Текст книги "Седьмая пещера Кумрана"

Автор книги: Грэйм Дэвидсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА 40
ΗΕΓДΕ УКРЫТЬСЯ

Когда начались окраины прибрежного городка Таупо, Рубен замедлил скорость до разрешенной.

Полчаса назад, перед тем, как уехать из фургона, он прогулялся по округе, потом удач около Мишн-Пойнт. Бонни и Клайда нигде не заметил, но они могли наблюдать из дома или с холма. По дороге выяснится.

Рубен один раз остановился на пять минут, притворился, что фотографирует озеро. Белый «ниссан» не появился. Людей, похожих на Бонни и Клайда, тоже не было. В семь пятнадцать воскресного утра Рубен направился в церковь Святого Эндрю, что поблизости от делового района Таупо, и присоединился к собравшимся пенсионерам на восьмичасовой службе.

На входе он оглядел собратьев по молитве, отчасти ожидая увидеть Бонни и Клайда. Потом устроился в самом конце и обращал внимание на каждого опоздавшего, но, к счастью, его страхи не оправдались.

«Наверное, они другой веры».

Эта мысль забавляла Рубена, пока он слушал трогательную проповедь о первом послании Петра и наставления: «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить».[8]8
  1 Петр, 5:8.


[Закрыть]

Рубен воспринял службу как знак. Вынырнув из церкви, он тщательно исследовал улицу, близлежащие дома, мотели и агентства услуг: нет ли двух «диаволов, ищущих, кого поглотить». Никого. Ни едва заметного шевеления занавесок на окне, ни прикрывающегося воскресной газетой мужчины, ни парочки в авто над дорожной картой.

Его охотники либо очень хорошо прячутся, либо плохо выполняют свои обязанности, не подозревая, что Рубен так рано уехал из фургона.

При свете дня он уже готов был признать, что Бонни и Клайд – настоящие туристы. Таупо привлекал более двух миллионов заокеанских гостей, посещающих Новую Зеландию каждый год. Может, паранойя возобладала над его способностью делать рациональные заключения?

Быстро пролистав газету и выпив обычный кофе с молоком в приозерном ресторане, Рубен отправился в ближайшее из четырех интернет-кафе.

Там загрузил и расшифровал письмо от Клэр. Она писала, что рада их встрече, хорошо долетела до Ванкувера и уже принялась за план, который они придумали.

«Прекрасно. Я боялся, она струсит», – думал Рубен, не отрываясь от письма.

Я испытала настоящий шок, когда в аэропорту Окленда увидела статью в желтой прессе, где вас обзывали нацистом. После нашего короткого разговора у меня создалось прямо противоположное впечатление. Я так поняла, это часть кампании по выуживанию манускрипта. Вам с дочерью, наверное, тяжко приходится. Надеюсь, вы не сдадитесь на милость ублюдкам.

Рубен слабо улыбнулся: чопорная французская канадка Клэр Лабелль называет его оппонентов «ублюдками». Такого можно ожидать от Донны, но никак не от Клэр. Рубен вернулся к письму.

Я только что увидела заголовок газеты, которую кто-то забыл в интернет-кафе, и с ужасом прочитала о похищении Донны.

Какой кошмар. Надеюсь, с ней все в порядке. Искренне желаю вам скорее вызволить ее целой и невредимой. Ни один манускрипт, даже самый ценный, не стоит человеческой жизни. Если вам придется обменять его на Донну, мы с моей командой все поймем и одобрим ваш поступок. Для работы у нас все равно останется моя половина и ваши фотографии.

Я сомневалась, когда вы в первый раз сказали, что Q твердо намерены украсть. Теперь признаю вашу дальновидность. Эти отчаянные люди готовы на все. Я обязательно подстрахуюсь.

Клэр писала, что они с Дианой обнаружили более конкретные соответствия в словах и стиле, сравнив Q с другими работами Филона Александрийского, что подтверждает его авторство.

В конце письма стоял постскриптум:

Мне очень понравилось в Новой Зеландии. Когда мы передадим Q (надеюсь, скоро), я бы с удовольствием приехала еще раз и осмотрелась получше. Может, вы посоветуете мне какие-нибудь достопримечательности? Ваша страна так напоминает о Британской Колумбии.

«Да, я с радостью увиделся бы с вами снова. Повозил бы вас по стране. Вы мне тоже понравились». Мысленно Рубен уже набирал ответ.

Интуиция подсказывала – Клэр хочет в Новую Зеландию не только, чтобы полюбоваться пейзажем и прыгнуть на «тарзанке» с моста в ущелье. Хоть темы их разговоров ограничивались Q, они сблизились. Чуть больше времени вместе – и, возможно, загорится огонек страсти.

В ответе Рубен сообщил о спасении Донны, краже фальшивого манускрипта, своих планах достать подлинный Q и действовать по плану. Закончил, дерзко одобрив желание Клэр вернуться в Новую Зеландию после окончания их миссии. Потом зашифровал послание и кликнул «отправить».

Затем написал Донне. Конечно, он легко мог позвонить Эмме домой или Донне на сотовый, но электронная почта – совсем другое дело. Она действует так же, как бумажные письма.

Можно выразить свои чувства иным слогом и стилем, на письмо уходит больше сил, чем когда тыкаешь пальцем по кнопкам телефона. Письмо усиливает ощущение любви и заботы.

Рубен так увлекся расспросами о Руффе и рассказом о собаке, которую Джейн, полюбив всем сердцем, едва не подарила Донне на двенадцатый день рождения, что не обратил внимания на парочку, тихо присевшую в кабинку рядом.

Вспышка отраженного света на экране подействовала, как выстрел в голову. Рубен вспомнил, что нужно бдительно следить за «рыкающими львами», которые только и ждут возможности поглотить его или бесценный манускрипт. Сейчас он писал обычное родительское письмо дочери-подростку, но ведь кто-то мог заметить и сообщение Клэр.

Один такой прокол – и они узнают, у кого вторая половина Q.

Цок, цок, цок. По быстрому стуку клавиш Рубен определил, что неподалеку от него за компьютером сидел человек, который быстро печатает. Но откуда вспышка? Не поворачиваясь, Рубен свернул окна, чтобы темный «рабочий стол» операционной системы и выпуклое стекло старинного монитора сыграли роль зеркала.

Сердце забилось быстрее, дыхание участилось. Рубен мгновенно развернул окно с неоконченным письмом для Донны, качая головой, словно нажал не ту кнопку.

И без остановки продолжил бить по клавишам, делая элементарные орфографические и грамматические ошибки, которые приходилось все время исправлять. Письмо Донне его больше не занимало.

Пришла новая беда.

Рубен поймал взгляд женщины, когда она чуть повернула маленькое зеркальце и принялась красить губы. Прочитала она в отражении письменную беседу Рубена с Клэр? Вряд ли. Парочки не было, когда Рубен заходил в интернет-кафе.

Мужчина работал на компьютере. Рубен видел только отраженный силуэт, но не сомневался, что позади – Бонни и Клайд.

Щелкнув «отправить» на сообщении Донне, Рубен дважды убедился, что стер историю электронной почты из системы, затем подождал еще несколько минут, пока в кафе зашел очередной клиент. Не оглядываясь, Рубен встал и предложил свое место новому посетителю.

– Вот, можете садиться, я уже закончил, – объявил он и пошел платить за доступ.

Если Бонни и Клайд намеревались проверить, что Рубен писал и на какие сайты заходил, он им задачи не облегчит. А второй пользователь еще больше запутает следы.

«Вряд ли старинный фокус с зеркальцем дал им что-нибудь, кроме сведений о черно-белом бордер-колли Руффе», – неуверенно рассуждал Рубен, возвращаясь в фургон.

Потом, не снимая очков, хлопнул себя по лбу и прерывисто вздохнул. Серьезность ситуации переплелась с болью, которая росла внутри.

«Черт, черт, черт. Я его теряю. Надо быть бдительнее. Я забыл об осторожности, но это не должно повториться. Один прокол – и все кончено, по крайней мере, для моей половины свитка, а может, и для Клэр».

Или опять совпадение? Рубен подозревал, что букмекер, принимая ставки, определил бы шанс как один к двадцати в пользу Бонни и Клайда. Возможно, однако маловероятно.

То есть они следят за ним через какое-то устройство. Где оно? В машине? На одежде? В новом сотовом телефоне?

– Даже если я его найду, откуда мне знать, что «жучок» один? Их может быть уйма, как тогда в доме, – пробормотал Рубен сквозь зубы, припарковал автомобиль и залез в багажник.

Через десять минут нашел, что искал, – под запасным колесом. Пластиковая коробка размером с мобильник.

«Понятно. Кажется, мощный приемник, настроенный для работы в горах и бетонных джунглях, – догадался он по тому, что прочел в Интернете после истории с „жучками“. – Вот почему я не заметил „хвоста“, когда забирал фальшивый маманускрипт. Они установили приемник после того, как мы проверили дом и машину на „жучки“».

Он уже собирался вынуть прибор и растоптать, когда на него снизошло вдохновение. Приемник можно использовать и себе во благо.

В фургоне Рубена ждал очередной сюрприз.

– А это объясняет, почему они не сразу меня догнали, – изумленно произнес он.

Он изобрел простую, но очень эффективную уловку, которая и сработала. Намеренно оставил на полу несколько маленьких кусочков скотча липкой стороной кверху. Незваные гости не могли их обойти.

Все кусочки пропали – уехали на ботинках взломщиков. Рубен огляделся. Все на своих местах. Все в прежнем виде.

– Подобрали ключи и обыскали фургон, когда я сидел в церкви, – передернулся он.

Пока удавалось перехитрить своих упорных врагов, но Рубена тошнило от мысли, что его дом и фургон со знанием дела перерыли вдоль и поперек, не говоря уже об электронной слежке.

Он чувствовал себя ничтожным и грязным. Непростая задача – извлечь манускрипт, спрятанный всего в четырехстах метрах от порога, – казалась неподъемной. Рубена обуял страх: страх поражения, страх боли и страх потерять манускрипт из-за людей с подозрительными намерениями.

Более того, если ему посчастливится вытащить манускрипт под носом у Бонни и Клайда, как потом везти Q домой?

ГЛАВА 41
ОПЕРАЦИЯ ПО ИЗВЛЕЧЕНИЮ

Ледяной ветер дул с трех покрытых снегом вершин над бассейном Таупо. Рубен поежился, чувствуя, как поток морозного утреннего воздуха выдувает тепло из его тела. Руки онемели, зубы стучали сами по себе. Рубен тихо проскользнул от Первой государственной трассы к «Те Вету Марама о те Ата» – Церкви яркой утренней звезды.

Будь на моем месте Ричард, он бы заявил, что страдает ради свободы, правды и науки, – говорил себе он, аккуратно ступая босыми ногами по траве. Эта мысль его успокаивала. Ноги ныли от холода и незаметных острых камешков. Рубену вовсе не улыбалось наступить на что-нибудь еще менее приятное – битое стекло, оставленное ночными гуляками, которые вопреки закону пили у Пойнта, собачье дерьмо или конский навоз. Новый порыв ледяного ветра убедил Рубена, что он вышел за грань мучений ради свободы, правды и науки. Он совершал расчетливую глупость.

Рубен тщательно и безуспешно обыскал фургон. Заглянул в шкафы и тумбочки, выпотрошил походную плитку, лампы, ручки от ящиков и даже удочку в поисках «жучков», скрытых камер или других тайных устройств. Затем проверил часы, фотоаппарат, мобильник, ключи, ботинки и одежду, в особенности пуговицы и ремни. В сарае, туалете, во дворе – тоже ничего.

Любой ребенок, игравший в прятки, знает: если не можешь кого-то найти, это еще не значит, что его нет. Я не заметил шпионских штучек, но мог их пропустить, – предостерег себя Рубен. Он вспомнил телепрограмму о новых технологиях, где показывали прототипы электронных следящих устройств размером с булавочную головку.

– Вдруг Бонни и Клайд начинили мне одежду такими умными маленькими приборчиками?

Вряд ли. Но рисковать нельзя. Только не сейчас. Надо предполагать, что начинили.

Рубен решил, что безопаснее будет пробраться в церковь через дорогу за полночь, но прежде, чем встанут и потащатся на озеро фанаты рыбной ловли. Он не стал заводить будильник на случай, если кто-нибудь его прослушивает. Просто лежал в темноте, потея и разрываясь между страхом и возбуждением от предстоящей операции.

Без пятнадцати три Рубен тихо поднялся и, не зажигая свет, сунул под одеяло несколько запасных подушек, чтобы в щели между шторами был виден силуэт спящего человека.

Потом разделся догола и намазался темным машинным маслом, чтобы меньше бросаться в глаза в темноте. Еще подумал, что от масла будет немного теплее.

Рубен надеялся, что у Бонни и Клайда нет инфракрасных детекторов. Даже подзащитным слоем масла жар тела, испаряясь на ледяном ночном воздухе, заставит его светиться, подобно Статуе Свободы четвертого июля.

К трем двадцати утра – и, похоже, началу нового ледникового периода – Рубен уже сомневался, что надо так беспокоиться о «жучках» в одежде. Может, не стоит идти голым? Разве не так поступают параноики, большинству из которых чудится, что их преследуют? Если сейчас он наткнется на полицию, его укроют одеялом и отвезут к местному психиатру.

Но и у параноиков, напомнил себе он, бывают реальные враги, а Бонни и Клайд очень даже реальны, как Анна и ее банда похитителей, Лорел и Харди в ожоговом центре, взломщик, помявший Рубену ребра, и неизвестный, который намекнул прессе о владельце Q и его связях с нацистами.

Пусть его поведение назовут эксцентричным, но он прав, убеждал себя Рубен: лучше подуть на воду.

Скорчившись рядом с двумя гигантскими монтеррейскими кипарисами макрокарпа у входа в церковь маори и соседний марае, Рубен раздумывал над следующим шагом. Как он и предполагал, залитая светом церковь гордо высилась маяком для всех, кто проезжал ночью по главной трассе. Рубен дождался, пока мимо прогрохотал грузовик, который, пользуясь ранним часом, безбожно превышал скорость. Затем метнулся за ворота во двор церкви.

Чтобы не выделяться на фоне освещенной стены, он упал на землю и пополз по холодной свежескошенной траве к тайнику с манускриптом. Оставляя тонкие масляные следы, он проскользнул под церковь и пошарил рукой там, где должен был висеть футляр со священным содержимым.

Сердце пропустило удар. Онемелые пальцы прорвали паутину и нащупали одни доски и перекладины. Неужели Q нашли до него?

– Не верю! – жалобно взвыл Рубен про себя.

Безуспешно пытаясь побороть волну паники, он подождал, когда глаза привыкнут к узкому замкнутому пространству.

– Фу. Слава богу.

Страх отступил. Рубен обнаружил футляр на две балки дальше к северу, чем ему помнилось. Он достал его из тайника под полом и осторожно пополз прочь от церкви. Острые комья земли скребли его по животу, сдирая темное масло и оставляя причудливую татуировку.

– Зря мы не остались в Роторуа еще на денек. Я так хотела посмотреть на воинов маори в боевом танце, как они высовывают языки и подпрыгивают с копьями. Зачем мы вообще так чертовски рано встали, Эд? – ныла Мэри-Лy из Луизианы.

Ее супруг рулил арендованным домом на колесах по Первой государственной трассе.

– Я тебе тысячу раз говорил. Ты же не слушаешь, Мэри-Лу, – отвечал Эд. – Надо успеть на паром до Южного острова. Он уходит из Веллингтона в десять утра, а нам придется быть там на час раньше. Мы успеваем едва-едва, потому что в Веллингтоне попадем в утренний час пик.

– Ну, провели бы еще денек в Веллингтоне и уехали позже.

– Ты что, не понимаешь? – От слов Мэри-Лy в Эдде проснулась сварливость. – Ты просто не понимаешь, – повторил он. – Если мы опоздаем на паром, придется ждать еще несколько дней, пока наш дом смогут взять на борт. Корабли, курсирующие между двумя островами, выкупают подчистую за несколько дней. Нам же говорили в Окленде. Вспомни.

– Как? Ты же все организовывал.

Эд пропустил замечание жены мимо ушей. Любой комментарий насчет того, кто и что организовывал, приводил к ссорам, которые он неизменно проигрывал.

– Один из паромов не работал из-за внепланового ремонта. Наверное, сломался посреди океана. Так что нам лучше вовремя добраться на верфь к забронированному.

– Но в темноте ничего не видно. Что толку ездить по стране, когда и посмотреть ничего нельзя? – Мэри-Лу упорно пыталась оставить последнее слово за собой.

Эд за двадцать три года их брака научился запирать рот на замок. Теперь как раз тот случай.

Фары дома на колесах прорезали тьму. Справа в последний раз мелькнуло озеро. Они еще различали силуэт Мишн-Пойнт и блики пенистых волн, которые гнал холодный юго-западный ветер. Через полкилометра, слева, в семидесяти метрах от дороги, показалась залитая светом церковь.

Рубен выбрался из-под церкви, крепко сжимая футляр в руке, и решил выбежать за ворота. Лучше рискнуть и несколько секунд побыть на виду, лишь бы побыстрее добраться в фургон и не замерзнуть вконец. Другой причиной для спешки был рев машины, едущий по дороге на юг.

Встав в сиянии церковных огней, Рубен побежал к воротам, но на полпути запнулся и вскрикнул от боли. Ему попался под ноги острый камень на краю одной из могил. Он замахал руками, пытаясь удержать равновесие и не выпустить футляр, потом кинулся дальше.

– Ты видела, Мэри-Лу? Кажется, воин маори прыгает в боевом танце. Это тебе не обычное шоу для туристов. В такую рань он танцует по-настоящему. Видела древко копья у него в руке?

– Не говори глупостей, Эд. Сейчас в Новой Зеландии никто не воюет. Это лунный танец. Он танцует в первозданной наготе. Какие странные татуировки у него по всему телу, да? Поверни-ка. Налево, ну! Мы его запишем на камеру.

– Если только он не привидение! – Эд заметил надгробные плиты церковного кладбища.

– Он с другой стороны. Пошли, вылезем из машины и посмотрим. Может, их там больше.

– А мне обязательно? Мы потеряем время, если остановимся больше чем на несколько минут. – Эд обернулся к жене. Ему не надо было объяснять, что значат поджатые губы, напряженная шея и грозный взгляд. Если хочешь сохранить мир, иди со мной.

– Я видела, как он танцует. Значит, теперь он пошел по кругу сюда.

Мэри-Лу настроила видеокамеру на искусственный свет, готовясь запечатлеть уникальный пласт новозеландской культуры.

Ночного воина и след простыл. Они обошли церковь и обыскали двор. Никого. Ветер не давал росе упасть на траву. Так что ясных отпечатков ног, подтверждающих увиденное, тоже не нашлось – только несколько масляных пятен, вероятно – от газонокосилки.

– Наверное, игра света или призрак, – занервничал Эд. – Пошли в машину. Здесь холодно, мы только теряем время.

Эд живо направился к кабине, Мэри-Лу попятилась за ним, снимая прелестную церквушку, чтобы показать в Штатах девчонкам.

Заслышав приближение фургона, Рубен со всех ног кинулся к стволу первого кипариса макрокарпа. Тот укрыл его целиком, а дом на колесах пропыхтел во двор церкви. Когда машина поравнялась с деревом, Рубен переместился в другую сторону так, чтобы ствол закрыл его от путешественников.

Дэвис озабоченно следил за американскими туристами, пока они бродили по церковному двору.

– Слава богу, не Бонни и Клайд, – облегченно вздохнул он.

Но все равно положение складывалось небезопасное. Парочка явно искала нагого коричневого мужчину, которого мельком увидела из высокой кабины дома на колесах, когда Рубен мчался к воротам. Любая треснувшая под ногой ветка или нечаянно задетый камень могли его выдать, несмотря на завывание ветра. Другого выхода нет. Рубену приходилось стоять, замерзая, и ждать в неизвестности, пока туристы уедут.

Спустя целую вечность в чистилище, которая длилась не более пяти минут, Рубен увидел, как американцы садятся в машину. Дэвис расслышал вердикт, вынесенный с акцентом южных штатов, – насчет игры света или призраке.

Призрак? Он призрак? Рубену стало смешно, хотя у него даже костный мозг начинал сгущаться, грозя полным окоченением.

В университете Рубен проходил со студентами тему: возможна ли с точки зрения логики жизнь после смерти, и если да, то как люди сохраняют свою индивидуальность, лишившись привычного физического тела. Теперь у Рубена появился анекдот для будущих лекций. Не удосужившись приглядеться, чтобы найти другое объяснение, американские туристы навечно заклеймили его как призрака или игру света.

– Зайди с другой стороны. Сиденье водителя там. Сколько раз тебе повторять? В этой стране руль слева, – с негодованием воскликнула женщина, когда ее супруг открыл левую дверцу. Тот лицемерно возразил, что «старался для нее, как порядочный джентльмен». Затем обежал кабину кругом и плюхнулся на водительское место. Пока они отъезжали, Рубен прятался за деревом.

Как только дом на колесах скрылся, он кинулся обратно в лагерь, спрятал манускрипт под фургоном, вторым от своего, и следующие двадцать минут провел под горячим душем, смывая масло и пытаясь оживить ток крови.

Потом Рубен забрался в кровать, включив обогреватель на полную мощность, но все равно дрожал до половины шестого утра, когда наконец забылся. Во сне сотни туристов фотографировали, как он голышом прыгает по леднику на фоне вырезанной в айсберге церкви. Рубен потянулся за тряпкой, которую ему протягивали, чтобы прикрыться. Поблагодарил туриста и вдруг попытался закричать. Не выдавил ни звука. Тряпкой оказался манускрипт. Рубен снова открыл рот и очнулся.

По лицу струился пот. Ложился он в ледниковый период, а проснулся в настоящей сауне.

Откинув покрывала, Рубен встал и выглянул за шторы. На улице никого.

Он оделся и вытащил чемодан. День предстоял долгий, и надо было подготовиться.