Текст книги "Пятая женщина"

Автор книги: Хеннинг Манкелль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)

28

Вдруг заплакал ребенок.

Катарина Таксель встала и вышла из комнаты. В ту же минуту Валландер решил, как ему продолжать. Он не сомневался, что она говорит неправду. С самого начала она отвечала как-то уклончиво, увиливала. Проработав много лет в полиции, Валландер волей-неволей научился отличать правду от лжи и приобрел почти никогда не подводившее его чутье на обман. Он поднялся и подошел к окну, где стоял Бирк. Сведберг присоединился к ним. Они наклонились друг к другу, и Валландер, не отрывая взгляда от двери, через которую она вышла, шепотом сказал:

– Она говорит неправду.

Другие, казалось, ничего не заметили. Или не были так уверены. Но не возражали.

– Этот разговор может затянуться, – продолжал Валландер. – Но я считаю, что Таксель – очень важная для нас фигура, и сдаваться не собираюсь. Таксель знает эту женщину. И мы обязательно должны выяснить, кто она.

Бирк как будто впервые понял взаимосвязь.

– Ты что, хочешь сказать, что за всеми этими преступлениями стоит женщина? Что убийца – женщина?

Он почти испугался собственных слов.

– Это совсем не обязательно, – сказал Валландер. – Но я уверен, одно из центральных мест в этом деле занимает женщина. И если она не убийца, то, значит, за ней стоит кто-то еще. Нам необходимо выяснить, кто эта женщина.

Ребенок затих. Сведберг и Валландер быстро вернулись на свои места. Через минуту Катарина Таксель вошла в комнату и села на диван. Валландер обратил внимание, что она очень настороженна.

– Вернемся к роддому в Истаде, – мягко сказал Валландер. – Вы говорите, что спали. И в те ночи вас никто не навещал?

– Нет.

– Вы живете в Лунде. И тем не менее, решаете рожать в Истаде?

– Я доверяю их методике.

– Я слышал о ней, – сказал Валландер. – Моя дочь тоже родилась в Истаде.

Она никак не прореагировала. Валландер понял: она будет только отвечать на его вопросы. Сама она ничего не скажет.

– Я задам вам несколько личных вопросов, – продолжил Валландер. – Это не допрос, и вы можете не отвечать. Но в таком случае я вынужден предупредить вас, что тогда вам придется последовать со мной в участок и пройти формальный допрос. Мы собираем информацию о нескольких особо тяжких преступлениях.

Она снова никак не прореагировала. Взгляд ее был прикован к его лицу. Казалось, она пытается просверлить его глазами. Что-то в них раздражало Валландера.

– Вы меня понимаете?

– Понимаю. Я не дура.

– Вы не против, если я задам несколько вопросов личного характера?

– Этого я не могу сказать, пока не узнаю, что вы спросите.

– Мне показалось, вы живете в квартире одна. Вы не замужем?

– Нет.

Ответ прозвучал резко и уверенно. «Как отрезала», – изумился Валландер.

– А можно спросить, кто отец вашего ребенка?

– На этот вопрос я отвечать не собираюсь. Это касается только меня. И моего ребенка.

– Нет, не только: например, в случае, если отец ребенка стал жертвой преступления.

– В таком случае вы должны знать, кто отец моего ребенка. Но вам это неизвестно. И, следовательно, вопрос неуместен.

Валландер не мог не признать, что она права. В сообразительности ей не откажешь.

– Тогда я задам другой вопрос, – продолжил он. – Вы знакомы с человеком по имени Эужен Блумберг?

– Да.

– Как вы с ним знакомы?

– Я знакома с ним.

– Вы знаете, что его убили?

– Да.

– Откуда вам это известно?

– Я прочитала об этом в газете сегодня утром.

– Это он отец вашего ребенка?

– Нет.

«Она хорошо врет, – подумал Валландер. – Но недостаточно убедительно».

– Правда, что вы с Эуженом Блумбергом были близки?

– Да, это так.

– И все же, отец вашего ребенка не он?

– Нет.

– Как долго продолжались ваши отношения?

– Два с половиной года.

– Наверно, вам приходилось скрывать их, ведь он женат.

– Он мне лгал. Я узнала об этом не сразу.

– И что произошло тогда?

– Я с ним рассталась.

– Когда это случилось?

– Примерно год назад.

– И после вы никогда не встречались?

– Нет.

Валландер решил воспользоваться случаем и пошел в наступление.

– Мы нашли у него письма, написанные вами всего лишь несколько месяцев назад.

Она не поддавалась.

– Мы переписывались. Но не встречались.

– Все это очень странно.

– Он писал письма. Я отвечала. Он хотел, чтобы мы снова начали встречаться. Я этого не хотела.

– Потому что у вас был другой мужчина?

– Потому что я ждала ребенка.

– И имени отца вы не назовете?

– Нет.

Валландер взглянул на Сведберга, который сидел, уставившись в пол. Бирк смотрел в окно. Но Валландер знал, что оба внимательно слушают.

– Кто, по вашему мнению, мог убить Эужена Блумберга?

Вопрос Валландера прозвучал неожиданно. Бирк у окна пошевелился. Пол под ним заскрипел. Сведберг перевел взгляд на свои руки.

– Я не знаю, кто мог хотеть его смерти.

Опять заплакал ребенок. Она быстро встала и вышла. Валландер посмотрел на обоих полицейских. Бирк покачал головой. Валландер попытался оценить ситуацию. Вызвать на допрос женщину, три дня назад родившую ребенка, повлекло бы за собой большие проблемы. К тому же, сама она ни в чем не подозревается. Он быстро принял решение. Они опять все вместе встали у окна.

– Пока что достаточно, – сказал Валландер. – Но надо установить за ней наблюдение. И я хочу знать о ней все, что только возможно. Кажется, у нее какое-то предприятие, выпускающее продукцию для ухода за волосами. Я хочу знать все о ее родителях, друзьях, о том, чем она занималась раньше. Проверьте ее по всем пунктам. Я хочу знать о ней все.

– Не беспокойся, будет сделано, – заверил его Бирк.

– Сведберг останется в Лунде. Нам нужен кто-то, посвященный в предыдущие убийства.

– На самом деле, я предпочел бы поехать домой, – сказал Сведберг. – Ты же знаешь, что я не особенно хорошо себя чувствую за пределами Истада.

– Знаю, – ответил Валландер. – Но сейчас ничего не поделаешь. Когда я вернусь, попрошу кого-нибудь сменить тебя. Но это слишком большая роскошь, если наши люди будут разъезжать туда-сюда без надобности.

Вдруг они заметили, что она стоит в дверях. С ребенком на руках. Валландер улыбнулся. Они подошли посмотреть на мальчика. Сведберг, обожавший детей, хотя сам был бездетный, начал с ним заигрывать.

Но что-то вдруг насторожило Валландера. Он снова подумал о времени, когда Линда только что родилась. Когда Мона носила ее на руках. Когда он сам носил ее и постоянно боялся уронить.

Потом он понял, в чем дело. Катарина Таксель не прижимала ребенка. Как будто он был ей чужой.

Ему стало не по себе. Но он не подал виду.

– Не будем больше мешать вам, – сказал он. – Но мы еще обязательно позвоним.

– Надеюсь, вы поймаете убийцу Эужена, – сказала она.

Валландер посмотрел на нее. Кивнул.

– Да, – ответил он. – Мы с этим разберемся. Можете не сомневаться.

Они вышли на улицу. Ветер усилился.

– Что ты о ней думаешь? – спросил Бирк.

– Она, само собой разумеется, говорит неправду, – сказал Валландер. – Но тем не менее было такое ощущение, что она и не лжет.

Бирк вопросительно на него посмотрел.

– Как это понимать? Она одновременно и лжет и говорит правду?

– Приблизительно так, – ответил Валландер. – Что это значит, я не знаю.

– Я заметил одну маленькую деталь, – вдруг произнес Сведберг. – Она сказала «убийцу». А не «того, кто убил».

Валландер кивнул. Он тоже это заметил. Она сказала, что надеется, что они поймают «убийцу» Эужена Блумберга.

– И что же это значит? – скептично заметил Бирк.

– Ты прав, может, и ничего, – ответил Валландер. – Но и Сведберг, и я обратили на это внимание. А это уже довольно примечательно.

Они договорились, что Валландер вернется в Истад на машине Сведберга. Еще он пообещал, что как можно скорее пришлет кого-нибудь ему на смену.

– Это важно, – обратился он еще раз к Бирку. – В больнице Катарину Таксель навещала эта женщина. Мы должны выяснить, кто она. Акушерка, которую она ударила, очень хорошо ее описала.

– Дай мне ее приметы, – сказал Бирк. – Ведь она может прийти к Катарине Таксель домой.

– Она очень высокого роста, – начал Валландер. – Сама Ильва Бринк метр семьдесят четыре. Ей показалось, что рост женщины примерно метр восемьдесят. Темные прямые волосы, не очень длинные. Голубые глаза, острый нос, тонкие губы. Крепкого телосложения, но не толстая. Грудь не очень большая. Женщина, судя по нанесенному удару, сильная. Возможно, она хорошо натренирована.

– Под такое описание подходит довольно много людей, – заметил Бирк.

– Так всегда, – ответил Валландер. – Тем не менее, увидев того, кого искал, сразу понимаешь, что это он.

– Она что-нибудь говорила? Какой у нее голос?

– Она не произнесла ни слова. Только ударила ее.

– Акушерка обратила внимание на ее зубы?

Валландер посмотрел на Сведберга. Тот отрицательно покачал головой.

– Она была накрашена?

– Да, но не ярко.

– А руки? У нее были накладные ногти?

– Совершенно точно нет. Ильва сказала, что это бы она запомнила.

Бирк что-то записал.

– Посмотрим, – сказал он, кивнув. – Следить за ней надо очень незаметно. Ведь она будет настороже.

Они расстались. Сведберг дал Валландеру ключи от машины. По дороге в Истад Валландер пытался понять, почему Катарина Таксель скрывала, что за время ее пребывания в роддоме к ней два раза ночью приходили. Кто эта женщина? Какое отношение она имеет к Катарине Таксель и Эужену Блумбергу? Как развивались события? Что за цепочка ведет к убийству?

Его не оставляла мысль, что он выбрал совершенно не то направление. А вдруг он только сбивает расследование с верного курса, ведя его тем самым к невидимым подводным рифам, к крушению.

Это мучило его. До бессонницы, до язвы. Мысль, что расследование на полном ходу движется к гибели. С Валландером такое случалось и раньше. Следствие неожиданно рассыпалось на мелкие неузнаваемые кусочки. Оставалось только начинать все с начала. И виноват был он.

В половине десятого он поставил машину у полицейского участка Истада. Когда он вошел в приемную, его остановила Эбба.

– У нас тут полная неразбериха, – сказала она.

– Что случилось?

– Лиза Хольгерсон хочет немедленно поговорить с тобой. Дело касается того человека, которого вы нашли ночью.

– Я поговорю с ней, – сказал Валландер.

– Сделай это сразу же, – попросила Эбба.

Валландер пошел прямиком к Лизе. Дверь была открыта. Там сидел Хансон. Он был бледен. Сама Лиза Хольгерсон тоже была как никогда взволнована. Она указала ему на стул.

– Послушай-ка, что говорит Хансон.

Валландер снял куртку и сел.

– Оке Давидсон, – начал Хансон. – Сегодня утром я провел с ним большую беседу.

– Как он? – спросил Валландер.

– Не так плох, как кажется. Но тем не менее положение серьезное. Может быть, даже посерьезнее истории, которую он рассказал.

Хансон действительно не преувеличивал. Сначала его слова удивили Валландера, но постепенно удивление переросло в возмущение. Хансон выражался четко и был краток. Происшествие переходило всякие границы. Если бы Валландер собственными ушами не слышал рассказа Хансона, он бы и представить себе не мог, что такое возможно. Тем не менее, это произошло, и ничего поделать они были не в силах. Швеция постоянно менялась. Часто перемены были незаметны, на первый взгляд, и проявлялись более отчетливо лишь спустя некоторое время. Но иногда Валландеру казалось, что общество словно содрогается от толчка. Особенно это касалось событий, которые он наблюдал и переживал как полицейский.

История Хансона об Оке Давидсоне как раз и была таким толчком, встряхнувшим в свою очередь и Валландера.

Оке Давидсон служил в управлении социальной защиты населения в Мальмё. Из-за плохого зрения он считался частично нетрудоспособным. Ему пришлось побороться, но он все-таки выбил себе водительские права, правда, с определенными ограничениями. С конца 70-х годов у него был роман с одной женщиной в Лёдинге. В тот вечер, когда произошел несчастный случай, она с ним порвала. Обычно Оке Давидсон оставался в Лёдинге на ночь, так как ночью водить машину ему не разрешалось. Но сейчас не было другого выхода. Он заблудился и остановился спросить дорогу. И тогда на него напал ночной патруль, состоящий из образованной в Лёдинге группы добровольцев. Они решили, что он вор и отказались выслушивать его объяснения. Очки его, наверно, разбились. Он потерял сознание и очнулся, только когда врачи «скорой помощи» укладывали его на носилки.

Вот что рассказал Валландеру Хансон. Но на этом история не кончалась.

– Оке Давидсон – безобидный человек, страдающий, кроме плохого зрения, гипертонией. Я беседовал с несколькими его коллегами в Мальмё. Они глубоко возмущены. Один из них рассказал еще кое-что, о чем сам Оке Давидсон умолчал. Возможно, по своей скромности.

Валландер внимательно случал.

– Оке Давидсон преданный и очень активный член «Эмнести Интернешенл», – продолжил Хансон. – Вопрос в том, не заинтересуется ли теперь эта организация и Швецией. Если не приостановить деятельность жестоких ночных стражей и народных дружин.

Валландер молчал. Он был вне себя от злости, его мутило.

– У этих типов есть лидер, – продолжил Хансон. – Его зовут Эскиль Бенгтсон, и в Лёдинге у него транспортная контора.

– Необходимо это пресечь, – сказала Лиза Хольгерсон. – Даже если придется поступиться интересами расследования убийств. Мы должны по крайней мере выработать план действий.

– Такой план уже есть, – сказал Валландер и встал. – Он очень прост. Надо ехать за Эскилем Бенгтсоном и арестовать его. А потом арестовать всех, кто участвует в этой народной дружине, всех до единого. Их опознает Оке Давидсон.

– Он же ничего не видит, – сказала Лиза Хольгерсон.

– Люди с плохим зрением часто обладают хорошим слухом, – ответил Валландер. – Если я правильно понял, избивая его, они друг с другом переговаривались.

– Я не уверена, что этого достаточно, – неуверенно произнесла Лиза Хольгерсон. – Ведь у нас почти нет доказательств.

– Для меня вполне достаточно, – сказал Валландер. – Можешь, конечно же, приказать мне остаться в участке.

Она покачала головой.

– Поезжай, – сказала она. – Чем быстрее, тем лучше.

Валландер кивнул Хансону. Они остановились в коридоре.

– Мне нужны две патрульные машины, – сказал Валландер, настойчиво постучав пальцем по плечу Хансона. – И пусть, выезжая из Истада, а также в Лёдинге, включат мигалки и сирены. Неплохо бы еще сообщить прессе.

– Вряд ли это возможно, – озабоченно проговорил Хансон.

– Конечно, невозможно, – ответил Валландер. – Выезжаем через десять минут. О бумагах из Эстерсунда поговорим по дороге.

– Остался один килограмм, – сказал Хансон. – Это невероятное расследование. Бесконечное множество витков. Там есть, например, сын, унаследовавший это расследование после своего отца.

– По дороге, – оборвал его Валландер. – Не сейчас.

Хансон исчез, и Валландер прошел в приемную. Там он шепотом о чем-то попросил Эббу. Она кивнула, пообещав все выполнить.

Через пять минут они сидели в машине. Из города выехали с мигалками и сиренами.

– За что мы его арестуем? – спросил Хансон. – Этого Бенгтсона, владельца транспортной компании?

– По подозрению в жестоком избиении, – ответил Валландер. – В пропаганде насилия. Давидсона наверняка силой притащили на эту дорогу. Можно заодно навесить похищение. Подстрекательство.

– Ты рискуешь столкнуться с Пером Окесоном.

– Это еще неизвестно, – возразил Валландер.

– Мы так рванули с места, словно гонимся за опасными преступниками, – сказал Хансон.

– Да, – ответил Валландер, – ты совершенно прав. Мы разыскиваем по-настоящему опасных преступников. Не думаю, что есть кто-то, кто представляет сейчас большую угрозу правопорядку этой страны.

Они затормозили у дома Эскиля Бенгтсона, расположенного на окраине города. Там стояли два грузовика и экскаватор. В загоне зло лаяла собака.

– Будем брать, – сказал Валландер.

Как раз когда они подошли к дому, дверь открыл крупный человек с большим животом. Валландер взглянул на Хансона, и тот кивнул ему в ответ.

– Комиссар Валландер из полиции Истада, – сказал Валландер. – Одевайтесь и следуйте за нами.

– Куда это?

Его наглость вывела Валландера из себя. Хансон заметил это и взял его за локоть.

– Вы поедете с нами в Истад, – произнес Валландер, с трудом сдерживаясь. – И вы прекрасно знаете, почему.

– За мной ничего нет, – сказал Эскиль Бенгтсон.

– Как же, – ответил Валландер. – За вами слишком много всего. Если не оденетесь, придется поехать так.

Рядом с мужчиной показалась маленькая худая женщина.

– В чем дело? – закричала она высоким резким голосом. – За что вы его забираете?

– Не вмешивайся, – сказал мужчина и втолкнул ее обратно в дом.

– Надень на него наручники, – сказал Валландер.

Хансон непонимающе на него посмотрел.

– Зачем?

Терпение Валландера лопнуло. Он повернулся к одному из полицейских, сидящих в машине, и взял пару наручников. Потом поднялся по лестнице, приказал Эскилю Бенгтсону вытянуть руки и надел на него наручники. Все произошло так быстро, что Бенгтсон даже не успел никак отреагировать. Одновременно сверкнула фотовспышка. Снимок сделал только что выскочивший из своей машины фотограф.

– Ну и дела, а пресса-то откуда знает, что мы здесь? – спросил Хансон.

– Не говори, – сказал Валландер и подумал, что на Эббу можно положиться, и что работает она быстро. – Поехали.

Женщина, которую Эскиль Бенгтсон затолкал в дом, снова вышла на крыльцо. Вдруг она с кулаками набросилась на Хансона. Фотограф снял и это. Валландер подвел Эскиля Бенгтсона к машине.

– Ты за это поплатишься, – сказал Эскиль Бенгтсон.

Валландер улыбнулся.

– Уж это точно, – ответил он. – Но по сравнению с тем, как поплатишься ты, это сущие пустяки. Предлагаю сразу начать с имен. Кто был с тобой той ночью?

Эскиль Бенгтсон не ответил. Валландер грубо втолкнул его в машину. Хансон как раз отделался от озлобленной женщины.

– Да ей бы на цепи сидеть, – сказал он. Его трясло от возмущения. Она сильно расцарапала ему щеку.

– Поехали, – повторил Валландер. – Садись в другую машину и поезжай в больницу. Мне надо знать, слышал ли Оке Давидсон какие-нибудь имена. Быть может, он видел кого-то, похожего на Эскиля Бенгтсона.

Хансон, кивнув, ушел. К Валландеру подошел фотограф.

– К нам поступил анонимный звонок, – сказал он. – Что происходит?

– Вчера вечером группа людей из этих мест напала на ни в чем неповинного человека и жестоко избила его. Эти люди, похоже, состоят в какой-то народной дружине. Пострадавший был виновен разве только в том, что заблудился. Они обвинили его в воровстве. И чуть не убили.

– А человек в машине?

– Он подозревается в соучастии, – сказал Валландер. – К тому же нам известно, что он один из инициаторов этого беззакония. В Швеции не будет никаких народных дружин. Ни в Сконе, нигде.

Фотограф хотел еще что-то спросить. Но Валландер предупредительно поднял руку.

– Мы устроим пресс-конференцию, – сказал он. – А теперь поехали.

Валландер крикнул, чтобы и на обратном пути включили сирены. Несколько любопытных проезжающих остановились около въезда на двор. Валландер втиснулся на заднее сиденье рядом с Эскилем Бенгтсоном.

– Ну что, начнем с имен? – спросил он. – Чтобы сэкономить время. И мое, и твое.

Эскиль Бенгтсон ничего не ответил. Валландер чувствовал исходивший от него сильный запах пота.

Три часа ушло у Валландера на то, чтобы добиться у Эскиля Бенгтсона признания о соучастии в избиении Оке Давидсона. Зато потом все пошло как по маслу. Эскиль Бенгтсон назвал имена трех лиц, бывших с ним той ночью. Валландер отдал указание немедленно их арестовать. Машина Оке Давидсона, завезенная в заброшенный ангар на каком-то поле, уже стояла у полицейского участка. В самом начале четвертого Валландер поговорил с Пером Окесоном, убедив его пока не отпускать задержанных, после чего сразу прошел в комнату, где собрались журналисты. Лиза Хольгерсон уже успела проинформировать их о событиях прошлой ночи. На этот раз Валландеру даже хотелось выступить перед прессой. Несмотря на то, что Лиза Хольгерсон уже дала им самую важную информацию, Валландер все-таки еще раз изложил последовательность событий. Словно хотел еще раз выразить свое осуждение.

– Четверо задержанных допрашиваются сейчас прокурором, – продолжил Валландер. – Их виновность не вызывает никаких сомнений. Но на их месте могли оказаться другие, и это куда серьезнее. Кроме них в Лёдинге есть еще пять или шесть человек, состоящие в частном отряде безопасности. Это люди, которые считают себя выше закона. К чему это может привести, мы видели вчера, когда они чуть не убили заблудившегося, ни в чем неповинного человека, страдающего плохим зрением и гипертонией. Этого ли мы хотим? Свернуть налево или направо стало теперь опасным для жизни? Да? Видеть друг в друге воров, насильников и убийц? Иначе я не могу это выразить. Некоторые из участников этих незаконных и опасных группировок еще, наверно, не осознали всей серьезности происходящего. Их можно простить, если они немедленно одумаются. Но защищать людей, прекрасно отдающих себе отчет в своих действиях, нельзя. Печальное доказательство тому – четверо задержанных сегодня. Остается только надеяться, что наказание, которое они получат, послужит устрашающим примером остальным.

Валландер говорил так, что ощущалась весомость каждого сказанного слова, и обескураженные журналисты не сразу накинулись на него с вопросами. Вопросов вообще было немного, и все они сводились к уточнению некоторых подробностей. Анн-Бритт Хёглунд и Хансон стояли в самом конце комнаты. Валландер пытался найти среди собравшихся репортера из газеты «Наблюдатель». Но его не было.

Меньше чем через полчаса пресс-конференция была окончена.

– Ты отлично справился, – сказала Лиза Хольгерсон.

– У меня не было выбора, – ответил Валландер.

Анн-Бритт Хёглунд и Хансон захлопали, когда он подошел к ним. Но на Валландера это не произвело впечатления. Он был очень голоден. И ему хотелось на свежий воздух. Он посмотрел на часы.

– Дайте мне час, – сказал он. – Встретимся в пять. Сведберг уже вернулся?

– Он скоро приедет.

– Кто его сменил?

– Аугустсон.

– Кто это? – удивленно спросил Валландер.

– Полицейский из Мальмё.

Валландер успел забыть его имя. Он кивнул.

– В пять, – повторил он. – У нас много дел.

Он остановился в приемной и поблагодарил Эббу за помощь. Она в ответ улыбнулась.

Валландер направился в центр. Было ветрено. Он зашел в кондитерскую на автобусной площади и съел пару бутербродов. Голод немного утих. В голове было пусто. Он полистал рваный журнал. На обратном пути купил гамбургер. Выбросив салфетку в урну, он снова стал думать о Катарине Таксель. Эскиля Бенгтсона для него больше не существовало. Но Валландер понимал, что они еще не раз столкнутся с подобными дружинами. То, что случилось с Оке Давидсоном, было только началом.

В десять минут шестого они сидели в комнате заседаний. Сначала Валландер повторил все, что им было известно о Катарине Таксель. Он сразу заметил, с каким вниманием его слушают. Впервые за все время расследования ему показалось, что они приближаются к возможной развязке. Это чувство укрепилось еще благодаря словам Хансона.

– Материал по делу Кристы Хаберман необъятен, – сказал он. – У меня было слишком мало времени, и я вполне мог пропустить что-то важное. Но я обнаружил кое-что любопытное.

Он полистал свои записи.

– Примерно в середине 60-х Криста Хаберман трижды посетила Сконе. Тут она знакомится с любителем птиц из Фальстербу. Много лет спустя, когда она уже давно значилась пропавшей, полицейский по имени Фредрик Нильсон отправляется из Эстерсунда в Фальстербу, чтобы допросить этого человека. Сообщая, кроме прочего, что всю дорогу ехал на поезде. Человека из Фальстербу зовут Тандваль. Эрик Густав Тандваль. Он не скрывает, что Криста Хаберман его навещала. Думаю, можно предположить, что у них был роман, хотя в документах прямо об этом не говорится. Но ничего подозрительного полицейский Нильсон из Эстерсунда не заметил. Хаберман и Тандваль расстались задолго до того, как она бесследно исчезла. Тандваль вне всякого сомнения к ее исчезновению непричастен. Его имя вычеркивается из расследования и больше никогда не упоминается.

Дочитав до конца, Хансон посмотрел на своих коллег.

– Фамилия этого человека мне что-то напомнила, – сказал он. – Тандваль. Редкая фамилия. Мне показалось, что я встречал ее раньше. Сначала я не мог понять, где. Но потом вспомнил. В списке торговых агентов Хольгера Эриксона.

В комнате стало совсем тихо. Все были напряжены. Они понимали, что Хансон докопался до чрезвычайно важного звена.

– Но торговца автомобилями звали не Эрик Тандваль, – продолжил он. – Его звали Йоте, Йоте Тандваль. Только что мне удалось получить подтверждение, что Эрик Тандваль – его отец. Эрик Тандваль умер несколько лет назад. Сына мне пока разыскать не удалось.

Хансон замолчал.

В комнате долго царила тишина.

– Другими словами, есть вероятность, что Хольгер Эриксон был знаком с Кристой Хаберман, – медленно проговорил Валландер. – Эта женщина потом бесследно исчезает. Женщина из Свенставика. Города, где расположена церковь, которой по завещанию Хольгера Эриксона отходит часть его наследства.

В комнате опять стало тихо.

Все понимали, что это значит.

Наконец-то события начали обретать какую-то связность.