Текст книги "Семена Зла (СИ)"

Автор книги: Гэвин Магнус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 40 страниц)

Глава 19

Я стоял на верхней башне монастыря и наблюдал за рассветом. Тёмно-голубое, пронзительно чистое небо без единого облака медленно озарялось торжественно выглядывающим из-за верхушек леса золотистым солнцем. Начинался последний день моего пребывания в Келлийском монастыре. Последний и самый младший из моих соседей по комнате, Шиго, закончил обучение более чем полгода назад. Звание выпускника года мне определённо не светило – звёзд с неба не хватал, однако основную программу со скрипом, но закончил. Оставалось финальное испытание – путешествие вместе с наставником. Многое изменилось за восемь лет, что было проведено в ордене – из зеркала вместо ребёнка-подростка на меня смотрел молодой, лысый и гладко выбритый мужчина с широким носом, глубоко посаженными тёмно-серыми глазами и отнюдь не аристократической физиономией.

По достижению совершеннолетия на каждого рыцаря ордена мастера-кузнецы изготавливали один вид оружия и комплект полных лат. Совершеннолетие, впрочем, было понятием довольно условным – некоторым делали доспехи уже в четырнадцать, а некоторые не получали их и к двадцати. Мастера жизни, вроде Ланта, умели каким-то образом определять насколько вообще вырастет в процессе дальнейшего взросления человек, и вырастет ли вообще. Арсенал возможных видов оружия, впрочем, не блистал разнообразием – чаще всего это были одноручные, полуторные, или двуручные мечи. Реже – молоты, топоры или копья. Ходили слухи, что иногда под наиболее талантливых учеников изготавливают что-то более экзотичное – но сам я не был тому свидетелем. Памятуя о некоторых словах голоса мной было решено выбрать в качестве основного оружия одноручный меч и щит – для большей, так сказать, выживаемости. Оружие выдавали перед финальным путешествием – доспехи после.

– Изобразить что-нибудь на щите? – спросил дородный, крепкий и ещё не седой мужик, который приехал в монастырь снимать с меня мерки ещё до окончания обучения.

– Изобрази смерть. – растянул я губы в полуулыбке.

– Смерть? – на лице кузнеца было крупными буквами написано крайнее недоумение.

– Это то, от чего он должен защищать. – пожал плечами.

Кузнец покачал головой и больше не проронил ни слова. Мне было интересно, что он изобразит на щите – о том, как местные представляют смерть, не было сказано ни в одной книге. Реальность, впрочем, даже несколько удивила меня – я получил круглый, гладко отполированный антрацитово-чёрный щит, в котором не отражалось ничего.

Взяв в руки абсолютно чёрный щит и одноручный длинный обоюдоострый палаш с простой крестообразной гардой, можно было удивлением отметить что они гораздо легче их тренировочных аналогов. Ножны – на месте. Щит – за спиной. Медленно и неторопливо, проверив одежду и снаряжение, я направился в центральный зал крепости – именно там официально заканчивалось обучение, и до самого его конца за массивные деревянные двери не пускали никого из учеников.

В этот раз стражник у дверей открыл их для меня без единого вопроса, открывая дорогу в длинный зал, вымощенный белым мрамором. Идя вдоль облицованных гранитом колонн, я видел на стенах множество изображений рыцарей – своеобразная аллея славы. Однако большая часть стен всё же пустовала. В конце зала меня поджидало семеро людей в капюшонах – две тройки по бокам, и одна в центре, стоящая перед странной белой статуей изображающей... человека?

При моём приближении фигуры отбросили капюшоны. Шестерых я узнал сразу – мой куратор и наставник, сэр Кадоган. Ответственный за изменение моего организма – мастер Лант. Остальные четверо стариков были учителями в монастыре – именно их уроки я посещал чаще всего. Седьмого я не знал. Это был лысый, сморщенный старик крайне преклонного возраста. Он стоял с прикрытыми глазами, и казалось, вообще не обращал внимания на происходящее. Если Кадоган выглядел на 50–60, остальные наставники – лет на семьдесят, а возраст Ланта вообще было сложно определить, то это человек определённо был очень, очень стар. Даже затруднительно было сказать сколько ему лет на вид – сто, сто десять, сто двадцать? Люди вообще столько не живут…

– Ученик. Множество опасностей ожидает тебя впереди. – начал сэр Кадоган.

– И пусть ты силён, как немногие. – продолжил мастер Лант.

– Ты всё ещё не готов к тому, что ждёт тебя вперёд – нагнетал обстановку учитель Шеор, ответственный за общую физическую подготовку.

– И пусть это невозможно: воспитать истинного рыцаря, не выходя за стены монастыря – улыбнулся учитель Зелтин, ответственный за гуманитарные науки.

– Мы можем воспитать того, кто способен им стать – серьёзно сказал учитель Уильям, обучавший меня владению мечом и щитом.

– И пусть ты ещё не заслужил свои доспехи, по давней традиции ордена странников, войдя сюда, ты закончишь свой путь ученика. И начнёшь путь рыцаря. – закончил учитель Эрик, мастер-доспешник, обучающий уходу за доспехами и бою в них.

Повисло секундное молчание, пока я рассматривал статую, пытаясь понять, что же в ней кажется мне странным, древний старик стоящий перед ней наконец пошевелился, открыв белые, выцветшие слепые глаза и вперив их в меня.

– Назови своё имя… Ученик. – наконец проскрипел он.

– А это имеет значение?

– Нет. – на лице дряхлого старца появился намёк на улыбку – не имя делает человека, а человек – имя. Прошлое должно оставаться в прошлом, и неважно как звали тебя прежде. Хорошо, что ты понимаешь это.

Старец на несколько мгновений прервался, пожевав губы.

– Клянёшься ли ты, никогда не лгать, всегда говорить правду?

– Клянусь. – признаться, отвечать на этот вопрос было немного боязно – вдруг старец или мастер Лант умеют определять ложь? Однако ложь слетела с моих губ легко и естественно. У меня же в голове крутилась одна мысль – до тех пор, пока я не солгу, ложная клятва не будет ложью? Ведь если я поклялся не лгать, значит клятва будет нарушена только тогда, когда я кого-то обману? А до тех пор – это правда? Или это стало неправдой, когда я запланировал обмануть кого-то? Статуя не заплакала и не дрогнула, карая меня за обман. Однако странно знакомое чувство дежавю посетило меня… Я тряхнул головой, сбрасывая наваждение. А остальные, похоже, и не ожидали иного ответа. Однако несколько мгновений меня всё же сверлили взглядами. Я же смотрел на статую, не отводя от неё глаз.

– Где бы ты ни был… Кто или что не встало бы на твоём пути… Клянёшься ли ты встретишь это без страха?

– Клянусь – это тоже не было ложью – лишь подтверждение обещания, данного себе ещё давным-давно, в прошлой жизни…

– Сколь сложна бы не была битва… Клянёшься ли ты встать на сторону тех, кто достоин?

– Клянусь. – достоинство можно определять по-разному, правда ведь?

– Клянёшься ли ты всегда быть верным, словом и делом, чему и кому бы не принадлежала твоя верность?

– Клянусь. – то, что моя верность принадлежит только мне можно опустить.

– Клянёшься ли ты всегда поступать по справедливости, в миру и в битве?

– Клянусь. – справедливость, она у каждого своя…

– Клянёшься ли ты быть милосердным, когда и кому бы это ни было необходимо?

– Клянусь. – умолчим, что то, что я понимаю за милосердие, кое-где могло бы считаться невероятной жёсткостью.

Старик, вышедший из самих глубин древности, замолчал на минуту, переводя дух, и наконец сказал:

– В пучинах морских и чащобе глубокой… В пещере древнейшей и мраке ночи… На пиках Хребта и средь звёзд пустоты… Никогда не должен сдаться ты…

Пока я раздумывал что на это ответить на удивление быстрыми и отточенными движениями для своего возраста старец сотворил в воздухе неизвестную мне фигуру. Какая-то неуловимая сила со страшной болью ударила в грудь, а в глазах помутилось. Я упал на колени, не в силах справиться с разгорающимся внутри меня огнём, как всё внезапно закончилось. Боль ушла, оставив лишь лёгкое фантомное напоминание, которое быстро проходило. Медленно поднимаясь с колен я с подозрением смотрел на совершенно невозмутимых стариков.

– Запомни этот момент, пока ещё безымянный рыцарь. Отныне и до самой смерти – ты рыцарь людей. Через год я хочу услышать историю с твоим именем. Справишься – войдёшь в орден странников. Нет – навсегда останешься обычным рыцарем. Ступай.

Интерлюдия.

Молодой рыцарь уже вышел из зала, а семь фигур в капюшонах пошли в неприметную дверь за статуей, где скрывался небольшой кабинет для совещаний. Рассевшись по старшинству в удобные, мягкие кресла, они разлили немного прохладительных напитков и переглянулись.

– Вы заметили, магистр? – мастер Лант вопросительно посмотрел на древнего старца, восседающего во главе стола.

– Да, первая клятва. Странное чувство… Не ложь, но и не правда… – на лице глубокого старика появилось выражение крайней задумчивости – не могу припомнить, чтобы когда-то я встречал что-то подобное.

– Может быть, дело в том, что он сам не был уверен? – сделал предположение мастер Зелтин.

– Как можно быть не уверенным в том, правду ты говоришь, или ложь, особенно в случае с посвящением в рыцари ордена? Да, он не хватал звёзд с неба, но неплохой боец из него точно вышел! – горячо возразил мастер Уильям.

– Вы ничего не хотите добавить, сэр Кадоган? Это всё-таки ваш ученик. – осведомился мастер Шеор, а остальные скрестили взгляды на самом молодом члене застолья.

– Ничего. – лицо старого рыцаря оставалось абсолютно невозмутимым. Остальные – понимающе переглянулись.

– Большинство людей Тиала физически неспособны лгать, и количество способных на это с годами всё уменьшается. Даже если предположить, что наш молодой воспитанник принадлежит к этому исчезающему подвиду людей, и уже успел заиметь какие-то секреты, это неважно. Есть кое-что ещё, что я почувствовал, накладывая на его душу печать. Некая аномалия, словно скрытая так глубоко, что он сам может о ней не подозревать. Хотел бы я знать, что это значит… Вы знаете что-то об этом, сэр Кадоган? – неожиданно сильным голосом спросил старец, резко выйдя из задумчивости.

Рыцарь молча встал и вышел из комнаты.

– Красноречиво. – протянул мастер Лант.

– И всё же, возможно, мы должны что-то предпринять по этому поводу? – подал голос мастер Шеор.

– У вас есть какие-то предложения? – иронично осведомился мастер Уильям.

– Я заметил кое-что ещё. Статуя Отца. Он постоянно смотрел, на неё со странным выражением, но мне сложно понять, что оно значило. Вспомните, возможно, кто-то из вас видел нечто подобное – вмешался мастер Зелтин.

Старики прикрыли глаза и принялись вспоминать, прокручивая в голове недавнее посвящение. Наконец, мастер Лант открыл глаза и сказал:

– Это узнавание. Статуя казалась ему немного знакомой, но он никак не мог понять откуда…

– Подобных статуй наберётся едва ли два десятка на все королевства. И все они недоступны для посвящённых – он никак не мог увидеть их – подал голос мастер Эрик.

– Вот и ответ на ваш вопрос, мастер Шеор. Воля Отца. – проскрипел древний магистр.

Слов больше не требовалось. Начало было положено.

Глава 20

Выйдя за стены монастыря, я широко вдохнул воздух. Запах свободы был… никаким. Конечно, было приятно покинуть уже порядком надоевшие мне стены и наконец-то заняться делом, однако столь неопределённое задание от старого хрыча мешало насладиться этим полностью. Можно было, конечно, и не выполнять его – карьеру в королевствах мог сделать и обычный рыцарь. Отойдя немного от крепости и усевшись на большой булыжник, я решил провести ревизию имеющихся с собой предметов. О какой-либо зарплате или стипендии для учеников в монастыре, конечно же, даже не подозревали. И хотя при желании – город был в полудне пути – можно было отправиться туда, это было строжайше запрещено и могло привести к вылету из учеников со свистом – чему, кстати, однажды я был свидетелем. Смысл подобного запрета от меня несколько ускользал – возможно, это было проверкой на следование правилам, твёрдость духа, выполнение приказов? Многих учеников, как и меня, наставники либо водили по городу, либо позволяли пожить в нём немного самостоятельно, а затем – не выпускали из монастыря. И понимай как хочешь…

Денег в монастыре заработать было негде, как и потратить. Провиант и вещи первой необходимости доставляли из ближайших деревень, более редкие предметы – из города. Однотонную серую одежду выдавали всем ученикам. По окончании обучения, впрочем, помимо щита и меча мне выдали некоторое количество более приемлемого для похода снаряжения – приличные кожаные сапоги, пару комплектов простой дорожной одежды и явно видавшую лучшие дни потрёпанную кольчугу. Классический набор бедного рыцаря, не иначе. Помимо этого, удалось вытрясти с кухни монастыря провизии на неделю, большую флягу с водой – на несколько дней должно хватить, хотя определить на глазок её вместимость было затруднительно. Три платиновых монеты, и мешочек с золотом, сиротливо пролежавшие невостребованными все эти годы так и остались со мной. Сложив все имеющиеся вещи в собственноручно сделанный мешок, я мысленно добавил в список первоочередных вещей для приобретения хорошую сумку.

Сидеть одному на камне мне долго не пришлось, впрочем. Уже через полчаса явился сэр Кадоган собственной персоной. И, пожалуй, пришло время обсудить с ним вопросы, которые во время жизни в монастыре были совсем неактуальны.

– Что-то не так? – наставник выглядел необычайно мрачным.

– Старики подозревают, что ты был не до конца искренен в своих клятвах. – Тяжело вздохнул сэр Кадоган.

– Это чем-то грозит? Что вообще следует за их нарушение? Никогда не слышал о клятвопреступлениях.

– А ты способен их нарушить? – наставник остановился и остро посмотрел на меня заледеневшим, пробирающим взглядом.

Я мгновение помедлил, размышляя с ответом.

– Твоей секундной заминки достаточно, чтобы понять ответ – сухо отметил рыцарь. – Ты никогда не слышал о клятвопреступлениях, потому что большинство людей вообще неспособны предать собственное слово и собственные клятвы. Мы, люди, никогда не лжём намеренно. Давший слово всегда будет стараться исполнить его – такова наша суть, сама наша природа взывает к этому. Самые суровые наказания обычно применяются, если кто-то не сдержал данное слово, поэтому им не принято разбрасываться. Но иногда встречаются исключения… Это то, о чём обычно не говорят и стараются забыть. Об этом не пишут в книгах. Это позор всех людей…, и никто не знает причины того, что такие люди вообще бывают. Кто-то говорит, что это испытание, посланное нам Отцом, а кто-то – что это проклятье… – на лицо старого рыцаря легла тень.

Молчать о своих тайнах – это же не ложь? Не ложь. Но грань между ложью и правдой может быть тонка… Иногда, сказав лишь часть правды, сам того не ведая один человек может обмануть другого.

– Мне чем-то грозит подобная особенность, если о ней станет известно?

– Люди редко задумываются о подобных вещах. Большинство даже не знает не то что о подобных тебе, а даже не догадывается о людской неспособности лгать. Простонародье просто живёт своей жизнью, беззаботной и простой.

– А кто знает?

– Наш орден, жрецы Отца, высшая аристократия. Быть может – некоторые мастера и магистры гильдий. Чем тебе грозит быть узнанным – сложно сказать… Вероятно, утратой доверия от знакомых и подозрительностью от других.

Возможно, обычный человек бы огорчился от таких новостей об окружающих. Однако я пришёл в абсолютный восторг. Быть лжецом в мире правдолюбов – о таком можно было только мечтать. Мне даже стоило некоторых трудов не расплыться в глупой улыбке. Одна эта информация, возможно, стоила потраченных на обучение лет. Сколько планов, сколько возможностей, сколько идей – сказать, у меня захватывало дух от этого, было бы крайним преуменьшением. Я даже почти забыл о странной статуе… Почти.

– Что за статуя стояла в зале посвящения?

– Статуя Отца. Красивая, верно? Выточенная из небесного камня – таких совсем немного в королевстве. – учитель, похоже, был рад сменить тему.

Воспоминания мелькнули перед глазами – я вспомнил, как странное чувство, похожее на наваждение, посетило меня однажды за чтением книги в монастыре. Неописуемое, сложно уловимое ощущение, как будто кто-то смотрит на тебя, но не замечает. Словно неведомый гигант окинул взглядом поляну, но не обратил внимания на тебя, как мелкую букашку…

– Три года назад в Кордиграде собирался конклав? – уточнить всё же стоило.

– Собирался. Но ты-то откуда знаешь? Ты покидал монастырь? – подозрительно посмотрел на меня странник.

– Нет. Просто меня посетило странное чувство тогда… Ровно, как и при взгляде на ту статую.

– Полагаю, так проявляют себя твои способности. Ощущать присутствие Отца обычно способны только жрецы, если он сам этого не хочет – рыцаря, похоже, даже порадовали такие новости.

Меня же посетили иные мысли. В сохранении тайн наставником я был вполне уверен, и потому сейчас меня больше волновали практические вопросы.

– Сумка – я задумчиво посмотрел на удобный рюкзак-поклажу наставника, и на свой мешок.

– Что сумка?

– Где ты взял её? И сколько стоит такая?

– А я всё думал, что же ещё упущено в твоём воспитании. – хмыкнул рыцарь. Мрачное выражение уже ушло с его лица. – У меня есть запасная дома – отдам её тебе, как достигнем Кордигарда. И пройдёмся по лавкам – покажу тебе где что.

– Что у нас по дальнейшим планам, кстати?

– А это уже ты решай. Ещё не расхотел объехать все королевства?

– Ты ещё спрашиваешь!

– Через год тебе стоит показаться в монастыре. Двигаясь вдвоём, без караванов, мы, вероятно, сможем пересечь одно королевство за месяц. Где-то – наверняка задержимся, поэтому вряд ли успеем объехать всё. Полагаю, стоит планировать маршрут так, чтоб посетить половину королевств, одно за другим. Ренегон граничит с шестью королевствами, так что выбор у тебя широкий. Может, желаешь навестить родной дом? – Немного посерьёзнел сэр Кадоган.

– Не ты ли говорил, что Аурелион – это глухой угол? Что-то изменилось за восемь лет?

– Нет, в целом – ничего.

– Тогда этот вариант отпадает. Какие будут советы?

– Я, как старый, усталый пожилой человек предложил бы Таллистрию. Хорошее место для отдыха. Но решать тебе. – сэр Кадоган демонстративно закряхтел.

– Отдыха пока в планах нет. – задумчиво протянул я, припоминая в голове карту королевств.

Таллистрия на юге, Арс на севере, Ганатра – на северо-востоке, Аурелион – на северо-западе, Бингл и Палеотра на западе и востоке соответственно. Что мне было известно о них? Аурелион – глухой мирный и скучный угол, откуда я родом. Таллистрия – второе по размерам и влиянию королевство после Ренегона, промышляющее, по большей части, отдыхом, со слов наставника. Ганатра и Палеотра – приморские торговые королевства-соперники. Бингл – царство болот, что славиться своими алхимиками. И наконец, Арс – королевство воинов. Кажется, у них были проблемы с варварами?

– Север. Отправляемся в Арс.

Наставник не стал спорить и немедленно согласился. Однако у меня отчего появилось стойкое ощущение что меня где-то обманули. Однако он же не может лгать, верно?

Конечно, ещё до обучения в монастыре, месяц, проведённый в Кордиграде, дал мне кое-какие знания об экономической обстановке в королевствах. Однако это была капля в море, и теперь, с помощью сэра Кадогана, в этом всем можно было основательно разобраться. Как выяснилось, в целом мой папаша-барон, давая мне сумму в 5 платиновых монет на жизнь не сильно жадничал – но и не был особенно щедр. Зарплата разного рода городских жителей – от чернорабочего до мастеров своего дела колебалась в районе от одного золотого до нескольких десятков в день. Пятёрку платиновых монет иной крестьянин мой копить десятилетие, однако обычный рыцарь или мастер-кузнец, вероятно, заработал бы за полгода. Столица, в целом, отличалась заметно более высокими ценами на всё – на золотой можно было прикупить неплохой обед, в то время как где-то на задворках в деревне за этот же золотой можно было получить провизии на неделю-две пути. Рыцарское достоинство, впрочем, действительно считалось достоинством и ночлег с едой могли предоставить бесплатно в любой деревне. Но за более комфортные условия, конечно, приходилось платить. Цены на оружие и доспехи, в целом, скакали в весьма широком диапазоне – старый или некачественный хлам можно было приобрести за пару золотых. Дешевле всего стоили копья, рогатины, трезубцы, луки и дубинки – самое распространённое оружие охотников. Большая часть боеспособного населения королевств промышляла охотой на различную фауну или же защитой от неё. Две самые многочисленные привилегированные прослойки общества – охотники и рыцари, занимали две противоположные ниши: одни занимались целенаправленным истреблениям всего что любило кушать людей или могло быть скушано людьми, а другие ,наоборот, охраняли города, замки, торговые караваны, переселенцев. Это, конечно, не значило что аристократия и рыцари никогда не выходили на охоту, а охотники – никогда не ходили с караванами, но все же сферы деятельности были слегка разграничены. Отличительным признаком привилегий людей было золотое кольцо с печаткой, означающее принадлежность к какой-либо гильдии или иному сословию. Вполне логичное решение, учитывая, что золота в королевствах было достаточно, чтобы чеканить из него даже самые мелкие монеты – долговечный и удобный металл. Впрочем, имели его далеко не все занимающиеся охотой или охраной – как правило, любой человек, достигший хотя бы небольшого веса в обществе набирал себе слуг, воинов и подручных набранных из крестьян или горожан, условно равных между собой. Наиболее удачливые и умелые из таких поднимались выше – лучших воинов посвящали в рыцари, охотники, разбогатев и заматерев, сами собирали свои отряды, а торговые приказчики организовывали собственные лавки или караваны… Однако чаще всего это был путь длиною в жизнь и мне оставалось только порадоваться, что моим отцом всё же был хоть и захудалый, но барон. Кто знает, сколько бы пришлось времени двигаться до этого начиная с самого дна, и сколько раз рискнуть жизнью. А так – посидел в монастыре, и держи перстень. С точки зрения местных – это крупная удача. Были, впрочем, и одиночки – мы вместе с наставником были тому превосходным примером.

Оценив цены на комплект полный лат, я с лёгкой завистью глядел на великолепные латы старого рыцаря. За почти десятилетие нашего знакомства его комплект лат вообще не изменился. С его слов они изготавливались лучшими мастерами-оружейниками ордена и были значительно легче и прочнее стандартных комплектов, что позволяло усиленному жизнью организму двигаться в них, не испытывая усталости. Нет, бедный рыцарь мог позволить себе латы – однако даже самый простой и самый дешёвый полный доспех из железа стоил, пожалуй, пару-тройку годовых зарплат рыцаря. И он был тяжёлым, громоздким и неудобным. Его, конечно, подогнали бы, но это всё же не работа на заказ... Цены здесь начинались от пары десятков платиновых монет доходя до сотен. Именно из-за таких цен многие рыцари вообще предпочитали не носить латы, а обходиться более простыми доспехами – кольчугами, бригантинами, панцирями. Охотники же вообще предпочитали ходить без доспехов вовсе или максимум в кожаных или чешуйчатых – бегать по лесу в полных латах дураков не было. Если забыть о странниках…

Конечно, в мои планы не входило оставаться рыцарем и батрачить на местное жречество всю оставшуюся жизнь. Но жить хотелось подольше, и поэтому всё же стоило попытаться выполнить задание магистра – хотя бы ради лат. Но об альтернативных возможностях у наставника я всё же поинтересовался.

– Что произойдёт, если я решу остаться обычным рыцарем и отойти от путей ордена?

– Если ты спрашиваешь о наказании, то ничего. За исключением того, что в этом случае тебе придётся бегать по мелким поручениям жрецов Отца всю оставшуюся жизнь. – пожал плечами вредный старик.

– Что-то не припоминаю в рыцарских клятвах обязанности им подчиняться.

– Ни один рыцарь в королевствах не откажется выполнить пожелание жрецов Отца, если оно не противоречит кодексу. – будничным тоном произнёс наставник. – Это одно из многих маленьких негласных правил нашего рыцарского братства.

– А если откажется?

– Не откажется. – с нажимом произнёс рыцарь.

– И всё же? – не отставал я.

Тяжело вздохнув и посмотрев на меня взглядом “Я уже десять раз пожалел, что взял тебя в ученики” сэр Кадоган всё же ответил.

– Принято считать, что нет во всём мире людей более достойных, чем те, кого Отец наш выбрал нести слово его. Даже короли не отказывают им в просьбах. Так что даже не думай об этом. Станешь парией.

Конечно, и так было довольно очевидно, что местные церковники обладают немалой властью – но теократия? Чем больше я о них узнавал, тем меньше они мне нравились.

– Прелестно. А в случае выполнения задания?

– Жрецы честные люди и не злоупотребляют доверием людей. Будь ты обычным рыцарем, или просто не справься с обучением, такого бы не было, но орден вложил в тебя многое – и, разумеется, хочет отдачи. Все странники свободны в выборе поступков и нам никогда не навязывают каких-либо дел, мы сами приходим к ним и спрашиваем, чем можем помочь.

– И когда ты последний раз заходил и спрашивал?

– Лет десять назад. Но я уже старый, так что мне можно. Вот в молодости было скучно, а служителей Отца всегда есть множество интересных дел. Славное было времечко. – рыцарь мечтательно прищурился.

Превосходно, просто превосходно. Но в эту ловушку я загнал себя сам – можно было ограничиться карьерой обычного рыцаря. Значит, старый хрыч хочет услышать историю с моим именем? Он услышит.