Текст книги "Белоснежка должна умереть"

Автор книги: Heлe Нойхаус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

– Я все-таки не понимаю, почему завещание Вильгельма Терлиндена находилось у Хартмута Сарториуса… – сказала Пия. – Оно было составлено всего за две недели до его смерти.

– Наверное, он только тогда и узнал, что его жена много лет изменяла ему с его братом.

– Хм… – задумчиво произнесла Пия, с трудом подавив зевок.

Она уже утратила всякое ощущение времени, чувствуя одновременно смертельную усталость и перевозбуждение. Тобиас и его семья стали жертвой темных, злых интриг, чужой жажды власти и денег. Но благодаря завещанию, которое сохранил Хартмут Сарториус, их с матерью хотя бы в материальном плане ждет относительно счастливая развязка.

– Ну ладно, чеши домой! – сказал Остерманн. – С бумагами можно разобраться и завтра.

– Почему же Хартмут Сарториус так и не воспользовался этим завещанием? – не унималась Пия.

– Может, боялся. У него ведь и у самого рыльце в пушку. Как-то ведь он заполучил это завещание? И думаю, что не совсем законным способом. Кроме того, в такой деревне, как Альтенхайн, действуют совсем другие законы. Мне это знакомо.

– Откуда?

Остерманн ухмыльнулся и встал из-за стола.

– Ты хочешь, чтобы я в половине четвертого утра поведал тебе свою историю жизни?

– Полчетвертого?.. Боже мой… – Пия зевнула и потянулась. – А ты знал, что Франка бросила жена? Или что Хассе дружил с министром культуры?

– Про Франка знал, а про Хассе нет, – ответил тот, выключая компьютер. – А что?

– Да так… – Пия задумчиво пожала плечами. – Смешно получается: с коллегами мы проводим больше времени, чем с мужьями или женами, и при этом ничего не знаем друг о друге. Почему так?

Ее мобильный телефон зазвонил специальным сигналом, закрепленным за Кристофом. Он ждал ее внизу на стоянке. Пия, кряхтя, поднялась и взяла сумку.

– Эта мысль не дает мне покоя…

– Ладно, хватит философствовать! – бросил Остерманн уже от порога. – Завтра я тебе расскажу о себе все, что захочешь.

– Неужто все? – устало ухмыльнулась Пия.

– Конечно. – Остерманн выключил свет. – Мне скрывать нечего.

* * *

Пия даже не заметила, как уснула, пока они ехали из Хофхайма в Унтерлидербах; от усталости глаза закрылись сами по себе. Она не слышала, как Кристоф вышел из машины, чтобы открыть ворота. Когда он тихонько потряс ее за плечо и поцеловал в щеку, она удивленно раскрыла глаза.

– Отнести тебя в дом? – спросил он.

– Лучше не надо… – Пия зевнула и улыбнулась. – А то еще надорвешься и мне на следующей неделе придется самой таскать мешки с кормом.

Она вышла из машины и из последних сил поплелась в дом. Собаки бросились к ней с радостным лаем и не отставали, пока она наскоро не погладила их и не потрепала им загривки. Только сбросив куртку и сапоги, она вспомнила про строительную комиссию.

– Ну что они сказали? – спросила она.

Кристоф включил на кухне свет.

– К сожалению, ничего хорошего, – ответил он с серьезным лицом. – Никакого разрешения на строительство не было ни на дом, ни на сараи. А получить его задним числом практически невозможно. Из-за линии электропередачи…

– Не может быть!.. – У Пии словно земля ушла из-под ног. Это была ее земля, ее дом! Куда она пойдет со своими зверями? Она в ужасе уставилась на Кристофа. – Что же теперь делать?..

Он подошел к ней и обнял ее.

– Распоряжение о сносе никто не отменит. Можно, конечно, немного потянуть время, обжаловав его в суде… Но недолго. К тому же есть еще одна проблема…

– О боже… – простонала Пия, уже борясь со слезами. – Ну что еще?

– Федеральная земля Гессен обладает правом преимущественной покупки участка, потому что здесь в будущем будет построен съезд с автострады…

– Потрясающе! Значит, я к тому же еще и лишаюсь собственности… – Пия высвободилась из его объятий и села за кухонный стол. Одна из собак ткнулась в нее мордой, и она автоматически погладила ее по голове. – Значит, плакали все мои денежки…

– Нет-нет, послушай меня. – Кристоф сел напротив и взял ее за руку. – Есть еще одна новость. Очень даже неплохая… Ты платила три евро за квадратный метр. А земля Гессен готова заплатить тебе пять…

Пия недоуменно посмотрела на него.

– Откуда ты знаешь?

– Ну… У меня много знакомых. И я сделал много полезных звонков… – Кристоф улыбнулся. – И узнал кое-что интересное…

Пия тоже не смогла удержаться от улыбки.

– Насколько я тебя знаю, ты уже, наверное, подыскал новую усадьбу.

– Похоже, ты и в самом деле хорошо меня знаешь! – весело ответил Кристоф. – В общем, один ветеринар, который раньше лечил наших животных в зоопарке… – продолжил он уже серьезно, – надумал продавать свою лечебницу для лошадей в Таунусе. Неделю назад я осмотрел усадьбу на предмет использования ее для временного размещения на карантин наших животных. Мы давно уже подыскиваем себе нечто подобное. Ну, для этой цели она не годится, а вот для тебя, и для меня, и для твоих животных – это просто мечта. Я сегодня на всякий случай заехал за ключами… Если хочешь, мы прямо завтра можем туда съездить. А? Что ты на это скажешь?

Пия смотрела в его темные глаза и чувствовала, как в груди у нее ширится обжигающе горячее ощущение счастья. Что бы с ней ни произошло – даже если дом и в самом деле снесут и ей придется покидать Биркенхоф, – она была не одна. Кристоф – ее надежная опора, чем так и не стал для нее Хеннинг. Он никогда не бросит ее в беде.

– Спасибо тебе!.. – тихо произнесла она и протянула к нему руку. – Спасибо, милый… Ты просто ангел!

Он взял ее руку и приложил к своей колючей щеке.

– Я это делаю только потому, что намерен переехать к тебе, – ответил он, улыбаясь. – Надеюсь, ты понимаешь, что еще не скоро от меня избавишься?

У Пии в горле застрял комок.

– Хотелось бы верить, что никогда… – ответила она и тоже улыбнулась.

Вторник, 25 ноября 2008 года

Боденштайн вышел из больницы уже в начале шестого утра. Самоотверженность Амели, с которой та неотступно дежурила у постели Тобиаса Сарториуса, пока тот не очнулся от наркоза, глубоко тронула его. Подняв воротник пальто, он направился к машине.

Даниэлу Лаутербах он арестовал буквально в последнюю минуту. Она уже сидела в самолете. Причем этот самолет должен был вылететь не в Южную Америку, а в Австралию…

Погруженный в свои мысли, Боденштайн шел вокруг здания больницы. Под ногами скрипел свежий снег. У него было такое чувство, будто с того дня, когда на аэродроме в Эшборне был обнаружен труп Лауры Вагнер, прошло несколько месяцев. Если раньше, расследуя какое-нибудь дело, он рассматривал его с позиции стороннего наблюдателя, который случайно стал свидетелем чужих драм и коллизий, то теперь его словно сделали их участником. Что-то в его видении мира изменилось, он знал, что уже никогда не сможет смотреть на вещи прежним взглядом.

Боденштайн остановился перед своей машиной. Он чувствовал себя человеком, который долго плыл по спокойной, неторопливой реке жизни и вдруг, подхваченный стремительным водопадом, сорвался вниз и несется уже по другой, бурной реке в совершенно неизвестном направлении. Это было волнующее и в то же время пугающее чувство.

Он сел в машину, включил мотор и подождал, пока дворники расчистят стекло. Вчера он пообещал Козиме заехать утром, если позволит работа, чтобы спокойно обо всем поговорить. Вспомнив об этом, он с удивлением отметил, что уже не испытывает к ней никакой злости и вполне в состоянии обсуждать с ней случившееся.

Выехав со стоянки и повернув на Лимесшпаиге в сторону Келькхайма, он услышал пиликанье своего телефона, молчавшего на территории больницы, где подавляется мобильная связь. Он достал телефон и нажал на моргающий значок письменного сообщения. Непринятый звонок в 3.21 с незнакомого номера. Боденштайн нажал на кнопку «вызов».

– Алло?.. – раздался после нескольких длинных гудков незнакомый женский сонный голос.

– Боденштайн. Извините за ранний звонок, но в моем мейл-боксе было сообщение с просьбой перезвонить. Я подумал, что, может быть, что-нибудь срочное…

– Ах да… Здравствуйте! Я была с сестрой у Тиса в больнице и только что вернулась домой. Я хотела поблагодарить вас…

Боденштайн только теперь понял, с кем он говорит, и его сердце радостно екнуло.

– Поблагодарить? За что? – спросил он.

– Вы спасли Тису жизнь, – сказала Хайди Брюкнер. – И вероятно, и моей сестре тоже. По телевидению передавали, что вы арестовали моего зятя и Лаутербах.

– Да… Было такое…

– Ну что ж… – В ее голосе вдруг послышалось смущение. – Вот, собственно, и все, что я хотела сказать… Вы… вы ведь… наверное, очень устали за последние дни… и… вам сейчас не до…

– Нет-нет! – торопливо произнес Боденштайн. – Я бодр, как космонавт! Только вот уже целую вечность ничего не ел и как раз собирался где-нибудь позавтракать…

Наступила короткая пауза; Боденштайн уже испугался, что их разъединили.

– От завтрака я бы сейчас тоже не отказалась… – произнесла она наконец.

Боденштайн не просто почувствовал, а буквально увидел ее улыбку и тоже улыбнулся.

– Может, нам вместе выпить где-нибудь по чашке кофе? – предложил он, стараясь произнести это как можно более непринужденно, хотя внутри у него все звенело от напряжения и сердце готово было выпрыгнуть из груди.

У него было ощущение, как будто он совершает что-то запретное. Когда он в последний раз назначал свидание красивой женщине?

– Это было бы здорово, – ответила она, к его облегчению. – Но я уже дома, в Шоттене.

– В Шоттене – это не в Гамбурге, – улыбнулся Боденштайн и весь напрягся в ожидании ее ответа. – Хотя ради чашки кофе я бы сейчас поехал даже в Гамбург.

– Ну, тогда уж лучше приезжайте в Фогельсберг.

Боденштайн снизил скорость, потому что впереди ехала снегоуборочная машина. Через километр будет поворот на Келькхайм. К Козиме.

– Фогельсберг – это как-то слишком неопределенно… – сказал он, хотя у него была ее визитная карточка. – Не могу же я обыскивать дом за домом в поисках вас.

– Верно! – рассмеялась она. – Было бы жаль терять столько времени. – Шлоссгассе, девятнадцать. Прямо в историческом центре.

– О'кей. Теперь найду.

– Отлично. Значит, до скорого. И езжайте осторожно!

– Хорошо. До встречи!

У Боденштайна вырвался глубокий вздох облегчения. Может, он напрасно затеял это? На работе ждала куча бумаг, а дома – Козима. Снегоуборщик все еще тащился впереди. Направо – на Келькхайм…

Нет, работа подождет. «Серьезный разговор» с Козимой – тем более. Боденштайн глубоко вдохнул и включил сигнал поворота. Левого поворота. В направлении автострады.

Благодарности

Путь от первоначального замысла до готовой книги всегда очень долог и кремнист, хотя и интересен. Я благодарна своему мужу Харальду за понимание, с которым он отнесся к моему литературному творчеству, своим сестрам Клаудии Коэн и Камилле Альтфатер, своей племяннице Каролине Коэн, а также Симоне Шрайбер, Анне Пфеннингер, Ванессе Мюллер-Райдт и Сюзанне Хеккер, моим первым слушателям за их ценные замечания и советы на разных стадиях рождения книги.

Я благодарю Кристу Табор и Иску Пеллер за плодотворное сотрудничество.

Я очень признательна господину профессору доктору Хансу Юргену Братцке, заведующему Центром судебной медицины Франкфуртского университета за огромную консультативную помощь и поддержку.

Особую благодарность мне хотелось бы выразить сотрудникам отдела К-2 Регионального управления уголовной полиции Хофхайма, которые в очередной раз любезно уступили свои рабочие места моим героям – тандему Пия – Боденштайн. Без многочисленных консультаций советника юстиции Петера Эма, старших комиссаров уголовной полиции Бернда Беера, Йохена Адлера и прежде всего Андреа Шульце мне вряд ли удалось бы более или менее убедительно представить работу уголовной полиции.

Огромную помощь оказали мне также жители Альтенхайна, которые, я надеюсь, простят мне то, что местом действия своей книги я избрала их деревню. Еще раз хотела бы заверить их и остальных читателей в том, что все персонажи и события – плод моей творческой фантазии.

Самое теплое чувство благодарности я испытываю к своим редакторам Марион Васкес и Кристине Кресс. Марион – за то, что она подвигла меня на создание этого романа и всячески помогала мне в работе, а Кристине – за ценную конструктивную помощь в стилистическом совершенствовании текста. Сотрудничество с ними доставило мне огромную радость.

В завершение не могу не выразить благодарности и моим удивительным читателям, издателям и книготорговцам, которые любят мои книги и тем самым вдохновляют меня на дальнейшие литературные труды.

Данная книга – не документальная повесть, а роман. Все действующие лица и персонажи, факты и события в ней – не что иное, как художественный вымысел. Всякое сходство с какими бы то ни было реальными историями, а также персонажами, как живыми, так и покойными, случайно.