Текст книги "Голодная (ЛП)"

Автор книги: Х. А. Суэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

– Что? Зачем? – кричу я в ответ, но как только я начинаю махать руками и ногами, пол подо мной открывается и я проваливаюсь в дыру, крича «Бэзил!» пока лечу вниз.

Я снова и снова кричу его имя, скользя по желобу из нержавеющей стали, пытаясь остановиться или задержать падение с высоты трёх этажей в самый низ арены, но поверхность слишком гладкая, мои ноги путаются с Язиными, пока мы несёмся всё ниже и ниже. Я смотрю вверх, надеясь, что Бэзил скользит вслед за нами, но в пустом желобе раздается только эхо моего голоса.

Мы с Язей приземляемся на гигантской пружинистой поверхности, наши тела переплетаются, как лозы в заборе наверху. Я начинаю молотить по мягкой поверхности, пытаясь выбраться и найти Бэзила. Все вокруг нас дурачатся, смешиваются, кричат друг другу. – Давай попробуем снова! – они бегут к стеклянным эскалаторам, которые несут их обратно наверх.

– Давай, – говорит Язя, высвобождая меня из матов. – Нам нужно выбираться отсюда.

Я сопротивляюсь, упираясь ногами в землю. – Мы должны найти Бэзила. Нам нужно вернуться.

– Слишком поздно, – говорит она. – Такие горки под цветами идут по всей территории. Он может быть где угодно.

– Нет! – хнычу я. Я чувствую себя загнанной в один из своих кошмаров, где я, наконец, нахожу ту иллюзорную вещь, которая наполнит мой желудок, но она проваливается сквозь меня и внутри меня снова пустота.

– Давай, – говорит Язя, при этом осторожно тянет меня за руку. – Мы должны идти.

Как раз в тот момент, когда мы поворачиваемся, чтобы уйти, позади нас раздаётся глухой стук. Бэзил. Я бегу к нему, падая на посадочную поверхность. – Я думала, что потеряла тебя! – Всматриваюсь, чтобы убедиться, что это действительно он. – Я думала, что больше никогда не увижу тебя!

Язя хватает меня за лодыжку. – Отпусти его, – командует она. – Нам нужно выбираться отсюда.

Ещё один удар. На этот раз бордовая футболка приземляется на маты позади нас. Лысый чувак барахтается, а Бэзил сталкивает меня на пол. Затем он подсовывает руки под мат и кричит: – Толкай! – и я пихаю со всей силой, на которую только способна. Мы поднимаем край мата и бросаем его на охранника, чьи ноги и руки завязли в мягких слоях.

– Вперёд! – Язя пробегает мимо эскалаторов и толкает нас через серебряную дверь. Когда она защёлкивается за нами, нас освещает свет рамп, и я понимаю, что мы находимся в глубине парковочного гаража.

– Что теперь? – кричу я.

– Беги! – кричит в ответ Язя, и мы проносимся мимо спящих Разумобилей.

Позади меня раздаётся слабое эхо шагов со стороны двери. Я поворачиваюсь, натыкаюсь на едущий Разумобиль и машу руками на его противоударные датчики. Машина резко поворачивает и боком ударяется в двери, закрывая её. Подушки безопасности высвобождаются, и я слышу крик охранника за дверью.

Убегая, я слышу человеческий голос из громкоговорителя внутри машины, спрашивающий, не ранен ли кто-нибудь.

Автоматический голос Разумобиля отвечает: – Внутри никого не было.

Человеческий голос приказывает отключить питание, и Разумобиль подчиняется.

Я слышу низкий вой сирены в отдалении, пока мы бежим через парковку.

– Прячьтесь! – громко шепчу я и ныряю в линию припаркованных Разумобилей. Мы прижимаемся к холодной стене и резиновым шинам.

– Они знают, что мы здесь, – шепчет Бэзил.

Красный свет мелькает по стенам, и мы все замираем, но я выхватываю отражение в боковом зеркале голубой машины передо мной. – Все в порядке, – говорю я. – Это всего лишь авто-буксир. Внутри никого нет.

– Нам нельзя останавливаться, – настаивает Бэзил.

– Я вызову свой Smuarto. – Язя тянется за своим Гизмо.

– Не смей! – одновременно вырывается у нас с Бэзилом.

– Боже, – говорит она. – Я всего лишь хочу помочь.

– Видишь? – говорит Бэзил. – Мы не можем доверять ей.

– Эй, – говорит Язя. – А кто только что вытащил вас оттуда?

– Заткнитесь вы оба, – грубо обрываю я их. Бэзил и Язя смотрят друг на друга. – Дайте мне подумать. – Я смотрю на Гизмо Язи. – Мы можем использовать это как преимущество.

– Как? – спрашивают они в один голос.

– Мы можем послать Разумобиль Язи в другом направлении, отправить его в южную сторону парковки.

– Как приманка в Мести Троянцев: Лошади из Царства Теней, – говорит Язя.

– Что-то типа того, – отвечаю я. – Надеюсь, служба безопасности решит, что мы находимся внутри.

Мы снова слышим вой сирены вдалеке. Мы втроём вжимаемся в землю, когда вновь появляются красные вспышки. Мы видим, как автоматизированный буксир медленно заворачивает за угол, таща разбитый Разумобиль.

– Это наш шанс выбраться наружу, – говорит Бэзил. Он, пригнувшись, бежит между стеной и машинами в сторону буксира. Мы с Язей колеблемся, но затем проскальзываем в открытую с пассажирской стороны дверь Разумобиля, Я хватаю Язю за руку и затаскиваю внутрь. Мы втроём размещаемся внутри и прикрываемся подушками безопасности.

Когда подъезжаем к верхнему уровню парковки, буксир останавливается, и двери начинают открываться. Мы замираем. Человек в синем комбинезоне отпрыгивает и кричит, – Что за...!

Не давая ему опомниться, Язя выбирается из машины и начинает раздражённо тараторить.

– Вы из сервисного центра? – требовательно спрашивает она оторопевшего мужчину. Затем она машет нам, чтобы мы последовали её примеру. Мы с Бэзилом медленно выбираемся наружу, не зная, что делать дальше.

– Хм, да, – говорит он. – Но в моём отчете сказано, что в машине никого не было. Кто вы такие?

– Вы не слышали, как мы кричали? – спрашивает она, уперев руки в бока, с жутко раздраженным видом. – Мы торчали там пятнадцать минут!

– Простите, мисс... ээ…эээ…Сауконисс, – бормочет мужчина, перепроверяя информацию на своем Гизмо. – Но система сказала...

Она выхватывает у него Гизмо. – Это даже не я! – кричит она, показывая пальцем на фото другой девочки на экране. – Вы бы лучше сказали своему руководству перепроверить систему! За что только мы вам платим? Мы же могли проторчать там несколько часов!

– Я не понимаю, почему так произошло, – оправдывается мужчина. – Приношу извинения. Я вызову для вас карету скорой помощи.

– Нет! – одновременно кричим мы втроём.

Как раз в этот момент бордовые футболки начинают движение вокруг зелёного Разумобиля, который выезжает из парковки через несколько выходов от нас.

– Что там происходит? – спрашивает мужчина.

Язя вздрагивает, когда видит, как лысый охранник выламывает двери её машины и ныряет внутрь.

– Нам, наверное, нужно найти твою маму, – говорю я Язе. – Она будет жутко беспокоиться. – Спасибо вам за помощь.

– Конечно, без проблем, – бормочет он, продолжая наблюдать за охранниками, которые разбирают на части Разумобиль Язи, а мы в это время выскальзываем из противоположного выхода.

* * *

– Моя бедная малышка! – стонет Язя, когда мы прячемся в тускло освещённом конце парковочного гаража. Мы прижимаемся к бетонной конструкции, чтобы внешние камеры не смогли засечь нас. – Как я буду передвигаться без нее?

– Прости меня! – говорю я ей. – Я обещаю, когда всё это закончится, я побеспокоюсь, чтобы у тебя был новый Разумобиль. Ты сможешь пользоваться моим. Я клянусь.

– Что за беда, у вас не будет личного средства передвижения, – бормочет Бэзил себе под нос.

Я поворачиваюсь к нему: – Предполагалось, что это будет наш билет наружу, – напоминаю я ему. – Теперь мы застряли. Наши лица на каждом экране в Кругах. Нас поймают за три секунды.

– Она права, – говорит Язя. – Все вокруг будут искать вас. – На мгновением мы все замолкаем, затем Язя говорит. – Стойте! – Она резко поворачивается, и мы видим, как выгорающее изображение Хеджи танцует на её коже. – Если бы мы смогли добраться в салон к моему стилисту....

– Сейчас не время наводить красоту! – огрызаюсь я.

– Да нет же! Файо может изменить ваш внешний вид. Ваши волосы, глаза, цвет кожи. Тогда никто не догадается, кто вы есть на самом деле.

– Такое разве возможно? – спрашивает Бэзил с широко раскрытыми от удивления глазами.

– Разумеется, – говорит Язя.

– Тогда идём. Где находится этот парень? – спрашивает он.

– Где-то во Внешнем Круге, – говорит она.

– А конкретнее?

Мы с Язей тупо смотрим друг на дружку. – Как ещё я могу узнать? – спрашивает Язя.

– А разве ты не можешь использовать эту штуку, – он тянется пальцами к Гизмо Язи, – и узнать адрес?

– Это вроде как нелегально, – говорит Язя. – Точных координат нет. Я запрограммировала его адрес в своём Разумобиле, и он отвозил меня туда, но сейчас...

– О, нет, – саркастически говорит Бэзил... Ты хочешь сказать, что технология не может решить всех проблем?

– Сейчас мы разберёмся с этим, – говорю я. – Тут недалеко есть старое здание.

– О да, это очень поможет, – сухо произносит Бэзил.

– Дай мне секунду, – говорю я и закрываю глаза, пытаясь представить место, но прошло слишком много времени с тех пор как Язя затащила меня туда и картинка размыта. – На старом здании есть какой-то знак наверху. Вроде бы сине-желтый?

– Ага, точно, – подхватывает Язя. – Фабрика или что-то в этом роде.

– Правильно, – я пытаюсь вытащить картинку из своих воспоминаний. – Что-то вроде как... – мои глаза резко открываются. – Сахар! Я вспомнила, потому что, когда ты потащила меня туда в первый раз, я спросила бабушку, что такое сахар, и она объяснила, что это самое сладкое, что когда-либо существовало, а мама сказала, что это яд. Что-то похожее на До Ре Ми Сахар или Дон и Мо Сахар, или что-то вроде того.

– ДОМИНО САХАР? – спрашивает Бэзил.

– Точно! А ты откуда знаешь? – спрашиваю я.

– Я видел это здание раньше, – отвечает он.

– Так ты знаешь, где оно находится? – спрашивает Язя.

Бэзил корчит рожицу и кивает.

– Наверное, это потом пригодится, а? – Язя машет своим Гизмо перед лицом Бэзила.

– Даже если мы и вспомнили, что салон находится возле фабрики ДОМИНО САХАР, мы всё равно не можем туда добраться, – замечаю я.

– Здесь должен быть какой-нибудь общественный транспорт, – произносит Бэзил, осматривая территорию.

И снова мы с Язей тупо смотрим на него.

– Как по вашему люди из Внешних Кругов, у которых нет Разумобилей или денег на оплату шоссе, добираются на работу? – спрашивает он.

– А что? За пользование шоссе взимается плата? – спрашивает Язя.

– Кто, по-твоему, за всё это платит? – уточняет Бэзил. – Правительство?

– Боже мой, – говорю я Язе, – Мы непосвящённые.

– Что значит "непосвященные"? – спрашивает Язя, уперев руки в бока.

– Все в порядке, – говорит Бэзил, – Я не знал что такое спелеология.

– Спа-салон, – уточняет Язя.

– Ну да, – говорит он. – Транспорт должен быть где-то на задворках, вне поля зрения покупателей, чтобы Боже упаси, они не увидели рабочих вне их рабочих мест.

– Но разве Единый Мир не узнает, что мы воспользовались транспортом? Разве они не увидят перевод, когда мы совершим платеж? И что насчёт камер? – спрашиваю я.

Бэзил смотрит на меня, приподняв одну бровь: – Единый Мир не контролирует этот транспорт.

– А кто же тогда? – спрашиваю я.

– Люди.

* * *

Когда мы оказываемся за гаражом, мы видим ещё одну парковку, на этот раз захламленную, пыльную, на которой в ряд стоят большие, странные развалюхи.

– И это всё средства передвижения? – спрашивает Язя, наморщив нос.

Бэзил откидывает волосы с глаз и говорит: – Идите за мной.

Транспорт старый, большой, похожий на коробку с помятой металлической обшивкой. Ничего общего с нашими сверкающими Разумобилями.

– Кто все эти люди? – шепотом спрашиваю я у Бэзила, пытаясь не встречаться взглядом с мужчинами и женщинами, опирающимися на свои машины и наблюдающими за нами.

– Водители, – отвечает он, и мы с Язей не можем сдержаться от того, чтобы не пялиться на них.

Когда мы подходим ближе, они начинают зазывать нас.

– Куда вы едете?

– Здесь лучшие цены.

– У меня есть кондиционер.

– Довезём быстрее всех, заплатите меньше всех.

Бэзил проходит мимо нескольких первых водителей, и останавливается возле низенькой, коренастой женщины со спутанными оранжевыми волосами. Он выглядит удивлённым при виде её, но быстро приходит в себя. Она же, напротив, улыбается, отчего на лице появляются морщинки, и смеётся, пока не начинает кашлять. – Давненько тебя не видела, парень, – ворчит она. – Где пропадал?

Бэзил склоняет голову набок, затем почти застенчиво отвечает: – В разных местах. А как твои дела?

– Нахожусь на вершине чёртова мира, – отвечает она чересчур громко, и смотрит на других водителей, которые смеются вместе с ней. Затем она смотрит на него и спрашивает более дружелюбно. – С тобой всё в порядке?

– Нам нужно попасть во Внешний Круг.

– Деньги есть?

– Мы можем перевести, – говорит Язя, показывая женщине свой Гизмо.

Женщина резко выдыхает, как будто её смертельно обидели. – Где ты нашел этих двух простофиль? – спрашивает она Бэзила.

– Они друзья Аны, – отвечает он.

Язя смотрит на меня и шепчет: – Кто такая Ана?

– Потом объясню, – шепчу в ответ.

– Надо же, – громко говорит женщина. – У мисс Аны есть друзья в высшем обществе.

– Не такое уж оно и высокое, – говорит другой водитель, но никто не смеётся.

– У нас есть наличка, – произносит Бэзил.

– В таком случае... – Женщина делает шаг назад и широкий жест рукой, – Ваша карета подана. – Другой водитель мерзко хихикает, когда женщина берётся за серебряную ручку на дверце и тянет. Дверца протестующе скрипит и открывается рывком.

Язя показывает Бэзилу и водителю местонахождение завода ДОМИНО САХАР на экране своего Гизмо, затем мы забираемся на заднее сиденье. Женщина захлопывает нашу дверцу, усаживается спереди.

Язя не может сдержать себя. Она откидывается назад и спрашивает. – Что это за штука? – А когда автомобиль оживает с шипением и треском, мы хватаемся друг за дружку. – Что происходит! – визжит Язя.

Бэзил с женщиной смеются. – Всё в порядке, – успокаивает нас Бэзил. – Эта штука работает на бензине, так что будет немного громко.

– И немного потрясёт! – женщина перекрикивает шум двигателя, пока мы, маневрируя, выезжаем с парковки.

– А где вы берёте топливо? – спрашиваю я. – Моему папе это понравилось бы.

Бэзил опускает окно и откидывается на спинку кресла. Ветер ерошит его волосы.

– Они перерабатывают кудзу.

– Они делают что-дзу? – переспрашивает Язя.

– Кудзу, – повторяет он. – Это растение.

У меня отвисает челюсть, но Язя взрывается от смеха. – Привет, мы, что попали в другое измерение?

Вместо того чтобы разозлиться, Бэзил смеётся вместе с ней: – Ага, добро пожаловать в прошлое!

– Но откуда они берут растения? – спрашиваю я, смотря в окно машины на искусственные деревья и виртуальную траву. Я думаю о грязи на заброшенных участках между зданиями и синтетическом запахе, который качается вместе с кислородом.

– За пределами всех Кругов, – говорит Бэзил.

– Но ведь это же бесплодная земля, – отвечаю я.

– Больше нет, – говорит он и по моей спине пробегает дрожь.

Я обхватываю себя руками, пока мы едем по полуразрушенной дороге, увозящей нас прочь от Арены Развлечений. Я могу видеть линию огней вдоль дороги, которые перемежаются большими разноцветными экранами. Позади этого ещё больше огней и разветвлённых дорог. – Что это? – спрашиваю я, показывая туда.

– Твой мир, – говорит Бэзил. Я с недоумением смотрю на него. – Когда ты на трассе, свет от экранов слишком яркий, чтобы дать возможность рассмотреть пейзаж за пределами твоей машины. Но это, то, что мы видим с наших дорог.

– Это почти красиво, не правда ли? – тихо говорит Язя. – Как украшения на ожерелье.

– Это всего лишь точка зрения, – отвечает ей Бэзил.

Пока мы с рёвом едем по тёмным колеям дороги, нас периодически обгоняют другие автомобили. Я откидываюсь назад, и Бэзил легонько кладёт руку мне на плечи. Мне это настолько нравится, что я прижимаюсь к нему и вдыхаю его запах – мыло и пот, и что-то ещё, чему я не могу дать названия, но что дарит мне ощущение безопасности. – Боже, как я устала, – говорю я и закрываю глаза, и тут, появляется знакомое чувство голода, притупившееся было под действием адреналина. Во рту у меня пересохло, в голове, в затылке пульсирует боль. Ритмичное покачивание автомобиля быстро погружает меня в полудрёму. Я опасно балансирую на тернистом кустарнике. Моя мама раскачивает стебель, пытаясь стряхнуть меня, пока я стараюсь дотянуться до блестящих фиолетовых ягод. Мой желудок громко бурчит, вырывая меня из сна. – Прости, – бормочу я, прижимая руку к животу.

Язя хихикает, и я пихаю её локтем в бок. – Умолкни.

Бэзил какое-то время изучает меня. Я слабо улыбаюсь. – Ты голодна, – наконец говорит он.

– Мне снились ягоды.

Он наклоняется, перебирается на переднее сидение, и оказывается сидящим рядом с водителем. – Никаких пассажиров здесь, – бурчит она, но не пытается заставить его вернуться.

Какое-то время они разговаривают приглушённым шепотом. Я улавливаю, как Бэзил говорит «Сколько?» и «Это грабёж». На что она лишь хмыкает. Наконец, после долгих уговоров и споров она открывает отделение между её рукой и Бэзилом. Он запускает туда руку и вытаскивает бутылочку со светло жёлтой жидкостью, затем перелезает обратно к нам.

– Выпей это, – говорит он, протягивая мне бутылочку.

– Я не собираюсь пить её синтамил? Что она будет пить?

– Это не её, – отвечает Бэзил.

Я смотрю на этикетку. Вместо чьего-нибудь имени, написанного золотыми буквами, там простая надпись чёрно-белого цвета, – СИНТАМИЛ (БАЗОВАЯ ФОРМУЛА). – Откуда у неё это? – спрашиваю я, абсолютно точно зная, обменивать синтамил на деньги это нарушение договора.

Женщина смотрит на меня в маленькое зеркало над её головой. – Детка, если у тебя есть деньги и ты знаешь, где искать, ты можешь купить что угодно.

– Но она же даже не отрегулирована под определённого человека, – говорю я.

Женщина переглядывается с Бэзилом: – Эта принцесса первый раз выбралась из своей золотой башни?

– Эй, – протестую я, – Я не принцесса, и в любом случае, я не могу заплатить за это без своего Гизмо.

В ответ раздаётся грубый смех. – Я не принимаю электронные деньги. Здесь действует только наличка.

Я протягиваю бутылку обратно, но Бэзил останавливает меня. – Я могу заплатить.

Язя наклоняется вперёд. – У тебя есть настоящие деньги?

Да, – отвечает он, – Самые настоящие подержи-меня-в-руках деньги.

– Вау, – говорит она, – Прямо как в одном из этих восстановленных сёл в Древностях.

Бэзил откручивает крышку и протягивает мне бутылку.

– А ничего, если она не отрегулирована? – спрашиваю я.

Женщина качает головой и бормочет что-то, чего я не могу разобрать, но это точно не комплимент.

– Все в порядке. Там всё равно есть базовые питательные элементы, которые использует Единый Мир, – говорит она. – В твоей они тоже есть, только тебе добавляются персональные добавки, потому что твои родители могут заплатить за них.

– Вот оно что, – говорю я, чувствуя себя дурой. – Я понятия не имела, как это работает.

– Просто выпей это, – настаивает он.

– А как же ты? Когда ты последний раз принимал смесь?

Он смотрит на бутылку и прикусывает нижнюю губу.

– Мы поделимся, – говорю я и подношу бутылку к губам.

– Bon, мать его, appйtit, – неприятным голосом произносит женщина.

Я проглатываю половину, и передаю бутылку ему как раз тогда, когда женщина подъезжает к шлагбауму. Он глотает синтамил, бросает бутылку на пол, потом вытаскивает что-то из кармана куртки. Сначала я думаю, что это его генератор запахов, но он протягивает его через спинку сидения к водителю, и я вижу приспособление поменьше, как будто сделанное из нескольких приборов. Она направляет его на шлагбаум. Загорается зелёный свет и ворота открываются.

– Я хотела бы иметь такой, – говорит она.

Я смотрю на Бэзила.

– Лучше не спрашивай, – говорит он и забирает у неё аппарат.

Я откидываюсь назад и пытаюсь подготовить себя к ещё одной ночной вылазке из Внутреннего Круга.

ЧАСТЬ 2
ВНЕШНИЙ КРУГ

Когда яблоко созревает, оно падает

Ирландская поговорка

Когда мы перебрались через границу, водителю понадобилось всего несколько минут, чтобы найти улицу Файо. Подъехав к полуразрушенному бордюру под сгоревшей вывеской ДОМИНО САХАР, она объявила: – Вы прибыли.

Мы с Язей выбрались из развалюхи. Через плечо, я видела, как Бэзил протянул женщине пачку сложенных купюр, но она оттолкнула его руку. Но потом притянула его к себе и сжала в крепком объятии. Бэзил застыл и неуклюже гладил женщину по спине, пока она льнула к нему. Затем она отпустила его и прежде, чем она забралась обратно в машину, которая с рёвом укатила прочь в темноту ночи, на её глазах можно было заметить несколько слезинок,

– Что это было? – шёпотом спросила меня Язя.

– Без понятия, – прошептала я в ответ.

Бэзил присоединился к нам: – Ты часто сюда приходишь? – спросил он.

– Ага, – ответила Язя. – Почему нет?

– Я не думал, что непосвящённые заходят так далеко, – ответил он.

– Всё, что угодно, ради хорошей стрижки, – ответила Язя, что было шуткой лишь наполовину.

Мы втроём пересекли улицу по направлению к салону Файо, маленькому одинокому домику с древней моделью мельницы и нависающими панелями солнечных батарей. Язя остановилась перед входной дверью. – Дерьмо, – сказала она, когда дверь не открылась. – Ну же, Файо, – начала умолять она. – Здесь не может быть закрыто. Только не сейчас. – Она приложила ладони козырьками к глазам и всмотрелась в окно. – В глубине есть свет.

Мы крадучись обошли дом, стараясь держаться в тени карниза, пробрались к задней двери, которая скрывалась за кучей мусора. Внезапно мне стало не по себе, настолько всё вокруг было настолько тихим, что казалось спящим. Поблизости нет людных мест. У нас нет машины. А это значит, что у нас нет возможности бежать, нет возможности выбраться отсюда, если Файо не впустит нас. Я подумала, что мы сильно сглупили, и ощутила тошноту.

Похоже, Бэзил разделял мои опасения. – Что, если этот парень выдаст нас? – спросил он, наклоняясь ко мне. – Спорю, что твои родители уже объявили о вознаграждении.

Язя затрясла головой: – Он не выдаст. Вот увидишь. – Она забарабанила в двери.

Мы услышали шорох по другую сторону двери, затем слегка раздвинулись жалюзи. – Кто вы и что вам нужно? – спросил глубокий голос.

– Файо, это Язя. Мне нужна твоя помощь.

– Язя? У тебя вообще, часы есть? – голос изменился и стал более веселым. – Я уже делаю уборку.

– Это вопрос жизни и смерти, – взмолилась Язя, дергая за дверную ручку.

– Вопрос жизни и смерти, говоришь? Кто-то отчаянно хочет выделиться? Держись, нет повода для паники! – Мы услышали поворачивающийся замок, затем двери распахнулись. Файо стоял в ореоле тёплого жёлтого света, держась одной рукой за дверь, вторая упиралась в его бедро, или мне следовало сказать, в её бедро. Когда я в последний раз видела Файо, он был низким щуплым человечком, в белом лабораторном халате, с синей бородкой и длинными красными волосами, собранными сзади в лоснящуюся косу. Сейчас перед нами стояла миниатюрная женщина в рабочих ботинках, белом комбинезоне, с внушительной грудью и пышными бедрами. Как и большинство работников салонов, она следовала за всеми последними трендами моды. Её фиолетовые глаза контрастировали со светлыми коротко стрижеными волосами и теплой коричневой кожей, гладкой, как попка младенца, как любит говорить моя бабушка. – Ты когда-нибудь слышала о такой вещи, как назначенная встреча? – спросила она. Мы втроём молча переглянулись. И почему мы об этом не подумали? Но затем она улыбнулась. – Не переживайте. Раз уж вы здесь, можете зайти.

* * *

Мы с Безилом сидим рядышком на маленьком диване в приёмной, пока Язя разговаривает с Файо в другой комнате.

– Ты уверена насчёт этого? – спрашивает Бэзил.

– Язя ему доверяет, ээ ммм, ей, – ответила я.

– Я не это имел в виду. – Бэзил посмотрел на свои руки, зажатые между коленями. – В том смысле, что может быть, ты хотела бы вернуться сейчас домой. Сейчас, когда мы в расчёте. Ты спасла меня, я спас тебя, твоя подруга вытащила нас обоих. – Он пристально смотрел на меня своими прекрасными тёмными глазами. – Я не буду винить тебя.

Я покачала головой: – У меня осталось слишком много вопросов, чтобы уйти так просто, – ответила я, скрыв то, что по большей части, именно он является причиной моего желания остаться.

– Например? – спросил он.

Я повернулась, и, скрестив ноги на диване, уселась лицом к нему. Как в ту ночь, когда мы впервые встретились. Я чувствовала, что могу проговорить с ним вечность, и мне не будет скучно. – Например, что это за законы, запрещающие еду? Кто такая Ана на самом деле? Как давно существуют Аналоги? Чего хотят те, кто протестует против корпораций? И...

– Помедленнее, – Бэзил прикоснулся к моему колену. – По одному.

Внутренняя часть моего бедра дрожит под его прикосновением и я теряю ход мыслей. Часть меня хочет прекратить болтать и забраться к нему на колени. Запустить пальцы в его волосы и прижаться губами к его губам, так, как он это делал сегодня. От этих мыслей я начинаю дрожать, и он, думая, что мне неприятно его прикосновение, убирает руку. Я делаю глубокий вдох и придвигаюсь ближе, смущаясь от своей примитивной реакции на его прикосновение.

– А ты...? – начинаю я, желая спросить, чувствует ли он тоже самое, но затем останавливаюсь, боясь его ответа.

– Я что?

Я опускаю взгляд, пытаясь скрыть своё смущение, и бормочу. – А ты понимаешь значение Универсального Акта по Защите Питания? – и тут же чувствую досаду. Глупейший вопрос!

– Потрясающе, – говорит он. – Но сначала тебе нужно понять, что такое Акт о Стабильности Популяции.

Он кажется полностью восхищённым тем, что я затронула эту тему, так что я продолжаю. – Ты имеешь в виду тот, где говорится, что каждый получает питание и прививки от государства за плату?

– Не совсем, – говорит он. – Акт о Стабильности Популяции изначально подразумевает, что каждый человек вне зависимости от обстоятельств рождения может получить прививки и питание от правительства. Но затем, когда Единый Мир монополизировал рынок синтетического питания и стал единственным поставщиком правительства, они протолкнули через правительство резолюцию под названием Универсальный Акт по Защите Питания, который делает две вещи. Во-первых, там предусмотрено, что право на бесплатное питание имеет только первый ребёнок в семье, рождённый легально.

– Правильно, – подхватываю я. – Это помогает держать под контролем рождаемость. То есть, если родители хотят второго ребёнка, они должны доказать, что могут позволить себе прокормить его. Имеет смысл, разве не так?

Бэзил бледнеет: – А что насчет второго ребёнка, который был рождён нелегально? Что случится с ним, если родители не смогут платить?

У меня вырывается смешок. Я никогда не слышала о чём-нибудь подобном: – Кто пойдёт на такой шаг, если не может его себе позволить?

– А что, если это случайно получилось?

– Но ведь прививки и синтамил заботятся и об этом, так ведь? Они подавляют не только желание есть, – я слегка краснею, когда говорю об этом.

Бэзил на какое-то время замолкает, потом говорит, – А что если они не всегда работают одинаково для всех?

– Но тогда это будет значить, что... – я пытаюсь сообразить, что может случиться с детьми, рождёнными в семьях, которые не могут поддержать их, а Бэзил продолжает говорить.

– Вторая вещь, которую делает УАЗП, – говорит он, – он заставляет каждого подписать контракт на получение бесплатного питания от правительства.

– Я никогда не подписывала ничего подобного, – прерываю я его.

– Пока тебе не исполнится 18, твои родители делают это от твоего имени.

– И о чём же идёт речь в этом контракте?

– Что ты не будешь заниматься никакими сельскохозяйственными работами, пока ты получаешь бесплатное питание. Так как Единый Мир это единственная корпорация, производящая продовольствие, если ты нарушишь контракт, то считай, что тебе не повезло.

– Так они что, боятся, что все мы станем фермерами? С чем? – Я машу рукой в сторону окна. – С истощённой почвой и воображаемыми семенами?

– Их интерпретация сельскохозяйственных работ очень широка, – говорит Бэзил с презрительной усмешкой. – В УАЗП сказано, что "После принятия положенных вам синтетических пищевых напитков, вы соглашаетесь с тем, что выращивание, сбор урожая, продажа, воспроизведение и/или потребление продуктов от других источников строго запрещёно под угрозой наказания и будет рассматриваться как нарушение контракта"

– Но это не имеет ничего общего с защитой универсального потребления! – возмутилась я.

– Именно поэтому мы называем их законами, запрещающими еду. И теперь ты понимаешь, почему все люди на встрече Аналогов не сопротивлялись агентам безопасности. Лучше уж делать то, что они прикажут, и попасть в список наблюдения, чем сбежать и быть пойманным позднее, потому что в этом случае ты можешь потерять свой источник синтамила.

– Но это же нелепо, – сказала я. – Если исключить таких людей, то они будут голодать.

– Сначала тебе нужно будет получить возможность оплатить ущерб Единому Миру в связи с нарушением контракта. Что, скорее всего, будет означать выплату рыночной стоимости каждой выпитой тобой бутылочки синтамила. Большинство людей на той встрече были всего лишь работниками из Внешнего Круга. У них нет таких денег.

– И что случится потом?

– То же, что происходит, если кто-то не в состоянии оплатить ущерб, если он совершил преступление. Их посадят в тюрьму, и они будут отрабатывать свой долг. Кроме этого долга есть ещё угроза того, что их не будут кормить.

– Но... это же несправедливо! – воскликнула я, думая при этом, что это слово недостаточно выражает мои чувства.

– У тебя появляется выбор: боясь, принять существующий порядок или попытаться что-нибудь изменить.

– В смысле, как мятеж? Как на Шпицбергене?

Бэзил вздрогнул: – Откуда ты знаешь о мятеже на Шпицбергене?

– От моего папы и Динозавров, – ответила я.

– Динозавры? – он выглядит удивлённым.

– Это подпольная хакерская группа, которая сформировалась после того, как единый мир подавил протесты. Я думала, что между Аналогами и Динозаврами может быть связь. Я видела татуировку Шпицбергена на шее Аны.

– Никогда не слышал о Динозаврах, – произнес Бэзил. – Чем они занимаются?

– Ничем особенным, – призналась я. – Это просто кучка людей, которые возмущены той властью, которая есть у Единого Мира, и они вставляют ему палки в колёса. Взламывают игры и меняют коды, когда могут найти лазейки и слабые места. Они хотят, чтобы Единый Мир постоянно оглядывался и опасался их.

Бэзил закатывает глаза, явно не впечатлённый: – Аналоги хотят настоящих перемен. Мы верим, что люди должны быть свободны в поисках источников питания, не боясь быть наказанными. Мы хотим единых прав с многочисленными поставщиками.

– Но, Бэзил, – говорю я, и в этот раз первой прикасаюсь к нему. – Нет никакой другой еды.

– Ты действительно веришь в это? – спрашивает он.

– А ты разве нет?