Текст книги "Стеклянные книги пожирателей снов"

Автор книги: Гордон Далквист

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 56 страниц)

Чань поднял на нее взгляд, снял очки и сунул их в карман. Она никак не прореагировала. Она видела людей с похожими лицами на своей плантации, хотя никогда не сидела с ними за одним столом. Она вежливо улыбнулась ему, потом кивнула на карточку в его руке:

– Какой все-таки замечательный синий цвет!

* * *

Мисс Темпл оставила Кардинала Чаня, сказав ему, чтобы он заказал любую еду, какую может попросить доктор, когда проснется, – она все потом запишет на свой счет. Она подошла к собственному номеру, неся целую кипу газет и книг, и, вместо того чтобы перехватить груз одной рукой и найти ключ, стукнула три раза в дверь ногой. Раздались быстрые шаги, дверь распахнулась – за ней стояла Марта. Мисс Темпл вошла и уронила свою ношу на большой стол. Ее тетушка сидела там, где она ее оставила, и прихлебывала чаек. Прежде чем тетушка успела произнести очередную обвинительную речь, заговорила мисс Темпл:

– Я должна задать вам несколько вопросов, тетя Агата, и я требую, чтобы вы ответили мне честно. Не исключено, что вы в состоянии мне помочь, за что я вам буду очень признательна.

При слове «признательна» она впилась в тетушку взглядом, потом повернулась к Марте и спросила у нее про Мари. Марта указала на гардеробную мисс Темпл, и мисс Темпл направилась туда – там Мари спешно разворачивала и раскладывала на гладильном столике шелковое нижнее белье. Увидев мисс Темпл, она сделала шаг в сторону и, пока ее хозяйка рассматривала покупки, хранила молчание.

Мисс Темпл осталась чрезвычайно довольна, она даже одарила Мари благодарной улыбкой. Тогда Мари показала ей коробку с патронами на зеркале и дала мисс Темпл чеки и оставшиеся деньги. Мисс Темпл быстро пробежала цифры и, удовлетворенная, дала Мари две дополнительные монетки за усердие. Мари удивленно поклонилась, получив монетки, а потом еще раз, когда мисс Темпл жестом приказала ей оставить комнату. Когда дверь за ней закрылась, мисс Темпл обратилась к своим приобретениям. Шелк на ощупь был великолепен. Она с удовольствием отметила, что Мари хватило ума выбрать зеленое – в цвет платья, которое носила мисс Темпл, и ее сапожек. Мисс Темпл увидела в зеркале свое сияющее лицо, увидела румянец, заливший ее щеки, и отвернулась. Она взяла себя в руки, откашлялась и позвала горничных.

Когда две молодые женщины сняли с нее платье и корсет, помогли надеть зеленое шелковое белье, а потом снова залезть в корсет и платье, мисс Темпл, все тело которой пощипывало от удовольствия, взяла коробку с патронами и поставила на большой стол. Напустив на себя небрежно деловой вид, она откинула барабан револьвера и принялась его заряжать, одновременно продолжив разговор с тетушкой.

– Тетя, я читала газеты, – начала она.

– Похоже, у тебя их более чем достаточно.

– И представьте, что я узнала. Я прочла удивительнейшую заметку о дядюшке Роджера Баскомба – лорде Тарре.

Тетушка Агата сложила губы трубочкой.

– Тебе не стоило бы…

– Вы видели эту заметку?

– Возможно.

– Возможно?

– Я столько всего забываю, моя дорогая…

– Вы не читали о том, что его убили, тетя?

Ее тетушка ответила не сразу. А когда ответила, то ответ ее был односложным:

– Ах!

– Ах, – повторила за ней мисс Темпл.

– Его давно мучила подагра, – сказала ее тетушка. – Так и так ему оставалось недолго. Насколько я понимаю, его загрызли волки.

– Вовсе нет. Пишут, что рану специально обработали, чтобы было похоже на волчьи клыки.

– Чего только не придумают, – пробормотала Агата.

Она потянулась за чайником, чтобы налить себе еще чаю. Мисс Темпл щелкнула барабаном, устанавливая его на место, потом крутанула. Услышав этот звук, тетушка замерла, глаза ее расширились от страха. Мисс Темпл наклонилась к ней и, взяв себя в руки, заговорила неспешно и терпеливо:

– Дорогая тетя, вы должны понять, что деньги принадлежат мне, и потому, невзирая на разницу в возрасте, хозяйка здесь я. Таковы факты. Вы ничем себе не поможете, если будете досаждать мне. И с другой стороны, чем прочнее будет наше согласие, тем сильнее будет улучшаться ваше положение – я вам это обещаю. У меня нет ни малейшего желания быть вам врагом, но вы должны признать, что ваше прежнее представление о том, что для меня лучше – мой брак с Роджером Баскомбом, – больше не отвечает действительности.

– Если бы ты не была такой упрямой… – вырвалось у тетушки, которая тут же осеклась.

Мисс Темпл смерила ее убийственным взглядом, и тетушка Агата отпрянула, словно прикоснулась к змее.

– Извини, моя дорогая, – прошептала испуганная женщина. – Я только…

– Мне это безразлично. Мне это безразлично! Я спрашиваю про лорда Тарра не потому, что мне небезразлично! Я спрашиваю потому – хотя вам это и неизвестно, – что кроме него были убиты и другие, а в гуще всех этих событий – Роджер Баскомб, и теперь лордом Тарром будет он! Я не знаю, как Роджер Баскомб стал наследником своего дядюшки. Но уверена, что вы кое-что знаете, – и вы мне расскажете об этом сию же минуту.

* * *

Мисс Темпл важно прошествовала по коридору к лестнице, намотав на запястье шнурок сумочки с револьвером и горстью патронов. Она фыркнула от раздражения и тряхнула головой, мысленно назвав свою тетушку старой узколобой дурой. Тетушка думала только о своем содержании и своем положении, о многочисленных приемах, на которые она могла бы быть приглашена как родственница восходящей звезды министерства вроде Роджера. Мисс Темпл недоумевала – почему это, собственно, так ее удивило; тетушка знала ее всего три месяца, а с Баскомбами была знакома много лет. Она, вероятно, долго планировала этот брак и теперь испытывала горькое разочарование. При этой мысли мисс Темпл язвительно усмехнулась. Но то, что тетушка считала свою племянницу виновной в разрыве помолвки, задело мисс Темпл до глубины души.

Под напором племянницы тетушка ответила на все вопросы, впрочем, ее ответы только добавили таинственности всей этой истории. У обеих кузин Роджера – жирной Памелы и младшей, но не менее упитанной Бернис – были маленькие сыновья, каждый из которых имел приоритетное перед Роджером право наследования титула и земель лорда Тарра. И тем не менее обе дочери подписали бумаги, каковыми от имени своих детей отказывались от любых претензий, от титула и, соответственно, освобождали для Роджера путь к наследству. Мисс Темпл не понимала, каким образом Роджеру удалось провернуть это дело, потому что он не был особенно богат, а двух его кузин она знала достаточно хорошо – мелкие подачки их ни в коем случае не устроили бы. Деньги дал ему кто-то другой – Граббе или его приспешники, это было вполне очевидно. Но что такого важного было для них в Роджере и как его возвышение могло быть связано с разными другими заговорами и убийствами, в которые она оказалась втянута? Более того (хотя она и убеждала себя, что вопрос этот носит отвлеченный характер): поскольку Роджер получал законную собственность своих кузин, то что отдавал он взамен?

Кроме того, она также узнала (поскольку ее тетушка с фанатическим рвением следила за всеми городскими слухами) о владельце Харшморта, об организации маскарада, о том, какова репутация принца Карла-Хорста (скверная) и его невесты (незапятнанная, соответственно), а также все, что было можно узнать о Ксонке, ди Лакер-Сфорца, д'Орканце, Граббе, Траппинге и Аспиче. Два последних были незнакомы ее тетушке, хотя о трагическом исчезновении Траппинга она была наслышана. Граббе она знала через Баскомбов, но их семья решала свои дела через самого министра и редко обращалась к его уважаемому заместителю: последний был чиновником в правительстве, но никак не публичной фигурой. Поскольку своей известностью семья Ксонков была обязана бизнесу, то ею тетушка интересовалась гораздо меньше (хотя, конечно, слышала о них) – ее больше привлекали титулы (и в самом деле, в представлении Агаты возвышение Роберта Вандаариффа до Значимой Фигуры произошло только после того, как он получил титул, хотя мисс Темпл и понимала, что в определенный момент подобный человек должен стать лордом, чтобы правительство рядом с ним не выглядело слишком уж незначительно). Франсис Ксонк был, конечно, фигурой скандальной, хотя никто и не знал почему (ходили слухи о его извращенных наклонностях – модных зарубежных веяниях), но его старшая родня были, безусловно, людьми почтенными. Что касается графа д'Орканца, то тетушка знала его лишь как мецената оперного театра; родился он, судя по всему, в каком-то захолустном балканском княжестве, воспитывался в Париже и унаследовал состояние, после того как несколько пожаров в его семействе расчистили ему путь. Кроме этого тетушка Агата знала лишь, что он человек весьма утонченный и требовательный. При звуках последнего имени, названного мисс Темпл, ее тетушка, которая до этого говорила весьма уверенным тоном, недоуменно пожала плечами. Графиня ди Лакер-Сфорца, что уж и говорить, была известна, но никаких подробностей о ее жизни тетушка не знала. Она появилась в городе предыдущей осенью – Агата улыбнулась и сказала, что это случилось практически в то же время, когда прибыла и сама мисс Темпл. Агата никогда не встречала эту даму, но говорилось, что красотой она не уступает ни принцессе Клариссе, ни Лидии Вандаарифф. Она любезно улыбнулась и спросила племянницу, не видела ли она графиню и действительно ли та так хороша? Мисс Темпл в ответ отрезала, что, конечно, она не видела никого из этих людей, а если с кем и встречалась, то только во время выездов с Роджером. Она фыркнула при мысли о том, что ее бывший жених мог затесаться в такую компанию: тот Роджер, которого она знала, мало подходил для этой роли. Ее тетушка, печально покачав головой, признала, что племянница права.

* * *

Мисс Темпл остановилась на площадке между третьим и вторым этажами и, оглянувшись, дабы убедиться, что ее никто не видит, села на ступеньки. Она чувствовала потребность, перед тем как встретиться со своими новыми товарищами и продолжить это приключение, привести в порядок мысли. Камнем преткновения, к ее величайшему сожалению, оставался Роджер, который по уши увяз в этих событиях. Он был глуп, какие уж теперь сомнения, но она отдавала себе отчет, что постоянно наталкивается на свои прежние чувства к нему, хотя и пытается забыть о них. Почему она не может просто выкинуть его из головы, из сердца? Были минуты, когда ей это вроде бы удавалось, и та боль, что она чувствовала – давление в груди, комок в горле, – объяснялись не любовью к Роджеру, а, наоборот, ее отсутствием, поскольку исключение из жизни чего-то, игравшего прежде важную роль, должно оставлять пустоту – царапину на сердце, так сказать, вокруг которой вынужденно сосредотачивались (по крайней мере, временно) ее мысли. Но потом она ни с того ни с сего начинала волноваться за Роджера – как же он так легкомысленно поставил на карту свою жизнь? Ее вдруг начинало снедать желание поговорить с ним хотя бы минуту, убедить его одуматься. Мисс Темпл тяжело вздохнула; по какой-то причине перед ее мысленным взором вдруг живо возник сахарный завод на плантации, огромные медные чаны и змеевики, перегонявшие сырой тростник. Она знала, что Роджер вступил в союз с людьми, которые не останавливаются перед убийством, и опасалась, что, так же как примитивный производственный процесс неизбежно превращал тростник в сахар, цепь событий и следствий должна привести к противостоянию не на жизнь, а на смерть между нею и Роджером. Она ощущала тяжесть револьвера в своей сумочке. А что Чань и Свенсон, подумала она, испытывают ли они подобные же мучительные чувства? Оба они казались такими уверенными в себе, в особенности Чань, – она таких людей еще не встречала. Потом она поняла, что это не так, что она знала других людей, обладавших такой же способностью к жестоким действиям (да что далеко ходить – таким был и ее отец), но у всех у них жестокость прикрывалась деловыми соображениями или материальной заинтересованностью. Чань же ничем не прикрывал свое ремесло. Она попыталась представить себе это качество занятным, но не смогла подавить внутреннюю дрожь. Доктор Свенсон казался ей более подверженным колебаниям, но, с другой стороны, такими же качествами обладала и она сама, и мисс Темпл не знала никого, кто мог бы заподозрить в ней способность выйти живой из той переделки, в которую она вчера попала. Она чувствовала в докторе такую же стойкость, какую обнаружила и в себе. И потом (она улыбнулась, подумав об этом), немало мужчин, весьма способных во многих отношениях, бледнели рядом с очаровательной женщиной.

По крайней мере, она была уверена, что, вооруженная сплетнями тетушки, сможет теперь на равных участвовать в разговоре. Многое из того, о чем говорили ее товарищи, было связано с совершенно неизвестной ей жизнью города – с борделями, институтом, дипломатическими представительствами, это была какая-то смесь дна и заоблачных высот, никак не соприкасавшихся со знакомой ей серединой. Ей хотелось думать, что она вносит в их союз равную треть, причем не только деньгами, на которые можно купить номер в отеле или еду. Если они и дальше пожелают вести совместную борьбу с этой (как сказал доктор?) кликой, то мисс Темпл нужно удвоить свои возможности. Пока что ее взнос представлял собой смесь знаний о подоплеке событий и простой слежки. Даже убийство Спрагга и Фаркуара казалось ей невероятной случайностью. Невозможно было представить, откуда вдруг взялись фигуры, выстроившиеся против нее. Такими же невероятными фигурами были и ее немногочисленные союзники; а что у нее есть, кроме кошелька с деньгами? В этот момент ее легко могло охватить неверие в собственные силы, и решимость начинала таять на глазах. Она представляла себя в одиночестве в купе поезда с человеком вроде графа д'Орканца – что могла она сделать в такой ситуации? Мисс Темпл оглянулась, посмотрела на обои, которыми был оклеен лестничный пролет отеля «Бонифаций», – замысловатый рисунок с цветочками и листиками, – и сильно, чуть не до крови, прикусила губу. Она вытерла глаза и шмыгнула носом. Вот что она хотела бы сделать: приставить дуло револьвера к его телу и нажимать на крючок до тех пор, пока его мерзкая туша не свалится на пол. А потом она бы нашла графиню ди Лакер-Сфорца и хлестала ее до тех пор, пока рука не стала бы отваливаться от усталости. А потом… потом Роджер. Она вздохнула. На Роджера Баскомба она просто бы не обратила внимания. Прошла бы мимо него.

* * *

На последней ступеньке второго этажа она остановилась, услышав голоса в коридоре. Она заглянула за угол и увидела трех человек в черной форме и еще одного – в темно-коричневом плаще перед дверью номера 27. Они что-то невнятно говорили друг другу (мисс Темпл выходила из себя, если не слышала, что говорят другие, даже если это не имело к ней ни малейшего отношения), а потом направились в противоположную от нее сторону – к главной лестнице в другом конце коридора. Она, неслышно ступая, вышла в коридор и, быстро преодолев расстояние до двери, с ужасом увидела, что дверь приоткрыта, – видимо, эти в форме уже побывали внутри; ожидая увидеть худшее, мисс Темпл распахнула дверь настежь. Гостиная была пуста. Газеты, которые она оставила, были разбросаны по комнате, но ни Чаня, ни Свенсона она не увидела, как не увидела никаких следов борьбы. Она быстро прошла к спальне, но и та была пуста. Постель разобрана, окно открыто, но никого из ее товарищей не было. Мисс Темпл выглянула из окна, которое выходило на задний двор на высоте футов тридцать над землей, потом покрепче ухватила свою сумочку и вышла в коридор. Солдаты охотились и за Чанем, и за Свенсоном, но за кем из них пришли они сюда? Она нахмурила лобик, соображая: это не мог быть Чань, поскольку тот не снимал номер 27. Она пустилась к той двери, из которой он вышел несколько часов назад, – номер 34; эта дверь тоже была открыта, а номер – пуст. Окно заперто. Она вернулась в коридор еще более взволнованная – солдаты каким-то образом узнали, какие номера снимали Чань и Свенсон. Ужас внезапно обуял ее – она подумала о своем собственном номере и своей тетушке.

* * *

Мисс Темпл бросилась вверх по лестнице, лихорадочно роясь в своей сумочке в поисках револьвера. Она развернулась на площадке, взвела курок и судорожно вздохнула, потом вошла в коридор, но никого там не увидела. Неужели они уже в ее номере? Или вот-вот появятся? Дверь была закрыта. Мисс Темпл стукнула по ней кулаком – изнутри не доносилось ни звука. Она снова постучала. И опять ответа не последовало; перед ее мысленным взором заплясали страшные картины – убитые горничные и тетушка, кровь повсюду. Мисс Темпл вытащила из сумочки ключ и левой рукой (что было не очень удобно) отперла дверь. Она распахнула ее, а сама шагнула в сторону, потом высунула из-за косяка кончик носа – никого не видно. Держа револьвер двумя руками, она вошла внутрь. Прихожая была пуста. Она повернулась к двери, ведущей в гостиную, и обнаружила, что та закрыта. Прежде эта дверь никогда не закрывалась. Она, бесшумно ступая, подошла, оглянулась, потянулась к ручке, медленно нажала на нее и, услышав щелчок, распахнула дверь. Она издала вопль – негромкий, как ей хотелось думать позднее, – потому что перед ней, наведя пистолет прямо в ее голову, стоял доктор Свенсон без сапог – в носках. Рядом с ним сидела бледная, трясущаяся от страха тетушка Агата. За ними сидели две горничные, скованные ужасом. Неожиданное движение заставило мисс Темпл повернуться. За ней с ножом в Руке стоял Кардинал Чань, только что появившийся из комнаты горничных. Он мрачно ей улыбнулся:

– Превосходно, мисс Темпл. Успели бы вы выстрелить, прежде чем я перерезал бы вам горло?

Она проглотила слюну, все еще не в силах опустить револьвер.

– Я бы предложил закрыть входную дверь, – сказал доктор Свенсон у нее за спиной.

Чань кивнул.

– Верно. – Он развернулся, подошел к двери, выглянул быстро в коридор, потом шагнул назад и, закрыв дверь, щелкнул замком. – И еще, может быть, забаррикадироваться стулом… – сказал он, не обращаясь ни к кому, взял один из стульев и вклинил его под дверную ручку, после чего повернулся к ним и холодно улыбнулся. – Мы познакомились с вашей тетушкой.

– Мы очень заволновались, когда не нашли вас здесь, – сказал Свенсон.

Он уже засунул свой револьвер в карман и теперь неловко стоял между не скрывавших свой ужас женщин.

– Я прошла другой лестницей, – сказала мисс Темпл. Она увидела, что оба мужчины внимательно смотрят на нее, точнее, на ее руки, и, медленно спустив боек револьвера, облегченно вздохнула. – Тут солдаты…

– Да, – сказал Чань. – Нам удалось улизнуть.

– Но как?.. Они были на одной лестнице, а вы не проходили мимо меня по другой. И как вы узнали, какой номер мой?

– По счету, который вы подписали, – сказал Свенсон. – Там стоит ваш номер… мы не оставили эту бумажку, так что они ее не видели – можете не волноваться. А ушли мы…

– Доктор Свенсон – моряк, – улыбнулся Чань. – Он умеет лазать по мачтам.

– Умею, когда вынуждают обстоятельства, – сказал Свенсон, покачивая головой.

– Но… но я выглянула из окна, – воскликнула мисс Темпл. – Там не за что зацепиться – сплошная кирпичная стена.

– Там была водосточная труба, – сказал Свенсон.

– Но она такая маленькая!

Она обратила внимание, как побледнело за время их разговора лицо доктора. Он с трудом отер лоб.

– Именно, – улыбнулся Чань. – Он просто цирковой гений.

Мисс Темпл поймала взгляд тетушки, которую по-прежнему трясло на ее стуле, и укорила себя за то, что подвергала Агату такой опасности. Она посмотрела на других, голос ее от волнения охрип:

– Это не имеет значения. Они могут узнать номер у этого гнусного мистера Спаннинга. Ух, я ему подожгу его напомаженные волосенки. Номер доктора записан на меня. Они появятся здесь в любую минуту.

– Сколько человек вы видели? – спросил Чань.

– Четырех. Трех солдат и одного в коричневом плаще.

– Это человек графа, – сказал Свенсон.

– А нас трое, – сказал Чань. – Им нужно взять нас потихоньку, а не устраивать тут шумное сражение.

– Внизу в вестибюле могут быть и другие, – предупредил Свенсон.

– Даже если и так, мы сможем с ними справиться.

– Какой ценой? – спросил доктор.

Чань пожал плечами.

Мисс Темпл оглянулась, обвела взглядом уютный и безопасный номер отеля «Бонифаций» и поняла, что теперь с этим покончено. Она повернулась к горничным.

– Марта, приготовь саквояж – небольшой, чтобы я могла нести, и положи туда только самое необходимое. Тот, что с цветочками, вполне подойдет.

Девушка не шелохнулась. Мисс Темпл закричала на нее:

– Шевелись! У нас нету времени валять дурака! Мари, а ты приготовь саквояжи для моей тетушки и для вас двоих. Вы отправитесь на побережье. Быстро!

Горничные принялись за работу. Тетушка подняла глаза на мисс Темпл.

– Селеста… дорогая… на побережье?

– Вам нужно переехать в безопасное место… и мне очень жаль, что я подвергла вас такому риску. – Мисс Темпл шмыгнула носом и кивнула на свою комнату. – Я посмотрю, сколько у меня есть наличности, и у вас, конечно, будет достаточно на переезд и счет, с которого можете брать в случае необходимости. Вы возьмете с собой обеих горничных…

Агата перевела испуганный взгляд с мисс Темпл на Чаня и Свенсона – ни один из них не показался ей фигурой хоть сколь-нибудь респектабельной, чтобы с ними можно было оставить ее племянницу.

– Но ты же… не можешь… ты хорошо воспитанная молодая дама… какой скандал… ты должна поехать с нами!

– Это невозможно…

– У тебя не будет горничной – вот что невозможно! – Старушка недовольно фыркнула, посмотрев на двух мужчин. – И на побережье будет холодно…

– Это как раз то, что нужно, тетушка. Вы должны поехать туда, где вас никто не будет искать. И никому ничего не говорите – никому!

Тетушка хранила молчание; пока горничные суетились вокруг нее, она разглядывала свою племянницу с тревогой, вызванной то ли тем положением, в котором оказалась, то ли тем, во что превратилась ее племянница, – точно мисс Темпл сказать не могла. Она каждой своей клеточкой чувствовала, что Свенсон и Чань наблюдают за всем этим разговором.

– А что ты собираешься делать? – прошептала тетушка.

– Я не знаю, – ответила она. – Не знаю.

* * *

Минут двадцать спустя мисс Темпл (неторопливо крутившая в пальцах одну из карточек синего стекла) увидела у входной двери Чаня, заглядывавшего внутрь. Он отступил, поймав ее взгляд, и пожал плечами. Марта принесла саквояж – проверить, все ли так. Мисс Темпл отправила ее помогать Мари, засунула синюю карточку в свою сумку (не взглянув на доктора, который, хотя и дал ей карточку на просмотр, видимо, вовсе не имел в виду оставлять ее у мисс Темпл навсегда) и поднесла саквояж к своему стулу. С отсутствующим видом она перебрала его содержимое, но, так и не доведя просмотр до конца, закрыла саквояж и вздохнула. Тетушка ее сидела за столом, не сводя с нее взгляда. Чань стоял у дверей. Свенсон расположился у стола рядом с тетушкой – все его попытки помочь сборам были отвергнуты горничными.

– Если эти люди еще не пришли, то, может быть, и не придут никогда, – сказала тетушка. – Может быть, нам нет никакой нужды уезжать. Если они не знают Селесту…

– Дело не в том, знают они вашу племянницу или нет, – тихо сказал Свенсон. – Им по меньшей мере известно, кто такой я и Чань. Поскольку они знают, что мы были здесь, то станут вести наблюдение за отелем. И очень скоро выследят вашу племянницу.

– Они уже это сделали, – сказал от дверей Чань.

– А когда они начнут действовать, – продолжил Свенсон, – то, как сказала ваша племянница, и ваша жизнь будет в опасности.

– Но, – гнула свое тетушка, – если их нет здесь сейчас…

– Это наша удача, – сказала мисс Темпл. – Это означает, что нам всем удастся убраться отсюда незаметно.

– Это еще вопрос, – сказал Чань.

Мисс Темпл вздохнула. Большой вопрос. За каждым выходом, возможно, наблюдают. Единственная их надежда и упование были на то, что наблюдающие не обратят внимания на двух горничных со старухой.

– Уж вы постарайтесь, сэр… чтобы все прошло без сучка и задоринки! – недовольно буркнула тетушка Агата так, словно Чань был слугой, который такой прелюдией рассчитывал увеличить причитающуюся ему плату.

Мисс Темпл вздохнула и поднялась.

– Мы должны исходить из того, что портье, назвавший номер, в котором поселился доктор, получил деньги и будет доносить на нас и дальше. Мы должны отвлечь его, когда тетушка с горничными будут покидать отель. Наблюдатели на улице не обратят на них внимания, если только не получили на сей счет специальных указаний. Выйдя из отеля, – сказала она тетушке, – вы должны экипажем отправиться прямо на вокзал, а оттуда на побережье – на южный берег, в Кейп-Руж, там должно быть много гостиниц. А я, когда мы будем в безопасности, отправлю вам письмо на почту, до востребования.

– А что будешь делать ты? – спросила Агата.

– Ну, мы-то выберемся без труда, – сказала она, выдавливая из себя улыбку. – И скоро все это закончится.

Она посмотрела на Свенсона и Чаня, ища в них поддержки, но выражения лиц обоих не убедили бы даже и доверчивое дитя. Она поторопила горничных – пора заканчивать и одеваться.

* * *

Мисс Темпл понимала, что пойти к мистеру Спаннингу должна она сама, потому что от мужчин будет больше пользы, если они помогут женщинам с багажом, к тому же при этом у них было больше шансов остаться незамеченными. Она смотрела, как Чань и Свенсон по коридору направляются к малой лестнице с сундуком тетушки. Горничные шли с двух сторон Агаты, поддерживая старушку, и несли собственную поклажу. Сама мисс Темпл с большим саквояжем и сумочкой направилась на главную лестницу, напустив на себя как можно более беззаботное выражение и весело кивая на ходу другим постояльцам. На втором этаже она вышла на большой балкон над великолепным холлом, а оттуда – на изгиб главной лестницы. Кинув взгляд над перилами, она не заметила внизу солдат в черном, но сразу же за дверями находились двое в коричневых плащах. Она продолжила спуск по широкой лестнице и наконец увидела за стойкой мистера Спаннинга, который тут же поймал ее взгляд. Она широко ему улыбнулась. Мисс Темпл приближалась к конторке портье, а глаза Спаннинга метались по холлу, и она, прежде чем он успел бы подать кому-нибудь условный сигнал, весело обратилась к нему:

– Мистер Спаннинг!

– Мисс Темпл? – осторожно ответил он; в его обычно услужливых манерах теперь отчетливо чувствовалась хитрость.

Она подошла к стойке (уголком глаза поглядывая – не появился ли кто следом за ней с лестницы?), наблюдая за главным входом в зеркало, висящее за спиной Спаннинга. Люди в плащах заметили ее, но внутрь, судя по всему, заходить не собирались. Мисс Темпл, изменяя собственным привычкам, приподнялась на цыпочки и игриво водрузила локотки на стойку.

– Уверена, вы знаете, почему я пришла. – Она улыбнулась.

– Знаю? – ответил Спаннинг, выдавливая из себя подобострастную ухмылку, совершенно не соответствующую его облику.

– Знаете. – Она подмигнула ему.

– Я теряюсь в догадках…

– Вы, наверно, были так заняты, что это выскочило у вас из головы… – Она оглядела пустой холл. – Хотя это на вас и не похоже. Скажите мне, мистер Спаннинг, неужели вы были так уж заняты?

Она по-прежнему улыбалась, но в ее пока что любезном тоне послышалась стальная нотка.

– Как вам известно, мисс Темпл, мои обычные обязанности весьма…

– Да-да, но неужели вы могли забыть?

Спаннинг откашлялся, посмотрел на нее подозрительно:

– Позвольте поинтересоваться…

– Я давно хотела вас спросить, – продолжила мисс Темпл, – каким бриолином вы пользуетесь, потому что у вас волосы всегда так… ухожены. Я бы хотела, чтобы все мужчины в городе выглядели таким образом, но не знала, что им порекомендовать… а вас спросить всегда забывала!

– Это «Бронсонс», мисс.

– «Бронсонс»? Отлично. – Она подалась вперед с неожиданно посерьезневшим лицом. – А вы никогда не боялись огня?

– Огня?

– Ну, скажем, вы не боялись наклониться слишком близко к свече? – Она усмехнулась. – Ах, как приятно посмеяться. Но я совершенно серьезно, мистер Спаннинг. И я требую ответа – как бы вы ни пытались меня очаровать!

– Уверяю вас, мисс Темпл…

– В чем, мистер Спаннинг? В чем вы хотите меня уверить?

Больше она не улыбалась – она смотрела прямо в глаза портье. Он не ответил. Она опустила свою зеленую сумочку на стойку, громыхнув ее содержимым, вовсе не обычным для дамской сумочки. Спаннинг увидел, как мисс Темпл ловко направила сумочку на него – манеры ее по-прежнему оставались любезными, но в них появилось что-то необъяснимо угрожающее.

– Как именно могу я вам помочь? – робко поинтересовался он.

– Я отправляюсь в путешествие, – сказала она. – Как и моя тетушка, которая, впрочем, едет в другое место. Я хочу сохранить за собой мой номер. Полагаю, чек решит все проблемы?

– Конечно. Но вы вернетесь?

– В нужное время.

– Понимаю.

– Отлично. Кстати, вам известно, что этот отель некоторое время назад был наводнен иностранными солдатами?

– Неужели?

– Их явно направили на второй этаж. – Она оглянулась и перешла на шепот. Спаннинг непроизвольно наклонился к ней. – Вы знаете, мистер Спаннинг… вы знаете, какой звук издает человек, когда его бьют… бьют так сильно, что он уже не может кричать от боли?

Мистер Спаннинг вздрогнул и моргнул. Мисс Темпл подвинулась еще ближе к нему.

– Я это говорю, потому что знаю.

Спаннинг промолчал. Мисс Темпл выпрямилась и улыбнулась.

– Полагаю, сапоги и шинель доктора у вас?

* * *

Она вернулась по главной лестнице на второй этаж, а потом стремглав бросилась по коридору к малой лестнице, зажав свою зеленую сумочку в правой руке, сапоги – в согнутой левой, на которую была наброшена шинель доктора. Свой саквояж, набитый ненужным ей тряпьем, она оставила у Спаннинга, попросив портье присмотреть за ее багажом, пока она не соберется окончательно, что, сообщила она, вероятнее всего, произойдет после завтрака – таким образом она давала знать (и солдатам в том числе), что она (а по логике, подсказанной сапогами, и Свенсон с Чанем) несколько следующих часов проведет в ее номере. Когда из холла ее уже не было видно, мисс Темпл подобрала, как смогла, платье и устремилась бегом по ступенькам. Если им повезло, то ее товарищи воспользовались ее отвлекающими маневрами, чтобы вывести тетушку с горничными через служебный выход. Швейцары должны были взять багаж и найти коляску, что позволило бы Свенсону и Чаню остаться незамеченными внутри отеля. Но, может быть, солдаты, двигающиеся гораздо быстрее ее, в этот самый момент уже входили в холл. Она добралась до четвертого этажа, остановилась и прислушалась. Не услышав звука шагов, она понеслась дальше. На восьмом этаже она остановилась еще раз – от бега она раскраснелась и тяжело дышала. Ей прежде не доводилось бывать на этом последнем этаже, и потому она понятия не имела, где найти то, что, по заверениям Чаня, должно быть здесь. Она пошла по коридору мимо дверей – обычных дверей, ведущих в номера, потом завернула за угол; здесь коридор кончался. Она повернулась в другую сторону – там был такой же тупик. Вспотевшая и запыхавшаяся после подъема, мисс Темпл испуганно подумала о том, какие неожиданности могут еще поджидать ее здесь, наверху. Она раздраженно прошептала (а скорее прошипела) окружающему ее воздуху: «Черррт!»