина. На руках у нее был ребенок. Они сели в машину и уехали.

Валландер весь напрягся.

– Он обратил внимание, кто сидел за рулем?

– Водитель из машины не выходил.

– Значит, он не заметил, женщина это или мужчина?

– Я спросил его. Он ответил очень странно. Он сказал, что судя по тому, как автомобиль уехал, за рулем сидел мужчина.

Валландер удивился.

– Как он это узнал?

– Автомобиль резко рванул с места. Женщины так обычно не ездят.

Валландер понял.

– Он заметил что-нибудь еще?

– Нет. Но думаю, если ему помочь, он вспомнит. Я говорю, у него глаза на месте.

Валландер сказал, что придет мать Катарины.

Потом они стояли молча.

– Что же произошло? – спросил Бирк.

– Не знаю.

– Она в опасности?

– Я думал об этом. Маловероятно. Хотя я могу и ошибаться.

Они вошли в гостиную. На полу валялся детский носок.

Валландер огляделся. Бирк следил за его взглядом.

– Где-то должна быть разгадка, – сказал Валландер. – В этой квартире наверняка есть что-то, что поможет нам найти ту женщину. Когда мы ее найдем, найдем и Катарину Таксель. Чтобы сдвинуться с мертвой точки, нужно только понять, где искать.

Бирк промолчал.

Из прихожей донесся звук открывающейся двери. У матери Катарины Таксель был свой ключ. Она вошла в гостиную.