355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Гордон Далквист » Стеклянные книги пожирателей снов » Текст книги (страница 23)
Стеклянные книги пожирателей снов
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 12:44

Текст книги "Стеклянные книги пожирателей снов"


Автор книги: Гордон Далквист


Жанр:

   

Ужасы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 56 страниц)

Она отмахнулась от этого ответа.

– Но ведь не убили.

– Мисс Темпл тоже осталась в живых.

– Хорошее возражение. – Она изучающим взглядом рассматривала его. – Так все дело только в том, что она случайно выжила?

– Может быть. Я тоже случайно выживший, по-вашему?

– Провокационный вопрос – я впишу его в свой дневник, поверьте мне.

– Кстати, Ксонк все знает, – сказал он, горя желанием сменить тему.

– Что знает?

– О столкновении интересов.

– Это очаровательно, что вы так забегаете вперед, но – пожалуйста, не сочтите за критику – занимайтесь своим делом: прыгайте по крышам, деритесь… То, что знает мистер Ксонк, вас не касается. Ах, герр Флаусс, я смотрю, вы уже с нами?

Чань повернулся и увидел Флаусса (Грей стоял рядом с ним) на ногах около стола, на его лице горели свежие шрамы, кожа вокруг них натянулась и увлажнилась, воротник у него был мокрый от пота и слюны. Смотрел он пугающе пустым взглядом.

– Я вами восхищаюсь, Кардинал, – сказала Розамонда.

Он повернулся к ней.

– Я польщен.

– Правда? – Она улыбнулась. – Знаете, тех, кем я восхищаюсь, можно пересчитать по пальцам… а чтобы я им об этом говорила – это вообще случается крайне редко.

– Почему же вы говорите об этом мне?

– Не знаю. – Голос ее упал до соблазнительно интимного шепота. – Может, из-за того, что случилось с вашими глазами. Я вижу ваши шрамы лишь мельком и могу только догадываться, как ужасно они выглядят без очков. Наверно, я бы ужаснулась, увидев их, но тем не менее я представляла себе, как провожу по ним губами и получаю от этого удовольствие. – Она внимательно посмотрела на него, потом взяла себя в руки. – Ну вот, теперь я забегаю вперед. Приношу свои извинения. Мистер Грей?

Она повернулась к Грею, который подвел Флаусса почти вплотную к ним. У Чаня при виде его мертвых глаз – словно тот был изделием какого-нибудь доморощенного таксидермиста – тошнота подступила к горлу. Он с отвращением отвернулся, жалея, что не вмешался раньше, – то, что случилось с Флауссом, было даже хуже, чем если бы его убили. Хриплое дыхание заставило Чаня снова обратить взгляд на Флаусса – Грей обхватил его сзади за шею и душил. Чань полуобернулся к Розамонде. Разве того, что они уже сделали, недостаточно?

– Что он?..

Слова замерли на его губах. Обе руки Флаусса метнулись вперед и обхватили Чаня за горло. Чань уперся в предплечья Флаусса и попытался освободиться от его хватки, но мышцы у Флаусса были как сталь, лицо оставалось непроницаемым, а пальцы все глубже погружались в шею Чаня, который уже не мог дышать. Чань ударил коленом в живот Флаусса, но безрезультатно – пальцы лишь еще сильнее сдавили его шею. Черные точки побежали перед глазами Чаня. Он разнял свою трость – из-за плеча Флаусса на него смотрело серое лицо Грея, чьи пальцы по-прежнему сжимали шею Флаусса… значит, Флаусс подчинялся командам Грея! Чань вонзил кинжал в руку Грея – старик вскрикнул и отпрянул в сторону, из раны хлынула кровь. Отпущенный Греем, Флаусс тут же ослабил хватку, хотя его пальцы все еще и оставались на шее Чаня. Но теперь Чань сбросил с себя руки Флаусса, хватая ртом воздух. Он не понимал, что случилось, повернулся к Розамонде, заметил что-то на ее одетой в перчатку руке. Она подула себе на ладонь, и лицо Чаня окутал клуб синего дыма.

* * *

Это ощущение было мгновенным. Горло его сжалось в судороге, потом он почувствовал жгучий холод, жжение проникало в его легкие и в голову, по мере того как он вдыхал порошок. Кинжал и трость выпали из его рук. Он потерял способность говорить. Он потерял способность двигаться.

– Не беспокойтесь, – сказала Розамонда. – Вы не мертвы.

Она посмотрела мимо Чаня на принца, все еще находившегося на полу.

– Ваше высочество, помогите мистеру Грею перевязать рану, – она снова обратила свой пронзительный взгляд на Чаня. – Вы теперь, Кардинал Чань… принадлежите мне…

Она остановила Карла-Хорста на его пути к Грею.

– А почему бы Кардиналу самому не помочь мистеру Грею? Он наверняка лучше умеет останавливать кровотечения, чем кронпринц Макленбурга.

* * *

Он помогал им во всем, его тело послушно подчинялась всем командам, его мозг наблюдал изнутри, словно с ужасающего расстояния через покрытое морозной вязью окно. Сначала он умело перевязал рану Грея, потом поднял Блаха и положил на стол, где Грей осмотрел его голову. Сколько ушло на это времени? В сопровождении нескольких облаченных в красные мундиры драгун вернулся Баскомб и поговорил с графиней. Выслушав ее слова, он кивнул, прошептал что-то с серьезным видом на ухо принцу, потом позвал остальных – драгуны подняли Блаха, Грей взял под руку Флаусса – и повел из круглой комнаты. Чань остался один на один с Розамондой. Она подошла к двери и заперла ее, потом вернулась к нему, пододвинула стул. Он не мог пошевелиться. На ее лице было выражение, какого он никогда не видел, словно бы намеренно лишенное всяких признаков доброты.

– Вы будете слышать меня и сможете отвечать жестами – порошок в ваших легких не позволит вам говорить. Это со временем пройдет, если я не пожелаю сохранить такое положение навсегда. Пока я удовлетворюсь ответами «да» или «нет» – простого движения головой будет достаточно. Я надеялась уговорить вас словами, убедить вас предаться Процессу, но теперь на это нет времени, да и помочь мне толком некому, а мне было бы жаль в спешке потерять всю информацию, которой владеете вы.

Она словно бы говорила с кем-то другим. Он чувствовал, что согласно кивает, – это он понимал. Сопротивление было невозможно – он едва успевал следить за ее словами, а к тому времени, когда осознавал их смысл, тело его уже давало ответ.

– Вы были с этой девицей Темпл и доктором принца? Чань кивнул – да.

– Вы знаете, где они теперь? Он помотал головой – нет.

– Они придут сюда?

Он опять отрицательно помотал головой.

– Вы собираетесь встретиться с ними? Чань кивнул – да. Розамонда вздохнула.

– Ну, не буду тратить время на то, чтобы угадать, где… вы говорили с Ксонком. У него есть какие-либо подозрения на мой счет?

Чань кивнул.

– Баскомб слышал ваш разговор?

Чань помотал головой, и она улыбнулась.

– Ну, тогда времени еще достаточно… Франсис Ксонк и в самом деле имеет некоторое влияние, но, в отличие от своего старшего брата, весьма незначительное, потому что он строптив и беспутен, и между братьями нет настоящей близости или дружбы. Но, конечно же, я друг Франсиса, невзирая ни на что, а потому ему и в самом деле некуда больше пойти. Но хватит об этом… А теперь о том, что вам стало известно в ходе ваших расследований… вам известно, кто убил полковника Траппинга?

Чань помотал головой.

– Вам известно, почему мы выбрали Макленбург?

Чань помотал головой.

– Вам известен Оскар Файляндт?

Чань кивнул.

– Правда? Неплохо. Вы знаете о голубом стекле?

Чань кивнул.

– Ай-ай… а вот это уже нехорошо. Я хочу сказать – для вас. Что вы видели… постойте, вы были в институте?

Чань кивнул.

– Ворвались внутрь – это были вы, когда тот идиот уронил книгу или, может, это из-за вас он уронил книгу?

Чань кивнул.

– Невероятно… вас просто невозможно остановить. Вы знаете – он мертв… но неужели это вас волнует?

В клетке разума Чаня возникла мучительная мысль: это его действия привели к смерти Анжелики. Он кивнул – волнует. Розамонда наклонила голову.

– Неужели? Но волнует вас не смерть этого мужчины. Постойте-постойте, эта девица… она была из борделя… никак не думала, что вы такой рыцарь… хотя погодите, вы могли ее знать?

Чань кивнул. Розамонда рассмеялась.

– Ну, просто сюжет для женского романа. Дайте я догадаюсь… вы были в нее безумно влюблены?

Чань кивнул. Розамонда рассмеялась еще громче.

– Бедный, бедный Кардинал Чань… Я думаю, вы дали мне бесценную информацию, для того чтобы снова подружиться с мистером Ксонком, – такой неожиданный сюрприз. – Она попыталась сделать серьезное выражение, но улыбка не исчезла с ее лица. – Вы видели какое-либо другое стекло, кроме того, разбитого? Чань кивнул.

– Мне очень жаль. Это была… да, конечно, у принца была одна из новых карточек графа, верно? Такая склонность к самолюбованию – разве в этом с ним может кто сравниться? Ее нашел доктор?

Чань кивнул.

– Значит, доктор и мисс Темпл тоже знают о синем стекле? Чань кивнул.

– И они знают о Процессе – не надо отвечать, конечно знают… она сама это видела, а доктор обследовал принца… Вы знаете, в чем смысл брака Лидии Вандаарифф?

Чань помотал головой.

– Вы видели Тарр-Манор?

Чань покачал головой. Она прищурила глаза.

– Я полагаю, там была мисс Темпл с Роджером… но довольно давно, так что это не имеет значения. Хорошо. И теперь последний вопрос: разве я не самая изумительная женщина, каких вы встречали?

Чань кивнул. Она улыбнулась. Потом улыбка медленно, как солнце, сползающее за горизонт, исчезла с ее лица, и она вздохнула.

– Хорошо заканчивать на приятной мысли, хотя любое окончание всегда прискорбно. Вы для меня экзотическое блюдо… довольно сырое, но я бы хотела посмаковать вас еще. Мне жаль. – Она залезла в маленький карман своего облегающего шелкового жакета и на кончике пальца одетой в перчатку руки вытащила оттуда новую порцию синего порошка. – Можете смотреть на это как на легкий и быстрый способ воссоединиться со своей потерянной любовью…

Она сдула порошок в его лицо. Рот Чаня был закрыт, но он почувствовал, как порошок проникает через нос. В голове его возникло ощущение, что все внутри его замерзает, кровь сгустилась, разрывая вены в его черепе. Он агонизировал, но не мог пошевелиться. В ушах его раздавался громкий треск. Перед глазами все поплыло, потом остановилось, и плитки пола замерли. Он упал. Он был слеп. Он был мертв.

* * *

Люстру образовывали три больших концентрических кольца металла, в которые были вделаны кованые подсвечники… во всех трех кольцах около сотни подсвечников. Чань смотрел в высокий потолок над ним и видел, что свечей восемь еще продолжают гореть. Сколько времени прошло? Он понятия не имел. Мысли его путались совершенно. Он повернулся на живот, чтобы очистить желудок, и обнаружил, что это с ним уже случилось и, видимо, не раз. Блевотина его была синего цвета и воняла. Он перевернулся в другую сторону. Ощущение было такое, будто кто-то выпотрошил его голову и набил льдом и соломой.

Спас его собственный нос, он в этом был уверен. Порошок (или порошок в количестве, достаточном, чтобы его убить) по каким-то причинам не проник в него до конца. Он отер лицо – вокруг его рта и ноздрей были синие подтеки слизи. Она хотела убить его передозировкой, но его поврежденный нос воспрепятствовал попаданию в организм смертельной дозы, уменьшил скорость поглощения ядовитых химических веществ, что позволило ему выжить. Сколько времени прошло? Он посмотрел на круглые окна. Было уже за полночь. В комнате стоял холод, а капавший сверху воск образовал на полу неровные круги. Он попытался сесть, но не смог. Отодвинулся от блевотины и закрыл глаза.

* * *

Проснулся он, чувствуя себя явно лучше, хотя и вряд ли много лучше, чем поросенок, подвешенный на крюке. Он поднялся на колени, с отвращением ощупывая языком десны; достав платок, отер лицо. Воды в комнате, похоже, не было. Чань встал и открыл глаза. Темнота окружила его, но он не упал. Он увидел лежавший на полу чайник, поднял и встряхнул – там оставались какие-то капли. Стараясь не пораниться о разбитый носик, он нацедил горького чая, пополоскал рот и выплюнул на пол. Глотнул еще и проглотил, потом поставил разбитый чайник на поднос. Увидев свою трость под столом, он ощутил прилив радости и понял, что это был жест презрения – ее оставили здесь главным образом для того, чтобы она была найдена вместе с его телом. Даже в своем нынешнем ослабленном состоянии, Чань был полон решимости заставить их пожалеть об этом.

В комнате был фонарь, и Чань после нескольких минут поисков нашел спички. Дверь, как и раньше, открылась в темноту, но теперь Чань шел не вслепую и при этом уже имел представление о том, куда идти. Он шел несколько минут, не встретив на пути никого и не слыша никаких звуков, он шел по всевозможным хранилищам, комнатам для совещаний и залам. Он не видел ни одной из тех комнат, по которым проходил с Баскомбом и Ксонком, и просто шел и шел, перемежая левые повороты с правыми, чтобы выдержать общее направление вперед. В конечном счете эти маневры привели его в тупик – он вышел к большой запертой двери. Она была либо запечатана, либо забита с другой стороны. Чань закрыл глаза. Он снова почувствовал тошноту. В ожесточении он стукнул по двери ногой.

С другой стороны раздался приглушенный голос:

– Мистер Баскомб?

Вместо того чтобы ответить, Чань стукнул в дверь еще раз и услышал, как с той стороны отодвигается щеколда. Он не знал, к чему надо готовиться, – швырнуть ли фонарь, обнажить нож или отступить. У него не было сил, чтобы драться с кем-либо из них. Дверь открылась. Перед Чанем предстал рядовой драгун в красном мундире.

Он оглядел Чаня:

– Вы не мистер Баскомб.

– Баскомб ушел, – сказал Чань. – Несколько часов назад; вы что, не видели его?

– Я на вахте только с шести часов. – Солдат нахмурился. – Кто вы?

– Меня зовут Чань. Я был вместе с Баскомбом, но мне стало плохо. У вас… – Чань закрыл на мгновение глаза и с трудом закончил предложение – У вас нет воды?

Солдат взял у Чаня фонарь, подхватил его под руку и повел в маленькую караульную комнату. Здесь, как и в коридоре, имелся газовый светильник, излучавший теплое неяркое сияние. Чань увидел, что они находятся рядом с большой лестницей, – видимо, главным входом на тот этаж, где находилась тайная берлога Баскомба, куда его проводили несколько часов назад. Он был слишком слаб, чтобы думать. Солдат дал ему металлическую кружку, в которую налил чай с молоком, и Чань сел на простой деревянный стул. Солдат, сообщивший, что его зовут Ривс, поставил на колени Чаня металлический поднос с хлебом и сыром, кивком предлагая ему поесть.

Горячий чай обжег его горло, но Чань все равно почувствовал, что питье возвращает ему силы. Он оторвал зубами кусок белого хлеба и заставил себя проглотить его хотя бы для того, чтобы стабилизировать желудок. Но, проглотив два-три кусочка, он понял, что очень голоден, и начал методически поглощать все, что дал ему солдат. Ривс еще раз наполнил его кружку.

– Я вам очень благодарен, – сказал Чань.

– Не стоит. – Ривс улыбнулся. – Вы, простите меня, были похожи на тысячу смертей. А теперь выглядите куда лучше. – Он рассмеялся.

Чань улыбнулся и отпил еще чаю. Он чувствовал, как саднит у него в горле, как горят десны в тех местах, где их обжег порошок. Каждый вдох приносил ему боль, словно у него были сломаны ребра. Он мог только догадываться об истинном состоянии своих легких.

– Так вы говорите, они все ушли? – спросил Ривс. Чань кивнул.

– Там случилось несчастье с фонарем. Один из них – Франсис Ксонк, – вы его знаете? – (Ривс помотал головой.) – Он пролил масло на руку, и оно загорелось. Мистер Баскомб повел его к врачу. Меня оставили, но мне неожиданно стало плохо. Я думал, он вернется, но потом уснул и потерял счет времени.

– Около девяти, – сказал Ривс. Он, слегка нервничая, посмотрел на дверь. – Я должен закончить обход… Чань поднял руку:

– Не буду вас задерживать. Я ухожу… вы мне только скажите – куда. Меньше всего я хочу докучать вам…

– Да какое там докучать – я всегда готов помочь другу мистера Баскомба.

Ривс улыбнулся. Они встали, и Чань неловкими руками поставил кружку и поднос на столик.

Он поднял глаза и увидел человека в дверях – под мышкой у него был медный шлем, на боку висела сабля. Ривс щелкнул каблуками и замер по стойке «смирно». Человек вошел в караулку. На воротнике и эполетах его красного мундира были золотые капитанские знаки различия.

– Ривс, – сказал он, не отрывая глаз от Чаня.

– Это мистер Чань, сэр. Товарищ мистера Баскомба.

Капитан не ответил.

– Он был внутри, сэр. Я во время обхода услышал, как он стучит в дверь…

– В какую дверь?

– Дверь номер пять, сэр, зона мистера Баскомба. Мистеру Чаню стало плохо…

– Ладно. Хорошо, свободен. Иди менять Хикса, уже время.

– Сэр!

Капитан полностью вошел в комнату, делая знак Чаню сесть. За спиной у них Ривс взял свой шлем и поспешил из комнаты, задержавшись на секунду у дверей, чтобы незаметно от капитана кивнуть Чаню. Его торопливые шаги застучали по коридору, потом – вниз по лестнице. Капитан налил в кружку чаю и сел, и только тогда Чань сел вместе с ним.

– Вы говорите – Чань? Чань кивнул.

– Так меня называют.

– Смит, капитан Четвертого драгунского полка. Ривс говорит, вам стало плохо?

– Да. Он был очень внимателен ко мне.

– Прошу. – Смит засунул руку в карман, вытащил маленькую фляжку, отвинтил крышку и протянул Чаню.

– Сливовый бренди, – сказал он, улыбнувшись. – Обожаю сладкое.

Чань отхлебнул из фляжки, чувствуя какую-то бесшабашность и желание выпить. Он почувствовал острый спазм боли в горле, но бренди словно прожгло осадок синего порошка. Он вернул фляжку.

– Очень вам признателен.

– Вы – один из людей Баскомба? – спросил капитан.

– Я бы так не сказал. Я пришел по его просьбе. С одним из членов группы произошел несчастный случай из-за масляного фонаря…

– Да, с Франсисом Ксонком, – кивнул капитан Смит. – Я слышал, он получил довольно сильный ожог.

– Меня это не удивляет. Как я уже говорил вашему караульному, мне стало плохо, пока я ждал их возвращения. Я, вероятно, уснул, у меня был озноб… это случилось несколько часов назад, а когда я проснулся, там никого не было. Я ждал, что Баскомб вернется. Мы ведь даже не закончили то дело, для которого он меня приглашал.

– Несомненно, травма мистера Ксонка потребовала его участия.

– Так и было, – сказал Чань.

Он позволил себе налить еще чаю в кружку. Смит, казалось, не заметил этого, он встал и подошел к двери, закрыл ее на ключ и с грустной улыбкой повернулся к Чаню.

– Излишняя предосторожность в правительственном здании не повредит.

* * *

– Четвертый драгунский полк недавно переведен в ведение министерства иностранных дел, – заметил Чань. – Кажется, об этом писали в газетах, или его перевели во дворец?

Смит вернулся на свой стул и, прежде чем ответить, несколько мгновений внимательно изучал Чаня. Он отхлебнул чаю и откинулся к спинке стула, грея руки о кружку.

– Кажется, вы знакомы с нашим полковником?

Чань вздохнул – за глупость всегда приходилось платить.

– Вы видели меня вчера утром, – сказал он. – У пристани, с Аспичем.

Смит кивнул.

– Не самое удобное место для встреч.

– Вы мне расскажете, зачем вы встречались?

– Возможно… – Чань пожал плечами.

Капитан питал подозрения на его счет и был не прочь подстраховаться, но Чань решил еще немного испытать его.

– Если сначала вы мне скажете кое-что.

Губы Смита сжались.

– Что именно?

Чань улыбнулся.

– Вы служили с Аспичем и Траппингом в Африке? Смит нахмурился – он не ожидал такого вопроса. Подумав, он кивнул.

– Я спрашиваю об этом, – продолжал Чань, – потому что вижу громадные нравственные и профессиональные различия между полковником Аспичем и Траппингом. Я не заблуждаюсь насчет полковника Траппинга. Но – если вы простите меня – выбор Аспичем места нашей встречи – прекрасная иллюстрация его безрассудной самоуверенности.

Чань спрашивал себя – не зашел ли он слишком далеко; никогда не знаешь границ преданности, в особенности имея дело с опытным солдатом. Прежде чем начать говорить, Смит несколько секунд внимательно смотрел на него.

– Многие офицеры купили чин за деньги… служить с людьми, которые сделали карьеру таким путем, не так уж приятно, но в этом нет ничего необычного. – Чань чувствовал, что Смит очень тщательно подбирает слова. – Адъютант-полковник не принадлежал к таковым… но…

– Он изменился за последнее время? – подсказал ему Чань.

Смит опять внимательно посмотрел на него, оценивая его своим острым профессиональным взглядом, от которого Чаню стало немного не по себе. Секунду спустя он тяжело вздохнул, словно принял решение, которое ему не нравилось, но по каким-то причинам он не мог отказаться от возможности поделиться некоторыми своими соображениями с незнакомцем.

– Вам приходилось курить опиум? – спросил он. Чань, с трудом сдержав улыбку, заставил себя кивнуть с непроницаемым выражением лица. Смит продолжил:

– Тогда вам известно, что человек может погубить себя, попробовав эту отраву всего один раз. Ради наркотического сна он будет готов пожертвовать жизнью. Именно это и происходит с Ноландом Аспичем, только он заворожен судьбой Артура Траппинга. Я ему не враг. Я преданно служил под его началом, но его зависть к незаслуженному успеху Траппинга выедает его изнутри.

– Но он сам теперь командует полком.

Смит резко кивнул. Черты его лица посуровели.

– Ну, я сказал достаточно. Так с какой целью вы встречались?

– Я выполняю различные заказы, – сказал Чань. – Адъютант-полковник Аспич нанял меня, чтобы найти исчезнувшего Артура Траппинга.

– Зачем?

– Не из любви к последнему, если вы это имеете в виду. Траппинг был выдвиженцем мощной группировки, и их влиянием полк был переведен во дворец. Потом полковник исчез. Аспич хотел принять командование, но его беспокоило, как к этому отнесутся благожелатели Траппинга.

Смит сморщился от презрения. Чань порадовался своему решению сказать не всю правду.

– Понятно. И вы нашли его?

Чань, поколебавшись, пожал плечами – капитан казался простачком.

– Нашел. Он мертв. Убит. Я не знаю, как и кем. Тело его утопили в реке.

Смит в ужасе отпрянул:

– Но почему?

– Не знаю.

– Поэтому-то вы и оказались здесь? Вы докладывали об этом Баскомбу?

– Не совсем так.

Смит настороженно замер. Чань поднял руку:

– Не пугайтесь… Я пришел сюда поговорить с Баскомбом… что вы думаете о нем?

Смит пожал плечами:

– Он чиновник министерства. Неглуп… и у него нет высокомерия, свойственного всем здешним канцелярским крысам. А что?

– Просто хотел знать – он, по-вашему, мелкая сошка? Дело у меня было к графине ди Лакер-Сфорца и Ксонку, потому что они-то и были союзниками полковника Траппинга, в особенности Ксонк, и по неизвестным мне причинам один из них – я не знаю кто, впрочем – организовал на него покушение. Вы понимаете не хуже меня, что Аспич теперь у них в кармане. Ваше сегодняшнее сотрудничество, доставка ящиков с оборудованием в Королевский институт…

– И в Харшморт…

– Вот-вот, – сказал в тон ему Чань, радуясь полученным сведениям. – Роберт Вандаарифф – скорее всего, главный вдохновитель какого-то заговора, вместе с кронпринцем Макленбурга…

Смит поднял руку, останавливая его. Он вытащил фляжку, отвинтил колпачок и, нахмурившись, сделал большой глоток, потом протянул фляжку Чаню, который не отказался выпить еще. Глоток бренди снова разжег пожар в его горле, но Чань решил для себя, что, несмотря на боль, бренди приносит ему облегчение. Он вернул фляжку капитану.

– Все… – Смит говорил так тихо, что Чань почти не слышал его. – Все пошло наперекосяк, и тем не менее – повышения, награды, дворец, министерства… теперь мы проводим время, эскортируя телеги или важных шишек, которые по недостатку ума сами себя поджигают…

– Кому вы подчиняетесь во дворце? – спросил Чань. – Баскомбу и Граббе? Но и они должны получать какое-то разрешение сверху?

Смит не слушал его. Он погрузился в свои мысли. Когда он поднял глаза, Чань увидел на его лице признаки усталости, не замеченные им раньше.

– Дворец? Гнездо беспомощных герцогов во главе со старой каргой. – Смит покачал головой. – Вы должны идти. Скоро смена караула, и может появиться полковник. Он часто встречается по вечерам с заместителем министра. Они составляют планы, но никто из офицеров не знает какие. Большинство из них такие же наглецы, как и сам Аспич. Мы должны поспешить – может, им уже известно ваше имя. Я так понимаю, что ваша история о внезапном приступе болезни – это выдумка?

– Отнюдь, – вставая, покачал головой Чань. – Моя болезнь была следствием отравления… правда, у меня привычка не поддаваться смерти.

Смит позволил себе мимолетную улыбку.

– Что случилось с миром – человек отказывается подчиняться своему Творцу, когда Тот отдает ему приказ помереть?

* * *

Смит быстро проводил его по лестнице на второй этаж, а потом по лабиринту коридоров – на балкон над задним выходом.

– Тут смена караула происходит позднее, чем на парадном входе, и все еще дежурят мои люди, – объяснил он, внимательно разглядывая Чаня, его одежду, закончив невидимыми за темными стеклами глазами. – Боюсь, что вы можете оказаться негодяем… и в обычной ситуации таким бы я и счел вас, но в необычные времена происходят странные знакомства. Я верю, что вы рассказали мне правду. Если нам удастся помочь друг другу… что ж, значит, мы будем менее одиноки.

Чань протянул ему руку.

– Капитан, я и в самом деле негодяй, и тем не менее я враг этих людей. Я вам признателен за доброту. И надеюсь, что мне удастся отплатить вам той же монетой.

Смит пожал его руку и кивнул на ворота.

– Половина десятого. Вы должны идти.

Они спустились по лестнице. Вдруг Чань прошептал ему:

– Может, капитан, вы еще познакомитесь с одним немецким доктором – Свенсоном из посольства принца. Или с молодой женщиной, мисс Селестой Темпл. Мы вместе в этом деле – назовите им мое имя, и они помогут вам. Можете мне поверить, проку от них гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд.

Они подошли к воротам. Капитан Смит коротко кивнул ему – любые иные знаки были бы замечены солдатами, – и Чань вышел на улицу.

Он направился на площадь Святой Изобелы и сел у фонтана, где мог легко увидеть любого, откуда бы кто к нему ни приближался. Луна проливала слабый свет из-за тяжелых облаков. С реки поднялся туман, и теперь влажный воздух щипал его саднящие горло и легкие. С ужасом и отчаянием спрашивал он себя – насколько сильные повреждения он получил. Он видел чахоточных больных, выхаркивающих из себя вместе с кровью жизнь, – не находился ли он теперь в начале такого пути? Он сделал еще один вдох и ощутил приступ боли, словно у него в легких было стекло, врезавшееся в его плоть с каждым движением. Он отхаркнул сгусток жидкости из горла, выплюнул его на мостовую. Слюна показалась ему темнее, чем обычно, но он не мог сказать – то ли от синевы, то ли от крови.

* * *

Ящики были отправлены в Харшморт. Почему? Потому что там больше места? Меньше случайных глаз? И то и другое было верно, но у него возникла еще одна мысль – порт. Харшморт был идеальным местом для отправки ящиков морем… в Макленбург. Он отругал себя за то, что не рассмотрел толком карты в круглой комнате, когда у него была такая возможность. По крайней мере, он мог рассказать о них Свенсону, теперь же у него было лишь самое общее представление о том, где размещались булавки с цветными головками. Он вздохнул об упущенной возможности, а потом перестал думать об этом.

Пока он был без чувств, надежда найти мисс Темпл окончательно исчезла, потому что куда бы она ни отправилась, там ее теперь наверняка не было, что бы с ней ни произошло за это время. Первое, что приходило ему на ум, был дом Баскомба, но он не хотел идти туда, хотя был и не прочь вздуть этого министерского деятеля. Впервые ему пришло в голову, что и Селесту, возможно, обуяло такое же желание – могла ли она пойти куда-то в другое место? Она оставила их, исполненная эмоций, после разговоров о ее потере. Но если она отправилась не к Баскомбу, то куда? Если верить ее словам (а он понимал, что делать этого не следует), то она выкинула Баскомба из своего сердца. Кто еще посягал на ее жизнь?

Чань обругал себя последним дураком и со всех ног поспешил в отель «Сент-Ройял».

На этот раз он не стал приближаться к парадному входу, сразу направившись к заднему, где люди в белых халатах из ночной кухонной смены тащили металлические короба, наполненные мусором и объедками. Он подошел к ближайшему, махнул рукой в сторону растущей груды коробов и резко спросил:

– Кто сказал, что это нужно грузить сюда? Где ваш управляющий?

Человек недоуменно посмотрел на него – они явно всегда ставили короба здесь, – но у Чаня был такой строгий и требовательный вид, что грузчик остановился и неуверенно сказал:

– М-мистер Альберт?

– Так! Где мистер Альберт? Мне нужно с ним немедленно поговорить!

Человек показал на входную дверь. К этому времени все остальные уже смотрели на них. Чань повернулся к ним.

– Отлично. Оставайтесь здесь. Мы решим, что с этим делать.

Он прошел в длинный служебный коридор и свернул за угол. Как он и рассчитывал, этот коридор вывел его от кухни к прачечной и кладовкам. Он поспешил дальше и наконец нашел то, что искал, – швейцара в форме, лениво потягивающего пивко из кружки. Чань вошел к нему в помещение, набитое щетками, ведрами и тряпками, и закрыл за собой дверь. Швейцар чуть не поперхнулся, увидев Чаня, и инстинктивно подался назад, загремев ручками швабр. Чань протянул руку и, ухватив швейцара за воротник, заговорил быстрым тихим голосом:

– Слушай меня. Я тороплюсь. Я должен доставить послание – лично и тайно в номер графини ди Лакер-Сфорца. Ты ее знаешь? Человек кивнул. – Отлично. Проводи меня туда по черной лестнице. Нас не должны видеть. Иначе может пострадать репутация этой дамы. Она должна получить это послание.

Он извлек из кармана серебряную монетку. Швейцар, увидев ее, кивнул, и тогда Чань одним движением вернул монетку себе в карман и вытолкнул швейцара из комнаты – он получит заработанное, как только доведет Чаня до места.

Номер оказался на третьем этаже с окнами на задний двор, что для подозрительного Чаня показалось вполне логичным: не забраться и не спрыгнуть – слишком высоко. Швейцар постучал в дверь. Никто не ответил. Он постучал еще раз. Ответа опять не последовало. Чань отодвинул его от двери и дал ему монетку, потом вытащил еще одну.

– Мы не встречались, – сказал Чань и сунул монетку в руку швейцара, удваивая плату.

Швейцар кивнул и сделал несколько шагов назад под пристальным взглядом Чаня, потом развернулся, побежал прочь и скоро исчез из вида. Чань вытащил свою связку ключей. Щелкнул замок, Чань повернул ручку и открыл дверь.

Этот номер был ничуть не похож на номер Селесты в «Бонифации» – он отличался избыточностью обстановки, которая была свойственна «Сент-Ройялу»: ковры и хрусталь, мебель, испещренная до последнего дюйма резьбой, цветы повсюду, роскошные занавеси, замысловатый рисунок на обоях, неимоверные размеры самого номера. Чань закрыл за собой дверь и остановился в гостиной. По первому впечатлению в номере никого не было. Газовый светильник был притушен. Он иронически улыбнулся, отметив еще одно отличие. Одежда – судя по всему кружева и шелка – были разбросаны повсюду: на спинках стульев, на диванах, даже на полу. Он не мог себе представить, чтобы что-либо в этом роде происходило под присмотром бдительного ока тетушки Агаты, но здесь нездоровые наклонности обитательницы определяли и ее отношение к беспорядку. Он подошел к изящному письменному столу, заваленному пустыми бутылками, и, взяв стоявший рядом не менее элегантный стул, подошел к двери и заклинил им ручку. Он не хотел, чтобы его поиски были прерваны.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю