Текст книги "Пятая женщина"

Автор книги: Хеннинг Манкелль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 36 страниц)

24

Засидевшись в полицейском управлении, они и не заметили, как настал понедельник. Валландер отправил домой Хансона, а затем и Нюберга. Остальные начали заново просматривать материалы расследования.

Опять вернуться к пройденному пришлось из-за сумки Рунфельдта. Они не убирали ее со стола до конца совещания, а потом Мартинсон закрыл ее и унес к себе в кабинет.

Еще раз обсуждая все происшедшее, они условились, что ни малейшая часть их работы не должна считаться проделанной впустую. Сейчас необходимо остановиться, разобраться в деталях и попытаться найти то, что они упустили из виду.

Но ничего, позволявшего им под конец сказать, что они сдвинулись с места, они обнаружить так и не смогли. События оставались такими же темными, связи между ними и мотивы – непонятными. В результате они вернулись к тому, с чего начали: совершено два жестоких убийства, и преступник, вероятнее всего, один.

В четверть первого Валландер закрыл совещание. Решили собраться на следующий день рано утром, чтобы составить план дальнейшего расследования. Вернее, с учетом найденной сумки пересмотреть уже имеющийся план.

Анн-Бритт Хёглунд присутствовала на совещании до самого конца. Дважды она ненадолго выходила из комнаты, – наверно, звонить соседке, сидевшей с детьми. Когда совещание кончилось, Валландер попросил ее остаться еще на несколько минут. Правда, тут же пожалел об этом – не надо было, просто нельзя было больше ее задерживать. Но она спокойно села.

– Мне нужно, чтобы ты сделала одну вещь, – сказал он, когда другие ушли. – Пересмотри все еще раз и попробуй выделить женскую линию. То есть, заново разбери материалы расследования, только теперь уже исходя из того, что преступник не мужчина, а женщина. Вариантов два. Первый: она действовала одна. Второй: она соучастница.

– Вы хотите сказать, что преступников по меньшей мере двое?

– Да. И из них одна – женщина. Но, естественно, в деле могут быть замешаны еще люди.

Она кивнула.

– Займись этим как можно скорее, – продолжил Валландер. – Лучше всего завтра. Это срочно. Если у тебя есть другие неотложные дела, то передай их кому-нибудь еще.

– Завтра здесь будет Хамрен из Стокгольма, – сказала она. – И несколько полицейских из Мальмё. Так что я смогу все перепоручить им.

Валландеру было уже нечего добавить, но они оставались сидеть.

– Вы действительно думаете, что это женщина? – спросила она.

– Не знаю, – ответил Валландер. – Конечно же, опасно преувеличивать значение этой сумки, пахнущей духами. Но расследование того и гляди выскользнет у нас из рук, и закрыть на это глаза я тоже не могу. С самого начала в нем было что-то странное. Уже когда мы стояли у канавы с бамбуковыми кольями, ты сказала кое-что, о чем я часто думал.

– Что все как будто сделано напоказ?

– Язык преступника. То, что мы видим, пахнет войной. Хольгер Эриксон убит в охотничьей западне.

– А что, если это и есть война, – задумчиво сказала она.

Валландер внимательно посмотрел на нее.

– Что ты имеешь в виду?

– Не знаю. Может быть, мы так и должны понимать это. В ямы с кольями ловят хищников. И еще такие ямы иногда используют на войне.

Валландеру тут же показалось, что это может быть важно.

– Продолжай, – сказал он.

– Не могу, – ответила она, прикусив губу. – Женщине, которая осталась с моими детьми, надо уходить. Когда я звонила в последний раз, она была рассержена. Я ей неплохо плачу, но это уже не помогает.

Оставлять начатый разговор Валландер не хотел. На секунду он почувствовал, что раздражается из-за ее детей. Или из-за мужа, которого никогда нет дома. Но тут же раскаялся.

– Мы можем поехать ко мне, – предложила она, – и продолжить дома.

Она выглядела очень бледной, и Валландер понимал, что она очень устала и ему не следует соглашаться. Но он все равно поехал. Они сели в ее машину. Город был по ночному пуст. Когда они подъезжали, няня уже стояла в дверях. Анн-Бритт Хёглунд жила в новом доме у восточного въезда в город. Валландер поздоровался и извинился, что они заставили ее ждать так долго, сказав, что в этом его вина. Потом они прошли в гостиную. Валландер уже несколько раз бывал в гостях у Анн-Бритт. Чувствовалось, что в доме живет человек, которому приходится много ездить. На стенах висели сувениры из разных стран. Но что здесь живет еще и полицейский, никак не ощущалось. Здесь был уют, совершенно отсутствующий в его собственной квартире на Мариагатан. Она спросила, не хочет ли он чего-нибудь выпить. Он, поблагодарив, отказался.

– Мы остановились на охотничьих ямах и войне, – сказал Валландер.

– Охотятся мужчины, воюют тоже мужчины. Факт остается фактом. Еще мы находим ссохшуюся голову и дневник наемника. Факт остается фактом, и мы даем этому факту истолкование.

– Какое?

– Наше истолкование верно. Если убийца использует какой-то язык, то разобрать, что он хочет сказать, особого труда не составляет.

Валландер вдруг вспомнил об одном разговоре с Линдой, когда она пыталась объяснить ему, в чем состоит задача актера. Читать между строк, выискивать подтекст.

Он рассказал об этом Анн-Бритт Хёглунд. О том, что говорила Линда. Анн-Бритт Хёглунд понимающе кивнула.

– Возможно, я неясно выразилась, – сказала она. – Но я думаю примерно о том же. Мы все увидели и всему нашли объяснение, но что-то все равно не так.

– Мы видим то, что нас заставляет видеть убийца?

– Возможно, он заставляет нас смотреть не в том направлении.

Валландер задумался. Сейчас в голове у него была полная ясность. Усталость как рукой сняло. Они нашли объяснение, которое могло оказаться верным. Валландер и раньше думал об этом, только не мог до конца разобраться в своих мыслях.

– Значит, демонстративность – только маневр, – спросил он. – Ты это хотела сказать?

– Да.

– Продолжай!

– И, возможно, все как раз наоборот.

– Как?

– Этого я не знаю. Но если то, что мы считаем верным, на самом деле неверно, тогда неверное должно под конец оказаться верным.

– Да, – сказал Валландер. – Я тоже так думаю.

– Женщина никогда бы не скинула человека в яму с кольями, – продолжала она. – И не стала бы привязывать человека к дереву, а потом собственными руками душить его.

Валландер долго молчал. Анн-Бритт Хёглунд поднялась на второй этаж и через несколько минут спустилась. Валландер заметил, что она сменила обувь.

– Мы все время считали, что убийства были тщательно спланированы. Но не входило ли в планы убийцы еще что-то?

– Конечно, трудно поверить, что такое могла сделать женщина, – сказала она. – Но теперь я понимаю, что, возможно, все так и было.

– Ты обязательно запиши это, – сказал Валландер. – Думаю, надо будет поговорить еще с Матсом Экхольмом.

– С кем? – переспросила она.

– С судебным психиатром, который был здесь этим летом.

Она обессиленно покачала головой.

– Наверное, я слишком устала, – сказала она. – Я уже совершенно забыла, как его звали.

Валландер встал. Был час ночи.

– До завтра, – сказал он. – Ты не могла бы вызвать такси?

– Возьми мою машину, – предложила она. – Завтра мне лучше пройтись пешком, чтобы привести в порядок мысли.

Она дала ему ключи.

– Скоро возвращается мой муж. Тогда будет проще.

– Наверно, я только сейчас понял, как тебе тяжело, – сказал он. – Когда Линда была маленькой, с ней всегда была Мона. Кажется, мне ни разу за все то время не пришлось остаться из-за нее дома.

Она проводила его на улицу. Ночь была ясная. Температура упала ниже нуля.

– Хотя я не жалею, – вдруг сказала она.

– О чем?

– Что стала полицейским.

– Ты хороший полицейский, – сказал Валландер. – Очень хороший. Если ты вдруг об этом еще не знаешь.

Ему показалось, что она обрадовалась. Он кивнул, сел в машину и уехал.

На следующий день, в понедельник 17 октября, Валландер проснулся с ноющей головной болью. Лежа в постели, он думал, не простудился ли он. Но никаких других симптомов не было. Он сварил кофе и нашел какие-то таблетки. Посмотрев в окно, он увидел, что поднялся ветер. Над Сконе ночью появились облака. Потеплело, градусник показывал плюс четыре.

В пятнадцать минут восьмого Валландер был в участке. Взяв чашку кофе, он пошел к себе в кабинет. На столе лежало сообщение от полицейского из Гётеборга, с которым они сотрудничали по делу о контрабанде автомобилей из Швеции в Восточную Европу. Валландер подержал листок в руках, потом положил его в ящик. Пододвинув к себе тетрадь, он стал искать ручку. В одном из ящиков обнаружил записку Сведберга. И как он до сих пор ее не вернул?

Раздраженный, он встал и вышел в коридор. Дверь в комнату Сведберга была открыта. Он вошел и положил записку на стол, после чего вернулся к себе и, закрыв дверь, решил посвятить ближайшие полчаса тому, чтобы записать все вопросы, требующие скорейшего решения. Прямо на утреннем собрании надо будет обсудить и их ночной разговор с Анн-Бритт Хёглунд.

Без пятнадцати восемь в его дверь громко постучали. Это приехал Хамрен из стокгольмского уголовного отдела. Они поздоровались. Валландеру нравился Хамрен. Прошлым летом они очень хорошо сработались.

– Ты уже здесь? – сказал он. – А я думал, ты приедешь только днем.

– Я выехал вчера, на машине, – ответил Хамрен. – Не мог удержаться.

– Как Стокгольм?

– Как Истад. Только больше.

– Я не знаю, где будет твое рабочее место, – сказал Валландер.

– У Хансона. Это уже решено.

– Мы встречаемся через полчаса.

– Да, мне надо много успеть прочитать.

Хамрен вышел. Валландер рассеянно положил руку на телефон, собираясь позвонить отцу. Но, сообразив, вздрогнул. Почувствовал острую, возникшую из ниоткуда, боль.

Он не может позвонить своему отцу. Ни сегодня, ни завтра. Никогда.

Он не шевелился, боясь, что движение причинит ему новую боль.

Потом снова наклонился к телефону и набрал номер. Гертруда ответила почти сразу же. У нее был усталый голос, и когда он спросил, как она себя чувствует, она заплакала. Он сам почувствовал ком в горле.

– Потихоньку, – успокоившись, ответила она.

– Я постараюсь выбраться к тебе после обеда, – сказал Валландер. – Вряд ли надолго, но я попробую.

– Я многое передумала, – сказала она. – О тебе и о твоем отце. Я так мало знала о нем.

– И я тоже. Но мы могли бы помочь друг другу заполнить пробелы.

Они попрощались. Он знал, что совершенно точно не успеет сегодня в Лёдеруп. Зачем он сказал, что постарается? Теперь она будет ждать.

«Я всегда приношу людям одни разочарования», – огорченно подумал он.

В раздражении он сломал карандаш. Половинки кинул в мусорное ведро. Одна попала мимо. Он отбросил ее ногой. Иногда ему хотелось сбежать. Когда он последний раз говорил с Байбой? Она тоже не звонила. Неужели их отношения прервутся сами собой? Когда у него будет время найти дом? Или купить собаку?

Иногда он ненавидел свою работу. Как вот сейчас.

Он подошел к окну. На улице ветрено и по-осеннему серо. Птицы готовятся улетать на юг. Он подумал о Пере Окесоне, который наконец решился бросить работу, – понял, что кроме нее в жизни существует что-то еще.

Однажды в конце лета, когда они гуляли по берегу в Скагене, Байба сказала, что богатый западный мир словно мечтает об огромной парусной лодке, которая унесла бы весь континент на Карибские острова. Она сказала, что развал государств Восточной Европы словно раскрыл ей глаза. В бедной Латвии когда-то существовали островки богатства – простое счастье. Она открыла для себя, что даже в богатых странах, где она теперь смогла побывать, очень много бедных. Что существует огромное море неудовлетворенности и пустоты, где сейчас и застряла эта парусная лодка.

Валландер попробовал представить себя забытой или нерешительной перелетной птицей. Но мысль показалась ему настолько глупой и бессмысленной, что он тут же ее отбросил.

Он записал: не забыть вечером позвонить Байбе. Потом увидел, что уже четверть девятого, и пошел в комнату заседаний. Из новых лиц, кроме только что приехавшего Хамрена, там были еще два полицейских из Мальмё, ему незнакомых. Он поздоровался. Одного звали Августсон, другого Гартман. Вошла Лиза Хольгерсон. Она села и поприветствовала новых полицейских. Времени на долгие разговоры не было. Она посмотрела на Валландера и кивнула.

Он начал, как и задумал, рассказав про их беседу с Анн-Бритт Хёглунд после эксперимента с сумкой. И тут же заметил неуверенность своих коллег. Но, по правде сказать, это его не удивило – он сомневался и сам.

– Хочу подчеркнуть, это всего-навсего одна из множества возможностей. Но поскольку нам почти ничего неизвестно, мы вынуждены учитывать все варианты.

Он кивнул в сторону Анн-Бритт Хёглунд и продолжил.

– Я попросил Анн-Бритт Хёглунд выявить женскую линию. Ничего подобного мы раньше не делали. Но в нашем случае мы должны проверить все.

Последовавшая дискуссия была очень оживленной. Валландер предвидел и это. Ведущий голос принадлежал Хансону, который, похоже, чувствовал себя лучше. Примерно в середине собрания пришел Нюберг. Он уже был без костыля.

Встретившись с ним взглядом, Валландер почувствовал, что Нюберг хочет что-то сказать. Он вопросительно посмотрел на него. Но Нюберг отрицательно покачал головой.

Валландер слушал, не принимая в обсуждении особенно активного участия. Он заметил, что Хансон четко выражает и доказывает свои мысли. Важно было сразу найти все аргументы против.

Около девяти они сделали короткий перерыв. Сведберг показал Валландеру газету с фотографией недавно организованной в Лёдинге Дружины безопасности. Судя по всему, подобные организации стали появляться и во многих других городах Сконе. Лиза Хольгерсон сказала, что вчера об этом передавали в новостях.

– Скоро такие дружины будут по всей стране, – сказала она. – Представьте себе: тех, кому взбрело в голову поиграть в полицейских, будет в десять раз больше, чем нас с вами.

– Наверно, этого не избежать, – сказал Хамрен. – Ведь, надо думать, преступления всегда приносили прибыль. Только сегодня это доказуемо. Получай мы хотя бы десять процентов от тех денег, что исчезают в экономических преступлениях, мы смогли бы нанять 3000 новых полицейских.

Цифра показалась Валландеру неправдоподобной. Но Хамрен стоял на своем.

– Вопрос только в том, хотим ли мы такое общество. Частные врачи – это одно. Но частные полицейские? Полицейские повсюду? Общество, разделенное на неспокойные регионы? Ключи и коды, чтобы навестить своих старых родителей?

– Да нет, конечно, нам не нужно столько новых полицейских, – сказал Валландер. – Нам нужны другие полицейские.

– Наверно, нам нужно другое общество, – сказал Мартинсон. – С меньшим количеством договоров о материальной компенсации в случае увольнения для избранных и большей общностью.

Его слова непроизвольно прозвучали как предвыборная речь. Но Валландер понимал, что́ он хочет сказать. Он знал, что Мартинсон беспокоится за своих детей. Как бы они не соприкоснулись с наркотиками. Боится, чтобы с ними ничего не случилось.

Валландер сел рядом с Нюбергом, который не выходил из-за стола.

– Мне показалось, ты хочешь что-то сказать.

– Только одна маленькая деталь, – сказал он. – Помнишь, мы нашли накладной ноготь в лесу Марсвинсхольм?

Валландер помнил.

– Который, как ты думал, пролежал там довольно долго? – спросил он.

– Я ничего не думал. Но не исключал этого. Сейчас, мне кажется, мы можем утверждать, что пролежал он там не особенно долго.

Валландер кивнул. Он зна́ком подозвал Анн-Бритт Хёглунд.

– Ты носишь накладные ногти? – спросил он.

– Обычно нет, – ответила она. – Но иногда, разумеется, ношу.

– Они хорошо держатся?

– Нет, очень легко отклеиваются.

Валландер кивнул.

– Я посчитал нужным сказать это, – сказал Нюберг.

В комнату вошел Сведберг.

– Спасибо за записку, – сказал он. – Но ты вполне мог ее выкинуть.

– Рюдберг обычно говорил, что выкинуть записи коллеги – непростительный грех, – ответил Валландер.

– Рюдберг много чего говорил.

– Обычно он оказывался прав.

Валландер знал, что Сведберг никогда не ладил со своим старшим коллегой. Удивительно, но эта нелюбовь, несмотря на то, что Рюдберг уже несколько лет как умер, до сих пор не прошла.

Собрание продолжалось. Они перераспределили некоторые задания так, чтобы Хамрен и полицейские из Мальмё сразу же могли включиться в работу. Без пятнадцати одиннадцать Валландер закрыл совещание. Зазвонил телефон. Мартинсон, сидевший ближе всех, поднял трубку. Валландер чувствовал, что голоден. Может быть, несмотря ни на что, он все-таки успеет сегодня съездить в Лёдеруп навестить Гертруду? Но тут он заметил, что Мартинсон поднял руку. Все замолчали. Мартинсон внимательно слушал. Он посмотрел на Валландера, и тот сразу же понял, что случилось что-то серьезное. «Только не новое убийство, – подумал он. – Только не это, нам с этим не справиться».

Мартинсон повесил трубку.

– В озере Крагехольм найден труп, – сказал он.

«Совсем необязательно, что это дело рук того же убийцы. Ведь несчастные случаи на воде – дело довольно обычное», – пронеслось в голове у Валландера.

– Где? – спросил он.

– На восточном берегу есть небольшой кемпинг. Тело нашли прямо у мостков.

Валландер понял, что радоваться слишком рано. Мартинсон еще не закончил.

– Тело в мешке, – продолжил он. – Это тело мужчины.

«Значит, снова тот же убийца», – подумал Валландер. Внутри у него все сжалось.

– Кто звонил? – спросил Сведберг.

– Один отдыхающий. Звонил со своего мобильного. Он был очень перепуган. У меня было такое ощущение, что его рвет прямо мне в ухо.

– Но ведь в это время года в кемпингах обычно никто не живет, – заметил Сведберг.

– Некоторые вагончики стоят там круглый год, – ответил Хансон. – Я знаю, где это место.

Валландер вдруг почувствовал, что не справляется с ситуацией. Ему захотелось оказаться подальше от всего этого. Наверное, Анн-Бритт Хёглунд заметила его реакцию. Как бы то ни было, она спасла положение, поднявшись со своего места.

– Надо ехать, – сказала она.

– Да, – ответил Валландер. – Конечно, надо ехать немедленно.

Хансон знал дорогу и Валландер сел в машину с ним. Остальные поехали следом. Хансон вел быстро и довольно небрежно. Ноги Валландера непроизвольно жали на невидимые тормоза. Зазвонил телефон. Пер Окесон хотел поговорить с Валландером.

– Что я слышу? – сказал он. – Новое убийство?

– Еще слишком рано утверждать что бы то ни было. Но такая вероятность есть.

– Почему?

– Будь это просто труп, можно было бы предположить, что это несчастный случай или самоубийство. Но труп в мешке – это убийство. И ничто иное.

– Черт, – проговорил Окесон.

– Да уж.

– Держи меня в курсе. Где ты?

– На пути к озеру. Думаю, мы будем на месте через минут двадцать.

На этом разговор закончился. Валландер подумал, что они едут в сторону места, где была найдена сумка. Озеро Крагехольм находилось недалеко от треугольника, о котором он думал раньше.

Хансон, казалось, думал о том же.

– Озеро расположено между Лёдинге и лесом Марсвин, – сказал он. – Все очень близко.

Валландер схватил телефон и набрал номер Мартинсона. Его машина ехала за ними. Мартинсон поднял трубку.

– Что еще сказал тот человек, который звонил? Как его зовут?

– Кажется, он не назвал своего имени. Но по акценту было слышно, что он из Сконе.

– Труп в мешке. Откуда он знает, что в мешке труп? Он что, открывал его?

– Из мешка торчала нога в ботинке.

Было очень плохо слышно, но, несмотря на это, Валландер почувствовал в словах Мартинсона отвращение. Валландер повесил трубку.

Въехав в Сёвестад, они свернули налево. Валландер подумал о женщине, клиентке Ёсты Рунфельдта. Все напоминало о уже случившемся. Если и существует центр событий, то этот центр – Сёвестад.

За деревьями виднелось озеро. Валландер постарался приготовиться к тому, что ему предстояло увидеть.

Когда они свернули к пустующему кемпингу, им навстречу выбежал мужчина. Хансон еще не успел остановить машину, как Валландер выскочил наружу.

– Там, внизу, – сказал мужчина. Он заикался, голос его дрожал.

По узкой дорожке Валландер медленно спустился к мосткам. Уже издалека было видно, что в воде, с одной стороны мостков что-то плавает. Мартинсон шел рядом, но остановился, не заходя на мостки. Остальные наблюдали издалека. Валландер осторожно пошел по мосткам, закачавшимся под его ногами. Коричневая вода казалась холодной. Он вздрогнул.

Мешок виднелся над водой только частично. Из него торчала нога. Коричневый со шнуровкой ботинок. Через дырку на штанине просвечивала белая кожа.

Валландер обернулся и зна́ком подозвал к себе Нюберга. Хансон беседовал с вызвавшим их человеком. Мартинсон ждал поодаль. Анн-Бритт Хёглунд стояла одна. Все это было похоже на фотоснимок. Замороженное, остановившееся время. Больше уже не произойдет ничего.

Его размышления прервал спустившийся на мостки Нюберг. Действительность вернулась на свое место. Валландер сел на корточки, Нюберг последовал его примеру.

– Мешок джутовый, – заметил Нюберг. – Он должен быть крепким. Но этот почему-то дырявый. Наверное, просто старый.

Валландеру очень хотелось, чтоб Нюберг оказался прав. Но он знал, что это не так.

Мешок не был дырявым. Пытаясь из него выбраться, мужчина прорвал его ногами. Нити вытянулись и затем порвались.

Валландер знал, что это значит.

Мужчину засунули в мешок и бросили в воду живым.

Валландер набрал побольше воздуха. Его тошнило, кружилась голова.

Нюберг внимательно на него посмотрел. Но ничего не сказал. Он ждал.

Валландер продолжал глубоко дышать. Потом он сказал то, что, как он считал, вернее, знал наверняка, произошло на самом деле.

– Он прорвал мешок. А значит, он был жив, когда его бросили в воду.

– Смертный приговор? – спросил Нюберг. – Разборки двух преступных группировок?

– Может быть, – ответил Валландер. – Но это маловероятно.

– Тот же самый убийца?

Валландер кивнул.

– Кажется, да.

Валландер с трудом поднялся и пошел обратно к берегу. Нюберг остался на мостках. Только что на своей машине прибыли полицейские техники. Валландер направился к Анн-Бритт Хёглунд. Теперь она стояла рядом с Лизой Хольгерсон. Потом подошли остальные, и скоро все были в сборе. Человек, обнаруживший тело, сел на камень и уронил голову на руки.

– Возможно, это тот же самый убийца, – сказал Валландер. – И если так, то на этот раз он связал человека в мешке и утопил его.

Между собравшимися прокатилась волна отвращения.

– Мы должны остановить этого сумасшедшего, – отозвалась Лиза Хольгерсон. – Что же происходит в этой стране?

– Яма с кольями, – продолжил Валландер. – Привязанный к дереву и задушенный человек. А теперь еще и утопленник.

– И ты все так же думаешь, что такое могла совершить женщина? – спросил Хансон. Слышно было, что он озлоблен.

Валландер повторил про себя его вопрос. Что он вообще думал? За какие-то несколько секунд все события пронеслись у него в голове.

– Нет, – ответил он, спустя некоторое время. – Не думаю. Не хочу так думать. Но все равно может оказаться, что убийство совершила женщина. Или по крайней мере, замешана в убийстве.

Он посмотрел на Хансона.

– Вопрос поставлен неправильно, – продолжил он. – Дело не в моей точке зрения. А в том, что творится в этой стране.

Валландер вернулся к воде. К мосткам плыл одинокий лебедь, беззвучно скользя по темной поверхности воды.

Валландер долго смотрел на него.

Потом застегнул куртку и направился к Нюбергу, который уже приступил к работе.