Текст книги "Тень сфинкса. Удар из зазеркалья"

Автор книги: Грэхем (Грэм) Мастертон

Соавторы: Элен Макклой
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

– Честно говоря, я ни слова не понял из твоей речи, – признался Джини.

Лори откинула назад копну золотистых волос.

– Ну тогда подойди к тумбочке и внимательно посмотри на гравюру, что висит на стене, – посоветовала девушка. – Да-да, вот тут.

Ничего не понимая, Джини приблизился к гравюре. Это оказалась небольшая картина в деревянном багете. Судя по стилю, она относилась к прошлому веку. На картине был изображен деревянный кол, врытый в землю, а к нему привязана маленькая рогатая антилопа. Неподалеку, прижавшись к земле, приготовился к прыжку огромный косматый лев. Через мгновение он, по всей вероятности, должен был разорвать несчастное животное. Надпись под картиной, сделанная красивым почерком, гласила: «Смитова газель».

Глава пятая

Под гигантским балдахином на широченной двуспальной кровати молодожены провели беспокойную, тревожную ночь. Лори надела длинную – почти до пят – шелковую сорочку розового цвета. Джини никак не удавалось заснуть. Ворочаясь с боку на бок, он так ни разу и не сделал попытки пристать к своей молодой жене.

Кейлера одолевали самые что ни на есть противоречивые чувства. Он по-прежнему четко осознавал, что безумно любит Лори, и потерять ее означало бы для него настоящую трагедию. Время от времени он посматривал на нее – девушка прикорнула совсем рядом. Она лежала с закрытыми глазами и казалась ему такой же соблазнительной, как и в день их первой встречи. Но тут Джини вспоминал звериную грудь, густую шерсть между ног… и сразу же приступ тошноты возвращал несчастного мужа к действительности.

Однако был здесь и один любопытный момент. Как она могла гордиться таким уродливым телом? Оказывается, три пары сосков не являлись для нее аномалией. Мало того, женщины с обыкновенной грудью представлялись Лори недоразвитыми и несчастными существами. И вот это никак не укладывалось в голове Джини. Мозг его не мог переварить сей фантастический факт. Так, к примеру, койот не в состоянии в один присест проглотить целиком барана. Или смитову газель, раз уж на то пошло.

Джини был до мозга костей американцем, и представление о шикарных девушках складывалось у него по глянцевым фотографиям из журнала «Плэйбой». Пышные волосы, ослепительная улыбка, округлые фор* мы загорелого тела… Все девушки, с которыми он встречался во Флориде, как две капли воды походили на фотомодели с обложек. Разве что за исключением одной болезненно-бледной студенточки, которую он скорее из жалости пригласил на концерт. Так вот, ближе к финалу Джини испытывал уже просто чудовищные муки жалости, но только не к ней, а к себе самому. По его глубокому убеждению, каждая нормальная девушка просто обязана мечтать о богатстве и, следовательно, счастье, ну, а те, кто к этому не стремятся, вообще представляли собой, по мнению Джини, пустое место. И теперь, когда его счастье рушилось прямо на глазах, он заметался в поисках выхода из создавшегося идиотского положения. Похоже, придется прибегнуть к помощи денег. Нет, он вовсе не собирался отказываться от Лори. Напротив, Джини решил помочь ей. За кругленькую сумму можно отыскать самого лучшего хирурга, который сделает Лори пластическую операцию на высшем уровне.

Как только первые солнечные лучи рассеяли ночные тени, Лори шевельнулась в кровати и, протянув руку, коснулась его пальцев. Джини не стал отдергивать ладонь, хотя сердце его тут же учащенно забилось. Он продолжал лежать в каком-то оцепенении, ожидая, что же произойдет дальше.

– Джини, – прошептала девушка. – Ты уже проснулся?

– А я и не засыпал, – угрюмо буркнул он.

Наступила неловкая пауза. Лори громко вздохнула.

– Прости, Джини, я во всем виновата. Надо было с самого начала выложить всю правду.

Поперхнувшись, Кейлер закашлялся.

– Да, наверное. Но все еще можно исправить. Если ты хочешь, я могу найти отличного врача… То есть я даже знаю одного неплохого специалиста по гормонам… Мне кажется, это будет самый лучший выход для нас обоих.

– Давай лучше прекратим все разговоры на эту тему. С твоими связями ты сможешь быстро и безболезненно оформить развод. Если понадобится, скажи, что я тебе изменила. Мне все равно. И деньги твои мне не нужны.

Джини приподнялся на локтях.

– Лори, я что-то не пойму тебя, – вспылил он, глядя ей в глаза. – Почему ты предпочитаешь ходить с шестью грудями и скрываться от посторонних взглядов вместо того, чтобы отважиться на простенькую операцию и стать такой же, как все? Ты очень красивая, а будешь вообще самой очаровательной девушкой на всем белом свете.

Но Лори не ответила ему ни слова.

– Это встанет мне, конечно, в пару тысяч долларов, ну и что же? – продолжал он. – Разве красота не стоит таких денег? Я считаю, что каждая девушка должна стремиться к физическому совершенству, и на это не следует жалеть никаких средств.

– Джини, – прошептала Лори, отворачиваясь. – Ну как ты не можешь понять? Я должна остаться такой, как есть. Все девушки из нашего племени такие. Я же убасти.

Джини чуть не застонал от досады. И, выскользнув из-под одеяла, бросился к пиджаку, где в кармане лежала пачка сигарет. И хотя Джини избегал курить в спальне, сейчас он находился на взводе и с трудом контролировал себя. Джини закурил и, погрузившись в мягкое кресло, выдохнул дым прямо навстречу бледным солнечным лучам.

– А если я на правах мужа потребую, чтобы ты согласилась на такую операцию? – попробовал было Джини зайти с другой стороны.

В сумраке комнаты глаза Лори гневно сверкнули.

– Ты получишь отказ, – решительно отрезала девушка.

– А ведь не далее как вчера ты торжественно поклялась слушаться меня во всем, – напомнил Джини.

– Да, но это вовсе не означает, что я должна лишаться тех частей тела, которые достались мне в наследство от предков, – вспыхнув, парировала Лори.

– Но послушай, это же черт знает что за наследство! – не выдержал Джини.

– Я, конечно, могу представить себе, что ты думаешь по этому поводу, но мое тело принадлежит мне, и я вправе гордиться им.

Девушка села в кровати и, обхватив руками колени, с грустью поглядела на Кейлера.

– Я люблю тебя, Джини, – произнесла она с какой– то затаенной обреченностью. – И я хотела выйти за тебя замуж еще в тот самый первый вечер. Но я понимала, к чему это приведет, и теперь сожалею о том, что не сумела предотвратить эту свадьбу. А теперь остается лишь надеяться, что твоя следующая избранница окажется более миловидной, чем я.

Джини нервно затушил сигарету и, подойдя к раковине, включил свет. Он умывался и брился целую вечность и, наконец, начал одеваться. За все это время Кейлер не проронил ни единого слова и ни разу не взглянул на свою молодую супругу.

– Куда ты собрался? – встревожилась Лори, ког* да он принялся зашнуровывать ботинки.

– Погулять, – не оборачиваясь, отозвался Кейлер, стараясь, чтобы голос прозвучал спокойно. – Никакого определенного плана у меня нет, но мне просто необходимо побыть одному и еще раз все тщательно взвесить. Вернусь вечером, часов в девять или в десять.

С этими словами он набросил куртку и, подойдя к зеркалу, поправил галстук.

– Пожалуйста, вызови Мэтью и попроси его придержать собак, пока я не выберусь с территории вашей усадьбы, – вдруг спохватился Джини.

– Каких собак?

– Ну, ваших сторожевых шавок, которые меня чуть было в клочья не изодрали, – пояснил Джини.

– A-а, тех… – растерянно протянула Лори. – Да-да, разумеется…

Джини резко обернулся, смутно почувствовав в ее голосе тревогу. «Что-то здесь не так», – подумал он. Видимо, Лори до сих пор скрывает что-то от него. Здоровый инстинкт подсказывал Джини, что эта новая тайна будет куда страшнее, чем всякие мелочи вроде бесчисленных грудей или шерстяных бедер.

* * *

Джини явился в контору в начале девятого. Мэгги оторопела, увидев его на пороге в столь неурочный час.

– Что стряслось? – волнуясь, спросила она. – Только не вздумай убеждать меня, что ты настолько истосковался по работе, что в первый же день медового месяца бросил новобрачную на произвол судьбы.

– Мэгги, – еле слышно промямлил Джини, устало рухнув в кресло. – Я бы сейчас не отказался от стаканчика крепкого кофе.

И когда Мэгги принесла ему дымящийся кофе, Кейлер уже удобно устроился в кресле, откинувшись на его спинку и потирая глаза. Он чувствовал себя так, словно ему всю ночь напролет пришлось трястись по бескрайним просторам Сибири в дешевом плацкартном вагоне. Джини с нежностью взглянул на Мэгги и, отхлебывая горячий кофе, принялся шарить по всем ящикам стола в поисках куда-то запропастившейся пачки сигарет.

Мэгги стояла рядом и с тревогой наблюдала за своим шефом. Сейчас она вдруг показалась Джини особенно привлекательной, и он внезапно ощутил такой искренний прилив благодарности за ее участие, что тут же к горлу подкатил комок. Вот-вот, и нервы начинают шалить после эмоциональной перегрузки! Джини схватил носовой платок и высморкался, чтобы Мэгги не заметила, как на глаза ему навернулись слезы.

– Джини, – тихо обронила Мэгги, – тебе необходимо с кем-то поделиться. Я же чувствую, что у тебя не все ладно.

– Понимаешь, – осторожно начал Кейлер, сунув платок в карман. – Тут и говорить-то, в общем, не о чем. Еще вчера я был на седьмом небе от счастья, а уже сегодня подумываю о разводе. Наверное, наш брак будет самым кратковременным за всю историю человечества.

Потрясенная услышанным, Мэгги так и села на стоявший рядом стул.

– Послушай, Джини, какая муха тебя укусила? Это как-то связано с твоей женой?

Он только печально кивнул в ответ.

– Ты угадала. Но скажи прежде, сможешь ли ты мне помочь? Я должен быть уверен заранее.

– Ну конечно. Ты прекрасно знаешь это.

– Тогда беги в библиотеку или… я не знаю… подними архивы… Попытайся разузнать все, что возможно, о племени «убасти». Оно обитало в низовьях Нила в Египте, там еще находился древний город, Тель… забыл как дальше. Бает… Тель-Бест, ну, в общем, что-то в этом роде. Во времена правления одного из Рамзесов, приблизительно 1300 год до нашей эры.

Мэгги торопливо записывала все данные в маленький блокнотик.

– Убасти? – задумчиво повторила она. – Хорошо, только мне потребуется часа два, не меньше.

– И пожалуйста, не рассказывай никому, чем ты будешь заниматься. По крайней мере до того, как все выяснится. Ладно? Мне кажется, Сэмплы хранят какую-то семейную тайну. Они упорно скрывают ее от меня. Я даже пока предположить не могу, в чем она заключается. Но тайна существует. Поэтому мне нужна вся информация, все подробности, которые ты сумеешь выудить из документов.

Мэгги положила свою руку на ладонь Джини и с беспокойством заглянула ему в глаза.

– Послушай, Джини, а что будет с тобой? Как же твоя свадьба? Неужели дело обстоит так серьезно?

Кейлер закрыл глаза и, зажмурившись, опустил голову. Молчание длилось целую вечность.

– Не знаю, – выдавил, наконец, Джини. – Но если тебе все же посчастливится выяснить что-нибудь об этом растреклятом племени, я, вероятно, найду выход.

– Хорошо, я займусь этим немедленно. Думаю, отчеты о Карибском регионе могут еще пару часиков подождать, – решительно заявила девушка.

Она захлопнула блокнот и торопливо засобиралась, но Джини тут же спохватился, вспомнив еще кое о чем.

– Мэгги, – позвал он девушку, когда та уже подходила к двери. Она застыла на пороге. – Мэгги, помнишь, твой приятель работал в полиции? Ты еще с ним поддерживаешь отношения?

– С Энрико? Конечно. Две недели назад в Мэриленд приезжал цирк, и я водила в шапито детей Энрико.

– Ну так вот, – в голосе Джини звучала неуверенность. – Как ты считаешь, мог бы он проверить, какие собаки зарегистрированы на фамилию Сэмпл? Насколько я разбираюсь в собаках, Сэмплы завели настоящих людоедов, которые у них свободно разгуливают по всей усадьбе. А ведь на это выдается специальная лицензия. Если тебя это не затруднит, разумеется… Конечно, рыскать по каким-то секретным архивам не стоит, я просто подумал, что для Энрико подобная просьба – это, наверное, сущие пустяки…

– Хорошо, я спрошу. Кстати, если ты сам не любишь цирк, то тебе надо срочно взять у кого-нибудь напрокат дочь или сына и сводить его на представление. Этот цирк через пару недель приедет в Вашингтон Зрелище, должна тебе сказать, незабываемое. Лично я просто с ума схожу от канатоходцев, а ты?

Джини натянуто улыбнулся.

– Я тоже. Впрочем, политики только и занимаются тем, что разгуливают по проволоке.

Пока Мэгги копалась в библиотеке, отыскивая сведения о загадочном племени убасти, Джини не терял времени даром. Он набрал номер Питера Грейвса. Автоответчик сообщил, что Питер сейчас ушел по делам, но ему можно оставить свои координаты, и Джини попросил психиатра перезвонить ему, как только тот вернется домой. Опустив трубку, Джини заметался по кабинету. Он не находил себе места, то и дело выглядывая в окно на свинцовое небо, покрытое рваными лохматыми тучами, словно где-то вдали происходили оживленные баталии.

И тут Джини в который раз вспомнил, как Мэтью с таким трудом произнес вчера два слова «смитова газель». Однако, как ни старался Джини, он так и не смог понять, что же все-таки имел в виду шофер. Будучи человеком эрудированным, Джини, конечно, знал, что бывалые охотники называют так один из методов приманки, когда к деревянному колышку привязывают ягненка или козленка. Но какое отношение имеет эта «газель» к его женитьбе на Лори? А вдруг Лори и есть та самая приманка, которой коварная миссис Сэмпл задумала заманить его – Джини – в свои сети? Но какую выгоду преследовала она, отдавая за Джини свою дочь? Разве что при случае похвастаться зятем в кругу высокопоставленных гостей, но не более того. А, может быть, миссис Сэмпл лелеет мечту о том дне, когда Джини займет пост министра иностранных дел?

К тому же сама Лори показала ему гравюру с изображением «смитовой газели», словно в этом рисунке заключалось объяснение происходящим событиям. Но вот только до Джини почему-то никак не доходил смысл такого таинственного объяснения. А когда дело касалось туманных намеков и загадок, Кейлер по своему обыкновению ничего не понимал или просто не старался понять.

Несмотря на страшное разочарование и физическую усталость, Джини все-таки ощущал некоторые угрызения совести, ведь он так внезапно бросил свою молодую жену. Поначалу он даже решил было позвонить Лори и сказать, что с ним все в порядке, но потом передумал.

Сейчас надо было срочно решить, как относиться в дальнейшем к столь необыкновенным женским прелестям его дражайшей половины. Следует ли принять Лори, как она есть, или же немедленно связаться с адвокатом и просить о разводе. Последняя процедура заняла бы месяца полтора, если не больше. И снова Джини с горечью подумал о том, что Господь Бог избрал почему-то именно его – Кейлера – на роль подопытного кролика.

Когда Мэгги вернулась в кабинет, Кейлер мирно посапывал в своем кресле. Она осторожно коснулась его плеча, и Джини мгновенно проснулся, растерянно хлопая ресницами.

– Ты, очевидно, задремал, – ласково произнесла Мэгги. – Ну, как себя чувствуешь?

Кейлер заморгал и, встряхнув головой, попытался прийти в себя.

– Ты знаешь, кошмары опять одолевают меня, – признался Джини. – Впрочем, они мучают меня уже которую ночь. Какие-то странные монстры – помесь зверя с демоном. И все гоняются за мной, представляешь?

– Похоже, ты слишком переусердствовал на работе, – предположила Мэгги. – А еще тебе катастрофически недостает здорового секса.

Джини печально кивнул и протер глаза.

– А ты, наверное, права, – согласился он. – Мне надо взять отпуск за свой счет и активно провести его в публичном доме. От и до.

Мэгги налила Кейлеру чашку крепкого кофе и, подсев поближе, вынула из сумочки внушительных размеров конверт, из которого извлекла несколько исписанных страничек.

– И это все? – изумился Джини. – Не густо.

– Больше информации по такому архиважному вопросу просто не существует, – парировала девушка. – Библиотекари вообще про твоих «убасти» не слыхали, а скудные крупицы, которые нам с грехом пополам удалось выудить, – просто чистая случайность. Я обнаружила старинный фолиант – еще с прошлого века – под названием «Странствия по Египту», написанную неким сэром Китом Фордайсом, да и то там автор упоминает об «убасти» вскользь. И еще кое-что из отчетов одной топографической экспедиции по странам Африки. А больше – представь себе – ничегошеньки.

– Ну и о чем нам поведал сэр Кит?

– Я сняла для тебя ксерокопию и кое-что законспектировала* Вот, сам взгляни.

Мэгги протянула ему листок, и Джини внимательно прочел конспект, написанный аккуратным ровным почерком. Затем Мэгги передала ему и ксерокопию книжной обложки. Под гравюрой, на которой были изображены древние руины, стояла надпись: «Тель-Беста. Вид юго– восточной части города. Все, что осталось от великолепных старинных сооружений».

Джини отложил гравюру в сторону и принялся перечитывать конспект Мэгги. «Мой проводник уверял, будто общее мнение о египетских пирамидах и тем более о сфинксе весьма ошибочно. Правда, многие факты, о которых он поведал, были уже известны мне. Само слово «сфинкс» греческого происхождения и в переводе означает «душитель» (тот, кто душит). Проводник пересказал мне известную легенду. Сфинкс – это чудовище с головой женщины и туловищем льва. Он или, вернее было бы сказать, «она» таилась в засаде и поджидала проходящих мимо путников, чтобы загадать им загадку. Если странник находил правильный ответ, сфинкс отпускал его на свободу. А если нет – душил несчастного насмерть. Однако были в рассказе проводника и кое-какие детали, о которых я раньше не подозревал. Например, проводник поведал о том, что сфинкс был высечен с натуры, и в пустыне действительно существовало племя, ведущее свое происхождение от людей и львов. Кстати, излагая вышеупомянутые подробности, мой проводник не на шутку разволновался и даже потребовал за такую информацию дополнительную плату. Оправдываясь, он объяснил, что якобы и поныне потомки этого племени живут в здешних местах и мстят всем тем, кто раскрывает их страшную тайну. Многие аборигены уже поплатились за свой слишком длинный язык. Когда же я, не торгуясь, заплатил и щедро угостил моего проводника, то его словно прорвало: я узнал кучу деталей об удивительном племени. Человекольвы будто бы поклонялись древнему божеству в образе льва Баету, и их кровавые обряды требовали людских жертв, членовредительства и сексуальных извращений, противных истинным христианам. Обитало это племя в городе Тель-Баста, который теперь полностью разрушен. Ни один проводник, включая и моего, не отважился наведаться в те места ни при каких условиях, опасаясь мести необычного племени».

Джини положил листок на стол. Сильный озноб охватил его. Кейлер с таким ужасом уставился на Мэгги, словно та внезапно явилась сюда на самой настоящей летающей тарелке.

– Джини, что с тобой? – всполошилась девушка. – Может, вызвать доктора? У тебя чудовищный вид!

Но Кейлер лишь покачал головой, ощущая во рту горьковатый привкус сигарет.

– Это невероятно, – хрипло простонал Джини.

– Что? Что невероятно? – опешила Мэгги.

Кейлер взял со стола листок и протянул его девушке.

– Вот это, – буркнул он. – Тут же все ясно сказано. Это страшно, это, наверное, просто безумно, но все так и есть на самом деле. Ты же собственной рукой переписывала текст.

Мэгги пробежала глазами страничку и неуверенно пожала плечами.

– Я не вижу тут ничего из ряда вон выходящего, – призналась она. – По-моему, просто красивая легенда. Разве нет?

Джини вскочил и, подойдя к окну, стал наблюдать за автомобилями. Наконец он заговорил:

– В первый же вечер Лори призналась, что происходит из древнего египетского племени, которое называется убасти. Ну я, конечно, не придал никакого значения ее словам. Да и к чему все это? Я никогда и не слыхал о таком народе. А потом она рассказала, что феллахи до сих пор боятся убасти и никогда вслух не называют их. Очевидно, племечко это действительно наводит дрожь на местное население, никто не смеет и на шаг подходить к развалинам их древнего города.

Джини отошел от окна и, опустившись на один из стульев для посетителей, заглянул Мэгги в глаза.

– И вот сегодня, в первую, так сказать, брачную ночь, когда Лори разделась… – начал было Джини, но Мэгги тут же укоризненно оборвала его:

– Джини, не надо!

– Нет, ты должна меня выслушать!

– Нет, Джини это ваше личное дело, и я не хочу…

– Помолчи, Бога ради, и дай мне, наконец, высказаться! – рявкнул Кейлер. – Так вот, когда она вчера – заметь, после моих бесконечных уговоров – все-таки разделась, выяснились кое-какие незначительные подробности: у нее три пары грудей. И густая шерсть, которая произрастает аж до самого пупка и ниже…

Мэгги раскрыла было рот, чтобы возразить ему, но слова застряли у нее в горле.

– Джини, – с трудом выдохнула она, часто моргая, – ты что же, решил меня надуть?

– Нет, Мэгги, к несчастью, это сущая правда. – Кейлер судорожно сглотнул. – У нее сверху прекрасная женская грудь, а чуть пониже – еще одна, недоразвитая, как у девочки-подростка… Имеется и третья пара сосков, их тоже с родинками никак не спутаешь. Лори, кажется, говорила, что… что в Америке врачи называют такое явление «многососковостью». Ну, будто бы… подобное встречается у обычных людей, и довольно часто.

Мэгги с сочувствием посмотрела на Кейлера и тряхнула головой.

– Какой кошмар! Джини, я тебя понимаю. Неудивительно, что ты сегодня просто не в себе, как будто в воду опущенный. Послушай, может быть, эти… излишества устранят при помощи операции? Или необходимы какие-нибудь гормоны? Ты узнавал?

– А она и не собирается от них избавляться, – мрачно сообщил Кейлер.

– Как это «не собирается»? Она что, не в своем уме? – оторопела Мэгги.

– Именно не собирается. Ты не ослышалась. Видишь ли, Лори считает, что шесть грудей для женщины – вполне нормальное явление. И более того, она убеждена, что рано или поздно я разделю ее мнение. Подумать только! Шесть грудей – норма!

– Да как же это может быть нормой? Это же явная патология!

Джини сердито покосился на конспект и ксерокопию книги сэра Кита Фордайса.

– Может быть… Если у женщины и мать, и отец – люди, вот тогда это патология. Но в этой проклятущей книге ведь черным по белому написано, что убасти являются потомками… как это… короче рождаются в результате совокупления женщины со львом. А ведь девушка, в жилах которой течет наполовину звериная кровь, может в один прекрасный день раскрыться с неожиданной стороны. И дело не ограничится шестью сосками, которые якобы так необходимы ей для вскармливания детенышей… Да ты только вспомни хотя бы ее глаза. Зеленые, с желтым отливом. Прямо как у настоящей львицы.

– Джини, – серьезным тоном заговорила Мэгги. – Мне кажется, у тебя разыгралась фантазия.

Кейлер нервно закурил.

– Да, конечно, именно поэтому после первой брачной ночи я и торчу в конторе спозаранку! – сыронизировал он. – И явился сюда ни свет ни заря.

Девушка печально покачала головой.

– Мэгги, спасибо тебе за помощь. Ты даже не представляешь, как много значит для меня информация, которую ты сумела раздобыть. Но теперь я просто обязан выяснить все до конца. И в любом случае, кем бы ни оказалась Лори на самом деле, теперь она – моя законная супруга, и я не вправе оставлять ее одну.

– А тебе не приходила в голову мысль, что Лори может быть опасна?

– Не понимаю, что ты имеешь в виду. Как это – «опасна»?

– Ну, львы ведь представляют некоторую опасность для людей.

– Да, но…

– У меня никак не выходят из головы слова того французского дипломата, помнишь, я тебе говорила? – И Мэгги опустила голову.

– Что-то не припоминаю…

– Ну, он тогда еще намекнул мне, чтобы ты остерегался танца.

– Да-да, ну и что же?

– Так вот. Ты же знаешь, если человек владеет несколькими языками, они порой путаются у него в голове, и он, не замечая, выдает слова сразу двух или трех языков. В общем, не мне тебе объяснять, у дипломатов подобное частенько случается. Так вот, когда француз говорил о танце, он произнес это слово по-французски.

К тому же, я не совсем отчетливо расслышала всю фразу целиком, но он советовал остерегаться «дане».

– А что такое «дане»?

– В переводе с французского это означает «зубы». Так что, Джини, он советовал тебе беречься ее зубов.

* * *

Кейлер встретился с Питером Грейвсом в баре арлингтонского гольф-клуба. Это оказалось уютное заведение с зеркальными стенами и удобными кожаными креслами. Освещение здесь было мягким и приглушенным. Завсегдатаями бара являлись, как правило, люди образованные. Они приходили сюда и, расслабившись, заводили непринужденные беседы. Лишь изредка за каким-нибудь столиком раздавался неуместно громкий смех.

Джини заказал себе чистое виски и сырные чипсы. Время шло к обеду, а Кейлеру так ничего и не удалось перехватить.

Поздоровавшись с Грейвсом, Джини вдруг почувствовал, как тяжело ему будет рассказать о наболевшем. Но он не мог вернуться в поместье Сэмплов, не поделившись с доктором своими тревогами.

– Милый уголок, – одобрил Кейлер, прикуривая сигарету и внимательно разглядывая бар. – Скажите, сюда приходят только врачи?

Питер отрицательно покачал головой.

– В основном одни военные. Должен признаться, что если кому-нибудь вдруг взбредет в голову швырнуть сюда во время обеда хоть крошечную бомбу, Пентагон мгновенно лишится свох лучших сотрудников.

– Приму к сведению, – улыбнулся Джини. – В следующий раз я продам кому-нибудь эту государственную тайну никак не меньше чем за пару долларов. Так что не продешевлю. Подработать никогда не мешает.

Питер лениво потягивал через соломинку коктейль, то и дело поигрывая вишенками, плавающими в янтарной жидкости.

– Ну, как вы себя чувствуете? – наконец решил перейти к делу доктор.

– Я совершенно растерян и подавлен. А разве это бросается в глаза?

– Видите ли, по телефону у вас был взволнованный голос, и я решил, что у моего нового знакомого начинается нервная истерика.

– Истерика со мной? Вы, наверное, шутите.

Питеру в конце концов удалось подцепить в бокале вишенку, и он с удовольствием съел ее. А затем принялся задумчиво ворошить соломинкой пепел, придвинув пепельницу поближе к себе.

– Понимаете, истерики случаются и с выдержанными людьми. Кстати, как раз со спокойными и владеющими собой людьми это происходит чаще, чем с теми индивидуалами, которые постоянно психуют у всех на виду и создают о себе впечатление нервных особ. Вот, например, в этот бар частенько захаживают посетители – заметьте, большинство завсегдатаев занимают довольно высокие посты в Пентагоне, – так вот все они страдают нервной истерией. Между прочим, двое из них – мои пациенты.

– Надеюсь, вам удалось подлечить им нервишки. Лично я не в восторге от перспективы Третьей мировой войны.

– Трудно сказать. – Доктор пожал плечами. – Истерия имеет несколько разновидностей и в любой момент может обостриться.

– Наверное. Но дело в том, что лично я не страдаю психическими заболеваниями и вроде до сих пор избегал нервных срывов.

– Именно поэтому вы убеждены в том, что женились на девушке, ведущей свое происхождение наполовину от льва, а наполовину от человека? – съязвил Питер.

– Не только убежден, я это знаю, – упрямо заявил Джини.

– А откуда? Неужели у вас есть доказательства?

– Господи Боже мой, Питер! У нее же шесть грудей! Я видел их своими собственными глазами!

Доктор нахмурился.

– Джини, на вашем месте я не стал бы объявлять об этом во всеуслышанье. Видите ли, здесь принято разговаривать вполголоса и о таких вещах, которые никоим образом не потревожат соседей за столиками. Понимаете?

– По-моему, Питер, вы и сами имеете довольно примитивное суждение о строении мира. И, разумеется, не верите мне. Для вас я всего-навсего занятный псих, и, бьюсь об заклад, что сейчас вы судорожно раскидываете мозгами в поисках недуга, одолевающего человека, которому в первую же брачную ночь мерещатся шесть грудей у собственной жены.

– Атавизмы, Джини, не такое уж редкое явление. Я сегодня специально полистал кое-какую литературу. Так вот, например, в Баден-Бадене жила женщина, у которой…

– Питер, – вспыхнув, перебил собеседника Кейлер. – Это никакие не атавизмы. Лори утверждает, будто все женщины в ее роду имели точно такое же строение тел. Оно передается по наследству.

– И вы хотите сказать мне, что мать Лори сложена так же?!

– Думаю, что именно так. По крайней мере Лори пытается убедить меня в этом.

– Да-а, – неуверенно протянул Питер. – Это уже выходит из ряда вон.

В этот момент официант принес Джини виски, и тот одним глотком наполовину осушил стакан. Крепкий напиток мгновенно обжег горло, и Джини тут же подумал о том, что если он будет продолжать возлияние такими темпами, да еще на голодный желудок, то захмелеет очень скоро.

– Это для вас, Питер, шесть грудей кажутся явлением из ряда вон выходящим. А вы попробуйте взглянуть на него с точки зрения Лори. Для нее это – абсолютная норма. Так что, либо у нее действительно какие– то отклонения в психике, либо она вполне справедливо относит себя к племени убасти и представляет собой гибрид человека и льва.

– Что вы хотите этим сказать? – насторожился Питер. – То есть вы тоже считаете, что племя существует в действительности?

– А как я еще могу это расценивать?

Питер сплел пальцы рук и в задумчивости уставился на свой бокал. Он пытался сейчас вести себя так, как и подобает профессионалу в подобных ситуациях – когда собеседник неожиданно меняет тему разговора. Но ничего стоящего не приходило ему в голову – с таким случаем Грейвс, кажется, сталкивался впервые за всю свою долгую и нелегкую практику. Однако Джини и не надеялся^ что Питер найдет разумное объяснение происходящему– ведь и сам Кейлер изрядно намучился, пытаясь самостоятельно разобраться в чудовищной ситуации.

Питер рассеянно провел ладонью по своей лысоватой голове.

– А вы любите ее? – вдруг огорошил он Кейлера вопросом.

– Ну, конечно, люблю. А зачем вы об этом спросили?

– Ну, – замялся Питер. – Если вы действительно готовы помочь ей, то любовь здесь – очень важный аспект. Если же вы сомневаетесь в своей любви, то единственное, что я могу посоветовать, – это расстаться с Лори как можно быстрее. Ну а уж если вы и в самом деле любите жену, то приготовьтесь к тому, что вам придется в ближайшем будущем принимать очень серьезные решения.

– Вы что же, хотите сказать, что мне придется постепенно привыкнуть к этим – как их – рудиментарным грудям и к зарослям на ее животе и ногах? – возмутился Джини.

Но Питер только печально кивнул в ответ.

– Да, видимо, так. Помните, на пикнике у Уолтера Фарлоу я уже говорил вам, что если вы хотите разобраться, что происходит с этой девушкой, вы должны смириться с ее фантазиями о неизбежности злого рока, якобы преследующего ее. А из сказанного вами я делаю вывод, что теперь Лори считает, будто этот самый рок распространился и на вас и в самом ближайшем будущем вас обоих ждут какие-то страшные события. Вам следует сделать вид, что вы примирились с неизбежностью, и немного подыграть ей. Пройдет какое-то время, с вами ничего не произойдет, и тогда Лори сама поймет, что ее навязчивые идеи просто несостоятельны. Вот тогда-то ее здоровье и пойдет на поправку. Но для этого требуется выдержка. Не надо торопить события.