Текст книги "Тень сфинкса. Удар из зазеркалья"

Автор книги: Грэхем (Грэм) Мастертон

Соавторы: Элен Макклой
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

– Вы сами будете указывать дорогу? – осведомился он.

Лори отрицательно покачала головой.

– Нет, первым поедет Мэтью. А вы – прямо за ним, так будет проще.

– А мы не можем от него улизнуть?

– Если вы не хотите нарваться на неприятности, то лучше не стоит. Уверяю вас, Мэтью не выпустит нас из виду.

Джини только вздохнул, и машина тронулась.

– Послушайте, а вас это никогда не раздражает? Я имею в виду то, что вас держат в золотой клетке? Вы же вполне взрослая девушка.

Лори развязала накидку, и та соскользнула с ее плеч В бледном сиянии уличных фонарей Джини заметил украдкой, как блестят губы Лори, как сверкают изумруды на шее и переливается шелк на груди. В машине запах ее духов околдовал Джини окончательно, и это выглядело тем более странно, если вспомнить, что девушка разгла– вольствовала о морали, пытаясь казаться скромницей. Теперь она вдруг напомнила Джини самку во время течки, подкарауливающую самца.

– Наверное, мы кажемся вам несколько странными, – тихо произнесла Лори. – Но не забывайте о том, что мы не американцы. И Америка – не наша родина. Вот почему мы стараемся держаться вместе и помогать друг другу. И помимо всего прочего…

– Чего прочего?

Она опустила глаза.

– Ну… мы чуточку другие, если можно так выразиться. А когда ты чем-то отличаешься от остальных, следует придерживаться своего стада, а не втираться в чужое.

Джини обнаружил, что «кадиллак», мчащийся впереди, свернул налево, и послушно юркнул вслед за удаляющимися габа ритками автомобиля. Несколько капель ударили в лобовое стекло. Начинался дождь, и Джини включил дворники.

– Можно мне вас кое о чем спросить? – обратился он к девушке.

Та кивнула.

– Конечно, если ваш вопрос не слишком интимный.

– Ну, разумеется, он личного плана, но, если хотите, можете не отвечать. Однако, уверяю вас, подобный вопрос рано или поздно задает любой мужчина, стоит ему познакомиться с такой красавицей, как вы.

– Ну вот, снова вы мне льстите.

– Да нет же, черт побери. Это на самом деле так. Неужели раньше мужчины не осыпали вас комплиментами?

Лори отрицательно покачала головой.

– Ну, хорошо, – сдался Джини. – А вопрос мой таков. Есть ли у вас молодой человек, с которым вы постоянно встречаетесь? Ну, единственный в своем роде, объект, так сказать, вашей нежной привязанности? Или же вы абсолютно свободны?

– А вам какая разница? – безразлично отозвалась Лори и отвернулась.

Джини неуверенно пожал плечами.

– Ну, я не знаю. Для некоторых девушек это ведь очень важно. Если они постоянно встречаются с одним и тем же парнем, они и в мыслях не могут представить, что можно встречаться и с другими. В этом подлунном мире еще существует верность, хотя нам, возможно, трудно в это поверить.

Долгое время Лори молчала. Он снова посмотрел на нее. Девушка без тени улыбки продолжала разглядывать улицу.

Когда они миновали отель «Уотергейт», Лори тихо проронила:

– Никаких мужчин у меня нет. Ни одного.

– Ни одного? – изумился Кейлер. – Даже старичка-воздыхателя, который по пятам следует за вами, как тень, надоедая приглашениями на обеды и задаривая изумрудами?

Лори коснулась бус и возразила:

– Этого мне никто не покупал. Изумруды переходят в нашем роду по наследству. И никаких старичков у меня нет. Кстати, молодых поклонников тоже.

То, как она произнесла эти слова, заставило Джини нахмуриться. Он ни на минуту не мог поверить в такой поворот дела.

– Вы что, хотите сказать, будто вообще ни с кем не встречаетесь?

– Не только сейчас, Джини. Я никогда ни с кем не встречалась.

Джини не спускал глаз с красных огоньков лимузина, опасаясь прозевать поворот, если вдруг «кадиллак» снова нырнет в сторону. Ему казалось непостижимым, что такая девушка, как Лори, с ее фигурой и восхитительным личиком, никогда в жизни не бегала на свидания. На вид ей можно было дать лет девятнадцать, от силы двадцать, и Джини прекрасно знал, что в подобном возрасте девицы, льнущие к высшему свету, успевают переспать с доброй половиной правительственных чиновников, не говоря уже о многочисленной армии конгрессменов и сенаторов. Кейлер, разумеется, отдавал себе отчет в том, что Лори не принадлежит к этой категории кошечек, но ведь даже благовоспитанная девица из вполне достойной семьи уж наверняка встречается ну хотя бы с одним парнем, пусть этот ее избранник – самый что ни на есть завалящий студентишка Гарвардского университета. Но хоть один-то должен быть!

– А вы что, еще девственница? – не выдержал Джини.

Лори резко вскинула подбородок и окатила его таким надменным ледяным взглядом, что Кейлер внутренне съежился.

– Если вы это так называете, то да, – гордо ответила она.

Джини растерялся.

– Я не имел в виду ничего плохого, – оправдываясь, промямлил он. – Меня это просто здорово удивило, вот и все.

– Неужели в наши дни это такая уж большая редкость для девушки? Остаться чистой до замужества?

Джини постарался взять себя в руки и заговорил:

– Ну… В общем-то, конечно. Во всяком случае, никто в наше время не ожидает, что незамужняя девушка окажется девственницей. Тем более странно было услышать из ваших уст…

– Так я, по-вашему, не похожа на девственницу?

– Я этого не говорил.

– И не надо. Просто вы заметили, что я выгляжу очень сексуально, а раз так, значит, вы подумали, что я, естественно, сплю с мужчинами.

– Совсем не обязательно. Когда я говорил, что вы сексуальны, я имел в виду, что вы нравитесь лично мне. Когда я смотрю на вас или просто стою рядом с вами, я начинаю сексуально возбуждаться. Это не оскорбление, я хочу, чтобы вы все правильно поняли и не обижались на меня.

Лори не ответила. Сначала Джини показалось, что он-таки хватил через край, и теперь девушка окончательно надулась, но, взглянув на нее украдкой, Кейлер заметил на губах Лори загадочную улыбку.

– Господи Боже мой! – в сердцах выпалил Джини. – Да вы, пожалуй, самая странная девушка из всех, которых мне только доводилось встречать. А уж мне-то попадались весьма эксцентричные особы.

Лори засмеялась. А потом кивнула на автомобиль Мэтью:

– Вы лучше следите за дорогой. Мы почти у дома.

Они миновали центр города и, отъехав от него миль пять, очутились в тенистом фешенебельном пригороде. Особняки здесь были построены еще до войны. Колонны у входа и крашеные белоснежные ставни на окнах поражали воображение. Мэтью свернул на извилистую дорожку, петляющую по настоящему туннелю из деревьев, и вскоре показалась высокая, обвитая плющом стена из старого кирпича, поросшего мхом. Наверху из нее торчали длинные проржавевшие пики.

– Там наш сад, – указала на стену Лори. – А сам дом чуть подальше.

Они еще раз свернули, и Мэтью нажал на тормоз. Обе машины остановились прямо перед коваными воротами на полукруглой стоянке. За воротами Джини углядел накатанную гравиевую дорожку. Дома не было видно, очевидно, он находился в глубине поместья.

Мэтью не выходил из автомобиля, наблюдая за молодыми людьми в зеркальце заднего вида. Он не заглушил мотор, и струйка выхлопных газов, поднимаясь из– под автомобиля, растворялась в ночном тумане.

– Итак, мы приехали, мисс Сэмпл? – спросил Джини.

– Совершенно верно. – И Лори тщательно завязала на шее накидку.

– Вы хотите сказать, что я вас здесь высажу и на этом все закончится?

Она взглянула на него, сверкнув в темноте своими зелеными кошачьими глазищами.

– А чего же еще вы ожидали? Вы любезно предложили подвезти меня до дома и подвезли. Большое спасибо.

– И вы даже не пригласите меня на чашечку кофе?

Она покачала головой.

– К сожалению, нет. Понимаете, моя мама сейчас не совсем здорова.

– Но я же не собираюсь просить ее готовить!

– Что готовить? – не поняла Лори.

– Ну, кофе, конечно, что же еще? Она может преспокойненько лежать себе в постели и даже не вставать.

Лори положила руку ему на ладонь.

– Джини, – ласково проговорила она, – вы очень милый человек, и мне сразу понравились, но…

– Но вы не собираетесь приглашать меня в дом. Все ясно, теперь мне все стало ясно.

– Нет, вы ничего не поняли.

Он поднял руки вверх, как будто признавая свое поражение:

– Я все прекрасно понимаю, голубушка. Вы симпатичная девушка, у вас очень милая и дружная семья, и вы всегда делаете только то, что одобряет ваша мамочка, прямо как в старые добрые времена. Ну, хорошо, значит, и мне надо действовать соответственно.

– Как же именно?

– А вот как. Завтра в самое что ни на есть удачное время я вам звякну, затем представлюсь вашей матушке и выпрошу у нее разрешение пригласить вас отобедать со мной. При этом я, разумеется, поклянусь какой-нибудь страшной клятвой, что верну вас в целости и сохранности.

Лори остановила на нем долгий и пристальный взгляд. А потом отрицательно покачала головой.

– Джини, – взмолилась девушка. – Это невозможно.

– Что же такого невозможного в обыкновенном обеде?

Она отвернулась.

– Вы мне нравитесь, – тихо произнесла Лори. – Именно поэтому обед и невозможен.

– Так. Значит, я вам все-таки нравлюсь, и именно поэтому вы не хотите встретиться со мной еще раз? Где же здесь логика?

Лори толкнула автомобильную дверцу.

– Джини, – голос ее стал чуть слышен, – я думаю, для вас будет гораздо лучше как можно быстрей забыть о нашей встрече. Пожалуйста, именно ради вас. Я не хочу, чтобы вы страдали.

Джини опять растерянно потер затылок. Он уже устал спорить с этой взбалмошной девицей.

– Лори, послушайте, я достаточно самостоятельный человек, чтобы отвечать за себя. Возможно, я ничего не понимаю в еврейской национальной борьбе, но и меня жизнь била не один раз, так что мою душу покрыл, так сказать, защитный панцирь из эмоциональных шрамов. Если бы я каждый раз отступал, отказываясь от контакта с женщиной только из боязни причинить себе боль, Господи, я бы и по сей день оставался, наверное, девственником, как вы.

– Джини, ну я вас очень прошу, не надо.

– Да, чего уж проще – просить. Только я не вижу никаких причин для отказа. Если бы я казался вам безобразным и противным… тут я бы еще смог понять, ан нет. Ведь я довез вас до дома. И признался, что вы прекрасны. Неужели я не заслужил даже элементарного объяснения, почему вы мне отказываете?

Лори долго молчала. Красноватый отсвет габаритных огней стоящего «кадиллака» выхватывал из темноты часть ее лица. А работающий мотор этого чертового лимузина напоминал Джини, что за ними постоянно наблюдает шофер. И вдруг Джини совершенно отчетливо почувствовал, что над ним нависла смертельная опасность. Восторг, охватывавший его на протяжении всего вечера, мгновенно улетучился.

– Джини, – прошептала Лори, – я ухожу.

Она уже почти выбралась из автомобиля, когда он внезапно рванулся к ней и крепко ухватил девушку за запястья. Лори попыталась было выдернуть руки и с такой силой потянула их, что чуть не повалила Джини. Но вдруг, словно неожиданно передумав, Лори внезапно обмякла и позволила ему снова стащить себя на сиденье.

Джини нагнулся и жадным поцелуем впился ей в губы. Они оказались влажными и чувственными, но Лори никак не хотела раскрывать их. Джини приник к девушке всем телом, пытаясь сломить ее сопротивление. Кончиком языка он старался приоткрыть ее губы, проникнуть в нее… Отбиваясь, Лори запрокинула голову. Разумеется, если бы подобная возня происходила в годы школярства, Джини вполне удовлетворился бы и таким вот безобидным чмоканьем в сжатые губки. Но ведь перед ним находилась роскошная Лори Сэмпл – и теперь это означало лишь двойное разочарование.

Левой рукой он коснулся ее плеча. Лори перехватила его руку. Девушка лихорадочно прошептала что-то и, извиваясь, попыталась высвободиться. Но Джини не отпускал ее, их губы словно склеились. Вот уже его ладонь скользнула по ее восхитительной груди, дрожащими пальцами он дотронулся до соска, почувствовав его горячую упругость…

И вдруг Джини ощутил нестерпимую боль в языке. Девушка тут же вырвалась и выскочила из машины.

Она застыла рядом с машиной, хмурая и возбужденная. Но Джини даже не взглянул на нее. «Господи! Меня тяпнули за язык! И кто? Какая-то малявка, девственница, будь она неладна!» Он никак не мог взять в толк, что же разозлило его сильнее: сам ли внезапный укус – ничего себе закусочка после банкета! – или же его собственное идиотское поведение: вот ведь придурок, чего надумал! Целоваться с девицей, которая только и делает, что корчит из себя недотрогу!

– Джини…

Он не поднимал на нее глаз.

– Джини, простите меня, но гы сами виноваты. Вы же не оставили мне выбора. Я бг/ла просто вынуждена…

Он достал платок и закашлялся. Белая ткань окрасилась кровью.

– Давай, давай отправляйся домой к своей мамочке, понятно? – хрипло пробормотал он.

– Джини, вы должны понять, что у нас все равно бы ничего не получилось. Как бы вы ни старались.

– Да уж, конечно, теперь мне и самому ясно. Если меня когда-нибудь посетит фантазия быть заживо съеденным, я лучше двину во Флориду в национальный заповедник и там предложу себя на обед аллигатору.

– Не надо так говорить, Джини! Неужели вы не понимаете, что очень нравитесь мне?

Он еще раз промокнул платком язык и почувствовал, что кровь почти остановилась. Но укус и в самом деле оказался нешуточным. Джини следом за Мэтью чуть было не пополнил армию немых. Вряд ли сей прискорбный факт способствовал бы его повышению по службе и как политика, и тем более как оратора.

– Убирайся отсюда! – рявкнул Кейлер. – Я поехал домой.

Мэтью уже вышел из лимузина и теперь стоял рядом с Лори, равнодушно созерцая происходящее.

Снова зарядил дождь, капли противно барабанили по гравию, шуршали по траве.

Наконец Лори повернулась и зашагала прочь. Мэтью взял ее под руку и проводил до «кадиллака». Открывая ей заднюю дверцу, шофер оглянулся на Джини. Взгляд его поразил Джини полной бесстрастностью, словно вместо лица у Мэтью была крышка канализационного люка. Шофер уселся за руль и неспешно подъехал <к кованым воротам,

Стоило лимузину приблизиться к ним, ворота бесшумно разошлись и так же беззвучно захлопнулись, пропустив автомобиль. Лишь ее слышно щелкнул невидимый замок. Джини наблюдал, как растворяются во мраке красные огоньки габариток. И вот уже «кадиллак» постепенно исчез, углубившись в густой, бурно разросшийся сад. Перед Джини возвышалась неприступная кирпичная стена с запертыми воротами. А теперь еще к ней добавилась и другая – сплошная стена ливня, окружившая Джини со всех сторон. Дождь беспощадно хлестал по автомобильным стеклам.

Некоторое время Джини сидел, не шелохнувшись, а потом зачем-то заглушил мотор. Все еще придерживая у рта платок, он открыл дверцу и вышел прямо под проливной дождь. От уютного света городских фонарей Джини отделяла сейчас целая вечность. Взглянув вверх, он различил мрачные облака, стремительно несущиеся по небу. Слабые лунные блики лишь слегка подсвечивали их края.

Джини незаметно подкрался к воротам. Он опасался притрагиваться к ним – а вдруг к воротам подключено электричество! Джини подобрался как можно ближе и постарался заглянуть внутрь усадьбы. Сразу за железными воротами начиналась аллея, поросшая кустарником вперемешку с могучими дубами и уходящая ярдов на пятьсот в глубь поместья, где глаза Джини с трудом различили поворот. Дальше, видимо, шла уже прямая дорога к самому дому. Джини даже показалось, что он разглядел во мгле смутные силуэты труб и крыши, но он мог и ошибиться, спутав их с ветвями древних дубов.

От поместья словно веяло чем-то зловещим. Но вопреки всему – и совершенно отчетливому ощущению опасности, и просто здравому смыслу – Джини вдруг нестерпимо потянуло в эту тревожную и зыбкую тишину. Ему во что бы то ни стало захотелось взглянуть на дом Сэмплов – ну так, хоть одним глазком, лишь бы унять свое разгулявшееся воображение. Только убедиться, что это всего-навсего самый что ни на есть обыкновенный, роскошный домина, утопающий в розовых кустах, с фонарями у входа – короче, именно такой, какому и положено быть у известного дипломата.

Джини вернулся к машине и достал из бардачка набор отверток, который ему преподнесла когда-то его очередная любовница. На футляре была выгравирована надпись «Набор отверток от твоей самой вертлявенькой».

В одну отвертку был вставлен электротестер Джини выбрал именно эту. Вернувшись к кованым воротам, он осторожно дотронулся до какой-то искусной, весьма затейливой завитушки. Ровным счетом ничего не произошло. Похоже, электричеством здесь и не пахло. Джини взглянул вверх. Ворота, казалось, уходили в самое небо и вдобавок ко всему увенчивались жуткими, варварскими шипами. Ну уж подобная предосторожность была явно излишней! Джини только на мгновение представил Себе, как один из таких колышков стремительно вонзается в его плоть, и у него тут же неприятно заныло в паху.

Джини обеими руками вцепился в ворота и принялся нащупывать ногой углубление, пытаясь использовать кованые завитушки как ступени. Первые футов шесть дались ему без особых трудов, поскольку здесь с лихвой хватало всякого рода кованых цветов. И хотя Джини давненько не занимался спортом, начало далось ему легко. Но чем выше, тем труднее становилось подни^– маться. Завитков здесь уже почти не осталось, пошли одни прутья, да и то чуть ли не насквозь проржавевшие. За эту труху и хвататься-то было страшновато, а не то что взбираться по ним.

Джини решил передохнуть. Далеко внизу он разглядел по одну сторону ограды свою белую машину с распахнутыми дверцами, а по другую – мрачную аллею, ведущую в глубь владений Сэмплов. Где-то вдали мерцали призрачные огоньки. Видимо, там располагались соседние особняки.

И сколько ни старался Джини разглядеть что-нибудь в этой кромешной мгле, ничего, кроме деревьев да светлой гравиевой дорожки, увидеть ему так и не удалось. Дождь приутих, и снова подул легкий ветер. Прокушенный язык здорово болел, однако ведь именно это боевое ранение толкнуло Джини на подобную авантюру. Тем более что до верха оставалось совсем немножко.

– Вперед, парень, только вперед, – сам себя подбадривал Кейлер.

Он отважно схватился за пару жутких прутьев и, просовывая ноги в какие-то весьма сомнительные отверстия, принялся карабкаться все выше и выше. Он чувствовал себя настоящим туземцем, жителем далеких островов Фиджи, который предпочитает передвигаться в вертикальной плоскости по кокосовой пальме.

Задыхаясь, Джини добрался, наконец, до верха. Однако самое сложное оставалось впереди. Ведь чтобы попасть на территорию усадьбы, надо было одолеть торчащие ржавые пики. Ногу теперь приходилось ставить точно между скользкими шпилями. Оставалось лишь надеяться, что она не подвернется и Джини, рухнув с этого бастиона, не останется здесь навечно.

Кейлер всунул левую ногу в щель между шпилями и уже успел занести над ними правую. В этот момент ворота гулко задрожали под его весом. Джини застыл, переводя дыхание. А потом осторожно опустил правую ногу с другой стороны ворот и освободил левую.

И тут со стороны дома донеслись странные звуки. Будто кто-то во весь опор мчался к воротам. Джини замер на месте и прислушался. Пот струйками стекал с его лица. Вдали словно прогрохотал гром. Или это только почудилось Кейлеру? Вроде еще днем обещали, что ночью, возможно, разразится гроза. Обычно грозы подкатывались к Вашингтону со стороны реки.

Оттуда-то и донесся этот непонятный грохот. Джини успокоился и уже собрался было перемахнуть через пики.

В этот момент опять раздался непонятный шум, но теперь Кейлер уже ясно понимал, что к грозе он не имеет никакого отношения. Так мог реветь мотор самолета или – на худой конец – мотоцикл. С замирающим сердцем Джини прислушался, пытаясь разобраться, что за звуки доносятся из глубины поместья. Он щурился, вглядываясь в даль. Но луна тем временем полностью спряталась за облака, и ничего, кроме раскидистых деревьев, увидеть не удалось.

И тогда Джини отчетливо услышал самый странный звук в своей жизни Хрипло и яростно рыча, к воротам ринулись какие-то громадные звери. С треском продираясь сквозь густой кустарник и, словно играючи, подминая его под себя, они мчались прямо на Джини! Так вот в чем дело! Оказывается, Сэмплы решили натравить на него своих сторожевых псов!

Кейлер перепугался уже не на шутку. Он мгновенно переставил ногу обратно, оказавшись с внешней стороны ворот. Свирепые звери были уже неподалеку, и Джини боялся даже взглянуть в сторону дома. Да еще в этот момент его нога угодила в слишком узкую щель между штырей и застряа там. Джини судорожно задергал ногой, словно она попала в капкан. И потерял равновесие.

А внизу между стволами могучих дубов промелькнули длинные бледные тени, и Джини услышал топот тяжелых лап по гравиевой дорожке. Он не удержался, руки соскользнули с прутьев, и Кейлер рухнул прямо на землю. Левый ботинок, зажатый между шпилями, так и остался наверху.

Хромая и задыхаясь от нестерпимой боли, Джини заковылял к машине. А позади доносилось раскатистое и грозное рычание. Звери успели добраться до ворот и теперь с остервенением кидались на железную ограду, пытаясь преодолеть ее.

Джини дрожащей рукой завел мотор, и машина рванулась с места, взметнув целый фонтан камешков. Прочь из этого адского логова! Отчаянно завизжали шины, автомобиль уже мчался вниз по склону холма. Добравшись до вашингтонского шоссе, Джини чуть-чуть расслабился Он сбавил скорость и только теперь понял, что вспотел с ног до головы Сердце в груди продолжало бешено колотиться.

Наконец машина подкатила к одному из домов Джорджтауна Джини оставил ее прямо на улице. Здесь было тихо и спокойно. Даже воздух, казалось, источал дружелюбие. Кейлер вздохнул и с радостным облегчением взглянул на окна своей квартиры в верхнем этаже старого кирпичного особняка Владелец этого дома приходился отцу Джини закадычным другом, так что с квартирой Кейлеру действительно несказанно повезло.

Джини толкнул калитку и, приволакивая левую ногу в одном только носке, захромал к подъезду. Оказавшись в квартире, он устроил полную иллюминацию, включив все до единого осветительные приборы. В ход пошел п телевизор, однако звук Джини убрал Зато на полную мощь врубил свою квадросистему, поставив пластинку Моцарта. И только тогда, удобно расположившись в кресле, Джини действительно расслабился. Мысли его вернулись к загадочной Лори Сэмпл. Кейлер плеснул в бокал изрядную порцию виски и залпом осушил его Затем прилег на кушетку, а ушибленную ногу расположил на стоящем тут же столике из оникса. Включив ночные новости, Джини попытался было вникнуть в происходящие события, но так и не смог

Да, Лори оказалась девушкой потрясающей. В чем в чем, а в этом у Джини не оставалось никаких сомнений. Обычно очередная его пассия торчала в это время с ним в каком-нибудь ресторанчике, с упоением ожидая под звуки соблазнительной музыки предстоящую ночь. В крайнем случае он сам предвкушал в эти часы завтрашнее свидание. Так было всегда» Но тут он словно наткнулся на каменную стену. И хотя Лори ясно сказала, что он– Джини – понравился ей, тем не менее девушка решительно дала понять, что никаких дальнейших свиданий не предвидится. И, словно подкрепляя свои слова, умудрилась чуть было не откусить ему язык. Джини прикурил сигарету и понял, что тот порядком распух.

Кейлер направился в ванную, выложенную черным и темно-коричневым кафелем. Здесь на бесчисленных полочках стояли всевозможные одеколоны, духи и дорогие дезодоранты. Джини включил светильник над зеркалом. Высунув язык, принялся тщательно изучать рану.

И тут он обратил внимание на довольно странную вещь. Следы от зубов были маленькими и находились друг от друга на сравнительно большом расстоянии. Обычный след от укуса человеческих зубов проходит сплошной линией в форме полумесяца, а на его – Джини– языке отчетливо виднелись четыре небольших прокола. Джини дотронулся до них и тут же поморщился от боли. Такое впечатление, будто его тяпнул не человек, а здоровенная собака.

Джини ошеломленно застыл перед зеркалом, не зная, как объяснить сей невероятный факт, и когда в комнате зазвонил телефон, он вздрогнул от неожиданности.

Глава вторая

Звонил начальник Джини, Уолтер Фарлоу. Он напомнил Кейлеру, что завтра ровно в одиннадцать начинаются переговоры по проблемам Вест-Индии, и он, конечно же, ожидает, что Джини явится туда как штык. Джини заверил шефа, что он, разумеется, не допустит со своей стороны никаких опозданий, и подтвердил, что все документы и речи уже готовы.

– Ты что, успел подхватить простуду? – заволновался Уолтер.

– Почему вы так решили?

– Не знаю. Голос какой-то чудной. Будто рот чем– то набит…

– А, вы про это, – удрученно промямлил Джини. – Я случайно прикусил себе язык.

Уолтер вежливо хохотнул.

– Прикусил язык? Жаль только, что это сделал ты, а не Генри Несс.

– Да уж, Генри Нессу следовало бы откусить не только язык, но и целиком всю голову.

После такой содержательной беседы Джини пропустил еще одну порцию виски и, сев в кресло, задумался. Вся его политическая карьера строилась по одному принципу: Джини неизменно доводил до конца любое начатое дело. Любая мелочь, будь то отчет, выступление или же незначительное событие, тщательно анализировалась, документировалась, и везде была проставлена последняя точка над «i». Неоконченное дело раздражало Кейлера и надолго выбивало из колеи. Так вот, с этой самой Лори он, похоже, наткнулся именно на подобный незавершенный вариант. Редкий случай в его практике. Помимо всего прочего, самолюбие Джини было здорово ущемлено, а тут еще взыграла гордость. Подумать только! Эта девятнадцатилетняя девчонка с роскошным бюстом не только укусила его за язык, но еще и спустила на него цепных собак, из-за чего на проклятых воротах так и остался торчать его превосходный английский ботинок. За эту пару Джини совсем недавно выложил целых семьдесят пять долларов!

Кейлер достал пухлый телефонный справочник и принялся листать его в поисках номера Сэмплов. Но такой фамилии в справочнике не значилось. Джини постоял некоторое время в нерешительности, постукивая стаканом о передние зубы, а потом снял трубку и набрал знакомый номер. «Сейчас всего лишь полночь, – прикинул он в уме, – многие девушки в Вашингтоне и не думают ложиться спать в такую рань. Ничего страшного».

Раздалось десять или даже одиннадцать гудков, прежде чем трубку, наконец, сняли, и заспанный голосок недовольно промурлыкал:

– Алло? Кто это?

– Мэгги, – как можно радостнее произнес Кейлер. – Это я, Джини.

– А который час, Джини?

– Понятия не имею. Где-то около двенадцати, полагаю.

– Как это ты не знаешь? Я дарю тебе часы за триста долларов, а ты даже не удосуживаешься ответить мне, сколько сейчас времени?

– Ну, только не заводись. Ты ведь все равно не спала. Я угадал?

Мэгги тяжело вздохнула и, послушно приготовившись внимать своему патрону, заранее запаслась терпением.

– Нет, Джини, я, конечно же, и не думала ложиться. Интересно, как можно работать твоим личным секретарем, да еще при этом умудряться урвать хоть часик для сна? Я бодрствую круглые сутки. Просто иногда я не так энергична, особенно ночью, но тем не менее всегда начеку и к твоим услугам. Так что у нас на этот раз?

Джини выдержал ее тираду с удивительным спокойствием.

– Мэгги, – отозвался он наконец, – я понимаю, с моей стороны это очень нахально и вообще неуместно, но не могла бы ты оказать мне сейчас небольшую услугу?

– Ну, знакомая песенка, Джини. А не забыл ли ты, дружок, что у меня сегодня выходной? В конце концов имею я право хоть на короткий отдых, чтобы не выглядеть завтра как чучело?

– Мэгги, ты прекрасна всегда: и свеженькая и вымотавшаяся. – Джини попытался было подобраться с другой стороны.

– Ну, ладно, уговорил. Что надо сделать?

– Ты помнишь французского дипломата по имени Жан Сэмпл? Он погиб месяца три назад то ли в Канаде, то ли еще где-то.

– Совершенно верно. Его растерзали медведи во время охоты.

– А что тебе о нем известно? Я имею в виду его прошлое. И в особенности, что можно узнать о его семье?

– Вообще ничего не известно. А зачем тебе все это?

Джини подхватил телефон и опустился с ним на кушетку. На экране телевизора какие-то полусгнившие мертвецы, скоропалительно восстав из могил, с завидной прытью преследовали живых граждан, а те зачем– то разевали рты, призывая, видимо, на помощь других граждан. В комнате продолжала звучать спокойная и вдохновенная музыка Моцарта.

– Сегодня на банкете я познакомился с дочерью этого Сэмпла. Знаешь, вокруг нее просто мистический ореол. Она какая-то… не такая. Мне кажется… надо выяснить… какая.

Мэгги снова вздохнула.

– Ну, теперь-то все понятно. Тебе дали от ворот поворот, и теперь ты остро нуждаешься в допинге. Чтобы не потерять уверенности в том, что ты – самый соблазнительный и желанный мужчина на всем белом свете. Так?

– Нет, Мэгги, все далеко не так просто. Девица эта обитает в огромном особняке за городом, а ограда вокруг поместья похлеще, чем в старинных крепостях, да еще собаки у них по всей территории шляются. И, между прочим, такие, что любая с ходу могла бы отхватить мне ногу.

– Ну и что же? Может быть, в доме у Сэмплов хранится бесценная коллекция картин или куча драгоценностей. Ты сам дом-то видел?

– Меня даже за ворота не пустили. При ней неотступно находился шофер или слуга, в общем, этот тип все время сопровождал ее – какой-то немой по имени Мэтью. Короче, он смахивает на чудовище из фильма ужасов. А когда я самым невинным образом попытался напроситься к ней на чашечку кофе, меня так отфутболили, что больше я об этом и заикаться не стану. А ведь весь вечер я вел себя, как робкий ягненок.

– Ты в роли ягненка? Ни за что не поверю.

– Да-да. Я ведь могу быть и робким, и мягким, и каким угодно, если, конечно, захочу. Но дело в том, что тут хоть на задние лапки становись – на нее буквально ничего не действует. И мне теперь важно выяснить, что происходит в стенах этого дома? Действительно, Лори Сэмпл – девушка потрясающая, и мне, естественно, хотелось бы узнать о ней побольше. Кстати, вовсе даже не по личным соображениям. Теперь меня просто раздирает любопытство…

– Как ты думаешь, это когда-нибудь могло бы повториться? – внезапно оборвала Кейлера Мэгги.

– Что именно? – опешил тот.

– Чтобы мы снова были вместе. Ты и я. По прогнозам за год – самая лучшая пара. Помнишь – так когда-то писали о нас? «Вдвоем они добились бы неслыханных успехов!»

– Послушай, Мэгги… Я еще слишком молод, чтобы сделать окончательный выбор. Жизнь только начинается.

– Если тебе кажется, будто тридцать два – это только начало, подумай о том, что до сорока остается только восемь лет.

Джини отхлебнул глоток виски:

– Ну, ладно. Тогда вернемся к этому вопросу через восемь лет. Ты мне звякнешь, и мы все хорошенько обсудим. А пока что, пожалуйста, выполни мою просьбу.