Текст книги "Седьмая пещера Кумрана"

Автор книги: Грэйм Дэвидсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Грэйм Дэвидсон
Седьмая пещера Кумрана

Мир раздирают религиозные противоречия. Он поделен на зоны влияния террористическими сектами, преступными группировками и смертельно опасными спецслужбами. Борьба за власть над умами и душами не утихает ни в частной жизни, ни в политических сферах, ни в рощах Академа. Узнаёте? Славное местечко, не так ли?

Значительная часть неприятных противоречий современности проистекает из разночтений одного из основных религиозных текстов мира – Библии. Или заведомо неверных толкований. Или неточностей перевода. Или ошибок переписчиков.

Новозеландский теолог и писатель Грэйм Дэвидсон прекрасно знает историю вопроса, что дает ему право сделать одно маленькое, но важное допущение. Что произойдет, если в наши дни обнаружится некий протоисточник Евангелий, искаженных позднейшими наслоениями и «белым шумом» мировой культуры, – текст, способный и очистить смысл учения Мессии, и дать представление о том, что же действительно происходило 21 век назад в пригородах Иерусалима? Как отреагирует «град и мир» на такое открытие?

Картина у Дэвидсона получилась вполне достоверная – и для специалистов-религиоведов, и для тех, кому только откроется «дивный новый мир» религиозных интриг и заговоров. Чтобы выжить в этом мире и не лишиться рассудка, нужно немногое – поступать по совести.

Максим Немцов, координатор серии

Об авторе

Новозеландский писатель Грэйм Дэвидсон имеет ученые степени Веллингтонского и Оксфордского университетов по психологии, философии и теологии. Как основной иностранный язык он выбрал русский и, готовясь стать англиканским священником, испытал на себе сильное влияние теологов русской православной церкви.

Грэйм Дэвидсон жил в Англии и Калифорнии, путешествовал по миру – включая поездки в Израиль в период начала событий, описываемых в романе, и в Советский Союз в разгар Холодной войны. Преподавал психологию, работал клиническим психологом, журналистом, разработчиком программного обеспечения. Главный редактор «Теологических изданий» (http: //www. theologicaleditions. com/).

Живет в Веллингтоне.

ОТ АВТОРА

Этот роман основан главным образом на фактах, в том числе – на истории кумранских находок, исследовании и идентификации древних текстов и библейских документов.

Грэйм Дэвидсон, как и его герой Рубен Дэвис, изучал философию и богословие в аспирантуре колледжа Линакер в Оксфорде.

В начале 1973 года Грэйм посетил руины ессейского монастыря в Кумране и пещеры, где были найдены Свитки Мертвого моря. Помощник куратора, проводивший экскурсию, упомянул о манускрипте те, который якобы не предъявили властям. Через несколько дней Грэйм пообедал с семьей гида в Иерихоне.

Когда в аэропорту Лод мучительно красивая охранница проверяла перед отлетом багаж Грэйма, затрезвонил его походный будильник, возвестив о начале захватывающих событий, описанных в книге.

Грэйм Дэвидсон сомневается, что в Иерихоне ему дали утерянное Евангелие Q, но он так и не удосужился заглянуть в полый каркас рюкзака, который брал с собой в гости к помощнику куратора.

Персонажи, выведенные в этой книге, а также манера поведения их как представителей реальных или воображаемых организаций целиком и полностью вымышлены. Любое сходство с существующими личностями, живыми или мертвыми, совершенно случайно.

я

Спасибо моей жене Зене за верную поддержку и талантливое редактирование черновиков.

ГЛАВА 1
АЭРОПОРТ ЛОД, ИЗРАИЛЬ, КОНЕЦ ЯНВАРЯ 1973 года

Рубен Дэвис напрягся, когда шасси коснулись посадочной полосы. Много лет назад он летел на Таити, и самолетные колеса заклинило при торможении. Вонь горелой резины и срочная эвакуация так отпечатались в памяти, что Рубен переживал эти ощущения каждый раз, когда выпускали шасси. Он позволил себе расслабиться, лишь когда стих вой обратной тяги двигателя, а колесный тормоз замедлил самолет до черепашьей скорости.

Рубен слушал привычное бормотание успокоившихся пассажиров и торопливые щелчки ремней безопасности. Бывалые путешественники уже открывали шкафчики над головой, стремясь первыми попасть к терминалу. Могли и не торопиться: преимущества их все равно лишили.

Говорит капитан. Мы приземлились в международном аэропорту Лод, за бортом переменная облачность и двадцать семь градусов по Цельсию. Пожалуйста, оставайтесь на местах. Служба безопасности проверит самолет и ваши документы, после чего вы сможете пройти в терминал. Мы приносим извинения за неудобство, но после недавних событий такие меры стали необходимостью. Приготовьте, пожалуйста, паспорта и авиабилеты дня предъявления израильским властям.

C'est votre capitaine…

Пока сообщение повторяли на французском, иврите и арабском, Рубен молча страдал. Полет занял меньше трех часов, но мускулистое тело Дэвиса – сто девяносто один сантиметр роста – с трудом умещалось в тесном кресле эконом-класса. Не иначе авиакомпании нанимают дизайнеров, которые проходили практику на фабриках по производству селедок в бочках и тестируют салоны на восьмилетних дистрофиках.

Рубен понимал, отчего «недавние события» вызвали задержку. Семь месяцев назад страшная новость облетела весь мир. Это случилось через два дня после смерти герцога Виндзорского, который отрекся от престола ради любимой женщины. Событие вытеснило с первых страниц британских газет рассказ об очередной попытке ИРА прекратить огонь.

В понедельник 30 мая 1972 года рейсом 132 компании «Эр-Франс» из Парижа прилетели три молодых японца в дорогих костюмах и с ручным багажом – тремя футлярами для скрипок. Гостям пожелали счастливого пребывания в Израиле.

Для двоих оно продлилось всего несколько минут. Третий задержался дольше, чем предполагал, – на одиннадцать лет.

Несмотря на элегантность, они вовсе не собирались играть скрипичные сонаты. На концерты в Тель-Авиве их тоже не ангажировали. Никто из сотрудников безопасности не заглянул в футляры и не проверил, знают ли молодые люди, что такое пиццикато.

«Скрипачи» быстро прошли паспортный контроль в терминале Лода, открыли футляры, собрали автоматические «инструменты» и начали без разбора обстреливать толпы невинных людей, в том числе пассажиров с самолета израильской авиакомпании «Эль-Аль». Прервавшись на перезарядку, подбавили жару – разбросали ручные гранаты среди поверженных жертв, объятых ужасом раненых и остолбенелых уцелевших.

Когда у первого террориста закончились боеприпасы, приятели обратили оружие против него, затем вновь принялись за пассажиров. Второй, истратив патроны, прижал к груди гранату и выдернул чеку. Его разорвало.

Третий раздумал совершать такое харакири. Может, захотел еще пожить. Может, решил пойти в народ и наставить людей на путь своего кумира, кубинского революционера Че Гевары.

Раненого Кодзо Окамото поймали, когда он пытался сбежать, и приговорили к пожизненному заключению, которое продлилось до тех пор, пока его не отдали палестинским боевикам в обмен на израильских пленников. Оказалось, что двумя годами раньше его старший брат захватил самолет «Японских авиалиний», направлявшийся в Северную Корею.

В других версиях произошедшего вместо футляров для скрипок упоминаются «тонкие „дипломаты“», а гибель одного из террористов и тяжелое ранение другого приписываются рвению служб безопасности израильского аэропорта.

Нет единого мнения и о количестве пострадавших. ЦРУ сообщило Белому дому, что погибло двадцать шесть человек, в основном – пуэрториканские пилигримы, направлявшиеся в Святую Землю, семьдесят восемь получили ранения.

Из допроса Кодзо Окамото израильские власти узнали, что трое террористов входили в состав «Японской Красной Армии». Их наняли представители главного командования группировки «Народный фронт освобождения Палестины», верно рассудив, что израильские службы безопасности подозревают лишь арабов.

Следующие несколько дней пресса только и писала что об этой истории и запланированных актах в Израиле, в том числе – захвате самолета и организации его крушения в Тель-Авиве или Хайфе. Такое развитие событий всем казалось очень правдоподобным.

Месяца через полтора израильтяне отыгрались, убив в Бейруте ключевую фигуру «Народного фронта» вместе с племянницей. Двумя днями позже, при ответом ударе под девизом «зуб за зуб» от взрыва бомбы на автовокзале в Тель-Авиве пострадало одиннадцать человек.

Новой ареной для бойни стали Олимпийские игры в Мюнхене 5 сентября 1972 года, когда группировка «Черный сентябрь» попыталась захватить израильских спортсменов, но неудачно.

Террор приносил свои плоды. Израильтяне, в том числе палестинцы на оккупированных территориях, несли экономические убытки: тысячи туристов отменяли бронь. Туристические агентства предлагали вместо поездок в Святую Землю паломничество в соборы, усыпальницы и другие святые места Европы.

В то же время поступил специальный доклад престижного американского «мозгового центра» – Корпорации РЭНД, – в котором последние события толковались как ранняя стадия новой эпохи терроризма и контртерроризма на Ближнем Востоке. Докладчики рекомендовали службам безопасности и военным США заняться разработкой стратегии, чтобы во всеоружии встретить превращение национального терроризма в международный.

Израиль усилил пограничный досмотр до такой степени, что солдаты видели потенциальную угрозу во всех приезжих, даже в седовласых еврейских бабушках, и возможную бомбу – в каждом самолете. Теперь Рубен и его попутчики страдали от последствий.

Через десять минут дверь в салон открылась. Пассажиры умолкли. Появились двое парней, каждый держал у бедра надежный «узи» с внушительным магазином. Солдаты были в ботинках, бежевых штанах и оливковых рубашках с открытым воротом. Старшему на вид двадцать один, младшему – девятнадцать.

«Призывники на обязательной трехгодичной службе», – догадался Рубен.

Девятнадцатилетний прошел вглубь салона – теперь за пассажирами следили с обеих сторон.

В дверях показался офицер, судя по виду – ровесник Рубена, лет двадцати пяти. Он быстро обшарил глазами пассажиров: нет ли непосредственной угрозы. Таковой не оказалось. Офицер чуть расслабился, и понеслись стандартные приказы.

– Пожалуйста, не делайте резких движений и не открывайте сумок без моего разрешения. Мы можем вас застрелить, – спокойно заявил он на отличном английском. – Опустите откидные столики, медленно положите на них документы и руки так, чтобы мы их видели. Я проверю каждого.

Офицер повторил объявление на иврите, французском и арабском.

Затем под бдительными взглядами подчиненных медленно двинулся по салону, проверяя паспорта. У места 11а перевернул документ, посмотрел страницы на свет, льющийся в иллюминаторы.

Ce visa apparaît contrefaçon. Sortez lentement de votre siège. Mettez vos mains sur votre tête et allez à la garde à l'avant. Vous serez interrogé[1]1
  Эта виза явно фальшивая. Медленно встаньте с кресла. Положите руки за голову и следуйте за охранником из передней части салона. Вас допросят (фр.). – Здесь и далее прим. переводчика.


[Закрыть].

Он думает, что виза фальшивая, – прошептала мама завороженному десятилетнему ребенку впереди Рубена.

Охраннику люка направил дуло «узи» на сконфуженного француза и вывел его наружу. В самолет зашел новый солдат. Лица пассажиров исказил страх. У пожилого мужчины затряслись ноги – он едва сдерживался, чтобы не кинуться в туалет. Военные не шутили. Кто следующий?

Потела еще не старая англичанка, которая накануне уронила паспорт в горячую ванну. Она высушила документ феном и пыталась разгладить страницы утюгом. Но паспорт все равно выглядел неважно. Когда офицер добрался до ее места, англичанка разразилась бурными извинениями, объясняя, что произошло. Тот взглянул на документ и рассмеялся:

– Значит, паспорт постирали. Британское посольство выдаст вам новый.

Шутка разрядила атмосферу.

Офицер раскрыл следующий паспорт и пригляделся к Рубену.

– Рубен. Вы еврей?

– Нет. Просто матери нравилось это имя. Ее первую любовь звали Рубеном, она его так и не забыла… Американский моряк. Познакомились, когда он учился в Новой Зеландии. Его убили в бою за Гуадалканал.

Рубен рассказал больше, чем требовалось.

– Новозеландец, ага. В вашей визе написано, что последние пять лет вы учились в Великобритании. На чем специализируетесь?

– На теологии и теософии.

– Значит, приехали в Святую Землю, чтобы увидеть все воочию. Хорошее время выбрали. Туристов почти нет. Не сезон, да и люди боятся к нам ехать из-за нескольких инцидентов. Где учились?

– В Оксфорде.

– В каком колледже?

– В Линакере. Там новая аспирантура.

– Вы знаете о трехстах десяти заповедях Торы? – Офицер вел себя так, словно вежливо беседовал с новым приятелем.

– Да, разумеется, я читал Тору… много раз. Странно, что вы говорите только о трехстах десяти. В первых пяти книгах Библии насчитывается шестьсот двенадцать уникальных заповедей, некоторые выделяют шестьсот тринадцать. Христиане, естественно, обычно называют Тору Ветхим Заветом.

Рубен выдержал экзамен.

– Хорошо. Я подумал, что выпускник Оксфорда должен знать такие элементарные вещи. Кстати, можете забрать свое оружие у сотрудников безопасности в терминале.

Все, кто понимал по-английски, уставились на Рубена. Тот вспыхнул и опустил глаза. Он почти слышал мысли попутчиков: какое оружие? кто он такой, чтобы носить оружие? тайный агент? наемный убийца? что он задумал? что происходит?

Это была просто чудовищная ошибка. Когда Рубен проходил через службу безопасности аэропорта Орли к югу от Парижа, ревностный служащий решил, что в его смену бойня в аэропорту Лод уж точно не повторится. Он выхватил из ручной клади Рубена нож, вилку и ложку и осведомился:

– Pourquoi portez-vous ces armes?

Рубен пришел в замешательство. Его знаний французского хватало только на чтение меню.

– Почему огужие? – повторил офицер на ломаном английском.

При возникновении языкового барьера Рубен поступал как все англоязычные туристы в Европе. Он ответил медленно и громко:

– Я покупаю еду в магазинах и кушаю в парке вилкой, ложкой и ножом. Мне, студенту, не всегда по карману ваши чудесные французские кафе.

– Зачем огужие? Пластик нож, fourchette и cuillère

.[2]2
  Вилка… ложка (фр.).


[Закрыть] дают на богту.

– Нет. Нож, вилка и ложка – для обеда, а не для захвата самолета. Я не намерен закусывать пилотом.

– Вам смешно?

– Нет. Конечно, нет.

Служащий помедлил. Этот Рубен Дэвис представился студентом. Так и в документах написано. Он помнил, как студенты буйствовали на улицах Парижа четыре года назад. Он хотел допросить Рубена как подозреваемого. Начальник отказал. Закончилось тем, что в качестве компромисса у Рубена изъяли металлические приборы. Нож, вилку и ложку положили в пакет с надписью «оружие» и отдали капитану самолета в кабину. Рубену разрешили забрать их после прохода через службу безопасности Израиля.

Во время полета британский экипаж во главе с капитаном отпускал незамысловатые шутки: о заложниках от слова «ложка», о столовых приколах и проколах службы безопасности, о террористах, которые того и гляди захватят самолет, угрожая пилоту вилкой. Когда подоспела еда, экипаж тянул жребий, кому вместо пластмассовых ножей достанется оружие. Выиграл штурман, а после обеда стюардессу попросили вымыть опасные приборы и снова их запечатать.

– Благодарю вас за терпение, – сказал израильский офицер, закончив досмотр. – Теперь мы проследуем к терминалу. Прежде чем получить багаж, вы пройдете пограничный контроль. Затем таможню и другие службы безопасности. Вас проводят. Прошу не брать ничего у незнакомых людей, когда будете покидать Израиль, особенно у палестинцев. Бомбу или другое оружие можно замаскировать под что угодно. Ради вашей и нашей безопасности декларируйте на обратном пути все, что купите или примете в дар. Мы можем взять вас под стражу, если обнаружим при обыске не внесенные в декларацию предметы.

На терминале Лод их встретили другие молодые люди с автоматами «узи» и пистолетами. Один держал американскую полуавтоматическую винтовку M16, которой в том же году было суждено превратиться в стандартное военное оружие. Многие были в штатском.

«Уже не такая легкая добыча», – сделал вывод Рубен, заметив, как охранники перехватывают взглядом любое движение пассажиров.

На стенах до сих пор виднелись следы от пуль.

«Нет средств на ремонт, ждут бюджета следующего года. Или специально оставили – мол, Израиль пал жертвой терроризма, и в системе безопасности не может быть послаблений», – размышлял Рубен, стоя в очереди.

На пограничном контроле Рубен промучился почти два часа: его просветили рентгеном, расспросили о планах, потом обыскали чемодан и проверили каждую вещь в багаже, прежде чем вернуть «оружие» и отпустить.

Дэвис едва не рассмеялся, когда толстая охранница схватила его фотоаппарат и, не спросив разрешения, «щелкнула» Рубена. Он вовремя сдержал остроту, которая сорвалась бы с языка в обычной ситуации: «Внимание, снимаю – метким выстрелом».

Это явно было бы ошибкой. Угрюмые взгляды и движения служащих говорили о полном контроле и строгой официальности. Никому и в голову не приходило обсуждать полномочия персонала, а уж тем более шутить на тему пуль или взрывчатки. Охранники видели в фотоаппарате удобное прикрытие для бомбы или пистолета. От их бдительности зависели жизни людей, в том числе – их собственные. «Ширут Битахон Келали» или «Шин Бет» – Общая служба безопасности, ответственная за внутренний порядок в Израиле, – обучила их сначала действовать, а потом задавать вопросы.

Рубен облегченно вздохнул, сев наконец в автобус до Иерусалима.

Он не знал, что его прибытие в Израиль в сравнении с отлетом сошло бы за идеальное.

ГЛАВА 2
ДОРОГА В КУМРАН

Древний автобус извергал черные клубы, громыхая по шоссе 90 мимо базы «Неватим» ВВС Израиля к местечку, которое на туристической карте обозначалось, как «самое низкое на земле». Вскоре они поедут в четырехстах метрах ниже уровня моря по северо-западному берегу – территории, оккупированной израильтянами во время Шестидневной войны 1967 года.

Зимой в Иорданской долине было довольно тепло, но Рубен не торопился снимать пиджак. Днем станет гораздо жарче.

Скоро будем на месте, – проревел водитель автобуса, перекрикивая шумный мотор.

Вы в Национальный парк Кумран?

Вопрос задала симпатичная девушка в военной форме. Она сидела напротив, и Рубен не сводил с нее глаз от самого Иерусалима.

В путешествиях он успел привыкнуть к вооруженным солдатам в гражданских автобусах, но все еще удивлялся множеству новобранцев женского пола.

Да. – Рубен улыбнулся, радуясь возможности взглянуть незнакомке в глаза.

Я бы на вашем месте поплавала в Мертвом море, а потом смыла соль в роднике у Айн-Паши. Он недалеко от Кумрана. Оттуда легко добраться до развалин. На древние монастыри вам хватит нескольких часов.

Она говорила с легким нью-йоркским акцентом.

Спасибо. Я так и сделаю. Не хотите ли со мной?

Рубен сам себе удивился. Обычно он терялся с женщинами, но на отдыхе проще забыть о правилах. К тому же ему хотелось угодить привлекательной девушке и познакомиться с ней поближе.

Она кокетливо сверкнула улыбкой.

– Я бы с удовольствием. Но по службе нам приказано явиться в Негев. Точнее сказать не могу. Запрещено. В армии нет места для развлечений и романов, – с притворным отчаянием пожаловалась девушка и оглядела мужчин из своего подразделения – те последние двадцать минут только и делали, что разбирали, чистили и собирали оружие. – И потом, я не захватила купальника. Но заметьте, меня бы это не остановило.

Рубен порозовел. Симпатичные женщины не считали его объектом страсти и еще ни разу не предлагали вместе искупаться нагишом. Рубен тоже не взял плавок, но мысль подурачиться в воде с загорелой незнакомкой пришлась ему по душе.

В ее жестах сквозило недвусмысленное приглашение. Все желанные девушки давали Рубену от ворот поворот. То есть ему так казалось, и он не слишком-то старался понравиться, отчего дамы обижались, и Рубен оставался с носом.

– Я скажу водителю, где вас высадить.

Девушка заговорила с водителем на иврите.

– Видите вон те утесы?

Дэвис уставился на двухсотметровые известняковые утесы на «Левом берегу» справа от автобуса.

– Наверху – одиннадцать пещер, где нашли свитки – Свитки Мертвого моря. Знаете?.. Вы ведь ради них приехали в Хирбет-Кумран?

– Читал кое-что. – Рубен перенял у англичан привычку к преуменьшению. – О братьях пастуха из бедуинского племени таамире, которые лазили по ущельям и пещерам в поисках древних сокровищ.

– Думаете, так все и произошло? – скептически хмыкнула новая знакомая.

– Да, – настойчиво подтвердил Рубен, воодушевляясь. – Они, наверное, решили, что наткнулись на пещеру Аладдина, когда отыскали сорок вонючих треснутых кувшинов. Большую часть бедуины разбили, чтобы добраться до сокровищ. И наверняка здорово расстроились, обнаружив лишь семь полуистлевших свитков.

– А я бы на их месте с ума сошла от счастья, – радостно заявила прекрасная попутчица. – Вы, наверное, правы. В том, что бедуинов племени таамире устраивало только золото или древние религиозные ценности. Все, что имеет отношение к Библии, стоит гораздо дороже.

– Серьезно? Насколько дороже?

– Так говорят… Сдается мне, вы прилежно учили уроки. Расскажите еще. Я заинтригована.

– Ладно, если вы настаиваете, расскажу, – с воодушевлением ответил Рубен, перекрикивая рев автобусного двигателя. – В первой пещере находилась лишь одна полная книга, свиток Исайи из Библии, и много фрагментов.

Он удивился собственному необоримому желанию произвести впечатление.

– Угу, – девушка кивнула, чтобы он продолжал. Рубен сел на любимого конька.

– Члены рода приняли письмена за сирийские и отнесли свитки антиквару в Вифлеем, а тот показал их сирийским торговцам, которые, в свою очередь, отвезли находку сирийскому православному архиепископу в Иерусалим. Архиепископ Самуил, если не ошибаюсь, распознал иврит.

– Возможно, это был арамейский, – вставила попутчица.

– Верно, – согласился Рубен. – Говорят, архиепископ поднес спичку к уголку одного из свитков и почуял запах горящей кожи. Так он понял, что писали на шкурах животных – другими словами, на пергаменте.

– Способ действенный, но излишне радикальный.

В прекрасных глазах девушки светился интерес, который, как подсказывала Рубену интуиция, выходил далеко за рамки обычного любопытства, вызванного рассказом о Свитках Мертвого моря.

– Архиепископ купил четыре свитка за сумму, эквивалентную ста долларам США, – продолжил он. – Показал находку друзьям, и те решили, что перед ними подделка или современные еврейские свитки в плохом состоянии.

– Конечно. Только архиепископ не мог не знать истинную цену свиткам. Он вывез их из Израиля контрабандой.

Рубен улыбнулся, радуясь, что красавица всерьез заинтересовалась.

– И не без причины. Разве вы тогда не воевали за независимость? Архиепископ отвез свитки в Бейрут на сохранение, а когда обстановка стала накаляться, переехал в США. Там он выставил сокровище в музее, чтобы собрать деньги для палестинских беженцев. Сейчас свитки возвращены Израилю. – Он снова улыбнулся и добавил: —Археолог из Еврейского университета, профессор Сукеник, приобрел множество других манускриптов Мертвого моря и несчетное количество фрагментов.

Рубен узнал об этом накануне, посетив необычный с виду музей – Храм Книги в Иерусалиме. Музей построили в форме крышки тех кувшинов, которые почти две тысячи лет хранили в себе древние свитки.

Девушка обезоруживающе улыбнулась в ответ:

– А я собиралась поведать вам сказку о пастухе, который набрел на пещеру в поисках заблудшего козла.

Рубен почувствовал себя свободнее:

– Может и так. Я читал, бедуины племени таамире охотились за историческими артефактами. Они знали, где и что искать… Возможно, наверху есть и другие свитки.

– Да. Может. Но я сомневаюсь. К моему рождению – в середине пятидесятых – археологи нашли все манускрипты. На случай, если вы не знаете, большая их часть на арамейском – нашем языке в начале первого тысячелетия, некоторые – на иврите и греческом, – удовлетворенно сообщила попутчица.

– Верно. – Рубен снова широко улыбнулся и спросил: —Кажется, почти все свитки обнаружили иорданские власти, когда территория находилась под их контролем, до Шестидневной войны?

– Да, – ответила девушка, заметив, насколько голубые глаза скрываются за стеклами его очков. – В музее Аммана до сих пор хранится несколько свитков, в том числе медный – он уникален. Есть фрагменты в США и Великобритании. Мы проходили в школе. О них тогда много говорили.

Рубен знал, что часто забывается, когда речь идет о предмете его страсти. Ему не хотелось утомлять свою пленительную слушательницу скучной лекцией. Он сменил тему:

– Кстати, у вас случайно не найдется подлинного свитка? Я бы даже расстался с сотней баксов ради такого случая.

– Увы, – посетовала девушка. – Один-единственный свиток стоил бы сейчас миллиарды долларов. Я бы уволилась со службы в двадцать один год, нарожала детей, взяла бы нянек, чтобы присматривали за ними, ела бы шоколад и потягивала шампанское на солнце у бассейна… Растолстела бы, наверное.

Их взгляды встретились. В то мгновение они без слов сказали друг другу, что не просто ведут светский разговор о древних манускриптах. Рубен быстро отвернулся. В ее больших темных глазах он увидел тепло, искренность и затаенную страсть.

Говорят, женщинам нравятся мужчины в форме. После пятиминутной беседы Рубен едва не терял голову от рядовой в бежевой армейской юбке и оливково-зеленой рубашке. Короткая стрижка, обрамляющая веселое круглое лицо, только подчеркивала ее отличие от остальных. Умная, интересная девушка. Именно с такой, чувствовал Рубен, у него могли бы завязаться близкие отношения.

– Хорошо, что у вас нет свитка на продажу, – поддразнил он. – Как не стыдно: толстеть от шоколада и шампанского, пока другие надрываются на работе.

Автобус остановился.

«К черту развалины и пещеры! Я хочу быть с ней!» – звенел голос страсти в голове Рубена. Разум отвечал с холодной расчетливой логикой: «Ты не из ее подразделения, ты не можешь ехать с ней». Он неохотно двинулся к выходу.

Ощущение близости развеялось, Рубен не знал, что сказать попутчице. Ему вдруг срочно понадобилось проверить, на месте ли полукадровый «Кэнон». Снимки получались не самого лучшего качества, зато на одну пленку выходило в два раза больше цветных фотографий. Рубен тупо напомнил себе, что экономия превыше всего. Спасла положение девушка.

– Рада была познакомиться. Не скучайте! – крикнула она ему вслед, когда закрывались двери автобуса.

Кровь стучала в голове, но Рубен вдруг запутался в словах. Он вздохнул, когда автобус выпустил первый клуб выхлопных газов.

– Да, я тоже рад. Вы замечательная. Если бы только…

Чувство было взаимным.

Рядовую Мириам Кранц очаровали яркие голубые глаза, широкие плечи, интеллектуальный задор и чувство юмора. Искра вспыхнула в мгновение ока. Она твердо решила выучиться на археолога и пойти работать в Еврейский университет или Израильский департамент древностей и музеев после службы в армии, через полгода. Может, она вновь встретится с этим мужчиной – когда-нибудь.