Текст книги "Семена Зла (СИ)"

Автор книги: Гэвин Магнус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 40 страниц)

Глава 5

Узнав о моём отъезде и грядущем ученичестве, все мои родственники и наставники в замке развили крайне бурную деятельность. Собирали, как в последний поход. Впрочем, так оно и было. Отец выдал с собой денег – пять тысяч золотых, четыре из которых выданы маленькими платиновыми монетами. Много это или мало? Сложно сказать. Внутри баронства покупать было нечего, и своих денег у меня до сих пор не было. Мэтр собрал для меня походную аптечку. Дикс и Лорн подарили вполне добротный короткий лук и короткий меч – впрочем, короткими они были для взрослого. Братец Глод презентовал мне охотничье копьё.

Самый ценный подарок достался от матери, что было для меня наиболее удивительно, ведь с ней я общался менее всего. Она тайком, когда никто не видел, сунула мне маленький мешочек, наполненный мелкими, мутными, драгоценными камнями. Где она их взяла, оставалось загадкой, но, судя по всему, денег они стоили немалых.

Мне были безраличны эти люди. Однако прожив с ними 12 лет, чувства неприязни я тоже не испытывал. Они заботились обо мне, учили, помогали. Как человек, ценящий комфорт, подсознательно я поместил данных людей в категорию, его создающую. Когда буду завоёвывать мир – оставлю родное королевство напоследок.

Прощание вышло скупым. Слёз никто не лил, что меня вполне устраивало. Брат напоследок сказал, что, если мне потребуется когда-нибудь вернуться домой, двери баронства всегда будут открыты. Отец – дал пару своих старых контактов из наёмников в столице Аурелиона. Он был первым в своём роду кто стал бароном – это могло пригодиться. Напоследок на выходе из замка мэтр Лионель сотворил в воздухе руками странную фигуру, от которой я испытал странное чувство, словно голову сдавило горячим обручем.

Это было странно. Похоже я впервые стал свидетелем применения сверхъестественных способностей в этом мире или чего-то подобного. Благословение наудачу? Охранное заклинание? Вряд ли стоило ожидать от мэтра чего-то плохого, учитывая вполне тёплые отношения. Однако ощущения были отнюдь не из приятных. Но спрашивать было уже поздно.

Так я покинул замок, бывший моим домом на протяжении двенадцати лет. Раньше, чем предполагал, но позже, чем хотелось бы. Молодость коротка, и прежде, чем приступать к покорению мира, следовало изучить его как можно лучше. Посмотреть, что могут предложить крупные города это мира, посетить побережья, жаркие страны, разгадать загадки храмов, изучить политическую кухню… Однако мои мечтания были прерваны Сэром Кадоганом.

– Как долго ты можешь идти? – Даже не повернувшись ко мне лицом и не сбавляя шага, спросил он.

Вопрос, судя по всему, был непраздным. Путешествовать в этом мире далеко мне ещё не приходилось – как ребёнка, дальше ближайшей деревни меня одного не отпускали, а все походы со взрослыми редко превышали половину дня, всегда возвращаясь в замок или ближайшую деревню до сумерек. Однако особой усталости я ранее не чувствовал, и справедливо предполагал, что даже с текущей поклажей вполне смогу двигаться вплоть до вечера.

– До вечера смогу. Меня учили охоте.

– Плохо учили. Я могу идти неделю не останавливаясь.

– Неделю? В латах? Вы шутите?

Я остановился и неверяще посмотрел на своего нового учителя. На сверхчеловека, способного без еды и отдыха двигаться в полном латном доспехе и с поклажей, весом минимум пару десятков килограмм он не походил от слова совсем.

– Как странствующий рыцарь, я сильнее, выносливее и быстрее обычного человека. Со временем и ты научишься. А пока не отставай.

Сэр Кадоган чеканил шаг, не прерываясь ни на что.

– Латы легче, чем ты думаешь. Они почти не сковывают движений и весят намного меньше, чем обычные рыцарские латы. Такие делают только в храмах. Тебе ещё многое надо узнать, и многому научится, но пока о главном. Нам нужно добраться до более населённых и безопасных земель, и чем раньше, тем лучше. Ты не обучен скрывать себя от зверей, а значит, по дороге на нас будут нападать разного рода твари. Нам стоит добраться до ближайшего города как можно скорее – тогда мы сможем присоединиться к каравану для большей безопасности. Один я бы дошёл за неделю, но с тобой придётся делать привалы. Это займёт больше времени. Недалеко отсюда есть охотничья стоянка, где можно переночевать. Мы должны быть там до темноты.

– Что мне делать в случае вашей смерти? – актуальные вопросы, значит, актуальные вопросы.

– Вероятность моей смерти куда ниже твоей. – Старый рыцарь хмыкнул. – Но, если это всё же произойдёт, закопай или спрячь где-то моё тело и вещи и постарайся добраться до ближайшего храма, рассказав им, что случилось. А пока заткнись и иди. Береги дыхание.

Рыцарь явно был не склонен к сентиментальности. Тем лучше.

Дальнейшее наше общение свелось к длинному монологу Сэра Кадогана о множестве разнообразных животных, водившихся в землях нашего королевства. Местные земли имели несколько разновидностей волков, кабанов и диких кошек, более всего напоминающих мне доисторических хищников земной эпохи. Как наиболее опасных он выделял примерно полдюжины разнообразной живности, аналогов которых на земле не водилось.

Позже, проходя мимо деревень, я с интересом рассматривал местные способы защиты от агрессивной фауны. Каждое поселение имело стены, а основой путешествий были крупные караваны. Недалеко от поселений охотники организовывали безопасные ночлеги – подбирали подходящую пещеру или выкапывали землянку, где можно плотно закрыть вход и спокойно переночевать. Однако полной гарантии защиты это не давало – голодный зверь, почуяв охотника, мог прокопать в землянке дыру. Или попытаться пробиться в пещеру. Иные звери были способны и на это. К тому же именно в таких местах любили селится бронекрысы… Некоторые города, по словам Кадогана, были соединены через цепочку подобного рода ночлегов, позволяющих одиночкам или небольшим группам более безопасно ночевать во время путешествий.

В крупных городах процветали разного рода охотничьи объединения, направленные на тотальное истребление любой живности, которая может причинить вред человеку. Охота считалась крайне благородным и угодным Отцу делом. Из одиннадцати королевств людей наиболее безопасными были два центральных королевства – Ренегон и Таллистрия. Остальные девять королевств, так или иначе, граничили либо с морем, либо с хребтом, либо с дикими землями. Границы государств, впрочем, были весьма зыбки и условны. Споры по этому поводу были не слишком часты – каждое королевство, включая центральные старейшие, имело множество неиспользуемых земель, населённых разного рода опасной живностью. Люди предпочитали постепенно очищать их, а не воевать с соседями ради земли. Удивительно, не правда ли?

Мы достигли охотничьей стоянки уже в сумерках. Простая, но неплохо замаскированная землянка, вход куда был накрыт тяжёлым плоским камнем, стала нашим пристанищем. Несколько раз за ночь пришлось просыпаться от странных звуков, слышимых из леса – однако напасть на стоянку так никто и не осмелился.

Глава 6

Утром сэр Кадоган сказал, что я двигаюсь слишком медленно, и в приказном порядке велел мне оставить большую часть вещей на охотничьей стоянке, оставив мне из оружия только копьё, на которое можно было опираться при ходьбе. Остальные вещи он безжалостно распотрошил. Большая и самая тяжёлая часть: оружие, мои доспехи, большинство еды, запасная вода, даже золото, было оставлено. Фактически, из всех вещей, которые собрали родственники мне в дорогу, осталось копьё, камни, и ту часть аптечкт, которую по неизвестному для меня принципу мой наставник решил оставить, выкинув остальное.

По плану рыцаря, для максимально быстрого передвижения я должен быть полностью налегке, из еды мы оставили только сушёные сублиматы, а воды брали только одну флягу на человека.

Имели ли такие крайние меры реальный смысл? Полагаю, человеку, который дожил до старости в этом мире было виднее. Мне хватило ума не спорить с ним об этом.

Следующие дни слились для меня в сплошной марафон. Мы двигались почти без остановок с рассвета до сумерек, перекусывая на ходу и ночуя в самых неожиданных местах – я совершенно не понимал, по какому принципу рыцарь выбирает места для ночёвки. Довелось спать на деревьях, в камнях, в корнях, в высокой траве и оврагах.

За десять дней путешествия на нас напали трижды. Дважды в сумерках и один раз ночью. И все разы странник каким-то звериным чутьём обнаруживал это заранее, оставлял меня и ходил расправляться с угрозой в одиночку. О третьем нападении я вообще узнал постфактум, заметив то, что рыцарь оттирал с утра доспехи травой от чьей-то крови.

Однако одиннадцатая ночь показала, что даже этих мер было недостаточно.

Многие люди, регулярно бывающие в опасных ситуациях, имеют чутьё на опасность. Некоторые считают это божьим даром, кто-то назовёт это интуицией, иные – шестым чувством, а кто-то просто опытом. Я тоже испытывал подобное – в прошлой жизни. Иногда это даже спасало – жаль, не спасло от смерти. За все годы жизни в новом мире и новом теле я ни разу не испытывал подобного, думая, что утратил подобный навык, однако, похоже, опасностей в моей жизни просто не было.

Именно это чувство подняло меня посреди ночи, задолго до рассвета. В этот раз ночёвка была на небольшой опушке леса, на краю которой находился большой валун, за ним мы и обустроили место для ночлега. За дни путешествия я успел научиться не просыпаться от каждого шороха – однако сейчас, посреди застывшего леса, повисла прямо-таки зловещая тишина. Ни звуков, ни шорохов, ни дуновения ветерка. Сэра Кадогана рядом не было. Тихо подняв лежащее рядом копьё, я осторожно высунулся из-за камня посмотреть на опушку леса.

В опустившейся на лес кромешной тьме было сложно что-то разглядеть. Отсутствие у планеты спутников рождало темноту, едва-едва освещаемую светом далёких звёзд. Однако вопреки законам эволюции, местные люди ночным зрением не обладали. В отличие от многих других представителей местной фауны.

Я вышел на опушку, напряжённо вглядываясь в сгустившуюся вокруг темноту. А навстречу мне, из-за тёмных и едва различимых силуэтов деревьев, вышло два гигантских зелёных глаза с вертикальным зрачком. Кажется, я застыл на несколько мгновений, прежде чем сумел рассмотреть очертания её силуэта. Это была огромная кошка, похожая на пантеру. Ещё несколько мгновений мы рассматривали друг друга. В темноте сложно было различить отдельные детали, но, кажется, именно так мне описывали ролтоков… а затем она прыгнула.

Наверно, мне стоило лучше подготовиться к бою. Вернуться за камень, выставить копьё вперёд, попытаться дождаться наставника. Но я был слишком шокирован, если не сказать испуган – ведь согласно имеющейся информации, с подобной кошкой с трудом справлялся в открытом бою целый отряд опытных охотников. А она могла уже сожрать сэра Кадогана. Я просто не успел сориентироваться в ситуации, а больше времени мне не дали.

Прыжок кошки был чудовищно, немыслимо быстрым. Даже будь я полностью готов, да даже будь кто угодно полностью готов, не думаю, что хоть один человек в мире может успеть среагировать на подобное. Кажется, в такой момент принято описывать, как всё вокруг замедлилось, как я увидел, что смерть уже рядом, летит ко мне, в последнее мгновение жизни – но нет. Ничего подобного не произошло. Мы смотрим друг другу в глаза, и в следующий миг я уже валяюсь на земле, с омерзительными ощущениями по всему телу.

У меня ушло некоторое время, чтобы осознать что произошло. Кошка прыгнула на меня – и приземлилась на меня уже мёртвой, сбивая меня с ног. Такой тушей можно было задавить и насмерть – но я, к счастью, отделался ушибами и переломами. Хмуро прислонившись к камню, я осторожно ощупывал правой рукой собственные рёбра. Парочка точно была сломана. Как и левая рука, впрочем. Не смертельно, хотя учитывая, что я находился в опасном лесу…

Больше беспокоило другое. Немного придя в себя, я понял, что помимо ушибов и переломов, меня преследует странное слегка ноющее чувство пустоты где-то в груди. Из чего делались интересные выводы.

Кошка точно мертва. Лежала неподалёку и не шевелилась. Видимых ран на ней не было. Кандидатов на виновников её смерти, кроме меня, вокруг не наблюдалось. Сильно сомневаюсь, что она погибла на месте прямо во время прыжка от божественной кары или сердечного приступа. А у меня есть острое чувство, что я чего-то лишился.

Самой лучшей теорией, которую я придумал, было искусство смерти, о котором мне говорил голос, подаривший мне новую жизнь.

Тот, кто однажды умер, но перестал быть, не умрёт легко во второй раз, да? Можно трактовать это заявление по-разному, однако текущие события намекают на интересные возможности. Предположим, что существует некая субстанция, или энергия, которая имеет связь со смертью живых существ. Опустим философию и представим смерть как прекращение жизнедеятельности тела. Может ли сам факт смерти живого существа создавать что-либо, помимо уже нежизнеспособного тела? Как уже умерший однажды человек, я мог ответить на это утвердительно. Приму за рабочую гипотезу, что каким-то образом – в итоге собственной смерти или в результате манипуляций голоса – я приобрёл некоторое количество этой самой энергии. А затем каким-то образом выпустил её из себя, что убило кошку.

По такой логике, только что умершая кошка должна иметь вокруг себя неплохое количество этой самой энергии. Оказав себе первую помощь, я присел около туши кошки и принялся внимательно её рассматривать. В длину она была метра 4, навскидку – а весила, наверное, полтонны. Шерсть была очень жёсткой, а шкура – толстой. Ножом проткнуть её не удалось. Наверное, примерно полчаса я тужился, пытаясь поглотить невидимую для себя энергию и заполнить ноющее чувство пустоты внутри. Результатов не было – только усилившееся чувство усталости, да и рёбра заболели сильнее. Однако в голову пришла интересная мысль, что сэр Кадоган может быть ещё жив. Существовала ведь некоторая вероятность, что он ушёл ночью оборонять наш ночлег от кого-то ещё, ушёл далеко, а тем временем на меня напала проклятая кошка, верно? Внимательный осмотр ролтока не нашёл на нём каких-либо следов ран или даже царапин. Справедливо сомневаясь в возможностях рыцаря убить данную тушу мечом, я всё же был уверен, что ранить её он точно бы смог. Если он вернётся, требовалось как-то объяснить ему мёртвое тело ролтока без единого повреждения. Рассказывать своё иномировое происхождения особого желания не было. Немного подумав, я взял копьё, и, раскрыв кошке пасть, с тяжёлым усилием проткнул небо так, чтобы оно пробило мозг. Окончательно выбившись из сил от этого действия, и прислонившись к ещё тёплой огромной кошачьей туше, я провалился в сон с чувством выполненного долга.

Глава 7

Запах жареного мяса – весьма неплохой способ проснуться. Жаль только его омрачала не слабая боль во всём теле. Даже аккуратный подъём вызвал сильное головокружение и боль в груди, однако я всё же нашёл силы дойти до костра, где Сэр Кадоган жарил какие-то куски мяса. Кажется, его вчерашняя охота тоже была удачной. Он бросил на меня мимолётный взгляд, но не сказал ни слова, продолжая следить за приготовлением. Запах был великолепный – похоже, рыцарь носил при себе кое-какие специи.

Завтрак прошёл в молчании. Рыцарь внимательно следил за мной, видимо, отмечая имеющиеся в наличии ранения, а затем сходил к своим вещам и выудил оттуда колбочку из мутного, тёмного стекла, или чего-то на него похожего.

– Пей. – странник требовательно протянул мне местный эликсир.

На вкус было как помои. Но выпить пришлось. Никаких чудодейственных ощущений, впрочем, не было. Такое чувство, что просто выпил какую-то невкусную дрянь. Реальность полна разочарований: надежды на быстрое исцеление разбились в прах.

– Мы задержимся здесь на несколько дней. За это время ты должен прийти в себя. Запах ролтока, даже мёртвого, некоторое время будет отпугивать хищников ещё некоторое время – разразился наставник длинным монологом.

Следующие несколько дней мы провели на поляне. Я – в основном лежал и отдыхал. Сэр Кадоган споил мне ещё несколько похожих зелий, охотился, ходил за водой и устраивал мне длинные обучающие монологи – на этот раз, касающиеся быта походной жизни. Вопросов, которые я подспудно ожидал, он так и не задал. К третьему дню ребра и рука, что удивительно, почти перестали болеть – видимо, зелья всё же не слабо помогали. Кошку рыцарь освежевал и отрезал ей голову, сопровождая это длинной лекцией о ценности охотничьих трофеев. На четвёртый день мы двинулись дальше – медленно, осторожно, но уверенно. Чувствовал я себя сносно – однако ноющее чувство пустоты в груди всё не уходило.

Следующие дни путешествия прошли безоблачно – никто не нападал, мне становилось всё лучше, и через неделю мы достигли очередной охотничьей стоянки, которая, по словам учителя, находилась в полудне пути от города. Стоянка существенно отличалась от предыдущей – она являла собой большую пещеру с двумя входами, первый из которых находился в неприметном леске, а второй выходил на отвесной скале высотой в несколько десятков метров. Вид на закат с неё был живописный. Тут-то и состоялся наш серьёзный разговор, которого я ждал и опасался. Мы сидели на выходе из скалы, и солнце медленно скрывалось за Хребтом.

– Время поговорить. – рыцарь снял шлем и подставил лицо лучам заходящего солнца, несмотря на меня.

– Время – согласился я.

– Я чудовищно устал. Устал от секретов. Знаешь, работа странника – это не только путешествия и приключения, и радушные, и весёлые. Иногда мне кажется, что знати в любом королевстве крайне скучно просто сидеть и управлять собственными землями. Они вечно норовят впихнуть мне свою ужасно жутко секретную тайну, и посмотреть кому я расскажу её, путешествую, а потом с интересом наблюдать за кругами по воде. Как будто без этого мне заняться просто нечем. Это даже не преследуют выгоды – мне кажется, что люди любят обмениваться секретами просто ради развлечения. Молодым странникам, это возможно, доставляет удовольствие – кажется, что владеешь всеми секретами мира. Однако иногда клятвы не оставляют выбора... Кто был твоим наставником дома? – рыцарь неожиданно прервался и посмотрел на меня.

– У меня было несколько учителей. Мэтр, главный охотник, старший из воинов, отец...

– Значит, никто не был. – Качнул головой седовласый рыцарь. – Не самое частое явление. Такое бывает только с теми, кто не определился с дальнейшим жизненным путём. Обычно к 7–8 годам большинство детей уже определяются с дальнейшим жизненным путём, чаще всего следуя примеру родителей. А к 9–10 годам разбирают практически всех. Никто не предлагал тебе личное ученичество?

– Никто. – я покачал головой.

Проклятье! Кажется, я ненароком пропустил целый пласт местной культуры. Похоже, в понятие ученичества у местных входит нечто большее чем просто обучение навыкам и профессии.

– Дай угадаю: ты был рос любознательным парнем и спрашивал у всех обо всём, да? – Сэр Кадоган вопросительно поднял бровь

– Так и было.

– Ладно, я объясню тебе более подробно. Система наставничества – крайне важная вещь в нашем обществе, однако об этом не принято говорить напрямую. Всё и так знают, это подразумевается само собой. Обычно подобные вещи объясняет детям их первый наставник или другие дети, постарше. Наш мир жёсток и не прощает ошибок, поэтому обучение детей – одна из наиважнейших вещей, и подходы к этому были едва ли не первыми вещами, которым научил нас Отец. Доверие между наставником и учеником священно. Я не имею права раскрывать никаких твоих секретов, а ты, напротив, свободен делиться всем, что узнаёшь от меня. За жизнь человек может иметь несколько наставников, но это правило не меняется даже с окончанием обучения. У человека есть три этапа взросления: детство, молодость и мудрость. Именно воспитание учеников отделяет мудрых людей от молодых – будь ты хоть седым стариком, вряд ли кто-то будет воспринимать тебя всерьёз, не обучи ты хотя бы одного ученика. Поэтому для меня крайне дико видеть твоё недоверие и попытки скрыть что-то. И что весьма удивительно, я не понимаю, почему ты узнаёшь это всё от меня, в годы, когда уже должен знать всё это сам.

Рыцарь не понимал. Зато понимал я. Видимо, несмотря на все мои усилия и даже псевдоличность ребёнка, моё поведение слишком сильно выбивалось из образа поведения местных детей. Недостаточно, чтобы предпринимать что-либо, но достаточно, чтобы не особо усердствовать во взятии в ученичество, тем более что я проявлял равный интерес к абсолютно всем областям нового для себя мира. Похоже, местные просто не знали, как ко мне относится, а с детьми я особо не общался, полагая их бесполезными источниками информации. Большая ошибка. Получается, что все мои “Учителя” на самом деле давали мне минимум информации и навыков, и никто не собирался вести обучение всерьёз? Ведь действительно, если так подумать несмотря на обширность познаний, я всё ещё не имел никакой профессии. То-то они вместе с родственниками так обрадовались, когда я ушёл с сэром Кадоганом – ну как же, юродивый наконец-то нормальным человеком стал, профессии полезной обучиться!

Кажется, проблеск понимания первопричины всё же отразился на моём лице, и старый воин удовлетворённо кивнул.

– Ты понимаешь в чём дело. Видимо, не безнадёжен. Но это в прошлом – замок ты покинул, и, судя по всему, возвращаться не собираешься?

– Нет. Не собираюсь.

Хорошо. Меня интересует настоящее. Ты не доверяешь мне – а это недопустимо. Ученик должен доверять учителю, иначе обучение будет пустой тратой времени. Считаешь, что я угроза? Что я раскрою твои секреты? Ну, тогда выбирай. Я готов спрыгнуть вниз и разбиться по твоему слову. Здесь и сейчас и все твои тайны и мои подозрения умрут вместе со мной. Признаюсь, я давно устал от жизни, и подобное будет для меня облегчением. – Старик подошёл к краю пещеры и уселся на него, свесив ноги вниз.

Пожалуй, это был красивый жест. Юноша одиннадцати лет мог восхититься. Вот только я ни на миг не верил, что опытный, умудренный рыцарь хотя бы на мгновение может предположить, что какой-либо ребёнок скажет ему: иди и спрыгни со скалы.

– А альтернативы? – Нет, вариант спихнуть старикана со скалы выглядел весьма и весьма привлекательно. В самом деле, не самое плохое решение проблемы: здесь стоял выбор между устранением свидетеля и шансом получить полезные навыки. Но вдруг он блефует и перекинет меня через себя, и со скалы полечу я?

– Или ты можешь начать доверять мне. И стать странником. Это будет долгий и тяжёлый путь. Но если это то, чего ты действительно хочешь – начни с доверия. Кстати, не думай, что кто-то поверит в вариант с крайне удачным ударом копьём в пасть. Как-то раз видел, как ролтоку размозжили голову всмятку большим камнем со стены. А он смог прожить ещё с полминуты, забраться на стену и разорвать несколько человек. Сэр Кадоган посмотрел на меня с ироничной полуулыбкой.

Несколько долгих минут мы смотрели друг другу в глаза. Рыцарь казался полностью безмятежным – что было полностью противоположно моей взвинченности до предела. Хотел ли я действительно стать подобным странствующим рыцарем, бесстрашным и могучим, или это для меня лишь необязательная ступенька в деле удовлетворения собственных амбиций? Каким-то неведомым седьмым чувством пришло осознание – этот человек, как личность, сильнее меня. Он был практически моей полной противоположностью – никогда не заботился о своей выгоде, всегда стоял за других, делал нелюбимое, но важное для его мира дело. И всё же, несмотря на чудовищный абсурд подобных убеждений в его глазах светилась воля, превосходящая мою. Даже с опытом уже прожитых лет прошлой жизни за спиной я чувствовал, что этот человек старше и опытнее меня. И он каким-то неведомым чудом выковал из своей воли скалу, которую ничто не может сломать. Ничто не могло поколебать мою уверенность в том, свобода, отсутствие моральных рамок, эгоизм и отрицание авторитетов, бесстрашие и презрение смерти делало меня лишь сильнее – до этого момента. Со временем, что мы проведём вместе, он наверняка поймёт, что представляет собой моя личность. И он попробует изменить меня, со всем своим стремлением к альтруизму и добру, чести и справедливости. Хочу ли этого? Определённо нет. Но что-то давно забытое шевельнулось в моей душе. Словно глупая детская мечта дала о себе знать – однако ещё больше я хотел научиться тому, что до сих пор не знал – как сделать свою личность и волю сильнее. В глазах рыцаря плескался такой океан уверенности в себя, что несмотря на всю память прошлой жизни мне захотелось сделать шаг назад. Поверить ему – дать над собой власть, чудовищно рискнуть своими планами. Но риск – благородное дело, не так ли? Это был вызов, которого я никогда не принимал. Кажется, настала пора попробовать скрепы этого мира на прочность, вонзив в них свои реальные убеждения.

– Я согласен.

И старый рыцарь, впервые на моей памяти, по-настоящему улыбнулся.