Текст книги "Тень сфинкса. Удар из зазеркалья"

Автор книги: Грэхем (Грэм) Мастертон

Соавторы: Элен Макклой
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

Она погладила его по волосам и, убрав со лба пряди, снова наложила влажную ткань. Прикосновения ее показались Джини восхитительными. Девушка приоткрыла губы и облизнула их – сделано это было без всякого умысла, но тем не менее сердце у Кейлера учащенно забилось.

– Это зависит от того, кто вторгается, – подытожила Лори. – Некоторые налетчики очень даже милые люди.

– А я? Меня тебе приятно видеть здесь?

Девушка улыбнулась:

– Ну, конечно. Я уже и раньше говорила, что ты очень привлекательный и нравишься мне.

– А потом еще добавила, чтобы я убирался восвояси.

Лори опустила глаза.

– Да, – подтвердила она. – Что-то в этом роде.

Джини снял компресс со лба. Укол уже перестал действовать, и теперь Кейлер чувствовал себя достаточно бодро. Плечо потихоньку заживало: Джини почти физически ощущал, как стягивается рана и образуется корочка. И хоть ссадины и ушибы время от времени давали о себе знать, это уже были мелочи. Чувство беспомощности покинуло Кейлера, и мысли его вернулись в привычное русло.

– Лори, – обратился он к девушке. – Можно от вас позвонить?

– Куда и зачем?

– На работу. У меня были назначены важные встречи, хотелось бы узнать о результатах.

– Но мама сказала…

– Послушай, Лори, для меня это очень важно. В конце концов это моя работа. И я не намерен валяться здесь и спокойно поджидать, пока Соединенные Штаты ввяжутся в Третью мировую войну.

Лори все еще колебалась.

– Ну, я не знаю… Мама сказала, что тебе лучше никуда не звонить отсюда…

Джини нахмурился.

– Это почему же?

– Не знаю. Она, наверное, боится, что ты свяжешься с адвокатом. Ну, насчет этих укусов. Она не хочет, чтобы ты кому-нибудь рассказал о случившемся.

– Я ведь уже обещал ей, что забуду об этом злополучном инциденте, – осторожно напомнил Джини.

Лори вспыхнула.

– Да, я знаю.

– Она успела передать тебе наш разговор?

– Да. Она сказала, что ты пообещал молчать, а я в знак благодарности должна принять твое приглашение на обед или еще куда-нибудь.

Джини не мог удержаться от смеха:

– Да пойми же ты, я тебя никуда силком не намерен тащить. Если ты не хочешь встречаться со мной, и такое твое окончательное решение, то я был бы распоследним мерзавцем, если бы вздумал шантажировать тебя и просить о свидании в обмен на мое молчание. Но если ты захочешь пойти куда-нибудь вместе со мной, я буду искренне рад.

Лори бросила на него благодарный взгляд, полный нежности.

– Ну, и что же ты решила? – с замирающим сердцем спросил Джини. – Если ты не согласна, нам останется всего-навсего раскланяться и действительно больше не встречаться.

Девушка провела пальцем по стеганому покрывалу.

– Я все это время думала о тебе, – неожиданно призналась Лори. В ее голосе прозвучала серьезность.

– Я что-то не понял.

Она взяла его ладонь в свою. А потом тревожно посмотрела на Кейлера, будто старалась передать ему очень важную информацию, не поддающуюся никаким словесным выражениям и доступную лишь одному течению интуиции. Лори словно пыталась предостеречь Кейлера.

– Моя мать слепо следует нашим традициям, Джини, – наконец заговорила девушка. – Ей хочется, чтобы все было так, как происходило в давние времена. Некоторые вещи, в которые она верит, и ее поступки… ну, короче, тебе они покажутся дикими, нелепыми и неприемлемыми.

Джини сжал ее руки.

– Я опять ничегошеньки не понял. Какие еще традиции? О чем ты говоришь?

Но девушка лишь замотала головой.

– Я не имею права говорить о них. Если только ты сам догадаешься обо всем. Но я надеюсь, что этого не случится.

Кейлер вопросительно взглянул на Лори, ожидая, когда же та продолжит свое странное иносказание, однако тут же понял, что теперь девушка замолчала надолго. Кейлер тяжело вздохнул и, утопая в пышных подушках, устроился поудобней.

– Лори, – снова начал он. – Должен заметить, что ты – самое непонятное существо из всех, кого я раньше встречал. Прямо не от мира сего. Может быть, стоит подписать тебя на все популярные журналы? Чтобы ты хоть чуть-чуть освоилась в нашем мире?

Девушка лишь горько усмехнулась:

– Джини, не подумай, что я тут комедию ломаю. Любой девушке было бы лестно узнать, что к ней пытались пробраться, рискуя собственной жизнью. Все это, конечно, романтично, и я еще раз должна извиниться за те раны, которые ты получил в результате такого изнурительного путешествия.

– Стоит ли мне принимать эти слова за твое согласие? Соизволишь ли ты встретиться со мной на нейтральной полосе, где-нибудь за пределами своего чудного замка? Или же это такое пространное «арриведерчи»^[3]?

Лори печально взглянула на него, и Джини заметил, что в ее глазах заблестели слезы. Девушка наклонилась и легким поцелуем коснулась щеки Кейлера.

– Я очень, очень хочу пойти с тобой куда угодно, – прошептала Лори. – Поэтому мама так легко добилась моего согласия. Но, прежде чем окончательно решиться на это, я должна поставить перед тобой условие.

– Да вы с матушкой просто любой закон переплюнете по части поправок к нему.

– Джини, это серьезно. Ну, я прошу тебя.

Кейлер неопределенно пожал плечами.

– Ну ладно, ставь свое условие, я соглашаюсь на все. Валяй!

– Ты должен поклясться, что никогда, ни при каких обстоятельствах не будешь просить меня выйти за тебя замуж.

У Джини перехватило дыхание, он не поверил своим ушам. Да, Лори, разумеется, являла собой восхитительный образец женской красоты и сексуальности, и он даже чуть было голову не потерял, поддавшись ее чарам. Но что касается женитьбы…

– Лори, голубушка, – с трудом заговорил Джини, тщательно подбирая слова, – уж чего-чего, а мне этого только и не хватает. У меня великолепная работа, куча друзей, весь мир открыт мне, к тому же я далеко не беден. Так что мысль о законном браке не посещала покуда мою бедную голову.

– И ты поклянешься?

– Разумеется. Клянусь!

Джини поднял правую руку и низким грудным голосом произнес с напускной серьезностью:

– Я, Джини Кейлер, пребывая в здравом уме и Слегка поврежденном теле, торжественно клянусь, что никогда не попрошу твоей руки, о Лори Сэмпл!

Он набрал в легкие побольше воздуху, собрался продолжать в том же духе и вдруг заметил, что лицо девушки напряжено, и она вовсе не намерена шутить. Лори судорожно вцепилась в свой брелок и так пристально смотрела на Кейлера, словно тот присягал сейчас на Американском флаге.

– Лори, – пошел на попятную Кейлер, – я не хотел обижать тебя или насмехаться над твоими чувствами, но и ты тоже пойми меня правильно – ведь более глупую клятву и придумать трудно.

Девушка кивнула.

– Я тебя прекрасно понимаю. Но тем не менее, Джини, прошу: раз дал слово, не нарушай его. Никогда. Это единственное, что может тебя спасти.

– Что-что? – Джини решил было, что не расслышал ее слов.

Девушка наклонилась и показала брелок. Джини прищурился, заметив в ее руках крошечную золотую пирамиду. Теперь Кейлер смог хорошенько разглядеть ее. Он протянул руку, чтобы потрогать пирамидку, но Лори тут же спрятала ее в кулаке.

– Так-так, стало быть, это брелок для ключа от какой-то страшной тайны? – улыбнулся Джини.

Но Лори отрицательно покачала головой.

– Ты должен понять все сам. Влияние пирамиды невероятно сильное… Я просто хотела намекнуть, с какой стороны тебе грозит опасность.

– Лори, я…

– И отныне помни, что я тебе показала. Вот и все. Пожалуйста. По-моему, я прошу не слишком многого.

Он скользнул взглядом по ее классическому лицу с высокими, слегка выступающими скулами. В теплом свете уходящего дня Лори казалась еще прекраснее, и Джини почувствовал, что его снова начинают окутывать тайны, как тогда, когда он в первый раз решился поцеловать эту странную девицу.

– Ну хорошо, – с трудом выдавил из себя Джини. – Я буду помнить, раз ты этого хочешь.

* * *

Спустя несколько дней Джини поджидал Лори у ворот ее дома, как они заранее и договорились. День выдался по-осеннему прозрачным. Бурые опавшие листья хрустели под ногами, словно поджаренные ломтики хлеба. За воротами, чуть поодаль, Джини заметил Мэтью. Тот восседал в своем каре под красно-белым полосатым тентом. Лицо его ничего не выражало, а глаза были спрятаны под зеркальными солнцезащитными очками, и от этого создавалось впечатление, будто вместо глаз у Мэтью просто два крохотных кусочка голубого неба.

Лори облачилась в костюм сафари и высокие сапожки, а волосы убрала под элегантную широкополую шляпу. Глаза девушка умудрилась подкрасить таким образом, что теперь казалось, будто они светятся изнутри.

Джини распахнул перед ней дверцу, и девушка впорхнула в автомобиль. Обходя машину, Кейлер успел помахать рукой неприветливому Мэтью.

– Я ему что, не понравился? Или тут другие причины? – как бы невзначай спросил Джини, усаживаясь за руль.

– Ты имеешь в виду Мэтью? Он вообще не имеет никаких симпатий, равно как и антипатий, кстати. У него своеобразное отношение к людям. Мэтью добросовестно выполняет свои обязанности, а большего от него, собственно, не требуется.

– Да, но в его обязанности, похоже, никак не входит приветствовать твоих друзей или помахать тебе самой на прощание, – ядовито заметил Джини.

Лори засмеялась:

– Трудно себе представить, чтобы Мэтью помахал кому-нибудь рукой, а в особенности – тебе.

Они петляли по извилистому серпантину сквозь туннель сросшихся крон и очень скоро, очутившись на просторном шоссе, помчались прочь из столицы. Уолтер Фарлоу пригласил их обоих в свой загородный дом на коктейль и «шашлыки», которые по большому счету представляли собой просто жаренное под открытым небом мясо. Кроме Джини и его спутницы, Фарлоу ожидал множество друзей – тех, кто разными способами, в том числе и деньгами, поддерживал демократическую партию в тяжелые предвыборные времена.

Джини все еще продолжал наклеивать на плечо пластырь, но раны почти затянулись, а ссадины уже и вовсе не беспокоили. Когда он впервые заявился в таком виде в свой кабинет, Мэгги здорово перепугалась и принялась уговаривать его пойти к доктору. Джини чуть было не последовал ее совету, но вовремя спохватился, вспомнив свое обещание миссис Сэмпл строго хранить тайну. Пришлось ему тогда отделываться шутками.

– И вообще, – вешал он Мэгги лапшу на уши, – вспомни-ка пещерных людей. Сколько раз их кусали звери пострашнее собак, и что же? Никаких врачей тогда и в помине не было!

– То-то и оно, что помирали твои пещерные люди на каждом шагу. Десятками за одну охоту, не забывай этого, – отпарировала Мэгги и повернулась к двери. Гордо вскинув голову, она вышла из кабинета.

Это было первое свидание Джини и Лори. Он позвонил ей в среду вечером и пригласил на пикник. Хотя Лори сомневалась – голос по телефону звучал не совсем уверенно и без особой радости, – сейчас она казалась возбужденной, видимо, в предвкушении интересных разговоров, аппетитных блюд и просто приятного времяпрепровождения. Джини с трудом сдерживал свои эмоции, то и дело поглядывая на нее. Снова и снова отмечал он про себя, как девушка буквально светится изнутри, как она возбуждающе привлекательна. И какую бы чушь ни молола она насчет свадьбы, это не помешает молодым Людям прекрасно провести день у Уолтера, а там… глядишь, может, она захочет продолжить вечеринку и в более укромном уголке. Да такую девушку и днем с огнем не сыщешь. Пожалуй, надо ей об этом сообщить. Однако после неудачной попытки исследовать поместье Сэмплов Джини решил вести себя чуточку сдержаннее.

Они мчались вперед, то и дело врезаясь в разноцветные вихри кружащихся листьев. Все выходные Уолтер неизменно проводил в своей загородной резиденции, а добираться до нее было просто наслаждением, особенно осенью, когда движение становилось не таким интенсивным, как летом, и безрассудство вроде превышения скорости вполне допускалось.

– Наверное, я должна тебе признаться, – заговорила Лори. – Я очень нервничаю!

– С чего бы это? – удивился Джини.

– Ну, просто я волнуюсь. Мне так хорошо с тобой, и я не хочу, чтобы все это кончалось. Мне нравится быть с тобой.

Джини хмыкнул и, усмехнувшись, заметил:

– А может, и не стоит рвать наших отношений, а?

Лори печально покачала головой.

– Все равно рано или поздно это произойдет. Что бы ни случилось. В любом случае наши отношения прервутся.

Джини взял в рот сигарету и нажал на прикуриватель, вмонтированный в приборную доску.

– Послушай, не надо так пессимистически смотреть на вещи, – посоветовал он девушке. – Старайся жить сегодняшним днем. Нечего загадывать на кофейной гуще. Будущее само явится, когда нужно, не волнуйся.

Лори промолчала. Из динамиков доносилась песня «Куда пропали все цветы?»

– Надо все время думать о будущем, Джини, – серьезно возразила Лори, – и не забывать о нем. Иначе мы не выкарабкаемся живыми.

Джини, наконец, прикурил сигарету и выпустил облачко голубоватого дыма.

– Ты заговорила прямо как твоя матушка, – съязвил он.

– Ну и что же? – Лори пожала плечами. – Это вполне естественно. Я ведь ее дочь.

Добрый час добирались они до виллы Уолтера. Само здание представляло собой своеобразное белое строение, сооруженное по уникальному проекту какого-то запредельно оригинального современного архитектора. Перед домом находился большой пруд, всю поверхность которого покрывали сейчас медленно скользящие по воде листья, а довольно обширный задний дворик давал возможность наслаждаться панорамой туманной бесконечной долины, обрамленной у горизонта лесом.

Почти все гости уже собрались, и стоянка перед домом оказалась забитой яркими и сверкающими лимузинами. На красном кирпичном мангале уже подрумянивались отбивные, и оттуда доносился восхитительный аромат жаркого. Тут же стоял и сам Фарлоу, облаченный в одеяния шеф-повара, в колпаке и желтых подтяжках. Уолтер вспотел, он беспрестанно хихикал и пытался каждому всучить отбивную на влажной тарелке.

Джини припарковал свой «нью-йоркер», и они направились к заднему дворику, где собрались гости. Кейлер не без удовольствия заметил, как головы присутствующих мгновенно повернулись в их сторону. Тут же раздались одобрительные посвистывания. Лори в своем элегантном костюме сафари, как и предполагал Джини, сумела произвести на собравшихся потрясающее впечатление. На что Кейлер и рассчитывал.

Они степенно продефилировали через весь дворик, и, наконец, сам хозяин выступил им навстречу.

– Джини! Как я рад, что вы все-таки смогли приехать. Извини, не могу пожать тебе руки – мои все в жире.

– Познакомьтесь, это Лори, – представил Джини свою спутницу. – Моя новая бесценная знакомая.

Уолтер коснулся пальцами колпака.

– Приятно познакомиться, Лори, – игриво произнес он. – А какие вы любите отбивные? Сильно прожаренные или не очень?

Лори мельком глянула на Джини, а потом внимательно посмотрела на Уолтера.

– Ну-у… – протянула она, – я люблю, чтобы они были не совсем жареные.

Уолтер усмехнулся:

– А поточнее? Что значит «не совсем»?

Лори облизнулась.

– Ну, подержите каждую сторону пару секунд на огне…

– Всего пару секунд? – расхохотался Уолтер. – Так они практически останутся сырыми!

– Да, – подтвердила Лори, удивляясь, что же так развеселило этого человека. – Но именно такие мне нравятся больше всего.

Они еще продолжали обсуждать достоинства отбивных, когда из толпы вдруг выступила кудрявая девушка в шелковом желто-зеленом брючном костюме и, приблизившись к Джини, тут же подхватила его под руку.

– Кого я вижу, – воскликнула она. – Сам Джини Кейлер!

– Привет, Эффи, – отозвался Кейлер. – Как продвигается твой рекламный бизнес?

– Просто обалденно. А это твоя новая подружка?

– Как это ты догадалась? Лори, познакомься, это Эффи, моя давнишняя приятельница, еще с тех времен, когда я обитал во Флориде. Эффи, а это Лори Сэмпл.

Женщины улыбнулись друг другу, однако Джини почувствовал, как они сейчас напряжены и каждая думает, видимо, о своем.

– Джини, ты непременно должен познакомиться с Питером Грейвсом, – прощебетала Эффи. – Это мой новый психиатр, и он самый нормальный человек на всем белом свете. Вон он там! – И она указала рукой куда-то в сторону. – Лори, а вы должны пойти со мной, я вас перезнакомлю со всеми дамами. Кстати, сегодня приехала сама Нэнси Баковски, представляете? Ну, та самая, которая из женского журнала.

Состроив на лице беспомощную гримасу, Лори успела подмигнуть Джини, и Эффи тут же уволокла ее за собой к сбившимся в стайку женщинам. Как и было принято на подобных встречах, женщины и мужчины предпочитали держаться отдельно. Если вдруг мужчина отваживался подойти к женщинам, у него появлялись все шансы прослыть бабником, ну а женщина, беседующая в кругу мужчин, рассматривалась как потенциальная шлюха. По этой причине ничего не мешало мужчинам, время от времени подталкивающим друг друга локтями, делиться пикантными анекдотами и весьма щекотливыми историями разного рода, а женщинам на другом конце дворика – разглагольствовать о феминизме и обсуждать архиважные проблемы: кто за кем волочится, и у кого какие шансы на успех.

Джини, прихватив бокал с водочным коктейлем, отправился знакомиться с Питером Грейвсом, который в полном одиночестве восседал возле пруда. Это оказался довольно молодой, но уже лысеющий мужчина. Из-под очков в тонкой и изящной оправе смотрели задумчивые глаза. В спортивном свитере и синих шерстяных штанах, Питер Грейвс здорово смахивал на настоящего легкоатлета или по крайней мере на поклонника бега трусцой. А еще он походил на Дастина Хоффмана – вот только шевелюра подкачала.

– Привет, – поздоровался Джини. – Не возражаете, если я присоединюсь к вам? Эффи только что поведала мне, какой вы замечательный человек и доктор, так что теперь я не могу спокойно пройти мимо столь выдающейся личности.

Питер несколько озадаченно взглянул на него.

– Она так меня расписала? Ну значит, теперь мне следует основательно заняться ее здоровьем.

Джини присел на пластиковый шезлонг и отхлебнул из бокала глоток коктейля.

– Скажите, а как вы работаете? Я знаю, что сейчас большинство психиатров заставляют пациентов собственными силами разбираться в своем состоянии и самостоятельно справляться с недугами. Как бы идти на мировую со своей болезнью.

Питер понимающе кивнул.

– Да, есть и такой метод, но я стремлюсь, чтобы мои пациенты имели широкий круг общения, если вы меня понимаете.

– Не совсем, простите.

Питер в задумчивости потянул себя за нос:

– Ну, скажем, я стремлюсь, чтобы эти пациенты постоянно находились в окружении других людей, то есть в реальной жизни; не отрывались от нее и сами могли оценивать обстановку.

– Ах, в этом смысле… – Джини полез в карман за пачкой сигарет и закурил. Облачко дыма зависло над водной поверхностью. – Скажите, а бывают такие случаи, когда человек становится буквально одержим идеей, которую, как ему кажется, он не может воплотить в реальность?

– А поконкретней?

– Ну, например, моя новая подружка. Ее зовут Лори, мы приехали вместе. Вон, видите среди женщин – в костюме сафари? С самой первой встречи она заявила, будто я ей очень понравился, а потом всячески избегала встреч, требовала, чтобы я не настраивался ни на какие серьезные отношения, а вдобавок ко всему вынудила меня поклясться, что я никогда не сделаю ей официального предложения

– Ничего странного в этом нет. Возможно, она еще слишком молода и просто не хочет обременять себя тяготами семейной жизни.

Но Джини отрицательно покачал головой:

– Нет, дело тут гораздо сложнее. Она постоянно твердит, что существует какая-то страшная тайна, ну, по крайней мере намекает на это. То есть прямо-то она не говорит об этом, а я ума не приложу, что она имеет в виду. Каждый раз Лори талдычит о какой-то опасности, стоит мне только заикнуться о своем отношении к девушке.

– Вы хотите, чтобы я поговорил с ней? – осведомился Питер и шмыгнул носом.

– То есть протестировали ее?

– Да нет, просто поговорил. Чисто по-человечески, а не как доктор с пациентом. Вы меня даже заинтриговали немного. Почему бы в самом деле не поболтать с ней несколько минут? Девушка она симпатичная, и мне это доставило бы удовольствие.

Джини рассеянно взглянул в ту сторону, где Лори уже знакомили с Нэнси Баковски.

– Ну что ж, я не против, – проговорил он, – если вы, конечно, не боитесь, что вас потом заживо съедят великосветские особы, поддерживающие демократическую партию.

Джини набрался терпения и с любопытством наблюдал, как Питер в своих грязных кедах направился к женщинам и что-то шепнул Лори. Они отошли в сторону, и Джини понял, что между ними завязалась довольно оживхенная беседа, но тут к Кейлеру подкатил Уолтер Фарлоу и вручил ему тарелку с отбивной и салатом, а затем торжественно подал пластиковый нож и вилку. Однако, как Джини ни старался, справиться с этим незамысловатым блюдом ему не удалось. Отбивная оказалась просто железобетонной. С четвертой попытки Джини умудрился сломать вилку, а потом долго странствовал по двору в поисках подобного предмета, обуреваемый спортивным азартом. Кейлер во что бы то ни стало решил добить свою порцию.

Когда Джини вернулся к пруду, Питер Грейвс уже поджидал его на своем месте с баночкой лимонада. Лицо психиатра выражало крайнюю задумчивость.

– Ну и как? – нетерпеливо выдохнул Джини.

Питер неопределенно улыбнулся.

– Ну, вам удалось поговорить? – настаивал Джини. – Вы хоть что-нибудь сумели выяснить?

Питер тяжело вздохнул.

– В общем, конечно. Хотя особыми успехами не могу похвастаться.

Джини с большим трудом прожевал подгоревшее мясо.

– Вы хотите сказать, что даже для вас она осталась загадкой?

– Не совсем так, – неуверенно начал Питер. – Дело в том, что Лори искренне верит, будто впутана в какую– то таинственную историю, выбраться из которой она не в силах. Понимаете? И если вы надумаете связать с ней судьбу, в эту историю вляпаетесь и вы. Неумолимый рок встанет на вашем пути.

– Что еще за неумолимый рок? Ничего не понимаю.

– Это ее слова, – объяснил Питер. – Лори уверена в том, что ее жизнь протекает по совершенно определенным правилам, или традициям, которые соблюдаются ис– покон веков, и якобы не может им не следовать. Об этом Лори поведала без особого напряжения. Но когда я спросил ее о вас, она вдруг стала нервничать и заявила, что если вы ввяжетесь в ее судьбу, то станете неминуемой жертвой, чего ей совсем не хотелось бы.

Оставив все попытки дожевать резиновую отбивную, Джини отодвинул тарелку и закурил следующую сигарету. Что ж, он и так в достаточном количестве отведал грандиозной стряпни Фарлоу и не намерен больше истязать свои челюсти.

– Но она хотя бы рассказала вам, что это за древние традиции? – не отставал от психиатра Джини.

– Она в них прекрасно разбирается. – Питер пожал плечами. – Но говорить о них не стала. Не захотела, и все тут.

– Вы уверены, что она в них разбирается?

– Ну, а уж этот момент просто вписывается в схему. Такие случаи не редкость. Лори сознательно создает ореол таинственности, и вокруг нее как бы вырастает стена, которую не в силах пробить ни один психиатр. Почти не в силах.

Джини выпустил струйку дыма.

– Так вы сказали «почти»?

Питер кивнул:

– Единственный способ заставить ее забыть о том самом неумолимом роке – это избавить ее от него.

– Я совсем перестал понимать вас, – нахмурился Джини.

– Ну, вот вы сказали, будто Лори заставила вас поклясться в том, что вы никогда не женитесь на ней и тем самым избежите злого рока. Ну, а вам надо сделать как раз наоборот – попросить ее руки и жениться – то есть самому как бы «напороться» на этот злополучный рок, лицом к лицу столкнуться с предначертанной судьбой и прочей чепухой, которой сейчас забита ее прекрасная головка. И тогда, наблюдая, так сказать, воочию, что ничего страшного не происходит, девушка, наконец, позабудет о своих фантазиях. Ложные представления рухнут, и проявится ее нормальная личность, которую сейчас она тщательно скрывает под маской таинственности.

– Знаете, возможно, в этом что-то есть, – согласился Джини.

Питер отхлебнул глоток лимонада и с трудом сдержал отрыжку.

– Ничего сложного в этом нет. Просто люди не понимают, что в психиатрии практически те же основы, что и в простейшей механике. Так что поступки вашей таинственной Лори можно заранее предугадать. Вероятно, когда-то в ее жизни произошло жуткое событие, которое потрясло девушку, и теперь она испытывает постоянную тревогу, считая, что ее преследует злая судьба, от которой никуда невозможно скрыться. И чтоОы доказать обратное, ей нужен человек, который был бы способен на это – в вашем случае на женитьбу.

– То есть вы вот так с ходу предлагаете мне жениться на ней?

Питер почесал шею и спустя несколько секунд заговорил уже более решительно:

– Конечно, для нее это было бы идеальным вариантом. Но, разумеется, если ваши намерения так далеко не заходят, то не стоит жертвовать собой.

Джини ничего не ответил. Он уставился в ту сторону, где находилась сейчас Лори. Девушка словно светилась изнутри, весело щебеча о чем-то забавном. Ее золотистые волосы отливали в солнечном сиянии ярким блеском, а изумрудные глазищи призывно сверкали. И тут Джини со всей очевидностью осознал, что в целом мире вряд ли найдется хоть один мужчина, который сможет равнодушно пройти мимо такого чудесного созданья. Он хотел ее, хотел до дрожи, до безумия, и теперь впервые крепко задумался о том, что, возможно, Питер прав, и свадьба станет идеальным выходом для них обоих.

* * *

Вечером, когда пурпурное солнце закатилось за окутанные серебристой дымкой холмы, они распрощались с хозяином и отправились в Вашингтон. Джини пропустил целых три водочных коктейля, и теперь за рулем чувствовал себя не совсем уверенно, однако Лори была настолько возбуждена и восхищена пикником, что не замечала этого. Сегодня Лори внезапно раскрылась, как распускается на воде японский бумажный цветок. Девушка без умолку ворковала, рассказывая Джини, с какими интересными людьми она познакомилась и как теперь круто изменилась ее жизнь, как ей понравился проведенный в таком обществе день, и так далее.

– Тебе правда понравилось? – тут же подхватил Джини. И хотя он был уверен в положительном ответе, ему так хотелось услышать это еще раз из уст Лори!

– Джини, это проста фантастика! Я, оказывается, как дурочка, столько лет пряталась в собственную скорлупу, а ведь это так интересно – встречаться с разными людьми, беседовать о чем угодно – да теперь я готова ездить на такие пикники каждый день!

– Твой отец был очень общительным человеком, если я не ошибаюсь, – ввернул Кейлер,

Лори кивнула.

– В Вашингтоне он считался одним из самых гостеприимных людей. У мамы сохранился целый альбом с газетными вырезками, сообщающими о пирах, которые он задавал, с танцами до упаду. Там столы ломились от яств…

Джини прикурил сигарету.

– Мне очень жаль, что с ним произошло такое несчастье, – вздохнул он.

– Да, – как-то вяло согласилась Лори. – Я без него скучаю.

– А твоя мать никогда не помышляла о другом замужестве? – спросил Кейлер.

Лори откинула рукой волосы со лба.

– Что ты, никогда.

– И ты в этом настолько уверена? – удивился Джини.

– Да. Я слишком хорошо знаю свое племя. По традиции женщинам положено иметь только одного мужчину за всю жизнь, и я не вижу причин, чтобы мать стала вдруг нарушать это правило. Ведь она слишком глубоко верит в наши обычаи.

– А жаль, – искренне огорчился Джини. – Миссис Сэмпл весьма привлекательная женщина. Если бы я не увлекся тобой, я бы, несомненно, обратил самое пристальное внимание на нее.

– Ну-ка, поубавь прыти, – засмеялась Лори. – Ты еще не знаешь, насколько я ревнива!

Но Джини покачал головой.

– Тебе никогда не придется ревновать, успокойся. У тебя есть все, о чем только может мечтать мужчина, никакая другая девушка тебе и в подметки не годится. Ты действительно очень красива. Понимаешь?

Лори отвернулась, и копна ее волос засверкала в последних отсветах заходящего солнца.

– Ну вот, опять ты затянул свою старую песенку, – насупилась она.

– Это кто же из нас затянул старую песенку? – возразил Джини. – Разве мы не можем немного пораз– влекаться? – тут же предложил он.

Лори повернулась к нему и загадочно улыбнулась.

– Наверное, можем. Просто я хочу, чтобы ты, наконец, понял, что ближе мы не можем стать друг другу ни при каких обстоятельствах.

Джини с сожалением покосился на девушку и не смог сдержать вздоха. Говорить с ней о любви было так же бессмысленно, как фехтовать с соперником, который наперед рассчитал любое твое движение. Защита, выпад, ответный укол. С какой бы стороны он ни подкатывал к ней, Лори всякий раз ставила его в тупик. Обороняясь, она снова и снова ссылалась на свою невероятную тайну.

Джини в сердцах вышвырнул не докуренную сигарету в открытое окошко.

– Послушай, ты хоть когда-нибудь можешь поговорить со мной откровенно? – внезапно вскинулся Джини. – То есть я хочу сказать, будешь ли ты столь любезна раскрыть страшную тайну, которая тебя так терзает?

Помолчав немного, Лори ответила:

– Все равно это бесполезно, Джини. Я не могу… И пойми, так будет лучше для тебя самого.

– Интересно, каким образом мне будет лучше, если я уже чуть не спятил от твоих недомолвок? Как только тебе в голову могло прийти, что наша свадьба невозможна? Ты просто втемяшила в свою башку эту чушь. И почему мы действительно не можем спокойно пожениться? Что нам мешает? Может быть, ты отбывала в тюрьме срок за какое-то страшное преступление? Или у тебя особый набор хромосом? Но я просто не нахожу причину, по которой наша свадьба могла бы не состояться.

И снова Лори замолчала, теперь уже надолго. Наконец, она выдавила из себя:

– Люди племени убасти… другие… они не похожи на всех остальных. В этом-то и дело.

– Почему другие? Как меннониты^[4], что ли?

– Ну… отчасти ты прав. Религия тоже играет не последнюю роль.

– И что же? Если я задумаю жениться на тебе, то могу поменять и веру. Итак, я становлюсь протестантом. Что дальше? Почему теперь я не могу превратиться в этого… как ты себя называешь… убасти?

– Это исключено. Ты никогда не сможешь стать одним из нас.

Джини внимательно следил за дорогой, приближаясь к центру города. Стало совсем темно, и машины, вспыхивая белыми и красными огоньками, проносились мимо.

– Если быть до конца честным, – заговорил Джини, – то я, признаться, ровным счетом ничего не слыхал о племени убасти. Конечно, подобное признание звучит странно из уст человека, работающего в Госдепартаменте, но, к своему стыду, я вынужден сказать об этом.

Лори ничего не ответила. Он скользнул взглядом по девушке и сразу же понял, что та не в настроении обсуждать ни религию, ни обычаи своего племени. Итак, разговор на эту тему закрыт.

Минут двадцать они ехали молча, а потом Лори нарушила тишину:

– Мы только что проскочили поворот к моему дому. Ты что, не заметил?

– Заметил. Я просто подумал, что сейчас самое время отправиться ко мне в гости и пропустить по рюмочке на сон грядущий. Тебе бояться нечего, я не собираюсь предлагать тебе руку и сердце, я ведь обещал.