Текст книги "Стеклянные книги пожирателей снов"

Автор книги: Гордон Далквист

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 56 страниц)

– Склонность к азартным играм – это часть истинной природы мужчины, – заявил он. – Или по меньшей мере солдата. Ничто нельзя приобрести без готовности потерять – полностью или частично. Даже при самой великой победе есть жертвы. На определенном уровне отказ поставить на карту судьбу превращается в трусость. – Он отхлебнул вина, пошевелился на своем стуле, избегая смотреть на миссис Марчмур (чья рука так и оставалась под столом), и повернулся к Свенсону. – Я ни в коей мере не хочу бросить тень на вас, доктор, поскольку ваш конек, видимо, – спасение жизней.

Мадам ди Лакер-Сфорца мрачно кивнула и обратилась к другому человеку:

– Доктор Лоренц?

Доктор пытался заглянуть за край столешницы, глядя куда-то выше живота Аспича, словно, сосредоточившись, он мог устранить препятствие своему взгляду. Не отводя глаз от Аспича, он сделал еще один большой глоток (Свенсон поразился способности этого человека отрешаться от всего, что его не интересовало) и пробормотал:

– Говоря откровенно, игры – это иллюзия, потому что в процентном отношении существует некая вероятность выигрыша, вполне предсказуемая, если набраться терпения, – чисто математический расчет. Нет, риск, конечно, есть, потому что вероятность допускает разные исходы, но результат можно легко вычислить, и со временем умный игрок выиграет, если только он или она (почему бы и нет?), – тут он бросил взгляд в сторону мадам ди Лакер-Сфорца, – действует рационально.

Он сделал еще один глоток, и в этот момент мисс Пул дунула ему в ухо. Доктор Лоренц поперхнулся от удивления и прыснул вином на стол. Остальные разразились смехом. Мисс Пул взяла салфетку и вытерла разрумянившееся лицо Лоренца, а мадам ди Лакер-Сфорца налила в его стакан еще вина. Свенсон заметил, что из вида исчезла левая рука полковника Аспича, а потом миссис Марчмур немного поерзала на своем стуле. Свенсон проглотил слюну – что он здесь делает? Он снова встретился глазами с мадам ди Лакер-Сфорца, которая с улыбкой наблюдала за ним.

– А вы, мадам? – спросил он. – Мы еще не слышали вашего мнения. Я так полагаю, что вы не случайно затронули эту тему.

– Как это по-немецки, доктор, – «ви сразу прать пыка за рога». – Она отхлебнула вина и улыбнулась. – Что касается меня, то тут все очень просто. Я никогда не играю на то, что мне дорого, но готова без оглядки ставить на карту все, что нет. Мне, конечно, повезло, поскольку мне мало что дорого, и потому подавляющая часть мира для меня окрашена в тона… за неимением лучшего слова, игры. Но смею вас заверить, серьезной игры.

* * *

Она не сводила взгляда со Свенсона, и выражение ее лица было спокойное, веселое. Он никак не мог понять, что происходит в этой комнате. Слева от него полковник Аспич и миссис Марчмур, не таясь, ощупывали друг дружку под столом. Справа от него мисс Пул лизала ухо доктора Лоренца, доктор тяжело дышал, покусывая нижнюю губу, и с такой силой сжимал стакан, что казалось, тот вот-вот треснет. Свенсон снова посмотрел на мадам ди Лакер-Сфорца. Она не обращала внимания на остальных, и Свенсон понял, что этих двоих просто отвлекли. Ее внимание было отдано ему одному. Его впустили сюда по какой-то неизвестной ему причине.

– Вы знаете меня, мадам… вы знаете и моего принца.

– Может быть.

– И вы знаете, где он?

– Я знаю, где он может быть.

– И вы скажете мне?

– Может быть. Вы его опекаете?

– Это моя обязанность.

Она улыбнулась:

– Доктор, боюсь, что я должна потребовать от вас откровенности.

Глаза Аспича были закрыты, он тяжело дышал. Мисс Пул запустила два пальца в рот Лоренцу.

– Он просто как бельмо на глазу, – быстро сказал Свенсон. – Будь моя воля – выпорол бы его как следует.

Мадам ди Лакер-Сфорца засияла широкой улыбкой.

– Так-то лучше.

– Мадам, я не знаю ваших целей…

– Я всего лишь предлагаю обмен. Я ищу кое-кого, вы тоже ищете кое-кого.

– Я должен немедленно найти принца.

– Хорошо… и если… потом… вы попытаетесь мне помочь, я отнесусь к этому с большой благосклонностью.

Свенсон всем своим существом противился происходящему (остальные, казалось, не видели ничего вокруг), но не мог найти никаких непосредственных оснований для отказа. Он вгляделся в ее распахнутые фиолетовые глаза и обнаружил, что они совершенно непроницаемы.

– И кого же вы хотите найти?

* * *

Он помнил, что воздух в лаборатории был насыщен озоном, вонью горелой резины и каким-то характерным запахом – Свенсон никак не мог его распознать: смесь серы, натрия и металлический привкус жженой крови. Принц, ссутулившись, безвольно сидел на большом стуле, по одну сторону от него стоял Граббе, по другую – Ксонк. В другом конце комнаты стоял граф д'Орканц в кожаном фартуке и кожаных рукавицах до локтей, за ним находилась приоткрытая металлическая дверь – может быть, именно оттуда они только что вынесли Карла-Хорста? Свенсон вытащил пистолет и помог принцу подняться – тот хотя и был в сознании, но на ногах стоял нетвердо и явно не мог ни говорить, ни (к радости Свенсона) протестовать. Внизу лестницы он увидел странную фигуру в красном, помахивавшую ему рукой, пока он спускался. Этот человек, тоже вооруженный, похоже, был здесь таким же незваным гостем, как и Свенсон, у которого, однако, не было времени размышлять над всем этим. Охранники последовали за ним во двор и даже на улицу, где ему повезло – он сразу же нашел свободный экипаж. И только вернувшись в представительство, в ярком свете газового светильника в комнате принца, когда позади остались сумерки коридоров и темень внутри экипажа, он увидел эти круговые ожоги. В тот момент он был слишком занят – сначала пытался определить состояние принца, потом отваживал Флаусса – и никак не мог связать то, что происходило в отдельном кабинете «Сент-Ройяла», с событиями в лаборатории института, а в еще меньшей мере прибавить к этому исчезновение Траппинга в особняке Вандаариффа. А теперь, сидя за кухонным столом и слыша вокруг себя звуки подготовки к выезду в город, он понял, что откладывать дальше нельзя.

Он больше ничего не сказал Блаху или Флауссу – им он не доверял и только радовался тому, что они отбывают вместе, так как не доверяют друг другу. Несомненно, мадам ди Лакер-Сфорца была связана с миссис Марчмур, которая получила такие же шрамы, что и принц. Но почему Свенсону было позволено прервать эту процедуру? И если мадам ди Лакер-Сфорца не была в союзе с людьми из института, то как тогда быть с синей стеклянной карточкой, изображающей сцену, явно происходившую в отеле «Сент-Ройял» и несомненно связывавшую ее со всеми этими событиями? Свенсон потер глаза, заставляя себя вернуться к вопросу более насущному. Кто из этих двоих (Граббе или мадам ди Лакер-Сфорца) имел основания так ловко похитить принца из представительства?

* * *

Он одним глотком допил вино и оттолкнул стул от стола. На верхних этажах все, казалось, было погружено в тишину. Он машинально вернул остатки еды в буфет, стакан и нож положил на стойку, чтобы их вымыли, вытащил еще одну сигарету, прикурил, найдя на кухне спичку, которую потом кинул в камин. Свенсон затянулся, наморщил лоб, снимая с языка крошку табака. Имя, которое назвала мадам ди Лакер-Сфорца, – Изобела Гастингс – было ему незнакомо. Он ничего не знал о привычках городских шлюх (кроме тех, с которыми познакомился в ходе поисков не способного о себе позаботиться принца), но не думал, что это имеет какое-то значение. Если она решила просить об услуге такого человека, как он, то, наверно, поисками, кроме него, занимались и другие. Это означало также, что их поиски завершились неудачей и ее информация была ошибочной. Он постарался не думать об этом деле – вряд ли она ожидала, что он будет заниматься этим в такой момент, независимо от их договоренностей.

Свенсон вышел во двор, на ходу натягивая на себя пальто, при этом ему пришлось перекинуть свой медицинский саквояж из одной руки в другую. Он встал под открытым небом и застегнул пальто одной рукой, оглядывая представительство, в котором воцарилась тишина. Флаусс и Блах уехали, не сказав ему ни слова. Он знал, что должен вести поиски самостоятельно, но не мог решить: куда ему следует направиться? В «Сент-Ройяле» принца наверняка не было (хотя бы потому, что Свенсон открыто заявился туда прошлым вечером), как не было его наверняка по той же самой причине и в институте. Он тряхнул головой, поняв вдруг, что и «Сент-Ройял», и институт (места и там и здесь предостаточно) идеально подходят для того, чтобы спрятать принца, именно потому, что он уже искал его там. Далее, если его похитили заговорщики, то принц может быть где угодно – у Граббе и Ксонка наверняка есть уйма мест, где можно спрятать человека от людских глаз. Свенсон не мог искать принца в одиночестве и надеяться при этом, что найдет его. Он должен был отыскать кого-нибудь из этих людей и развязать им язык.

Дойдя до ворот, он кивнул охраннику, вышел на улицу и остановился в ожидании свободного экипажа, взвешивая в уме возможные варианты. Он отмел Вандаариффа – Блах и Флаусс уже видели его, – как отверг он и мадам ди Лакер-Сфорца. Он сомневался в том, что сможет применить к ней то насилие, которое, скорее всего, могло потребоваться. Оставались Граббе, Ксонк и граф д'Орканц. Всех прочих он оставил в стороне – других женщин, Аспича, Лоренца, помощника Граббе. Любые попытки заняться ими потребуют больше времени, поскольку он не имел ни малейшего представления, где их искать. Но принц обедал в домах Граббе, графа и Ксонка, а потому Свенсон тщательнейшим образом запомнил расписание принца и вместе с ним и их адреса. Доктор вздохнул и застегнул верхнюю пуговицу на воротнике. Было уже за полночь, холодно, на улице никого. Если ему придется идти пешком, то к ближайшему из трех домов – к особняку Гаральда Граббе на Адриан-Сквер.

* * *

Ему потребовалось полчаса быстрой ходьбы, чтобы согреться. На улицах висел густой туман, и город был холодным и сырым, но Свенсон чувствовал себя хорошо, потому что привык к такой погоде у себя на родине. Добравшись до Адриан-Сквер, он обнаружил, что в доме темно. Свенсон поднялся по ступенькам и постучал в дверь дома номер 14, потом засунул правую руку в карман и сомкнул пальцы на рукояти револьвера. На стук никто не ответил. Он постучал еще раз. Безрезультатно. Он спустился на улицу, зашел за ближайший угол и увидел проулок для служебного подъезда к черным ходам домов, фасадами выходивших на площадь, проулок был перекрыт решетчатыми воротами на замке. Замок оказался незакрытым, и Свенсон вошел и двинулся по узкой дорожке.

Дом Граббе был средним из трех. Туман вынуждал Свенсона идти медленно и до смешного близко подходить к домам, чтобы понять, где начинается один и кончается другой, уже не говоря о том, чтобы обнаружить дверь черного хода. Света не было. Глядя на окна, Свенсон чуть не упал, споткнувшись о брошенную тележку; он едва сдержал крик удивления и потер коленку. За тележкой были каменные ступени, ведущие в подвал или, может быть, в кухню. Он поднял голову – это, судя по всему, был дом Граббе. Он сжал пистолет в кармане и стал спускаться к двери, которая оказалась открытой. Он тихо вытащил пистолет и опустился на корточки, проглотил слюну и толкнул дверь. Никто в него не выстрелил, и он счел это хорошим началом своей новой карьеры домушника.

В комнате за дверью было темно и тихо. Свенсон осторожно вошел внутрь, оставив дверь открытой. Он снова сунул пистолет в карман и залез в другой – за спичками, зажег одну о ноготь большого пальца (спичка в тишине ночи вспыхнула с оглушительным звуком) и оглянулся. Он находился в кладовке. На полках стояли кувшины и коробки, банки и ящики, на полу стояли клети, бидоны, бочки, – а в другом конце комнаты он увидел еще одну лестницу. Свенсон загасил спичку, бросил ее и пошел к лестнице. Он снова вытащил пистолет из кармана и стал подниматься по лестнице, осторожно перешагивая со ступеньки на ступеньку. Ступеньки не скрипели. На вершине лестницы была еще одна дверь – широко открытая. Когда его голова оказалась на уровне двери, он заглянул в нее, но ничего не увидел – от света спички его ночное зрение сошло на нет. Он прислушался и замер на миг, чтобы еще раз оценить, что делает, – насколько глупым и опасным кажутся его поступки. Если бы он мог придумать другой способ, то прибег бы к нему. А пока он очень надеялся, что ему не придется стрелять в какого-нибудь героического слугу или вызвать вопль страха миссис Граббе (да и есть ли она – миссис Граббе?). Он перешел с лестницы в комнату, ступая медленно, рассуждая про себя – стоит или не стоит зажигать еще одну спичку. Он вздохнул и снова засунул пистолет в карман – меньше всего ему хотелось наткнуться на какую-нибудь фарфоровую лампу или хрустальную горку – и вытащил еще одну спичку.

Он услышал голоса внизу – в кладовке.

Быстро двигаясь, Свенсон чиркнул спичкой, загораживая ее, насколько это у него получалось, другой рукой (в которой он держал медицинский саквояж), и пошел тихо и прямо по комнате к ближайшей двери. Он оказался на кухне, где на столе перед собой увидел мертвеца, укрытого целиком, кроме лилового лица. Свенсон развернулся (шаги по лестнице приближались) и увидел в другом конце кухни еще одну дверь. Спичка обжигала его пальцы. Он обогнул стол и устремился к двустворчатой двери. Перед тем как загасить спичку, он мельком увидел обеденный стол, бросил спичку, сунул обожженный палец в рот, остановил дверь и, пригибаясь, бесшумно пошел к дальнему концу стола. Шаги достигли кухни. Он услышал голоса двух человек, а потом отчетливый хлопок – из бутылки вытащили пробку.

* * *

– Ну вот, – сказал первый голос – тот, что казался весьма довольным собой. – Я же говорил, что у него найдется что-нибудь приличное. Где тут стаканы?

В ответ раздалось позвякивание стекла, еще позвякивание, а потом бульк-бульк наливаемого вина. Первый человек заговорил опять:

– Как вы думаете, мы можем включить свет?

– Заместитель министра… – начал второй голос…

– Да, я знаю… хорошо… ну да и бог с ним. Хватит, я уже насмотрелся на этого типа, больше не хочу. Какая трата времени. Когда он должен появиться?

– Посыльный сказал, что перед встречей с нами у него есть одно дело.

Первый вздохнул. Свенсон услышал звук зажигаемой спички – в просвете под дверью появилось желтоватое сияние, а потом пыхтение человека, раскуривающего сигару.

– Вам дать, Баскомб? – спросил первый.

Свенсон принялся рыться в памяти. Он встречался с массой людей за последние недели, слышал множество фамилий – не было ли среди них Баскомба? Он не мог вспомнить… вот если бы его удалось увидеть…

– Нет, спасибо, сэр, – ответил Баскомб.

– Оставьте вы это «сэр», – рассмеялся первый человек. – Оставьте это для графа, хотя, думается мне, вы вскоре станете одним из них. Что вы чувствуете в связи с этим?

– Ей-богу, не знаю. Это все происходит так быстро.

– С искушениями так всегда бывает, а?

Баскомб не ответил, и они на некоторое время замолчали – прикладывались к своим стаканам. Свенсон ощутил запах сигары. Отличной сигары. Он облизнул губы. Ему отчаянно захотелось закурить. Ни одного, ни другого голоса он не узнал.

– У вас есть какой-нибудь опыт обращения с трупами? – спросил первый голос с веселой ноткой.

– Вообще-то этот у меня первый, – ответил второй, и Свенсон по тону почувствовал: человек знает, что его подначивают, но пытается не подавать вида. – Мой отец умер, когда я был гораздо моложе…

– И, конечно, ваш дядюшка. Его тело вы видели?

– Нет, не видел. Еще не видел… но, конечно, увижу… на похоронах.

– К этому привыкаешь, как и ко всему остальному. Спросите у любого солдата. – Свенсон снова услышал бульканье разливаемого вина. – Ну ладно, что там после трупов… как насчет женщин?

– Не понял?

Человек прыснул со смеху.

– Да не будьте вы такой вареной рыбой – неудивительно, что вы у Граббе в любимчиках. Вы не женаты?

– Нет.

– Обручены?

– Нет, – неуверенно ответил голос. – Я был… но нет, ничего серьезного. Я же говорю, все эти перемены произошли так быстро…

– Тогда, значит, бордели?

– Нет-нет, – сказал Баскомб профессионально спокойным тоном, по которому Свенсон узнал в нем завзятого дипломата. – Как я уже сказал, мои чувства всегда, гм-м-м, всегда были подчинены долгу…

– Так вы любите мальчиков?

– Мистер Ксонк! – резко прозвучал другой голос, в котором слышалось скорее раздражение, чем потрясение.

– Да я ведь только спрашиваю. И потом, когда попутешествуете столько, сколько я, вы уже ничему не будете удивляться. В Вене, например, есть тюрьма, которую можно посетить за небольшую плату, ну как если бы вы отправились в зоопарк, с той лишь разницей, что пришлось заплатить чуть больше пфеннигов…

– Но, мистер Ксонк, вы, конечно… я прошу прощения… наше нынешнее дело…

– Неужели Процесс ничему вас не научил?

На это более молодой помолчал, из чего следовало, что вопрос, видимо, гораздо серьезнее того шутливого тона, каким он был задан.

– Конечно, – сказал он, – он полностью преобразил…

– Тогда выпейте еще вина.

Правильный ли это был ответ? Свенсон услышал бульканье наливаемого вина, Ксонк тем временем продолжил свои разглагольствования:

– Нравственная оценка – это то, что мы носим в себе… ее больше нигде не существует, поверьте мне. Вы понимаете? Есть свобода, и есть ответственность, а это, естественно, зависит от того, где вы находитесь, Баскомб. Более того, пороки подобны половым членам: большинство из них отвратительны на вид, но в то же время наш нам нравится. – Он хмыкнул, в восторге от собственного остроумия, сделал несколько больших глотков, выдохнул. – Полагаю, у вас нет никаких пороков, а? Но когда вы из Баскомба превратитесь в лорда Тарра и станете обладателем единственного месторождения синей глины в пределах пятисот миль, то позвольте вас заверить – они появятся, и очень скоро, уж поверьте моему опыту. Найдите себе какую-нибудь бабенку, женитесь, обзаведитесь домом, а там делайте что вашей душе угодно в других местах. Мой брат, например…

Баскомб хохотнул, но в его смешке была слышна горечь.

– Что такое? – спросил Ксонк.

– Ничего.

– Нет, вы уж ответьте.

Баскомб вздохнул.

– Клянусь, ничего… просто на прошлой неделе я все еще был… как я уже сказал, это не имеет значения…

– Постойте, постойте, если вы хотите рассказать историю, то нам понадобится еще одна бутылка. Идемте.

* * *

Свенсон услышал шаги – из кухни Баскомб и Ксонк вышли в коридор, а потом стали спускаться по лестнице в подвал. Он не решился воспользоваться случаем и выскользнуть из дома – он понятия не имел, где на самом деле находится винный погреб или как долго они там пробудут. Он мог попытаться найти парадный выход, но чувствовал, что положение у него идеальное, чтобы узнать побольше о происходящем, если только его не обнаружат. И тут Свенсон вспомнил. Баскомб! Это же помощник Граббе – худощавый, моложавый человек, всегда молчит, всегда слушает… и он собирается стать лордом! Свенсон упрекнул себя за невнимательность – он упускал ценнейшую информацию. Вытащив еще одну спичку, он осторожно вышел в двустворчатую дверь, прислушался – их еще не было слышно. Тогда он чиркнул спичкой и посмотрел на покойника на столе.

Тому было лет сорок, редкие волосы, чисто выбрит, тонкий заостренный нос. Лицо его было в кровоподтеках, четких, несмотря на смертельную бледность, губы растянуты в гримасе, обнажающей несколько сохранившихся желтых от курения зубов. Действуя быстро, чтобы успеть, пока горит спичка, Свенсон стянул с покойника простыню и чуть не вскрикнул. Руки человека от локтей были изборождены неровными венами жуткой сияющей синевы, выступающими над кожей, выпирающими из нее. На первый взгляд вены показались ему влажными, но, приглядевшись, Свенсон с ужасом понял, что на самом деле они стеклянные и что проходят они по предплечьям покойника, утолщаются, внедряются в плоть вокруг них, окостеневая там. Он стащил простыню еще ниже и от удивления уронил спичку. Руки у человека кончались кистями, которые были абсолютно синими, рваными, перебитыми, словно их переломали.

* * *

Внизу снова послышались шаги. Свенсон натянул простыню на место и вернулся в столовую; мысли его метались, возбужденные увиденным. Прошло еще несколько мгновений, и он услышал, как в коридор, а оттуда в кухню вошли люди.

– Еще один бокал, Баскомб, возьмите вон там, – раздался голос Ксонка; потом он обратился к третьему: – Я думаю, вы к нам присоединитесь… или, по крайней мере, ко мне, – Баскомб, кажется, не разделяет мою жажду. Вы всегда на все смотрите со стороны, правда, Роджер?

– Если вы настаиваете, – пробормотал новый голос. Свенсон затаил дыхание. Это был майор Блах, и Свенсон медленно засунул руку в карман и ухватился за рукоятку револьвера.

– Отлично. – Ксонк с хлопком вытащил пробку из бутылки и налил вина в бокалы. Он пил, издавая негромкие звуки удовольствия. – Прекрасное вино, правда? Черт, похоже, моя сигара погасла. – Свенсон увидел желтое сияние от спички. Пока она горела, Ксонк продолжал болтать: – А давайте-ка посмотрим на него – снимите эту тряпку, Баскомб. Вот вам пожалуйста – во всей его славе. Ну, что скажете, майор?

Ответа не последовало. Мгновение спустя спичка погасла.

– Мы почти об этом и говорили. Кажется, старик Граббе сказал: «Кровь стынет!» Только вот крови-то тут никакой и нет. – Ксонк гоготнул. – Находи удовольствие там, где можешь, – вот что я говорю.

– Что с ним случилось? – спросил Блах.

– А вы как думаете? Он мертв. Он был довольно ценен, вы разве не знаете – огромный опыт, обширные технические знания. Хорошо, что у нас все еще есть Лоренц, потому что, майор, я не очень уверен, что вы понимаете, кто именно несет ответственность за эту катастрофу, черт ее подери. Это вы, майор. Это вы, потому что вы не сумели нейтрализовать одного известного негодяя, который прервал нашу работу в самый деликатный момент. Точно так же вы не можете контролировать даже членов вашей дипломатической миссии… Я полагаю, вам известен человек, который забрал принца, размахивая пистолетом перед нашими физиономиями… Над этим можно было бы посмеяться, если бы это не создало проблемы для всех нас!

– Мистер Ксонк… – начал было майор Блах.

– Заткните ваш вонючий рот, – холодно рыкнул Ксонк. – Я не хочу слышать никаких извинений. Мне нужны мысли. Подумайте над вашими проблемами, а потом скажите нам, что вы собираетесь с этим делать.

В кухне воцарилась тишина, если не считать позвякивания бокала Ксонка. Свенсон был поражен. Он никогда не слышал, чтобы с Блахом кто-то так говорил, равным образом не мог он представить себе, что Блах будет реагировать на это иначе, чем с яростью.

Блах откашлялся.

– Для начала…

– Прежде всего, майор, – теперь это был голос Баскомба, не Ксонка, – речь идет об этом человеке из вашего представительства, о докторе принца, кажется?

– Да, – прошипел Блах. – С ним проблем не будет. Я вернусь сегодня и задушу его прямо в постели… спишем это на кого-нибудь… да и потом никто не будет этим интересоваться…

– Во-вторых, – прервал его Баскомб, – этот наглый тип в красном.

– Чань – его зовут Кардинал Чань, – сказал Блах.

– Он что – китаец? – спросил Баскомб.

– Нет, – прорычал Блах. Свенсон услышал издевательский смешок Ксонка. – Он был… Его так зовут из-за шрамов, судя по всему… Ему удалось убежать от нас. Он убил одного из моих людей и серьезно ранил еще двоих. Он ничтожество, злобный преступник без всякого воображения. Я отправил людей в места, где, как нам сообщили, он обычно бывает… Скоро мы его возьмем и…

– Доставьте его ко мне, – сказал Ксонк.

– Как вам будет угодно.

– В-третьих, женщина-шпионка Изобела Гастингс, – продолжал Баскомб.

– Мы ее не нашли. Ее никто не смог найти.

– Но где-то она должна быть, майор, – сказал Баскомб.

– В борделях, куда меня направили, ее не знают…

– Тогда попробуйте поискать в отелях! – воскликнул Ксонк. – Поищите в меблированных комнатах!

– Я не знаю город, как его знаете вы…

– Дальше, – пролаял Ксонк.

– И в-четвертых, – ровным голосом продолжал Баскомб (Свенсон не мог не восхищаться выдержкой этого человека), – мы должны позаботиться о возвращении вашего принца.

Свенсон напряг слух (ради этого он и пришел сюда), но в кухне воцарилось молчание. А потом раздался гневный голос Блаха.

– Что это вы такое говорите? – взорвался он.

– Все очень просто… нам еще предстоит большой объем работ. До свадьбы, до того дня, когда мы сможем вернуться в Макленбург…

– Нет-нет… почему вы это говорите? Вы уже забрали его… не поставив меня в известность! Вы его забрали несколько часов назад!

Снова молчание. Блах быстро объяснил, что произошло в представительстве, – бегство на крышу, забаррикадированная дверь… потом как они с Флауссом обратились с жалобами и просьбой о помощи к лорду Вандаариффу, который обещал сделать, что в его силах.

– Я, конечно же, все это время считал, что похитили его вы, – сказал Блах, – хотя я понятия не имею, как это было сделано. На кухне снова наступило молчание.

– Нет у нас вашего принца, – сказал наконец Ксонк тихим, спокойным голосом. – А теперь – в-пятых. Блах, вы продолжите поиск этого Чаня и той женщины – Гастингс. Мы найдем принца. Баскомб будет на связи. В-шестых… да, еще и в-шестых. – Он замолчал на мгновение, чтобы проглотить остатки вина из стакана. – Вы поможете нам вытащить беднягу Крунера из кухни миссис Граббе. На реке они уже, наверно, приготовили что-нибудь. Мы возьмем ваш экипаж.

* * *

Двадцать минут спустя Свенсон стоял на кухне один, глядя на пустой стол и куря сигарету. Он открыл свой медицинский саквояж, нашел в нем пустую стеклянную банку и вытащил из нее пробку, потом зажег спичку и наклонился над столом, внимательно разглядывая его. У него ушло несколько спичек, прежде чем он нашел то, что искал, – маленькие осколки чего-то похожего на синее стекло. С помощью маленькой кисточки он смел осколки в банку, закрыл ее пробкой и всунул банку назад в саквояж. Он понятия не имел, что это такое, но не сомневался: сравнение со стеклянной карточкой принца будет полезным. Он захлопнул саквояж. В представительство вернуться он не мог. Он не знал, сколько может оставаться там, где находится, вероятно, ему уже следовало давно уйти отсюда? По крайней мере, теперь он знал своих врагов или часть из них – ни Ксонк, ни Баскомб не назвали мадам ди Лакер-Сфорца. Может быть, похищение принца – дело ее рук, подумал Свенсон. Но она тоже искала эту Гастингс – интересы разных людей зловеще переплетались. Правда, один из них упомянул доктора Лоренца так, будто тот был с ними заодно, но Свенсон собственными глазами видел доктора у мадам ди Лакер-Сфорца. Может быть, каждый из них злоумышлял против всех остальных, но до определенного момента все они поддерживали дружеские отношения. Где-то в доме три раза пробили часы. Свенсон взял свой саквояж и вышел.

Теперь ворота проулка были заперты, и он перебрался через них с неловкостью человека, не привыкшего к подобным упражнениям в такой час. В городе все еще стоял густой туман, на улицах было темно, и Свенсон не знал, куда ему направиться. Он пошел в сторону от представительства в направлении Серкус-Гарден и центра города, стараясь держаться в тени и заставляя свой усталый мозг работать. Да, принц подвергался опасности, решил Свенсон, но не смертельной. И в то же время холодок пробежал у Свенсона по коже, когда он услышал упоминание Ксонка о «Процессе». Может это каким-то образом быть связано с ожогами на лице? В этом было что-то от языческого ритуала, от тотемных знаков или, мрачно подумал он, от клеймения скота. Покойный Крунер явно участвовал во всем этом – тут и наука была замешана, именно поэтому дело и происходило в институте, у Лоренца. А вот кто не был замешан, если не считать самого Свенсона? Ответ он нашел довольно быстро: Изобела Гастингс и опасный человек в красном, этот самый Чань. Он должен найти их, прежде чем это сделает майор Блах. Возможно, они даже знают, где найти принца.

Свенсон шел дальше и дальше, его сапоги скользили по мокрым булыжникам мостовой. Мысли его начали путаться, промозглый туман напоминал ему о времени, проведенном им в Варнемюнде, о холодном пирсе, о снеге, бесшумно падающем в море. Он вспомнил, как мальчишкой отправился в зимний лес, как сел в своем теплом пальто под сосной и уставился в высокие ветки. Он не знал, сколько просидел там, мысли его путались, возможно, он был близок к опасному сну, но в этот момент вдруг осознал, что замерзает, что тепло уходит из его тела в снег и в морозный воздух. Лицо у него онемело. Случилось это настолько постепенно, а мысли его были так далеко, что он даже забыл имя девушки, из-за которой отправился туда, но когда он заставил свои окоченевшие конечности двигаться – поднялся сначала на колени, потом встал и неуверенно зашагал, на него снизошло озарение: он увидел всю свою жизнь (и жизнь всех людей), спрессованную в мгновения, в ходе которых тепло медленно, неумолимо рассеивалось, окруженное стеной бесчувственного и прекрасного льда.

* * *

Он остановился и огляделся. Большие ворота, ведущие на Серкус-Гарден, были справа, а слева – Мраморные пруды. Ему нужно было принимать решение. Если он пустится на поиски человека в красном, Чаня, и ему повезет найти его убежище, то он, скорее всего, столкнется с солдатами майора Блаха. Поиски Изобелы Гастингс потребуют знания городских отелей и доходных домов, а у него таких знаний просто нет. У заговорщиков – Граббе, Ксонка и д'Орканца, – по их же собственным словам, принца не было. При том что он не очень верил в себя, наилучшим выбором, который приходил ему на ум, была мадам ди Лакер-Сфорца в отеле «Сент-Ройял», хотя он и страшился этого, хотя нервы его натягивались как струны при одной этой мысли. Он был всего в нескольких минутах пути от этого отеля; возможно, ему откроют дверь даже в такой час?

Из окон отеля все еще лился свет, но улица рядом с ним была пуста. Свенсон подошел к дверям – они оказались заперты. Он даже не успел постучать в стекло, как увидел портье, идущего по холлу со связкой ключей. Свенсон подергал за дверь ручку, и это не осталось незамеченным. Человек отпер дверь и приоткрыл ее.

– Чем могу служить?

– Прошу прощения, я понимаю – час поздний… я ищу… я доктор, мне необходимо поговорить с одним из ваших постояльцев, с некой мадам ди Лакер-Сфорца.

– А, с графиней?

– Да.

– Это невозможно. Вы доктор?

– Меня зовут Свенсон… Она меня наверняка примет…

– Да, доктор Свенсон. Нет, к сожалению, это невозможно.

Портье посмотрел куда-то мимо Свенсона на улицу и издал резкий щелкающий звук языком – такой производит кучер, погоняя лошадь. Свенсон повернулся, чтобы посмотреть, к кому он обращается. Из тени на другой стороне улицы в ответ на этот звук вышли четыре человека. Свенсон узнал их по плащам – охранники института. Он снова повернулся к двери – портье закрыл ее и теперь запирал. Свенсон постучал кулаком по стеклу – портье проигнорировал его. Свенсон повернулся к четверке людей на улице. Они стояли большим полукругом посреди дороги, перекрывая ему пути к отступлению. Рука его нырнула в карман и нащупала там револьвер.