Текст книги "Семена Зла (СИ)"

Автор книги: Гэвин Магнус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 40 страниц)

Глава 24

– Удачная догадка.

– Я сплю, не так ли?

– Верно.

– Древние философы считали, что сон – это маленькая смерть. В этом было зерно истины?

– Глубокий сон с правильным настроем позволяет отправить сознание в иные части бытия.

– Значит, теперь я смогу связаться с тобой, просто заснув с правильным настроем?

– Нет. Пока нет. Но ты научишься – со временем.

– Полагаю, это непраздный разговор. Ты разблокируешь мои способности?

– Я не могу этого сделать.

– Но ты же заблокировал их, так? Почему не можешь вернуть их обратно?

– Когда тебя подвергали изменением, твоя душа фактически была выброшена из тела, связанная с ним лишь тонкой нитью. Это позволило мне воздействовать на неё. Сейчас же мне доступно лишь общение с твоим сознанием.

– И как мне ввести себя в такое же состояние?

– Никак. Требуются долгие годы подготовки под присмотром опытных учителей, чтобы ты смог провернуть подобное.

– И что, по-твоему, я должен делать сейчас, если хочу вернуть всё как было?

– Три варианта, как минимум. Проведи ритуал с жертвоприношением. Найди мастера жизни и убеди его сделать то же самое, что делал мастер в монастыре: поставить тебя на грань между жизнью и смертью, и тогда поработаю я. Нанеси по собственной душе удар, способный повредить её – это также сорвёт блокировку.

– Поподробнее про первый вариант, пожалуйста. Минусы, плюсы, требования ритуала?

– Жертва – живое, разумное существо. Инструмент, сделанный из частей тела мертвеца – кинжал, например. Свежее место, где произошло много смертей – вроде того, где ты сейчас. Минусы – на тебя определённо вскоре откроют охоту после такого.

– Охоту? Кто и почему? И как они узнают?

– Тиал – молодой мир. С момента сотворения не прошло даже пары тысяч лет. Я не могу утверждать это наверняка – но кто-то из богов определённо заметит подобный ритуал, в зависимости от того, на чьей территории он будет проведён. Если и не сразу – то после того, как жрецы призовут его, наверняка. Во всём мире, вероятно, никогда ещё не происходило подобного. Это оставляет следы.

– Но подожди, если даже столь простой ритуал привлечёт внимание, как, по-твоему, я должен практиковать искусство смерти?

– Ты должен будешь сорвать тот призыв Отца, что проводят жрецы. Если ты внесёшь в их ритуал изменения, следуя моим указаниям, то я смогу прикрыть тебя – по крайней мере, на территории людей.

– Стоило рассказать об этом пораньше, разве нет? И между тем, меня не заметили в тот единственный раз, когда я убил кошку.

– Боги, сотворившие этот мир, почти всевластны в нём. И они пристально наблюдают за ним, но к счастью для тебя, на данный момент лишь одним глазком. Они могут прочитать твои намерения в отражении мира так же ясно, как ты читаешь книгу. Пока у тебя не было чётко поставленной задачи, а твои планы были эфемерны – на это не обращали внимание. Но теперь, когда ты знаешь, что должен сделать – они заметят это. Они считают последствия твоих действий в мироздании так же легко, как ты читаешь книгу.

– Хочу заметить, ты так и не поставил передо мной никакой задачи.

– О, здесь всё очень просто. Я хочу, чтобы ты распространил искусство смерти по миру.

– Распространить, не зная его? И вообще, это очень расплывчатая формулировка – дай задачу поточнее. Что я должен сделать, чтобы ты точно был доволен? Наплодить учеников и последователей? Написать серию книг “Некромантия для чайников?” Прославиться как тёмный властелин?

– Быть может, всё вместе. Действуй по обстоятельствам на своё усмотрение. Достигнешь цели любым путём – и мы в расчёте. Что до твоего знания… Время начать обучение.

– На мой взгляд, я ничего не был должен голосу. Он предложил жизнь – я согласился, обещать сделать “что-то”. Что-то уже было сделано – некоторое пожил в королевствах. Однако учитывая продемонстрированные возможности, портить отношения с потенциально полезной сущностью мне не хотелось. В его возможностях навредить мне в случае надобности у меня сомнений не было.

– Давно пора.

– Давай начнём с вопроса. На первый взгляд, он может показаться тебе простым – но является определяющим в искусстве, которым ты должен овладеть. Что такое смерть?”

– Конец жизни организма?

– Однажды твоё тело прекратило всякую жизнедеятельность. Но был ли ты мёртв?

– Выглядело очень похоже – пустота в которой не было никого кроме тебя. Очень похоже на нынешнее состояние, кстати.

– Но ты же мыслил, верно? Значит, существовал, жил, просто в какой-то иной форме. И ты жив сейчас.

– Туше. Получается, смерть – это абсолютный конец? Отсутствие любой жизни в любой форме?

– В какой-то мере, возможно, но лишь как концепция. Мёртвым миром назовут мир, лишённый любой жизни, так ведь? Но отсутствие чего-либо само по себе не является наличием чего-то другого. Мы можем назвать тьмой отсутствие света, но в отличие от света, тьму нельзя измерить, её не получится обсчитать или создать, во вселенной нет такой вещи – есть лишь свет или его отсутствие. И для жизни и смерти – это тоже отчасти верно.

– Отчасти?

– В чём смысл жизни?

– Учитывая, что я даже не справился с вопросом про смерть, по-моему, это похоже на завал.

– Простой вопрос, на самом деле. Смысл жизни – жить. Это её глубинный, исконный инстинкт. Существует бесчисленное множество смыслов, которые разумные существа вкладывают в понятие жизни, и только всеми ними одновременно можно описать её смысл.

– Разумные иногда кончают жизнь самоубийством.

– Это лишь доказывает, что разум может быть сильнее жизни. Но практически каждое живое существо имеет инстинкт самосохранения или сохранения своего потомства – сохранения жизни. Его отсутствие – это аномалия, а наличие – норма.

– Мы свернули куда-то не туда. Ты хотел рассказать, что такое смерть.

– Терпение. Понимание одного невозможно без другого. Жизнь стремится к тому жить, всеми силами цепляясь за собственное существование. Но эта, как и любая другая победа не всегда возможна, и у этого поражения есть свои последствия.

– Какие последствия?

– Невозможно выделить, измерить, или использовать такую вещь, как отсутствие жизни. Но когда живое существо умирает – это не проходит бесследно. В этот момент, первородный инстинкт, сама сущность жизни корчится, крича в агонии, а вселенная дрожит, пронзённая этим криком. И чем больше жизни было в существе, что погибло, чем более редким и сильным оно было, тем сильнее этот крик, и тем страшнее содрогается вселенная, слыша его. Я не знаю, что такое смерть на самом деле. И не знаю никого в нашей вселенной, кто знал бы наверняка. Может что-то, родившееся из эха мириадов агонизирующих криков самой жизни, а может что-то разбуженное или привлечённое ими. Но я точно знаю, что оно реально – и способно вмешиваться в ход бытия миров.

– В нашей? ты хочешь сказать, что забрал меня из какой-то другой?

– Верно.

– Пожалуй, здесь не помешает немного информации об устройстве вашего царства смерти

– Подобная концепция, на самом деле – оксюморон. Если ты ещё существуешь в какой-либо форме, то ты определённо в некоторой степени жив. Существует разные миры, находящиеся на разных уровнях бытия. На некоторые вполне себе можно попасть и спокойно находиться без физического тела, на некоторых это невозможно.

– И что произойдёт с моей душой, ну или душой, например, сэра Кадогана, если он умрёт прямо сейчас?

– В нашей вселенной есть область бытия, именуемая Поток. В примитивном представлении, это стержень, на который нанизана наша вселенная. Он служит одновременно как источником душ, так и их разносчиком по вселенной. Души, рождённые или перенесённые им, имеют с ним связь, и притягиваются к нему после лишения всех пригодных для существования оболочек.

– Значит, колесо перерождения? Перерождаешься из мира в мир до бесконечности с постоянно отформатированной памятью?

– Вовсе нет. После смерти в одном мире душу унесёт дальше потоком – до тех пор, пока она не найдёт новый мир для рождения. Поток не стирает твои воспоминания – если это и происходит, то, как правило, по воле сущностей ответственных за мир, в котором ты хочешь родиться. Это путь в один конец – умерев в одном мире, никогда не сможешь родиться там вновь, лишь следовать дальше.

– Значит, после смерти меня ждёт увлекательное путешествие по вашему Потоку?

– Нет, твоя душа не имеет к нему привязки. Тебя выкинет в ничто за границы вселенной, откуда, впрочем, я тебя и взял.

– Великолепно, просто великолепно. Отличные новости.

– Вернёмся к смерти. B хотя никто точно не может сказать, что являет собой смерть на самом деле, в одном мы можем быть уверены – это как-то связано с эхом, что разносится по вселенной от крика исчезающей жизни. Это то, что оно может использовать. Определённо, этому существу, сущности или стихии, чем бы оно ни было, нравятся те, кто создают это эхо – самоубийцы и убийцы, разрушители. И в противовес им, оно определенно не любит тех, кто сохраняет жизнь. Бездну времени назад, один разумный любящий жизнь, осознав существование смерти, решил использовать то, что составляет силу смерти против самой смерти. Он собрал это эхо и использовал его, чтобы продлить собственную жизнь, и создать новую, но потерпел неудачу. Вышло нечто иное, своеобразная не жизнь, но и не смерть. В реальности лишь немногие способны услышать агонизирующий крик жизни, от которого содрагается само мироздание. Ещё меньшее разумных способно собрать и использовать его. Каждый способен научиться этому – но немногие по-настоящему могут выдержать отзвуки эха постоянной агонии и не сойти с ума. Это путь искусства смерти – и это то что смерть ненавидит больше всего. Путь вечной борьбы с ней в поисках вечной жизни – любой ценой! Ты готов ступить на него?

– Ты ещё спрашиваешь!

Глава 25

Старый рыцарь сказал, что моя недвижимая фигура провела в медитации больше трёх дней. Но от вопросов воздержался, хотя любопытство ещё долго сквозило в его взгляде. Мне же оставалось лишь оставить его самому додумывать, что здесь произошло – посвящать хоть кого-то в мои собственные планы желания не было.

Из деревни вело три дороги – та, по которой мы пришли, и две дороги в других направлениях: заросшая и едва видная, и неплохая, хорошо протоптанная. Мы выбрали вторую, и спустя двое суток пути она привела нас к крепкому, крупному и дорогому замку. Им владел герцог Конт Лиссарийский – суровый усатый дядька примерно сорока лет, с широкими глазами и отнюдь не утончённым лицом.

Он крайне радушно принял нас за столом и крайне серьёзно выслушал наш рассказ – после чего грязно ругался несколько минут, прежде чем ввёл нас в курс дела.

– Это уже четвёртая деревня, опустевшая за последний год…

В раздражении герцог смял золотой кубок и бросил его в стену.

– Когда пропали жители первой деревни я послал людей прочесать ближайшие леса и холмы – бесполезно, в тех краях давно не водилось ничего крупного. Через несколько месяцев пропала вторая, в другой части герцогства – и снова никаких следов. Послал старшего сына в столицу – он разместил заказ охотникам и спросил у жрецов что за тварь на такое способна. Внятного ответа никто не дал, а заказ на неизвестную тварь брать тоже не стали. Вернулся он ни с чем, но нанял лучших следопытов. Затем пропала ещё одна деревня…

Герцог холодным, мрачным, и внимательным взглядом посмотрел на нас. На первый взгляд, это было незаметно, но он чем-то неуловимо напоминал загнанного зверя, а в глубине его глаз затаились искры обречённости.

– Я отослал семью в столицу. Назначил награду в сотню платиновых монет за любые достоверные сведения об этой твари. А затем собрал людей, и мы прочесали всё герцогство, уничтожая всех опасных тварей, что смогли найти. Это стоило мне половины людей…

Рыцарское сословие королевств не владело землёй, и успешный рыцарь в королевствах имел под своим началом отряд в десяток человек, изредка – пару десятков и редко могли позволить себе содержать больше. Имея во владении хотя бы пару деревушек, рыцарь уже считался бароном. Средний барон мог выставить полсотни-сотню человек под своим началом, граф – несколько сотен. Счёт людей герцогов шёл, начиная от пары тысяч, средний король же мог выставить от десятка до нескольких десятков тысяч бойцов – в зависимости от того, насколько богатым и густонаселённым было королевство. Конечно, большая часть солдат на деле просто жила в деревнях на землях своего сюзерена, имела там семьи и занималась параллельно каким-то хозяйством. Но если герцог говорит, что потерял половину людей – это значило, что он положил как минимум тысячу профессиональных воинов, совершая свой вояж по землям герцогства. А ведь Арс – королевство, что славиться наиболее умелыми вояками…

– И теперь исчезает ещё одна деревня. – лицо герцога стало похоже на застывшую восковую маску.

– Не исчезает. Люди были убиты. Разорваны на куски.

– Это уже хоть что-то. Мы не находили тел – приходили слишком поздно, пропадали деревни на самой окраине герцогства.

– Чтобы это ни было, оно способно ударом разрушить бревенчатый дом. В деревне где мы были несколько сотен метров стены разбито в щепки. Однако деревня не была уничтожена за раз – часть людей, несколько сотен, сожгли павших и собрав вещи отправились в сторону Ренегона. Караван…

– Ренегона? Не моего замка?

– Ренегона. Мы нашли их недалеко от границы – караван был уничтожен за несколько дней пути от деревни, и его доедали падальщики. Несколько людей бежали в лес – но увы, никто из них не выжил…

Герцог помрачнел ещё больше и устало потёр виски.

– Собственные люди уже не верят, что я могу защитить их. И похоже, они правы – у меня это действительно не получается. Ваш доклад – это хотя бы что-то. Я пошлю людей забрать то, что уцелело. Насчёт остального... Придётся идти на поклон королю…

– Может, стоило сделать это раньше?

Аристократ посмотрел на меня с лёгкой снисходительностью, но всё удосужился ответить.

– Вы ещё молоды, юноша, и, вероятно, никогда не управляли своей землёй. Конечно, каждый землевладелец в королевстве – вассал короля, но обратиться за помощью к вышестоящему лорду значит признать себя неспособным решить проблемы на своей земле. Барон обратился к графу, или герцог к королю – неважно. После такого редко оставляют владеть землей. Король, вероятно, раздаст земли герцогства наиболее приближённым рыцарям, свалив на них решение этой проблемы. И у меня совсем нет уверенности, что у них что-то получится.

– Мы можем чем-то помочь? – охотиться на тварь способную опустошить несколько деревень, не оставляя следов, которую не смогли найти профессиональные следопыты и несколько тысяч человек за месяцы, у меня желания не было от слова совсем. Вряд ли ещё пара рыцарей могла тут помочь – но дежурный вопрос задать стоило.

– Доставьте письма королю и моей семье в столице. О большем не прошу.

Переночевав в замке и уточнив путь в столицу, мы вышли на рассвете. И хотя на мой взгляд какой-либо ценной информации про нападавшего на деревни монстра мы не принесли, герцог, на удивление, всё равно выдал нам сотню платиновых монет – мы с наставником разделили их поровну.

Столица Арса называлась Септентрион. И, стоит заметить, сравнение с Кордигардом она выдерживала. Бастион северного королевства имел лишь одно кольцо стен – что, отчасти говорило о некоторой бедности. Зато каких стен! Почти двадцать метров в высоту и несколько метров в ширину, могучие и неприступные стены северной столицы мощным щитом закрывали центральный перевал в длинной горной гряде, расположенной в центре королевства. Это была важнейшая стратегическая точка – для того чтобы обогнуть эту крепость и попасть в южную часть королевства требовалось миновать горы без перевала или двигаться чуть ли не до соседнего королевства. Миновать горы в другом месте было возможно, но армия с обозом там точно бы не прошла, разве что небольшие отряды. Поговаривали, именно за столицей начинались настоящие земли вечного холода – по мере продвижения дальше на север, равнинные земли северной части страны превращались в непроходимые таёжные леса и болота, тундру и арктические пустыни. Где-то там далеко на севере обитали варвары – и Арс был единственным королевством, с которым они как-то контактировали: соседний Аурелион и Ганатра были отделены от северных земель непроходимыми биомами, населёнными таким количество разнообразной дряни, что люди предпочитали не расселяться дальше в ту сторону, а осваивать уже имеющиеся земли.

Контраст между пёстрой и яркой столицей центрального королевства и его северным соседом был велик – дети в лохмотьях на улицах, большая часть домов, в отличие от Кордигарда, были построены из дерева, а не из камня. Выглядели они, конечно, опрятно, но легко было почувствовать, что в первую очередь жителей интересует дешевизна и функциональность, и только во вторую – пёстрые краски и украшения. А ещё здесь воняло – и воняло сильно. Жители, конечно, были привычные, а вот мы с сэром Кадоганом морщили носы. Септентрион не был построен на реке, и, хотя он и имел вокруг своих стен ров, куда сливали нечистоты, общегородской канализации, похоже, не имелось.

Оборонный потенциал столицы-бастиона, конечно, внушал, но вот оставаться здесь на долгий срок мне совершенно не хотелось, поэтому было принято решение раздать письма и как можно скорее покинуть это место, продолжив путешествие в более комфортное королевство. Но жизнь, увы, далеко не всегда содействует исполнению твоих планов.

Глава 26

Пробираясь по вонючим улочкам северной столицы к резиденции короля, мы наткнулись на крайне интересную процессию, направляющуюся туда же. Несколько десятков добротно одетых воинов с двуручниками под командованием воина в закрытых латах вели через город… Великана. Светло-серая, с лёгким синеватым отливом кожа, более чем трёхметровый рост дополняли длинные серовато-седые волосы, такая же борода, внушительная мускулатура, и изрядная волосатость по всему телу – одет он был лишь в набедренную повязку. Когда-то, возможно, его волосы смотрелись бы роскошно и гладко, но сейчас они напоминали грязные, слипшиеся сосульки. Если бы не цвет кожи и рост, пожалуй, издалека его можно было принять за человека. Руки и ноги были закованы в тяжёлые железные цепи, а шея была опоясана шипастым железным кольцом, которые удерживали за четыре длинных шеста идущие рядом воины. Предназначение этой конструкции определить сходу было сложно.

– Что это за существо? – поинтересовался у наставника я.

– Северный варвар. Довольно крупный, бывают и поменьше. Наверное, какой-нибудь вождь, раз к королю ведут. – пожал плечами сэр Кадоган, ничуть не удивившись его видом.

Некоторое время мы двигались молча, пока я обдумывал новое для себя обстоятельство. В литературе ордена и во всех разговорах, которые упоминали варваров, таких подробностей не было. Первая ассоциация, которая приходила мне на ум при словосочетании “варвар” – это человек-дикарь в лохмотьях. Поэтому логично было предположить, что на севере живёт некоторое количество разрозненных племён людей, которые периодически пытаются нападать на своих более развитых южных соседей – не слишком успешно, учитывая, что даже один лишь Арс завоевать они, судя по всему, были неспособны. Однако северные варвары не были людьми…

Мне не было известно многое о варварах. Обрывки доступного знания позволяли полагать, что они не слишком увлекаются земледелием – на севере вряд ли можно вырастить многое. Значит, охота, собирательство, возможно – скотоводство. Даже будучи более крупными и сильными, чем люди, вряд ли они могли прокормить столько же народу как в королевствах, что могли снимать круглый год урожай за урожаем. Осмотревшись по сторонам, я внимательно отметил, как местные жители смотрят на варвара. С небольшим удивлением – как на редкость, но редкость привычную. В их глазах была неприязнь, но не слишком серьёзная – как смотрят скорее на давнего соперника, чем на смертельного врага. За такое не вырезают род до седьмого колена. И это отсутствие подлинной, исконной ненависти, возможно, позволит мне использовать варваров как солдат в королевствах. Информации крайне не хватало, однако взвесив всё за и против решено было рискнуть. Неважно, каковы варвары на самом деле – важно, что их можно было использовать. Как минимум попытаться.

– Кадоган. Здесь нам лучше разделиться. – внимательно посмотрел на наставника я, обратившись к нему по имени.

Конечно, обращаться, игнорируя рыцарское достоинство, к другому рыцарю было оскорблением и по отношению к незнакомцу могло послужить причиной для вызова на дуэль. Однако мы со старым странником были знакомы уже почти десять лет – поэтому фамильярности были допустимы, подчёркивая таким образом серьёзность разговора.

– Уверен? – старый рыцарь, похоже, всё ещё не считал, что может отпустить меня в свободное плаванье.

– Ну, подвиги не совершаются под присмотром наставников, верно? У меня есть чувство, что здесь может произойти интересная история.

– Ты уже закончил обучение. Скорее, это путешествие напарников чем учителя и ученика. – как бы невзначай заметил старик.

– Любой узнает в тебе странника по доспехам. Сам же я пока выгляжу как обычный рыцарь – это даёт иное отношение, ты должен это понимать.

В глазах старого рыцаря появились искорки любопытства. Он понимал, что у меня имеется какая-то задумка, которой могут помешать повышенные ожидания – от воспитанников ордена всегда ожидают большего, чем от простых рыцарей, и ему явно очень хотелось понаблюдать за всем этим. Несколько мгновений он боролся с собой, пока наконец не сказал:

– Хорошо. Где встречаемся?

– Дальше у меня по плану Ганатра. Знаешь хорошее место для встречи?

– Буду ждать тебя в столице. Найди заведение, что называется “Семь рыб”. Не приедешь через полгода – поеду тебя искать. Удачи.

С этими словами старик развернулся и быстро скрылся в каком-то переулке. Что же – настало время вплотную начать реализацию давних планов…

За долгие годы жизни в монастыре, конечно, мне удалось многое понять и тщательно обдумать своё восхождение к власти. На практике в королевствах существовала превосходная социальная лестница – простой человек мог стать рыцарем, причём, вовсе не обязательно было совершать именно некий военный подвиг. Среди историй, что были в библиотеке крепости ордена, встречались и крестьяне, и торговцы, и целители которых посвящали в рыцари за спасение множества людей – от травм, или от голода… Этот этап, к счастью, был уже пройден. Рыцарь, в свою очередь, мог подняться до более высокого аристократического ранга сразу несколькими путями – получить землю от более высокопоставленной персоны, становясь бароном, собрать собственный отряд поселенцев, и основать там поселение, либо бросить официальный вызов другому барону. И вот здесь начинались проблемы. Нет, чисто в теории можно было подняться от простого рыцаря до короля в считаные годы, если не месяцы – но только в теории. Рыцарь, победивший барона бросив подобный вызов, конечно, получал все его земли и замок. Однако часть людей, чаще всего – наиболее приближённые, родственники, и дружина уходили вместе с бывшим бароном. И для того, чтобы бросить вызов ещё более вышестоящему аристократу и победить новоявленному барону потребовалось долгое время копить силы и средства на это. Наращивание “жирка” собственного баронства до уровня среднего графа могло занять целые поколения… Не говоря уже об уровне герцога или короля. Иными словами, для быстрого карьерного взлёта мне требовалась армия, а также множество средств для её содержания, и взять и то и другое было банально неоткуда. Можно было бы попытаться ограбить чью-нибудь казну, однако, даже если не учитывать сложность процесса – я с трудом представлял, каким образом смогу вынести достаточное число денег на снабжение целой армии из королевского дворца – местные не были идиотами и проследить простейшую цепочку: пропавшая у короля казна – взявшийся из ниоткуда крайне успешный и невероятно богатый рыцарь – были вполне способны. Нет, следовало решать этот вопрос по-другому. Конечно, у меня были намётки – большие надежды возлагались на искусство смерти, на вербовку местных магов, в конце концов, можно было красть понемногу в разных королевствах, а восхождение начинать в других, что подальше… Была даже идея организовать секту или культ и собирать людей и финансирование таким образом. Однако всё это было, в лучшем случае, делом нескольких лет. В варваре я увидел возможность – здесь и сейчас, получить кадры, армию, инструмент восхождения. Ещё не знаю, что им нужно, и не имея ничего, что можно было бы им предложить, глядя на гиганта, в охрану которого выделено несколько десятков солдат, поневоле вставала мысль: что, если одеть такого в латы? А если взять таких целый отряд? Мне нужно было заполучить этого варвара в свои руки – если упустить этого сейчас, подобная возможность может не представиться ещё годы. Вряд ли подобные гиганты разгуливают по королевствам другой расы целыми толпами – особенно если это какой-то вождь.

Широким шагом догнав процессию, я обратился к рыцарю в латах, возглавлявшему отряд.

– Моё имя сэр Горд. Рыцарь Ренегона. Не возражайте насчёт диалога? Кажется, нам по пути.

Процессия на мгновение остановилась, и несколько десятков изучающих взглядов скрестились на мне.

– И что же славный рыцарь Ренегона забыл в наших землях? – наконец прогудел из-под шлема басом рыцарь. И готов поклясться, в его голосе на мгновение промелькнул сарказм по отношению к моей рыцарской принадлежности.

Принадлежность рыцарства к королевству устанавливалась в зависимости от того, где именно человек был посвящён в рыцари. Рыцари одного королевства были вовсе не обязаны подчиняться каким-либо приказам от аристократии других королевств или даже другим королям – только своим собственным, родным. Конечно, магистр ордена при посвящении назвал меня рыцарем людей, тем самым подразумевая, что я не принадлежу ни одному из королевств, и вообще нахожусь на деле лишь под юрисдикцией непосредственно ордена и жречества. Однако представится так означало выдавать из себя странника, что в мои планы совсем не входило. В целом, выдача себя за рыцаря Ренегона даже не была ложью – Келлийский монастырь всё-таки был его частью, и в случае провала испытания ордена именно таковым рыцарем мне и предстояло стать, так что в случае раскрытия это бы вполне сошло за скромность.

– Я гонец, несущий письмо для короля. И вы так и не представились. – не реагируя на подначку, спокойно ответил я.

Ещё несколько мгновений посмотрев на меня северный рыцарь протянул мне руку со словами:

– Сэр Орт. Рыцарь Арса. Сопровождаю эту тварь во дворец. – кивнул на варвара он.

Варвар на подобное обращение не отреагировал. Он даже на меня не смотрел – вертеть головой в его положении было крайне затруднительно.

Дворец короля Арса, на деле представлял собой не дворец, а скорее типичный, довольно старый замок. Вероятно, когда-то здесь не было города – Лишь поставленный на перевале замок, который впоследствии превратился в нынешнюю столицу северного королевства. Пока мы добирались до королевской резиденции, я аккуратно расспрашивал рыцаря о варварах. С его слов те были вполне себе душками – даже не резали женщин, детей и стариков при набегах. Однако даже просто намеренное убийство воинов-людей в понимании местных делало из варваров всеобщего врага: ведь сами люди подобным в принципе не занимались. По мнению сэра Орта, главной причиной того что варвары вообще приходили на земли людей была их неистовая жажда крови и разрушений. Хотя у меня лично напрашивался другой вывод: учитывая, что те забирали с собой всё железо и еду, что могли унести, вероятно, именно эта добыча была основной причиной нападений. Даже при наличии большой физической силы, копать железные шахты в вечной мерзлоте – не самое приятное занятие. Да и урожаи там вряд ли хорошие… Если варвары вообще занимаются земледелием.

Составленный на коленке план был прост – внешне я не сильно отличался от отряда воинов, ведущих варвара. Некоторые даже были снаряжены заметно получше меня, поэтому, если не присматриваться, вполне можно было сойти за одного из них. Пользуясь этим обстоятельствам, следовало любыми способами получить варвара в свои руки – а затем, благодаря его признанию, или пыткам узнать всё что возможно об их обществе, устройстве, набегах и возможности их использовать. Письмо, которое я должен доставить королю от герцога также могло сыграть на руку…

За неторопливым разговором о варварах мы с сэром Ортом добрались до королевского замка – вместе нас пропустили без вопросов, а стражники на воротах добродушно поздравили рыцаря с “уловом”. Стоило предположить, что дальше варвара определят в темницу – однако реальность превзошла все мои ожидания. Несколько солдат замка принесли верёвки и колодки, связали и так уже скованного по рукам и ногам железом варвара, и дополнительно надели колодки. Несколько солдат при этом поудобнее перехватило верёвки и колодки, и в таком виде варвара буквально понесли в тронный зал. И мы последовали вместе с ним.

Тронный зал северного королевства не был особенно внушительным или роскошным. Голые, старые стены без каких-либо украшений, простые каменные колонны, поддерживающие потолок. По бокам зала на небольшой высоте, были расположены балконы, где сейчас находилось по десятку хорошо одетых и оснащённых лучников. При нашем входе они все синхронно положили стрелы на луки, направив их в сторону варвара. На мягком и удобном с виду троне сидел седой коротко стриженный старик в простом стальном обруче, на котором, впрочем, была довольно искусная гравировка, и негромко о чём-то переговаривался со стоящим рядом монахом в рясе. Солдаты Орта вывели варвара в центр зала и ударили по ногам, заставив бухнуться на колени. Несколько мгновений король и варвар сверлили друг друга взглядами.

– Я Эдриан Дюранд I, милостью Отца нашего владыка этих земель и король Арса. Достаточно ли в тебе мужества чтобы назвать своё имя?

Варвар плюнул в сторону короля. Плевок был хорош, но всё же трон находился слишком далеко – не долетел. Один из солдат хотел было отвесить варвару затрещину, однако король поднял руку, жестом заставив его остановиться.

– Как и следовало ожидать, вы всё ещё недалеко ушли от диких зверей. Надеюсь, когда-нибудь вы научитесь хотя бы представляться при встрече. – с притворной печалью вздохнул король.

Варвар промолчал.

– Впрочем, не думай, что мне требуются твои ответы. В отличие от вас мы умеем учиться на собственных ошибках.

Король начал медленно, неспешно задавать варвару различные вопросы – о нём, о племенах варваров, о количественном составе отрядов, датах и целях набегов и вторжений… Варвар молчал, однако после каждого вопроса монах наклонялся и шептал что-то на ухо королю. После беглого блицопроса по интересующим его темам, он повернулся к сэру Орту и скупо похвалил его: